На следующее утро экспедиция Станислава Викентьевича Шокальского спешно собиралась. По рации пришло штормовое предупреждение, в горах неспокойно, возможно зарождение толчков земной коры непрогнозируемой силы. Сообщили, что завтра к ним выезжает вездеход. Все полевые партии покидали сейсмоопасную зону, поскольку никто не мог точно определить силу возможных грядущих землетрясений. В коллективе чувствовалась легкая тревога, люди активно паковали вещи и раскладывали по нужным местам весь научный материал, образцы, которые успели добыть за неделю работы. Как ни странно, эта тревога, очень даже не в слабой форме, передалась и Валентину с Еленой, несмотря на счастливое событие в их жизни. Особенно плохо внутренне чувствовал себя Валентин, просто неимоверно плохо – как будто вернулось то состояние, что он испытывал в последние дни жизни ив столице. Что это?? Почему??

Суета, активное движение народа. Включенный радиоприемник передавал новости.

«Известная кинозвезда Ирина Петлицына, управляя автомобилем…» - донеслось из приемника, но помехи не дали ничего далее расслышать. Тут же кто-то из геологов взял радио и перевел на более слышимую волну, там передавали какую-то оперную постановку… Парень успел услышать начало. Боже! КАК НЕ ХОТЕЛ ОН ДАЛЬШЕ НИЧЕГО СЛУШАТЬ!!!!!

 

Из сообщений прессы:

« В семидесяти километрах от МКАД по Горьковскому шоссе произошла авария. Известная кинозвезда, одна из самых таинственных фигур шоу-бизнеса Ирина Петлицына, управляя иномаркой в нетрезвом состоянии, не справилась с управлением и слетела с дорожного полотна. Ударившись о камень, кабриолет БМВ взорвался. Петлицына, выброшенная силой удара из автомобиля, скончалась, не приходя в сознание… Ведется следствие. Выяснилось, что накануне своей последней поездки Ирина поссорилась со своим продюсером, режиссером и любовником Григорием Панасенко на почве неверности…»

Из показаний очевидцев:

Шикарная белая иномарка с открытым верхом неслась по трассе на огромной скорости. Неподалеку одной из деревень из лесу неожиданно выскочил на шоссе пятилетний мальчик, ходивший с бабушкой за грибами. До ребенка оставались считанные метры, как кабриолет резко крутанулся и слетел с трассы, выбросив женщину из сидения на двенадцать метров, после чего округу потряс взрыв…

…Сбежалось пол-деревни. Она лежала на земле, красивая и строгая. Открытый верх автомобиля не позволил смерти ее изуродовать, и ушла из жизни она так же легко, как и относилась ко всему – то ли от удара об землю, то ли от разрыва сердца. В полете, как и жила. Абсолютно без мучений.

Стояла на коленях над ней, гладила ее неподвижную голову и причитала простая русская женщина, бабушка испуганного до онемения малыша. «Девочка!... Красавица моя!... Как звали то тебя, ангел! Знать бы твое имя, за кого Богу молиться всю жизнь-то!...» Эта бабушка, кажется, лучше всех поняла, что произошло на трассе. «Смотри, Валечек! – закричала она внуку, - Эта девочка… Эта тетя… погибла, чтоб ты жил!!! Жил!!!» Стык двух цивилизаций - «девочка» была моложе этой женщины на какой-то десяток лет, если не меньше…

«Сдается мне, Марь-Ванн, - удивленно промычал шокированный деревенский «интеллигент», - что молиться тебе за Рабу Божью Ирину…»

«Ешкин кот! И впрямь ОНА!!- заголосили мужики, - Ну ни … себе!!! Смотри, смотри, это та, из телека!» - все население глухо роптало в своей массе до приезда всевозможных служб, «Ну гоняют, шмары богатые! Как будто сто раз живут!»

Разговоры ее теперь не касались… Да, в общем, и раньше то ничего, что о ней говорили и думали, ее не касалось.

