Георг Альба Новеллы повествование в нескольких плоскостях Передо мною ветхие листки журнала достаточно большого формата, издававшегося в начале двадцатого века, «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ». Чудом он сохранился с дедовских времён, несмотря на все жизненные передряги, скитания по квартирам, городам и весям. Рядом и блокноты и ученические тетради, изрисованные чернилами и цветными карандашами, исписанные детским почерком (подростковые «повести и рассказы» с многочисленными иллюстрациями), но о них позже. Сначала перелистаем журнал. Первый лист, обложку, украшает овальный портрет молодой красотки. Подпись гласит: картины парижского салона – «Молодость» Э. Люзель. Имя такого художника мне ни о чём не говорит – впервые слышу, думаю, что и Вас не согрело чувство узнавания. Ну да Бог с ним – мало ли на свете было живописцев чьи имена история не удержала. Титульный лист издания имеет и подзаголовок: художественно- литературный и политический журнал. Сверху, по краю листа, читателя извещают, что подписка на Художественно – Литературный и Политический журнал « ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ» на год с премиями – 4 р., на полгода – 2 р., на 3 мес. – 1 р. Вот такие были тогда расценки, но вряд ли мы ими теперь воспользуемся – на нашем-то календаре, на минуточку, уже 2001й год – ох, как время- то летит! Кстати, все буквы «и» – палочка с точкой над ней. То есть все, как говорится, «точки над И проставлены», но соблюсти эту подлинность орфографии мы здесь не можем по причине отсутствия подобной гарнитуры… Теперь настал черёд и обещанных детских творений. Беру потрёпанный блокнот, листки которого от времени пожелтели и охотно ломаются при прикосновении. Хотя блокнот лет на 50 моложе журнала, но тоже весьма подъизносился. Если древний журнал обещает нам нечто «художественно-литературно-политическое», то блокнот – приключенческую повесть, вышедшую из под пера 12-ти - летнего подростка, вашего покорного слуги , датированную 1953 годом. Давненько, однако, было дело! Хочу с Вашего милостивого разрешения почитать поочерёдно и то (журнал) и другое ( блокнот), посему кладу рядом два раритета и приступим. Открываю первой «ЕВРОПЕЙСКУЮ ЖИЗНЬ». Если кого интересует, то номер издания 38й. Первую страницу мы уже лицезрели ( портрет красотки!), а на второй – читаем заголовок статьи или рассказа «Чужое счастье». Раз такое трогательное название, то, конечно, это нечто художественное, а, стало быть никакая ни статья, а, натурально, рассказ, а то и повесть. Читаем! *** Гуляя на пляже в Брайтоне и наслаждаясь звуками «Гейши» (не совсем, правда, понятно о какой гейше идёт речь – впрочем – не будем столь придирчивыми), я рассеяно разглядывал пёструю толпу гуляющих. Вдруг мой взор остановился на молодой особе, одиноко сидящей на скамье с книгой в руках. Лицо её было закрыто от меня зонтиком, но по фигуре я принял её за Мери Бересфорд (За свою знакомую, надо полагать?) Вы, надеюсь, хоть немного заинтригованы, читатель? Ну и хорошо! Тогда мы на этом месте прервёмся и теперь заглянем в обещанный блокнот. Обложка, к несчастью, оторвана и потеряна. Нет и начала с названием, но из другого источника ( сохранился список литературных трудов подростка, из которого следует, что ожидаемая повесть называется «Приключения Гарри и Освальда»). Была тогда непреодолимая тяга к иностранным именам, в подражание прочитанным книгам Стивенсона, Жюля Верна и др. Спустя годы эта тяга вылилась в пристрастие к ДЖАЗУ, тоже делу иностранному. Так приступим к чтению. Текст написан фиолетовыми чернилами, детским почерком. Буквы то печатные, то прописные, но не те и не другие не хотят выстраиваться в ряд, а пляшут – каждая свой танец. Несмотря на эти графические трудности, смысл понять можно. Попутно замечу, что чудовищные грамматические и орфографические ошибки, конечно, исправляю. За полвека, прошедшие со дня написания автор всё же чему-то научился. Что касается самого содержания, то тоже придётся вносить кое-какие дополнения и подробности, потому как в том возрасте «писатель» стремился побыстрей иллюстрацию нарисовать, а текст, вроде как, и не самое главное в литературе(!). Ну, с Богом! *** Не добившись ничего Габони ушли (Для тех, кто по каким-либо причинам не смотрел «Тарзана», поясняю, что Габони это дикое африканское племя. А дело у нас в Африке и происходит). Гарри вошёл в палатку и увидел, что негр мёртв. - Слушай, Освальд,- спросил Гарри, - Он что-то сказал перед смертью? - Он бормотал всё только «слон, кость»,- ответил Освальд. - Значит он знал про бивни! Теперь понятно, что залежи недалеко заключил Гарри. С наступлением утра отряд снова двинулся в путь Взору открывалась чудная панорама ярко-зелёных лесов с неподвижными ветвями и листьями, эта почти непрерывная кайма роскошных, густолистых кустарников, усеянных крупными мотыльками, бабочками, всевозможными насекомыми. - Здесь растительность, с которой по густоте листвы, по разнообразию оттенков, по обилию и благоуханию цветов не может равняться ни одна флора мира, - восторженно воскликнул Гарри, оглядываясь кругом. - Да, ты прав, такое буйство природы вряд ли где ещё увидишь, - согласился Освальд. Путники вытянулись вдоль тропы, по одному человеку в ряд. Обязанность идущих впереди - действовать топорами и ножами, рубя прутья, срезая кору на древесных стволах для обозначения пути, сшибая тростник, обрубая ветки, валя деревья и накладывая их поперёк ручьёв и топей. Через каждые четверть часа останавливались из-за перепутанных лиан. Топоры и ножи работали беспрерывно. Продвигались не более полу мили в час. Встречались на пути болота, топи и трясины, лужи, подёрнутые зелёной плесенью, глубиной по колено и выше и такие зловонные, что новичков тошнило. Несмотря на все сложности, к полудню прошли около девяти миль и вдали показались горы. - Эти горы труднопроходимые, - сообщил проводник Бумба. ( Но оставим на время нашу экспедицию и вернёмся к журналу и продолжим чтение «Чужого счастья»). *** Она так увлеклась чтением, что не заметила моего приближения. Я осторожно тронул тросточкой её зонтик. Она взглянула на меня и я заметил свою ошибку. Это была не Мери, а какая-то прелестная незнакомка. Тут же я хотел извиниться и уйти, но по её приветливой улыбке я вывел заключение, что она принимает меня за знакомого. - Жорж,- мило покраснев вскрикнула она, - Вот так сюрприз! Когда же вы приехали? - Садитесь, - прибавила она, отодвигаясь. Я понял, что ввожу её в заблуждение. Надо было снять шляпу, извиниться и удалиться, но искушение завести знакомство с такой красавицей было так велико, что я не мог устоять. Быстро решил я присесть к ней. *** Путники увидели длинную цепь гор, покрытых до вершин лесом, высота которых приблизительно ровнялась от 2000 до 2500 метров. Эта цепь тянулась с юго-востока на юг. Среди вершин выделялись два громадных усечённых конуса. - Это Близнецы, - пояснил Бумбо, - Так их называют. Верхняя часть хребта, явственно разделённая на множество пирамидальных пиков с почти кубическими основаниями, перепоясанная снизу широкой полосой молочно-белого тумана, на фоне синих небес необычайной чистоты и прозрачности казалась как бы плавающей в воздухе. По мере того как солнце склонялось к западу, туманный пояс исчезал. Когда отряд, выйдя из леса, двинулся по травянистым лугам предгорья, вдоль передовой цепи гор, то с высоты нескольких сот метров стало видно, что лес сплошной массой простирается во все стороны. Далее начался трудный подъём. Шли медленно и к полудню остановились на широком уступе на высоте 1200 м. над уровнем моря. Слегка отдохнув путь продолжили, но вскоре дорогу преградил крутой обрыв шириной в несколько метров. Далеко внизу, по каменистому дну ущелья извилисто искрилась стремительная речушка. Высота пугала, но не идти же назад! Решили преодолеть неожиданное препятствие. -Вон в том месте можно и перепрыгнуть, - показал рукой проводник туда, где действительно расстояние между краями пропасти казалось чуть уже. В подтверждение своих слов Бумба разбежавшись на сколько позволял узкий карниз, где находился отряд, стремительно прыгнул и оказался на другой стороне, радостно улыбаясь. Остальные, каждый по своему преодолевая страх, последовали отважному примеру. Лишь у последнего чёрного носильщика закружилась голова или он просто не рассчитал силу толчка и расстояние, и бедняга полетел внизу, а с ним и тяжёлый тюк, который несчастный нёс на себе. Жаль человека, но в каждой подобной экспедиции потери неизбежны. Прилагается и картинка, иллюстрирующая происшедшее: тёмная фигурка падает вниз головой, рядом летит огромный предмет, на другой стороне обрыва переправившиеся счастливчики. Рисунок выполнен фиолетовыми чернилами с применением цветных карандашей. *** - Почему же вы уже сегодня приехали ?