Мы всегда ходим в школу всей своей компанией, потому что живем в одном доме и потому дружим, или точнее все же потому что дружим, а уж то что мы соседи по дому это не главное. Мало ли народу живёт в нашей двенадцатиэтажке. Батут так тот вообще со мной и Катькой в одном подъезде обитает, а мы с ним однако никуда не ходим и даже не общаемся. А наша компания это совсем другое, это не просто часть населения дома, это наш отдельный мир. И не такой уж он и маленький,

хотя нас и немного. А собираемся по утрам мы всегда у второго подъезда, где Колян живет. И его всегда ждать приходится. И мы бы ему наверное давно шею намылили за это, потому что из-за его непунктуальности даже порой опаздываем. Но разве такому

верзиле накостыляешь? Мы ему только словесно внушение делаем, обзывая его обжорой, которому трудно из-за стола вылезти. На этом все и кончается. Потому что как и всякий великан Колян вообще непробиваемый. Его чем-нибудь пронять весьма трудно. Поэтому за его опоздания попадает больше всего Дреньке. как это и не

покажется странным. А что, наш низкорослый очкарик на одной площадке обитает с Коляном. А заходить он не хочет за другом, за тюленем нашим медлительным, ему видите ли неудобно каждый раз беспокоить товарища во время завтрака. Можно подумать, что Колян король какой-нибудь, а Дренька лорд супервоспитанный, который просто ну никак не может от этикета отступить. Он ему стесняется прямо

в глаза сказать, что пора в школу, все уже заждались у подъезда, а ты ещё тут яичницу трескаешь с колбасой и оторваться не можешь. А Макс думает, что наш очкарик просто побаивается отвлекать Коляна от любимого занятия, от еды то есть. А я так думаю, что у Дреньки просто комплекс неполноценности от своего маленького роста, вот он и

не желает каждое утро начинать с расстройства, созерцанием жующего громилы, потому что сам махонький. По-моему эта версия вернее. Мы и Катьку попытались втянуть в этот спор, но она только плечами пожимает. Но мы на нее не в обиде, потому что она всегда, когда время уже очень сильно поджимает, подходит к домофону и строго говорит

всегда одну и туже фразу: "Тётя Марина (это так маму Коляна зовут) пусть Коля срочно выходит к подъезду. Мы его ждём". После такого ультиматума через две минуты появляется жующий на ходу Колян с расстёгнутоё курткой, и тут же отдаёт свой ранец либо мне, либо Максику, но никогда не Дреньке, наверное, боится, что тот не унесет

сразу два и упадёт под тяжестью. Хотя держать его ранец приходится не больше минуты, пока он застёгивается. Но в тот раз запыхавшегося Коляна мы не увидели, а услышали, хотя и не поняли сначала причину шума раздавшегося в тамбуре. Впечатление было такое, словно кто по железной двери изнутри кувалдой ударил и тут же истошный женский голос заверещал душераздирающе, испуганно: "Помогите! Помогите! Мальчик убился!" Потом дверь подъезда отворилась и тётенька у которой собака Дружок, высунулась наружу и начала кричать своё "помогите" прямо в сумрачное осеннее утро. Глаза её были расширенны от ужаса, но, по-моему, она ничего не видела в тот момент. Даже нас, хотя мы столпились прямо перед ней, заглядывая тётке в лицо, хотя нам и было страшно пусть даже мы и не видели никакой опасности и уж тем более никак не связали её вопли с личностью Коляна. Нам даже и в голову не могло придти, что с таким битюгом может что-то случится. Но, оказывается, мы ошиблись, потому что испуганная гражданка наконец-то увидела наши оторопевшие физиономии. Мы стояли перед ней словно группа студентов-дантистов старательно заглядывая ей прямо в широко раскрытый рот. Наверное, попервоначалу тётенька так и поняла, потому что заголосила еще громче прежнего: "Ай, ай, ай". Прокричав еще несколько секунд своё "ай, ай, ай" она начала выражаться

