Чартер.

 

По телефону из номера Марков попросил портье вызвать такси.

- Но Вы заказывали на пять!

- Не спится.

«Домой, домой!» - стучало сердце. В машине он вставил диск Чайковского в плэйер. Если не считать ночных призраков в люминесцентных жилетах, которые красили разделительную полосу и сажали сосны вдоль обочины, шоссе было абсолютно пустым. Доехали втрое быстрее, чем предполагалось. Скамья с сонными неграми в аэровокзале, - вот на что он променял постель в отеле. По залу гуляли сквозняки от кондиционеров, и он примерил кожаную куртку, в которой семь лет назад улетал в Ганновер, подписав контракт с институтом Макса Планка. В Австралии, куда позже переехал, теплая одежда была ни к чему, но куртку сохранил. То ли она скукожилась, то ли он раздобрел, но давило подмышками. На боку - прореха, как память о попытке коммерческой деятельности: порвал ящиком, разгружая товар. А потом Галка штопала её капроновыми нитками. Интересно, замужем она сейчас или нет?

Жизнь в науке самодостаточна, но Маркова интересовало всё, что происходит на Родине. Его телевизионная антенна была настроена на российские программы. Из переписки по электронной почте со старыми друзьями, он узнал о реанимации родного института, проблем у которого стало ещё больше: раньше не хватало средств, а теперь, вдобавок, и людей. Штат состоял из пенсионеров, бывших МНС-ов, да нескольких юнцов со студенческой скамьи. Всё зашевелилось, когда президент обозначил проблематику института приоритетной для государства. С Родины пошли будоражащие импульсы. Он ещё для себя не определился, а австралийские коллеги уже начали участливо интересоваться:

- Ну, что. скоро уедешь?

Получилось, как в чеховском рассказе, где слухи о том, что главный герой собрался жениться на негритянке, неожиданно для него материализовались. Заказывая билеты через Пекин, Марков случайно узнал о некоем чартерном рейсе «Пекин - Красноярск». Но лишь, обнаружив знакомый номер на табло, окончательно поверил своему билету Вылет в 7 часов. В 6.30 – Новосибирск, в 6 – Москва. В гулком вестибюле он безошибочно узнал русских, заполнявших бланки таможенных деклараций.

- Здравствуйте, - безответно поздоровался с одной из них.– Извините, Вы не в Красноярск летите?

- А-а? – рявкнула она в ответ так, что он невольно отшатнулся.

- Я только хотел спросить, Вы не в Красноярск?

- В Ма-а-аскву.

«Чёрт, как это я сразу не догадался!», - корил он себя.

Следующими были новосибирцы. Они прошли организованной группой, катя свои колесницы.

Красноярцы подтягивались хаотично, сооружая от 21 до 24 стойки баррикаду, гудевшую, как трансформаторная будка. Марков реально осознал, что может шарахнуть, если сунется куда не надо. Тут же бродила субтильная кунья, жалобно, будто прося милостыню, предлагая услуги:

- Господины, кому багаж обмотать?

Марков оказался между лысым господином, который, как и он, был налегке и 60-летней дамой в шубке – разлетайке, штанах со стразами в обтяжку и ботфортах. Облик укротительницы тигров гармонично дополнял объёмный реквизит и толстый слой разноцветного грима, тщательно сглаживавший борозды на лице. Марков оглянулся посмотреть реакцию окружающих, но не обнаружил таковой. Поворачиваясь, задел одну из её коробок и попал под удар хлыста:

- Чё дергаешься? Припадочный?

Марков давно отвык от такого обращения и не нашелся, что ответить. К мужчине, впереди него, подскочила на цыпочках куколка Мальвина в коротенькой белой шубке, с белокурыми локонами и голубым бантом:

- Вы без багажа? Шубку не возьмете через таможню? – Спросила красавица чужим прокуренным голосом.

- Ну, началось, - скривился господин.

- Пятьдесят долларов, - хлопнула она ресницами, но мужчина отвернулся, не удостоив её ответа. Мальвина повернулась к Маркову, жуя резину, смерила его с ног до головы и прошла мимо. Очевидно, его куртка, вязанная шапка, борода и длинные волосы, собранные в хвостик на затылке, - не внушали доверия.

-Достали эти мешочницы, - неожиданно заговорил лысый.

- У каждого свой бизнес, - приученный к терпимости, заступился Марков.

