Омут

Сценарный план

Сцена 1-я

Молодая с белыми, как седина, волосами женщина, наконец, выбралась на проселочную дорогу, измучавшись в преодолении бурелома. Большая плетеная корзинка и потертый от времени заплечный мешок с заштопанной в виде креста дыркой ее были полны грибов. Они сдавливали тяжестью плечи и немилосердно добавляли свинца натруженным в ходьбе ногам. До деревни ей оставалось добираться километра три, а сил почти не осталось. Настя раздраженно смотрела на набитые грибами мешок и корзину и, подумав, стала чистить похожие на сердце шляпки подосиновиков, чтобы оставить их прямо у дороги в кустах. Она решила, что сын Володька позже заберет чищеные грибы, сгоняв сюда на велосипеде. Вдруг поблизости тревожно защебетали птицы и послышались голоса людей. Настя обрадовалась, подумав, что кто-то из деревенских поможет донести ношу до дому или пошлет сюда Володьку и по укоренившейся привычке поправила волосы, чтобы не выглядеть неряшливой. Вскоре из-за поворота дороги появились люди в незнакомой военной форме. Они о чем-то негромко переговаривались на чужом для нее языке, похожем на карельский и вепсский. Женщина с ужасом поняла, что это финские солдаты и хотела броситься в лес, но накопившаяся в ней усталость не дала быстро подняться.

Финны приближались с немного настороженными улыбками, не доставая автоматы из-за спины. Их спокойствие смягчило тревогу в душе Насти, и она замерла в ожидании развязки. Передний военный с тонким черным шарфиком на шее, придающим ему игривый вид, остановился рядом и сказал с сюсюкающе-мягким акцентом:

- Бедная девушка. Без солдат финской армии вам не донести ваши грибы.

- Как-нибудь управлюсь и без финской армии, - напряженно произнесла она, встав и опустив глаза, невольно залюбовавшиеся красивым русоволосым финном.

- Мы поможем, - уверенно сказал он после небольшого замешательства и взвалил заплечный мешок на спину, а корзинку на своем языке приказал нести одному из солдат, а потом добавил заученную фразу:

- Не бойтесь, девушка, мы пришли освободить вас от большевистской неволи!

- А мы вас об этом не просили! – Раздраженно ответила она, пряча взгляд.

Он не стал спорить и с доброй, слегка натянутой улыбкой продолжил путь по грунтовке в сторону деревни. Остальные солдаты неторопливо двинулись за ним, посмеиваясь над очередными ухаживаниями своего командира.

И до того естественной получилась неожиданная помощь этого симпатичного финна, до того устала она, пробиваясь через бурелом, что заглушила в себе ненависть к оккупантам, с которыми, быть может, воюет собственный муж. Она, еще немного постояв в растерянности, нагнала их и пошла рядом с русоволосым финном, поглядывая на свой качающийся на его спине мешок, а он беззаботно вышагивал, насвистывая какую-то свою финскую песенку, словно и не было никакой войны. Невольно она и шаги свои подстраивала под его движения и мотив, отчего идти стало легче. Младший офицер Пекка наигранной беззаботностью своего подразделения пытался смягчить в душе этой девушки и всех других мирных жителей, которые могут встретиться по пути, страх и напряжение от встречи с финскими солдатами, чтобы не подтолкнуть население оккупированных территорий к партизанской войне. Чуть впереди группы бесшумно пробирался разведчик, обеспечивая ее прикрытие и спокойствие командира. Настя этого не знала и сначала удивленная безмятежностью вражеских солдат, быстро привыкла к ней, как к чему-то обычному, далекому от войны. Ей казалось, что не врагов она ведет в родную деревню, а попутчиков, которым надо указать дорогу. Мешок с крестиком на спине финна успокаивал и незаметно роднил ее с ним. А он и в родной Финляндии не мог равнодушно пройти мимо любой симпатичной женщины, и с русскими девушками легкого поведения на захваченной территории уже насыщал свою страсть, и сейчас бросал на привлекательную попутчицу оценивающие взгляды. Его солдаты над ним тихонько посмеивались и по-мужицки завидовали, но, уважая за храбрость и рассудительность, не смели открыто осудить бабника-командира.

