1985 год. Январь. Москва. Спортивный клуб, общества Профсоюзов, секция бокса.

 

- Жестче! Еще быстрее! Разгоняй руку! Воот! Хорошо!

 

Словно заведенная робот-молотилка Пашка бил Алексеичу по боксерским лапам, понимая, что и в самом деле все быстрее и быстрее у него получается. Правый прямой. Правый прямой и левый боковой. Уклоны, челнок и снова та же комбинация. Его коронная. Начинать правым прямым в голову. Без подготовки. В принципе начинать атаку правым прямым для правши не в правилах и не в традициях школы Советского бокса – считается, правшам нужно готовить атаку левой. И тренер Алексеич поначалу боролся с этой привычкой Павла, когда он только пришел в секцию бокса, три с половиной года назад. Но потом смирился и даже сам помогал развивать эту довольно нестандартную атаку – атаку, начинающуюся правым прямым. Ибо она приносила успех – была неожиданна, молниеносна, здорово получалась у Пашки, соперники ловили и нокдауны, и нокауты. А еще – это давало плоды успеха на улице, в драке. Об этом Пашка, конечно, не докладывал Алексеичу, хотя тот наверняка и сам догадывался, когда на тренировку его ученик приходил вдруг с сильно сбитыми костяшками рук.

 

Cейчас Пашке уже 18. Мастер спорта. Чемпион Москвы среди юношей, количеству проведенных официальных боев уже четвертый десяток пошел.

 

- Ладно, на сегодня хватит, – снимая лапы, запыхавшись, сказал Алексеич Павлу.- Так, через 2 недели турнир на области. Готовишься. Участвуешь. Сколько твой рост, вес сейчас?

- 183 / 78

- Нормально. Ничего гонять не надо, будешь выступать в полутяжах.

- Как это? Я же всегда во втором среднем выступал! – попытался было возражать Павел.

 

- А вот так! Там сейчас во втором среднем серьезные мастера будут, призеры Союза, по 23-24 года, рано тебе с такими еще. А в полутяжах тоже 23-25 лет, но разрядники! Лучше не придумаешь для тебя. Нужно их всех там побеждать. Да и вырастаешь ты уже из второго среднего.

 

Алексеич был уже в приличном возрасте. Воспитал не одного мастера спорта, даже призеров Союза. С годами он все больше жалел своих учеников, не гнался за сиюминутным результатом, не любил бросать их под танки, какими бы горячими они, его ученики, ни были. Не стеснялся выбросить полотенце, если уж совсем было плохо дело на ринге. Старался не спешить выводить своих на серьезные соревнования, а также против заведомо более сильных противников, предпочитая постепенно развивать своих молодых боксеров.

 

Алексеич сошел с ринга и пошел в тренерскую. Основная тренировка уже закончилась минут 20 назад, и уже почти все боксеры разошлись. Это Павел попросил Алексеича задержаться и подержать лапы.

 

Пашка снял перчатки, тоже сошел с ринга. Пошел еще поработать на мешке и груше. Без перчаток, в бинтах, а потом и голыми руками. Пусть набиваются кулаки. Потом еще немного покачаться… Обычно он уходил из зала одним из последних. Тренировки доставляли Павлу удовольствие, особенно это ощущение, что «сегодня-то ведь лучше чем вчера!»

 

Алексеич выглянул из тренерской, что-то жуя, и покачал укоризненно головой.

 

- Хватит уже, дуй уже домой! Не перетренируйся! Так и до травм недалеко, - грозно бросил он Павлу, который все оттачивал свои комбинации то на мешке, то на груше.

 

- Ладно. Иду.

 

 

Наташа соскучилась по дискотекам. Почти целая вечность прошла с последней, а точнее почти месяц. Сегодня она вытащила свою подругу Инну на дискотеку в Дом культуры ****. Здесь она не была никогда раньше. Эта дискотека пользовалась не очень хорошей репутацией. В том плане, что здесь были нередки драки. С другой стороны, музыка здесь была классная - самая современная, все новинки звучали здесь всегда. И публика собиралась соответствующая – продвинутая молодежь. И они с Инной рискнули пойти.

 

Наташа окончательно решила расстаться с Сергеем, парнем старшим Наташи на четыре года, тоже, как и она студента ее медицинского института. Только она на первом, а он на четвертом курсе. Они встречались 4 месяца. Их роман протекал достаточно бурно. Он красивый, самоуверенный и взбалмошный, она тоже палец в рот не клади. Последние три недели в их отношениях были особенно ужасны. Эскалация взаимных обид, упреков, претензий, ревности, брошенные резкие слова, извинения, снова обиды без конца. И так по кругу до бесконечности. Помирились, через два часа разругались в пух и прах, и в тот же день снова помирились. Кто первый начал, кто прав, кто виноват, уже и неважно и не хочется разбираться. Любовь прошла. Всё. Устала. Надоело. Не тот это человек, который ей нужен. Дальше без него. Сегодня хочется развеяться, отвлечься от всех, нужны новые люди, новые лица. Знакомства.

 

Наташа очень любила танцы. Как наркотик для нее, не возможно остановиться. Она занималась танцами с детства. Потом ее партнер детства ушел из танцев, бросила и она. И вот сейчас на первом курсе снова стала посещать студию, и конечно не пропускала ни одной субботы, чтобы не сходить на дискотеку. В основном своего мед института.

 

Она была высокая, чуть ниже 180, стройная девушка, красивые черты лица, большие выразительные глаза, светлые волосы. Ее часто спрашивали, чем и как она красит их. А она их ничем и не красила – папа-мама покрасили. Недостатка кавалеров у нее не было. Особенно все эти знаки внимания со стороны мужской половины человечества обрушились на нее в институте. И все же она была очень разборчива и никогда не торопилась кому-то что-то давать.

 

Хороший удался вечер. Классная музыка. Все такие красивые, модно одетые. Может зря у этой дискотеки такая слава? Все ведь так здорово и прилично.

 

Брейк данс! Вот он. Наконец-то она увидела только появляющееся в Москве заморское чудо. Не только увидела, но и даже здесь познакомилась с этим парнем, так классно его танцующим. Олег. Такой красавчик. Хм. Кажется и она ему нравится. Классно танцует, красиво. Два раза пригласил ее на медленный танец, шептал какую-то ерунда на ей на ушко, практически целуя ее при этом. Хитрюга. Пожалуй, вечер обещает быть действительно романтичным и только приятным…

 

Вдруг взгляд ее притянул парень, который прислонившись к стене стоял в тени. И сам парень, и взгляд его. Высокий с очень короткой стрижкой полубокс, лет 20. Практически весь в черном. Полурасстегнутая короткая черная куртка без воротника обнажала короткую мощную шею, хотя лицо довольно худощавое. Под курткой черная майка. Темные джинсы, черные высокие то ли ботинки, то ли кроссовки. Он пристально смотрел на Наташу стальным немигающим взглядом. Наташу просто холодом обдало от его вида и такого взгляда. Все вокруг были раскованные, веселые, пестрые, в легких маечках-рубашечках-кофточках. А этот совсем не гармонировал со всем окружающим. Смотрел и смотрел на нее. Как будто и не на нее, а сквозь нее. Тяжелый взгляд, одновременно и буравящий ее и отсутствующий. И еще как бы незаметно мял свои руки, как муха.

 

Наташа отвернулась, продолжила танцевать. Потом снова взглянула туда. Все тоже самое. Он был похож на главного «плохого героя» американских боевиков. В таких фильмах, «хороший» герой всегда красивый, сильный, с добрыми глазами. А «плохой» главный герой всегда тоже очень сильный, но злой и коварный, с жутким взглядом. Хотя этот и … очень симпатичный. Как актер «вечноплохой» Brian Thompson. Точно он, похож. Почему она вспомнила Томпсона?

 

Настроение Наташи начало стремительно портиться. Ну что он так на нее уставился? Следит за ней. Теперь он еще и незаметно мнет свой нос, скулы. Вообще странный! И страшный. Наташа спряталась в глубине толпы танцующих.

 

Она начала себя накручивать от того, что так портится настроение, и от этого настроение становилось еще хуже. Ну где Инна, где ее брейкер? Вот она, вот и танцор. Ну ладно…

 

Однако любопытство все-таки начало брать свое, и она тихонько вынырнула из толпы и снова посмотрела туда. «Плохой» все также смотрел на нее, как будто он следил за ней сквозь толпу. Но сейчас вокруг него собралась кучка таких же, как и он плохих и страшных в черном. А все «нормальные» поубирались от этой стенки. Какой-то «ужас» постарше, лет 25-28, из этой компании, что-то эмоционально жестикулируя, говорил Томпсону. Томпсон то ли жевачку жевал, то ли странно двигал нижней челюстью. Ничего не говорил в ответ, как бы не слушая старшего «ужаса», и все также тяжеленным рентгеновским взглядом глядел на нее. Наташа осмотрелась вокруг огромного зала дискотеки. С противоположной стороны собиралась симметричная толпа таких же «ужасов»…

 

Наташе это совсем перестало нравиться. Она снова повернулась в сторону Томпсона. А тот, оказалось, уже очень быстрым шагом шел к ней и был совсем близко. Она почувствовала, как волосы дыбом встают у нее на голове, и мурашки побежали по всему телу от страха. Он подошел, чуть коснулся ее локтя и быстро ледяным тоном сказал ей:

 

- Девушка, можно Вас на секунду, давайте отойдем в сторонку.

- Я никуда не пойду!- испуганно воспротивилась Наташа

- Никуда и не нужно идти! Мы просто отойдем вон туда в сторонку, я должен сказать Вам что-то очень очень важное.

 

Наташа подчинилась, и Томпсон быстро отвел ее к креслам.

 

И тут же начался шум со стороны нетомпсоновских ужасов. Они с грязной руганью начали выдвигаться в зал, в толпу танцующих. Какой-то здоровяк подскочил к Наташиному брейкеру Олегу, и без всяких прелюдий нанес ему страшный удар кулаком, как мельница, с замахом откуда-то из-под ноги. Олег пролетел метра 2 и упал на бетонный пол. «Плохой герой» Томпсон и вся его банда ринулась на встречу атакующим. Томпсон выскочил прямо на этого здоровяка, который только что уложил брейкера одним ударом. Здоровяк точно также резко махнул своим кулачищем страшной мельницы в Томпсона. Однако Томпсон сделал быстрый небольшой полушаг назад, чуть отклонившись. Страшный кулак буквально в сантиметрах просвистел перед лицом Томпсона. Здоровяк подался от своего промаха вперед. Его кулак еще не успел закончить свою могло быть страшную траекторию, как Томпсон молниеносно как мощная пружина выстрелил всем корпусом и своим правым прямым в голову здоровяка. Точно в подбородок. Тело здоровяка не дернулось. Зато голова показалось сейчас оторвется – так ее рвануло назад. Убийца брейкера нелепо, как пьяный, выпивший залпом 2 бутылки водки, зашатался, закатил глаза, сначала его понесло вправо, потом сильно спотыкаясь влево. Он попытался неуклюже схватиться за воздух и, как пикирующий бомбардировщик, воткнулся лицом в бетонный пол.

 

Однако Томпсон не видел пируэты и полет пикирующего бомбардировщика. Он уже был возле другого своего соперника. Молниеносный техничный удар точно в середину лица, что в народе называется «в пятак». Соперник скорее всего ничего и не понял, откуда что прилетело. Только сам, взмахнув ногами выше головы, звонко упал на пол, как будто был сбит электричкой.

 

Драки стенка на стенку очень коварны – дерешься с одним, но должен видеть еще минимум трех соперников вокруг, чтобы никто смог зайти незамеченным сзади, со стороны. Иначе беда.

 

Откуда-то сбоку Томпсона какой-то каратист закрутил красивую вертушку ногой – с разворота нацелил ему пяткой в ухо. Просто невероятно как успел Наташин «плохой герой» увидеть и среагировать на этот удар – поднял левый локоть и плечо, чуть поджав голову и отклонившись. Сильнейший удар ноги каратиста пришелся в защиту – плечо и предплечье Томпсона. И тут же, не давая каратисту времени развернуться в обратную сторону, Томпсон мощно пробил в затылок своим привычным техничным пушечным правым прямым. Каратиста дернуло сильно вперед. Он спотыкаясь полетел в стену, едва сумев подставить руки, чтобы не удариться в нее головой. И уже там, не успев повернуть голову, каратист получил страшный удар - левый боковой в ухо от преследовавшего его Томпсона. Каратист грохнулся на пол, словной получил бейсбольной битой.

И Томпсон уже у следующего.

 

Все его удары, очень быстрые, техничные и точные, его рациональные движения, уклоны от ударов соперника – все казалось просто нереальным, ненормальным для обычного человека – уж слишком все быстро точно, расчетливо. И невероятно сильно. Пожалуй, это было бы красиво, если бы не было так жутко. Наташе было безумно страшно смотреть на эти остающиеся неподвижными после томпсоновских ударов тела.

 

Томпсона поглотила толпа, его не стало видно. Только масса однообразных серых тел. Драка продолжалась не утихая. Все больше и больше выбитых зубов, крови, неподвижных и корчащихся тел. Нужно срочно выметаться отсюда. Где же Инна?

 

Откуда-то вынырнула вся в слезах Инна. Ее красивый маленький носик был припухший. Припухшая также была верхняя такая красивая еще наверное 5 минут назад иннина губка. Из губки и носика слегка сочилась кровь. Наташа в ужасе раскрыла рот:

- Ах! Пойдем отсюда скорее!

 

Они заторопились в гардероб, и, отстояв в толпе спешно покидающих дискотеку очереди, выбежали на улицу. Нашли почище снег, и Инна стала прикладывать его к своим некрасивым болячкам. Они побрели на остановку. Так прекрасно начинавшийся вечер был так жестоко убит. Они подошли к остановке. Инна закурила. Наташа попросила тоже. В принципе, можно сказать, что Наташа мало курила, редко. Родители почти успешно боролись с ее курением. Но это был как раз тот самый случай, когда можно себе позволить сигарету.

 

Было тихо, только одинокие редкие прохожие. Так хотелось поскорее добраться домой, напиться чая, лечь спать и все скорее забыть. Однако ни автобус, ни троллейбус не торопились приходить и увозить подруг подальше от этого чертового места.

 

Вдруг из-за угла дома начал нарастать шум приближающейся толпы. А вот и она, сама толпа. Это были «ужасы» с дискотеки. И в принципе неважно какие, те или другие – было явно видно, что они очень агрессивно настроены. Человек 40-50. Наташа выбросила сигарету. Девушки, казалось, вжались в остановку и готовы были провалиться сквозь землю. Но они никак не проваливались, а толпа приближалась. Наташе показалось, что такой страх она испытала впервые в жизни. Толпа была уже совсем близко, Наташа с ужасом смотрела в эти злые глаза. Вдруг кто-то из толпы выделился вперед всех и в один миг очутился перед девушками.

 

- Привет, девчонки! Ну, вы хоть натанцевались, наплясались? – с широкой доброй улыбкой, сияющим лицом спросил у Инны и Наташи Томпсон. Да, это был он.

 

Толпа подошла. Кто-то спросил:

 

- Сэм, твои бабы?

- Да, мои знакомые! – уверенно ответил им «Сэм Томпсон». А потом весело девчонкам, но вупор глядя Наташе в глаза, - Ну все, вы теперь мои!

 

А толпа вдруг потеряла к Наташе и Инне абсолютно всякий интерес, разве что какое-то совсем незлое любопытство.

 

«Было бы очень удивительно, если бы его звали как-нибудь просто Коля. – подумала Наташа, - если он Томпсон, то обязательно должен быть ну уж если не Брайан, то по крайней мере точно Сэм». Наташа вдруг словила себя на мысли, что именно в эту минуту, именно здесь и сейчас больше всего на свете она рада видеть этого Сэма Томпсона. Ну, может быть примерно столько бы облегчения и радости сию минуту ей принес бы полный автобус милиции. Да и то... Она понимала, что у нее быстро начинает проходить страх – слишком по-доброму и сыпя шутками с ними общался Сэм Томпсон, сейчас он был абсолютно не похож на того, с тяжелым испепеляющим взглядом исподлобья, которым он тогда на дискотеке прожигал ее насквозь.

 

- Сэм, пойдешь с нами к Зэбе? - спросил кто-то из толпы.

- Неа, сегодня не пойду, - ответил Сэм.

- Мы пойдем. Ладно, пока, созвонимся.

 

Толпа разделилась на группы. БОльшая часть пошла к какому-то Зэбе, кто-то просто пошел по дороге дальше, кто-то остался с ними на остановке.

 

- А меня Паша зовут, - добродушно сказал Сэм, - а вы где живете?

- На Старослободской, - чуть выговорила Инна.

- О, так вы тоже с Соколов! Классно.

 

Павел посмотрел внимательно на разбитую мордаху Инны и серьезно добавил:

- О,… ну, ничё, ничё. До свадьбы заживет. Скоро свадьба?

- Нет, - сквозь зубы процедила Инна, не понимая сейчас никакого юмора.

- О, ну тогда точно к тому времени все будет как новенькое, даже лучше станет.

 

Пришел долгожданный автобус. Остатки бойцов, Сэм и девчонки, погрузились в автобус, разбудив и поселив тревогу в уже ехавших в нем пассажиров.

 

- Ну, давайте, раз уж так пошлО, я вас проведу, раз уж вы еще и живете так близко от меня. Как тебя зовут?

 

Почему-то Сэм взял и переключил все свое внимание на Инну, и это Наташу стало сильно огорчать. Она старалась прогнать всякие такие мысли, ведь это не должно ее никоим образом огорчать – с чего бы это? общается с кем хочет! Да и вообще хулиган. Но ее это огорчало.

 

- Инна, - как провинившаяся девчонка буркнула Инка.

- Очень приятно, - весело с иронией, сделав ударение на «О», сказал Павел Сэм.

- А тебя? - вдруг повернулся он к Наташе.

 

Однако у Наташи это он спросил совсем другим тоном, выражением и взглядом. Голос был вкрадчивый и совсем не ироничный. Он рассматривал все ее лицо, просто пожирал ее глазами, скорее смущенно, и явной симпатией.

 

- Наташа.

 

Павел просто кивнул головой в ответ, несколько неловко. Наташа поймала себя на мысли, что он сейчас раскраснеется совсем.

 

Ехать было недалеко. Вот и их остановка сейчас будет. Павел выдвинулся ближе к двери, чтобы выйти раньше девочек, взялся за поручень. И Наташа увидела его руку, держащуюся за поручень. Рука была здоровенная! Нет, это была не рука работяги, с припухшими натруженными ладонями и пальцами. Рука, пальцы казались как бы интеллигентного типа, просто увеличенными. Раза в два больше, чем у обычного интеллигента. А еще все костяшки пальцев руки сейчас были разбиты в кровь. Эта ручишча, кулачишче снова напомнили о произошедшем кошмаре еще какой-то час назад. Наташа с удивлением для себя отметила, как совсем незаметно и быстро Павел сумел ее успокоить и расположить к себе.

 

Павел вышел первый, подал руку Инне, потом Наташе. Снова он посмотрел на нее особенным взглядом. Каким-то влюбленным взглядом…

 

По дороге они непринужденно болтали, развеяв Наташину скованность совсем. Инна же все также была колюча, и расстроена.

 

Наташа и Инна жили в одном доме. Инна в 14 подъезде, а Наташа во втором. Удобно сейчас было провожать. Хотя скорее наоборот.. Ведь сначала придти до места назначения должна она, Наташа, а потом уже Инна!

 

- Ваш дом? Мда, серьезный домик, - сказал Паша, окидывая взглядом многоэтажку, - с разбегу не перепрыгнешь. Где твой подъезд? А твой? – выяснил Павел. – И вдруг нашелся:

 

- Так, сейчас все вместе втроем проводим Инну – а то сегодня у нее какой-то менее удачный день, а потом Наташу. Да? – спросил глядя «своим» взглядом на Наташу, ища у нее поддержки его предложения.

 

- Нет! – вдруг начала все портить Инна. – Спасибо тебе. Довел. Пришли. Мы сами уже дойдем здесь.

 

- Сами. Вон уже как сами находились. Пойдем уже дойдем до твоего подъезда, до лифта, – начал уговаривать ее Паша, как маленькую.

 

- Нет, я Наташу одну не оставлю! – вдруг заартачилась Инна, то ли во вред, то ли не понимая ничего.

