ПИККОЛО

 

В некотором государстве жил-был Король, большой любитель музыки.

Каких только чудесных инструментов не было в королевском оркестре: и звонкая скрипка, и нежная флейта, и задумчивый фагот… Просторные залы дворца слышали и теплый голос гобоя, и серебряную песню трубы, и волшебную арфу. Не обошлось и без драгоценной, как старинное вино, виолончели. И самый весёлый в мире человек – барабанщик – тоже был здесь, со всеми своими звеняще-стучаще-шелестящими инструментами!

Был даже один музыкант, играющий на флейте-пикколо. Пикколо по-итальянски значит «маленькая», такая маленькая, что музыкант мог запросто положить её себе в карман. А то и сунуть в рукав. И в нужный момент он ловко доставал её оттуда, словно фокусник!

Музыкантов для королевского оркестра отбирал очень важный человек. Он назывался Обер-Капельмейстером. Каждый должен был держать перед ним строгий экзамен. Только лучшие из лучших удостаивались чести предстать пред светлые очи короля, вернее, пред его деликатные уши.

Этот Обер-капельмейстер был важнейшей персоной при дворе. Его боялся сам Главный Королевский Повар, а это не шутки, поверьте моему слову!

 

И вот однажды, в солнечную сентябрьскую пятницу, к нашему Королю пожаловал с визитом один Герцог.

Герцог этот увлекался науками, был силён в математике и астрономии. Утро они провели в учёной беседе, и наш Король нашёл Герцога весьма образованным и приятным в общении человеком.

Потом они отправились на охоту (так уж полагается высокопоставленным особам). Герцог оказался никудышным стрелком, что ещё больше расположило к нему Короля (их величество и сам-то не отличался меткостью).

Словом, они очень понравились друг другу. И конечно, Король не мог отказать себе в удовольствии блеснуть перед новым другом своей коллекцией музыкантов. Король радостно потирал руки, представляя, как ахнет гость, как он будет изумлён и очарован!

Какова же была его досада, когда Герцог вдруг произнёс:

- Прошу простить меня, Ваше Величество, но, право, не стоит утруждать господ музыкантов. Я ровным счётом ничего не понимаю в музыке. Она для меня – увы! – лишь пустое сотрясение воздуха…

Король был задет. Как же так? Такой замечательный, просвещённый человек, умница. И вдруг – на тебе, в музыке – сундук сундуком?! Ну нет, Король решительно не мог с этим согласиться.

- Вы, ваша светлость, вероятно, и не слыхивали истинной музыки! Держу пари: мои музыканты не оставят Вас равнодушным!

- Боюсь расстроить Вас ещё больше, Ваше Величество. Я не сомневаюсь в высочайшем мастерстве Ваших музыкантов; однако оценить его не смогу. Мои уши не созданы для музыки…

Король разошёлся не на шутку:

- Тогда – пари! Ставлю две деревни и Канареечный лес. Они Ваши, если мои музыканты не тронут Вашего сердца!

- По рукам! – согласился Герцог. – Я со своей стороны ставлю Апельсиновую рощу и Шлифовальный завод. На нём изготавливают лучшие линзы для телескопов во всём моём герцогстве!

 

Решено! После ужина Обер-Капельмейстер явился к Королю на совет.

- Не беспокойтесь, Ваше Величество! – Обер-Капельмейстер почти пополам согнулся в поклоне, - герцогские апельсины и телескопы почти у Вас в кармане! Я всё продумал. Не стоит сразу же угощать Герцога симфониями. Это всё равно что в человека, не евшего неделю, впихнуть целиком королевский обед из четырнадцати блюд! Мы поступим иначе. Каждый день к Герцогу будет приходить один музыкант. Время выберем вечернее, после ужина. При свете звёзд холодный ум и логика уступают место чувствам и воображению! Инструменты в нашем распоряжении самые разные. Неужели ни один из них не найдёт отклика в сердце этого сухаря?!

Король согласился. А Обер-Капельмейстер не сомневался в выигрыше. Он опасался лишь одного: что Герцог умело скроет своё восхищение музыкой.

Но, надо заметить, и благородному Герцогу не пришла в голову мысль об обмане, и наш Король ни на минуту не усомнился в его честности.