 

Сцена 2-я

Деревня встретила их гробовым молчанием. Печные трубы в обеденное время обычно курились дымками, а сейчас пугали безжизненностью. Ставни окон на всех домах были закрыты, и даже собаки, всегда с лаем выбегавшие навстречу прохожим, словно исчезли. Встревоженная Настя, схватила из рук солдата свою корзинку и бросилась к своему дому. Возле калитки стоял расстроенный, с озлобленным лицом сын Володька с ведром воды в руке и, когда она приблизилась, выронил его из рук. Холодная колодезная вода окатила ее ноги, а Вовка закричал с обидой, граничащей с ненавистью:

- Дура! Все папке расскажу! Он там воюет, а ты…

- Вовка шальной, да ты что! – выдохнула она, как простонала и бросилась к нему, но он распахнул калитку, подбежал к лестнице и быстро забрался на крышу, откуда опять прокричал:

- Дура! Это же враги. А ты с ними, с ними пришла…

Чтобы объяснить сыну, что произошло, Настя тоже полезла на крышу. А Вовка, не желая разговаривать, бросился на другую сторону и спрыгнул вниз. Послышался треск и болезненный стон. Спустившись и обогнув часть дома, Настя увидела побледневшего сына, катающимся от боли по земле. Спрыгнув с крыши, он ударился о старые сани и повредил ногу. Боль прогнала его вспыхнувшую зажженной спичкой непрязнь к матери. Вовка, не сдерживая слез, вжимался головой в ее подол, а она нервно ласкала его, и приговаривала, не зная, чем сейчас помочь:

- Потерпи, милый, все пройдет…

- Юсси поможет, - сказал подбежавший к ним младший офицер Пекка и рукой подозвал одного из солдат. Тот быстро подошел, мягко отстранил страдающую от бессилия женщину от плачущего мальчика и уверенными пальцами ощупал его ногу. Потом резким движением вправил вывихнутый сустав и прижал застонавшего Вовку к своей груди. Затем Юсси стал оглядываться и шарить по карманам, что-то ища. Пекка догадался, что ногу надо плотно перевязать и сорвал со своей шеи любимый шарфик, подаренный одной из подруг, и протянул его для перевязки. Юсси удивленно посмотрел на своего командира и обмотал поврежденную ногу мальчика знаменитым на весь полк черным шарфом. Вовка вскоре затих и попросил пить. Настя побежала к брошенному у калитки ведру, а потом к колодцу. Пекка уже стоял возле него и уверенно крутил ручку колодезного ворота, сам перелил воду в подставленное ею ведро, сам понес его мальчику. Она молча подчинилась, семеня рядом, лишь, когда ведро звякнуло возле Володи, мягко отстранила финна, и, набрав воды в подрагивающие ладони, протянула их к губам сына. Он сделал большой глоток и жалобно и виновато посмотрел на мать:

- Прости, мама, но они же враги…

- Они люди, сынок, и не сделают нам ничего плохого, - вздохнула она.

- Мы пришли вас освободить. Мы с вами не враги. Все будет хорошо, - встрял в их разговор Пекка.

- Хорошо уже не будет. Не звали мы никаких освободителей, - грустно проговорила Настя, показывая сыну свое настоящее чувство, но внутренне содрогаясь от упрека, помогающим им сейчас людям.

- Мы тоже не звали ваших в тридцать девятом, - раздраженно ответил ей Пекка и раздумчиво добавил, - и раньше не звали на наши земли. Вы не знаете, но все это великая Финляндия. Сталин отдал бы нам здесь все до Свири взамен нашего Виипури, но наши так не хотели…

В это время к нему подошел солдат из разведки и доложил, что обнаружил остальных жителей деревни. Пекка приказал пока ничего не предпринимать и обратился к Насте:

- Вашим надо вернуться из леса.

- А я почем знаю, где их леший носит, вам надо, вы и ищите! – с тревожным вызовом бросила она и порадовалась одобряющему взгляду сына.

- Мы нашли, - нерадостно усмехнулся Пекка. - У нас приказ стрелять, как партизан и вражеских солдат, в тех, кто добровольно не выйдет из леса. Наши будут скоро минировать все подходы к дорогам. Здесь никого не тронут, дадут работу.

- Сынок, куда все ушли? – испуганно переспросила Настя, - ты же понял, надо предупредить, чтобы возвращались в деревню.

- Они за большим болотом укрылись, - обреченно ответил Володя. – Я бы сбегал, если б не нога.

- Приведу я своих, вечером приведу, - сказала она финну с искренними чистыми, как лесное озеро глазами и поверила, что он не способен на зло.

 

сцена 3-я

Люди сидели у большого костра и задумчиво смотрели на багровый закат, говорить не хотелось, страх неизвестности сковал все их мысли и чувства. Подросток по имени Костя вытаскивал из костра обугленной палкой пропеченные черные от сажи картофелины, а затем, остудив и очистив одну из них, протянул симпатичной девочке:

- На, поешь, Натаха!

