Мемуарчик

 

КОЛХОЗНИЦА ИЗ ГАРЕМА

Было это в Афганистане, когда наши войска вели там необъявленную войну. Мужиков при погонах было навалом, а дам – «ограниченный контингент». Понятно, что мужички голодали. Но два прапорщика выход нашли…

У сбежавшего после переворота дяди афганского короля остался на родине гарем. Новая власть решила сделать из его обитательниц колхозниц. Тогда многое делалось по советскому образцу. Так и оказались знатные наложницы вместе с евнухом-бригадиром в рисовом хозяйстве.

Но работать они не привыкли, да и не умели. Потому стали разбредаться, кто куда. Бригадир, дабы добро зря не пропадало, стал ими приторговывать. Продал незадорого нашим прапорщикам одну даму.

Те поселили ее в своей общаге. Кормили, одевали и по очереди отдыхали от трудных военных дел в ее объятиях. Оголодавшая после бегства своего хозяина бывшая наложница отъелась на солдатских харчах, повеселела и даже освоила некоторые русские популярные обороты, имевшие прямое отношение к сексу.

И все бы было ничего, не стукни в хмельные головы прапорщиков идея: сдавать подругу на ночь в аренду. Тем более что скоро им предстояла замена, и охота была поднакопить деньжат.

Дело с арендой пошло весьма успешно.. Но все тайное становится, в конце концов, явным. О предприимчивых прапорщиках узнал особый отдел, о чем не замедлил поставить в известность политработников. Внушением и разбирательством прапорщики не отделались. Нужен был показательно-воспитательный процесс. Дело передали в военную прокуратуру: как-никак, а торговля живым товаром налицо.

… Они молчали, как партизаны на допросе. Никого из арендаторов не выдали, и этим то ли облегчили, то ли усугубили свою вину. Во всяком случае, суд состоялся. Не знаю, планировалось ли привлекать прапорщиков к уголовной ответственности, но заседание больше напоминало суд чести. На нем присутствовали наши и афганские офицеры юстиции, офицеры полка во главе с замполитом и в качестве пострадавшей стороны – гаремная дама. Оба прапорщика, позвякивая медалями, понуро сидели на отдельной скамье.

Высказались представитель прокуратуры, замполит и даже пробубнил что-то пропагандист полка, который и сам был в числе арендаторов. Ничего, кроме ухмылок в зале, их речи не вызвали. Представитель афганской прокуратуры, слегка говоривший по-русски, явно недоумевал, за что судят заслуженных воинов. Его косноязычное выступление сослуживцы арестантов проводили аплодисментами.

А потом слово предоставили потерпевшей. Она прошла к свидетельскому столику, сложила руки на груди. Лейтенант-таджик переводил:

- Я рада, что у нас народная власть. Она дала женщине права, как мужчине. Меня привезли в гарем из Курдистана. За три года мой господин только один раз взял меня на свое ложе… Теперь у женщины большие права. У меня два мужа – Саня и Ваня и много наложников. Это хорошо… Неужели русские хотят вернуть короля, чтобы отнять у меня такие права?..

Хохот первых рядов, слышавших переводчика, скомкал всю судебную процедуру.

…Наутро бывшую наложницу отправили в рисовый колхоз. А прапорщиков выпроводили в Советский Союз и уволили из армии.