 

- Хм, - философски задумчиво сказал Павел, - ты настоящая подруга. Просто я вот думаю, ты боишься за нее …. из-за меня? – с паузой спросил Павел. – То есть я такой хитрый и коварный, хочу обидеть Наташу, именно ее, при этом не на остановке, не на дискотеке, а именно здесь. И только ты мне можешь в этом помешать… Хм…. – с таким тонким сарказмом спокойно рассуждал он.

 

Наташа не выдержала:

 

- Ладно, Инн, не случится ничего со мной. Пойдемте уже по домам.

 

Инна, обиженно сжав губы, посмотрела на Наташу, развернулась и быстро пошла домой. Паша и Инна зашли в подъезд, поднялись на ее пятый этаж. Сначала стояли на ступеньках, потом перешли на подоконник возле мусоропровода.

 

- А я в такой-то школе учился. Прошлым летом поступал в институт. Думал модную профессию программирования на компьютерах получать. Не поступил. 5 физика, 4 математика, 3 русский язык. Проходной балл 13. Причем сначала 4 сказали по сочинению. А потом исправили… Нужно им было своего протолкнуть, блатного какого-то. Я бегал бегал по институту, орал там, «покажите мне мое сочинение, где ошибки, почему исправили 4 на 3, я уверен, что нет у меня ошибок!» Ничё не добился…

 

- А я после школы летом в мед поступила. Буду людей лечить. Правда, сейчас пока на лягушках тренируемся, трупах…

 

- Ух, ты! Медицинский! С ума сойти! Трупах?! Я не смог бы никогда…

 

Они разговаривали обо всем - кто кого знает, кто где был, про его бокс, про ее танцы. Что он сейчас работает помощником библиотекаря в Академии Наук, сдувает пыль с умных книжек и спит там целыми днями на стульях, готовится и собирается поступать в следующем году снова, если успеет, если не заберут в армию, почему он Сэм – «потому что фамилия Самсонов»…

 

Они сидели и болтали, болтали, болтали. Легко и непринужденно. Периодически у нее мелькало в голове, что она будет делать, если он полезет к ней целоваться. Будет она сопротивляться или нет? «Не знаю», - не могла найти ответа Наташа… Но он не лез. Только шутил, болтал и разве что поедал ее глазами. Иногда ей казалось, что он хочет ее обнять. Но он все не решался.

 

Вдруг открылась дверь ее квартиры.

 

- Наташа! Ты с ума сошла! Уже 2 часа ночи! Ты хочешь, чтобы у меня инфаркт случился?!- выглянула мама Наташи в ночной рубахе. – Я уже в милицию собралась звонить, по больницам, ее искать, а она тут сидит, засранка…

 

Наташа пулей юркнула в свою квартиру.

 

- А телефон? – крикнул спохватившись Павел.

 

Мама Наташи окинула Павла испепеляющим взглядом и хлопнула дверью.

 

 

Все воскресенье Наташа сидела за учебниками. Ей ввалили «по первое число». И мама, и папа. Вообще-то, ее родители всегда, каждую субботу ездили в деревню, к его родителям в Подмосковье. Приезжали в воскресенье после обеда. А тут и они не поехали, и она приперлась в 2 часа ночи хоть и знала, что они ее ждут!

 

Но самое страшное, что она с Павлом не обменялась даже телефонами. Понятно, что он знает, где она живет. Однако, она дома только вечером бывает – учеба до 4, 5 и даже 6 часов, танцы 3 раза в неделю. Эх…

 

Все воскресенье не было и минуты, чтобы она не подумала о нем. Из-за него в голову не лез ни английский, ни латынь, ни анатомия. Она два раза ее спас. Там на дискотеке увел из эпицентра. Потом на остановке. И в то же время такой простой, без понтов, такой тонкий юмор, такой тонкий сарказм по поводу Инны. Так с ним легко. Симпатичный, спортивный такой, мощный. Интересно, как он целуется? Не похоже, что бабник, даже не прикоснулся. Эх…

 

В заботах, учебе, танцах пролетел понедельник. Как грустно.

 

В заботах, учебе, танцах пролетел вторник. Совсем все грустно.

 

В заботах-учебе пролетела среда. 16.30. Закончились практические занятия по анатомии. Устала. Никаких эмоций. Сейчас домой. Идут с девочками в гардероб, все в белых халатах. Ее взгляд упал на кого-то, сидящего на широченном подоконнике вестибюля с раскрытой газетой. Однако этот кто-то смотрит не в газету, а поверх не нее, на Наташу. Смотрит лукавым смеющимся взглядом. Черт побери! Томпсон! Сэм! Пашка! Кровь прильнула к Наташиному лицу, и даже выступили слезы. Наташа еле сдержала себя, чтобы не побежать к нему и не бросится ему на шею. Она важно не спеша подошла к нему, однако все же не в силах сдержать улыбку радости. Павел неторопливо свернул газету «Советский Спорт» и с очень серьезным грустным вдруг лицом сказал:

 

- Опять Спартак проиграл ЦСКА. Ну никак всё они, - он сокрушенно как бы горестно покачал головой

- Спартак? Футбол? Январь же? – спросила Наташа

- Причем тут этот нога-мяч! Хоккей!

- Ах-ха! А мы за Спартак в хоккее болеем?

- Нет, блин за Пахтакор Ташкент, - возмутился Павел.

- Какой еще Ташкент?

- Пахтакор! Пошли сегодня на хоккей? На Спартак.

- Не, я хоккей не люблю, не хочу на хоккей.

- Ну, пошли в кино! На Бельмондо. Между прочим, мой коллега и мой любимый актер. И только не говори, что «ты кино не люблю».

- Кино люблю, но хочу есть, просто домой, много уроков на завтра, сегодня кино никак.

- Значит идем есть. В … кафе.

- Хорошо.

 

Наташе, не смотря ни на какую усталость, было безумно радостно, что Сэм нашелся! Или кто он. Она была очень рада такому штурму на нее хоккеем и кино.

 

Они пошли в кафе, он угостил ее ужином. Оказалось, что он не пьет кофе – потому что спортсменам кофе вредно. Он что-то рассказывал ей, спрашивал про ее занятия, удивлялся и ужасался, чтО студенты уже на первом курсе делают. Ей с ним было легко и приятно. Она видела его всего лишь второй раз в жизни, но почему-то начинала ощущать, что это ее родной человек, что она сильно привязывается к нему с каждой минутой, как будто знает его всю свою жизнь. Что она уже не знает, как это без него. Слишком быстро, удивлялась себе Наташа.

 

Он проводил ее домой. Было еще только 7 вечера. Они поднялись на ее этаж. Остановились у ее двери. Он посмотрел на нее внимательно, прямо в глаза, подошел. И … Открылась дверь лифта.

 

- Здравствуй, Наташа, - сказала соседка.

- Здравствуйте, - ответила молодость в один голос.

 

Соседка ушла. Но теперь кто-то спускался по лестнице, пару этажей сверху.

- Ну, я пойду? – вздохнув, попросилась Наташа.

- Стой! Ты жестоко прячешь от меня одну очень важную вещь, - очень серьезно и таинственно сказал Павел, нахмурив брови.

- Какую? - удивленно и серьезно, в очередной раз попавшись в его ловушку, спросила Наташа.

- Ты жестоко прячешь от меня свой телефон. Я тут понимаешь, все ноги сбил, третьи сутки бегая тебя ища по всем твоим кафедрам, только и объясняя, что «ищу самую красивую вашу студентку, а зовут ее Наташа»

- Ух ты! Ты так и говорил, спрашивая про меня?

- Ну а как же по-другому мне бы подсказали, где ты? Нашел же!

- Что же так долго искал?.. – нечаянно вырвалось у нее.

 

Дверь Наташиной квартиры открыла мама. Ничего не сказала.

 

- 738 64 02, - бросила Наташа и упорхнула домой. Обдав Павла ледяным взглядом, мама закрыла дверь.

 

Наташа пришла к себе в комнату, села в кресло и улыбалась, улыбалась, улыбалась, аж до боли в мышцах лица. Она была безумно рада, что он ее нашел. Искал и нашел. Она понимала, что стремительно влюблялась. Наверное, телефон, конечно, он забудет – нормальный человек не сразу запомнит, а тут боксер, а она так быстро ему выпалила номер телефона. Зачем она влюбляется в боксера? Низачем. Оно само.

 

В 21.30 позвонил телефон. Поднял папа и позвал Наташу. Это был Павел:

 

- Привет, - сказал Павел

- Привет, - ответила Наташа и засмеялась. Ей уже становилось смешно и радостно просто от его манеры общения – простой, свободной, с постоянными незлыми подколками. Вот и сейчас – «привет», как будто не виделись неделю. И таким тоном…

- Не разбудил?

- Нет.

- Правильно, нечего.

- Что нечего? – опять стало смешно Наташе.

- Потому что уроки учи! И вообще, я добрался до дома хорошо…

- Молодец, я рада. А ты запомнил мой телефон…

- А? Да! А какой? - начал деланно тупить Павел, - А! Запомнил. Я еще туда ем!! – напомнил Павел старый анекдот про боксеров. Наташа просто растеклась от смеха по полу.

 

Она стояла в коридоре с телефоном. Они болтали с полчаса. Наташе показалось 3 минутки. Ее родителям – час. Они тихонько незаметно подглядывали за ней из зала. Она все хихикала, смеялась, краснела, садилась на пол, на корточки, на коленки, снова вставала, стучала трубкой по стенке. Для нее явно не существовало никого вокруг, только тот, кто был на другом конце провода.

 

- Мальчик? – спросила мама шепотом у папы.

- Угу, - ответил папа, - это что-то новенькое, - добавил он, показывая на дочь и глядя пристально на маму.

 

То есть конечно, у их дочери были мальчики друзья и раньше. Они подозревали, что возможно (эх!) она уже и не девочка, хотя надеялись что это не так. Особенно мама надеялась, что ее дочь «не такая». И все же, было налицо, что сейчас кто-то сильно вскружил их дочери голову. Очень сильно. Не было такого.

 

- Наверное, я его видела, - прошептала папе мама.

- Это с которым она в воскресенье в подъезде ночевать собралась?

- Да. Они и сегодня на лестнице стояли, пока я не вышла.

- Ну и как он?

- Ии, ох, - тяжело вдохнула и выдохнула мама. – Судя по виду, какой-то спортсмен.

- О, ну нормально, - одобрительно сказал папа.

- Что нормально! – огрызнулась мама, - зачем нам спортсмены?

 

 

Четверг оказался полностью загруженным днем для него и для нее. Они не встречались. Только что вечером час повисели на телефоне перед сном.

 

В пятницу вечером он пригласил ее в кино. Американская комедия. Павел не понимал американских комедий. Но нужно было сходить, посмотреть. Потому что нельзя не посмотреть «как все». Хорошо хоть смеяться не обязательно. И он не смотрел. И она не смотрела. Они сидели на последнем ряду. Он взял ее руку в свою. В свою лапу. Огромную, теплую ладошищу. Очень твердую, но не колючую, приятную. И весь фильм он играл с ее рукой. Пальчиком по ладошке, по запястью, перебрал каждый ее пальчик. Он не сопротивлялась, а сама тихонечко отвечала на его ласки.

 

Они вышли из кинотеатра. Оба раскрасневшиеся, можно было поднести спичку, и она бы вспыхнула.

 

Они добрались до ее подъезда. Он рассказывал ей, про то, как ему работается в его Академии Наук, какие интересные люди, умные, немножко в себя поглощенные своей работы, слегка отрешенные. Но они ему нравились. Выйдя из лифта, он спокойно без замешательства провел ее за лифт, к мусоропроводу, где они были тогда , в первый день. Также спокойно уверено неторопливо, не прерывая рассказа, не изменяя ни интонацию, ни выражения лица, расстегнул ее пальто, просунул под него руки, обнял ее за талию и поцеловал. И они не смогли оторваться друг от друга минут пять. Все целовались и целовались. Наташа потеряла счет времени. Они бесконечно обнимались, целовались, рассматривали друг друга, не могли насладиться друг другом, достаточно бесстыдно «лапали» друг дружку. Наташа вдруг глубоко вздохнула, посмотрела на часы - абсолютно незаметно пролетели целых полтора часа в подъезде - и сказала:

 

- Сейчас выглянет моя мама, и ты, и я получим такой нагоняй. Она не посмотрит, кто каким спортом занимается, ввалит, так что…, - и потом добавила, - Пошли завтра в технологический институт на дискотеку? Меня одноклассница Оксана зовет. И… наверное, Инку нужно взять.

- Как там ее пимпа носик?

- Нормально. До свадьбы зажил.

- Пошли, конечно. Только я так себе танцор, не очень, - смущенно сказал Павел.

- Да неважно, научимся если что.

- Мне кого-нибудь для твоих Инны и Оксаны из друзей взять?

 

Наташа рассмеялась такой простоте решения личных вопросов ее подруг.

 

- Для Оксаны не нужно, для Инны возьми. Только приличного. А то она девушка нежная…

-Ух ты, какие мы нежные.

 

В субботу у Наташи были всего две пары лекций. Она прилетела домой к обеду, поцеловала на дорожку родителей, удостоверившись, что их не ждать раньше 16.00 завтра. Посидела на телефоне, потрещала с подружками – папа молодец, сделал длиннющий шнур к телефону, и теперь с ним можно спокойно таскаться по всей квартире. Позвонил Павел. Договорились, что он с товарищем будет ждать их с Инной в 19.00 на остановке.

 

Наташа начала собираться сама… Пошла на кухню… перемыла до блеска всю посуду. Убрала, все аккуратно сложила в коридоре. Прибрала родительскую комнату. Зал. Внимательно посмотрела свою комнату. Аккуратно сложила на столе учебники, тетрадки. … Хм…. Вздохнула, поменяла свою постель – постелила новое белье. Проверила наличие чистых полотенец…Снова вздохнула, полезла в свой тайничок, проверила, таблеточка Постинора на месте…

 

В 19.10 Наташа с Инной пришли на остановку. Там уже важно топтались с ноги на ногу Сэм и какой-то его дружище «ужас». Наташа внимательно посмотрела на того, ну вроде не так страшно всё, бывает хуже, разберутся сами, если что. Потом стала рассматривать своего Пашку. Он ее приятно удивил. Был одет в голубые модные джинсы, кроссовки. Под курточкой была видна светлая кофта.

 

Оксана вышла встречать их у входа на дискотеку и провела без билетов. Было заметно, что Оксана явно заинтригована Павлом, похоже Наташины рассказы и скорее всего еще и Инкины распалили там приличный интерес к нему. Она оказалась без своего друга. На вопрос, где он, только расстроено махнула рукой.

 

Они разделись и зашли в зал. Вообще-то Наташа в первый раз увидела Павла без куртки. Он был в белой маечке с короткими рукавами. Она не смогла спрятать выражение удивления и восторга, настолько он был хорош, широкие плечи и спина, мощные руки, сплошные мышцы. Нет, не огромные перекачанные как у качков. Мышцы, … в общем как у боксера… Павел в ответ рассматривал ее с ног до головы, и было видно по его лицу, что он тоже в жутком восторге от нее, от ее фигуры. Да, Сэм видел ее в первый день их знакомства нарядную и танцующую. Но. Тогда он на все смотрел другими глазами, и мысли были заняты совсем другим. То ли дело сейчас. Они стояли, улыбались и с удивлением рассматривали друг друга с ног до головы. Обоим увиденное явно очень нравилось.

 

Началась дискотека. Павел оказалось не «так себе танцор», а очень даже приличный танцор. Его движения были легкими, раскованными, четкими в такт и ритм музыки. Чем дальше шла дискотека, тем сильнее раскрепощался Павел. Нет, это был не такой танец, которому учат в танцевальных кружках и школах. Все было довольно жестко, «по-мужски». Точно в ритм ногами. И красиво раскрепощенно руками. Вращения в локтях, плечами. Здорово. Наташа быстро ухватывала его танцевальные движения. И они отделившись их общего кружка танцевали быстрые танцы друг напротив дружки. Красиво и синхронно. Как будто пропотели вместе не один час репетиций до этого. Оказалось, что он еще и почти все эти песни знает наизусть. Он их все смелее и смелее подпевал, и при этом при словах типа «only you» показывал рукой, кто именно, «только ты», а также кто здесь «bad boy» и кто «hot girl», при этом лукаво щурясь, явно понимая о чем эти иностранцы поют, и т.д. и т.п.

 

Но вот когда дело дошло до медленного танца… Наташе показалось, что он танцует медленный танец вообще в первый раз в жизни. Неуклюже и не раз по ногам. Он смущался, она только смеялась. Это были самые лучшие медленные танцы, которые она когда либо танцевала. Обнимать и ощущать под руками эти упругие мышцы. Сильные и нежные. Её…

 

Для Наташи все вокруг перестало существовать. Ее уже не интересовало, где Инна, она не замечала косые и недобрые завистливые взгляды Оксаны.

 

Абсолютно незаметно они дотанцевались до конца дискотеки. Полдвенадцатого. Инна с ее новым другом из Пашкиных «кошмаров» оказалось уже ушли. Нарисовалась Оксана. Слегка выпившая, накурившаяся.

 

- Ну как вы тут, мои дорогие? - спросила Оксана у обоих, - будешь сигарету? – добавила она уже лично Наташе.

Наташа покраснела, поморщилась и отрицательно покачала головой.

- Здорово тут у вас, только быстро все закончилось, - сказала Наташа

- Нуу, кому быстро, кому как…, - с грустной улыбкой сказала Оксана

 

Павел и Наташа оделись и поехали провожаться. Они поднялись на ее пятый этаж, и уже по привычке он повел ее на «их место» - подоконник возле мусоропровода, где в принципе уютно и можно прятаться от поздних соседей. Они начали целоваться.

 

- Что? Что-то не так? – спросил Павел, понимая, что Наташа вся напряжена, и «что-то не так».

- Ну….

- Киса, говори, - потребовал Павел.

- Ну… У меня родители уехали в деревню… Приедут завра после обеда.

- То есть. Хм. То есть ты хочешь сказать, что сейчас не откроется дверь, и никто нас не будет ругать? И более того, мы сейчас откроем дверь, войдем туда, и даже тогда там нас некому будет ругать??

- Ну, примерно так.

- Ну-ка проверим!

 

Они вошли, зажгли свет в коридоре. Пашка стоял слегка смущенный, разглядывал где и что.

 

- Пойдем кофе пить, - предложила Наташа.

- Ты хотела сказать чай? - уточнил Павел

- Да хоть шампанское.

- А это вообще шикарная идея.

- Вообще-то шампанского нету. А разве тебе можно шампанское? – удивилась Наташа, ставя чайник на плиту и включая электрокомфорку. – Если кофе нельзя, то шампанское и подавно должно быть нельзя.

- Нет, ну так тоже неправильно! Кофе не пью просто в обыденной жизни. А шампанское на праздник с любимой девушкой … это святое.

 

«Любимой девушкой» обожгло Наташу:

- И какой же праздник?

- Какой праздник я пока еще не придумал, - подойдя к Наташе и обнимая ее, шепотом сказал Паша, - но зато другое есть. А праздник найдется.

 

От этих слов и его близости у Наташи совсем закружилась голова, затрепыхали бабочки в животике, она закрыла глаза и растворилась в его поцелуях. Свистящий чайник прервал их целования-обнимания и изучения руками друг друга. Они налили себе чая.

 

- Я не поеду сегодня домой. – Тихо сказал Павел.

 

Вот он. Такой важный и во многом решающий вопрос. Предложение. Утверждение. Вопрос, как развилка дорог. Его нужно его задать, чтобы получить ответ и дальше ехать какой-то выбранной дорогой, на гораздо более высоком уровне.

 

Они в упор серьезно смотрели друг другу в глаза. Стараясь прочитать мысли друг друга.

 

- Только позвони домой родителям.

- Они не будут волноваться, они спят уже.

 

Наташа встала и принесла телефон:

- Звони.

 

Павел позвонил:

- Мам, извини, что так поздно. Я сейчас далеко от дома просто. Да в Москве. Я утром приеду. Да. Хорошо. Не буду. Ну, точно не буду! Да честно, не буду! Пока, спокойно ночи.

 

- Вот и хорошо, - одобрительно сказала Наташа, - а что ты точно не будешь? - явно это его убеждение мамы заинтересовало.

- Драться.

- Ясно все с вами.