- Да не хочу я, Костик, картохи, ты бы лучше узнал, как там Вовка. Он ведь один в деревне остался мамку дожидать.

- Опять ты о Вовке печешься, - сердито пробубнил Костик, тайно влюбленный в Наташку и переживающий оттого, что она больше внимания уделяет его закадычному деревенскому другу Володьке. Сам он приехал на каникулы из города и многим деревенским премудростям учился у Наташки и Вовки.

- Он же твой друг! – возмутилась девочка.

- Не пустят взрослые на разведку, сама же знаешь, - уныло ответил Костя и сам стал жевать очищенную картофелину, пачкая лицо сажей. Как раз в это время на болоте появилась женская фигурка и через некоторое время к костру подошла измученная долгой ходьбой Настя.

- Здравствуйте, а я за вами пришла.

- Кто же тебя, милая, послал, уж не финны ли? – ехидно спросил дед Иван.

- Угадал, дедушка, они. Ваш костер издали виден. Хотят по-человечески с нами, работу дадут, платить будут, скот не отнимут.

- Свежо предание, да верится с трудом, - запричитала тетка Фрося, полная женщина, слывшая в деревне первой сплетницей.

- Если этих не послушаем, другие стрелять будут, как в партизан, у них приказ, - охладила пыл недоверчивых селян Настя.

- Что же они, ироды, и в старух стрелять будут? – запричитала баба Нина, - и дитяток малых не пожалеют?

- Вернемся в деревню, не тронут, я им верю! – опять принялась убеждать людей Настя.

- Надо идтить, пока под конвоем не повели, или свинцом не жахнули! – задумчиво проговорил хромой дядя Коля, вредный мужик, активно участвовавший в раскулачивании земляков и доносивший в НКВД чуть ли не на всех соседей, тайно ненавидящих, но и боявшихся его. Его слова стали решающими для людей, привыкших не спорить с опасным для них человеком. И народ, затушив костер, вереницей двинулся обратно в деревню.

 

Сцена 4-я

Когда от кромки леса показались идущие вереницей люди, нервно курящие в их ожидании финны оживились. Один из них сидел в стороне возле сложенных пирамидой автоматов, чтобы не пугать деревенских обитателей оружием. Остальные толпились возле своего командира и пытались искренне улыбаться, чтобы вызвать хоть какие-то симпатии у захваченного ими населения. Но бегущие впереди собаки злобно облаяли пришельцев с чужим пороховым запахом. Один солдат, не выдержав собачьего натиска, бросил в них камень, вызвав еще большее озлобление. Собаки успокоились только после окрика кого-то из деревенских. Когда все люди столпились перед захватчиками в тревожном ожидании, Пекка, держа в руках листок бумаги с текстом приказа маршала Маннергейма, и едва скрывая волнение, торжественно заговорил:

- Свободная Карелия и великая Финляндия мерцают перед нами в огромном водовороте всемирно-исторических событий. 23 года Олония ждала освобождения, мы принесли ей долгожданный рассвет и не вложим в ножны свое доблестное оружие, пока сохранится большевистская угроза у берегов Свири. Мы пришли освободить родственные народы карелов и вепсов от славянской оккупации. Наш командующий Карл Маннергейм заверяет, что в составе великой Финляндии вы сможете жить и работать свободно. Всех других жителей деревни мы вывезем в специальные пункты, где дадим отдельную работу.

- А с мужиками нашими что теперича будет? – закричала какая-то баба.

- Мой миленок скучать не давал, а у финского дружка ждет меня одна тоска, - подхватила бойкая на язык Зинка, известная легким поведением вдова.

- Финские парни тоже веселые, но на войне как на войне. Ваши мужики смогут вернуться, если сдадутся в плен.

- Русские не сдаются! – закричал вдруг Костик, под одобрительный гул деревенских.

- Мы своих мужиков и без плена дождемся, - уверенно произнесла Зинка,- а пока вас в свой бабий плен захомутаем, чтобы меньше воевали.

- Ты что, дура деревенская, волну поднимаешь, власть надо уважать! – злобно цикнул на нее хромой дядя Коля. От его опасного окрика, все мигом притихли.

- Не надо скандалить, мы пришли, чтобы вам помочь. Нам хотелось бы услышать, кто будет ваш староста? – спросил жителей деревни Пекка.

- А чего решать, я тут всегда за главного был, меня при любой власти уважали за преданность и порядок! – выступил вперед дядя Коля, и все молча потупили взгляды, не желая лишних непрятностей.

Пекка сердцем ощутил общую нелюбовь к хромому мужику с хитрыми бегающими глазками, но понимал, что других помощников им пока не найти и, кивком дав согласие, сказал:

-Сейчас можете все разойтись, а вечером мы приглашаем вас на танцевальный вечер. Рядовой Эйно неплохо играет на гармони. Вам понравится.

