Действующие лица Гоголь Николай Васильевич, 200 лет Царьков Владимир Федотович, губернатор Хабаренко Федот Владимирович, судья Купцова Элла Арнольдовна, завоблздравотделом Развалова Элеонора Ивановна, завоблотделом образования Пруссаков Герман Германович, российский эмигрант в Берлине Остерман Вероника Сергеевна, российская эмигрантка в Вене Швайцер Берта Карловна, российская эмигрантка в Женеве Италов Роман Романович, российский эмигрант в Риме Франсова Патриция Петровна, российская эмигрантка в Париже Эльвира, секретарша губернатора ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Былая столица Малороссийской губернии. Кабинет губернатора Губернатор, судья, завоблздравотделом, завоблотделом образования Царьков: Собрал вас не для застолья. Сверху (поднимает глаза к потолку) намекнули, что в юбилейном году ревизора не избежать. Развалова: Нам не привыкать. Навешаем лапши на уши. Напоим, накормим, девочками ублажим. Подпишет всё, что подсунем. Дадим на посошок. А что за юбилей? Хабаренко: И я не знаю. Но какая разница? Все берут. Дело лишь в цене. Нельзя недодать и не хочется передать. И надо вовремя – ни раньше, ни позже... Купцова: Странно... 2009-й. Некруглое число. Какой юбилей? Без разницы... Зажигательные брюнетки с блондинками как сопровождающие готовы. Пока никому не удавалось устоять... Царьков: Вот и я не знал. Но ведь не все – такие неучи, как вы! Сверху, слава Богу, мудрецы. Вот и намекнули: Гоголь... Развалова: Что-то не встречался... Ни в молодости лично, ни даже в списках. Купцова: Да, ни наедине, ни на общих торжествах. Ни один начальник не был равнодушен ко мне... Хабаренко: Даже если это начальница, то едва ли пропустила бы меня. Подумаешь, гоголь-моголь!.. Проглотим и покрепче... Царьков: Да, к должностям при мне другого пути нет... Помогу. Николай Васильевич Гоголь. Был «великий писатель земли русской», а теперь – украинской. 1 апреля, в День смеха, ему ровно 200 лет. Как знать, не захочется ли ему провести ревизию памятных мест. А они есть и в моих владениях... Купцова: Пронесло! Не начальник, а какой-то сочинитель... Подумаешь! Да и не слышала, чтобы доживали до такого возраста... Царьков: Много ты знаешь... Раз говорят сверху, значит, так тому и быть! Зато угадывать мои желания в любом положении умеешь прекрасно. Потому и держу... Так вот, намекнули, что Гоголь появится именно там, где родился, – в Сорочинцах. Я и сам не поверил, но сказали, что в его ранних произведениях так много чудесного. От знаменитого прохвоста можно ждать чего угодно. Эй, Эльвира! (Секретарша в мини-платье с огромным декольте стремительно входит). Нет, в другой раз. И не при всех... Сейчас не до тебя. Некогда. Даже выпить рюмку чаю... Срочно подай мой автобус! Едем! (Все идут к выходу). Занавес ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Сорочинцы. Домик, где родился Гоголь Явление 1 Губернатор, судья, завоблздравотделом, завоблотделом образования Царьков: Вот мы и дома... У Гоголя. А где же он сам? Пока только портрет... Но сверху виднее. Ждём. Занавес Раздаётся странный звук. Явление 2 Те же и Гоголь Гоголь: Куда я попал? А, родился в этом домике... Кто вы, откуда и зачем пожаловали? Царьков (растерянно): Из Полтавы. Я, Царьков Владимир Федотович, – губернатор. Со мной (те по очереди низко кланяются): Хабаренко Федот Владимирович – судья; Купцова Элла Арнольдовна – завоблздравотделом; Развалова Элеонора Ивановна – завоблотделом образования. А Вы – ревизор? Гоголь: Не совсем. Я дослужился лишь до помощника столоначальника и не вправе сам быть ревизором, хотя и написал одноимённую комедию. Ваши должности – куда выше моей. Правда, не понял сокращений... Купцова: Я – заведующая областным отделом здравоохранения. Развалова: А я – образования. Гоголь: Ясно. Понравились ваши красноречивые фамилии! Возьму в герои! Все остальные (наперебой): Правда? Обещайте же! Это высокая честь для нас! Так хочется прославиться... Гоголь: Непременно! Среди