 

Они допили чай и прошли в ее комнату. Она достала из шкафа полотенце:

- Разберешься там. И тапки возьми.

 

Он пошел в ванную, а она уселась в раздумьях. Очень все быстро получается! Нет, она была уже не девочка. С 16 лет. Если быть честной, то он был у нее четвертый мужчина. Те трое, во всех она была влюблена, скорее да. Но всех троих она подпустила к себе только после 2-3 месяцев встреч и цветочно-конфетных ухаживаний. До какого-то момента, она даже мыслей не могла допускать о близости с ними, и была готова только через этих 2-3 месяца. А здесь - неделя знакомства! Четвертый раз видимся. Кошмар. Ну, очень быстро! Хочет она его? Да. Очень. Но сейчас страшно. Какой он в постели? Как он отнесется к тому, что она «недевочка»? Ведь это так важно для парней. В 18. Что будет с ними после ночи? Сколько у него было женщин, как он с ними себя вел, как быстро расставался и почему? Этого всего она не знала. Очень все быстро получается…

 

Да, она не знала ничего о его бывших девушках. А на самом деле у него не было до нее «своей девушки»! Он в первый раз с ней, с Наташей, ходил «вдвоем с девушкой» в кино, «со своей девушкой на дискотеку». Вообще он перетрахал уже изрядное количество девушек. Проще говоря шлюх. Да, у него были только шлюхи. Зэба – это не парень, это местная шлюшка с района. За мелкие услуги или знаки внимания – всегда пожалуйста. И прочие ее подружки ей подобные. Они всегда были не против дать ему. Даже всегда хотели продолжения с ним – конечно престижно «ходить» с самым сильным бойцом района. Тем более таким красавчиком. Но продолжения никогда не хотел он. Перепихнулись, и вся любовь. Обращайся, если что.

 

Он вышел из ванной, обмотанный вокруг пояса полотенцем со своей одеждой в руках и протопал в тапках в ее комнату. Наташи нигде не было. Ее полуторка кровать была расстелена. Уголок одеяла был слегка откинут, приглашая его. И он улегся. Она вошла в комнату. Все так же одета. В руке у нее было свое полотенце. Убедилась, что действительно все всё правильно понимают:

 

- Подожди меня, не спи, - тихо неуверенно сказала она.

- Хрррррр, - громко карикатурно захрапел Пашка, открыв рот и зажмурив глаза. Чем развеселил Наташу и явно сбил напряжение, которое она сама себе нагнала.

 

Она засмеялась и удрала в ванную.

 

Довольно быстро вернулась. Выключила свет и юркнула к нему под одеяло. Они обнялись и начали медленно, нежно и одновременно страстно, все сильнее и сильнее, целоваться. Потом он стал целовать ее глаза, лицо, шею. Опустился ниже.

- Здесь у тебя очень красиво, - сверкнув снизу вверх глазами, Пашка начал целовать ее грудь, - и очень вкусно.

Потом опустился поцелуями ниже. Еще ниже…

 

Через два часа они вылезли из постели. Одеяло было уже давно зашвырнуто куда-то. Абсолютно счастливые решили немножко отдохнуть, пойти что-нибудь попить на кухню. Она надела его майку. Хотела надеть трусы, но он воспротивился:

 

- Нет, ну это уже надевать совсем лишнее. Не разрешается!

 

Бороться с ним не было сил. Она в его майке, он абсолютно голый пошли на кухню. Она поставила чайник. Он нагло рассматривал ее обнаженную при свете. Она рассматривала его «там» и всего. «Идеальная фигура, - с удовольствием отметила она для себя, обалдеть просто, ни грамма жира, сплошные мышцы». «Офигенная девушка, - молча восхищался Наташей Павел, -

ну и ножки, ну и попа, талия, грудь. Красивая какая.»

 

- Какая хорошая идея - пойти попить, - сказал Павел, не отрываясь глазами от нее.

- Не рассматривай меня там, - со смехом попыталась воспротивиться она.

- Не запрещай мне любоваться тобой! – потребовал он, разглядывая ее «всё». Подошел к ней, обнял, погладил по попе и серьезно сказал, - ведь я тебя люблю.

- Я тебя тоже люблю, - искренне ответила она, явно удовлетворенная тем, что произошло, как произошло, - какой ты! – не выдержала, сказала она.

- Какой?

- Классный ты вообще!

 

Больше она ничего не смогла сказать из-за страстного поцелуя. После короткого чаепития, они снова вернулись в ее кровать…

 

Уснули в обнимку только в полшестого.

 

Проснулись в 10 утра. Пошли готовить завтрак. Оставалось уже только пару часов, не хотелось рисковать. 16.00, это может быть и 14.00. Родителям необязательно все знать.

 

- А сейчас! Мы с тобой будем! Готовить! Пиццуууу!- объявила она торжественно на кухне, как будто это было объявление в цирке. Она опять же была только в его белой тенниске. Он все-таки надел трусы, а она нет, чем его явно радовала, но и очень отвлекала от помогания в готовке пиццы.

 

Пицца удалась на славу! Так долго готовили. Вроде бы и огромный блин получился, и не пожалели ничего туда сверху. А слопали эти молодые организмы за три минуты. Оно и естественно. 4 часа танцев нон стоп. 5 часов секса нонстоп……

 

Сытые довольные усталые, сидели на кухне и смотрели друг друга в глаза, лаская легонько руки друг друга.

 

- Вкусно тебе было?

- Очень вкусно!

 

В двенадцать он ушел. Наташа оделась, запустила стирку – нужно было выстирать и ее вчерашнее белье, и белье любви этой ночи… Такой классной ночи. Нужно еще и прибраться, чтобы никто ничего не унюхал.

 

Родители приехали в полтретьего. Мама подозрительно стала все рассматривать. Никакой крамолы нет.

 

- У тебя кто-то ночевал? – провокационно спросила мама.

- Да нет, чего это…, - ответила Наташа, стараясь не появляться на глазах, чтобы не выдать себя лицом.

- Или был кто-то вечером? – не унималась мама строго.

- Мать, давай меня уже кормить! Я голодный как волк, - раздраженно зарычал с кухни папа-волк, спасая дочку от дальнейшего допроса.

 

 

Всё. Наташа поняла, что по уши влюбилась. Мало того, что она постоянно думала о нем, она хотела, чтобы он все время был рядом – и в институте, и дома, и … в постели. Каждый день и каждую ночь. Она «пролетала» от удовольствия всю ту первую их совместную ночь. Все так было здорово, много, долго и очень очень хорошо. И хотелось еще и еще. Прямо аж невмоготу хотелось его сейчас, хотя прошло то всего пару дней.

 

Павел объявил ей, что у него в ближайшие пятница-суббота-воскресенье турнир по боксу, и пригласил. В худшем варианте турнир закончится для кого-то уже в пятницу, но он уверен, что для него это будет все три дня – «в моем весе никого серьезного не будет, мастер спорта там только я…»

 

Пашина секция бокса оказалась недалеко от ее студии танцев. И в среду Наташа решила совершить неожиданный визит после своих занятий к нему на тренировку, посмотреть чем это они там занимаются? Она спросила на входе у вахтерши, куда ей пройти, и ей не стали ничего запрещать, любезно показав, куда.

 

Большой зал, больше баскетбольного, в центре зала на высоком помосте ринг. Порядка 20 боксеров вокруг ринга а также 4 на ринге внимательно слушали задание тренера. Наташу поразило в чем они были одеты! Ей представлялось, что все должны быть в боксерских трусах и майках – форма есть форма. На самом деле кто был в чем. Кто-то в трусах, кто-то в спортивных штанах, кто-то в майке, кто-то без майки, кто-то надет очень тепло – в ветровке, причем под ветровкой явно был теплый спортивный костюм. Половина спортсменов была в шлемах разного калибра - и красивые, и какие-то несуразные, кто-то без шлема. Хм. Как же его здесь узнать среди этой разношерстной толпы.

 

- Так, мальчики! Сейчас! Сейчас! Первый номер. Первый номер начинает атаку левой. Второй номер. Второй номер делает уклон влево – удар левой по корпусу, правый боковой в голову. Либо! Либо. С уклоном вправо бьет левой навстречу в голову и правый боковой. Понятно? Время! – объявил задание на раунд пожилой тренер, и все боксеры разбившись на пары запрыгали в каком-то хаотично-броуновском движении выполняя данное задание

 

Наташа начала растерянно искать своего Пашку. Мда, просто нереально найти. Решила искать методом исключения, отбрасывая тех, кто не мог быть им. В конце концов, она начала следить за оборванцем в ринге. По росту и телосложению подходит. Оборванец был в боксерском шлеме, закрывающим всю голову, одет в какие-то когда-то синие, но сейчас застиранные до сероватого оттенка, хб трико, отгрызенным – казалось, именно отгрызенным, а не отрезанным - по колено, этого же комплекта, цвета и материала майке с длинным рукавом. Правда боксерки у него были красивые, яркие, высокие. Он буквально парил на ринге, танцуя вокруг своего соперника, который был чуть выше его и тяжелее килограмм на 15, который был «первым номером», выбрасывал левую руку, стараясь достать оборванца. А тот казалось, издевался над толстым, то танцевал вокруг него вправо, то влево, то останавливаясь перед соперником, технично двигая плечами и головой, как бы дразня «попробуй попади». Но толстому попасть не удавалось. И оборванец не злобно, играючи успевал делать нужные уклоны и выстреливал молниеносно своими двойками в ответ. Хотя Наташа все еще не видела его лица, теперь она была уверена, что оборванец и есть ее Пашка, вспоминая его манеру драки в первый день их встречи, вспоминая, как он танцевал с ней на дискотеке.

 

- Здравствуйте, барышня, вы записаться в секцию бокса пришли? – спросил подошедший тренер.

- Здравствуйте, нет, я посмотреть. Можно?

- Вы к кому-то или просто посмотреть?

- Я вообще-то к Павлу Самсонову.

- О! – одобрительно протянул тренер, - Я нисколько не сомневался, что такая красивая девушка может быть только у Пашки. Проходите на скамеечку возле ринга, вон он на ринге, в шлеме с ушами. И взглянув на секундомер крикнул в зал, – Время!

 

Наташа прошла, куда ей указали. Паша в позорном костюме оборванца стоял в ринге, опершись на канаты и свесив через них руки, с восторженной улыбкой во весь рот, обнажая широкую пухлую капу (боксерскую защиту зубов) во рту. Наташа улыбнулась ему в ответ, слегка покачав головой укоризненно – ей казалось, что это неприлично пусть даже в чисто мужском боксерском коллективе, но быть в таких оборванных одежках. И ей, почему то было стыдно. Потому что он-то ведь ее …

 

- Сейчас! Сейчас! – начал объявление задания тренер, снова по своей привычке повторяя слова. - Договоритесь в парах, кто над чем хочет поработать. Все, кроме выступающих. Те, кто готовиться! Кто готовиться, вольный бой! Время!

 

Стало ясно, что две пары боксеров в ринге «готовятся» к соревнованиям. И Павел снова запарил в ринге. Толстый явно не успевал за ним. А тот прыгал и прыгал вокруг него, танцевал и танцевал, жалил и жалил. Очень быстро. Руки Пашкины летали как плети, молниеносно, одиночные, серии 3-4 удара, 7-8 ударов. И снова танец ног. Наташа снова стала ловить себя на мысли, что бокс, как и тогда драка в клубе, в исполнении Павла выглядят очень красиво. Именно слово «красиво» подходило к Пашкиной технике.

 

- Время! – возглас тренера прервал Наташино любование боксом.

 

Павел слез к ней с ринга, весь мокрый. Снял шлем. Улыбался и уже привычно пожирал ее глазами:

 

- Привет. Какая приятная неожиданность.

- Привет. Плохо, что зашла?

- Ну, вот ты уже сразу «плохаешь». Да очень хорошо! Здорово! Мне очень приятно. Только мне нужно еще немножко поработать, угу?

- Угу.

 

Павел снял перчатки, руки в бинтах, подошел к груше. И, расставив локти в стороны и подняв руки на уровень головы, начал неспеша, высунув смешно язык, наносить по груше по 2 удара то левой, то правой.

 

- Та-та-та. Та-та-та. Та-та-та. Та-та-та-та-р-р-рррррр.

 

Неспешный равномерный такт ударов груши о свою крышу ускоряясь превратился в сплошной рокот – как будто работает трактор. Просто изумительно с какой скоростью бедная груша летала- билась о крышу, получая тумаки от кулаков Павла. Непонятно, как он умудрялся попадать в эту грушку, летающую со скоростью пули, и превращаясь в серое облако.

 

Затем еще работа на мешке. Пресс.

 

- Всё! Я в душ, - объявил наконец он. – Не устала? – и украдкой осмотревшись, чтобы никто не видел, быстро поцеловал он Наташу в губы.

- Паша! – застеснялась Наташа.

 

У входа в свою тренерскую коморку стоял тренер, что-то жевал и смотрел на них. Кивнул головой, хмыкнул, и коморка поглотила его.

 

Вот и Паша. Вышел из раздевалки. В своих темно-синих джинсах, высоких черных кроссовках, хоть и зима. Черная короткая куртка с очень коротким воротником, без шарфика, хоть и зима. Черная спортивная шапочка натянутая практически на глаза. Широкие плечи и шея, огромные кулаки - громила гопник ни дать ни взять. Отдашь все и сразу, даже если бы он просто спросил «как пройти в библиотеку». Единственные вещи в этот момент, - рассматривала его Наташа - которые позволяли думать, что может все-таки нет, он не гопник, это его смеющееся сейчас лицо и довольно веселая светло-красная спортивная сумка.

 

- Пойдем кушать. Я таааак хочу есть! – сказал он. – И тебя …

- Чтоооо???

 

***

 

Они не спеша покушали в кафе и пошли провожаться. Павел казался уставшим, оно и понятно. А Наташе совсем не хотелось спешить расставаться сегодня, хотелось погулять, побыть с ним – как жаль, что некуда деться совсем! Наверное, Паша что-то почувствовал, ее суперромантическое настроение, его усталость испарилась, глаза загорелись, и он прямо в транспорте начал тихонечко целовать ее. Наташа поплыла, ей не хотелось сопротивляться, она стала отвечать на его поцелуи, обняла его. Весь мир и все люди вокруг для них исчезли. Парочка влюбленных не смотрела ни на кого, хотя наверняка, все пялились на них, и точно осуждали за такое распутство, ибо в их время молодежь... Да ну их всех! В подъезде они прямиком пошли в «свое» укромное местечко. Наташа чувствовала, что совсем теряет голову, и нет никакого сопротивления ни чему. А наоборот хотелось все! С ним. Все и сейчас! И когда в его руках появился презерватив, она удивилась сама себе, что эта штучка сейчас ее нисколько не удивляет и не возмущает, а она спокойно этому рада. Она повернулась к нему спиной и стянула с себя джинсы и трусики…

 

Уже дома, лежа в кровати перед сном, ее мучили сомнения, и мысли метались – «что я делаю? Опустилась совсем - в подъезде! Практически среди бела дня возле собственной двери. Какой кошмар! Просто как кролик и удав…». «Но удав-то ведь классный, лучше не придумаешь. Нежный, ласковый, чуткий, никогда ни словом, ни интонацией, не высказал ни раздражения, ни отрицательной эмоции. Просто невозможно устоять. Отдаться! Еще и еще! И все-таки, какой-то уж он слишком подозрительно хороший. Эх, не обжечься бы! А все-таки классно с ним всё. И сегодня возле мусоропровода тоже…»

 

 

Наташа зачем-то рассказала Оксане и Инне, что у Паши соревнования по боксу в пятницу-воскресенье. Инне было пофиг. А вот Оксане:

- Это у какого? У этого то ли монстра, то ли красавчика, с которым ты тогда так вытанцовывала у меня на дискотеке? Он боксер? А что у тебя с Сергеем? Всё уже? Совсем? А с этим монстром ты уже спишь? Вы трахаетесь?

Оксана осыпала Наташу бесцеремонными смущающими вопросами, на которые Наташа мямлила в ответ ни да, ни нет, но от того, КАК она мямлила, Оксана все понимала правильно.

- Ну, вы, девушка, даете! Вы ж знакомы без году неделю, - поражалась своей неприступной (ну относительно) скромнице подруге. – Я тоже пойду посмотреть бокс, - безапелляционно заявила она, - Никогда вживую не видела.

 

В пятницу Наташа и Оксана нерешительно подходили к Дворцу Бокса. Сверху входа красовалась полотняная красная растяжка «Привет участникам областных соревнований по боксу». На двери также был плакат, указывающий дни и время поединков.

 

Во дворце было многолюдно. В основном зрители, но также и тренера, и участники. Павел просто сказал, что он будет выступать где-то примерно около двух дня, время неточное, потому что поединки могут быть чуть дольше, а могут быть и совсем короткие. Наташа успевала со своих занятий как раз. Подруги пошли к залу с рингом. В длинном коридоре разминались готовящиеся к предстоящим боям спортсмены. Они прыгали, наносили удары в воздух, проводили бой с воображаемым противником - бой с тенью. Девушки уже почти вышли из коридора, как Наташа вдруг узнала в одном из разминающихся с тенью Пашку. Он был в ветровке, красивых красных атласных боксерских трусах, тех самым боксерских ботинках, которые так понравились ей у него на тренировке. Он с очень серьезным видом отрабатывал удары, рассекая воздух, танцуя вокруг «тени». Наташа подошла к нему, чуть обижаясь, что он не позвал ее, наверняка же видел, как она шла в зал. Она посмотрела ему в лицо. На нее снова смотрел «плохой» Томпсон, колючий злой взгляд как из преисподней. Он только слегка остановился, оторвавшись от своего воображаемого противника, но продолжая пританцовывать. Он смотрел на нее тем самым убийственным взглядом первого дня знакомства.

- Привет, - чуть дрогнувшим голосом сказала она.

- Привет, - неродным низким басом сказал Павел. - Я сейчас выхожу.

Она поняла, что он так готовиться и настраивается. Однако Наташины обидушки на его холодность как-то не очень хотели проходить. Почему ТАК? Сказал же «никого не будет» в его весе. И вообще…

- Ладно, я пойду в зал, я буду за тебя болеть! Удачи. Будь аккуратный. Береги себя.

- Угу, - кивнул он, и сразу продолжил свою разминку.

Наташа пробрались к Оксане на второй этаж. Не самые лучшие места, но все же видно неплохо. Оксана была в жутком восторге от происходящего, уже за кого-то неистово болела и хоть и не кричала, но с чувством, негромко вслух приговаривала:

- Ну дай ты ему, чтоб голова у него отвалилась. Ух ты, как его глаз подбили! Кровищи сколько! Класс!

 

- Победу по очкам, со счетом 4 -1 одержал Николаев. – объявил информатор. – На ринг вызываются боксеры полутяжелого веса, до 81 кг. В красном углу ринга – мастер спорта Павел Самсонов. 18 лет. Боксом занимается 4 года. Провел 34 боя. В 29 одержал победу. В синем углу ринга – мастер спорта Константин Шахрайчук. 27 лет. Боксом занимается 14 лет. Провел 115 боев. В 84 одержал победу.

 

- Нифига себе, два мастера спорта! – сказала Оксана, - А ты говорила никого не будет. 27 лет, мастер спорта, 14 лет боксом занимается. Во рубиловка сейчас будет! Клёво! Посмотрим, на что твой Пашик годится.

 

Наташу ее слова словно кипятком обожгли. «И в самом деле, ведь никого не должно было быть серьезных. Если это не серьезный, то кто? Или что-то поменялось? Какой ужас! Чёрт!»

 

Насколько Оксана возбуждалась в предвкушении этого боя все сильнее и сильнее, настолько сильнее начинала паниковать Наташа. «Господи, хотя бы не нокаут! Что я думаю? Отче наш, иже еси…» попыталась вспомнить слова молитвы, которой ее учила бабушка. Но не смогла. Черт! Надо бы выучить…

 

Шахрайчук в зеленых трусах и зеленой майке стоял в своем углу ринга и словно разъяренный бык смотрел исподлобья на Павла. Павел как заведенный, с самой первой секунды как взобрался на ринг, не останавливаясь, все танцевал и танцевал, легко прыгая с ноги на ногу, не глядя на соперника. Было заметно, что он очень волнуется. Было заметно, что и Алесеич очень волнуется, все что-то шепчет и шепчет Павлу, двигая плечами и дергая слегка кулаками, давая наставления, как нужно и что сейчас делать. Рефери в ринге пригласил соперников в центр и что-то им казал. Зеленые трусы и майка все пыталась поймать взгляд соперника, буравя того своими злыми ненавидящими глазами. Павел смотрел в пол, на канаты, в углы ринга, на штаны рефери – куда угодно, только бы не встречаться глазами с зеленым. После очень короткой консультации спортсмены снова разошлись по своим углам. Павел всполоснул рот и выплюнул.