 

Сцена 5-я

Хромой дядя Коля суетливо разливал по бутылкам из бидона самогон, пока его жена нарезала крупными кусками сало и с утра испеченный хлеб. Она ворчливо пробубнила:

- И по что нам, Коля, эти убытки. Сколько сала изведем, а все даром…

- Дура ты, баба. Этим салом я дорогу к новым хозяевам мощу. А потом за каждый ломоть десять взыщу и еще десять впридачу.- зло ухмыльнулся он.

В этот момент раздался скрип входной двери и шаги по коридору. Постучавшись, в кухню неторопливо вошел Пекка, он вежливо поздоровался и спросил:

- Господин староста, мне хочется знать, куда поселить своих солдат. Мы готовы платить за постой марками или продуктами.

- Вы господин офицер можете с помощником у меня заселиться, остальных к Зинке определим, она им скучать не даст, - подобострастно ответил дядя Коля и, поставив бутыль со стопками на стол, пригласил гостя выпить за знакомство. – Отведайте моего первачку. Никто еще не жаловался.

- Хорошо, - согласился не без удовольствия Пекка. Не спеша, степенно положил на хлеб сало, взял в руку граненый стаканчик и, пронзительно глядя в глаза хозяину, спросил:

- За что пьем, господин староста?

- За ва-вашу победу, - поперхнулся от испытующего взгляда и вопроса привыкший лукавить дядя Коля.

Пекка выпил самогон, не чокаясь с неприятным ему человеком, молча съел хлеб с салом и встал из-за стола:

- Спасибо за угощение. Отведите, господин староста, моих людей на постой. Мне надо идти. Вечером приду ночевать, - подчеркнуто вежливо произнес он и вышел из дома, который при первом же случае решил сменить на другой.

 

Сцена 6-я

Выйдя на улицу, Пекка неторопливо прошел в сторону центра деревни, посмотрел, чем занимаются его солдаты, а потом свернул к избе Насти. Возле ее дома сидели на скамеечке Вовка, Костик и Наташка и о чем-то спорили, живо жестикулируя руками. Дети, заметив его, с неприязненным любопытством посмотрели на вражеского офицера, а он попытался сгладить остроту их неприязни улыбкой, и спросил:

- Дети, где ваша мама?

- У нас разные мамы! – хмуро ответил Костя.

- Где хозяйка этого дома? – вновь спросил Пекка и опять нашел в себе силы для приветливой улыбки.

- Да за домом она, дрова колет, - смущенно ответила ему Наташка.

- Спасибо, девочка! – Поблагодарил он ее и прошел в указанном направлении. Настя, не видя гостя, подняла на большой чурбан довольно тяжелую для нее березовую чурку и начала неумело колотить по ней колуном. После очередного неправильного удара его тупое лезвие застряло в древесной плоти, и Настя не могла освободить колун из этого плена. Пекка не мог больше спокойно наблюдать за мучениями молодой женщины и быстро подошел к ней:

-Это не женская работа. Разрешите, офицер финской армии, по вине которого ваш муж на фронте, выполнит его работу за чай с пирогами или дружеский поцелуй.

Она в первые секунды испугалась его неожиданного появления, а потом фыркнула и отдала ему топор, сказав:

- О поцелуе забудь, а пирогами, если управишься с работой, накормлю, - и ушла в дом, даже не обернувшись.

В это время мальчишки обсуждали, как насолить финнам, чтобы отомстить за своих отцов:

- Может, отвлекем часового и автоматы стырим? – взволнованно проговорил Костик.

- Если даже стырим, финны потом наших постреляют, - рассудительно остудил его пыл Володька.- Надо так, чтобы не догадались.

- А подсыпьте им пургену, помнишь, твой брат, Вовка, над кем-то подшутил, смеху было на всю деревню.

Идея Наташки парням понравилась. Они тайком вынесли из домашней аптечки весь пурген и теперь выжидали момента, чтобы подсыпать слабительное оккупантам.

