Посвящается светлой памяти

моего отца и в связи с его деяностотрёхлетием.

 

В школе я учился слабенько. Если честно, это слабо сказано. Глупым меня никто не считал, но моё, очень ярковыраженноё, трудолюбие распространялось, на что угодно, но только не на учёбу. Как ни странно, но это давало мне некоторые бонусы. Нахватав, по лени двоек в начале четверти мне ничего не оставалось, как бурно исправлять своё неприглядное положение с успеваемостью. Всё это происходило после нелицериятных бесед с мамой и папой. Старший брат в то время служил в армии. Я ничего не зубрил, а просто на время менял своё отношениё к своим ученическим обязанностям. Но в результате нахватанных четвёрок и даже пятёрок в итоге за четверть больше трояка не получалось. Сложилось так, что во время всей этой «штурмовщины» родители «проникались» и баловали старательного сына всякими приятными вещами. Это, как правило, были предметы спортэкипа, авиамодельные моторы, радиодетали для моих опытов по электронике и другие приятные для пацана вещи. Я сам ни когда ничего не просил, и у разгильдяев бывает совесть.

 

Было это классе в седьмом. В конце третьей четверти моя успеваемость снова упала, что ниже некуда. А тут ещё день моего рождения не за горами и даже не за пригорками. Я проникся и за две недели выправил положение, да так резко, что это была моя самая лучшая четверть за всё время учёбы в школе, насколько я помню. Я так старался, что даже самые строгие учителя, прекрасно зная, что я обычный разгильдяй, не могли поставить ниже пятёрки, так как я отвечал даже на все дополнительные вопросы с пугающей точностью, спасибо моей отличной памяти, полученной, наверное, в наследство от отца. Такое двусмысленное положение в учёбе мне и самому уже надоело, почему бы не учиться ровно, но я ничего не мог с собой поделать. В результате всех этих мытарств я получил в подарок от мамы с папой обалденный спиннинг. Такой я давно хотел. Отличное удилище из клеёного бамбука, безынерционная катушка, хорошая по тем временам леска, блёсны. Одним словом мечта любого мальчишки. Я стал с нетерпением ждать первого похода на городское водохранилище, дело было за малым. Сошёл лед на водоёмах, и мы с папой отправились на первую рыбалку. Мы и раньше с ним рыбачили, но занимался он этим только ради меня, сам процесс его мало интересовал. Ходили мы каждый выходной. Папа всегда брал с собой «чекушок» и получал своё удовольствие от общения с природой, наблюдая, за тем, как я учусь забрасывать спиннинг. С такой хорошей катушкой я научился очень быстро. Только вот, поймать вожделенную щуку или судака пока не удавалось. Правда, цеплял несколько раз, но они у меня сходили. Мама и бабушка посмеивались над нами, когда мы пустые возвращались домой. Но один раз мы вернулись с уловом, да ещё с каким. Был у моего старшего брата школьный друг Витя Шамин. Витин отец был работником лесного хозяйства. Такие люди рыбачат, как правило, сетями и с уловом у них проблем нет. Однажды мы встретили Витиного отца на остановке автобуса, когда поехали с водохранилища домой. Папа его хорошо знал, так как они встречались на родительских собраниях. Слово за слово, папа говорит:

- Вот ходим на рыбалку уже месяц, а толку ни какого, дома уже смеются.

- Какие проблемы?

Витин отец развязал верёвку огромного рюкзака и из него на пол автобуса вывалился весь его улов. Чего там только не было, и карп, и лещ, и щука, да и мелочь всякая. Пассажиры шарахались от бьющейся об пол добычи Витиного отца и пятились к кабине водителя.

- Выбирайте, что хотите, хоть дома порадуются.

- Да неудобно, как- то.

- Да, что неудобного, всё равно соседям раздам.

И набрали мы полный мой рюкзак. Ну а дома нас встретили, сначала с усмешками, а потом с удивлением. Мы, конечно сказали, что поймали сами, хотя вся рыба, которую выбирал папа была «неспиннинговой». Но мама в этом тоже ничего не понимала, не говоря о бабушке, и нам поверили. Врать кому-либо, особенно маме я тогда не умел, да если честно, и сейчас не очень это у меня получается. Мама была довольной. Ей и в голову не приходило, что я могу её, в чём нибудь обмануть. Сутки мы с папой ходили как заговорщики. Я и друзьям «лапшу на уши», но те в отличи от мамы отнеслись к этому с меньшим доверием. Между тем совесть меня очень грызла, я даже спал плохо, но сознаться без папиного согласия не решался. Папа тоже мучился и очень обрадовался, когда я предложил ему всё рассказать. Мы признались в розыгрыше и всё встало на свои места. Мама была счастлива, что я не умею врать. Папа был счастлив, что снял груз с души. Я остался рад, что этот безобидный обман обернулось забавным розыгрышем. Рассказал я всё и друзьям. Они тоже остались довольны, что не поверили мне с самого начала.

 

Мы с папой, так и продолжали ходить по выходным на наши прекрасные водоёмы, но с уловом приходили очень редко, да ведь не это главное.