 

Гонг. Первый раунд.

Соперники вышли в центр рига, ударили друг друга приветственно по перчаткам, и бой начался. Первая минута. Зеленые трусы не спеша, в стойке очень уверенно пошел вперед, весь закрытый, аккуратный, грозный. Павел начал очень осторожно, весь в танце-челноке, ноги все время в работе. То влево, то вправо от соперника, двигая плечами, головой, уклоны. Максимально стараясь запутать соперника, не дать в себя прицелиться, не дать себя загнать в угол, к канатам. При этом Павел постоянно молниеносно выстреливал своей левой рукой в противника. Казалось бы без силы, просто на скорость. Зеленый не успевал или не хотел уклоняться от этих легких уколов левой, только подставлял перчатки. Все в защиту. А Павел все кружил вокруг него своим замысловатым техничным танцем. Отступал, уходил в сторону. Левый прямой. Еще, еще и тут же сбоку. Снизу по корпусу, апперкот. Все очень быстро, но похоже не очень-то вкладывая при этом силу в удары. Только левой. И сразу уход на дистанцию. Никакого шанса зеленому даже выбросить свою руку с ударом вперед. А тот просто наступал и получал по защите.

 

- Костя, бей его, ударь его, пробей раз-два! – закричали болельщики зеленого.

 

Вторая минута. Костя попытался ударить левой. Быстро, сильно. Павел еще быстрее сделал легкий сайд-степ вправо, чуть отклонившись, как бы уступая дорогу своему сопернику, жестко пробил правый боковой. В поднятое плечо зеленого. Еще одна попытка того пойти вперед комбинацией «раз-два», снова Павел чуть назад и сайд-степ влево с жестким боковым навстречу. Снова по защите. Еще попытка зеленого, и снова мимо, а в ответ три жестких удара после сайд-степа. Ни одного удара не долетело до Павла. Все удары Павла пришлись в аккуратную защиту соперника.

 

Третья минута.

 

- Сэм, давай! – начали кричать болельщики боксеры с команды Павла.

- Атакуй, работай! – нервно подбодряли своего Костю его болельщики.

Костя зеленый шел без удара вперед, теснил Павла, пытаясь загнать его в угол или к канатам, готовил свой удар. Павел легко и непринужденно порхал на ринге, отстреливаясь четкими левыми, изредка правыми. Один, два удара и уход. Только со второй минуты сил в ударах Паши уже становилось все больше и больше. Это было слышно по более звонким шлепкам о руки защиты зеленого. И хоть это по-прежнему было все в защиту, и ни одного чистого удара Павла не прошло, теперь после уже довольно мощных резких левых, голова и корпус зеленого дергались по инерции.

 

Деревянный молоток постучал по столу, предупреждая соперников, что осталось 10 секунд раунда. И этот молоток, словно выстрел из пистолета у легкоатлетов или пловцов, дал старт атаки Павла. Он как гоночный Феррари абсолютно неожиданно стартанул и бросился на соперника. Левый в печень, правый в корпус, левый боковой, правый боковой, под который успел технично поднырнуть зеленый. Однако это защитное движение нисколько не помогло ему, правильно поставленный удар и вложенный корпус не выбили из ритма Павла. Хоть его правый буквально со свистом пролетел над макушкой противника, он продолжил тут же не менее быстрым и мощным левым боковым, потом правый апперкот, еще левый боковой и правый. Все удары были очень быстрые с силой могучего молота. Хоть зеленый и успел нырнуть под два, спрятался в глухой защите, он получил около восеми-десяти чудовищной силы удара по этой защите за эти 10 секунд концовки ранда.

 

Прозвучал гонг. Судья закричал: «Стоп!» и сию же секунду бросился с вытянутой рукой между Павлом и зеленым, подозревая, что остановиться в такой своей сокрушительной атаке Павел возможно самостоятельно не сможет. Однако с гонгом Павел тут же отпрыгнул от соперника, развернулся и пошел в свой угол. Зал взорвался шумом и аплодисментами. Окончание раунда явно понравилось зрителям. Судья внимательно стал рассматривать зеленого. Которому похоже повезло, что он не пропустил ни одного чистого удара, и вовремя прозвучал гонг. Однако эти могучие Пашкины удары сильно потрясли его. На лице зеленого появились припухлости, возможно от своих же перчаток, засветился фонарик в углу правого глаза. Он, сильно моргая, очень неуверенным шагом, пошатываясь, побрел в свой угол.

 

Пашке уже поставили стульчик. Он уселся на него и начал очень сильно глубоко и тяжело дышать, поднимая весь корпус, как бы помогая себе закачать нехватающий воздух. Казалось, он совсем выдохся за первый раунд, проделав такую огромную работу. Секундант побрызгал на него водичкой. Алексеич смешно оттянув за резинку трусы Павлу, начал загонять туда воздух полотенцем, чуть не ударяя им по лицу Пашке. И что-то склонившись начал шептать ему. На удивление через 15 секунд Паша дышал уже абсолютно спокойно, как будто сам он только пришел из зрительного зала.

 

- Все нормально. Проверили его. Хорошо. Там ничего нет! Сейчас поработай первым номером. Побросай ему по 4-5 ударов серийно. Бам-бам-бам, - шептал Пашке Алексеич, показывая на Пашке же куда и как ему нужно сейчас будет делать «бам-бам-бам».

 

Минута перерыва прошла. Второй раунд. Гонг.

Зеленый неуверенно начал выдвигаться из своего угла, в то время как Павел быстро в своем красивом танце пошел на него. Сразу же небольшой уклон влево и сильный удар по печени, и тут же левым же в голову. Правый джеб, левый боковой, правый апперкот, еще, еще, и еще. Зеленый съежившись ушел в глухую защиту, закрылся, спрятался, прижался к канатам, получая и получая Пашкиными кувалдами по спрятанной голове и туловищу. Шум в зале начал нарастать.

 

- Стоп, - не выдержал судья секунд через 30 после начала второго раунда, вклинившись между боксерами, – Раз!

- В угол! – это Павлу, - Два, - это уже зеленому, - Три …

 

Судья отсчитал девять, спросил зеленого:

- Готов?

 

Тот жалостно взглянул на своего тренера, поднял руки, сигнализируя, что он в порядке и кивнул головой. Рефери зачем-то вытер перчатки зеленого о свою крахмально чистую белую рубашку и скомандовал:

- Бокс!

 

Павел мощно и уверенно как тигр выдвинулся вперед из угла, в то время как зеленый, увидев этого тигра, сжавшись, начал пятиться назад. Павел по-хозяйски посмотрел на соперника. Бросил резкий левый джеб, второй. Зеленый подставил руки и отбил удары. И тут же Павел выстрелил левым пушечным боковым в область правой скулы зеленого. На этот раз там защиты не было. Голова зеленого ужасно и карикатурно дернулась, он споткнулся, и хотя и остался стоять на ногах, взгляд явно не фокусировался. Зал выдохнул:

- Ох!

- Стоп! - Рефери в ринге бросился между боксерами, взглянул зеленому в глаза и замахал рукой над головой.

 

Все. Бой закончен. В виду явного преимущества. Ни один удар зеленого не достиг цели. А сам он отгрёб…

 

Павел поблагодарил за бой судью, соперника, подошел к его тренерам, махнул зрителям и перелез через канаты.

 

- Ах%еть! Просто ах%еть! – ошеломленно прокомментировала Оксана.

 

Наташа, забыв обо всем и всех, отбросив все приличия, не в силах больше сдерживать эмоции, бросилась вниз по лестнице и там догнав своего Пашку повисла у него на шее и начала его целовать с накатившими на глаза слезами:

 

- Я так боялась. С ума можно сойти, как страшно с твоим боксом. Я люблю тебя, ты самый лучший!

- Задушишь меня, - улыбался в ответ Паша, целовал ее в ответ. – А я-то тебя как люблю.

 

И угрюмый злой Томпсона снова стал превращаться в ее доброго веселого Сэма.

 

 

Павел вышел из раздевалки с пушистым только что вымытым ежиком полубокса своих блондинистых волос. Наташа с улыбкой провела по ежику.

- Пойдем бокс посмотрим, на моих соперников.

- Конечно, - ответила Наташа.

Оксана пошла с ними и села рядом с Павлом с другой стороны от Наташи.

- Вообще-то впечатлило, как ты …, - сказала Оксана, стрельнув глазами в Павла. – Ты же говорил, что никого серьезного не будет. Или мастер спорта – это несерьезно?

- Серьезно, - ответил Павел. – Его еще вчера не было в заявке.

- То есть ты не знал?

- Нет.

- И тренер не знал? Или знал, но хотел тебя проверить таким образом?

- Нет, Алексеич не знал, он бы так не подставлял.

- Но ты так легко выиграл, почему?

- Хорошо готовился к турниру, полностью выполнил установку тренера на бой.

- А он, что, плохо готовился?

- Не знаю. Возможно, он недооценил соперника, переоценил себя. Я хорошо готов.

- Ты боксируешь, как средневес или легковес – очень много движения, очень большая работа ног. Так в тяжелых весах не боксируют. Они больше просто экономно ходят.

- Я не всегда в тяжелых весах выступал. Вообще, это первый мой бой в полутяжелом весе. Привык так боксировать еще с легких и средних весов. Зачем менять, если это приносит свои плоды?

 

Все это было похоже на какую-то телепередачу про бокс. В которую специально, для пикантности, пригласили двух красивых девушек-телеведущих брать интервью у боксера. И одна из телеведущих, красуясь перед телекамерой, тщательно подготовившись к передаче, узнав много всего о боксе, беспрестанно строя глазки боксеру (просто откровенно снимая его!) задает ему умные и правильные вопросы. При этом вторая ведущая тупо молчит и тупо улыбается, явно выпадая из темы разговора. И этой второй ведущей была Наташа. Она просто сидела и слушала, как на ее глазах, внаглую, ее подруга пытается фактически отбить ее парня. Наташа просто не находила себе места. Она не знала, что делать, что сказать. Жутко хотелось нагрубить Оксане, наорать на нее, вцепиться ей в волосы. Но Наташ просто сидела, краснела и молча психовала. В том числе и на себя – ведь действительно, она, Наташа не бельмеса не понимает в боксе и ничего не сделала, чтобы начать понимать то, чем так серьезно увлечен ее парень. А эта сучка Оксана хорошо подготовилась – откуда она это все знает «работа ног», «средневесы», «легковесы»? А та, захватив инициативу в свои руки, перла напролом, все строя глазки, жеманно поворачивая головой и двигая плечами, теребя локон своих волос, включив весь свой женский арсенал на полную мощь.

- Это какой твой бой? – продолжала атаку Оксана.

- 35-й

- Сколько побед, сколько нокаутом?

- 30 побед, из них 23 досрочно. 23-й сегодня.

 

Павел повернулся к Наташе. Та сидела пунцовая, как бы не слушая их разговор, просто наблюдая, что творится на ринге. Павел нахмурил брови, недовольный видом Наташи вопросительно кивнул ей головой. Наташа слабо улыбнулась. Павел сделал еще более строгое лицо – покачал головой, как бы говоря «не сметь!»

 

- Похоже это был самый сильный соперник в твоем весе? – не унималась Наташина «подруга».

- Похоже да. И послужной список у остальных послабее. И то что видно … Хотя бокс – такой вид спорта, где никогда нельзя недооценивать соперника. Вредно для здоровья…

 

- Ладно, пошли! – сказал Павел, не досмотрев все, что хотел.

 

Они вышли. Оксана никуда не хотела от них отставать. Она все также нагло была с ними. И они пошли втроем в кино. И там Оксана умудрилась усадить Павла между ней и Наташей. Во время фильма Павел взял Наташу за руку и периодически сильно сжимал ее. Пожалуй, даже сильнее, чем нужно. Но эта сила и боль была для Наташи сейчас самым лучшим бальзамом!

 

Оксане нужно было выходить на 1 остановку метро позже. Когда Наташа с Павлом вышли из вагона, девушки посмотрели друг другу в глаза как волчицы. И волчица Оксана уехала. Явно с очень расстроенным видом. Когда метро скрылось в тоннеле, Павел тяжело претяжело глубоко вздохнул и медленно выдохнул сильно раздувая щеки. И как-то жалостливо посмотрел на Наташу…

 

Добравшись до подъезда, парочка спряталась, как обычно возле своего родного мусоропровода, и Наташа просто набросилась на него, не просто целуя, а прям кусая его губы. Павел целовался и кусался в ответ, что было самым лучшим лекарством для души Наташи. Наевшись пашиных губ и языка, Наташа сказала:

- Завтра суббота. Пойдем завтра на дискотеку? Вечером. Только так, чтобы НИКОГО знакомых не было.

- Обязательно пойдем. Будем с тобой танчить до упада! Я тебя приглашаю на все медленные, быстрые а так же все остальные танцы!

- До упада может не надо танчить... Мои ж по традиции уезжают в деревню до воскресенья…

- Это очень замечательная традиция. Я обещаю позвонить маме, что я не приду ночевать…

- Пренепременно! – и Наташа снова впилась в Пашкины губы…

 

 

Полуфинальный бой у Павла был не раньше 16.00. Наташа закончила занятия в 12 и полетела в библиотеку. Выбирать книги сама не стала, а просто попросила библиотекаршу:

- А дайте мне что-нибудь про бокс. Для начинающих.

Порывшись в каталоге, библиотекарша, внимательно, посмотрев на Наташу, выложила «Бокс. Техника и стратегия ведения боя».

- Спасибо, - сказала Наташа, пошла и села в читальный зал и негромко но вслух сказала, - Фиг ты его получишь!

Чем явно смутила и отвлекла окружающих студентов, грызущих гранит науки, пишущих разные важные рефераты и курсовые.

 

Почерпнув для себя много нового и интересного про бокс, Наташа теперь уже во всеоружии примчалась во Дворец без 20 четыре. Вроде бы и заранее, однако Павла как раз объявляли «..в 30 из которых одержал победы..», и он уже стоял на ступеньках ринга и весь такой решительный и сосредоточенный вот-вот должен был перелезть через канаты. Наташа быстро окинула взглядом зрительный зал и сразу же ей в глаза бросилась пестрая, расфуфыренная, ярко раскрашенная, в коротенькой юбке и сексуальных черных чулках девушка. Которая после объявления всех Пашиных заслуг громко восторженно завопила «О-о-о-о!» Наташа знала эту красавицу. Это была не кто иная, как Оксана. Это Наташу снова выбило из равновесия, появилась слабость в животике. «Интересно, когда эта сученька пришла? Интересно, лезла ли она опять к нему? Наверняка ж зарисовалась уже перед ним. Как она размалевана. Гадость какая! Обязательно к моему парню лезть? Мало что ли хулиганов?» - Наташу всю аж трясло.

 

Бой начался. Наташа не пошла к Оксане. А стала издалека наблюдать одним глазом за боем, другим за «подругой», стараясь оценить, видит ли Павел Оксану, слышит ли ее, смотрит ли на нее.

 

Но Павел, похоже вообще никого не замечал. Только соперник. Только рефери, когда тот останавливал бой и давал какие-нибудь команды (в которых Наташа уже разбиралась). Только Алексеич в перерывах между раундами.

 

Павел без разведки сразу пошел вперед. Было видно, что ему не хочется боксировать три раунда, а хочется все завершить снова досрочно и поскорее. Однако против этого был его соперник. Который старался изо всех сил дотерпеть непременно до конца боя. Где-то бегая от Павла, где-то цепляясь за него, стараясь связать его руки, прижимаясь к нему. Павел доминировал два раунда и начало третьего. Где-то на второй минуте последнего раунда Павел вдруг встал, начал ходить пешком, опустил руки, только грозно поворачиваясь в сторону танцующего вокруг него соперника. Чему Пашин соперник оказался бесконечно рад. Он даже не пытался сделать какую-либо попытку переломить ход боя или сделать какой-нибудь неожиданный выпад. Лишь изредка обозначая свое присутствие для того, чтобы ему не дали замечание за «пассивное ведение боя».

 

После окончания боя все судьи отдали свои голоса Павлу, однако при этом радости на лице соперника было гораздо больше, чем у победителя.

 

Павел без перчаток уже, но еще в мокро-грязных бинтах на руках спустился с ринга. Оксана первая была возле него, с улыбкой до ушей, начала поздравлять его, трясти ему руку. Разве что не бросилась на шею и не расцеловала. Хотя, было такое впечатление, что это она и хотела сделать. Просто Павел был как-то равнодушен к веселости и радости Оксаны, а крутил головой, кого-то стараясь найти в топе зрителей. «Кто-то» решил все-таки выйти из укрытия – Наташа направилась к нему. Только когда Павел увидел идущую к нему Наташу, глаза его засияли, и он начал улыбаться. Наташа подошла, и они поцеловались. Оксана мрачнее тучи смотрела на них исподлобья.

 

- Я там стояла весь бой. Столько народа, мест нет. Ты меня не видел? – спросила Наташа.

- Неа. Главное, чтобы ты меня видела, - сказал он, лукаво глядя ей в глаза.

 

Дальше бокс смотреть сегодня не стали. Просто поехали домой. На хитрые попытки Оксаны узнать, какие на сегодняшний вечер планы - дискотека, кино, где - оба молчали как партизаны. Точнее даже не как партизаны, а как подозреваемые, которые, застигнутые врасплох, сбивчиво дают показания и противоречат друг другу. Последним гвоздем в мечты Оксаны было итоговое задумчивое грустное, абсолютно противоречивое тому, что было уже сказано, заявление Павла «мы, наверное, к бабушке моей сегодня вечером пойдем, давно не были..» И Оксана сдалась. Это уже слишком. Она, конечно, все давно поняла, но надеялась, что это только ее соперница так старается от нее избавиться. Но когда уже и сам предмет вожделения был готов начать откровенно стебаться, Оксана затаилась - «Ладно. Первый раунд я проиграла. Посмотрим…».

 

Когда Оксана скрылась из виду, Наташа и Паша прыснули со смеха и только что не катались по земле.

- Да. Нужно навестить мою бабушку, - сквозь смех произнесла Наташа.

- Да не твою, а мою! Ты опять все перепутала!

- Да это не я, а ты все путал! Я про Фому вру, а ты невпопад по Ерему!

- Бабушка добила ее окончательно…

 

Паша провел свою девушку домой, договорились встретиться в 19.00 у входа в метро. Конечно же, на дискотеку! Суббота ведь, иначе не бывает никогда. Наташа знает одно хорошее место в центре. Там где не должно быть никого из знакомых, где прилично, хорошая музыка.

 

Наташа отправила маму с папой в деревню и начала подготовку к вечеру. Убирать квартиру – полы, ковры, пыль, … чистые полотенца и белье, чистые до блеска посуда, ванная и туалет – а также собираться и готовиться к вечеру сама – приводить волосы в порядок, краситься.

 

«До чего же наглая девка!» - думала по ходу уборки об Оксане, обо всем, Наташа. «Добро пожаловать во взрослую жизнь!» - какой-то внутренний голос с издевкой эхом прозвучал у Наташи в душе. Она еще и еще раз копалась в себе, старалась посмотреть на себя со стороны, оценить, что она чувствует, что она делает. И она отдавала себе полный отчет во всем, что окунулась в омут любви с головой, что так сильно не любила никогда, так сильно не ревновала никогда, так сильно никогда не было, чтобы кого-то так хотелось, как Женщине Мужчину. Нужно ли с этим бороться, сопротивляться таким сильным чувствам? Не хотелось. Да и не смоглось бы. Хотелось, чтобы он был всегда рядом. Был только ее, только с ней. До боли хотелось. Так никогда не было страшно кого-то потерять.