 

Сцена 7-я

Финский солдат, сидя на бревне, виртуозно играл на маленькой потертой гармони. В стороне за наспех сколоченным дощатым столом сидели тесной группой остальные финны с вдовой Зинкой, староста услужливо подносил им самогонку и закуску. На другом конце стола, неуверенно, скованно, боясь к нему лишний раз прикоснуться, сгрудились дед Иван и несколько деревенских баб. Тут же сновали любопытные дети и попрошайничали собаки. Еще подальше, стесняясь пиршества с оккупантами, стояли еще несколько деревенских жителей. Староста дядя Коля с задором командовал разливанием самогона и раздачей закуски. Тут один из финнов, изрядно захмелевший от самогона, пригласил на танец опьяневшую Зинку. Их сбивающиеся, но остро напомнившие мирную жизнь движения заворожили всех. Кто-то смотрел с грустью, кто-то с легкой завистью, а кто-то с ненавистью и презрением. И пока глаза всех взрослых участников этого странного деревенского вечера были устремлены на танцующую пару, Костик, затаив дыхание, подкрался к столу и быстро опустил одну из бутылок вниз. Убедившись, что никто кроме его друзей этого не заметил, Костя под столом высыпал в бутыль пурген и тщательно взболтал ее, Володька с Наташкой напряженно наблюдали за его действиями, готовые отвлечь старосту и финнов. Как раз в этот момент дядя Коля развернулся к столу, придирчиво осматривая стаканы и бутыли. Наташка испуганно подбежала к нему с криком:

- Дядя Коля он дерется!

-Кто дерется? – недоуменно посмотрел он на девочку.

-Я нечаянно ее толкнул, - подошел к ним Володька, едва скрывая улыбку, возникшую от вида Костика, в невероятном изгибе поставившего злополучную бутыль на стол.

- Смотри у меня, пострел, - заворчал староста и добавил, - шли бы вы детки отсюда подальше, нашли место для игр.

Радостные подростки отошли от стола, с нетерпением ожидая результатов своей вылазки.

 

Сцена 8-я

В это время уставший после колки дров Пекка зашел в дом к Насте и попросил облить его водой, чтобы смыть грязь и пот. Она, немного смутившись, взяла полотенце, ковшик и ведро и вышла за офицером на улицу. Он быстро скинул френч и майку, обнажив довольно крупный мускулистый торс и наклонился в ожидании воды. Настя, залюбовавшись его статной фигурой, замешкалась, а потом со смехом опрокинула на него ведро. Пекка екнул, не ожидая потока холодной воды, но от крика удержался, вызвав в ней восхищение. Потом они сидели на кухне и неспешно пили чай с калитками. Он ласково смотрел на нее и пытался удержать ее тонкую ладонь с серебряным обручальным кольцом в своей сильной руке, когда она подавала очередную калитку. Но Настя отдергивала ладонь, словно обжигаясь и при этом виновато опускала глаза. Она никогда не испытывала от прикосновений мужа ничего подобного. А этот симпатичный финн будоражил ее ласковой сладкой волной и при сжимании ладони будил внутреннюю туманящую рассудок истому. Очень тяжело давалось Насте сопротивление его сильному зову. Вспыхнувшее в груди чувство к вражескому офицеру, как цветок, пробивалось нежно и настойчиво сквозь, казалось, нерушимый бетон долга перед мужем и Отечеством. Еще мгновение, и Настя почувствовала, что не сможет вырвать ладонь из его столь же настойчивой руки, но вдруг на улице резко прервалась музыка, и вслед за внезапными минутами тишины раздался громкий всеобщий смех.

 

Сцена 9-я

Озадаченный Пекка выбежал на улицу, подбежав к площадке, на которой гуляли его солдаты в поисках сочувствия у деревенских людей, он заметил сиротливо лежащую у бревна гармонь, оставленные без присмотра автоматы, растерянного старосту и громко смеющихся людей. Дядя Коля заплетающимся языком выговаривал:

- Знат- ный бы-ыл пе-пер-вачок, са-ам про-ро-верял.

- Идите проспитесь, господин староста! – раздраженно приказал ему озадаченный и раздосадованный Пекка, оглядываясь в поисках своих солдат.

- В кусты побежали твои засранцы, - крикнула ему пьяная Зинка и громко икнула, - а еще воевать собрались.

Он быстро прошел в указанном ее непослушной рукой направлении и вскоре услышал из кустарника финские ругательства, из которых понял, что солдаты мучаются поносом. Когда он вернулся, на площадке никого не осталось, лишь староста печально сидел возле автоматов, бестолково нажимая на клавиши гармошки.

 

Сцена 10-я

Закат в этот поздний вечер был особенно красивым. Неестественно ярким, насыщенным кроваво-красными оттенками. Вовка, Костя и Наташа любовались им, лежа на сеновале, куда отпросились у своих мам на ночлег. Наташа поймала на себе влюбленный взгляд Кости, заслужившего сегодня ее восхищение, и сказала:

- А ты, Костик, настоящий герой, они даже автоматы забыли, когда в кусты побежали.

