16. Четвертое небо.

 

Мальчик потянулся и открыл глаза. Давно ему не спалось так сладко! Снились родные места, Отец-шаман… Отец-шаман! Нужно быстрее добираться до седьмого неба!

Он вскочил на ноги и увидел, что спал у красивого голубого озера. А еще увидел, что был там не один. К озеру наклонилась знакомая фигурка: крошечная малица, семь луков, и малюсенький нож на поясе…Лемминг!

Мальчик подбежал к нему, схватил друга и затряс его от радости:

- Лемминг, дружок! Как я соскучился! Как ты здесь оказался? Где Сова?

- Какая Сова? – спросил друг незнакомым голосом. Мальчик взглянул в лицо Леммингу и испуганно отпрянул: на знакомо тельце сидела совершенно чужая седая голова.

- С ума ты, что ли, сошел? – совершенно спокойно спросил Старый Лемминг.

- Ох, прости, пожалуйста, меня… Я просто знаком с одним Леммингом, который очень похож на тебя. Точнее, одевается так же… - бормотал Мальчик в свое оправдание.

- Ты с ним знаком?! – воскликнул незнакомец, и стал трясти край малицы Мальчика, - расскажи же, как он? Что с ним? – он так набросился на ребенка, что тот занервничал.

- Теперь, кажется, ты сошел с ума, - сказал он.

- Тот, о ком ты говоришь, мой сын!

- Вот это да! Так ведь он же – тотем рода! Разве у него есть родители? – засомневался Мальчик. Новый знакомый понравился ему, и было бы жаль его разочаровывать.

- Ну, не из воздуха же тотемы берутся! Ничего в этом мире, кроме, конечно, Великого Нума, не взялось из ниоткуда. Просто вы люди, об этом не знаете. Вы вообще о многом не знаете, - неопределенно сказал Старый Лемминг.

- О чем ты? Рассказывай яснее! – потребовал Мальчик.

- Нельзя, конечно, - забубнил Старый Лемминг.

- Ну, тогда я пошел. Мне надо поскорее добраться до Великого Нума.

- Конечно, нельзя, но ты ведь – друг моего сына! – воскликнул Старый Лемминг. И принялся рассказывать:

- У каждого рода есть свой тотем, тотемное животное. Но, хотя, тотемным животным Великий Нум отмерил веку гораздо больше, чем простым, мы не бессмертны. И когда кончается наш век, Великий Нум забирает нас сюда, на Четвертое небо.

- И вы просто так тут сидите и ничего не делаете?

- Скажешь тоже! У Великого Нума, - Старый Лемминг поднял вверх белую лапку, - никто не может бездельничать. Да и скучно это. Мы сторожим Сердце тундры.

- У тундры есть сердце?

- Как у всего живого.

- А почему сердце тундры не в земле, внутри тундры, а на небе? – спросил любопытный ребенок.

- Тут все просто. До того, как Мрачный Нга создал Нижний мир, все так и было. Но потом, когда под землей разместились злые духи во главе с Нга, великий Нум решил, что это очень опасно, и перенес Сердце тундры сюда, а нас приставил сторожить его. Что можно было придумать лучше!

- Да, здорово придумано! – согласился Мальчик.

 

Они шли мимо стойбища тотемных животных. Мальчик узнавал тотемы старейших и древнейших славных родов: Белого Волка, Песца, Росомахи, Ворона – всех не перечесть. Все они были в нарядных расшитых малицах и полном воинском снаряжении. Заметив это, Мальчик с радостью подумал: «Пусть этот Нга только сунется сюда со своими злыми духами!»

- Да, уж мы дадим ему отпор! – неожиданно ответил на его мысли Старый Лемминг.

- Ты можешь читать, что я думаю? – спросил Мальчик.

- Конечно. Ведь я не просто кто-нибудь. Я – тотем твоего рода, - приосанился Старый Лемминг.

- А почему тогда твой сын не читает мои мысли?

- Читает. Но не говорит. Да и не все он пока моежт прочесть – опыта маловато.

Мальчик прищурился:

- О чем я сейчас думаю?

Старый Лемминг засмеялся:

- Я выполню то, о чем ты думаешь, а потом пойдем ко мне, и ты за чашкой чая расскажешь мне о ваших приключениях.

- Идет.

И они пошли мимо стойбища, мимо красивых озер, по нарядно украшенным ягодными кустиками кочкам, на самый крайний мыс Четвертого неба. Там, под неусыпной охраной стражи тотемных животных, переливаясь цветами, о которых в Среднем мире даже никогда не слышали, пульсировало Сердце тундры.

Еще не успев подойти к нему, Мальчик ощутил такое сильное волнение, что из глаз потекли слезы. На душе творилось что-то непонятное: сладкая грусть сменяла тревогу, восхищение и умиление приходили вслед за желанием припасть к Сердцу тундры, и никогда больше не отлучаться от него. Потрясенный, Мальчик спросил Старого Лемминга:

- Что…что это со мной?

Лемминг тихо улыбнулся и сжал руку Мальчика:

- Ты – настоящий сын своей Земли. Это любовь к тундре, спрятанная в твоем сердце, отвечает на любовь Сердца тундры к каждому из своих сыновей.

Мальчик заворожено смотрел на сердце, и перед ним возникали прекрасные картины: вот северное сияние ласкает небо и укрывает переливчатым шелком блестящие звезды; вот на пламенеющие ягоды брусники падает пушистый первый снег, и скоро каждая ягодка покрыта искрящейся на солнце белой шапочкой; вот пушистые белые облака, низко повиснув над тундровой землей, беспечно купают пухлые бока в синеве северного неба. Все это Мальчик видел не в первый раз, но только лишь теперь ему было не стыдно, глядя на всю эту красоту плакать от счастья.

Старый Лемминг осторожно коснулся его плеча:

- У нас мало времени, Мальчик…

 

И они отправились в стойбище, где за щедро уставленным столом Мальчик рассказал Старому Леммингу о своих приключениях. И, если рассказывая о подвигах своего друга, Лемминга, он чуть-чуть что-то невольно приукрасил, то Старый Лемминг, который читал мысли Мальчика, как открытую книгу, будто бы ничего не заметил. Увлекшись разговором, усталый Мальчик и не заметил, как пришла ночь и его сморил сон.

 

Когда же он открыл глаза, то подумал, что спит: прямо перед ним стоял огромный олень. Шесть у него сияла, словно густо покрытая инеем. Но от обычного оленя он отличался не только размерами. На голове у него было семь блистающих рогов! Мальчик вспомнил, что Отец-шаман рассказывал ему о Семирогом олене Великого Нума. Пока Мальчик пытался разобраться, сон это все или явь, Семирогий олень сказал:

- Долго идешь. Нум послал меня за тобой.

Мальчик спросил:

- Так ты и есть Семирогий олень Великого Нума?

- А ты думал –Безрогая мышь старого Вэсако?

Они засмеялись. Мальчик сел верхом на Семирогого оленя, и тот взмыл вверх на Пятое небо. Поднимаясь, ребенок увидел Старого Лемминга. Удаляясь, тот становился все меньше. Мальчик помахал ему рукой.