 

***

 

В 19.05 они уже спускались в метро, в полвосьмого они уже гуляли по Горького. Точнее шли на дискотеку. Посидев несколько первых танцев, осмотревшись, Павел и Наташа зашли в самую гущу зала и начали танцевать. Практически все танцевали кто кружочком, кто ровной стеночкой, по 5-10 человек. Только редкие пары танцевали как Паша и Наташа - просто вдвоем, друг напротив друга. Даже быстрые танцы. Паша был ведущий – что-то фантазировал. Наташа подхватывала его движения. Как и на первой их дискотеке вместе, Наташа получала огромное удовольствие от танцев с Павлом. Ей было весело и радостно. Было даже смешно, что Павел умеет танцевать и любит все эти диско / «новая волна» группы с женоподобными певцами Modern Talking, Joy, Bad Boys Blue, Fancy, Flirts… Более того, он не только красиво движется, но на удивление кажется знает слова всех этих песен на английском языке. Знает и со строгим где-то злым или обиженным выражением лица выговаривает во время танца эти тексты в лицо Наташе, как будто это она что-то там натворила «ушла, пришла, бросила, обманула, разбила сердце», и он ее сейчас серьезно отчитывает за это. Время летело незаметно – в такие моменты часов не наблюдают. Где-то около 11 Павел сказал:

- Все. Нет сил больше терпеть. Давай дружно сходим отлить!

- В смысле в туалет?

- Абсолютно! Более того! Я в «м», ты в «ж», - в привычной своей смешной манере объясняться уточнил Павел.

- В твоих словах есть здравый смысл, - пафосно подыграла Наташа.

 

Они спустились в подвал, к туалетам. Там прохладно, но не свежо, ибо сильно накурено. Они с улыбкой кивнули друг другу головой, и расстались каждый за своей дверью - «м» и «ж».

 

Наташа возилась в туалете не долго, хоть и не спешила. Привела себя в порядок, посмотрела в зеркало со всех сторон и вышла. В тамбуре стояло четверо и курило. Это были жирный Антон, Саша в очках, еще кажется Саша, и еще один. Все четверо были друзья Сергея. «Черт, ну что ж так не везет! Такая большая Москва, и вот на тебе. Именно они, именно здесь и в это время. Хотя бы Сергея здесь не было!» - испуганно думала чертыхаясь про себя Наташа, стараясь не глядя на четверку проскочить вдоль стеночки наверх.

 

- Них%ясебе! Кто это у нас здесь? Это принцесса серегина здесь на дискотеках зажигает? Ты не ох%ела совсем, девочка? – начал наезжать на нее с грозным видом толстяк, загородив дорогу.

- Дай пройти,- тихо, не поднимаю глаз, сказала Наташа.

 

Толстяк не стал ее удерживать. Он развернулся к ней спиной, оттопырил жопу и – трррррр, пррррррррр, тпррррр, - очень громко проперделся, как бы обстреляв газами Наташу.

 

Было очень эффектно, вся четверка взорвалась смехом. Наташа проскользнула вдоль стенки. Навстречу ей, спустившись по ступенькам, быстрым шагом вразвалку, расставив руки колесом, как будто он было нес, но потерял арбузы, шел Павел. С каменным лицом гопника, даже не взглянув на Наташу, он прошел дальше, блатной походкой. По мере приближения, жирный насторожился, перестал ржать, и все серьезней смотрел на надвигающуюся на него неизвестность.

- А что это у нас здесь за бегемот по кличке Пердун? – чужим грубым развязным голосом спросил Павел.

Жирный не успел никак среагировать, как его переехала электричка. Это Павел зарядил свой правый прямой. Жирный взлетел ноги выше головы и грузно шлепнулся на пол без сознания. Через сотую долю мгновения Павел уже был возле очкарика Саши, курок его мощной пушки был взведен, и … Саша весь сжался и сморщился, стал маленьким и жалким, прикрываясь как футболист, стоящий в «стенке» и ожидающий прилета мяча со штрафного. И … Его товарищи раскрыв рты в ужасе смотрели и ждали, что же будет дальше. И … Пушка так и не выстрелила. Все так же, держа правую руку-пушку на взводе, Павел сделав паузу вдруг укоризненно где-то по-отечески, сказал этому парню, старше его лет на 5:

 

- Ты, долбо%б. Ты хоть очки снимай в такие моменты. Без глаз останешься.

 

Саша покорно снял очки, продолжая сжиматься, и ожидая, что экзекуция ну вот сейчас уже точно состоится. Однако Павел наполовину опустил руки вниз, хотя и продолжая сжимать свои молоты-кулаки, обошел не спеша «свои владения», грозно пристально вглядываясь каждому в глаза, готовый в любую секунду убить каждого, кто дернется. Друзья не собирались дергаться, а наоборот, боялись пошевелиться, как будто расхаживающее перед ними чудовище принимало их не за людей, а за каких-то неживых пней, как в фильме ужаса. И если они вдруг себя выдадут, что они живые, они тут же будут растерзаны. Чудовище Павел, удовлетворенный поведением пней, совсем уже спокойно, но очень строго сказал:

- Нужно извиниться.

- Наташа, извини нас! – быстро попросился Саша очкарик но сейчас без очков.

 

Павел повернулся к оставшимся двум и подбодрил их кивком головы.

- Извини! – почти в один голос обратились к Наташе и эти двое.

 

Еще раз строго окинув взглядом поле брани, «бойцов»-соперников, живых и неживых, Павел только сейчас посмотрел на Наташу, подошел к ней, взял ее за руку, и они степенно поднялись вдвоем в танцевальный зал.

 

 

Настроение у обоих было испорчено. Танцевать уже не хотелось.

- Поехали? – серьезным и грустным тоном предложил Павел.

Наташа утвердительно кивнула.

 

Ее мучили смутные сомнения. «Ведь Павел слышал это «серегина принцесса зажигает». Ничего не спрашивает. Грустный. Что он там себе думает? Ну не нужно ничего плохого думать! Спроси, если хочешь что-то узнать. Я же люблю тебя!»

 

Но Павел не спрашивал. Говорил, что-то неопределенное, мычал ни о чем, как бы сам не свой. Наташа совсем разволновалась. «Ну что уже ж такого ты узнал?»

 

Они сели в вагон метро. И он сказал грустно:

 

- Так есть охота. Батон с маслом и колбасой хочется. Покормишь меня сейчас дома ботончиком с колбасой?

- Да, любовь моя! И чаем самым вкусным напою. – Наташа чуть не запрыгала от радости – «покормишь ДОМА!!!» То есть все хорошо. И Наташа взяла его под руку и сильно сжала крепкий его бицепс.

- Там сталь, - высокомерно все также серьезно сказал Павел, глядя на Наташу сверху вниз, задрав нос. И наконец улыбнулся глазами и уголками губ, превращая эту последнюю фразу в шутку, и постепенно все сильнее улыбаясь.

- А то! - подыграла Наташа.

 

Наташа еле сдерживалась, чтобы не запрыгать от радости - Сэм выздоровел! Слава Богу! Хотелось скакать по вагону, укусить его, что он бука и так ее мучил. А Пашка все больше и больше расплывался в улыбке, обнял ее за талию и притянул к себе. Они влюблено, не отрываясь смотрели молча друг другу в глаза, стараясь прочитать мысли другого.

 

Целоваться они начали в лифте. Наверное, так бы и с порога и свалились бы в кровать, но Наташе хотелось немножечко еще посмаковать эти моменты «до», просто побыть с ним.

 

- Чай с салом же ты хотел! – сказала Наташа указывая в сторону кухни и демонстративно ставя на кухонный стол телефон, теперь уже с очень длинным шнуром, чтобы не торчать в коридоре, кивком утвердительно и безапеляционно указывая, что он должен сделать это.

- Да нет же! Рябчиков с шампанским! - сказал Павел, набирая свой домашний номер.

- Вот ты у меня договоришься. Будем в следующий раз 23 февраля отмечать с шампанским.

- Ух ты! Напьемся.

- И какой ты, когда напиваешься?

- Вот и посмотрим. Я вообще за всю жизнь полрюмки шампанского выпил. Мы ж типа спортсмены…

- Страшно!

 

Наташа хлопотала, делая бутерброды с колбасой и грея чай. Он отпросился у мамы на ночь, снова заверив ее, что драк сегодня "больше не будет", сидел за столом и истекал слюной.

 

- Слушай, Паша, ты что, все эти песни наизусть знаешь? Ты так хорошо английский знаешь? Откуда?

- А что мне еще в своей Академии наук делать! Пыль с книжек сдул – сижу физику и английский зубрю.

- Надо же. Я и не думала, что боксеры такие умные бывают, - сказала Наташа осторожно, надеясь, что не перешла никакой грани

- Я еще, мур, и на машинке, мур, вышивать умею, - кот Матроскин не обиделся.

- Матроскин, ты хоть не обижаешься на шутки про боксеров?

- Нет пока, - улыбнулся Паша в ответ, - когда начну обижаться, значит всё пропало. Хотя конечно боксерам где-то не совсем и справедливо достается больше всех, в смысле анекдотов всяких, сомнений по поводу умственных способностей. Ты знаешь, что президент Аргентины Менем – боксер в прошлом? А Хэмингуэй, Джек Лондон, Бельмондо? А ты в курсе, что Иосиф Кобзон неоднократный призер чемпионатов Союза, чемпион Украины?

- Ничего себе!

- Я конечно согласен, что удары по голове ума добавляют мало, но! Регби, знаешь такую игру? А футбол? Вратарь что есть дури выбивает мяч через все поле, метров на 70, и там защитник башкой своей дурной обратно бах! Метров на 50! Или нападающие футболисты лупят из-за пределов штрафной с такой силой, что никакой Дасаев допрыгнуть успеть не может. А гандбол. Там вратарю со штрафного специально в голову метят. И попадают. С 7 метров. То же водное поло.

 

- Ну надо же, никогда не думала об этом! – удивлялась Наташа, ведь и в самом деле, все справедливо. – А и правда. А анекдоты только про вашего брата придумывают. Типа корреспондент спрашивает боксера «зачем Вам ноги?» , боксер – «чтобы прыгать», - «а зачем вам руки?» - «чтобы бить!», «а зачем голова?» – «а я туда ем!»

 

Долгожданный ужин наконец-то готов.

- Кушай, Матроскин, колбасой на язык.

- Естественно! – согласился кот по поводу колбасы, жадно набрасываясь на нее, и добавил - Да, это очень старый анекдот. На Ваш такой анекдот у нас есть свой, альтернативный ответ Чемберлену:

«

Корреспондентша берет интервью у боксера:

- Скажите, а зачем Вам ноги?

- С помощью правильного движения ног я держу необходимую мне дистанцию во время боя, разрываю ее, ухожу от атак соперника.

- ? … А скажите. А зачем Вам руки?

- Руками я наношу удары по незащищенным местам соперника, а также сам в свою очередь, закрываюсь от его ударов.

- ??? … А скажите, зачем Вам голова?

- Головой я продумываю заранее стратегию и тактику предстоящего боя, прорабатываю различные возможные варианты хода боя.

Всё, корреспондентша совсем в отпаде от неожиданности таких ответов, аж рот открыла от удивления.

А боксер ей:

- да ладно, расслабьтесь, ем я туда, ем!

»

 

Наташа расхохоталась, окончательно сраженная тем, как классно Павел все рассказал про боксеров:

- Самое смешное, что в моем анекдоте был корреспондент, а в твоем корреспондентша. Вот уже мне эти корреспондентши, берущие интервью у боксеров…, - добавила она, зловеще сверкнув глазами.

 

Павел встал подошел к ней и поцеловал в губы «спасибо…», поцеловал еще раз «…за бутеры», поцеловал еще раз, взял ее за руку и потянул в ее комнату…

 

В три ночи они обессиленные и счастливые выбрались из Наташиной комнаты. Как обычно, на двоих на них была надета только одна маечка – на ней. Пошли на кухню подкрепиться. Оставив там среди чайников Пашу за старшего, Наташа улизнула в туалет. Только начала она свои дела, дверь в туалете открылась и в проеме нарисовался Паша с сахарницей в руке. Он уставился на нее, с большим интересом рассматривая, как она смешно выглядит на горшке. У Наташи все сжалось.

- Тут это, сахар закончился, - сказал он, не отрывая взгляд от ее бедер, хотя в принципе ничего не было видно.

- Там в шкафчике! – чуть нервно сказала Наташа.

- А, - сказал Паша. И вышел.

Только Наташа собралась продолжить свое мокрое дело, дверь снова открылась, и теперь уже был вопрос:

- А в шкафчике висящем или стоящем на полу?

- На полу!!

- А…

Снова дверь закрылась. И тут же открывалась снова, мучая Наташу, заставляя ее то сжиматься, то расслабляться.

- А соль где?

- Там же!!!

- А …

- А соль тебе зачем??

- А покажи, как ты это делаешь…

- Ты с ума сошел! Закрой дверь! Выйди!

- Обещай, что покажешь… как-нибудь…

Наташа задумалась на секунду. Ну и наглец-хитрец! Самой было и неловко, и смешно, и … приятно. Как с ним все-таки всё мило и по-простому.

- Обязательно покажу, - наконец сказала, она и оба рассмеялись, - давай только не сегодня.

Паша все-таки вышел, закрыл дверь, и Наташа покончила наконец с этим делом, не переставая улыбаться ему и себе. «Мы женаты сколько? 17 лет? Как только три недели знакомы? Минимум 16 лет знаем друг друга…»

 

Насмеявшись и подкрепившись, они с новой энергией рванули в ее (их!) кроватку…

 

В полшестого утра, перед самым сном Павел спросил:

- У тебя будильник есть?

- Есть, конечно, вот он.

Павел завел будильник, и они уснули, прилипнув друг к другу и запутавшись руками и ногами друг в друге.

 

***

 

Ужасно рано забарабанил будильник. Наташа посмотрела с удивлением - было 7 утра, поспали полтора часика:

- Ты не перевел стрелку? 7 утра же.

- Все правильно. У меня взвешивание в 8 утра. Спи, любовь моя. На бой только обязательно приходи. К 12 приходи.

- Как взвешивание? – как ошпаренная подскочила Наташа. – Ты же спал полтора часа. Как же ты будешь боксировать? Финал же!

- Да ладно. Вообще, считается за недели две до боя, как минимум, нельзя и близко к женщине подходить. Так всякие боксеры профессионалы готовятся, Сони Листон. Да неважно кто…

- Ах, -ахнула Наташа в ужасе.

- Наташа, - начал успокаивать с улыбкой свою девушку Павел, - но ведь тааак классно сегодня было!

- Паша! Ну так нельзя, рисковать своим здоровьем. Ты же сам говорил, что это не тот вид спорта, где можно недооценивать соперника. Если бы я знала…

- Как хорошо, что ты не знала! Ладно, не беспокойся! Все будет нормально.

 

Наташа больше уснуть не смогла. Она принялась за уборку. Она все казнила себя, за эгоизм, что задурила совсем голову парню. То есть, конечно же, хорошо что задурила, но ведь сегодня у него такой тяжелый день. А они всю ночь трахались как… То есть очень здорово они сегодня всю ночь трахались, но ведь у него сегодня такой тяжелый день, а он спал полтора часа и потратил столько сил… К выходу из дома у нее уже просто разболелась готова от недосыпа, от нервов и утренних переживаний. Вплоть до того, что «не мог он что ли себе выбрать другой какой-нибудь вид спорта!»

 

Выйдя из подъезда, сделав буквально два шага, черный как смоль котик рванул из-под скамейки у входа перед носом у Наташи и юркнул в подвал. Ни белого пятнышка на горемыке.

- П%здец какой-то! – вслух грязно выругалась Наташа и совсем растерялась. Как назло из соседей никто не шел, чтобы проити первым и «снять заклятие», а ей уже совсем не было времени здесь ждать. И она пошла, добиваемая угрызениями совести, пугающей женской интуицией, приметами против нее и Павла.

 

Когда Наташа пришла во дворец, заканчивался финал в весе до 71 кг. Это значит, сейчас он закончится, награждение, до 75 финал, награждение и Павел. Как страшно. Зал был битком забит зрителями. Места не было вообще. Не пробиться никак.

 

Вдруг ее кто-то тронул за руку. Она узнала одного из Пашиных боксеров. Он просто сказал «Привет» и потянул за собой в гущу зрителей. Добравшись до лучших мест на балконе, он усадил ее там и просто сказал «пока» и исчез.

 

Павла нигде не было видно. Оксаны, кстати, тоже. Не пришла что ли, успокоилась что ли? На ринге уже были 2-й средний, 75кг. Наташа взяла и зачем-то загадала, что если выиграет сейчас тот, что в синем углу, то все сегодняшние приметы ерунда! И боксер в синем углу благополучно проиграл! Опять… Зачем я это загадывала?

 

Вот появился Павел. Спокоен как удав. Сосредоточен как тигр. Все как всегда, танцует возле ринге, крутит талией и головой, еще разминая или точнее не давая остыть пояснице и шее. Уже потный от хорошей разминки, и эта влага оттеняла его мышцы. Красивый и мощный. Ни полунамека, что что-то не так, что была какая-то «такая» ночь, ни усталости, ни испуга. Вот и соперник. Тоже ждет уже возле ступенек ринга с другой стороны. Ростом примерно такой же как и Павел, но выглядит не так эффектно. Наташа чуть чуть успокоилась.

 

Но вот прозвучало:

- На ринг приглашаются финалисты…

Павел вспорхнул на ринг. И Наташино сердце застучало с такой силой и скоростью. Он ее не видел и не искал. И ладно уже. «Главное, чтобы она его видела».

 

Представили обоих. Снова Павел по традиции не смотрит в глаза сопернику, слушает рефери и кивает в согласии - «не бить ниже пояса, не бить локтями…» - головой. Наташа сжала кулаки. Прозвучала команда «бокс!», и Наташа сломала первый ноготь.

 

Первый раунд!

Павел начал не спеша, аккуратно переступая, но не порхая как в первых своих двух боях, очень сосредоточенно глядя на соперника. Как кобра. Готовясь к броску. Соперник тоже очень аккуратно и сосредоточенно, где-то суетливо, как тушканчик, начал кружить вокруг Павла. Кобра, умело отрезая ходы и не нанося ударов, начал подвигать тушканчика к канатам. Тушканчик попытался изобразить челнок – разорвать дистанцию, и … Бам! В мгновение ока кобра выстрелила в тушканчика правым прямым. Очень быстро и сильно и точно в нос. Плюх! Тушканчик рухнул на попу.

- Стоп! Раз! – начал судья отсчет, показывая палец вверх и при этом указывая другой рукой угол, куда должен отойти Павел. – два, три…

Кровь полилась из носа тушканчика, слезы из глаз. При счет шесть соперник, вместо того, чтобы по идее попытаться подняться, просто лег на ринг. Судья замахал руками, возвещая об окончании финального поединка в полутяжелом весе. 22 секунды. К рингу уже бегом бежала врачиха, Павел, наклонившись над соперником, что-то ему подсказывал. Выскочили тренер и ассистент проигравшего, прикладывая лед на больное место.

 

Руку Павлу поднимали в одиночестве.

 

Вот вам и приметы!

Наташа заспешила вниз. Столько народа, откуда? Дайте же пройти. Павел ждал свою Наташку. Вот и она. С разбегу поцеловала его в губы и обняла мокрого – ну и что.

- Я так волновалась, так волновалась! Столько примет всяких плохих – еще и черный кот возле подъезда дорогу перебежал.

Павел развеселился в ответ:

- Во-первых, да ну их все, эти плохие приметы! Тренируешься тренируешься, и что, какой-то котенок все испортит? Нееет! Да и… значит для нас – это самая замечательная и такая приятная примета – провести ночь вдвоем перед серьезным мероприятием. Это Сони Листон пусть так готовится. А мы вот так! Мы же не Сони!

- Я тебя люблю!

- А я то тебя как люблю!...

 

 

Размеренность и удивительная регулярность жизни спокойно и без приключений донесла Пашу и Наташу до 23 февраля. Регулярности их интимным «встреч» позавидовало бы немало молодоженов в медовый месяц – эта парочка умудрялась найти место и возможность уединиться 4-5 раз в неделю. Конечно же самые шикарные «уединения» были с субботы на воскресенье. Бессонная ночь до утра, затем абсолютно торжественное объявление и приготовление какой-нибудь вкуснятины и совместное поедание этой вкуснятины.

