Варенье

 

Наступила холодная сырая зимняя оттепель. Если такая бывает вовсе. Бывает, скажу я со знанием дела и в очередной раз утру ладонью нос. А что поделать? Вторую или даже скорее третью неделю, не мудренно конечно и сбиться, за окном стоит что-то серое и холодное. Хотя метео центр продолжает настаивать на плюс трех и безоблачности, все вокруг не просто говорит, а скорее даже утвердительно заявляет об обратном. Прошлогодний снег, которому посчастливилось выпасть еще до вереницы праздников, но не посчастливилось красиво исчезнуть, практически по нескольку раз в день повторяет Прометееву судьбу. Периодически то раскрывая, то пряча старые тусклые листья, а порой бывает и горазда хуже, обнажая даже ничем неприкрытую землю.

И в то же время, именно сейчас, каждый вечерь встречает нас, обывателей городской суеты, одетый в ярко розово-пурпурных шелковых мантиях и потом передает истафету кудеснице ноче. За все время не появилось ни одной звезды. Но они где-то далеко далеко делают добросовестно свою добрую работу. Вот так и получается, что даже самой глубокой ночью, небо напоминает воды океана. И это по истине великолепно и необычно спокойно. Как вторая чаша весов, которая призвана уровнять и уровняет нашу дневную пессимистично настроеную активность.

За это я люблю и такую зиму. Пусть хоть кто-то ее полюбит такой, какая она есть. Однако, понимаю я, уже видно даже не вооруженным взглядом, что она бедолага сама запуталась в своих же сетях и слово дипрессия ей как и нам знакомо не понаслышке. А может она это зеркало наших мыслей,и исходящих от таковых сразу же и поступков? Ведь, есть же, наверняка должен быть, я это чувствую, наш, в смысле человеческий, контакт с природой и вытикающая соответственно взаимосвязь, взаимовлияние... Тогда, кажется мы все попали...Грустно? Нет, не мне, я пока держусь и стараюсь лицезреть все сквозь добрые очки, хоть как то помогая равновесить происходящее.

Откуда столько времени у меня на такие вот описания современно не ориентированые, и даже не направленные ни к управленческим, ни к бизнес и даже не научным сферам, - потирая себе подбородок уже минуту как про себя думаете вы. А дело то все в том, что вот так вдоволь наедине с собой и своими мыслями я нахожусь лишь благодоря тому, что болею. Глупо как то вышло, сижу дома и еще благодарю судьбу за то, что болею...Не правильно, чувствую не правильно и опять же понимаю важность такого одиночества для человека и меня в часности. Ведь все-таки имеет оно право и место на существование. Если бы каждый имел такую возможность хотя бы один день в месяц посвящать себе, сколько бы всего невероятного появилось бы в мире. Судите сами, если два дня болезни и мой нагретый мозг начинает открывать для себя глубины зимы...

Я сознательно не особо прилагаю усилия для своего выздоровление, организм сам знает как и что и какие рычаги задействовать. Стараюсь его не перегужать и не напрягать. Конечно это вовсе не означает, что лежу и не шевелюсь...скажем не обременяю всем тем, что несет на себе отпечаток анти: антибиотики, антипатию, антидействия, и т.д. Надо отметить, что очки пока работают отменно.

Засвистел настойчиво чайник. В такие минуту для меня нет ничего лучше черного крепкого цейлонского чая с тем самым танцующим слоником и ломтиком лимона. И вот я усаживаюсь в свой уголок и...и чувствую чего-то не хватает. Я уже закутанная в одеяле, руки согреваются от пара над кружкой, такой себе терпкой дымки. И неужели мне надо нарушить всю это идилию? Оно того стоит, смиренно говорю я себе. Кружку отставляю на пол, одеяло летит в сторону и опять иду на кухню за самой заветной частью, за самой душевной состовляющей этого дня. Она притаилась на самой верхней полочке, маленькая, неприглядная баночка с клубничным вареньем. Для меня это сокровище. Немного жаль, что нет солнца...так можно было бы, подняв ее на свет, разглядеть крошечные сахарные хрустали, вобравшие в себя яркость летних ягод.

Поспешно устраиваюсь в своем уютном местечке. Укутываюсь. Чай не горячий, а такой как надо. Аккуратно ставлю кружку на пол, подтягиваю к себе баночку...щелчек... Словно вспышка света мелькает в голове, и старый засмотренный до дыр любимый кинофильн начинает прокручиваться перед глазами. Конечно, не буду утверждать, что лишь мне клубничное варенье проходит единой параллелью с детством и вызывает четкие образы от куда-то очень старательно спрятаного. Все логично и структурировано: варенье, значит бабушка, бабушка - детство....а раз детство, то тут в принципе и не так уж важно какое то собственно было варенье. И да и нет. Вот я сижу в каком то тепер уже полумраке, темнеет рано, а до выключателя далеко тянуться, и в руках у меня засахаренный огонек. Да, многое имеет место быть схоже... и как все неповторимо. Варенье, которое я как городской ребенок ела с начала только у бабушки и детство, и явное, практически осягаемое ощущение лета наполняет комнату...и все же варенье, варенье было именно клубничным...

