"Вот и мое первое задание. Ура! Правда не все мне нравится. Например, никак не могу привыкнуть к этой внешности," - размышлял высокий мужчина лет сорока с темным, почти коричневым лицом - полем битвы с тяжелой артиллерией оспы. На его широченных плечах висел плащ-дождевик, который ну никак не вязался с той жаркой безоблачной погодой, что держалась уже вторую неделю. Широкополая шляпа, неуклюже упершись в большие неказисто скрючившиеся уши, прятала глаза в раскисшую на солнце тень, а тяжелые ботинки по очереди легонько пинали острие зонтика-трости. Зонтик от удара резво взмывал в горизонтальное положение и как бы нехотя, подобно маятнику, возвращался назад, на землю, ожидая мечтательно нового подарка судьбы.

 

"Это мое первое задание, с виду простое, но меня сразу предупредили, что завалиться на нем очень просто, а второй попытки давать никто не будет", - размышлял человек дождевике. Мужчина свернул в переулок, проходя мимо старого, но деловитого седана, он внимательно осмотрел дверцу у водительского места, потом зачем-то, так же внимательно осмотрел зонтик и бросил незаметно взгляд на часы. Через миг налетел короткий порыв ветра, по двору разнеслось рокочущее эхо и на уже раскрытый зонтик упали первые крупные капли. "Как пунктуально," - подумалось мужчине, который уже через пару шагов остановился на детской площадке, посреди высокой коробки домов. Он встал у качели. Громогласное эхо снова пробежалось по стенам и выскочило через арку в доме, а дождик, словно грому вдогонку, уже припустил от всей души. Можно было сделать двадцать шагов, зайти под арку и там переждать дождик, а можно было прыгнуть под козырек балкона, но странный мужчина в дождевом плаще стоически подпирал качели, подняв нечеловеческих размеров зонтик высоко над головой. "Вроде пока без ошибок," - прикидывал мужчина.

 

Дождь еще даже не подумал успокаиваться, как в одно из окон ударился солнечный лучик, в тот же миг от стекла брызнула сочная радуга и утекла куда-то высоко-высоко. А под арку со стороны улицы со звонким криком "ой-ой-ой" вбежала юная красавица. В тот же миг, как будто издеваясь над несчастной, дождик резко оборвался, лишь парой одиноких капель освежив цвет радуги. И в тот же миг, мужчина сложил зонтик, а в следующий исчез в своем старом седане и сделал это все так быстро и тихо, что остался совершенно незамеченным.

 

Девушка, ну что тут скрывать - ее зовут Олей, и не могла заметить странного мужчину, она очень переживала из-за промокших волос и одежды. Майка облепила тело и стала почти полностью прозрачной, некрасиво проявив белый бюстгальтер, а джинсы, отнимая тепло, отдавали неприятный холод.

 

Оля решила, что непременно надо достать из сумочки платок, чтобы попытаться просушить хотя бы волосы. Сумочка такая маленькая, но в ней так много всяких совершенно необходимых вещей, но самые нужные предметы в нужный момент оказывается невозможно извлечь из под завалов. Девушка осмотрелась, оценивая, куда можно положить сумочку, а лучше высыпать часть ее содержимого, и направилась к детской площадке, на которой была единственная во дворе скамейка. Разочарованию не было предела - скамейка представляла собой одну большую лужу. От отчаяния хотелось швырнуть сумочку куда-нибудь, но в сумочке было слишком много важных предметов, поэтому в полет отправился совсем бесполезный в данную минуту мобильник, который она сжимала все это время в левой ручке и который ей так мешал в поисках платочка.