 

Наташины мама и папа догадывались, что их постоянное отсутствие с субботы на воскресенье возможно используется их доченькой в каких-нибудь неизвестных целях. И все же в это не верилось до последнего момента. Особенно мамой. Ну и что, что у нее друг. Не первый, не последний, несерьезно все это. Ну это же их доча, ну не может же она как «эти». И всякие там пошлые пословицы типа «маленькие дети, оставленные надолго одни без присмотра, быстро становятся маленькими родителями» конечно же не про нас!… Тем более на пристальные мамины вопросы «ты никого не приводила домой?» дочь всегда отвечала «мама, ну нет конечно!» Хотя эта домашняя идеальная чистота в квартире, которая встречала родителей по воскресеньям, порождала двоякое и противоречивое чувство – то ли дочка такая умница, потому что она такая умница, то ли потому что заметает следы. И почему она просто валится с ног ото сна к вечеру воскресенья… Что касается папы, он казалось был на стороне дочери, не участвуя в допросах, а скорее наоборот, своей фразой «ну ладно, мать…» всегда пытаясь перевести разговор на другую тему.

 

***

 

Группа 4 первого курса мединститута большинством голосов решила, что поздравлять своих мальчиков с 23 февраля они будут в общаге до утра. Ибо дискотеки общажные начинаются не раньше 12 ночи и длятся до тех пор, пока последний не спящий не выключит магнитофон в 5 утра. Все девочки и мальчики группы были в жутком восторге от идеи. Наконец-то дискотека не должна заканчиваться политически грамотно до 12 ночи, а можно куролесить до утра. Везет же этим общажникам! Они живут как на другой планете. То есть может быть каждый день вот так вот праздник до утра на другой планете и не очень, но разок попробовать стоит! Точнее почти все были в жутком восторге. Женская половина группы состояла сплошь из 17-18 летних молоденьких незамужних девочек, кроме одной. Была одна «старая» - молодая мама. Целых 22 года. Замужем и с маленьким ребенком. Она просто сбросилась на подарки мальчикам, скромно сказала, что «начало в 21.00 и до утра» ей никак не подходит. Никто и не настаивал на ее присутствии – действительно, куда, если маленький ребенок и муж!

 

Наташа сидела в аудитории и молча и с удивлением сама собой слушала этот шумный галдеж-обсуждение одногруппниц и одногруппников, радость и веселье предвкушения. Она была поражена и просто не узнавала себя, чувствовала, что с ней произошла какая-то непонятная мутация. За последние какие-то 1.5 месяца от силы. Мало того, что она сейчас молчала как никогда в такой ситуации обсуждения предстоящей тусовки, она понимала, что … о боже! что она не хочет идти. Что она за какой-то месяц «смутировала» до состояния этой замужней тетки аж целых 22 –х лет. Она не хочет тусить всю ночь. Потому что без Пашки. С ним куда угодно и что угодно, хоть со сколькиа хоть до сколька. Без него? На ночь в общаге? В этот разврат? Хорошо, допустим даже если не разврат, но все равно… Почему-то не прилично это казалось Наташе. И НЕ ХОЧЕТСЯ без него. Ведь он же у нее ЕСТЬ. И это его праздник.

 

Наташа объявила ему, что вот такая затея есть у ее группы. Совсем не идти нехорошо. Начало в 21.00. Окончание?… Неизвестно.

- Иди, конечно, - просто сказал ей Павел.

И все. И как он ни пытался скрыться, была видна бесконечная грусть и тоска в его голосе, на лице. Оба молчали. Наташа молча ждала кучу расспросов с его стороны – кто будет, как, что, до сколька, когда она собирается домой или собирается ночевать, … Никаких вопросов вообще с его стороны.

- Так, - твердо начала Наташа чуть обиженно, заранее на самом деле уже все продумав, - раз у тебя нет вопросов, просьб и пожеланий, вот какое мое предложение: 1) я иду туда к 21.00; ты в это время покупаешь шампанское и шоколад. 2) ты заезжаешь за мной туда в 23.15, я как штык, как Наташа Ростова, тут же выбегаю к тебе в объятия, и мы на санях удираем ко мне праздновать день моего защитника – тебя! Как тебе такой расклад?

- Класс. Очень нравится. Поручик Ржевский согласен, - начал оживать и улыбаться Пашка.

 

***

 

В общаге действительно как на другой планете. Весело и странно. Странно, что многие скромные тихие в институте ребята и девочки, здесь у себя дома в общаге совсем другие люди, тихони оказываются не такими уж тихонями, а могут быть весельчаками, а скромные вдруг оказываются даже несколько наглые и развязные. Наташа ничего не пила – бокал вина скромно, совсем не курила, и – ну совсем ни в какие ворота – заявила, что уйдет в начале двенадцатого. И все бы было бы хорошо, но вдруг Наташе шепнули что на другом этаже здесь же в общаге тусит 4-й курс той самой группы. Блин. Этого еще не хватало.

 

После того, как она познакомилась с Павлом, с Сергеем она ни разу не разговаривала и видела его только издалека. До Павла они часто ругались, и поначалу даже если виделись в институте, то не подходили друг к другу. Видно он думал, что она первая придет мириться. Или черт знает, что он думал. Потом он узнал, что у нее кто-то появился, другой, вроде какой-то блатной бомбила-хулиган с банды с Сокольников. Который одним ударом сделал сотрясение мозга Мосальскому, товарищу Сергея, туша 110 кг. И Сергей стал искать Наташу. Звонить ей. Но в институте она пряталась. А когда он звонил, удавалось угадать, что это он, и не поднимать трубку. Хотя конечно же, прекрасно понимала, что бесконечно так прятаться не удастся, что когда-нибудь они все-таки встретятся, им придется объясниться, ей придется сказать, что между ними давно все кончено. Ведь она так об этом ему и не сказала. Но ей так не хотелось с ним встречаться, выслушивать это все, чинить эти разборки, кто был прав когда, кто не прав, что если бы, то вот тогда, что это она … Так хотелось, чтобы он вообще про нее забыл. Чтобы с его памяти стерли всю информацию про нее. А еще ей больше всего на свете не хотелось, чтобы Павел встретился с Сергеем. Ибо…

 

Павел заранее вышел, как-то удивительно быстро купил шампанское – сладкое, ему казалось, что девочки любят сладкое шампанское – четыре больших шоколадки – «много не мало, оставим на потом, если что», и так же быстро доехал до общаги. В пол-одиннадцатого он уже на месте. Рано. Холодно. Зашел погреться в вестибюль. Старушка на вахте, на вертушке. Так себе общага, облезлая какая-то. Так, что тут у нас… Кто тут у нас… Студенты… Это что, студенты? Это студенты медики?? Или это общага хабзайны (ПТУ) какой-то?!?

 

- Ты за%бал ты! %банаврот, - появился в коридоре вестибюля пьяный в жопу студент, который обращался к своему коллеге.

- Пашолтынах%й, - вот и коллега за ним идет, явно не согласный с товарищем.

 

Они чуть не подрались в вестибюле, пошли по ступенькам на второй этаж. В течение минут 10 перед Павлом прошло туда сюда около 50 студентов и студенток мединститута. Ни один из них не был трезв. Некоторые были шумные и пьяно агрессивные между собой. Павлу вдруг стало тревожно. И не столько потому, что начали зарождаться философские сомнения в том, насколько хорошие профессионалы-врачи получатся потом из этих хабзайцев. Тревожно начало становится за Наташу тут и сейчас. Здесь, в этой вонючей общаге, может все что угодно произойти. А вдруг там этот Серега за «своей принцессой» попрется? «Блядь, скину с балкона нах этого Серегу с его кентом очкариком и гиппопотамом!» - начал нервничать Павел, заводить себя, машинально разминая кулаки.

Он подошел к старушке вахтерше, и постарался вежливо спросить:

- А скажите, где первый курс 4-я группа живет?

Бабуля подозрительно и недоверчиво посмотрела на него, всего в черном, в черной вязаной шапочке на глаза:

- А зачем тебе?! Кто тебе нужен? Фамилия?!

- Иванов Миша, - соврал зачем-то Павел, - к нему можно пройти.

- Кто? – старушенция начал рыться в списках, - Нет таких!

- А на каком вообще первый курс?

- На последнем, двенадцатом! Так кто тебе нужен?!

- Да Иванов! Ладно, спасибо, я подожду…

 

Павел отошел от окошка вахтершы, поставил в уголок возле диванчика у самого входа свой пакет с шипучим напитком и шоколадками. Снова подошел к вахтерше и с улыбкой, чтобы не так сильно пугать ее своим зловещим видом:

- Да нет же! Иванов Миша на пятом этаже? Мне на пятый этаж. Посмотрите, пожалуйста.

Вахтерша долго рылась, и уже спокойнее:

- Может Иванчук?

- Нет, ладно я подожду.

Ну вот, теперь можно перепрыгнуть эту вертушку проходной и бежать на 12-й. Пусть долго ловят на пятом этаже. Или подождать? Наташа ведь сказала в 23.15. А я припрусь… Вдруг обидится? Еще только 22.45. Ровно в 23.15 рвану наверх, хорошенечко разогревая кисть правой руки, уже прилично распсиховавшись, готовый порвать любого, в любом количестве…

 

***

 

Минуты для Наташи потянусь как часы. Еще только пол одиннадцатого. Может уже дернуть отсюда, пока не пронюхал Сергей про меня здесь? Где-нибудь прогуляться по свежему воздуху полчасика, а там вот и он Пашка. Тем более уже все равно никакого веселья не осталось у нее, только все мысли об одном – как поскорее и незаметнее удрать. Ее изрядно напрягал этот общажный «коммунизм», когда дверь их комнаты, в которой они отмечали – одного из иногородних их группы – была постоянно открыта, и здесь уже побывали черт знает сколько пьяных старшекурсников. Все с неприятными рисовками – типа они такие крутые - перед москвичками первокурсницами. Чужие запросто приходили, понтовались, уходили, когда хотели , приходили снова, когда хотели. Выгнать их было невозможно. Не нравилось Наташе такое. Общага!

 

С трудом вымучив еще 15 минут, Наташа взяла пальто на руку и тихонько вышла в коридор. По коридору важно, гордо неся голову, шел Сергей. Пожалуй, повыше чем Павел, пожалуй, посолидней, все-таки 5 лет разница, особенно в таком возрасте. Лицо конечно, красивое, и сам весь такой элегантный, самоуверенный, как из заграничного модного журнала. Здрасьте, давно не виделись. Черт бы тебя побрал. Натаще стало страшно – здесь, в общаге, может все что угодно произойти.

- Привет, - сказал Сергей. Он был слегка выпивший.

- Привет, - сказала Наташа, как просто знакомому, с которым видится каждый день, с которым нет никаких дел и соответственно не о чем говорить. И попыталась пойти дальше.

- Стой, - остановил ее Сергей, взяв за руку, - куда ты? Нам нужно поговорить.

- Сережа, - сказала вкрадчивым голосом Наташа, - мне нужно на минуточку, подожди меня здесь, поговорим.

- Куда ты? – спросил он, отпуская ее рукав.

- Я сейчас вернусь. Подожди! – доверительно сказала она с ясным лицом и милыми глазами. И упорхнула по коридору. И дальше по лестнице вниз, не вызывая лифта, как будто ей лифт не нужен, потому что это буквально этаж-два ниже на секундочку, как будто она сейчас обязательно вернется.

 

Не останавливаясь, она почти кубарем скатилась по ступенькам до самого первого этажа, спиной и затылком слушая, хотя бы за ней никто не бежал!

 

Первый этаж! Недалеко от вертушки стоит страшное черное чудовище, громила гопник, решительно расставив ноги, с грозным лицом, черная шапка на глазах. И снова, как и в самый первый день их случайного знакомства, милее, нужнее, ценнее человека, которого хотелось бы ей видеть именно в эту минуту и именно здесь, не существовало во всей вселенной. Наташа в мгновение ока покинула опасную зону общаги, проскочила вертушку и врезалась в Пашку. Так хотелось повиснуть на его могучей шее и стиснуть ее и не слезать никогда вообще. Постеснялась сейчас почему-то.

- Все в порядке? – серьезно спросил Павел.

- Да! – выдохнула Наташа с облегчением. – пойдем…, - ей так хотелось добавить «поскорее отсюда!»

Павел забрал у диванчика пакет с шампанским и шоколадками. Наташа удивленно спросила:

- Что это?

- Как что? Напиток Пузырькевич.

- Да? – Наташа никак не могла толком придти в себя, почему-то так сильно напуганная встречей с Сергеем, да и вообще взволнованная всей этой общажной жизнью без закрытых дверей. И то что это было всего лишь шампанское, вызвало у нее неподдельное удивление, ей казалось что там должны были быть штук 5 гранат, чтобы разнести эту сраную общагу нафик. Потихоньку приходя в себя, идя уже быстрым шагом к метро, она начала анализировать, какой именно Павел стоял у в вестибюле - решительный и с таким своим зловещим Томпсоновским лицом; что пакет был отложен в сторону; наверняка, еще максимум минут 15, и он был бы уже... Они шли, она держала его под руку, прижималась к нему. Павел с серьезным лицом поглядывал на нее сверху вниз, ничего так и не расспрашивал, лишь чуть как бы укоризненно качая головой, как будто читал ее мысли…

 

Ни на минуту не выпуская из рук Павла, Наташа с Пашей доехали до Сокольников и шли к ее дому. Почти 12 ночи.

- … латынь конечно нудный предмет. Вообще, довольно много нудных предметов, где нет никакой логики, а нужно просто запомнить, вызубрить, - рассказывала Наташа про свою нелегкую учебу и почувствовала, что Паша напрягся и чуть притормозил - они только что вышли на финишную прямую к ее дому. Она посмотрела на него, продолжила его взгляд. Он смотрел на ее окна. Она тоже посмотрела на свои окна. В них горел свет.

- Есть два варианта, чтобы это могло быть, угадай какие, - сказал Павел.

- Вообще-то, есть и третий вариант, кроме мамы с папой, воров, я могла бы просто забыть его выключить. Но вероятность, что это мама с папой настолько огромная… - с глубоким вздохом сказала Наташа. – или что-то не дай Бог случилось, или они хотели нас поймать…

Они подходили ближе, вглядываясь в окошки. Был просто свет, никаких теней. Оба дружно вздыхали.

- Там подарочек тебе под кроваткой, сюрприз, - с грустью выдала Наташа, явно уже уверенная, что романтический вечер сорвался.

- Значит так, сейчас поднимемся на твой этаж. Я спрячусь на нашем месте. Ты звонишь в дверь. Близко возле двери не становись. Сама не открывай. Если не откроют, иди ко мне, будем думать дальше.

- Хорошо, - сказала Наташа, думая, что если бы не Павел сегодня, она бы просто сошла с ума от страха. Начала бы сходить в 10 вечера и закончила бы… И еще, как интересно у него заточен ум. Ведь он прямо сейчас быстро все распланировал на самый пресамый худший случай. «Надейся на лучшее, будь готов к худшему».

Он спрятался, она подошла к двери, позвонила и отошла на 4 шага. Дверь открылась.

- Привет, мама.

- Привет. Ну, хорошо, что уже пришла…

Дверь закрылась за Наташей…

 

Павел вздохнул и пошел домой, с пакетом-зряпутешественником с шампанским и шоколадками.

 

***

 

- Молодец, доченька, - с облегчением сказала мама, наблюдая как Наташа раздевается в прихожей.

- А чего вы вернулись?- без подозрительных эмоций нарочито где-то безразлично спросила Наташа.

- Нас дядя Мища подвез, мы решили вернуться, чем завтра трястись по электричкам.

- А…

 

Мама была очень рада, что примерная девочка никого не привела, рано (всего-то в 12) пришла, не пила / не курила, в квартире идеальный порядок. Может даже рассталась с этим страшным хулиганом. Как прекрасно… Папа-мама были в курсе всего лишь, что ее друга зовут Павел, ему 18 лет, и что он мастер спорта по боксу.

 

А вот папа был озабоченно расстроен! Неужели рассталась с этим страшным хулиганом? Почему-то сразу же, даже так ни разу не видев его, папа был на стороне Павла. Все очень просто – за последние 1.5 месяца Наташа расцвела, училась хорошо, всегда весела, спокойна, шутит. Замечена пахнущей сигаретами тоже в это время не была. Мамины тайные обыски и обнюхивание вещей Наташи на предмет этой крамолы давали отрицательные результаты. Ну и что, что он боксер-хулиган – в обиду не даст, если что. Даже если они возможно «спят» уже друг с другом. И что? А надо как? Зато она просто счастлива сейчас. О чем можно еще мечтать любящему отцу? Совсем не то, что было до этого, когда был Сергей…

 

И вот она пришла одна! Как так? Неужели он не провел? Поздно ведь. Не 9 вечера. Его так подмывало спросить. Но он все никак не решался, все пытался понять по ее поведению, интонации. Вроде и ничего, все как вчера, как сегодня утром, без изменений, никаких расстройств чувств. Он все же не выдержал:

- Тебя хоть провели сегодня?

- Да, провели.

«КТО?» Ну так хотелось это папе спросить. Но он не спросил.

 

Наташа довольно быстро улизнула спать. Пошли и родители. Папа начал канючить маме:

- Иди поговори с ней. Спроси все ли нормально.

- Да нормально,- нехотя отвечала мама.

- Ну иди спроси, где была, все ли нормально, кто провел.

- Вот тебе надо, ты и иди спрашивай.

- Ну куда я буду ломиться в спальню ко взрослой дочери! Иди сходи ну!

- Ох…

Мама встала и пошла к дочери. Дверь в ее комнату была закрыта, в комнату тянулся шнур телефона. Мама подкралась подслушать. Там за дверью прыскали и хрюкали со смеха, шептались то громче то тише, то снова хихикали.

 

Минут через 20 папа, идя в туалет, еще и сам подкрался к двери дочери. Там все также хрюкали и прыскали…

 

***

 

Воскресенье прошло тихо и мирно. Наташа сходила недолго погулять. Спать она легла в 22.00, а не свалилась с ног ото сна в 6 вечера, как в последние 5-6 воскресений…

 

 

У Павла нарисовался большой турнир в Киеве. На 8 марта. То есть отъезд туда 3 марта, возвращение – 9 марта. А это значит опять они не отметят праздник по-человечески.

Ну, вот! Опять облом. Это уже не «ночевать» вместе третью субботу! Кошмар какой. Нет, чтобы как люди, на 8 марта отправить маму с папой в деревню, сходить куда-нибудь развлечься, а потом домой, отметить романтический праздничный вечер вдвоем до утра… Турнир по боксу на Международный женский день! Оно нам надо, такой подарок? Наташа была расстроенная данным обстоятельством и злая. Поругивала за это Пашу и ворчала на него весь день субботу 2 марта и все воскресенье 3 марта. Приехать он должен был только в следующее воскресенье 10 марта.

 

А еще у нее снова праздничная вечеринка 7 марта с институтской группой. Теперь уже его очередь была напрячься:

- В общагу не пущу, - грустно сказал он, чем однако порадовал Наташу – по крайней мере не стал как обычно в таких случаях отмалчиваться, неизвестно о чем думая, а высказал свое мнение и пожелание по поводу ее «гулянья».

Наташа улыбнулась в ответ и звонко с чмоканьем лизнула его в губы:

- Конечно, нет. Мы собираемся в кафе в 18.00. Я посижу до девяти. Ты звони в 10. У вас там не будет комендантского часа, надеюсь?

- Нет, комендантских часов не будет. Буду звонить каждый вечер.

- Обязательно! После 9 звони.

 

Она пришла провожать его на Киевский вокзал. Погрустили, повздыхали, что «так долго!» будет длиться расставание.

- Ты там береги себя. Внимательно!

- Угу.

Долгий поцелуй, и он поехал со своей командой.

 

Павел звонил каждый вечер. Бои у него были через день. Все как-то затянуто, можно было бы и побыстрее. Сказал, что Киев очень красивый. Крещатик, Днепр. Даже сейчас, когда начало весны, грязь сплошная. Можно представить, как здорово здесь летом. Он выиграл первый бой нокаутом, второй по очкам. Теперь полуфинал и … хотелось бы финал. Причем, если выиграет полуфинал, то финал должен быть без проблем.

 

7 марта Наташа сходила на свою вечеринку, в 21.00 была дома. Объелась, насмеялась – какие они все-таки другие, студенты ее группы, когда не давит на них тяжесть образования, а они расслабляются и веселятся. Почти ничего не пила. И … опять не курила.