- Вот бы их из этих автоматов вместе с дядькой Колей! – тогда бы точно героем был, - ревниво не согласился с ней Володька, а потом добавил, - Не ты, Костян, конечно, молодец, вся деревня их позор увидала, а мы с Натахой спужались, когда дядька Коля стал по столу шарить…

- Ладно, ребята, я и сам испугался, думал попадусь, - застенчиво и радостно проговорил Костя, - жалко мне лет мало, а то ушел бы на фронт.

- Я бы тоже! – Мечтательно воскликнул Володька, - батя мой точно воюет с фашистами.

- И мой воюет, - добавила Наташа и вдруг предложила, - а давайте погадаем, что с нами будет!

- А ты что умеешь? – Недоверчиво спросил Костя.

- Конечно, меня бабушка научила. Надо взять клок сена, крепко сжать в руке, а потом посмотреть какая фигура получится.

Вовка быстро схватил в горсть сена, сжал его так, что побелели пальцы, и раскрыл ладонь. Большая часть сухой травы оказалась в виде бесформенного комка, а над ней возвышались в виде креста несколько травинок.

- Могила…- растроенно произнесла Наташка, - давай Костик теперь ты, если не боишься!

Костя торопливо сжал в своей руке пучок сена и, раскрыв пальцы, увидел на ладони похожую фигуру.

- Опять могила, мальчики…- с содроганием в голосе выдохнула она неприятную фразу и, помолчав, добавила, - Ерунда все это, давайте лучше спать, завтра еще погадаем.

Но еще долго не могли дети войны уснуть. Молча лежали, тревожно размышляя о своем будущем и о будущем родных, деревни, Родины.

 

Сцена 11-я

Когда над замершей после бурного вечера деревней и окрестными лесами сгустилась темнота, а во всех домах погасли керосиновые лампы, тихо скрипнула калитка Настиного двора и к ее дому бестелесным привидением двинулась едва различимая фигура. Она постояла у входной двери, а потом медленно двинулась к окну. Несколько минут томительного ожидания, и рука неизвестной женщины поднялась и стала негромко стучать по стеклу. Настя проснулась от этого стука и с ужасом подумала, что в окно стучится настырный финский офицер. Вовка отпросился ночевать на сеновал вместе с Костей и Наташей, и она осталась совсем одна, словно сама все подстроила для ночного свидания. Сначала она решила не подходить к окну, притворившись крепко спящей, но потом подумала, что стук могут услышать соседи и тогда позорная молва загуляет по всей деревне. Настя, не зажигая лампу, медленно подошла к окну, чтобы прогнать назойливого кавалера, но увидев сквозь стекло женскую руку, вышла во двор и впустила незнакомку.

- Я медсестра, со мной раненые, выходим из окружения, но всюду финны и еды у нас не осталось, - устало заговорила измученная девушка, - нам сейчас до своих не дойти. Надо отлежаться.

- Сколько вас, голубчики вы мои, - сочувственно запричитала Настя, - где же мне укрыть вас, родненькие?

- Трое и один тяжелый, - ответила девушка, не дойти нам с ним, а бросить не имеем права.

- Ты поешь пока, а я подумаю, как вам помочь, - заботливо проговорила Настя и поставила перед ней блюдо с калитками.

- Я потом, мне бы раненых покормить, - вздохнула медсестра, жадно смотря на калитки.

- Помогу я вам, родненькие, помогу. Еды дам, отвезу вас на остров на рассвете, ты поешь, а я пока все соберу.

Когда Настя вышла, мягко прикрыв дверь, девушка схватила калитку и целиком затолкала ее в рот, проглотив, не разжевывая.

 

Сцена 12-я

Когда утренний туман окутал деревню плотной бело-синеватой завесой, Настя с медсестрой вышли из дома и осторожно пробрались в сторону леса. Пока девушка кормила раненых бойцов картошкой с грибами и раздавала им теплую одежду Настиного мужа, сама Настя готовила лодку, чтобы переправить окруженцев на остров, который деревенские посещали только во время сенокоса и зимой, по льду вывозя заготовленные стога. Как только бойцы вышли к берегу озера, сердце ее сжалось от боли за этих грязных оборванных людей, в окровавленных испачканных бинтах. Едва передвигаясь, они тащили на носилках, сделанных из молодых осин, своего умирающего от тяжелого ранения товарища. Гребли они по очереди, сначала Настя с медсестрой, а потом два легкораненых красноармейца. Тяжелораненый умер прямо в лодке, простонав на прощание слог «ма…» Похоронили его на острове, а после укрылись в стогу, сделав в нем лаз.