- спросила она. - Как почему? - Разве вы не могли дождаться моего ответа? - Нет, - возразил я, - не мог… Она смущённо стала перелистывать книгу, я не менее смущённо рисовал по песку. Нечаянно я заглянул в её книгу и увидел надпись: «Люси от Жоржа Гримстона». Я нагнул голову близко, очень близко к её головке, так близко, что её дивные каштановые волосы касались моей щеки. - Люси, - шептал я, - какой же ответ вы мне дадите? Она рассмеялась: - Вам очень хочется знать мой ответ? Сегодня утром я вам отправила ответ на ваше немного странное письмо. - Ответ? На моё письмо? – спросил я наугад. - Да, сегодня вечером оно будет доставлено по вашему адресу. - Не можете ли вы устно передать мне то, что написали? *** Вскоре путники поднялись на вершину горы, с которой отлично, как на ладони, была видна вся нижележащая местность. Вниз, по другому склону вела очень узкая тропинка. По ней отряд вскоре и спустился в долину. Долина представляла собой естественную оранжерею: непрерывно исходящие из почвы тёплые пары окутывают её круглый год. И что же удивительного, что растительность, находя здесь все условия, потребные для своего наилучшего питания и развития, достигает тут полнейшего обилия и красоты, но красоты часто и опасной. В долине счастье внезапно изменило путникам… … Вдруг с противоположной стороны возвышенности, ярдов за тысячу, а то и больше, послышалось нечто вроде слабого гудения. Постепенно оно становилось всё громче и наконец превратилось в пение – в устрашающую военную песнь зулусов. Смысл песни сводился к следующему: « Будем убивать, убивать! Не так ли, братья мои? Наши копья окрасятся кровью. Не так ли, братья мои? Ибо нас вскормил Чака, кровь – наше молоко, братья мои! Проснитесь, дети Мтетвы, проснитесь! Стервятник парит в воздухе, шакал принюхивается в лесу. Проснитесь, дети Мтетвы, проснитесь! Кричите громче, мужчины с кольцами в носу! Вот враги, убьём их. Не так ли, братья мои?» Испуганный Бумба, как мог, перевёл текст ужасного гимна войны. И вот над гребнем возвышенности появились щиты. Воины шли группами, примерно по сотни человек в каждой. А всего таких групп насчитали около тридцати. Весьма не малая сила! Перевалив через гребень, зулусы построились в тройную линию и начали спускаться по склону к лагерю. В полутораста ярдах, ещё за пределами досягаемости ружей, они остановились и опять запели: «Вот крааль белых людей, маленький крааль, братья мои! Мы его съедим, мы его вытопчем, братья мои!» Наконец вперёд выступил глашатай, громадного роста с браслетами из слоновой кости на руках. Приставив ладони ко рту, он громко спросил, зачем сюда пришли белые. Толмачу своему путешественники велели передать дикарям, что отряд не собирается причинить им вреда. - Мы не верим вам, белые вруны! – прокричал глашатай и вернулся в строй. *** - Нет, раз вы не дождались моего письма, то теперь я ни за что не дам ответа, - при этом она лукаво вскинула на меня свои красивые чёрные глаза. - О, Люси, зачем вы напрасно меня томите? Звонкий хохот был ответом: - Поделом вам, надо было терпеливо ждать! - Но я не мог, не мог ждать! Люси, неужели вы мне не скажете? - Не теперь ! - Но когда же, сегодня вечером? - Может быть, сегодня вечером… - На этом самом месте? - Да, здесь! *** Отряд белых щёлкнул затворами, но боеприпасы были на исходе, а пополнить их запас в последнее время не было возможности. Так что перспектива боя могла быть неутешительной… Град стрел и копий в следующее мгновение обрушился на головы путешественников. Зулусы построившись на бегу дугой, чтобы окружить лагерь с трёх сторон, стремительно приближались. Вот они уже в ярдах семидесяти. Тут со стороны белых сверкнуло огнём. Многие дикари покатились по земле, но остальные, даже не взглянув на раненых и убитых, неслись прямо на лагерь. Обычно раньше было достаточно и одного залпа для устрашения неприятеля, но на сей раз, похоже, дело пришлось иметь с уже бывалым, «стреляным» противником. Залп гремел за залпом, но это не останавливало врага. Груды тел росли на земле, а туземцы всё наступали и наступали. У многих защищавшихся уже не чем было заряжать ружья и пришлось схватиться за топоры и ножи. Начался ярый рукопашный бой, но численный перевес был на стороне противника. Дальнейшее сопротивление было бессмысленным и путникам пришлось сдаться в плен. Туземцы торжествовали победу. Пленных связали и погнали в селение победителей. Там героям была оказана бурная встреча. Вопли восторга и радости долго оглашали окрестные леса. Невольников посадили в глубокую яму, огороженную высоким частоколом из острых прутьев. Такие обычно служат местным жителям для поимки крупных обитателей леса. Освальд оглядел собратьев по неволе -–среди них Гарри не было. Куда же исчез друг, может убит?… *** Меня разбирало любопытство узнать, о чём он её спрашивал… « Немного странное письмо»… Отчего странное? Мне хотелось всё узнать – я пустился на хитрость. - Письмо моё при вас? - Конечно, Жорж, вот оно… - и, достав письмо из сумочки она вручила его мне. Письмо было с Цейлона. Наскоро пробежав его, я убедился, что мои опасения были не напрасны. Жорж просил руки Люси и раскаивался в каких-то своих грехах. (Кстати, в журнале есть и рисунок, по-видимому, изображающий героиню. Страшна как сто чертей – может, конечно, рисунок неудачный. И чего только этот Жорж в ней нашёл?) *** Меж тем пропавший Гарри, которому чудом удалось бежать, в одиночестве пробирался сквозь лес и равнину, сквозь заросли и болота. Он шёл уже второй день и почти окончательно выбился из сил. Вдруг ему вдали послышался звук напоминающий конский топот. «Наверное стадо спешит на водопой»,- промелькнуло в мозгу - «Значит и водоём где-то неподалёку». Несчастный изнывал не только от голода, но и от жажды. Вскоре он увидел и скачущий лёгким аллюром отряд всадников в форме цвета «хаки». « Для успешной войны с дикарями нужно иметь кавалерию, потому что чёрные дерутся всё время вразброд, перебегая с места на место», - почему-то подумалось путнику, - «И всадники в таком бою наиболее успешны: настигая и поражая противника сабельными ударами». Он позвал из последних сил. Его услышали. То была часть английского кавалерийского эскадрона расквартированного в Занзибаре. Офицер, главный в отряде, расспросил спасённого о том, что с ним произошло. Гарри рассказал о постигшем экспедицию несчастье и упросил командира помочь спасти товарищей попавших в плен. Эскадрон отправился на поиски. Гарри тоже посадили в седло (в отряде имелись резервные лошади на случай гибели или потери коня из основного состава). Нашему герою, конечно, уже случалось и раньше ездить верхом, но искусным наездником он себя не считал. Ехали долго, не менее двух суток, но никакого туземного селения на пути не попадалось. Судя по карте данной местности, изобиловавшей многочисленными белыми пятнами, недалеко должно было находиться селение воинственных Мтетва. Но оно почему-то не показывалось. Уж не сбились ли с пути? Наступал вечер и решили сделать привал да и запасы провианта надо было пополнить охотой. Поставили палатки, развели костёр. Вокруг лагеря соорудили насыпь и изгородь из ветвей и валежника – преграду ночным незваным гостям. Мало ли кто ночью может пожаловать на огонёк! Несколько человек отправилось на поиски дичи. Часа два охотники бродили попусту, не обнаружив ничего, во что бы стоило стрелять. Какие-то, прямо, заколдованные места, возмущались стрелки. Повернули назад и тут, наконец, в ярдах семидесяти от себя за деревцом мимозы увидели старого самца антилопы импала. Он бежал прямо на людей. Удалось прицелиться, когда он уже был в нескольких шагах. Пули впились ему в голову и спину. Импала свалился – жизни в нём оставалось не больше чем во вбитом по шляпку гвозде. Дружный был залп! Тушу освежевали, обвязав ремнём ноги и подтянув её на сук дерева. Когда с разделкой покончили, солнце уже смущаясь пряталось в кронах высоких деревьев, а из-за далёких гор спешила огромная, рыжая, нахальная луна. А вскоре и наступила та поразительная тишина, которая иногда воцаряется над африканскими дебрями в первые часы молодой ночи, чтобы вскоре быть нарушенной воем и рыком хищников выходящих на охоту. *** Тут мы стали беседовать о Цейлоне и Индии, которые, к счастью, я посещал. Наконец, Люси перевела разговор на нездоровье своей матери и сказала: - Сегодня днём я должна остаться дома, чтобы мама не очень скучала, но я надеюсь, что вы к нам зайдёте. - О, разумеется, - сказал я и тут же спохватился, что не знаю её адреса. - Наша встреча так подействовала на меня, что я совершенно потерял голову и забыл где вы живёте, - сказал я. - О, какой вы забывчивый! – воскликнула Люси, - Мы живём на Бульваре, дом 15. Мама очень будет рада вас видеть. Мы пожали друг другу руки и разошлись. *** На следующий день перед кавалеристами, которые с утра смогли пройти несколько миль, возникла новая преграда – необъятное болото. - Похоже, что мы действительно сбились с пути, - признал командир отряда, - на моей карте эти болота находятся совсем в другой стороне. С лошадьми было очень трудно – они заупрямились и не шли, чуя беду. Впереди расстилался богато прошитый экзотическими цветами ровный травяной ковёр. Вода нигде на поверхность не проступала и почва казалась вполне твёрдой и надёжной. Выхода не было – надо было форсировать и эту преграду. Первые несколько ярдов всадники преодолели без осложнений, хотя сразу же почувствовалось, что двигаться по колыхавшейся гуще не очень сподручно. Вскоре впередиидущий погряз в липкой торфяной почве по самое конское брюхо и застрял. Всадник спешился и стал тащить своего боевого друга за узду. Остальные пытались с налёту проскочить опасное место, но и их постигла та же печальная участь. Лошади обезумев от страха лезли дальше, безнадёжно увязая в трясине. Всадники выскакивали из сёдел и сами проваливались по колено и выше. Чем энергичней животные стремились выкарабкаться, тем глубже погружались. Тучи мошкары просто ликовали – такое огромное количество крови им предстояло выпить! Лишь одному всаднику удалось выбраться на твёрдое место и конь под ним торжествующе заржал. Никогда ещё эти места не наблюдали столь печальной картины: поверхность болота была сплошь покрыта конвульсирующими, конскими телами. Воздух оглашался предсмертным ржаньем обречённых животных. Они всё глубже и глубже уходили в вязкую топь. Но колышущаяся почва выдержала вес людей и им удалось преодолеть опасное место, - все лошади, кроме одной, были потеряны. - Джек, ты слышал чей-то крик? – обратился Гарри к офицеру. Но не успел тот ответить, как из чащи показались две истощавшие фигуры. - Освальд и Бумба, как вы здесь оказались? – снова воскликнул Гарри, увидев приближавшихся товарищей, - Вы же были захвачены в плен? Освальд сообщил, что дикари всех убили и только им двоим удалось чудом убежать. Долго бродили они по джунглям и вот, наконец, встретили отряд. Радость была неописуемой: разве такое возможно, чтобы вот так, нос к носу – словно рука провидения вела их друг к другу. Отряд увеличившийся на двоих продолжил свой путь. - Стало быть, больше и искать никого не надо, - засмеялся офицер, восседавший на единственном уцелевшим скакуне, - сами потерялись и сами нашлись… Прямо как в сказке! - Стало быть, так, - согласился Гарри. - Только коней зря погубили! - Но кто же виноват, что сбились с курса… - Судя по компасу, мы движемся в сторону побережья, - завершил беседу офицер, глядя на циферблат, - смотрите как стемнело-то, что и буквы на компасе едва различимы… Все задрали головы, глядя на небо, которое