* * * Пологий подъём, переулка миры, Точильщик призывно кричит, Ушедшей поры проходные дворы, Тридцатых годов колорит… Проталинкой в сердце – парадная дверь, Ступенек наверх череда. Вот комната наша. Роднее, поверь, Не будет нигде, никогда. Бабулин диванчик стоит в уголке. От кафельной печки тепло. На Троицкой улице блик вдалеке: С закатом играет стекло… Тот мир от Москвы современной далёк, Но греет сквозь время его камелёк. * * * Висела жизнь на волоске не раз, не два, не три, Но был, наверно, волосок с пружинкою внутри: Из вихря вод он выносил, из бездны и огня. Беду прочувствовать давал, но всё ж спасал меня. Когда переставал гудеть опасности набат, Ценить я начинала жизнь сильней во много крат. И этот опыт проникал в написанное мной. И, может быть, поможет он кому-то в час крутой. * * * Мы попросили пессимиста Слова на „А“ припомнить быстро. «Аркан, арест, абсцесс, аврал, – Он моментально нам назвал, – Ещё – акула и аптека». Мы пожалели человека… Вальяжный тип нам говорит: «Ажур, апломб и аппетит». Романтик: «Ангел, альт, аллея». Жизнь – не словарь, но галерея, Где наш характер, выбор, взгляд Даруют рай, ввергают в ад… МОНОЛОГ КАЗАНОВЫ О, женщины – сладчайший дар небесный, Я познавать загадки ваши рад. Мой интерес душевный и телесный Каскад вам дарит пламенных услад! Нет женщин не искусных, не желанных, Под пылкой ласкою прекрасны все! Монахини, матроны, донны, панны… Я видел вас в раскованной красе! Не жаловались вы при расставанье, Лишь благодарность получал от вас. Вам трепет оставлял воспоминаний И уходил дарить другим экстаз. Когда меня покинет мощность плоти, Я пыл свой мемуарам передам. Читая строчки страстные, поймёте, Что Казанова жил во имя Дам! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
