ПАПА, ПАПОЧКА

 

Папа, папочка. Прошло немало времени со дня прощания с тобой, но каждый день ты – рядом: в сердце, поступках, в чертах твоих внуков. Твои глаза. Добрые и строгие одновременно, кажется. Смотрят на то, что я делаю, и дают понять, так ли я живу.

А память возвращает в далекое детство. Мне плохо: кружится голова, горло что-то перекрывает, трудно дышать. Это от того, что я с соседскими мальчишками съела зеленые абрикосы. Папа несет меня в больницу, он почти бежит. Моя голова – на его теплом плече. « Держись, доченька. Сейчас все пройдет. Глупышка ты моя. Ты только потерпи, все будет хорошо»… Открываю глаза: я - на больничной кушетке, вокруг люди в белых халатах, а рядом – мой папа. Мне уже легче. Дышу ровно, предметы вижу четко. « Сто лет проживешь, разбойница, но зелень есть не надо», - говорит пожилой доктор и улыбается. « Папочка, ты меня спас?» - шепчу я и почему-то плачу.

После окончания третьего класса мне купили путевку в пионерский лагерь. Папа привез меня. Посмотрел. Как я устроилась, присел отдохнуть. А у меня уже слезы катятся. Я не хочу оставаться без родных, ведь им трудно будет в большой семье без моей помощи. Папа гладит по голове, успокаивает: « Смотри, сколько ребят здесь, подружишься с ними, отдохнешь. Не все же время по дому помогать. Вот увидишь, как интересно будет». Он выходит из здания, я провожаю его до ворот. Помахав мне рукой, папа уезжает. Да, в лагере действительно было здорово: купания в речке, игры, конкурсы, поход, очень добрые воспитатели и вожатые. Но по ночам, когда перед сном девчонки рассказывали веселые или страшные истории, я плакала. Ведь родители, сестричка и братики скучают, ждут, им плохо без меня. Выдержала я расставание с домом четыре дня. На пятый, когда приехал, будто почувствовав мое состояние, папа, я покинула гостеприимный лагерь.

Хорошо помню радость от поездки с родителями в далекую, как тогда казалось, станицу к родственникам. Мы ехали на тяжелом мотоцикле с люлькой, на улице ни у кого не было такого, и гордость просто распирала. Ветер в лицо. Пряный запах степи. Бескрайнее синее небо, ложащаяся под колеса лента дороги – это было волшебство. Папа счастливо улыбался, то и дело посматривая на нас. Он любил мчаться на своем железном коне и видел, как довольны мы.

Все праздники семья отмечала вместе. Накрывался огромный старинный стол, и каких там блюд только не было! А потом мама брала в руки гитару и пела песни разных лет. Папа весь светился, а в глазах плескались чувства, которые что-то зажигали и в детских сердцах. Очень любил он цыганские напевы и пляски. Мы не один раз бывали на концертах, спектаклях театра «Ромен». Любовь к народной песне, театру живет во мне и до сих пор, передалась она и моим детям.

Папа умел и любил трудиться. Любая работа превращалась у него в творческий процесс. Мы, дети, вместе с родителями сажали, пололи, убирали огород, возились в саду. « Ты с душой подойди к землице, она и отблагодарит тебя», - говаривал он. Я работала медленнее других, папа помогал мне, не хотел, чтобы я огорчалась. Вообще он чутко улавливал наши настроения, старался помочь и словом и делом.

Я знала, что на фронт во время Великой Отечественной войны ушел отец семнадцатилетним, был тяжело ранен, имел много наград и двадцать две благодарности Сталина. Его боевой путь – от Кубани до Праги. Не раз просила его рассказать что-нибудь о войне. Но очень редко папа беседовал с детьми на эту тему, а если это случалось, то чаще всего вспоминал о боевых товарищах, о себе – скупо. День Победы был в семье одним из главных праздников. Я обычно шла на митинг рядом с отцом и была счастлива, когда он нес знамя, и сотни людей смотрели на него как на живую легенду. А для меня он был и остается дорогим моим папочкой, человеком, который дал мне прочный жизненный ориентир, научил любить и беречь семью и Родину.