быстро заволакивалось свирепыми тучами. Ветер, сначала издалека шуршавший в вершинах деревьев, перешёл в глухой рёв и, быстро приближаясь, разразился, наконец, громовыми раскатами страшной бури, которая гнула, вертела и ломала сучья и сотрясала гигантские стволы. Когда хлынул дождь – пришлось остановиться. Холодный дождь падал тяжёлыми каплями и каждая расходилась по одежде широким пятном, словно кровь от раны при попадании пули в тело. Вверху оглушительно громыхали падающие «медные тазы». Укрыться было негде – всюду проникали капли, развести огонь тоже не удавалось, а уже вечерело. Все промокли насквозь, озябли, брызги проливного дождя обдавали со всех сторон, а ядовитые, тёплые испарения продолжали подниматься из почвы. Наконец, к ночи дождь стих и удалось развести огонь, несмотря на то, что фосфорные спички почти все отсырели. Возле костра просушили одежду, согрелись и на ужин напекли корней маниоки… *** Я твёрдо решил прекратить эту игру. Но, точно наперекор моему рассудку я не мог не думать о Люси… Она стояла перед моими глазами, точно живая… Уж не влюбился ли я? Нет, будь что будет, я игры этой не прекращу… В пять часов я сидел в роскошной вилле № 15, на Бульваре, за чашкой чая в обществе премилой пожилой женщины, принявшей меня почти как будущего зятя. Из разговора с ней мне стало ясно, что покойный отец Люси был очень дружен с отцом Жоржа, богатым плантатором на Цейлоне, и что Жорж и Люси давно предназначались друг для друга. Они были знакомы и виделись, когда ей было 8 лет, а ему 15. Теперь Жорж намеревался поселиться в Англии и жениться на Люси. О, как я завидовал этому ненавистному Жоржу! Люси проводила меня до калитки. - Когда вы разрешите зайти за вами? – спросил я, горячо пожимая её руки. - В 7 часов. В назначенное время я пришёл за ней. Мы направились к пляжу. Море бушевало, было ветрено (Вот видите, и здесь с погодой непорядок!). Мы сели на ту же скамью, что и утром. -Вы забыли? - шептал я, схватив руки Люси. - Забыла?.. Что? ( Она молчала). - Люси, говорите! Ваше молчание меня убивает! - Ответ мой – слово, состоящее из двух букв, - шептала она, смущённо опустив глаза, - из двух… ( Сильный порыв ветра прервал её голос). *** Среди ночи все были разбужены вновь оглушающими раскатами грома. Небо нещадно разрубали от горизонта до горизонта ослепительные сабли молний. Снова разразилась сильнейшая гроза. Это и не удивительно для атмосферы до того насыщенной парами, что даже здесь часто солнца бывает почти не видать из-за вечного сероватого тумана. К утру, отгромыхав своё, снова всё стихло и тучи спешно покинули небосвод. С первыми лучами солнца лагерь оживился. Завтракали лепёшками из кассавы вместо давно забытых котлет да печёными бананами. И снова двинулись в путь. Дорога вновь была не лёгкой – в густом подлеске и шагу нельзя было ступить без борьбы с лианами и всякой растительной путаницей. Но, несмотря на все, обычные для этих мест препятствия и преграды, отряд к вечеру достиг своей базы, военного городка с небольшим гарнизоном, защищённого по периметру невысоким земляным валом и плетёной изгородью. Опорный пункт колонистов находился на побережье океана и, благодаря регулярно заходившему сюда зафрахтованному судну, осуществлял постоянную связь с основной своей базой в Занзибаре. Освальду, Гарри и верному Бумбе отвели небольшой домик- хижину, где горе-путешественники дожидались очередного приплытия судна с Большой Земли. Вскоре корабль прибыл и друзья добрались на нём до Занзибара, а оттуда уже почтово-грузовым клипером – и к берегам туманного Альбиона. Бумба, правда, никуда не поехал, а остался на родине предков дожидаться очередных сумасшедших путешественников, чтобы наняться к ним проводником или толмачём – ведь огромное семейство, голодавшее в глухой деревне, надо было кормить. А Гарри и Освальд, неспешно плывя на Родину, уже снова обдумывали план очередной экспедиции, чтобы, немного отдохнув, снова ступить на столь опасную и от того ещё более привлекательную африканскую землю. ( Не совсем, правда, понятно с какой целью вообще приезжали, ведь это же денег стоит и не малых. Вначале, если помните, умирающий негр что-то лепетал про слоновую кость. Но, как видим, никаких бивней друзья так и не раздобыли да и не стремились к этому. Исследованиями и открыванием «белых пятен» тоже не занимались. Так зачем же приезжали и столько раз рисковали жизнью? Возможно ответ был бы в утерянных листках рукописи, но увы… За неимением ответа вернёмся к ещё неоконченной любовной истории: там, похоже, дело более ясное – всё- таки не подросток сочинил!) *** По дороге домой я напрасно домогался ответа. Полил дождь как из ведра. Мы вошли в беседку их дома. Трепетно прильнула ко мне Люси. Вдруг я почувствовал горячий, страстный поцелуй на своих губах… Одно мгновение и Люси исчезла. Когда я вернулся к себе, самые противоположные мысли терзали меня. Ведь вся комедия моя раскроется… Что же будет? Дуэль, скандал? Взять и уехать сегодня же, пронеслось в голове. Но одна мысль, что я никогда больше не увижу Люси, удерживала меня как цепями. Должен признаться, что эта игра породила уже во мне очень серьёзное чувство. И я решил, несмотря ни на какие препятствия, жениться на Люси. Но разве это осуществимо? Она невеста другого… Ведь и поцелуй был назначен не мне, а Жоржу Гримстону! Да, это положение ужасно!! *** А у нашей первой, приключенческой, истории есть и продолжение, о чём свидетельствуют ветхие страницы листаемого нами блокнота, да и название весьма заманчивое: часть вторая «ИСКАТЕЛИ ЖЕМЧУГА». Чувствуете чем дело пахнет? Со слоновой костью вышла какая-то неясность, так может с поиском жемчуга больше повезёт… Прошёл год и инициативный непоседа Гарри начал собирать вторую экспедицию. Естественно, что и верный Освальд принимал в этой подготовке самое бурное участие. Друзья закупали оборудование, знакомились с соответствующей литературой, достали необходимую сумму ( и не малую, заметим), но вот самого главного, разрешения властей, добиться никак не удавалось. Они обивали пороги министерства и адмиралтейства, добивались даже рассмотрения этого вопроса в парламенте, чуть ли ни на приём к королеве собирались пойти, но дело не двигалось с места. Наши авантюристы уже было, отчаялись совсем, но тут им на помощь пришла одна всеми уважаемая и известная личность, член палаты пэров, лорд … Но имя его не назовём из соображений корректности. Помог лорд и слава Богу! Затею сразу же поддержали в Морском министерстве (это, конечно, после ходатайства нашего благодетеля) да и в Географическом Обществе проявили к этому вопросу самый пристальный интерес. Так что, дело сдвинулось с мёртвой точки и колесо подготовки спешно закрутилось. Достали нужные приборы, водолазное снаряжение, собрали запасы продовольствия на полгода, зафрахтовали корабль. На сей раз никто не ставил палок в колёса, а напротив, в любой инстанции, куда не обращались энтузиасты, встречали их с распростёртыми объятьями и стремились помочь всем, чем только могли И вот долгожданный день настал. *** Всю ночь меня преследовал этот несносный Жорж. На утро я бесповоротно решил честно и правдиво признаться во всём госпоже Ваверляй. Ровно в полдень я сидел на том же месте, что и накануне, но Люси не было со мной. Меня приняла её мать. Сейчас же мне бросилось в глаза крайне холодное её обращение со мной. Я хотел, было приступить к разговору, но г-жа Ваверляй меня предупредила: - Вчера вечером мы получили письмо от вас. - Моё письмо? - Да, - продолжала она серьёзно, - ваше письмо… Вы там немного недоговариваете, но я узнала всё и поговорила с Люси, бедняжка, она, конечно, очень огорчена. Жаль, что вы вчера ещё не имели достаточно мужества признаться, что вы приехали с Цейлона для другой особы. Зачем же вы позволили себе сыграть столь фривольный фарс с моей дочерью? Для этого вам не стоило приезжать сюда. Это возмутительно и постыдно! *** Наконец со всех городских башен раздался над пристанью бой часов, возвестивших четыре по полудни. Наступила минута отплытия. Капитан взошёл на площадку над кожухом колеса и в рупор отдал приказания. В одну минуту все посторонние схлынули с палубы, сходни убрали, и послышалось однообразное, но всякому моряку особенно милое похлопывание якорного шпиля. Тяжёлый якорь весь в иле поднялся со дна морского, матросы и машинисты деятельно засуетились, последовал новый приказ – и чудовище ожило. Оно сначала медленно двинулось вдоль гавани, потом всё скорее и скорее забороздило воду и наконец на всех парах понеслось в открытое море. На листке настенного календаря, висевшего в 2х-местной каюте Гарри и Освальда красовалось число: 6 июня 1856 года. *** На мгновенье я растерялся от этих упрёков, но затем возликовал в душе. Ненавистный Жорож Гримстон перестал быть моим соперником. - Г-жа Ваверляй, - возразил я, - вчера я провёл целый день в обществе вашей дочери и сегодня пришёл с тем, чтобы сознаться, что я не Жорж Гримстон, автор письма, а Жорж Фордгэм, и пришёл с честным и искренним намерением просить руки вашей дочери! В свою очередь и моя собеседница была поражена: - Как? Что? Неужели?