- Это бизнес? Шубницы, жопницы.

- Детей кормить надо.

- Какие у них дети, если с 16 лет пудовые мешки таскают, а ночами собой торгуют.

Свое место за стойками заняли девочки-китаянки в синих униформах, со сдержанным выражением гадливости на лицах. Господин первым подал свои документы.

- Визу давай.

Лысина его вспыхнула, как помидор.

- Какая виза, я в группе!

Игнорируя его, девчонка протянула руку к билету Маркова.

В этот момент к стойке через баррикады прорвалась другая китаянка в черном пальтишке, со списками в руке.

- Вот она! – Показал на неё лысый.- Проспала, сучка.

Он хотел найти себя в списке, но китаянка оттолкнула его:

- Иди к терминалу и жди там.

- Не иди, а идите.

- Иди ты…

Обе китаянки засмеялись к удовольствию укротительницы и Мальвины. Лысина господина сделалась свекольной. Он дождался Маркова:

- У Вас индивидуальная виза? А я вот сэкономил штуку. Таскаюсь теперь с этим стадом

- Постоянно?

- Слава богу, нет. Только при въезде и выезде. И того хватило: «Сюда ходи, туда не ходи», - хамьё косоглазое.

- Языковый барьер.

- Я бы сказал, - пропасть. Культурная, ментальная. Плюс биологическая несовместимость.

- Лосина, лосина, - бормотал потерявшийся китайчёнок. – Вы лосина?

- Нет тут никакой лососины.

- Что значит «нет»? Ты за себя отвечай! – Выплеснула на лысого раздражение нахохлившаяся молодая женщина с тиками на бледном, без кровинки лицом. И окликнула китайца: - Иди сюда, Ваня, здесь «Россина».

- Я, наверное, пойду, - кивнул головой в сторону паспортного контроля Марков.

- Что там, что тут, всё равно всех ждать придётся. Задержки этого рейса явление хроническое. Родной КрасЭйр.

- Сегодня в любом случае улетим, сегодня выборы, - пошутил кто-то рядом. – Если 150 человек не смогут проголосовать, - братьям Зендеровичам песец.

- А ё-ё-ё! – Вырвалось у попутчика: роняя на ходу пакеты, к ним неслась взлохмаченная рыжая девица.

- Привет – выдохнула она.- Фу, блин, чуть не проспала. Тачку пришлось ловить. Чё не разбудили-то?

- И кофе в постель не подали, - уныло съязвил кто-то.

- Не фиг шляться до утра.

- Ну, всё, сразу видно, Россия. Господи, как же я ненавижу эту страну! - в сердцах воскликнула рыжая девушка.

- Оставайся.

- Визу хер получишь. Куда только не пробовала.

- Ясно-понятно, кому попало не дают.

- У меня диплом юриста!- гордо вскинула голову девушка.

- Там не столько корочки нужны, сколько голова или руки, - зачем-то вмешался в их беседу Марков.

- Не надо сказок, я всё это проходила. – И принялась рассказывать, как наши дипломированные врачи за границей вынуждены работать санитарами и что-то ещё в таком же духе.

- Есть примеры и другого рода…

- Не надо ля-ля.

- Пардон, а где Вы получили образование юриста? – ехидно поинтересовался лысый.

- В Академии.

- Ух ты! У нас уже есть юридическая Акадэмия?

- В агроакадемии.

- О-о-о! Межевание земельных наделов или что-нибудь в этом роде?

- Да пошли вы!.. – психанула она, отошла в сторону и, задрав полы модного длинного пальто, села на корточки посреди зала.

- Может не стоит здесь? Туалет рядом, - продолжали дразнить её из группы.

К задержкам рейса, даже постоянным, привыкнуть трудно. Нервозность пассажиров возрастала оттого, что по вине каких-то разгильдяев, всем приходится ждать. Наконец загрохотал турникет. Судя по шуму, можно было предположить нашествие орды. Но весь этот звуковой эффект производили два парня, три девушки и их чемоданы на колесиках.

- В бананово-лиловом Сингапуре, - пел херувимчик с вьющимися пепельными волосами. Его приятель был более резок:

- Ленка, куда прёшь?

- На Родину, Димончик, на Родину!

Димончик, если бы не кричал так, и на него не было бы напялено сразу две шубы, из рукавов которых по локоть торчали конечности, едва ли обратил бы на себя внимание.