конкретно: «Ой, деточки, ваш друг расшибся». Но мы на её крики опять аномально не обратили внимания и всё продолжали заглядывать кричащей то в рот, то в расширенные от ужаса зрачки. "Скорее, скорее! Сообщите его родителям! Надо вызвать скорую". Замолчав на секунду, хозяйка Дружка отодвинулась в сторону. Мы же, тесня друг друга, протиснулись в полутёмныё тамбур. То, что мы увидели, повергло в ужас и нас. На холодном бетонном полу возле стальной двери, неестественно скрючившись, лежал наш непробиваемый богатырь. И вид его был плачевен и жалок. Один глаз был закрыт, а другой неимоверно выпучен, как и у перепуганной тётеньки, которая столь громко звала на помощь. Открытым глазом Колян навряд ли что видел, столько в нём было отраженно бессмысленного удивления. Закрытым же глазом Колян видеть не мог не только потому, что он был закрыт, но и потому, что был залит кровью, которая стекала у него со лба. Рядом лежало нечто напоминающее кусок мяса. И мы поняли, что это оторвалось от головы Коляна. И это было ужасно, как и то, что Колян никак не отреагировал на наше появление. И вот тут-то мы по-настоящему напугались, потому что поняли, что дело действительно серьёзно. «Неужели наш непробиваемый Колян сейчас умирает?»- мелькнуло у меня. Но я не осмелился высказать вслух эту крамольную догадку. Но внутри у меня всё похолодело от испуга. Я просто окаменел. И хотя я не смотрел на остальных, но понимал, что и другие находятся в таком же ступоре. Даже рыжий Дружок, которого тётенька вывела выгуливать, и тот был напуган до полусмерти и жался к облупившейся стене подъезда. Я совсем не осуждал собаку за трусость. Ведь мы сами боялись. Все. А первая, как ни странно, пришла в себя Катька. Она тут же подскочила к домофону и набрав номер Колькиной квартиры истошно заверещала: "Тётя Марина, ваш Колька разбился!". Тут и ко мне вернулось частично мужество и я истошно закричал: «Вызывайте скорую, тётя Марина!». И все остальные тут же подхватили: «Скорую, скорую скорее!» И это было жутко. Но самое ужасное случилось потом. Этот рыжий Дружок, вдруг яростно взвизгнул и, подскочив к Коляну, сожрал то, что таким красочным куском валялось рядом с залитым кровью глазом Коляна. Мы все просто оторопели. Сразу же прекратились крики и мы с ужасом воззрились на собаку людоеда. Та, вероятно почувствовав угрызения совести, опрометью бросился в дверь подъезда, которая оставалась открытой, так как наши брошенные портфели мешали этому.

- Он сожрал мозги Коляна! – в ужасе прошептал Максик.

Но мы все в наступившей тишине услышали его вполне отчётливо.

- Ах! – тихонько охнула хозяйка Дружка и тут же упала в обморок.

- Ах! – повторил вслед за ней Максик и тоже упал рядом без всяких признаков жизни.

Мне тоже стало дурно и я почувствовал, что сползаю на бетонный пол, краем глаза замечая, что и Дренька, и Катька тоже валятся рядом со мной. И тут в тамбур влетела тётя Марина. Увидев столь ужасную картину лежащей в живописных позах группы, она тоже чуть не потеряла сознание. Я видел это своим помутившимся взглядом. Но её от обморока спас, как это не покажется странным, её собственный сын Колян, который вдруг открыл второй глаз и жалобно простонал:

- Мама, эта рыжая собака сожрала мою котлету.

- Что? – вскричала тётя Марина, бросаясь к распростёртому на ледяном полу Коляну.

- Что? – вскричала хозяйка Дружка, приходя в себя.

- Что? – возмущённо прохрипел Максик.

- Что? – поправляя очки, спросил и Дренька.

- Что? – пропищала мышкой Катька.

- Что? – недоумённо за всеми повторил и я, и уже совсем приходя в себя, растерянно спросил, - А где же мозги.

- Да не люблю я мозги, - захныкал Колян.

И то, что наш великан откровенно хнычет, и то, что он что-то может не любить из съестного было настолько невероятно, что мы мигом пришли в себя и, вскочив с пола, воззрились на продолжающего лежать у стенки Коляна.

- Коленька, как же всё это случилось? – подлетая к сыну, наклонившись, воскликнула тётя Марина, вытирая прямо руками сбегавшую по широкому лбу Коляна кровь.

- Да фиг его знает, - поднимаясь вполне самостоятельно, прокряхтел Колян, - как это я так споткнулся, что шапка слетела, а башкой сначала в стену влетел, а потом в дверь эту железную.

- Тебя не тошнит? Голова не кружиться? – деловито осведомился у нашего незадачливого друга Дренька, к которому вернулось его чёткое мышление аналитика.

В это время, сделав свои дела, вернулся в тамбур и Дружок. Он довольно помахивал хвостом.

- Вот он гад прожорливы, - сурово осуждающе пробубнил Колян вместо ответа.

- Мальчика надо в больницу! – совсем не обращая внимание на то, что её собаку оскорбляют, обеспокоенно заявила хозяйка Дружка.

- Да, да, да! – закричали все хором, кроме Коляна, который недовольно пробубнил, - Ещё чего не хватало.

Но возражения Коляна никто не слушал. Все поехали в больницу. Мы тоже, не потому, что обрадовались возможности пропустить уроки, а просто потому, что не могли бросить в беде своего друга. Хотя сотрясения мозгов у Коляна не оказалось, что совсем не удивительно. У него просто оказалась сильно содрана кожа о стену. И болячка кровоточила, словно боевая рана. И Колян ходил с повязкой целую неделю. А мы все ему очень завидовали. Ведь у него была ранена голова и потому он походил на Щёрса, который впереди отряда со знаменем идёт. Счастливчик. Я, например, никогда раненным не был.