… *** Судно стремительно подвигалось вперёд, мощно рассекая пенившиеся волны – берега туманного Альбиона становились всё более туманными. Поначалу трудно было, находясь в каюте, привыкнуть к постоянному треску и поскрипыванию стен, стукотне паровых машин и содроганию всего тела огнедышащего монстра. Но человек ко всему привыкает, тем более тот, кто отправился в далёкую Африку. Гарри растянулся на койке, Освальд тоже последовал его примеру, взобравшись на другую. Гарри открыл взятую с собой в дорогу толстую книженцию в, старинном переплёте. «ИЗБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ АНГЛИЙСКОЙ ИСТОРИИ (достопримечательности и происшествия) – сияло золотое тиснение на обложке. Свет проникавший в большое окно каюты позволял предаться чтению не сильно рискуя перенапрячь зрение. - Остановился я кажется вот на этой странице, пробурчал как бы про себя Гарри, раскрывая книгу и сладко зевая, несмотря на ранний час, - Хочешь, Освальд, послушать о чём тут? - Охотно и с удовольствием, - воодушевился друг, укладываясь поудобнее, - я весь во внимании! - Ну тогда слушай, - и Гарри монотонно начал: « Учреждение Ордена Подвязки. Возвратившись из Кале, Эдуард установил славный Орден Подвязки, который обязан своим происхождением маленькому приключению, случившемуся на бале. Прекрасная графиня Сализбурская, танцевавши потеряла подвязку; Эдуард нагнулся и поднял её. Сия вежливость заставила некоторых вельмож улыбнуться, на что король сказал: - Да будет проклят, кто худо о том думает! И сии слова сделались надписью Ордена. Рыцари носят голубую Подвязку на левой ноге. Число оных 26, включая в оное и короля, который есть глава Ордена. Некоторые историки утверждают, что Эдуард учредил Орден сей после сражения при Креси, где он произносил слово ГАРТЕР, что и означает Подвязку. Другие говорят, что в тот же день велел он повесить Подвязку на дротик, и тем дал знак к сражению. Но первое происхождение гораздо правдоподобнее…» Гарри прервался и взглянул на соседа. Тот, сомкнув очи, сладко похрапывал. *** - Должен сознаться, - продолжал я, - что, благодаря моему удивительному сходству с Жоржем Гримстоном, я позволил себе первоначально разыграть шутку, подтвердив мисс Люси, что я Жорж Гримстон. Шутка эта кончилась тем, что я полюбил вашу дочь и… - Так вы не Жорж Гримстон?! - Нет, я Жорж Фортгэм, старший сын лорда Фортгэма и счастье моей жизни в ваших руках. В этот момент вошла Люси. В её присутствии я замолчал, предоставив матери разъяснить ей всё. Я поднялся. *** Следующее утро началось с шума и криков на палубе. Матросы усердно драили её, что делается ежедневно на всяком корабле. Гарри и Освальд вышли из каюты. Было ясное, спокойное утро. Чайки большими стаями кружились над пароходом или отдыхали, качаясь на волнах. Мимо изредка мелькали бриги, клиперы и прочие парусники – земля была ещё близко. - Морская вода, словно изумруды и сапфиры, растопленные солнцем из синевы небес… - мечтательно произнёс, склонный к сентиментальности, Освальд. *** Я поднялся… - Разрешите ли вы мне зайти к вам, чтобы получить от мисс Люси ответ, который ещё вчера она обещала дать мне? - спросил я, поглядывая на Люси, которая стояла у окна, не удостаивая меня даже взглядом. - Приходите… В назначенный час я явился. Красавица Люси дала мне ответ. Он был краток. Словечко «да» имеет две, только две буквы. (И подпись автора рассказа П. Г-н. Кто этот инкогнито? Ясно, что не Тургенев и не Толстой, не Чехов и не Бунин; но не будем ломать голову – впереди нас ждёт ещё много увлекательного.) *** На третий день плавания крикливые чайки исчезли; зато появились дельфины, то поодиночке, то целыми обществами. Они играли вокруг парохода и команда приветствовала их радостными криками. «Странно как-то думать, что плывёшь по неизмеримым безднам, так одиноко, далеко от человеческой помощи;» - записывал Освальд в своём дневнике, -«Эта мысль возвышает человека в собственном мнении!» Старательный Освальда регулярно что-то записывал в толстую тетрадь, то чернилами, то карандашем, в любое время суток, если нетерпеливая мысль просилась на бумагу. Гарри предпочитал читать свой фолиант, иногда предлагая соседу послушать наиболее захватывающие места из богатой событиями истории родного Отечества - мы уже однажды были свидетелями этому. *** Посмотрим, чем же ещё порадует нас наш ветхий журнал. В глаза бросается портрет на пол страницы солидного господина с седой, аккуратно подстриженной бородой и усами Господин восседает в кресле, одет во фрак, на правой стороне груди два ордена, ниже виднеется цепочка от часов. Вид у господина очень важный – грудь колесом. Подпись гласит: К. С. Немешаев, член Государственного Совета, бывший министр путей сообщения и начальник Юго-Западной железной дороги. Полюбуемся немного портретом и вернёмся к нашим путешественникам. *** День четвёртый… Вот и снова в час послеобеденного отдыха, раскрыв том на очередной странице, Гарри начал вслух: «Смерть Генриха.» – Послушай, Освальд, это интересно! Освальд согласно кивнул со своей койки. «В начале 1413 года Генрих одержим был болезнью, которая спустя месяц свела его в могилу. Он имел род удара, который с ним случался очень часто, падал в обморок, и долго лежал без чувств. Некто предсказывал ему ещё прежде, что он умрёт в Иерусалиме; он вспомнил сие предсказание и вообразил, что Бог хотел чрез него исторгнуть город сей из рук неверных. В сим намерении, почитая себя близким к смерти, думал, что должен непременно посвятить остаток своей жизни сему священному походу. Он взял Крест, и велел поспешно готовиться к путешествию; но припадки болезни начали мучить его сильнее и чаще; он чувствовал уже, что конец его приближается; страх, который всегда обладал им в рассуждении лишения короны по причине многих на неё домогательств, в последние дни увеличился ещё боле. Лёжа на постели он желал, чтоб кто-нибудь не воспользовался оною ещё до его смерти. Однажды ( чтец сладко зевнул и для проверки посмотрел на соседа – тот внимательно на сей раз слушал), когда с ним сделался сильный обморок, все думали, что он скончался, и принц Валлийский взял корону… и отнёс её в свою спальню… (Зевота повторно разорвала рот – на соседа уже смотреть было не ловко ). … через несколько минут король пришёл в себя, и не видя её, спросил, куда она девалась… когда с ним сделался сильный обморок, все думали, что он скончался, и принц… -Да ты это уже читал! – вскричал сосед – Ты, что засыпаешь? - Извини, я перескочил назад, - зевнул в третий раз Гарри и продолжил: «… спросил, куда она девалась. Ему отвечали, что Принц взял. Он велел его призва-а-ать»… ( чтец скривил рот и посмотрел на соседа – не заметил ли тот зевоту?) «… и спросил его, неужели он хочет лишить его престола прежде смерти е-е-го-о-о? Принц отвечал, что никогда того не думал, но что почитая его у-у-ме-е-е-ер-шим, взял он ко-ро-о-о-о…» (Веки чтеца с облегчением и похоже окончательно захлопнулись, книга выпущенная из ослабевших пальцев закрылась и плавно соскользнула на пол.) - Ну вот, уснул на самом интересном, - недовольно зевнул в свою очередь сосед. *** По Высочайшему повелению начальник Юго-Западных железных дорог К. С. Немешаев назначен членом Государственного Совета. В течении 15ти летней деятельности К. С. на Юго-Западных железных дорогах он достиг замечательного развития деятельности и доходности их, при систематическом понижении тарифа. Доходность дорог увеличилась в 2 с половиной раза, достигнув 71. 447. 800 руб. в 1910 году с таким же приблизительно увеличением и чистой выручки. В тоже время К. С. Немешаев совершенствовал пассажирское движение, стремился к увеличению скорости поездов и затем ввёл поезда 4го касса, перевозящие ныне до 2х миллиардов пассажиров в год. *** После 3х недельного благополучного плавания судно, наконец, достигло знойных африканских берегов и стало на якорь вблизи берега, против песчаной косы, называемой Банана, недалеко от устья полноводной реки Конго. Стали спускать шлюпки и катер, чтобы высадиться на берег. Побережье было пустынным. Слегка наклонившиеся в сторону воды, стройные, тонкие стволы пальм как бы отвешивали своей красивой кроной поклон безбрежному океану. Прибывшим было заранее известно, и это подтвердили в Географическом Обществе и в Океаническом Музее, что эти места славятся обилием жемчугоносных раковин, чудных подводных растений и волшебных кораллов. Всё необходимое для дальнейшей жизни и работы исследователей доставили с борта судна на берег, возвели временное жилище (пару хижин), и судно отсалютовав гудками на прощанье, отправилось в обратный путь с заходом и в другие порты, так как доставка в Африку экспедиции, было не единственным поручением возложенном на капитана. *** Клавдий Семёнович принимал всегда близко к сердцу умственные и моральные потребности служащих и в этом направлении им сделано очень многое. Он создал для служащих курсы и школы в видах широкого и всестороннего ознакомления их с задачами железнодорожного дела. В 1898 году К. С. был открыт своего рода железнодорожный университет (вечерние курсы при управлении Юго-Зап. железной дороги), школа с широкой программой для подготовки агентов службы движения, а также школа для кондукторов. *** Выполняя обещания данные учёным, наши «ловцы жемчуга» должны были параллельно заняться изучением фауны здешней акватории. Переночевав на новом месте, на другой день с утра друзья распаковали своё водолазное снаряжение и проверив всё хорошенько стали облачаться в него. Снаряжение представляло собой непромокаемые костюмы сделанные из каучука, заспинные ранцы с воздухо-подающим устройством (металлические резервуары, где воздух сжат под большим давлением), специальные шлемы-маски с воздухопроводными шлангами. Облачившись в эти доспехи «рыцарей моря», подключив воздухопроводы масок к ранцам и полюбовавшись друг на друга сквозь окошечки в масках, сделанные из толстого, сверхпрочного стекла, акванавты отплыли на лодке от берега. Ввиду того, что их ноги были обуты в специальные «русалочьи хвосты» из эластичной кожи, ступать обычным способ они не могли, и идти по песку к воде было проблематично. Отплыв от берега на синевшую внизу глубину, они плавно соскользнули с борта лодки в воду. Оставшийся наверху гребец должен был ожидать возвращения ныряльщиков, плавая в зад и вперёд вдоль берега, и следя за стрелками хронометра – подводный рейд не мог быть долгим в силу ограниченного запаса воздуха в резервуарах. Стоит ещё упомянуть, что экипировку завершали: укреплённый на поясе миниатюрный, но мощный блок электрических батареек, от которого провод шёл к фонарю висевшему на груди да острый нож в ножнах – на боку, на случай непредвиденных встреч. *** Продолжение статьи про Клавдия Семёновича: На линии, в более крупных центрах, были организованы воскресные и праздничные чтения для служащих и рабочих. Число школ с восьми в 1894 году возросло до 35ти, в 1910м – уже было 8186 учащихся. В 1897 году явилось общество призрения сирот служащих на Юго-Западных дорогах, где воспитывается 131 человек. В 1903 году К. С. основал железнодорожный журнал « ВЕСТНИК ЮГО-ЗАПАДНЫХ ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ». В бытность же свою министром путей сообщения К. С., среди массы различных полезных