В те славные времена мой друг Серега-Колупатик работал водителем на молоковозе. Дело было летом. Сереге было нужно вылить молоко в специальную ванну на животноводческом комплексе. Там молоко автоматически перемешивалось и поэтому долго ее прокисало. Серега торопился, а молоко, как назло, не желало выливаться из бочки.

 

– Опять кран творогом закоксовался! Придется, видно, в бочку нырять. Ты стой на атасе, чтобы председатель не подъехал – я быстро.

 

Серега разделся до трусов, хотел было снять и их, но по комплексу слонялись доярки – постеснялся, достал из кабины тонкий промасленный трос и погрузился в бочку с молоком. Судя по тому, как он быстро нашёл решение этой проблемы – опыт подобных погружений у него уже был.

 

Несколько минут я добросовестно наблюдал за дорогой, с целью предупредить нежданный визит председателя, потом переключил своё внимание на молоденьких доярок и даже завёл с ними беседу. И тут, как черт из коробочки, откуда-то взялся председатель: грузный, потный и злой. Едва завидев его, доярки, как крысы, шарахнулись врассыпную.

 

Я сразу сообразил, что от молоковоза нужно держаться подальше, тогда может быть, председатель отвлечется на что-нибудь. Возможно, что так оно бы и было, если бы Серега не подал голос из бочки:

 

– Не потекла?

 

Председатель удивился, что он слышит голос, но при этом не видит человека. Он обошёл вокруг машины, заглянул под неё, но водителя так и не нашёл.

 

– Кран покрути, а то трос во что-то уперся, – продолжать искушать судьбу Серега. И тут председателя осенила страшная догадка и он, что есть силы, стал колотить монтировкой по бочке.

 

Из люка показалась лохматая голова Сереги. Увидев председателя он хотел было снова нырнуть в молоко, но было поздно: председатель уже успел запустить пятерню в его волосы и потащил наружу. Высокий, худой, весь лоснящийся от жира, о огромных семейных трусах, с которых по тонким кривым ногам ручьями бежало молоко – Колупатик предстал перед председателем.

 

В начале председателя взяла отропь, ибо такое и страшном сне не могло ему пригрезиться, затем задыхаясь от гнева и брызгая слюной, он разразился витиеватым монологом, из которого с трудом можно было набрать с десяток литературных словосочетаний:

 

– …люди пить будут… яйца моешь… на тебя списываю….

 

А том, куда деть две с половиной тонны молока, списанного на него, Серега недолго ломал голову – всё равно деть его было некуда. Молоко было решено вылить в пруд. Потом ещё, наверное, с неделю на этом месте на камышах висел творог, и круглосуточно клевала рыба.

 

Было время и в нашем колхозе когда-то текли молочные реки, что же касается кисельных берегов – кисель мы не производили.

7. 04 2009 г.