нас нет ни Пушкина с его идеями «Ревизора» и «Мёртвых душ», ни даже Скакунова-Хлестакова. Беру на себя роль ревизора вашего времени... Все остальные (наперебой): Нашего! Царьков: Тогда в автобус! Гоголь: Это вроде дилижанса? Царьков: Да. Но в моторе много лошадей. Гоголь: Неужели? Разберёмся! Вот взглянуть бы ещё на Спасо-Преображенскую церковь в Сорочинцах, мой дом и церковь в Васильевке, театр в Кибинцах, Полтаву, Нежин, Киев, Москву и Санкт-Петербург!.. Занавес ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Автобус Явление 1 Гоголь, губернатор, судья, завоблздравотделом, завоблотделом образования Гоголь: Многое удаётся узнать. Удивляюсь техническому прогрессу. Удобны и быстры транспорт, телефон, компьютеры, Интернет. Ни тиража, ни рукописей уже не сожжёшь! По идее хороши радио и телевидение, но их программы утомляют и оглупляют. Много шума. Воздух грязный, задыхаюсь. Продукты ем с трудом. Впрочем, себя заморил голодом... А пороки – прежние. Люди ещё беднее... Царьков: По-разному. Мы вчетвером – наоборот. Гоголь: Видно по вашим откормленным лицам (хотя напрашивается другое слово), громким должностям и многое говорящим фамилиям. Но попробуйте оглянуться вокруг... Царьков: Некогда. Иначе себе недоберём. Гоголь: А что будем смотреть на этой остановке? Не вижу ничего интересного... Хабаренко: Не мы, а нас. Это граница и таможня. Гоголь: Граница России? Так быстро? Хабаренко: Украины и России. Гоголь: Что? Самостийной Украины? Хабаренко (подобострастно вытягивается в струнку): Так точно, господин ревизор! Гоголь (поморщившись): Как же так? Я сын и украинского, и русского народов. Они ведь по-прежнему – народы-братья? Развалова: Бывшие. Ныне в Украине русский называется языком соседнего государства. Гоголь: Может, всё-таки «на Украине»? Развалова: Теперь – «в Украине», если речь идёт о государстве. Гоголь: Да, изменить предлог и выдумать границы легче, чем обеспечить достойную жизнь народа. А как обстоит дело с его здоровьем? Кажется, плачевно. Купцова: По-разному. В зависимости от кошелька. Но и он – не гарантия. В нашем деле главное – взять побольше денег, а не оздоровить. Платят ведь не здоровые, а больные. Если могут, конечно. Это их проблемы. Гоголь: И детей что-то мало... Купцова: Семей тоже. Хочется пожить для собственного удовольствия. Да и к своим престарелым родителям относятся так, что не хотят, чтобы кто-то так же обращался с ними самими. Гоголь: Ужас! Народ вымирает... Развалова: И разбегается. Гоголь: Куда уезжают? В царский Санкт-Петербург? Хабаренко: Теперь вместо монарха – несколько правителей и олигархов. А столица России – Москва, Украины – Киев. Гоголь: Кто бы мог подумать? Впрочем, все эти города хороши. Много нового. Есть и памятники мне, и улицы с моим именем. Значит, живы не только мои произведения, но и я сам. Или, по меньшей мере, моя душа. Царьков: Вот видите! Наверху знают всё! Хабаренко, Развалова, Купцова (наперебой): Так точно! Гоголь: Да, посмотрели вслед за Москвой Санкт-Петербург. А здесь опять какие-то границы и таможни? Хабаренко: Теперь Эстония, Латвия, Литва и Польша – самостоятельные государства. Гоголь: Кто бы мог подумать? Но вот что-то более знакомое. Кажется, это Пруссия. Хабаренко: Германия давно объединилась. Но мы её не знаем. Не пригласить ли кого-то из наших эмигрантов? Думаю, в Берлине найдутся. Явление 2 Те же и российский эмигрант в Берлине Пруссаков: Вижу земляков на остановке. Решил подойти. Гоголь: Очень рады. Пруссаков: Кажется, я Вас знаю. Вы Гоголь? Гоголь: Да. Но откуда? Я так мало был в Берлине... Пруссаков: По России. Я ведь российский немец. Ваше творчество изучал в школе и университете, а потом и преподавал. Очарован Вами. Вы – мой любимый прозаик и поэт в прозе. Гоголь: Приятно слышать. А не покажете ли нам «страну мыслителей и поэтов»? Пруссаков: С удовольствием. Правда, теперь это, скорее, страна купцов, если судить по газетам, радио и телевидению. Купцова: Что? Купцов? Тогда это – моя страна! Хочу сюда! Возьмите! Царьков: Не советую. Ты нужна не здесь, а у нас. Мне. Поняла? Не отпущу! Купцова: Слушаюсь! Гоголь: Знакомое крепостное право... Хабаренко: Нет, у нас после социализма – дикий капитализм. Пруссаков: А здесь – цивилизованный с элементами социализма. Гоголь: Видел опять Дрезден, Мюнхен, Франкфурт, Дармштадт, Любек, Гамбург, Бремен, Дюссельдорф, Баден-Баден. Вначале Германия мне нравилась, а потом – нет. Чувствовал, что как-то не пишется. Хотелось бы теперь во Францию... Царьков: Поехали все вместе! Явление 3 Те же и российская эмигрантка в Париже Франсова: Слышу на стоянке родную речь. Неужели Гоголь собственной персоной? Вот это чудо из чудес! Гоголь: А как меня узнали? Франсова: «И какой же русский» не знает Гоголя? Гоголь: Не составите ли нам компанию? Повторяю былые путешествия. Франсова: Знаю о них. Охотно. Смотрим Париж, Страсбург и Ниццу. Гоголь: Помню, в Париже – много политики. Зато какие театры и прогулки! Тюильри, Елисейские поля... Храмы. Рестораны. Главное, работалось. Франсова: А ещё какие города понравились? Гоголь: Ницца. Там тепло даже зимой... Но как живётся здесь теперь? Франсова: Русских не слишком часто встречаю. Разве что новых... Эти на чаевые не скупятся. Могут и сотню евро отвалить. Гоголь: Что за евро? Больше франка? Франсова: Намного. Новая валюта объединённой Европы. Гоголь: Ничего себе! Помню феодальную раздробленность даже Германии. Стало ли лучше жить? Франсова: Наоборот. Выросли цены. Часто удвоились. Пруссаков: И у нас... Гоголь: А теперь – в Швейцарию! Явление 4 Те же и российская эмигрантка в Женеве Швайцер: Кого я вижу! Сам Николай Васильевич к нам пожаловал! Гоголь: Помните даже имя и отчество? Швайцер: И не только. Вы были в Базеле, Берне, Лозанне и Женеве, которая понравилась больше других. Приглянулись и Альпы. Даже взбирались на Монблан... Гоголь: Поразительно! Смотрим всё это – и в Австрию! Явление 5 Те же и российская эмигрантка в Вене Остерман: Да тут целая делегация во главе с Гоголем! Вас приветствует русская Вена! Гоголь: И здесь узнали... Остерман: От славы не скроетесь... Гоголь: Увы, никак. Но только у русскоязычных. Остерман: Почему же? Есть и переводы на многие языки. Гоголь: Всё равно я слишком русский... Остерман: Вы принадлежите человечеству. Гоголь: Помню венскую оперу. Пели итальянцы. Теперь – в любимую Италию! Явление 6 Те же и российский эмигрант в Риме Италов: Да, «все дороги ведут в Рим». Пруссаков: Есть и немецкая пословица – дословный перевод этой. Италов: Даже, как вижу, это относится и к Гоголю! Гоголь: А что ещё обо мне знаете? Италов: Кроме Рима, Вы бывали в Триесте, Венеции, Вероне, Милане, Флоренции, Генуе, Неаполе. Гоголь: А на каких островах? Италов: Иския и Капри (в Голубой бухте). Гоголь: А какая страна мне нравилась больше других? Италов: Только Италию Вы считали небесной, а остальные страны – земными. И ещё говорили, будто родились в ней, а Россия – только сон. В последнее время Вы охотнее и дольше всего жили в Риме, а также в Неаполе, откуда отправились на Святую Землю, к Гробу Господню. . Гоголь: Вот знатоки! Ничего не утаишь! А как живётся здесь ныне? Италов: По-разному. Но мало кто покидает страну. В ней Вы встретите много украинцев. Ваш пример заразителен. Царьков: Так вот куда они уезжают! А я и не знал... Гоголь: От такой жизни, как у вас, и я бы скрылся подальше. Именно сюда. (Италову). Примете такого земляка? Италов: Ещё бы! Это было бы просто подарком. Тем более что Вы знаете итальянский. Гоголь: Так тому и быть. Меня ждут любимые собор Святого Петра и Колизей, перо и кисть. За работу! Уже рождается замысел «Ревизора нашего времени». В обоих смыслах: и современный ревизор, и ревизия нашего времени (или безвременья) в целом. А заодно и пространства. Пишу с натуры. Кто ещё остаётся здесь и готов позировать? Все остальные (наперебой): Я! И я! И я!.. Занавес | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