начинаний, в первых рядах поставил заботу об улучшении быта железнодорожного работника. Он исходатайствовал для этой цели 16.000.000 рублей. Им издан в 1909 году памятный до сих пор приказ за № 41, коим устанавливалось, чтобы прибавки служащим назначались вне влияния протекции, но под влиянием из заслуг, и чтобы вновь открывшиеся вакансии замещались служащими своей дороги с соблюдением очереди. *** После первого погружения у исследователей была масса захватывающих впечатлений. Освальд только и успевал своим мелким, убористым почерком покрывать страницы блокнота, любуясь поднятыми со дна диковинками. «Обнаружилось в прибрежных водах множество раковин», - писал исследователь, попутно делая и рисунки образцов. « Первый вид: странная, как будто с длинным клювом, довольно похожая на ковш. Второй вид: вся белая с четырёхугольными чёрными пятнами. Очень толстая, завёрнутая, а отверстие в неё составляет род узкого прореза. Третий вид: с большой ногою, с маленькой головой, с довольно длинными дыхательными скважинами и глазами, сидящими на стороне щупальцев. Вся она бело-молочного цвета, украшена красными пятнами, расположенными рядами; в длину – до 5ти дюймов. Четвёртый, пятый и шестой виды»… ( но не будем более утомлять читателя). *** К числу заслуг К. С. Немешаева на министерском посту надо отнести учреждение порайонных комитетов и устранение залежей грузов на нашей рельсовой сети. К. С. Немешаев в то время поднял всё ведомство, в котором тогда решались вопросы первостепенной важности. Это было под силу деятелю, проникнутому идеями справедливости, дорожащему жизнью младших работников и способному понимать их нужды. Тот администратор на высоте своего положения, кто прежде всяких распоряжений заботится об удобрении почвы, на которой он призван работать. Ю.Т. (инициалы автора заметки). *** Второе погружение было посвящено изучению медуз, коих тоже оказалось видимо-невидимо. Освальд писал: « Встретились следующие разновидности медуз: 1) круглые как шар; 2) плоские как тарелки; 3) вытянутые наподобие толстой сигары; 4) совсем небольшие – морская оса; 5) огромные с огненно-красной, точно львиной, гривой, куполообразные, до 2х метров в диаметре… ( Ну и достаточно с нас этих описаний!). *** На сей раз «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ» предоставила свои страницы поэзии. « ВЕЧЕРОМ» (Посвящается А. Андреевой) Дышут вечерние волны, Молча качая луну. Мысли, как сонные чёлны, Всходят с волны на волну. Вспыхнут у берега струи – Живы, светлы и легки., Сердце омоют, целуя, И убегут на пески. ( Сочинил сие некто, господин Г. Изотов. Ну что же – даже очень миленько!) *** Третье погружение было посвящено изучению и собиранию образцов водорослей и кораллов. Подводные растения были представлены в большом изобилии. Тут и длинные ленты фукусов, шарообразные или трубчатые лауренции, кладостефы с тонкими листьями, широколистые родомении, похожие на веера кактусов. Разнообразные коралловые колонии встречались то и дело: Исиды; живущие в одиночестве кораллы – Корнулярии; группы глазастых кораллов, которых называют «белыми»; кораллы - Фунгии, имеющие форму шампиньонов; актинии с венцом щупальцев вокруг рта. Всё это подводное роскошество образовало настоящий цветник. Но лучшими украшениями этого сада были порпиты с кружевными воротничками из лазоревых щупальцев, морские звёзды, образовавшие целые созвездия на песке, офиуры – астрофиты, с разветвлёнными и курчавыми лучами. Кругом и водоросли. Зелёные – ближе к поверхности; красные – на средней глубине, а коричневые и чёрные – ближе ко дну, где и света меньше. Прошло уже часа полтора с момента погружения. Исследователи так увлеклись, что и не заметили как попали в водоворот сильного подводного течения и их понесло в глубину. Тут то они и почувствовали нехватку воздуха, запасы которого были на исходе. В потухающем сознании Гарри высветились недавно прочитанные строки: « Между тем как Эдуард приготовлялся к войне с Францией, занемог он жестокою болезнию, которая открыла ему тщету его намерений. Когда почувствовал он конец своей жизни, то взирал совсем другими глазами на то, что дотоле единственно его занимало; показав пример истинного раскаяния, он испустил дух на 46 году…» (Примерно по столько же лет от роду было и нашим героям). *** Снова перелистываем наш ветхий журнал. «ЮТСУ» –название следующей публикации. Какое странное звукосочетание! Кроваво-красное солнце медленно поднималось из-за моря и багряный отблеск его трепетал на тёмных ещё волнах. В задремавшем воздухе, напоённом благовонием распустившихся цветов белых олеандров и колючих кактусов, тихо рея, отлетали сновидения, возносясь от сонной земли вместе с влажными испарениями ночи. Тёмные группы кипарисов выделялись на покрасневшем небосклоне, отбрасывая длинные тени. \между береговыми утёсами, там, где утреннее солнце золотило выходящий из ущелий туман, скользила тонкая, лёгкая как паутина фигура. *** Очнулся Гарри в странной комнате. Стены были покрыты металлическими листами. Гидрокостюма на нём уже не было. « Куда я попал?» – стучало в болевшей голове – «А где же Освальд?» Гарри силился вспомнить. Сильное течение… понесло в глубину… нечем было дышать… Затем провал в памяти. Пощупал себя: руки-ноги целы, значит, если поблизости нет короля Эдуарда, то не в аду и не в раю. Присущее герою чувство юмора, не покинуло его. Так где же я, чёрт возьми?! Гарри встал с металлического пола, на котором он не то сидел, не то лежал и, потерев нывшее колено с неизвестно каким образом полученным большим синяком, оглядел себя и вокруг. Обнаружив на теле лишь исподнее, поверх которого и надевался утеплённый и толстый гидрокостюм, недоумённо подумал: кто же меня раздел? В помещении имелось две двери, одна напротив другой. В одной из них торчал ключ. Гарри подошёл к той, что без ключа, дёрнул за ручку, покрутил – дверь не поддалась. Подойдя к другой, что с ключом, дёрнул – тоже заперта. Повернул ключ – дверь открылась. «Что за фокусы? Кто же это меня запер изнутри, а потом, выйдя в другую дверь, запер её снаружи,» – сообразил догадливый Гарри - «Но, зачем это»? Выйдя через дверь с ключом, он оказался в смежной комнате, ничем не отличавшейся от покинутой и тоже обитой железом. Оба помещения освещались мягким, голубоватым светом, источник которого был неизвестен. Но отличие в комнатах всё же обнаружилось. Во второй – по середине стоял невысокий металлический ящик привинченный к полу большими шурупами. Уступая природному исследовательскому любопытству, Гарри попытался открыть крышку ящика, но она не поддалась. Осмотрев объект со всех сторон любопытствующий заметил сбоку выразительную чёрную кнопку. Рассуждая логически, решил, что с помощью её и можно открыть ящик, нажал. Дверь, через которую Гарри вошёл, с шумом захлопнулась. Ключ, понятно, остался по другую сторону. « Что же это за шутки?» Гарри стал дёргать за ручку закрывшуюся дверь, но безуспешно. « Ей, есть здесь кто-нибудь?!» – заорал во всё горло узник и стал бешено пинать в дверь ногами. *** Это была женщина или вернее девушка, прекрасная, юная, созданная любовным вздохом земли и неба. Загадочно сияли её большие, неземные глаза и белая волнистая одежда клубилась на ней как туман. В руках у неё была арфа. Она касалась иногда струн и арфа издавала опьяняющие счастьем звуки, едва слышные и нежные как шорох цветов от дуновения весеннего ветра. И чем выше поднималось величавое солнце, чем ярче разгоралось оно, тем очертания туманной фигуры становились бледней, тем звуки арфы делались грустней и не ясней. Наконец она совсем исчезла. Кто был этот призрак?… *** - Внезапно распахнувшаяся другая дверь прервала стуки и мысленные терзания узника. В комнату вошли двое крепких мужчин, облачённых в сероватые комбинезоны из плотной ткани. Они знаками приказали Гарри следовать за ними. Узник повиновался. Долго все трое (конвоиры по бокам) шли длинным, сумрачным, похожим на тоннель, коридором. Перед кованой дверью с висевшей не ней медной табличкой процессия остановилась. В полумраке и спешке Гарри не успел рассмотреть надпись – какие-то латинские буквы… Конвоиры постучали и в ответ издалека послышалось по-английски предложение войти. Дверь открылась и пленника ввели в просторный, ярко освещённый кабинет. За большим столом сидел толстый, немолодой господин. В углу на стуле Гарри заметил сидящего на стуле Освальда тоже с двумя охранниками по бокам. «Значит друг жив» – согрела вошедшего тёплая струя радости. French – German – English? – спросил господин поднимаясь из-за стола. - I speak English, - ответил вошедший, почувствовав в речи незнакомца американский акцент. - I am the owner of that firm. My name is John Bailey – продолжил хозяин кабинета, - What your name? - My name is Garry Potter,- ответил пленник. ( Но не будем больше копаться в словаре и перейдём на привычный язык). - Что вы делали в этих местах, мистер Потер и ваш коллега мистер…? – снова спросил американец, адресуясь и другому пленнику. - Отто Фергюсон, - напомнил своё имя друг Гарри. - По поручению Британского Океанографического Общества и Морского министерства мы занимались изучением шельфа, - ответил за двоих Гарри, - А что это, куда мы попали и каким образом? - Это, ну как вам сказать, - замялся Джон Бэйли, - … наша фирма занимается жемчугом, и это нечто вроде завода или фабрики, только находящейся под водой. Вы же оказались здесь благодаря моим пловцам-водолазам, которые вовремя пришли на помощь, когда подводное течение несло вас на глубину. - В таком случае мы вам несказанно благодарны! – начал Гарри. - Вы спасли нас, мы очень признательны вам! – присоединился Освальд . - Ну что, что вы, - заскромничал хозяин кабинета, - это всего лишь долг каждого моряка. - А вы, судя по акценту, американец? - Ох, уж эти английские уши, чувствительные ко всем малейшим отклонениям от кембриджских норм, - заулыбался Джон Бэйли, - Да, мы из Нового Света… - А на какой же глубине мы находимся, - сменил тему Гарри. - Не так уж и глубоко, всего метров 50, не более. Как вы, наверное, уже догадываетесь этот подводный монстр представляет собой большую субмарину, но только стоящую на приколе. Через шлюзовую камеру