- К мужу торопишься? Я ему всё расскажу.

- Ну, зая, не ревнуй так. У тебя же Ксюша.

- У неё месячные.

- Тогда Света.

- У неё, вообще, климакс. For ever! Света – лучший повод для минета!

- Знаешь, ты на кого сейчас смахиваешь? – спросил херувим.

- Знаю, на Чапая в бурке, - проскакал он пару метров размахивая воображаемой шашкой, - Ксюша, Ксюша, под юбочкой из плюша!

- Урод! – процедил сквозь зубы попутчик Маркова. Но ни он, ни кто другой не сделали и замечания, хотя минуту назад готовы были порвать виновников задержки. Затоптали бы маленьких китайцев «Ваню» и «Надю», но в их руках были спасительные списки, судьбы сотни россиян, которые покорно терпели их хамство и подчинялись выкрикам:

- Стой, не лезь, иди сюда, быстро!

- Бистро, бистро! – Помогал им Димон, подгоняя толпу и переминаясь с ноги на ногу. У него начиналось похмелье и ему не терпелось выпить.

- Дюти фри, дюти фри, сейчас будет дюти фри!

- А что там? – Наивно спросила рыжая, похоже, для того, чтобы примкнуть к компании, которая ей явно пришлась по душе.

- Там всё, детка, - многозначительно посмотрела на неё Ксюша.

- Людям нужен допинг

Ежедневный допинг,

Мы идём на шопинг! – колбасило Димона.

- Весёлые ребята, - заметил Марков попутчику.

- После «дьюти фри» они ещё дадут просраться.

«Херувимчик» хотел пройти мимо стойки, но контроллер грозно окрикнул:

- Ху джао!

- Сам ты хуй джао.

- Паспорт доставай, не тормози, - закричали сзади.

- Я достаю. Из широких штанин. Смотрите. Завидуйте: я – гражданин!

Рыжая прыснула со смеху.

- Кеша у нас приколист, на филфаке учился, - просветила её Ксюша.

- Филфакер! – процедил Димон, - п-падонок!

Покинув таможенную территорию Китая, группы растеклись по бутикам беспошлинной торговли. Но, как все реки впадают в океан, все русские скоро собрались в одном отделе, заманчиво сияющем рядами «Бэйлис», «Виски», «Брэнди» и т.п..

- Супер! – раздался знакомый голос.

За час, проведённый в «отстойнике», лица пассажиров смягчились. Задержка рейса уже не так волновала. Даже лысый то и дело прикладывался к бутылке “Jony Walker”, каждый раз предлагая Маркову:

- Будешь? Ну, как знаешь. Жизнь не стоит того, чтобы смотреть на неё трезвыми глазами.

Пудов в пол-уха слушал о том, как он покупает в Китае и реализует в России бытовую электротехнику:

- … вчера отправил контейнер с комплектующими для «Пармы»…

- Электропила? Так её же в Перми делают.

- Комплектующие всё-равно из Китая. А сборку я в Красноярске организую.

- По лицензии?

- Всё будет, как настоящее. Даже печать ОТК в паспорте.

- А у нас комплектующие не выпускают?

- Ты что?! Розетки, выключатели, кабель, светильники, - всё оттуда. Лэйблы Российские, печать Росстандарта, как настоящая. У нас давно ничего не делают. Некому. Мы подсели на их товар, как на иглу. Если завтра объявят нам бойкот, ни носить нечего будет, ни жрать. Разве, что сырую нефть. Трудовые ресурсы сейчас важнее сырьевых. А посмотри на них, - обвел он рукой пассажиров, - что можно с таким народом сделать? Только шубами торговать, да водку пить.

- Надо развиваться.

- Прежде, чем развиваться, надо объективно позиционироваться. А то ничего, кроме апломба: «Мы, россияне!». Да эти ещё масла подливают, с высоких трибун.

Наконец, всех погрузили на автобус и повезли «к чёрту на кулички», где на отшибе притулилась серебристая сигара Ту – 154.

- Ну, вот, уже толкаться начали, - раздался грустный голос в толпе, ринувшейся к трапу. Когда Марков сказал стюардессе «Здравствуйте», она вздрогнула от неожиданности. В узкие багажные полки пассажиры вколачивали свои сумки, запруживая напиравший сзади поток. На борту искрило от раздражения по поводу тесных кресел, узких проходов, расставленных повсюду баулов.