Медэксперты ГАИ удивленно переглядывались, глупо улыбались от очевидного-невероятного. Уровень алкоголя в крови кинодивы настолько превышал все возможные нормы, что было непонятно, как она могла ВООБЩЕ дойти до машины из дома и завести мотор. И как в таком состоянии она проехала на «двухстахдевяти» семьдесят километров от города!? И, ко всему прочему, имея довольно скромный опыт вождения, совершить наисложнейший маневр во имя спасения ребенка. По всем техническим показателям мальчик, выскочивший на трассу, был обречен, даже если машина бы ехала с вдвое меньшей скоростью! Такое чудо недоступно, казалось, и опытным «спиди»! Чудеса, мистика! Менты благоговейно «снимали шляпы» перед столь великолепной гонщицей.

…Что касается Иришки, то у нее все было проще простого. Перед ней выскочил на дорогу ребенок и она, сама будучи матерью, не могла поступить иначе. И никакой алкоголь не мешал ей всегда поступать по-своему…

Желтая пресса яростно предрекала окончательное фиаско режиссера Панасенко, журналисты глумливо предлагали ему теперь выращивать картофель или срочно устраиваться на завод, коль так тупо не уберег ЕДИНСТВЕННУЮ движущую силу всего своего бизнеса. Заголовок первой страницы одного из таблоидов гласил «Жорик Панасенко не справился с управлением»

Ушла Ирина из жизни, ушла с телеэкранов…

«Какая женщина погибла!» - сокрушались мужики, слушая сводки всевозможных теленовостей…

И вздыхали с облегчением их жены…

 

После вчерашнего «хорошего» теперь Валентину казалось, что еще никогда в жизни не было так плохо. Даже тогда, в пору московского безумия. Казалось, он потерял любую, даже самую последнюю точку опоры. Сообщение по радио он не дослушал, да и не было ему интересно что-либо слушать, поскольку он уже знал - НАЧАЛОСЬ! Знал и чувствовал. Его внеземной путеводитель (или путеводительница) дали ему зачем-то глоток пронзительного, нечеловеческого счастья с Еленой, подвели его к той черте, где он смог увидеть, как ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ!. Какая ему нужна женщина, какая жизнь ему была бы по душе… И теперь – он чувствовал, что начинается то, о чем диктовал ему сумасшедший страх последние считанные месяцы жизни. Дева-Жизнь не прощала его, она не умеет прощать. Умеют это только попЫ, и хорошо, если бесплатно. Уход из жизни своей земной матери-Богини он почувствовал как нельзя ясно. Но запрещал себе взять приемник и навести его на волну новостей. Цеплялся за последний шанс – а вдруг все-таки в одном миллиардном случае, все же НЕТ! Все же свершилось чудо! Человек был полностью не в себе…

От Ленки он буквально бегал, прятал глаза, занимал себя всевозможной суетой, только бы не остановиться рядом с ней, чтоб не пришлось что либо говорить. Девчушка была сильно удивлена. Глазела ошарашено, пожимала плечами. Потом, наконец, он остановил ее и сказал

- Ты – лучшее, что у меня было! Я тебя умоляю всеми возможными мне способами… Я ГОТОВ БОГА ПОПРОСИТЬ О ПОМОЩИ! Держись от меня сейчас подальше, любимая! И не задавай вопросов, ты же такая умница, все поймешь! БОГ С ТОБОЙ, Леночка! Если ВСЕ ЭТО завершится и мы уедем отсюда, то…. Выходи за меня замуж! Все, а пока прощай… НЕЕЕЕТ!! – заорал он, когда девушка открыла рот, - НЕ ЗАДАВАЙ!!! Не спрашивай! – Валентин вырвал край одежды, за который Лена пыталась его удержать, ноги его уже уносили далеко прочь, прочь от этой лучшей из девчонок.

- Совсем ох…л!!! – ошарашено сказала Ленка своей взрослой подруге из отцовского окружения, которая случайно заметила эту сцену, - Танюх! Я вообще не понимаю, что творится!!