 

С момента знакомства с Павлом она не курила совсем. Сначала хотелось. Но Наташа почему-то терпела, хотя и никогда не спрашивала у него, против он или нет. И даже терпела в те дни, когда они точно не должны были встречаться. Угрызения совести? Или чего там угрызения - но не курила. Почему-то была уверена, что ему не понравится, что она курит, сам ведь спортсмен. Хотя, у нее дома была заныкана шикарная пачка буржуйского Marlboro, и Наташа собиралась погурманствовать ей с ним (в смысле ему не давать, конечно) сначала на 23 февраля, когда они чуть не попались, потом вот на 8 Марта. Раз уж собрались выпить шампанского, то значит можно всё! Ну когда-нибудь же эта черная полоса «неправильных» суббот закончится же!

 

Вечером он позвонил, они поболтали недолго, всего минут 20. Очень тяжелый был полуфинал. Но он в финале. 9-го. Черт… С этим боксом! Это взволновало Наташу – уж если уж сам Павел признает, что тяжелый был бой, значит… Уверяет, что нокдаунов у него не было.

 

8 марта Наташа долго спала. Потом выползла из своей комнаты, в халате, засела за телевизор вместе с мамой. Папа хлопотал вокруг своих девушек, поднося и унося кушанья, любезно приготовленные этими девушками самими вчера, дарил подарки и цветочки. Прошел день. Наступил вечер. Наташа уже до боли в глазах все сидела и сидела у телевизора. Настроение прекрасное! И никуда не собирается. А вот у папы что-то все волнительней и возбужденней настроение. «Ну что там такое у них? Поругались что ли? Ну не на 8-е же марта ругаться, неправильно это!» К 8 часам вечера папа уже сильно волновался, хотя и пытался скрыть свое волнение. Такого не бывает с его дочерью! Выходной, праздник! Почему она целый день сидит дома безвылазно, в халате, никуда не идет? Что-то совсем из ряда вон выходящее, чего не было уже с ней года 2 как минимум. Правда он очень стеснялся, что волнуется, особенно мамы. В конце концов он не выдержал и спросил тихонько Наташу без маминых ушей:

- А почему тебя никто не поздравляет сегодня? Почему ты сидишь весь день дома?!

- Да все нормально, папа, - с улыбкой ответила Наташа, в душе смеясь, что папа так волнуется за них с Пашкой – как приятно все-таки, что он на их стороне.

- Нет, это не нормально! Где цветы от твоего кавалера? Где подарки?

- Ну, пап! – совсем уже стало весело Наташе, - будут мне и цветы, и подарки, и какава с чаем. Он на турнире в Киеве сейчас. Только в воскресенье приезжает.

- Аа, - успокоился папа, и после паузы, переварив услышанное, - ну и как турнир?

- Завтра финал у него…

- Да ты что? Но это ведь очень …

 

***

 

В субботу позвонила Оксана, предложила встретиться, проветриться, сходить куда-нибудь. Звучала она абсолютно нормально, как в старые добрые времена, как просто подруга, без каких-либо задних мыслей.

 

И правда, при встрече все было абсолютно нормально. Оксана смеялась, шутила, с юмором и сарказмом рассказывала о своей учебе. Личной жизни. Которая не очень-то удавалась. Потому что с мужиками ей не везло. Все время попадались какие-то Казановы и Дон Жуаны. Которые гоняются за каждой юбкой, и нужно им только одно… В общем, вывод – все мужики козлы, их только нужно цинично использовать и мстить им, меняя их как перчатки…

- А у тебя как?- наконец-то осторожно спросила Оксана.

- Нормально, по-старому, - ответила Наташа.

- С Павлом?

- Мгу.

- А с Сергеем не помирилась?

- Нет, - удивилась Наташа такому вопросу.

- Совсем не общаетесь? И не собираешься мириться?

- Да нет, - Наташа незаметно ввязалась в этот разговор и обсуждение своей личной жизни. Если бы Оксана начала встречу или слишком рано об этом начала расспрашивать, то ответов не получила бы совсем. Однако она умело подготовила почву, усыпила Наташину бдительность своей болтовней и своими откровениями.

- Не собираюсь я с ним мириться, - продолжила Наташа, - это все было в прошлой жизни, а значит и не было вовсе. Зря я с ним связывалась. Есть такое правило – «не гуляй там где живешь и учишься» Не нужно было с ним…

- Да ладно, чего ты? Погуляла и погуляла, приятное себе сделала. Опять же он небедный мальчик, интересный.

- Да ну его, гавно оно и в Африке гавно, прости Господи, - сказала Наташа, и девочки рассмеялись.

Оксана была удивлена и … расстроена тем, что у Наташи все вот так серьезно с Павлом, ничего ни с кем кроме него, такая заинька паинька из-за него, что вы, что вы!

- Ничего себе, как ты сейчас о Сергее.

- Ай, ну в самом деле, прицепился как банный лист, не отделаться от него никак. Упорно не хочет понимать, что всё уже, совсем ничего не надо! Я его даже немножко боюсь…

- А другие? Больше никого?

- Никого. И не тянет.

- Я твоего бывшего-бывшего видела. Ничего такой, видный. На машине. Привет предавал тебе. Говорил, чтобы ты ему позвонила. Знаешь, где он работает?

- Боже ты мой. Это кажется таким странным, из какой-то другой жизни не со мной бывшей, как из кино.

- Будешь ему звонить?

- Неа.

- Телефон есть у тебя его? Дать его телефон?

- Не надо. Может где-то в старой записной книжке есть где-то. Найду – выброшу.

- ??

…

 

***

 

Вечером Павел позвонил уже с вокзала в Киеве, сказал что очень любит, очень соскучился, что выиграл, будет завтра. Встречать? Давай он заскочит домой с дорожки, и потом сразу встречаться. На том и порешили.

 

В воскресенье Наташа с утра принялась за себя – мыла голову, красилась, накручивалась, пудрилась… Все это заняло у нее два часа! На лице у нее сейчас был килограмм косметики. Коротенькая юбка. Черные чулки, высокие каблуки. Очень ярко и все очень вызывающе. Как будто… страшно даже произносить это слово, какие девушки куда собираясь, так красятся и наряжаются. Папа с мамой были шокированы. Но не сказали ничего. Наташу снова это очень порадовало, ибо родители знали, чьего звонка она ждет, куда она идет. Она дождалась желанного звонка и выпорхнула из квартиры.

 

Ну вот, наконец-то вот он стоит, как всегда весь в черном. Вот уже где блин. Павел ее ждал и встречал с большим букетом красивых роз за спиной. Наташа притворилась, что не видит его цветочков. Подбежала к нему с улыбкой.

- Ух ты! – сказала Наташа

- Ух ты! – одновременно Павел.

Только эмоции в эти простые восклицания были вложены абсолютно разные. У Наташи на лице изобразился испуг. А у Паши одобрительное удивление. Напугал Наташу огромный страшный фингал у него под левым глазом, который уже позеленел, пожелтел и почернел.

Павел перехватил ее взгляд, потрогал себя за синяк.

- Это полуфинал такой? – морщась как от боли, спросила Наташа

- Угу, - ответил Павел, и по-детски зажмурив глаз, махнул рукой – «ерунда, дело житейское». - Ты … Ты такая красивая! Просто обалдеть. Ого! – Павел бесстыже рассматривал ее с ног до головы. Было видно по нему, что ему очень нравится. – Дай я съем твою помаду, - собрался поприставать Павел тут же, не отходя от кассы.

- Нет, - с улыбкой отстранилась Наташа, - потом съешь. А то я буду идти вся такая звезда со съеденной помадой – некрасиво.

- Ты очень красивая! – продолжал восхищаться Павел. – Обалдеть с тебя можно. Я в тебя влюбляюсь просто не то что по уши, по самую макушку. И даже выше.

Наташе льстило и радовало, что ему нравится. «Ну, мало ли? Мало ли, бывает кому-то кажется, что так краситься и носить короткие юбки – слишком вызывающе «для его девушки», пусть другие. Но здесь все нормально - только радость, одобрение и восхищение. Ура! Будем краситься по полной! И юбки покороче – а что? такие красивые длинные стройные ноги большой грех прятать! Я же все равно остаюсь только его девушка!»

 

Уединившись за темным столиком в углу кафе, немножко отогревшись, Павел достал коробочку, аккуратно завернутую в пеструю бумагу, перевязанной красивой ленточкой и бантиком на голове этой коробочки. И почему-то смущаясь и краснея, поставил на стол и, словно меленький мальчик игрушечный паровозик, подвинул Наташе:

- Паздраляю васьмым марта. Я тебя люблю.

- Ах! Ух ты! А что там? – как черт возьми приятно получать подарки в виде пестрых коробочек с розовыми ленточками от любимого мужчины.

Наташа начала медленно разворачивать подарок. Духи. Chanel №5. Настоящие французские. Офигеть.

- Откуда? Из Киева?

- Нет, здесь в Москве.

- Но это же очень и очень дорого.

- Да лан. Это не так дорого, как ты себе это представляешь…

- Да это рублей 20-30.

- Хм, - усмехнулся Павел в ответ. – Вообще-то, мне мои академики платят целых 78 рублей в месяц, за мастера спорта 50 рублей плюс талоны на обед. Сейчас за турнир премиальные выплатили 50 руб. Да и … не всегда такие духи стоят 40 рублей…

- А когда они стоят сколько? В смысле перед праздником они стоят все 70?

- Нет, - снова лукаво усмехнулся Павел, но не стал развивать ответ.

Наташа пристально на него посмотрел, интуитивно чуя, что что-то не так. Но не стала копаться в деталях…

 

***

 

На следующий день в понедельник Наташа и Паша решили дружно опоздать в свои институты/академии, потому что… ну уж совсем соскучились.

 

В восемь утра, отправив родителей на работу, а младшего брата в школу, он встретил Наташу недалеко возле своего дома. И повел домой. Второй этаж скромная двухкомнатная квартирка. В прихожей убрано и чисто. Вот и его комната. Ого! Здесь живут сплошные спортсмены чемпионы. Слева – вся стена заклеена, так что практически не видно обоев, хоккейными плакатами, с автографами, Спартак, сборная СССР, Финляндия, турниры, медали, грамоты, статуэтки хоккеистов. Также хевиметал – Metallica, AC/DC, Accept,… Кровать застелена – интересно, его брат семикалассник сам застелил, или его Павел заставил в честь моего прихода, или застелил сам за братом?... Справа - от потолка до пола на полстены в ширину гигантский плакат Мохаммеда Али. Также вся стена вместо обоев украшена плакатами, фотографиями, программками, много тоже с автографами, с различными боксерами. Куча медалей, кубков, грамот, сувенирные боксерские перчатки. Кровать в порядке. Возле «ничьей» стены стоят шкаф, стол, этажерка с книгами и тетрадками, двухкассетным магнитофоном SONY. Все очень аккуратно сложено, кругом ни валяющихся вещей, ни пылинки. В углах комнаты у входа стоят гигантские колонки. Возле них высокие полки для кассет, полностью заполненные. Наташа полюбопытствовала, что за репертуар слушается. Бах, Моцарт, Шопен, Алла Пугачева? Так и есть! – Metallica, AC/DC, Nazareth… На другой полке рядышком все те же Bad Boys Blue, Gazebo, CC Catch, Alphaville…

 

Сзади к Наташе подкрался Пашка, обнял ее, поцеловал в шею, положил голову ей на плечо, и если кто-то смотрел бы сейчас на Наташу спереди, то она была бы как человек с одним туловищем, но двумя головами.

- Моя норка. С Лешкой. Нравится? – спросил Павел.

- Очень, - ответила Наташа искренне. – Сразу видно, что здесь живут мальчики. Причем отнюдь не зайчики.

Она повернулась к нему лицом, все также оставаясь в его объятиях, и пристально восхищенно посмотрела ему в глаза. Он поцеловал ее долго и нежно, а затем стянул с нее через голову кофту. А она стянула его джемпер с него…

 

***

 

В метро Наташа чуть не проехала свою станцию из-за раздумий – «ну вот и обновили и твою квартирку», вспоминая детали только что произошедшей их «встречи». Ее впечатлила квартира и комната Павла своей чистотой, опрятностью – он явно постарался перед ее приходом. А значит, он видит и понимает, что она очень старается перед его приходом. А еще, у нее все время сейчас крутилось в голове из фильма «Свадьба в Малиновке» слова Попандопуло «Ну, что это я в тебя такой влюбленный?...» «Ведь в самом деле. Такая влюбленная. Ну не вижу я в нём недостатков! То есть они, конечно же, есть, я их вижу, но все такие милые и … родные. Разве ж это важно? Ох, девка, влипла ты. Не обожгись!» Инстинкт самосохранения каждый раз пытался Наташу предупредить быть осторожной, с мужчинами вообще – обманывают ведь. Обманывали и будут обманывать наивных девушек. Значит и с Павлом нужно не так безрассудно. Чтобы потом не было мучительно больно. Однако, стоило Наташе его увидеть или услышать, она ныряла в омут головой.

 

 

Долгожданная суббота. Наконец-то. Родители едут в деревню до воскресенья. Правильно-правильно! Давно не были ведь, нужно их там проведать, навестить-погостить хорошенько, торопиться домой не надо, дочка умница.

 

Хочется всё сделать красиво, хочется наконец-то собраться и выпить те две бутылки шампанского, которые Павел покупал еще на 23 февраля, а потом и на восьмое марта. И распечатать Marlboro – что за зверь? Marlboro конечно ему не дадим, но шампанское обязательно.

 

Павел встретил Наташу в институте. Домой поехали не сразу – Павел предложил взять видик у друзей, чтобы у нее посмотреть вдвоем фильмов на видеокассетах. Он привел ее к небольшому довольно старому дому в пятиэтажке. Там же в Сокольниках, где она прожила всю жизнь. Но в этих дворах как-то не доводилось ей никогда ходить. Павел повел ее в подвал. Укрепленные железные ворота, на ступеньках темно, низкий потолок, Наташе с ее ростом нужно наклоняться, смотреть под ноги. Постепенно стало виден свет в конце тоннеля, слышно, что там кто-то играет в настольный теннис.

 

- О! Сэм! Сэм! Здарова, братело! Ты сегодня … - радостные крики приветствия при виде Пашки, однако они были прерваны и не договорилось, что именно Павел сегодня, потому что говоривший вдруг увидел зашедшую за Сэмом Наташу.

- Здарова, Батон есть? – Павел поздоровался за руку с играющими в пинг-понг и наблюдающими, ждущими свою очередь. Играющие остановились играть, и все с явным удивлением рассматривали во все глаза Наташу.

- Да, он там, в зале качается, - все никак не придя в себя, сказал один.

Паша повернул голову к Наташе, приглашая ее за собой. Они прошли дальше, в следующий зал. За спиной Наташа услышала сдержанный шепот любителей пинг-понга:

- Ни х%ясе. Ах%еть.

Наташе стало еще больше не по себе. Она старалась не отставать от Павла. Это о ней наверное так?

 

Они зашли в большой качковый зал. Запах был как в непроветриваемом качковом зале. Человек 12, примерно также оборванчески одетых, как и боксеры в Пашкином зале, усердно пыхтели, сопели, стонали и отдыхали. Штанги, гантели, самодельные непонятные станки для кача. Снова дружный крик радости при виде Павла и желание подойти к нему и поздороваться за руку:

- О! Сэм! Как там Киев? Всех отпиз…

И снова дружное недоумение и шок при виде Наташи. Павел повернулся к Наташе и представил ее всем, подходящим:

- Это Наташа.

Качки смущенно кивали головой:

- Антон, Батон, Зомби, … - представлялись они в ответ, но запомнить их было абсолютно невозможно, все коротко стриженые, как китайцы на одно лицо.

 

- Батон, принес? – спросил Павел одного из.

- Да вот, бл, - и Батон притянул сумку с видеомагнитофоном. – Как ты просил, здесь кассеты еще, бл, «Полицейская академия» первая вторая части, «Кошмар на улице вязов III», «Пятница 13 число», концерт Depeche Mode, какая-то ху.. фигня мелодрама, ну и эта, бл, ... клубничка… - «клубничка» было произнесено шепотом.

- Спасибо. Когда отдавать? – спросил Паша.

- Сэм, ну ты ж знаешь, чем раньше, тем лучше, бл, - скромно сказал Батон, - тебе бесплатно, а так же ты знаешь, бл.

- Чё, клиентов много?

- Ну, на выходные, ты ж знаешь, бл.

- Ладно, завтра отдам. После обеда.

- Угу.

 

Тут подошел еще один. Кажется, он на редкость представился человеческих именем Антон:

- Слышь, Сэм, там у Зубы-фарцы завоз вчера был. Надо бы подъехать, ё…

- О! А мне он привез, не знаешь?

- Не знаю, надо ехать! Поехали, я уже всё.

Павел вопросительно посмотрел на Наташу:

- Поехали съездим на часок к человеку одному. На Комсомольскую и обратно. Там что-нибудь тебе тоже может интересное посмотрим. Быстренько.

- Поехали, как хочешь, - ответила Наташа, продолжая смущаться, попав в такую атмосферу, в первый раз увидев его друзей. Наверняка, тех самых, с которыми он был тогда на первой встрече и драке на дискотеке в январе.

 

Уже через каких-то 20 минут они, Наташа, Павел и Антоха, заходили в квартиру к Зубе-фарце.

- О, привет-привет! Заходите, - с фальшивой радостью, но с настоящим волнением пригласил пройти некто Зуба.

Павел и Антоха скинули быстро обувь.

- Ну, чё? Где закрома? - нагло потребовал Павел, и они с Антохой абсолютно бесцеремонно зашли. Павел по ходу весело подмигнул и кивнул Наташе, чтобы она тоже шла с ними. Наташа последовала за ними.

 

Вот это хоромы! Это не квартира, а музей. Шикарная мебель, изумительные сувенирные и антикварные вещи. Все прошли в комнату, в которой стояли большие баулы. Со шмотьем.

- Не, ну ребята, я сам, вы не … - начал ныть Зуба.

- Не скули ты! – резко оборвал его Павел.

- Ну давай тогда сам, если сам, - еще и Антоха подписался.

 

Зуба волновался. Достал кроссовки. Шикарные высокие баскетбольные Nike.

- Вот.

- Угу, - спокойно ответил Павел, но было видно, что глаза его горят, очень нравится, - сколько?

- Ну, не знаю, ну сколько, 60 рублей. Можно валютой. – осторожно ляпнул Зуба

- Ты охренел в корень, - зло ему сказал Антоха – 30

- Не, ну пацаны, это мне вообще в минус. Ну Сэм, ну.

- Ладно, сорок рублей, - спокойно сказал Павел и полез за деньгами в карман.

Зуба не стал возражать.

- Джинсы покажи, «половики» нормальные покажи, - Антоха уже себе начал смотреть.

 

- Женское покажи нормальное, - сказал Пашка.

Зуба вопросительно кивнул головой в сторону Наташи. Павел утвердительно кивнул в ответ.

 

- Ну, вот джинсы нормальные, блузки немецкие, пуловеры.

Наташа поняла, что показывают и смотрят для нее и шепнула тихонько Пашке:

- Мне не нужно ничего!

- Чего? Посмотри, классные буржуйские вещи, недорого, он скидывает цену хорошо. Может надо что-нибудь. Не спеши, посмотри, - также шепотом начал уговаривать Пашка Наташу, в это время Антоха уже зло и психуя торговался с Зубой за джинсы.

- Нет, я не хочу! – шепотом отнекивалась Наташа. Она понимала, что сейчас здесь форменное происходит беззаконие, крутой фарцовщик, и вещи все западные. Душе ее было не приемлемо это. И страшно. Еще и валюта! Валютные операции – до 10 лет …

- Не бойся, посмотри, не спеши, спокойненько. Может понравится что-нибудь. – все шептал уговаривал Пашка.

 

Зуба повернулся к ним, увидев, что они шепчутся, Но говорил не Наташе, но Паше:

- Вот блузочки смотри, Пакистан, Германия. А вот колготки классные, твоя девочка просто описяет коленки от …

- Ты язык поприкуси, - оборвал негрубо тихо Павел Зубу, но тот тут же замолчал.

- Наташ, посмотри, - все шептал Пашка. Видно было, что ему нравятся вещи, и ему хотелось и для нее что-нибудь купить. Но Наташа вошла в ступор и была уверена, что ничего покупать не будет, и дарить ей не нужно.

 

***

 

Вышли из метро, Антоха с новыми джинсами сказал пока и ушел. А Паша и Наташа медленно волоклись к ее дому. Он с видеомагнитофоном, кроссовками, ей не купили ничего. Еще не было и 7 вечера. Довольно тепло.