- Не сучи ногами в спину, оторву!

- А чё ты кресло опустил, ещё не взлетели.

- Такое кресло, не поднимается.

Со стороны входа донеслись знакомые крики:

Аэропорт, аэропорт, а-а-а,

Ночное зарево огней,

Лечу за борт, лечу за борт, а-а-а,…

- Кто там орет?

- Превед! Это мы, гламурнаи падонки!

Забеспокоились пассажиры, рядом с которыми ещё оставались свободные места.

- Музчина, - обратился к одному из них Димон. – Прошу по доброму, поменяйтесь со Светой местами. У нас семья. Ты не понял? Мы любим друг друга. For ever! Ну, быстрей, я уже хочу, сильно…

- Это не автобус. К тому же я вещи уложил.

- Музык, хочешь выпить? – Как Ultimo Ratio протянул ему Димон пол-бутылки виски.

- Убери.

- Йопт, ты чё, не русский? – склонился над ним Димон.

- Ладно, - сдался пассажир от перегара, - только вначале договоритесь с бортпроводницей.

Стюардесса была опытной:

- Ни в коем случае, им нельзя вместе.

Субтильная Света, у которой ничего, кроме носа, не было выдающегося, в пьяном кураже жаловалась проводнице:

- Там меня не хотят, не желают.

Пока стюардесса где-то бегала по делам, пассажира всё-таки уломали:

- Тебе же хуже будет…

Он отправился разыскивать место, которое ему назвали. Но там, на трёх местах сразу, развалился стриженный молодой человек, по виду то ли бандит, то ли охранник

- Позвольте.

- Это твоё место?

- Нет, у меня 18 г, но меня попросили поменяться.

- Вот и иди на своё «г».

- Но как же так…

- Не мешай спать, - рыкнул он так, что продолжать переговоры стало опасно.

В который уже раз командир корабля извинился за задержку рейса и объявил о взлете. Подскочившая стюардесса закричала на несчастного:

- Немедленно займите своё место, мы взлетаем. Я Вас предупреждала. Или Вы сейчас же сядете, или я Вас высажу.

Самолёт качнулся. Словно забыв про крылья, он так долго катился по земле, что многие уснули. От грохота по взлётной полосе, кто-то проснулся и громко спросил:

- Уже Красноярск?

Когда пробились сквозь мутные, как помои, облака к солнцу, салон представлял собой сонное царство. Казалось, всё плохое позади. Только вдалеке, в районе 18-го ряда раздавались вскрики и вспышки хохота, да время от времени в ту сторону проносились бортпроводницы, потревоженные звонком вызова.

После обеда Марков встал в хвост огромной очереди, медленно продвигаясь в сторону туалета. Вот и гламурная молодёжь. Голова подонка каталась по плечу его подруги, а рука глубоко утопала у неё под юбкой. Её рука, соответственно, лениво перекатывала содержимое его штанов, отчего он пустил слюну на воротник норковой шубы. У самого туалета, среди тюков, обрёл покой изгнанный ими пассажир. Он пытался уснуть, а когда открывал глаза, видел перед самым носом туго обтянутые штанами массивные ягодицы челночниц и обвислые джинсы их спутников. В туалете Марков задохнулся от никотина, густо настоенного на запахах испражнений.

Спать расхотелось и он в пол-уха слушал попутчика, разговорившегося о своём бизнесе после трех чашек эрзац кофе.

Глиняные сопки внизу постепенно седели, и к третьему часу полёта всё стало сплошь белым, за исключением синих пятен застывших озер. Когда пошли леса, сердце подсказало, что это Россия. Глядя на горстку изб среди снежного безмолвия, и одинокую, обрывающуюся на ней ниточку, Марков недоумевал: Кто там живёт? И зачем?

Самолет захрустел, задергался и стал снижаться. Кристальная чистота воздуха сменилась смогом, пронизанным армией труб.

- Дым отечества? – Пошутил Марков.

- Эти с КраЗа совсем обнаглели. Раньше хоть что-то сдерживало. Теперь - беспредел.

Когда земля была совсем близко, в проходе показался Димон. Кинувшейся на встречу ему стюардессе, он закричал, отряхиваясь:

- Дай пакетов! Там Светку тошнит. Рвёт на Родину!

Самолет – долгожитель затарахтел по бетонке, но захлопали при этом только откидные столики.