 

С утра у Оли ничего не ладилось: сначала будильник-мобильник оповестил о первом дне лета и первых в этом году летних месячных (и кто знает хотя бы один повод радоваться первому числу июня?), потом обнаружилось, что кончилась зубная паста (ах как здорово было жить с родителями...), тут же выяснилось, что горячей воды тоже нет (больше всего в жизни Оля ненавидела умываться по утрам холодной водой!), а на лавплэнет.ру очередной парень мечты свел неделю надежды на материализацию сказки к омерзительному: "может пора увидеться? давай сегодня у меня?" (все парни - животные!). И вот, казалось уже ничего не может быть хуже, чем попасть в незнакомом районе под проливной дождь, как мобильник, столь близкое сердцу любого юного жителя мегаполиса устройство, подобно метеориту входит в рыхлые слои песочницы, ползет, обдирая брюхо, около метра и засыпает у качели. Руки как-то сами собой опустились, не осталось сил оценить весь ужас содеянного. Оля подошла к мобильнику, подняла его, отряхнула и машинально сунула в карман промокших джинсовых брюк. Но мысли ее были заняты другим: кругом солнечные лучи купались в океане воды, пролитой за считанные секунды с ума сошедшим небом; на земле не было ни одного квадратного сантиметра, могущего себя назвать сухим, но... Но вокруг качели влага хоть и была заметна, но она явно отвоевала свои позиции уже после окончания дождя, питаясь многочисленными ручейками, еще долго не унимавшимися после грозы. Оля подняла голову, ожидая увидеть густую крону дерева, но обнаружила только яркое голубое небо, гонящее прочь своим цветом неуместные ватные пятна облаков. Впрочем, подгоняемые усталостью мысли быстро метнулись в сторону от необычного природного явления к радостной возможности присесть на оазис сухости и перевести дух и мысли за ручку через бурный поток досады и отчаяния. Спасенные от влаги (зонтиком странного мужчины) петли громко скрипнули, рискуя разбудить весь двор от последождичного оцепенения, навеянного колыбельной капели подоконников и крыш.

 

Мужчина сидел, притаившись, в старом седане, сбросившем с себя двухнедельную пыль и освежившем тем самым старые раны и морщины. Странный мужчина сидел почти не дыша, сердце билось, волновалось, штормило. Он сидел вцепившись в жесткое невежественное (как же оно далеко от элементарных законов эргономики) рулевое колесо и, затаив дыхание, наблюдал за тем, как юная и безумно красивая девушка сначала грустно и медленно покачивается на качелях, уставившись в песок перед ногами, потом вдруг останавливается, осторожно осматривается и, убедившись, что ее никто не видит (старый седан вжался в грунт в самой густой тени двора и кого-то, сидящего в нем совсем не видно) озорно улыбается, поджимает ноги под сидение качелей и, грациозно раскачиваясь, взлетает медленно, но уверенно все выше и выше. Мужчина пытается спрятать голову подобно черепахе в панцирь, он с ужасом думает: "а вдруг заметит?" и пытается спрятать голову еще глубже, боясь шевельнуться, он заворожено смотрит на девушку, на расцветающую ее улыбку, и вот сердце странного мужчины уже бьется не в ужасе перед трагедией, а с верой в успешное выполнение задания. "Не в задании дело! Даже не в то, что оно первое!", - думает мужчина, заметив, как его собственные губы самовольно скривились в улыбке, когда…

 

Когда Оля стала звонким смехом перебивать капель и ручейки, когда из одного подъезда вышел Виктор - статный белокурый юноша - и замер, уставившись на смеющуюся, вроде бы не школьницу, но с настоящей детской страстью штурмующую небо девушку небесной красоты.

 

Что может быть хуже всяческих циклов, холодной воды и кончившейся зубной пасты, дождя, губящего в один миг прическу и погибшего мобильника по досадной случайности? Хуже: можно заметить, как на тебя в этот момент твоей нервной истерики смотрит несмазливый красавчик. Заметишь и рука предательски потеряет уверенность и цепкость, голубой квадратик дворового неба крутанется против часовой стрелки и свалится куда-то без спросу, а в глазах потемнеет от совершенно неожиданной боли.