 

- Это фарцовщик? – спросила Наташа.

- Ну, да. Некто Збигнев Закржевский. Поляк, правда всю жизнь он в Москве прожил. У него родная тетка в западной Польше на границе с ГДР живет. В общем, промышляет не слабо, видела какая хата?

- Да, впечатляет. Вы так с Антохой наезжали на него, он вас так боялся. Мне кажется, он дешево вам продал все.

- Ну, да, конечно, я же говорю, для нас он скидывает. Не в ноль конечно. Вот эти кроссы, я думаю ему 35 руб обошлись. На мне пятрыкин заработал

- Но они ведь под 60-70-80 стоят?

- Ну, да, другим он так и продает.

- Так вы же его как бы ограбили?

- Да, ладно, Наташа, - оправдывался Павел. – Не волнуйся за него. Взяли то всего ничего. Не отобрали, и не в минус же продал. Да и … ты знаешь … когда он продает такие кроссовки за 70 или 80, покупатели частенько хотят ему в морду дать. Как минимум. И он не стесняется, говорит, что Сэма знает, Антоху, Батона.

- И вы его защищаете?

- Да. Я и не знаю, как его там Антоха года полтора-два назад еще где-то откопал. Или он сам у Антохи просил помощи – его кто-то кинул тогда на приличную сумму. Ну подъезжали мы. «Разговаривали» с его обидчиками-кидалами. Они деньги вернули. И теперь он с ценами наглеет, засранец…

- Мда, ну и жизнь у вас, - Наташа была удивлена. - И что, он валютными делами занимается?

- Ну да, в ФРГ советские рубли как-то не очень. Им доллары, а лучше марочки подавай.

- Мда, - снова вздохнула Наташа. Погрустнелось ей как-то.

 

Действительно, она ведь коснулась какого-то другого, потустороннего параллельного мира. Преступного что ли. Ну да, девчонки в институте могли там приторговать чем-то дефицитным. Но это как-то все по-детски. По мелочам. А здесь… Наверное, Шанелька тоже отсюда. Да и этот качковый зал со страшными качками с района. Его друзья-знакомые. Эти драки стенка на стенку, район на район. Эти блатные разговоры, слова, значения которых у «них» совсем отличается от значений у нормальных людей. И то, что и как можно говорить с нормальными людьми, означает другое и не всем можно в этом параллельном мире. Обычные люди всеми силами стараются не попадать в этот потусторонний мир, не пересекаться с ним. И если все же это происходит, то «обычным» людям всегда достается. А Павел легко и просто существует в этих двух мирах, абсолютно непринужденно пересекая границу туда-сюда без каких-либо усилий. Есть манера поведения и общения с «ними» - где его явно очень уважают, и даже кому надо, бояться. Ее впечатлило как это его тихое «язык прикуси» моментально заткнуло рот фарцовщику. Другая его манера поведения с «обычными» людьми – ироничная (чего незаметно с «ними»), легкая, непосредственная и без тени смущения, хотя ни в коем случае не грубая и не оскорбительная. Причем практически без различия возраста и пола.

 

Есть еще одна манера поведения у него. Это то, как он обращается с ней. Что ей позволено делать с ним. Она ловила себя на мысли, что местами это похоже как маленькая девочка полтора лет обращается со своей любимой игрушкой, плюшевым медведем. Скорее с плюшевым волком, потому что медведи толстые, а он же не толстый, а просто как мощный матерый волк. И вот эта маленькая девочка таскает и дергает этого своего плюшевого волка за лапы, может погрызть ему уши и попробовать покусать нос, может наступить на него, покататься верхом. И плюшевому волку не только не больно и не надоедает такое обращение. А наоборот он бы очень расстроился, если бы его хотя бы на один день оставили в покое, а не тягались с ним везде, забыли бы где-нибудь в углу комнаты и не обращали внимание.

 

Она посильней вцепилась в бицепс Павла. Пришли уже.

 

 

Дома они вкусно поели – картошечка пюре, котлетки, огурчики малосольные домашние, салатик… Видик, подумав, решили поставить в зале – не тягать же телевизор в ее комнату. Наташа на ковер на полу в зале постелила одеяло, пледы, покрывала. Получилась огромная мягкая кровать на полу. Наташа выключила свет, зажгла две свечки в красных подсвечниках.

- Обалдеть, - восхитился Павел обстановкой. Свет был несильный, эротично красный.

Принесли шампанское, шоколадки. Включили видик. Ужастики? Нееет! Как можно было только додуматься брать на романтический вечер ужастики! Эх, Сэм, Сэм. «Полицейская академия» – ну ладно.

 

Павел открыл шампанское. Налил в стоящие тут же на полу красивые бокалы:

- Давай за нашу любовь! Я тебя люблю – предложил Павел.

- Давай. Я тебя тоже люблю, - с улыбкой ответила Наташа.

Они выпили. Павел быстро одним махом. Наташа не спеша, смакуя. Пашка сидел улыбался и смотрел на Наташу. Она смотрела не отрываясь на него, попивая шампанское. Поставила бокал, он притянул ее к себе и начал страстно целовать.

- Мне так по башке бахнуло, - смеясь заплетающим языком сказал Пашка.

- Ну ты даешь!

- Все! Никаких Академий сегодня больше! Ни наук, ни полицейских.

 

Они так и не посмотрели ничего из этого фильма – он полез и поменял кассету. Теперь это был немецкий фильм. Без перевода. Про то, как немецкий водопроводчик пришел чинить водопровод шикарной немке домохозяйке… Наташу тоже слегка ударило в голову, хотя скорее голова начинала кружиться от увиденного на видео. И они занялись тем же, чем и немцы на экране… Периодически подглядывая за ними… С ума можно сойти… Как можно такое?... Как здорово…

 

Через два часа, они лежали голышом на своем огромном траходроме, у немцев уже был другой какой-то интересный наверное сюжет, но про тоже. Но Паша и Наташа не смотрели на экран. Только друг другу в глаза, нежно ласкаясь и периодически легонько целуясь. Одна бутылка была выпита. Павел опьянел. Наташа повалила его на спину и спросила строго-шутлво:

- А ну признавайся, у тебя много до меня девочек было? Много же наверняка. Такой ты …

- Милая моя. У меня вообще ты – первая девушка! Я до тебя ни с кем никогда ни в кино не ходил, ни на танцы, чтобы вот так с девушкой придти на дискотеку.

- Врешь, не верю!

- Честно!

- Ну не хочешь же ты сказать, что ты до меня никогда не трахался…

- Ой, да трахался я тысячу раз, блядей хватает… - Павел осекся, поняв что ляпнул по пьяни лишнее. – Наташ, ты не думай…, - извиняясь начал оправдываться Паша.

- Все я ревную, - Наташа села, надулась и отвернулась.

Павел сел рядышком и обнял ее:

- Ну Натик!, - не веря, что она вот так серьезно обидится сейчас.

- О! Кстати, - Наташе не хотелось и не моглось долго обижаться на него, особенно сегодня, и очень торжественно сообщила, - У меня! Есть! Marlboro!

 

И она рванула за своей заначкой. Вернулась с закрытой пачкой и зажигалкой и начала вызывающе на него смотреть. Он смотрел на нее пьяными и удивленными глазами:

- а я помню, тогда в январе, когда познакомились, ты на остановке курила, потом почему-то испугалась и выбросила сигарету…

Чувства мешались в его голове. То ли огорчаться, то ли не понятно что делать. Она медленно, с вызывающей и одновременно ироничной улыбкой, не отводя от него глаз, распечатала пачку, взяла одну сигарету. Также медленно зажгла зажигалку и долго ожидая от него каких либо протестов, … закурила. Павел все это долгое время приготовления ее к курению, просто сидел и смотрел на это действо с открытым ртом и большими глазами. Как будто увидел приземляющуюся летающую тарелку.

- Все, не буду с тобой целоваться. Ты куришь, будешь плохо пахнуть, невкусно будет, и ваще…, - наконец он хоть как-то ожил, и забухтел на нее, надулся.

- Что?? Ах, ты засранец этакий! Не будешь со мной целоваться? Получишь сейчас, так говорить. А ну иди сюда! – она отложила сигарету, набросилась на него и со всей силы старалась побороть его, ища его губы своими, стараясь поцеловать его. Он вертелся, легко удерживая ее руками над собой, прячась от ее вытянутых для поцелуя губ.

- Сильный же какой засранец, гад, - Наташа уже всем телом наваливалась на него, пыхтела не на шутку, а он ее легко и крепко держал над собой.

В конце концов он вдруг резко перестал дуться, засмеялся, убрал сопротивление. Она просто плюхнулась своей грудью на его грудь. Он, улыбаясь, прижал ее к себе и впился в ее губы…

 

***

 

В два часа ночи, они снова лежали обнявшись на своей «кроватище». Павел был уже протрезвевший. Сигарета докурена, и пачка спрятана обратно до следующего раза. Ни мелодрама, ни какие другие фильмы не смотрелись. Только немецкая кассета без перевода. Она была уже перемотана и снова наполовину уже прошла по второму кругу.

- А у нас еще есть одна бутылка шампанского, - сказала Наташа.

Павел встал и принес ее с холодильника. Снова налили еще и выпили «за любовь». Потом Павел встал, взял бутылку и вышел из зала. Наташа осталась его ждать, свернувшись калачиком. Но он не возвращался. А после туалета, он пошел в ванную, и было слышно, что он включил воду. «Что там уже такое?» - подумала Наташа, и пошла посмотреть. Павел набирал в ванную воду. На стиральной машине стояла бутылка шампанского, лежала шоколадка.

- Что у нас здесь? – спросила Наташа

- Классная ванная, - ответил Павел.

- Угу. И?

- Потрешь мне спинку.

- Ты собрался мыться?

- Да. С тобой. И кстатиии… Ты мне помниться, обещала кое- что показать…, - лукаво прищурившись, сказал Паша.

- Оооо! – Наташа закатила глаза с улыбкой…

 

Через час они сидели в теплой водичке, друг на друге, запутавшись и перепутавшись ногами, распарившись, попивая шампанское и закусывая шоколадкой…

 

- Теперь я поверила в закон Архимеда, - зачем-то сказала Наташа, - удивительно сколько мало воды нужно, когда мы с тобой здесь вдвоем.

 

Почему-то Павел перестал пьянеть, а вот Наташу развезло. Посидев еще неизвестно сколько, Павел увидел, что Наташа просто засыпает. Он вылез, достал ее из воды. Тщательно вытер ее полотенцем как маленькую девочку, которая просто засыпала здесь стоя в ванной и падая на него. Кое как вытерся сам и отнес ее в ее комнату. Через минуту они прилипнув и перемешавшись друг в дружке уже сладко спали…

 

 

Павел сидел в вестибюле на подоконнике возле гардероба, читал «Футбол-Хоккей», ждал Наташу. Даже не обратил внимания, как подошли пятеро парней – ну мало ли кто тут в гардероб за одеждой.

 

- Ты! Ты че тут трешься? Ты че сюда ходишь?

Паша поднял голову, толком и не поняв, ему ли это было, или они между собой. Или может это какой-то старый знакомый так шутит. Но он не помнит таких знакомых. Вроде бы смотрят на него.

- Это Вы мне? – неуверенно спросил он, не веря, что ему.

- Тебе, бля!

Какой-то парень, лет 24-25. Повыше него, весь такой из себя, по виду очень наглый и самовлюбленный. Павел окинул взглядом остальных. Опа! А вот и тот очкарик, которого он пожалел тогда на дискотеке, прячется за спинами. И еще один, из той компашки. Это значит вот какой он, Сергей.

 

Павел отложил газеты. Его только что доброе лицо теперь было искажено гримасой абсолютной ненависти и раздражения.

- Ты че, ах%ел? Ты что на себя берешь, ты кто такой? – Павел поднялся, и как бык, головой вперед, убийственный взгляд исподлобья, руки внизу, но огромные кулаки сжаты, приблизился практически касаясь лба Сергея своим лбом.

- Тебя %бать не должно кто я, я …- Сергей пытался доиграть роль до конца.

- Да ты %банулся умом! – перебил его Павел, грозно и грубо повышая голос, глядя не моргая в глаза сопернику, – да мне пох%й, что ты там сказал! Ты бл%дь, кто здесь такой? Смортящий? Да ты просто сява, – продолжал наезжать Павел, лицо исказилось от презрения к Сергею.

 

Павел голосом и интонацией отпетого уголовника скомандовал и кивнул головой:

- А ну пойдем!

И сделал шаг в сторону выхода. Сергей не тронулся с места.

- Иди сюда, сука, а ну пошли за мной! – Павел сделал еще шаг в сторону выхода.

Никто из пятерых не двигался.

- Сюда бля сказал, за мной на выход, все бля, суки, всех порешу! - очень зло и уверенно, снова повышая голос, кулаки просто огромны, хотя руки опущены вниз.

 

Это никак не входило в планы никого из компании. Конечно, Сергей хотел достойно, дать отпор тому, кто хочет отнять у него девушку. Но иметь дело с ТАКИМ. Мало того, что он вроде бы серьезный боксер, но он же еще и блатной! А как он уделал Мосальского. Тот неделю валялся дома в кровати с сотрясением. Попишет ведь и вправду. Саша очкарик не выдержал и довольно жалобно:

- Ладно, Сергей, пойдем отсюда, не надо.

 

- Стоять! Куда! – неистовствовал Павел, понимая, что он их «сломал». Что они никуда не пойдут. Он вспоминал, как Сипатый, старщий в их банде, отсидевший на зоне уже, 60 кг веса, вот так вот наезжал на кого-нибудь, «ломал» морально. Особенно, когда где-то рядом с Сипатым был Павел. Сейчас Павел был перевозбужден, из него, из Павла, сам собой, без спроса у него самого, пёр и лез весь этот блатной базар, перенятый и услышанный у Сипатого.

- Стоять, я сказал. Куда пошли! Ты гандон, бля!

Ребята собирались было уходить, но пришлось остановиться, и повернуться к Павлу лицом, чтобы не получить по затылку. Павел снова приблизился к Сергею. В глазах Сергея был страх, он ожидал удара. Больше всех боялся очкарик Саша. Ему очень хотелось снять очки, но это было бы уже слишком. И еще ему безумно хотелось, чтобы его не били и в туалет.

 

Все это было похоже на зверинец. А точнее на джунгли с их законами. Вожак орангутангов решил проучить молодого тигра, собрал банду орангутангов. Однако молодой тигр, узнав, что какие-то паршивые макаки решили отобрать у него добычу, пришел в неистовую ярость, и готов был сейчас разорвать на клочки, кусочки и тряпочки этих обезьян.

 

-Ну чтоо?

О, мдааа. Это «ну чтооо» Сергея сейчас выглядело совсем жалко. Это уже был не тот смелый вожак орангутанг. Это уже было робкое шимпанзе, пойманное тигром, и желающее, чтобы его отпустили и не рвали.

- Значит слушай внимательно, сучок, - Павел снова лоб в лоб с Сергеем. Только это уже не тот Сергей, не те глаза навстречу, - если ты еще хоть раз, хоть с каким вопросом, подойдешь к Байдаковой Наталье, я тебя поймаю. И тебя, сучкА, не спасут уже стены института. Я тебя сломаю, как спичку, и мне пох%й. Ты понял?

Конечно, эти понты, эти «брать на понял», были бы пофиг Сергею, если бы не …, если бы это были обычные дешевые понты, если бы не все так серьезно, если бы не случай с Мосальским, если бы так не писался со страха сейчас Санек… И Сергей кивнул утвердительно:

- Угу.

- Не слышу!

- Да, понял.

- И ты, блядь, за базаром следи. Отвечать за него надо. Ты знаешь, на сколько ты уже здесь наговорил? Ты знаешь, сколько ты уже мне должен?

Ооо! Этого еще не хватало. Сергею стало совсем не по себе. Эта дурная манера блатных все разговоры – базары – переводить в плоскость «должен / не должен». И вот он, Сергей, уже оказывается, наговорил – набазарил – на какие-то деньги, которые теперь уже он должен! Ужас. Неужто теперь его будут преследовать какие-то малолетние отморозки за это? Кошмар просто. Ну и вляпался он. Ну и вляпалась Наташка. Да ну ее! Флаг ей в руки с такими друзьями.

 

Сергей неловко все-таки отвернулся и ушел со своими орангутангами. Тигр не стал преследовать стаю обезьян, он сюда вообще-то не для них пришел.

 

Павел начал философски анализировать происшедшее. Вообще-то, ему было неприятно. Как будто проглотил муху. Хотелось хорошенько сплюнуть от всего произошедшего. Ну вот зачем это было все этому Сергею? Его поезд ушел, всё, умри! С другой стороны, раз уж человеку непонятно, то хорошо, что удалось все объяснить. И хорошо, что без рукоприкладства. Не то что его жалко – нисколечко, зашиб бы в другой раз за такие разговоры – но это все-таки Наташин институт, нужно как-то культурно, ей тут учится, вон сколько людей вокруг сейчас, и он, Паша, ведь к ней культурно приходит. Опять же, может зря он, Паша, вот так лихо «по понятиям» наехал в итоге. Ведь он, Паша, не блатной, зачем тогда блатовать. Павел не любил делать угрозы или обещания в подобных случаях такие, которые в принципе не выполнит. То есть зачем это «порешу» - ну, не поубивал бы ведь он их. Просто Павла, как Остапа Бендера, несло в тот момент, возбужденный и разъяренный, почувствовав благодатную почву слушателей. На очкарика вообще было невозможно смотреть – надул в штаны точно! А потом Павла уже машинально зачем-то потянуло разводить их на деньги – «знаешь, на сколько ты уже здесь наговорил, ты знаешь, сколько ты уже мне должен…» . Павлу даже стало смешно от своих мыслей, он чуть не рассмеялся сам себе, что еще чуть-чуть, и он и впрямь сейчас содрал бы денег с этого общества «Меча и Орала» - «скидывайтесь, господа!» Наверняка Сипатый был бы доволен своей школой. Вот он бы тут развернулся!

 

Павел анализировал возможные другие варианты развития произошедших только что «переговоров» с Сергеем. Примерно как Терминатор в первом фильме, кода только свалился на землю, и на него наехала какая-то шпана, и башка-компьютер Терминатора выбирала из различных, втиснутых в его башку, ответов на наезд шпаны, и единственно правильным оказался ответ «пошел ты к такой-то матери!» Молодец Шварц. Уважаю. Ну нет других вариантов. Разве что, грохнуть нужно было Серёню здесь при всех. Ведь хуже… Ну где уже моя Сара Коннор?

 

***

 

Наташа веселая, с девочками, вышла из аудитории, последняя пара закончилась, ее там уже наверняка ждет ее плюшевый волк.

 

Черт. Сергей со своими друзьями. Как это некстати. Она его так лихо прокинула тогда в общаге на 23 февраля, обманула как мальчишку. Они так и не виделись после этого. Что он тут делает? Они же сейчас в клинике какой-то должны быть, а не в институте. Черт бы тебя побрал. Лицо Сергея было мрачнее тучи. У всех лица были мрачнее тучи. Только у очкарика Саши они были полны ужаса, когда он взглянул на Наташу. Наташа чуть притормозила, глядя искоса на компанию. Но вся пятерка прошла мимо, не сбавляя хода. Сергей только мельком, с ненавистью и не поздоровавшись, взглянул на нее. Чего это вы такие? Может быть...

 

Наташа с тревогой вышла в гардероб. Там стоял ее волк. Он же тигр, он же Паша. Павел улыбнулся Наташе. «Не знаю как у кого, но ты, Пашенька, ничего от меня скрыть не можешь никогда» - как книгу читала по глазам Павла Наташа, здесь что-то произошло. Точно, это …

 

Наташа не спешила с расспросами. Паша вел себя практически как ни в чем не бывало, нес ее сумку, беззаботно болтал. Но Наташа чувствовала, что что-то не так.

- Что там произошло? – не выдержала наконец Наташа.

- Где? – удивленно.

- Паша! – укоризненно.

- Ну, кто-то подошел. Подошли. Что-то хотели. Поговорили. Я думаю что… Вопросов больше не должно быть… Ни к кому…

 

Все иносказательно, но все понятно.

 

Только на следующий день Наташе во всей красе, смакуя подробности, донесли девочки первокурсницы с 18 группы, что и как произошло. Офигеть просто, ё моё, ну и друга ты себе нашла!