 

Сцена 13-я

Настя, изможденная усталостью, недосыпанием и душевной болью возвращалась в деревню, когда стало светло. Тело ее обмякло от липкого страха возле родной калитки, перед которой топтался Пекка. Мгновенно в голове пронеслись десятки вариантов ответа, на его вопрос о том, где она была в столь раннее время. А он молча посторонился, пропуская ее вперед, и пошел следом к дому. Настя обрадовалась этому молчанию, как спасительному кругу и надеялась отвлечь его от опасного вопроса разговором на какую-нибудь пустяшную тему. Зайдя в дом, приготовилась что-то рассказывать, обернулась с вымученной улыбкой и вдруг уткнулась губами в его губы. Его поцелуи и ласкающие руки, словно окунули тело в глубокий омут. Она не могла, да и не хотела уже сопротивляться и очнулась от полуобморочного наслаждения только, когда все было кончено, и он отстранился от нее, едва переводя сбитое дыхание. Она поняла, что влюбилась в этого финского офицера и уже не сможет побороть свое сильное чувство.

 

Сцена 14-я

Вечером в ее дом ворвался староста. Нагло, по-хозяйски прошел в спальню и сел на кровать. Обескураженная его вторжением Настя закричала:

- Ты что это дядя Коля в грязных штанах на чистой кровати расселся!

- Это у тебя-то чистая, - ухмыльнулся он, - видел я твоего финского дружка седня со счастливой рожей. Хорошо, видать, его наладила, шлюшка!

- Не твое это дело, дядя Коля, - растерянно произнесла она и стала вытирать побежавшие из уголков глаз слезы.

- Может и не мое бы было, да вопрос у меня имеется, откуда это ты на зорьке попадала? – опять ухмыльнулся он, смачно сплюнув на надраенный пол, - офицерику, видать, лаской ответила, вот и мне ответишь.

Староста, не вставая с кровати, стал стягивать сапоги. Она подскочила к нему и со всей накопившейся ненавистью влепила пощечину. Громкую, как выстрел охотничьего ружья. Он сначала откинулся от неожиданности и сильного удара, но быстро очухался, разъяренным медведем вскочил и бросился на Настю. Но тут перед ним очутился, словно из-под земли, Пекка и ударил второй раз по той же щеке, но резким и жестким движением натренированного кулака, от которого староста отлетел обратно на кровать и завыл от сильной боли:

- Я это так не оставлю, и на вас, господин офицер, управа найдется.

 

Сцена 15-я

На закате Настя и Пекка подошли к деревенскому омуту. В его темной воде плавают покрасневшие, словно от крови, листья. Настя говорит:

-Мы этот омут в деревне Настиным зовем. Но не в мою честь. Давным-давно, как старые люди сказывали, жила у нас девушка, ее тоже Настей звали. Любила она одного деревенского паренька. И он ее тоже. Хотели они пожениться. Да родители ее не велели. Хотели за богатого замуж отдать. Вот девушка от горя и бросилась в этот омут. С тех пор и прозвали его Настиным.

- Печально. Очень печально, - задумчиво проговорил Пекка, - она была такой же красивой, как ты?

- Не знаю, наверное. Мне порой кажется, что этот омут меня притягивает, даже жутко становится.

- Не бойся, Настя, я не дам тебя в обиду.

Посидев еще немного на берегу, они вернулись в деревню.

 

Сцена 17-я

Ранним утром следующего дня Настя собрала в мешок грибов, капусты, хлеба и картошки, положила чистых тряпок и бутыль козьего молока, с трудом выпрошенного у деда Вани, якобы для лечения Володьки. Сама помогала деду держать козу во время доения, лишь бы не отказал. Мешок получился увесистым. Самой ей перевезти его раненым было очень опасно, смертельно обиженный староста теперь следил за каждым ее шагом, чтобы в случае чего донести. Подумав, Настя попросила сына взять с собой друга Костю, но добираться до красноармейцев очень осторожно и в случае встречи с кем-нибудь говорить, что отправились на рыбалку. Парни с огромной радостью двинулись в путь, чувствуя себя настоящими героями. Мешок нес Костик, а Володя из-за все еще больной ноги прихрамывал рядом, неся удочки и банку с червями на случай непредвиденной встречи. Им попалась возле озера разгульная вдова Зинка, но ничего не сказала. Сев в лодку, они торопливо оттолкнулись от берега и быстро гребли, торопясь встретиться с ждущими их помощи красноармейцами.

 

Сцена 18-я

Староста встретил Зинку на улице и насмешливо спросил:

- Ну, как, гулена, солдатиков не обижаешь?