А королевским музыкантам на утренней репетиции было объявлено:

«Кто сможет разбудить сердце Герцога своим искусством, тому Король подарит титул графа, и шёлковую алую ленточку под правую коленку – высокий знак отличия (у Обер-Капельмейстера было даже две таких ленточки).

А еще – сотню лучших пирожных от Королевского Повара!»

 

Итак, испытание началось.

После ужина к Герцогу отправился Первый скрипач. О, это был истинный виртуоз! Его пальцы умели двигаться так быстро – за минуту он мог сыграть тысячу девятьсот двадцать нот! Также он в совершенстве исполнял такой фокус: водил смычком по струнам, и в это же время успевал пальцами левой руки щипать другую струну. Слушателям казалось, что играют два или даже три музыканта!

Сам Первый скрипач не сомневался в успехе. Алая ленточка, несомненно, очень подошла бы к его новенькому фраку.

Он старался показать всё, на что был способен. В его исполнении были и сложнейшие пассажи, и самые трудные верхние ноты. Он даже продемонстрировал своё умение играть на одной-единственной струне!

Герцог, внимательно выслушав его, произнёс:

- Склоняю голову перед Вашим мастерством, сударь. Представляю, каких трудов стоило Вам научиться всем этим трюкам! Но, право же, прошу Вас закончить своё выступление. Прошу меня извинить – я нездоров, ужасно разболелась голова…

Первый скрипач был оскорблён. Это от его-то игры у этого чурбана разболелась голова!

Обер-Капельмейстер был смущён и озадачен. Однако он возлагал большие надежды на следующего музыканта.

Это был знаменитый тромбонист. Его инструмент был похож на большую трубу. Но куда там какой-то трубе до его тромбона! Его голос был слышен через сто пятьдесят комнат Королевского дворца, даже если все двери между ними были закрыты!

При этом тромбонист был очень неглупым человеком. Ему, конечно, очень подошёл бы графский титул.

Тромбонист поступил хитро: начал с довольно тихой мелодии. Но потом звук всё нарастал и нарастал, становился всё сильнее, громче. И когда уже казалось, что мощнее звука просто не может быть – тут-то он и выдал своё знаменитое:

-ТУ – РУ – ТУ - ТУ-У-У-УУУУУ!

 

Герцог заткнул уши.

- Прошу простить меня. Объём лёгких этого господина феноменален, но я, боюсь, обладаю самыми обычными барабанными перепонками. И они мне еще пригодятся!

Тромбонист был очень обижен. Он даже слёг на следующий день с высокой температурой, так задело его герцогское равнодушие!

 

А Обер-Капельмейстер следующим выбрал виолончелиста.

Но, видя неудачи своих товарищей, виолончелист совсем отказался участвовать в эксперименте. Он был ужасно самолюбив, и одна мысль о неуспехе приводила его в трепет.

-Играть перед этим сумасбродом – что метать бисер перед свиньями! – гордо заявил виолончелист.

 

Обер-Капельмейстер решил попробовать ещё одно средство. На этот раз к Герцогу отправился барабанщик.

Он явился со всеми своими инструментами. Тут были и гулкие литавры – большие медные котлы, обтянутые сверху кожей, - и звонкие тарелки, и, конечно, барабаны всех размеров и мастей.

- Вы что, собираетесь играть на всей этой посуде? – удивлённо поднял брови Герцог.

Барабанщик не растерялся:

- Надеюсь, кушанья, которые я в ней готовлю, придутся Вам по вкусу, Ваша Светлость, - и он начал свой концерт. Палочки мелькали в его руках так быстро, что их не было видно!

- Довольно, благодарю Вас. У меня такое чувство, будто я нахожусь в королевской кухне, где всё шипит, свистит, грохочет и падает! Блюда Ваши весьма оригинальны, но, боюсь, я уже сыт.

Обер-Капельмейстер был полностью обескуражен. Король раздражён и начинал чувствовать в себе тихую ярость…

А Герцог отправлял восвояси музыкантов одного за другим. Ему не пришлись по вкусу ни сладкоголосая арфа, ни печальный гобой, ни валторна, ни клавесин…

 

Наступило время последнего завтрака. Король был готов принять своё поражение. Он ждал гостя в обеденной зале, но тот опаздывал. Королевский омлет остывал….

