Льдинкой, в ладони растаявшей, сгинет февраль, маленький скверик поманит чарующей прелью. Город вздохнет, словно старый разбитый рояль, и зазвучит вдохновенной жемчужной капелью первый мотив – несмотря на растрёпанность чувств, на непривычную скованность рук пианиста - робкой преамбулой новых сонат и безумств. Звонко расплещутся пригоршни бусин искристых, сквозь диссонанс пробиваясь в гармонию сфер. И подтверждая извечный закон левитации, ввысь устремится душа. И небесный партер ярко расщедрится ливнем весенней овации. |