И так весь остаток дня после случайно прорвавшегося радиоэфира с именем Ирины Петлицыной. А земля под ногами давала толчки – правда, не особо ощутимые, слабенькие. В воздухе висел густейший туман и шел теплый не по-приполярному дождь…

К ночи все сборы были закончены. Измученный Валентин моментально упал в обморочный, нездоровый сон…

 

…Который был прерван долгим поцелуем в губы. Открыв глаза, он обнаружил перед собой девичье лицо… Кажется… Хотя нет! Да какая, собственно… «Идем!» - услышал он зов. Какой-то чужой, отвлеченный, нечеловеческий. Юноша бесшумно встал и покорно поплелся с острова вслед за белой спиной женщины. Сзади ее, естественно, было не опознать. Она шла впереди не оборачиваясь, будучи уверенной, что вослед за ней человек плетется в ночной туман и не думает противиться… Страха он пока не испытывал.

До слуха донеслась тревожная музыка. Знакомая. А! Он узнал – песня «Зверь» Вячеслава Бутусова с альбома «Титаник». Аккорды неслись откуда-то с юга. Ну да, ведь Бутусов Екатеринбуржец, уралец… Эта музыка и должна сюда доноситься с юга. «Я вижу огни // Вижу пламя костров // Это значит, где-то здесь// Скрывается зверь/» Это он был тем зверем, который уже не скрывался, а шел, как привязанный, на поводке за неизбежностью. Вот и запоздалый страх проявился… «…вижу слезы в глаза-ах // Это значит, что зве-ерь // Почувствовал стра-ах…» продолжал петь Бутусов под тревожную, запредельную музыку . Валентин бессмысленно шел, уже довольно далеко уйдя от лагеря, за три переката Нярта-Ю вверх по течению. Дергались вспышки, земля под ногами подрагивала. Затуманенная до полной невидимости тайга наполнялась какими-то голосами и звуками, в тумане проявлялись облачные фигуры кого-то…

«…он, я знаю, не спи-ит // Слишком сладкая боль // Все горит, все кипи-ит // Пылает огонь…» Огонь, действительно, пылал где-то впереди, но удалялся по мере его приближения. Фигуры в мороке просвечивали все более явно, в какофонии астрального шума он уже различал отдельные слова и знакомые голоса, хоть и не полностью похожие на те, которые он знал.

«Сынок! Валька! Мы неправы были, слышишь? Мы не умели любить.. Зато теперь можем!» - различил он ласковый голос матери. Так ласково она говорила только с маленьким ребенком, когда он еще был им. «Это так славно, ЛЮБИТЬ! Не пугайся, сын, все будет хорошо-о-о!» Первое виденье пропало. «Я тебя не брошу, Кремень, полюбила навсегда!» Тут он без преувеличения ужаснулся… «АЛЕНКА!!!» - вслух завопил он , «Ты тоже ТАМ???!!!» «Нет!» - донеслось до него из дальней откуда-то дали, «Я – всегда между… то есть везде… где есть моя музыка!.. Нет понятий ни ТАМ, ни ТУТ, слышишь!... Ничего не бойся, ты проше-е-ел!»

Внезапно заунывная тревога «Наутилуса» сменилась жесткими аккордами русского «металла». «…Этот парень был из тех, кто просто любит жизнь….// Любит праздники и громкий смех…»

«Понятно, провожают…» - подумалось Валентину. Снизошло противоестественное успокоение. Впереди из белесого морока возникла скала с черным входом в пещеру. Он даже помнил ее, когда ходил на развед-маршруты.