За Герцогом послали пажа. Мальчишка вернулся через минуту, глаза его горели:

- Ваше Величество, Ваше Величество! – захлёбываясь от восторга, начал он. – Там – такое… Не угодно ли Вам будет увидеть самому ?

Король, прихватив с собой Обер-Капельмейстера, поспешил за пажем. И что же они обнаружили?

На широкой лестнице, ведущей в покои гостя, были огромные окна. Они выходили в сад. Одно из них было распахнуто. На подоконнике сидел Герцог, собственной персоной.

А из сада доносилось нежное пение флейты, флейты-пикколо. И в её звуках слышалось и пение птиц, и журчание ручья, и тёплый ветер…

А Герцог… Герцог слушал, затаив дыхание. И слёзы, настоящие человеческие слёзы текли по его щекам, падая на кружевной воротник.

- Доброе утро, Ваша Светлость! – торжествующе произнёс Король.

- Как же я… как же я жил раньше? – промолвил Герцог, не отвечая на королевское приветствие. – Почему, почему я был так глух, так беспомощен? Как же… ведь это чудо, что такое, Ваше Величество, настоящее чудо!

 

Пари было выиграно. Король ликовал. Он немедленно вызвал к себе музыканта – в оркестре его звали просто Пикколо.

И вот Пикколо, смущённый и растерянный, предстал перед Королём. Первым заговорил Обер-Капельмейстер:

- Поздравляю Вас, маэстро, от всей души! Честно говоря, я недооценивал Вас раньше… Какой тонкий расчёт! Вы отличный психолог – догадались, что именно утром, когда рассудок еще спит, Герцог раскроет свою душу навстречу музыке… Примите мои поздравления ещё раз!

- Простите, но, кажется, произошла нелепая ошибка… Я… - осмелился ответить Пикколо, - я и знать ничего не знаю ни о каком Герцоге!

- Где же Вы были во время утренней репетиции в понедельник? – Обер-Капельмейстер занервничал и начал сердиться.

- Я… простите, я, кажется, опоздал…

- Ты хочешь сказать – проспал?! – сурово допытывался Обер-Капельмейстер.

- Постойте, - вмешался Король, - выходит, тебе ничего не известно о пари?! Тогда что же привело тебя в столь ранний час под самые окна Герцога?

-Прошу меня простить, Ваше Величество, больше не повторится, - пролепетал Пикколо . – Я не знал, что в этих комнатах кто-то живёт… Я не хотел! Я просто… Я просто разговаривал с птицами…

- Что? – вскричал Король, - разговаривал с птицами?! Просто так?! …Так знай же теперь: с твоей помощью мы решили важное государственное дело! И за это ты получишь титул графа и алую шёлковую ленточку под правое колено!

- А также сотню пирожных от королевского Повара, - шёпотом добавил паж.

- Ваше Величество! Покорнейше прошу меня извинить, - Пикколо, наконец, понял, что ему ничего не грозит, и повеселел. – Судите Сами, ну какой из меня граф? Курам на смех… А алую ленточку, если позволите, я отдам моей маленькой дочке – она любит всё красивое! Ну и, конечно, от пирожных не откажусь – их хватит на весь оркестр! И мы с дочкой возьмём себе штук восемь… Нет, лучше одиннадцать! – Пикколо был ужасным сладкоежкой.

 

Вот так и закончилась наша история. Король предложил было Пикколо занять место Обер-Капельмейстера, но тот отказался.

- Не умею я, Ваше Величество, людьми командовать… Уж пусть лучше каждый своим делом занимается.

И Пикколо так и продолжил играть в Королевском Оркестре. Король полюбил его, и частенько приглашал на чай.

Однажды, покончив с очередным пирожным, Король спросил:

- И всё-таки, милейший мой Пикколо, одного я никак не могу понять. Почему твоя маленькая дудочка оказалась лучше скрипки и всех других?

- Ничем не лучше, Ваше Величество, - ответил Пикколо, дожевав кусочек миндального пирога. – Скрипка – чудный, восхитительный инструмент! Так что скрипка-то как раз ни в чём и не виновата…

- А в чём же тогда дело? – пожал плечами Король…

Действительно, в чём?