Димон и херувим вытащили на трап Свету ещё до того, как пригласили на выход. Внизу не было только оркестра: таможенники в синих бушлатах, пограничники в зелёных, милиция в камуфляже, в форменных тужурках представители авиакомпании, мужчина в строгом черном и женщина с кинокамерой в какой то непонятной униформе с таинственными знаками различия.

- Привет, - поднял руку херувим. – Немытая Россия.- Страна воров, страна рабов. И вы, мундиры голубые…

- Не надо оваций, - стал кривляться перед камерой Димон.- Света, тебя сегодня по Афонтово покажут.

- Почему в 2-х шубах? Знобит? – Спросила женщина с камерой.

- У него птичий трипп.

Марков машинально прикрылся от камеры, и напрасно. Двое санитаров тотчас уволокли его в УАЗ с красным крестом и силой воткнули градусник подмышку. Когда выпустили, оба автобуса с распахнутыми дверями всё ещё стояли у трапа. Не все пассажиры были в шубах. Кто-то ещё не переоделся после южного моря. К заиндевелым поручням страшно было прикоснуться. Но, оказалось, ждали не Маркова, а дамочку в скользких туфлях и с папкой подмышкой. Не обращая внимание на общее нетерпения, она произнесла в микрофон игривым тоном примерно такую речь:

- Уважаемые земляки, с возвращением на родную землю. Вы прибыли, как нельзя, вовремя. Сегодня страна выбирает депутатов Государственной думы. Согласно Постановлению № nnn от ХХ числа, избирательные урны установлены для пассажиров в терминале аэропорта. Ими могут воспользоваться для волеизъявления все желающие. Допускается голосование по загранпаспортам.

- Всё ясно, вези быстрей, а то замерзнем, голосовать будет некому.

- Для сведения: проголосовавшим таможенная процедура будет предельно упрощена.

- Короче, не проголосуешь, - хер таможню пройдёшь. С этого бы и начинала.

Наконец, двери автобуса захлопнулись и из динамиков раздался бравурный марш советских времён. Голосовать рвались все. Но вначале надо было получить багаж. Димон от избытка чувств очумел вконец. Пассажиры порадовались, когда его компания получила свои баулы и направилась к выходу. Но там и застопорились: оказалось, кто-то из них потерял талоны на получение багажа.

- Давай откроем! Я тебе до грязных носков перечислю всё, что в моих чемоданах.

- Откроем по протоколу, когда все пройдут.

- Слушай, я обижусь и не пойду на выборы. Если моего голоса не хватит, тебя потом медведям на растерзание бросят.

Вторую телегу с багажом пришлось ждать больше часа.

- Кого-то шерстят, - со знанием дела шепнул лысый Маркову.

Слушать бред пьяных подонков о том, кто с кем будет заниматься минетом, конилингусом, и анилингусом, стало невыносимо. Но, странное дело, никто и не думал сделать им замечание. Даже сотрудник в форме, разбираясь с ними по поводу багажа, только улыбался. Марков, допуская, что безнадежно отстал от сексуальной революции в России, всё же не выдержал и подошел к Димону:

- Ты не мог бы помолчать?

- А я про тебя ещё ничего не говорил. Ты кто, в натуре? Поп, что ли?

- Не богохульствуй, овца паршивая.

- Батюшка? Истинная правда! – Паясничая, кинулся он ловить губами его руку, прося прощения.

- Бог простит. Если захочет.

Как ни странно, парень притих.

Полагая, что не нуждается в привилегиях, Марков, единственный из всех прибывших пассажиров, не воспользовался коридором с урной для голосования Сумку его, не дотянувшую до 20 килограмм, выпотрошили наизнанку. Из-за 2-х банок с поливитаминами, повели в наркоконтроль, где какой-то юморист, дымя ему в лицо, долго составлял протокол, сопровождая процесс туманными угрозами Когда освободили, зал был пуст. Не дождался и попутчик, хотя обещал подбросить. Марков спросил, когда самолет летит обратно, и есть ли на него билеты. Купил сигарет. В тамбуре, покручивая ключиком на пальце, к нему вперевалку подошел толстый частник:

- Такси до города.

- Пока не знаю.

- Не дорого.

- Я подумаю.

Чувствуя себя ужасно одиноко, он поднял воротник куртки и впервые за 6 лет закурил.

декабрь 2007 г.