пловцы выходят в открытое море, - охотно рассказывал американец, - А сейчас, господа, мы прервём нашу беседу и вам покажут ваши комнаты, принесут одежду (нельзя же всё время быть только в нижнем белье) да и, думаю, что от обеда вы не откажетесь. Только сейчас Гарри и Освальд ощутили сильный голод и заметили несоответствие своей одежды общепринятым в приличном обществе нормам. - Проводите, господ в их апартаменты и принесите всё, что положено. – распорядился глава фирмы. *** Кто был этот призрак? Это была Ютсу, поэтическая мечта человека о счастье, которая исчезла при свете трудового, озлобленного дня, когда человек стряхнув сонные видения ночи, снова протягивал шею в ненавистное ярмо. Ютсу опустила взоры на землю и увидела юношу, который загляделся на мерцающее небо, как бы ища в нём звезду своего счастья. Светлой, скользящей тенью стала она между ним и луною, отражая на себе голубое сиянье царицы ночи, и юноша впился в неё восторженными очами и воскликнул из глубины юного сердца: - Ютсу, ты выше и прекрасней самого счастья! Ты хороша как сказка! Не покидай меня! Я пойду за тобой всюду… *** Друзей разместили по разным комнатам, скромно но удобно меблированным, затем принесли одежду, напоминавшую те же комбинезоны, что были на охранниках. После этого их пригласили в просторную залу, служившую столовой. Посередине стоял длинный стол накрытый белоснежной скатертью и несколько стульев. Вошёл слуга с подносом, на котором красовались прикрытые серебряными колпаками блюда. Поставив принесённое на стол и положив столовые приборы, официант вышел, пожелав господам приятного аппетита. В помещении невыносимо ароматно запахло. Пленники-путешественники без лишних церемоний приступили к делу. Подняв колпак над одной из тарелок, увидели аппетитнейшего варёного лангуста –безумный аромат щекотал ноздри. Две другие тарелки обещали салат из крабов со свежей зеленью и нечто, вроде жареного морского гребешка или трепангов. - Неужели на борту есть оранжерея, где выращивается кориандр и петрушка? – воскликнул восторженно Освальд, вооружаясь вилкой. - Да, похоже – здесь дело поставлено на широкую ногу, - согласился Гарри, успешно расправляясь с лобстером. Повторно вошедший стюард принёс две бутылки столовой воды, хрустальные фужеры и что-то сущёно-хрустящее, заменявшее хлеб (своей пекарни, явно, на субмарине не было). - Не дурно, однако, здесь кормят, - заметил Гарри, успешно справляясь с морским раком. - Да, начало хорошее, но непонятно, что же дальше, – пробился сквозь крабовый салат голос Освальда. Плотно насытившись и отведав свежей, прохладной воды искрящейся в фужерах, довольные пленники стали с интересом разглядывать серебряные приборы и обратили внимание на выгравированную на вилках и ножах надпись « Джон Бэйли и Ко». Та же гравировка была и на тарелках и мисках. - Всё здесь, наверное, является собственностью нашего спасителя? – спросил Освальд играя серебряной вилкой. - Наверное твоё предположение правильно, - ответил Гарри, кладя на скатерть нож. Постучавшись, снова вошёл слуга и молча собрав остатки трапезы унёс их. Тут-то наши друзья и почувствовали, что отчаянно хотят спать. Говорить больше ни о чём не хотелось и они молча поплелись в свои комнаты расположенные по соседству. Войдя, свалились на койки и мгновенно уснули. *** Пока друзья спят самое время сделать экскурс в историю подводного судостроения и узнать сколь долгий путь прошло человечества, пока не научилось покорять морские глубины. В частности, поинтересуемся как с этим дело обстояло в России. Ещё в средние века запорожские казаки опрокидывали свои «чайки», обтянутые кожей, вверх килем, укрывались под ними и скрытно подходили к берегам врага. Историки тех времён писали об этом, как о чуде и, естественно, преувеличивали факты. Так, например, французский морской историк Монжери в книге « О подводном плавании и войне» говорит: « Запорожские казаки пользовались гребными судами, способными погружаться под воду, покрывать в погружённом состоянии большие расстояния, а затем уходить в обратный курс под парусами». Видимо, это заключение историка основано на легендах, бытовавших у населения Анатолийского побережья и порождённых страхом от молниеносных набегов казаков. Что это так, подтверждает книга французского учёного 16го века Р. Фурнье, который передаёт рассказы очевидцев «… они (запорожские казаки) являлись неожиданно, они поднимались прямо со дна моря и повергали в ужас всех береговых жителей и воинов». Как бы там ни было, а это, пожалуй, первые сведения об использовании подводных боевых кораблей. В 1719 году, когда в 25 городах России строили корабли, когда тысячи и тысячи «работных людей» день и ночь строгали, пилили, клепали и ковали на судоверфях, не известный никому, безграмотный 29-летний крестьянин из подмосковного села Покровское-Рубцово Ефим Никонов подал написанную «за малую мзду» челобитную на имя Петра Первого. В своём письме царю Никонов сообщал, что «сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать корабли» и что это судно «будет ходить в воде потаённо». Прозорливый ум Петра увидел в этом изобретении необычайную полезность для государства в решении задач выхода России к морю. В начале января 1720 года он принял у себя в кабинете привезённого из Москвы Никонова. Они долго наедине вели беседу. Пётр из внимательного слушателя превратился в придирчивого экзаменатора. Видимо, царь уверовал в реальность осуществления изобретения и тут же приказал Никонову никому этой идеи не разглашать и, «таясь от чужого глаза», немедленно строить модель подводной лодки. Пётр возвёл Никонова в ранг мастера «потаённых» судов, назначил высокое жалование и выделил специальный участок на галерном дворе. Царь придавал настолько большое значение изобретению подводной лодки, что на заседании Адмиралтейств-коллегии, высшего органа, ведающего строительством флота, докладывал лично о проекте «потаённого судна». Никонову разрешено было подобрать лучших мастеровых, работающих на судоверфях Петербурга. 3 марта 1720 года модель «потаённого судна» была заложена. Пётр часто заходил на участок строительства, интересовался ходом работ, подсказывал, как и что лучше сделать, подбадривал Никонова, когда что-то у него не получалось, набрасывал эскизы отдельных деталей. Чиновники из конторы, руководившей строительством кораблей в Петербурге, презрительно относились к Никонову, завидовали ему, обласканному Петром, срывали поставки качественных материалов и всячески мешали работать. Несмотря на это, модель лодки была построена и весной 1724 года ночью по приказанию Петра спущена на воду для испытаний. На площадке испытаний, кроме царя, присутствовали ответственные чиновники адмиралтейства и адмиралы. Ефим Никонов отвесил всем поклон, перекрестился и спустился в люк «потаённого судна». Началось погружение лодки. Неожиданно для всех, в том числе и для Никонова, лодка мгновенно провалилась на глубину и, видимо, от удара о грунт дала течь и стала быстро заполняться водой. Пётр организовал спасение судна и его изобретателя. Неудачное испытание вызвало злорадные насмешки недоброжелателей. Однако царь, веря в идею и понимая, что удачи приходят не сразу, тёплым словом одобрил растерявшегося изобретателя и объявил всем присутствующим, чтобы Никонову «никто конфуза в вину не ставил». Самородок с новой энергией приступил к выполнению царского приказа об исправлении повреждений и подготовке судна к новым испытаниям. А между тем здоровье Петра ухудшалось, и он стал редко появляться на стройке. В одно из последних посещений Никонов рассказал ему о вооружении «потаённого судна» «огненными трубами» для уничтожения кораблей противника. По указанию Петра 17 августа 1724 года Адмиралтейств-коллегия приняла решение: « В главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы к потаённому судну десять медных труб повелено было порохом начинить и селитрою вымазать от той артиллерии». Пользуясь болезнью Петра, недоброжелатели Никонова стали обвинять его в перерасходе материалов и средств, в невыполнении данного царю слова. Они ещё больше ограничили выдачу строительных материалов, сократили срок подготовки судна к испытаниям, почти полностью лишили корабела жалованья и приставали к нему капрала. Несмотря на тяжёлые условия и нехватку материалов, Никонов продолжал работать. Смерть Петра и новые неудачные погружения окончательно развязали руки завистникам Никонова и чиновникам. Корабел был разжалован из мастеров в рядовые рабочие и сослан «в Астраханское адмиралтейство с прочими отправляющимися туда морскими и адмиралтейскими служителями под караулом». *** Открыв очи после долгого сладкого сна, Гарри огляделся. Комната была достаточно просторна, скромно меблирована. Освещение мягкое, ласкающее глаз, идущее откуда-то из-под карниза. Над входной дверью тёмный прямоугольный проём затянутый мелкой металлической сеткой. Оттуда тянуло свежим ветерком. На противоположной стене такой же проём, но воздух туда уже всасывается. Как хорошо помещение вентилируется, подумалось Гарри. Он решил проведать друга и постучался к нему. Заходите, - послышался знакомый голос. Ты уже встал? – спросил вошедший. Спал как убитый после этого обеда, а ты? Я тоже! Даже не представляю сколько времени прошло. Здесь не существует ни дня, ни ночи, на солнца, ни луны, но только этот негаснущий искусственный свет. Надо нам что-то предпринимать… Но что? Бежать из земной тюрьмы чрезвычайно трудно, спастись же из подводной во сто раз сложнее. Впрочем, здесь у них должны быть гидрокостюмы и прочее снаряжение. Конечно! Надо только поискать… Короткий стук в дверь прервал беседу и вошедший охранник пригласил их следовать за собой. *** Большие глаза Ютсу радостно вспыхнули, тонкие, бледные пальцы её тихо порхая пробежали по золотым струнам и нежные, тающие звуки ночной песни понеслись над замолкшим миром. Что это была за песнь! Отзвуки райских напевов слышались в ней. Ютсу звала за собой юношу… И он пойдёт за неё всюду. Что ему корыстные цели рабов, в цепях своих ищущих счастья; что ему богатство – только бы любить Ютсу. – Иди за мной, Юноша, - пела она. Золотые струны тихо вздохнули под её рукой и Ютсу поплыла