- Это я-то гулена! Вон Настькин парень с дружком на рыбалку отправились с целым мешком продуктов. Вот они точно гулены. А я так, в свое женское удовольствие солдатиков твоих не обижаю, - игриво прощебетала она и, вильнув бедрами, пошла дальше.

Сообразительный староста сразу понял, что мешок продуктов нужен не для рыбалки и побежал к соседке, у которой остановился один из финских солдат. Через час Пекка с несколькими своими солдатами и старостой спешно направился к озеру.

 

Сцена 19-я

Красноармейцы и медсестра сидели вокруг костра и ели напеченную картошку с грибами. Мальчишки с интересом разглядывали их винтовки и гранату, расспрашивая о войне:

-Дяденьки, а воевать страшно?

-Страшно, когда одна винтовка на троих против автоматов и пулеметов, а так ничего…- Ответил пожилой красноармеец, - мы им тоже жару давали, и еще поддадим, не впервой.

- Где теперь наши? – задумчиво спросил молодой ополченец.

- Здесь среди наших только эти пацаны, - сердито ответил ему второй красноармеец, - а финны уже за Свирью воюют.

- Как же мы через нее переплывем? – испуганно спросил самый молодой, попавший в армию из ополчения.

- Дяденьки, мы вам лодку найдем, - встрял в их разговор Володя.

- Вы только воюйте там хорошенько, - добавил Костя.

- Мы и так, пацаны, крови напроливались и своей, и чужой досыта! – зло произнес красноармеец. И тут в костер что-то упало, а потом раздался сильный взрыв, разметавший землю, горящие угли и осколки металла на десятки метров вокруг. Вслед за взрывом тревожные крики лесных птиц заглушили автоматные очереди, после которых на острове воцарилась мертвая тишина.

 

Сцена 20-я

Узнав от деревенских соседей, что финны спешно отправились к озеру, а потом с острова донесся звук взрыва, Настя, как сумасшедшая бросилась на берег. Найдя первую попавшуюся на глаза лодку с веслами, оттолкнулась и попыла, лихорадочно загребая веслами. Увидев у знакомого стога стоящих финнов, бросилась к ним и споткнулась о что-то мягкое. Это был ее мешок с заштопанной в виде креста дыркой, облитый, как саваном, молоком. Пройдя еще несколько шагов, она увидела растерзанное взрывом тело сына. Обожженный черный шарфик так и остался на его теперь безжизненной ноге. С воем она упала на тело Володи и забилась в судорогах. Пекка подошел к ней, и, чтобы успокоить, положил руку на плечо. Она подняла голову и посмотрела на него ненавидящими глазами, потом развязала шарфик, шатаясь, встала и бросила ему в лицо с криком:

- Убийца!

Пекка отшатнулся от любимой женщины, сжимая шарфик в кулаке и пошел к своим, настороженно наблюдающим за происходящим. Рядом с ними, пряча бегающие глазки, стоял староста и заискивающе улыбался. Пекка вдруг накинул обожженный шарф ему на шею и начал душить ненавистного ему человека. Солдаты кинулись к нему и, схватив за руки, оттащили от обалдевшего, трясущегося от страха дяди Коли. Староста обрадовался и, злорадно ухмыляясь, прошипел:

- Много себе позволяешь, господин офицер.

- Эйно! Райно! – глухо произнес Пекка имена своих боевых товарищей, и они все поняли. Почти одновременно подняли дула своих автоматов и нажали на спусковой курок. Короткие очереди барабанной трещеткой прошлись над тихой гладью озера, оставляя еще в одном теле неисцелимые следы. Ошалелый дядя Коля упал, так и не успев понять, что и почему произошло. Настя не обратила на эти выстрелы внимания, поглощенная своим горем. Домой на лодке вместе с телами мальчиков ее перевез дед Иван.

 

Сцена 21-я

В сумерках Настя бежит в одной сорочке к омуту. На некоторое время застывает на его берегу, а затем с воем бросается в воду. Когда ее голова скрывается под водой, к омуту подбегает взволнованный Пекка. Он стреляет вверх из пистолета, а затем, не снимая одежды, бросается в воду, чтобы спасти женщину. Через несколько минут к берегу подбегают несколько солдат с автоматами наизготовку. Из воды выбирается Пекка с бездыханной Настей на руках. Он судорожно пытается делать ее искусственное дыхание, пока солдаты не оттаскивают его от мертвого тела. Он просит их оставить его наедине с Настей. Солдаты отходят, опасливая наблюдая за командиром со стороны. А Пекка подходит к телу Насти, прикрывает ладонью ее глаза, целует и бросает тоскливый взгляд на омут. В нем плывут белые облака и титры на фоне печальной музыки.

Конец.