 

Ты еще спишь и видешь один из самых радужних снов, какие снятся только летом и не применно на зоре. Вертишься и нехотя нежишься в первых обогревших небольшую комнату лучах. И вот тут, непонятно зачем, тебя начинают будить. Знаю точно - бабушка. Только у нее такие особенные руки. Открыв или почти открыв один глаз, превозмогая обьятия грез я отчетливо вижу, даже сейчас по прошедствию четырнадцати лет, циферблат и стрелки на без пяти шесть. Время идет, а те часы так и замерли в моей памяти на века. Сама я оделась или меня почти силой одела бабушка об этом я скажу скромно: пусть история вместе с каледоскоп событий тех дней умалчивает. И вот, одетая, я сонно сидя на кровати, качаю ногой и наблюдаю как бабушка аккуратно расчесывает свои белоснежные пушистые волосы. И где-то в моей такой же сонной душе как и я сама в этот момент что-то очень ніжно как защемит...

Я любила ходить с бабушкой за руку. И вот мы идем по длинной аллее тополей и ветерок разносит мягкий пух, и золотит дорогу солнце. А рядом дома, в которых сотни людей и не подозревают как же хорошо сейчас. Дорога резко поворачивает и тут вдруг возникают люди, я бы даже уточнила - спешащие люди. Бабушка тоже ускоряет шаг, мне приходится практически бежать. Інтересно, куда все опаздывают и мы вместе с ними включительно.

"Рынок" многозначительно глазит красная вывеска. Меня сразу охватывает легкое разочарование. Оказывается весь город-то проснулся намного раньше нас! Вот они где все! Нас практически заносит толпой. Кисло-сладкий запах клубники оказывается у меня на языке. Не в силах сдержать восторг я улыбаюсь и смотрю в светлые глаза бабушки, она улыбается мне в ответ. И мы начинаем выбирать самую лучшую. А у меня аж кружится голова и захватывает дух. Горы клубники, земляники, черешни...на прилавках, весах, корзинках, корзинах, переполненных ведерках...большая, еще больше...краснее и еще краснее. Бабушка разрешает мне пробовать - слаще, сочнее, приторная как канфетка, или холодненькая как мое любимое фруктово-ягодное мороженное. Солнце начинает припекать, щурясь я отправляю очередную ягоду себе в рот, и уже мечтаю о том, что когда выросту, то заведу себе как минимум маленький клубничный садик. Возвращались мы совсем не на легке. Бабушка с ведерками и я с маленькой, но по настоящему полной корзинкой.

За нами растянулся след убежавшего клубничного аромата. Мне часто снились после этого дня одни и теже сны, про то как я бегаю с лукошком по залитым солнцам тропинкам и ловлю утерянный и развеяный ветрами аромат. И чем больше я его собираю, тем больше он расползается по сторонам.

В бабушкиной маленькой кухне было в два раза жарче чем в самый разгар дня на улице. Мы моем и стерилизуем банки для того чтобы спрятать клубнику до самой зимы, ну как минимум. Это мое не первое лето, однако каждый раз с замиранием сердца я слежу за этим таинством. Весь пол заставлен тазиками и пока бабушка колдует над сахорным сиропом, я потихоньку подъедаю клубнику. Тогда мне казалось, что делаю я это настолько искусстно, что бабушка ничего не замечает. Мне повезло так как наконец-то тазики со сладчайшим явством отправляются по кастрюлям. Так как клубника - лакомство, от которого сознательно невозможно отказаться.

Совсем вымотанная я решаю пойти прилечь...а когда открываю глаза, то пахнет очень по особенному сладко и приятно. Летом. Просказьзнув на куню, восторженно замерала возле двери. Запах настолько силен, что ему не возможно сопротивляться... Я приподнимаюсь на цыпочках и бабушка протягивает мне одной рукой деревяную ложку наполненную легкой пеной, бережно подставляя вторую руку случайным каплям. Как по волшебству, орудуя большим черпаком наполняются томящиеся в ожидании варева банки, в то время как я старательно вывожу на небольших плотных лоскутках бумаги "варенье клубничное, июнь 1994"...

 

Я еще плотнее сжала в руках баночку с вареньем. Сейчас она мне показалось чем-то таким чужим и таким близким одновременно. На улице стремительно темнело. И где-то рядом с кроватью давно остыл чай. И душа, наверное как тогда еще немного сонная нежно сжалась под натиском воспоминаний... Уже дано я не различаю ни июнь, ни август, успеваю вскользь улавливать лишь быструю смену сезонов. Привыкаю вспоминать о клубнике где-то под конец осени, когда же приходит пора как обычно нет времени....

...все-таки хорошо, про себя думаю я, что во снах мне так и не удалось собрать весь растерянный аромат той спелой летней клубники...забытый шлейф коснулся опять моего уголка...