над миром. *** Помещение, в которое охранник ввёл друзей представляло ярко освещённый зал не менее 20ти метров в длину. Зал делился на две части. В первой стояли генераторы и аккумуляторы, дававшие электроэнергию; во второй – машины с множеством крутящихся колёс, шарниров и рычагов. Всюду мелькали огоньки разноцветных лампочек словно на рождественской ёлке.,раздавались частые щелчки, урчания и завывания. Одинаково одетые сотрудники сновали между машинами и аппаратами. Непонятная постороннему работа кипела. Вот так, на таком передовом уровне работает фирма Джона Бэйли, - встретил широкой улыбкой гостей радушный хозяин и обвёл помещение рукой, - Разве это не впечатляет? О да, да! Конечно, конечно, это восхитительно! – дружно закивали головами вошедшие. Позвольте заверить, - продолжил Бэйли,- что вы не пожалеете о времени проведённом у нас на станции. Изумление, глубочайшее и восторженное удивление станут, вероятно, обычным состоянием вашего ума. Вы не скоро пресытитесь зрелищем, которое беспрерывно будет развёртываться перед вашими глазами. Вы попали в совершенно новый мир и увидели то, чего не видел ни один посторонний… Я разрешу вам совершенно свободно передвигаться по станции, если вы, конечно, согласитесь работать у нас. Вы нас спасли- это факт, и мы ,.. -начал Гарри. -… вам очень признательны за это, - продолжил Освальд, - но там, на поверхности, остались члены нашей экспедиции… И нам бы очень хотелось… - снова вступил Гарри. … воссоединиться со своими. - закончил Освальд. Бэйли, немного помолчав и посерьёзнев лицом сказал: - Уже сам факт вашего здесь пребывания несёт в себе угрозу разглашения тайны. Никто на поверхности, за исключением узкого круга посвящённых, не знает о существовании у берегов Африки этого подводного объекта. Поэтому, выйдя отсюда вы становитесь потенциальными источниками раскрытия наших тайн. Разве есть какая-то гарантия, что вам не захочется поделиться с кем-либо увиденным здесь? То есть, вы хотите сказать, что назад нам пути уже нет? Да, вы правильно поняли: или мы сотрудничаем или… Но я надеюсь на ваше благоразумие. Я вас не тороплю с решением. Не спешите, подумайте хорошенько. Решение должно созреть, а пока я вам советую посмотреть наш подводный музей. Туда вас проводят! *** Случилось, что юноша не видел Ютсу день, другой, третий. Земные интересы овладели им. И вот он видит как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. По темнеющему небу плывут светлые, золотистые облака неуловимо причудливых очертаний. Между этими бегущими облаками, озарёнными пурпуром заката, юноша увидел лёгкий, скользящий облик Ютсу: она держала в руках золотую арфу, печально улыбнулась ему и исчезла. Мимо заходящего солнца пронеслось золотистое облачко и растаяло в лучах. В ту же минуту вбежала к юноше прелестная девушка с роскошными локонами и прелестными глазами. Милый, полюби меня, - ласкалась красавица, обвивая руками шею юноши и прячась у него на груди. Я счастлив, счастлив, - сказал он. Что может быть выше земного доступного счастья и земной любви, о которой говорит нам каждый цветок и каждая букашка в этом чудесном мире. Они были счастливы! Солнце ласкало их, тёплые волны моря баюкали их песней безбрежной свободы, белокурые чайки и серые бакланы, носясь над взморьем, радостными криками прославляли их любовь, а зелёные цветущие деревья и белые домики, обвитые кружевом плюща и винограда, служили им приютом. *** Помещение музея представляло собой просторную гостиную с мягкими диванами вдоль стен, огромным аквариумом и большим застеклённым стендом посередине. Во всю ширину одной из стен виднелось что-то вроде огромного окна закрытого шторами. Сопровождавший друзей охранник внутрь не вошёл и они остались вновь наедине. -И что ты думаешь обо всём этом? – спросил, оглянувшись на дверь Гарри. Станция эта – просто чудо техники. Опять эти янки нас обогнали! – ответил Освальд. Не хочешь ли уж ты поработать на дядю Сэма? Нет, я никогда не изменю нашей Королеве! Мы многое потеряем, если не сумеем всё здесь разузнать как следует. Не будем только спешить и обгонять события. Нужно спокойно и тихо наблюдать, ожидая подходящего случая для побега. ( В своё время у англичан появились серьёзные конкуренты в лице американцев в доставке из Китая чайного листа. Их корабли были гораздо резвее британских, а чай – товар скоропортящийся. Необходимо было всерьёз задуматься об увеличении быстроходности судов. И между Англией и Америкой началось почти двухсотлетнее соперничество, проходившее под неизменным девизом – КТО БЫСТРЕЙ! А теперь вот конкуренция и в добыче жемчуга возникла.) -Пойдём посмотрим экспонаты, - сказал Освальд, указывая другу на застеклённый стенд. Под толстым стеклом витрины лежали нити невиданной красоты жемчугов, в которых отблески электрического света зажигали искры огня: розовый жемчуг, добываемый в основном на дне Красного моря, зелёный, жёлтый, синий и чёрный – эти, встречающиеся почти во всех морях и океанах болезненные наросты на телах разных моллюсков. Красота-то какая! – изумлённо воскликнул Гарри. Наверное это «изумление» и имел в виду Бэйли, когда ораторствовал перед нами. – заметил Освальд. Некоторые из жемчужин были крупнее голубиного яйца. Они, по-видимому, и стоили дороже даже той жемчужины, которую некогда путешественник Тавернье продал за три миллиона персидскому шаху, а красотой превосходили и жемчужину имама Маскаты, которая считалась первой в мире. Выходило, что стоимость этих сокровищ определить было просто невозможно. Друзья не могли оторваться от стенда, очарованные увиденным. Внезапно светящийся потолок погас, наступил полный мрак и где-то снаружи послышался скрежет, как будто кто-то царапал железом по железу. Свет также неожиданно вспыхнул, но красный и тревожно где-то вдалеке засигналил зуммер. Неужели авария, подумали друзья, не зная печалиться этому или радоваться. Шторы на стене, между тем, стали плавно раздвигаться, открывая огромное окно в подводный мир, освещаемый снопами света ярких наружных прожекторов. Гигантский океанариум открылся взору. Опять припомнились слова хозяина фирмы – «изумление и глубочайшее, восторженное удивление». Вдруг в верхней части окна показались огромные извивающиеся щупальца гигантского осьминога. Уж не он ли своим клювом производил столь странный скрежет? Чудовище поползло вдоль окна и, казалось, даже осмысленно заглядывало в него. Друзья невольно отшатнулись. Вдруг сбоку словно полотнище колыхнулось на ветру – мелькнул гибкий и проворный электрический скат. Осьминог, почуяв опасность, выпустил из себя фиолетовую струю и метнулся в другую сторону. Битва титанов не состоялась. Свет снова сменился с угрожающего красного на голубовато-обычный и зуммер вдалеке смолк. Отбой, опасность миновала! Шторы мягко шелестя задвинулись и снова закрыли окно обозрения. Манометр на стене беспристрастно показывал свои 5 атмосфер, соответствуя 50ти метровой глубине. *** Всё им сулило наслажденье и покой. Но в сердце юноши чаще и чаще начала заглядывать тоска, искание чего-то высшего и он всё меньше ласкал свою чернокудрую красавицу. Он стал худеть, искал небесных идеалов и отвернулся от земного. В его глазах появилось загадочно-тоскливое выражение. Бедная Ютсу, глядя на него мучилась и плакала, не зная , чем объяснить его тоску и охлажденье к ней. Ночью ему не спалось. Он пошёл бродить по берегу моря. Седой туман клубился над берегом. Море как большое вздыхающее чудовище тяжело плескалось. Он шёл и думал о Ютсу. В душе его опять проснулась смутно-сладкая тоска. -Ютсу, Ютсу, - говорил он, вздыхая, - ты наполняла и озаряла мою жизнь, ты давала крылья моей душе… Где ты, Ютсу? Он вздрогнул. Его слуха коснулась чья-то музыка, послышалась чудная песнь. Ютсу, играя на золотой арфе, печально и тихо плыла над миром. Длинные пряди светлых волос свесились почти до земли, белая, прозрачная ткань одежды обрисовывала изящные линии её форм. Она уплывала всё дальше. Слёзы грусти сбегали с её длинных шелковистых ресниц. -Юноша, - сказала она, - иди за мной! Я лучше счастья… Я пойду за тобой! – с отчаянной решимостью воскликнул юноша и ступил вперёд. Чуть дрогнуло море. Еле слышные, умирающие звуки золотых струн в последний раз коснулись слуха захлёбывающегося юноши… Прости, Ютсу, - прошептал он изнемогая. А белое, лёгкое как туман облачко весело плыло над миром. Белогрудые чайки с криками метались над водой. Пронзительно закричал чёрный буревестник, хлопая крыльями. -Где ты, безумный и милый? Где ты? – восклицала в ужасе красавица, стоя на краю берега у необъятного моря. Д.Патканов, *** *** Дверь музея резко раскрылась и вошёл Джон Бэйли в сопровождении охраны. - Ну как, сильно вы напугались? – спросил он широко улыбаясь. - Ну, не так, чтобы уж очень, - ответил Гарри, - но было весьма неприятно. - А, что же это было? – вступил Освальд. - Это учебная тревога на случай непредвиденных ситуаций, - успокоил американец, - хотя спрут и скат были настоящими. Помедлив немного он спросил: - Понравились вам наши экспонаты? - Да, это замечательно! Это невиданно! Фантастично! Бесценно! – перебивали друг друга друзья. - В том, что бесценно вы абсолютно правы. Такое вряд ли ещё где-нибудь можно увидеть, разве только в сокровищнице русского царя? – похвалился владелец, - И то я в этом сильно сомневаюсь… Надеюсь, вы догадываетесь, что всё это принадлежит одному человеку и он перед вами. Повисла неловкая пауза. Друзья не знали как реагировать на подобное откровение, но неловкость исправил сам хозяин вопросом: - Вы ещё не пришли ни к какому решению? Но ничего – время ещё терпит. Даю вам два дня на размышление. С этими словами Бэйли попрощался и вышел. Охрана последовала за ним. Друзья, оставшись одни, переглянулись: Куда спешит старик? Почему так торопит? Снова извечная дилемма – “ To be or not to be?” - Какой-то странный тип, этот богач, - подумал вслух Гарри, - сначала устроил мне комедию с запиранием дверей, а вот теперь хвалится сокровищами… - Что за комедия? – поинтересовался Освальд. - Может это, конечно, и не столь важно, но всё же… - Расскажи, расскажи! - Когда я очнулся после перенесённого нами в этой железной комнате, то осмотревшись, увидел