«…И в гостиной при свечах он танцевал, как Бог // Но зато менялся на глазах, едва заслышав шум дорог // Все что имел, тут же тратил…» - Господи, все в прошедшем времени. НО ОН ЕЩЕ ЖИВ!!! А вдруг… Так же «прямолинейно-равномерно» он вошел в пещерку. В эфире продолжала расплескиваться какофония всевозможных звенящих звуков, из которой он силился выжать хоть каплю чего-то для себя значимого. «Ты летящий вдаль.., ВДАЛЬ…. Ангел!» - о! вот уже не в прошедшем времени. Все продолжается! Ну правильно, Ангел продолжает лететь, он же бестелесный… Полились новые голоса, живых и мертвых, кого он когда-то любил или кто его любил, или просто были связаны как-то с его, валентиновой, жизнью. С той Жизнью, которую он так любил… неумело, по-юношески, «неправильно», даже можно сказать….

«…Ты хорошо себя проявил в последние дни!» - услышал он голос, обращенный напрямую к нему. В пещере проявилась белая гостья из хитровской квартиры. Но уже не страшная, совершенно! Какая-то степенная и ЧУДОВИЩНО РЕАЛЬНАЯ. Казалось, до нее запросто можно дотронуться. «Ты - воин, достойный светлой участи… Но в том мире, где ты сейчас, ты рискуешь снова упасть, не поняв основного…. Поэтому… »

- Дева Валькирия, воля твоя! – спокойно отвечал Валентин. –Собственно, другого я и не просил. Не Тебя ли я хотел познать?... О чем алкал, то и … получаю. И не объясняй ничего…

«Да пребудет с тобой спокойствие, Воин! Все хорошее, что мог, ты сделал, не переживай за это. И ты, и Она все искупили… Искупили…. Осталось только понять… Постичь… Да пребудет с Вами спокойствие познающего духа!... То, что ты сейчас ЗДЕСЬ – это твой выбор! Твоя воля! Сам пришел, сам можешь уйти… Прямо сейчас!»

- Нет, Я ОСТАЮСЬ – бесстрастно сказал Валентин.

Земля содрогнулась под ногами Валентина, рев обрушающейся пещеры перекрыл все многоголосье звуков. Старая скала пятнадцатиметровой высоты обрушилась от толчка земли всей своей массой, перекрыв русло Нярта-Ю по всей ширине.

 

Утром вся геопартия как подорванная искала пропавшего парня. Никто не слышал, как он вставал, уходил, люди были ошеломлены происшедшим… Куда! Как!!! Зачем! Елена металась, как белка в колесе, схватившись за голову и повторяя одну и ту же фразу «Говорила ж ему, за меня держись!» Никто не мог ее успокоить. Когда прибыл вездеход и геологи стали грузить свой скарб, девчонка отбежала в сторону и заявила, что без Валентина никуда не поедет, пока не найдет его, живого или мертвого. Она уперлась рогом, ее не могли даже силой сдвинуть с места. При этом не единой слезинки не пролила… Только отец-начальник, которого девочка уж очень сильно уважала, довольно грубо рявкнул на нее, и она обесточено полезла в кузов. Кто-то уже догадался, что этого странного парня вполне могло завалить тем обвалом, что окончательно перекрыл речку… Вот только с какого перепуга он туда ночью пошел!!?? Ладно. Окончательное решение возложили на поисковиков, что будут здесь работать после завершения всех этих катаклизмов. Все погрузили, машина тронулась. Только когда один из молодых парней заявил, что, Слава Богу, что все НАШИ в сборе, все живы, перед ним как из-под земли выросла эта юная «русалка», схватила за ворот, так что ткань затрещала и сквозь зубы выдала

- Ты, козлина! Яйца бы тебе на бур намотать!

Ленку пришлось буквально оттаскивать. Викентьич пытался заговорить с нею, но она только прошептала не своим голосом, что «умоляет не трогать ее хотя бы сейчас…» Хорошо чувствующий свою кровиночку начальник крепко ее обнял и прижал к себе.

- Все переживется, доча… Ты же умница у меня.

Тут пришел ее черед разрыдаться… Для всех то она была УМНИЦЕЙ, и для одного, и для другого. А было ли ей от этого легче?..