 

- Лешь... Леша! - забурлило пробиваясь сквозь помехи радио в старом седане.

 

Странный мужчина вздрогнул, но не оторвал глаз от юноши, хлопотавшего над раненой девушкой.

 

- А она не больно ушиблась? - спросил у кого-то странный мужчина.

 

- Это так уж важно? - переспросил радиоприемник.

 

- В данный момент, пожалуй, нет. Правда... - промычал мужчина.

 

- Правда хотелось бы, чтобы твое первое задание запомнилось этой паре только в самом розовом свете? - снисходительно просвистел приемник в старом седане.

 

- Ну я справился? - спросил мужчин, впервые оторвавшись от знакомящихся молодых людей, в его голосе звучала неуверенность, какая-то радостная неуверенность.

 

- Кхм! - как-то официально кхмыкнуло радио и продолжило грамотно поставленным официальным голосом - Стажер Алексей Викторович Петров, в мои обязанности входит донесение до Вашего сведения следующего официального постановления первого отдела главного управления. Верховная комиссия рассмотрела результаты выпускных экзаменов и дело за номерами "2008 п.н.э" и "010608" на светлом совете седьмого дня и постановила: допустить стажера Алексея... Вот ведь.. Ну что я делаю, Леш, просто прими мои поздравления, ты зачислен в отряд «К» первого отдела! Мы все рады за тебя!

 

- Спасибо, - тихо сказал странный мужчина и положил подбородок на рулевое колесо, от чего его голова, с рыхлой кожей лица, большими ушами и широкополой шляпой, очень напомнила грустную морду собаки, опущенную на передние лапы.

 

- Леш, с этого момента ты в подразделении «К»! От куда, черт возьми, ох прости за суеверное кощунство, тоска в глазах и голосе? - ободряюще кряхтел радиоприемник.

 

- Я больше никогда их не увижу... И не...

 

- И не увидишь больше ни одного результата своей работы. Леш, это правила и тебе их вбивали с первого курса. Каждая лишняя секунда, проведенная на месте задания...

 

- Да знаю я, повышает шансы на провал, - нетерпеливо прервал болтовню радиоприемника странный мужчина.

 

- Можно подумать, что не стоило вообще разрешать на первом задании наблюдать за объектами. Лучше никогда не видеть, чем увидеть единственный раз без права на второй. Многие не понимают до тех пор, пока сами не пройдут через все это. Вот сейчас твоими стараниями они познакомились, ты уже видишь, как через год и здесь, в этом самом дворе, останавливается свадебный кортеж. Ты все это видишь, душа обливается слезами счастья, радости от причастности к величайшему природному явлению. Только после того, как ты все это увидишь, после того, как поймешь, что слишком многое зависит от каждого твоего шага, только после этого ты не станешь рисковать, желая увидеть результат своей работы хоть краешком глаза, хоть на несколько секунд, тем самым подвергая неоправданному риску всю операцию.

 

- Это и есть боевое крещение? - спросил странный мужчина.

 

- Это оно и есть, - прошипел радиоприемник в старом седане, - ну ладно, тебе пора, трогай, жду тебя в центре.

 

"И вот почему, когда я просил рассказать о том, что такое боевое крещение Купидона, все отвечали, что я все равно не пойму," - подумал странный мужчина в плаще-дождевике.

 

Виктор поднял на руки Олю, чтобы согласно уговору вконец отчаявшейся девушки отнести ее к себе в сухую и теплую квартиру и вызвать травматолога, но девушка неожиданно взвизгнула.

 

- Больно? - испугался юноша.

 

- Нет, я просто боюсь высоты, - смутившись ответила Оля.

 

Виктор улыбнулся, а через миг они оба от души смеялись, не замечая, как в темноте арки исчезает старый седан, перекатываясь с колеса на колесо и кряхтя проржавевшими боками, которые вот уже пять лет как не трогались с места в одном забытом Богом московском дворе.