две двери. В одной из них торчал ключ. Я поднялся, подошёл, дернул сначала ту, что без ключа – закрыта; затем другую – тоже не поддаётся. Я повернул ключ – открывается. Значит кто-то, заперев меня изнутри, вышел в другую дверь, заперев её снаружи (не сам же я себя запер?). Но зачем проводить такие маневры, какой в этом смысл?! - Ты смотри-ка, и со мной случилось тоже самое… ну, а дальше? - А дальше я вышел в дверь, открытую ключом (ключ вынуть не подумал) и оказался в смежной комнате… - А в ней металлический, привинченный к полу ящик с чёрной кнопкой, да? - Откуда же ты знаешь про ящик и кнопку? Ты был где-то рядом или подглядывал? - Нет, я находился в своей железной камере, но так же, как и ты, нажал из любопытства кнопку, надеясь, что крышка откроется… - Да, я нажал и дверь, в которой торчал ключ, захлопнулась! - И у меня захлопнулась – сценарий один и тот же… - Потом я стал кричать и колотить во все двери и на шум пришёл охранник… - Всё также и со мной: стучу, ору – охранник! - Что же это за спектакль такой, в котором, по воле таинственного режиссера, мы играем заранее расписанные роли? Непонятно – зачем надо было проделывать такие манипуляции с дверями, ключами, ящиками и кнопками? - Дважды одно и тоже притом! Значит наш спаситель не только богач, но и большой шутник. Возможно, что вот он как раз откуда-то и следил за всем происходящим, и развлекался зрелищем. Друзья ещё некоторое время строили догадки по поводу «американских шуток» владельца станции, но так и не найдя подходящего объяснения отправились по своим комнатам. Следуя длинным, сумрачным туннелем-коридором, обратили внимание на множество приборов на стенах, в основном представлявших собой циферблаты с подвижными стрелками. - Что это здесь манометры на каждом шагу!? - Да, они самые. - А вот и ещё, и ещё… смотри! - А это, кажется, уже барометр с гигрометром… По пути следования заглянули за неплотно закрытую дверь одного из помещений и попали… Да, да, туда, куда мечтали попасть, но не надеялись так скоро. Там в полумраке, были развешаны как в театральном гардеробе водолазные костюмы и скафандры (тяжёлое и лёгкое снаряжение), баллоны со сжатым воздухом и прочая атрибутика. Почему же помещение не заперто и не охраняется? Наверно потому, что экипаж – одна семья, от кого же охранять? Порывшись в снаряжении ( один копался, другой стоял начеку), друзья обнаружили и свои гидрокостюмы висевшие в стороне от других. Пересчитали все костюмы и скафандры – их оказалось, помимо своих, двадцать пять штук. Стало теперь ясно сколько человек обитает на этом заводе. Заодно выяснилось, что с хранилищем соседствует и переходный отсек, где водолазы должны были постоянно выяснять свои отношения с капризнейшей дамой по имени ДЕКОМПРЕССИЯ. У друзей был соблазн, воспользовавшись благоприятным моментом, немедленно покинуть гостеприимную подводную тюрьму, но два фактора удержали их от поспешного решения. Во первых – убежать, что называется, с пустыми руками, так ничего полезного о тайном заводе и не разведав; во вторых – не есть ли это провокация и не подстроена ли эта искусительная своей простотой возможность побега уже показавшем свой «юмор» шутником? Ведь не даром в словах Бэйли « или мы сотрудничаем или…» прозвучала плохо скрытая угроза. Решено было не спешить с побегом, а напротив дать согласие на сотрудничество и посмотреть как поведёт себя в этом случае подводный богач. Уже и так много было узнано: место, где хранилось снаряжение, декомпрессионный отсек, число членов экипажа. *** На странице 5й нашей «ЕВРОПЕЙСКОЙ ЖИЗНИ» снова портрет солидного господина в песне и мягкой шляпе. Ниже читаем: Василий Пантелеймонович Далматов, Артист Императорских Театров и директор театральной школы имен А.С. Суворина, скончался 1 февраля 1912 года. Ниже, под некрологом, снова рассказец. Название заманчивое «Искушение», и редакционная сноска: редакция «Европейской жизни» с особенным удовольствием рекомендует читателям эти прелестные строки рассказа Н. П. Глебовицкого, депутата Венского Рейхсрата и литератора, занимающего видное место в Галиции. Этот заслуженный и симпатичнейший деятель зарубежной Руси, надеемся, не посетует на нас, что за переполнением настоящего № - ра текущим материалом мы приводим яркие и красивые главы его рассказа лишь в извлечениях, в отрывках, в которых, однако, с достаточной силой блещет талантливое перо славянского журналиста. Старый вице-адмирал не мог достаточно отблагодарить Любезного Надеждина за то, что тот так часто теряет дорогое время, посвящая его скучающей супруге вице-адмирала Эмми. Добрый, милый старик… Разве переведутся когда-нибудь эти чудные подбашмачные добряки? В ложе Эмми сидела посредине, между мужем и другом. И в то мгновение, когда Тоска в третьем действии среди мучительно-зловещей тишины подкрадывается к распростёртому на земле Марио, отчаянно дёргает его и убедившись в том, что он мёртв, страшно вскрикивает «Марио, Марио»! и начинает рыдать… в это страшное мгновение Надеждин почувствовал как Доранальди, супруга адмирала, бессознательно упёрлась об него, взваливая на Анатолия Сергеевича приятную тяжесть восхитительного торса. И у него явилась сладкая мысль… Он с отвращением пытался прогнать это дурацкое, дьявольское наваждение. *** - Ну, раз вы согласны, то и по рукам! Мы не будем подписывать никаких обязательств и контрактов, – заулыбался довольный американец, - Слово джентльмена стоит дороже клочка бумаги! Так, господа? - Вы правы, мистер Бэйли! – ответили друзья хором, - Вы нас убедили. - Тогда мы с вами совершим экскурсию по подводному заводу и я вам кое-что расскажу. - продолжил хозяин и жестом пригласил друзей следовать за собой. Они двинулись по коридору, заглядывая в многочисленные помещения, за дверями которых кипела работа. - В июле 1850 года это сооружение было, наконец, закончено и со стапелей судоверфи в Балтиморе было мощным фрегатом доставлено к этим берегам, - начал «экскурсовод» свой рассказ, - не скрою, что эта постройка и доставка влетели мне в копеечку… - Значит всего лет пять ваша станция работает? – спросил один из благодарных слушателей. - Да, всего лишь пять, но я уже с лихвой за этот срок сумел всё окупить! – не без гордости заявил хозяин. - Браво, браво! – отреагировал другой благодарный слушатель. - Теперь об устройстве, - продолжил гид, указывая на стены – Корпус двойной: внешний и внутренний. Они оба соединены между собой железными балками, имеющими двутавровое сечение; эти балки придают сооружению необычайную крепость. Корпус обладает таким запасом прочности, как если бы он был весь литой. Обшивка не прогибается, тщательность креплений и однородность материалов позволяет ему не бояться самого бурного моря и большого наружного давления. Эти два корпуса состоят из стальных листов. Толщина листов внутреннего корпуса – около пяти сантиметров и вес его 390 тонн. Внешний корпус, имеющий в высоту 50 и в ширину 25 дюймов и весящий сам по себе 60 тонн. Всё вместе весит около 900 тонн… - Экая махина! – присвистнул Гарри. - Какая громадина! – выдохнул Освальд. - Длина корпуса 70 метров, - продолжил, растроганный выражением слушательского восторга, гид, - ширина 8 метров, общая площадь 1200 кв.м., а объём 500 кубометров. - Ну и Ну! – снова присвистнул Гарри. - Это надо же! – снова выдохнул Освальд. *** Для справки снова предпримем короткий экскурс в историю подводного кораблестроения. Как дело складывалось на российской почве? Другим выдающимся русским творцом подводной лодки был Иван Фёдорович Александровский (1817 – 1894). . Родившись в бедной семье, он из-за отсутствия средств смог закончить лишь реальное училище. С молодых лет его влекло к кораблестроению и военно-морскому оружию. Переломным моментом в его жизни явилась Крымская война(1853 -1856). Будучи в Лондоне, он видел, как открыто Англия готовила корабли к войне с Россией. И Александровский, горячо любящий Родину, решил изобрести новое средство борьбы с кораблями противника. « Мне казалось, - писал он позже, - самым лучшим к тому средством изобрести подводную лодку, которая бы могла нанести вред и даже истребить неприятелей там, где они всего менее ожидали». К 1861 году Иван Фёдорович разрабатывает проект с двигателем, работающим на сжатом воздухе. В июле 1865 года лодка была спущена на воду. Однако судьба лодки оказалась трагической: при погружении на 30 метров корпус деформировался, и она затонула… *** -На нашей станции есть шлюзовая камера для контактов с внешним миром, - продолжал распалившийся американец, - У нас установлены две одноцилиндровые пневматические машины общей мощностью 234 лошадиных силы. Сжатый воздух хранится в 200-х баллонах. Используемый машинами воздух поступает в помещение для вентилирования внутренней атмосферы, а излишек его – отсасывается в освободившиеся баллоны. Вы, наверное, и сами заметили, что воздух нисколько не испорчен, и никто не ощущает ни малейшего неудобства. - О да, о да! – дружно закивали слушатели, набирая полные лёгкие. - Команда у нас небольшая – лишних людей нет и все заняты своими обязанностями, – продолжил Бэйли, похоже, очень соскучившийся по человеческому общению. - Ваш покорный слуга, трое моих помощников и охранников, 10 инженеров и машинистов, 10 матросов-рабочих. Всё! «Всего 24, а скафандров 25», - вспомнил Гарри - « Значит один запасной». - Если вы заметили – везде водонепроницаемые переборки, снабжённые герметически закрывающимися дверьми. Это на случай, если в какой-нибудь части станции откроется течь, – Продолжал неутомимый экскурсовод. – Может быть, я уже вам наскучил, господа? - Что вы, что вы! – со всей возможной в их положении искренностью запричитали экскурсанты. - В таком случае пройдём в мой кабинет и я покажу вам ещё что-то, - интригующе улыбнулся американец. *** Доранальди тоже свято верила, что между нею и Анатолием установилась одна чистая дружба. Дружба и ничего более. Подчас казалось ей, как это нехорошо, что она ощущает скуку в обществе старого вице-адмирала. Она хотела бы скорее увидаться с Анатолием, рассказать ему новые светские сплетни, показать только что привезённую из Вены амазонку, спеть при его аккомпанементе итальянский романс… Бывали минуты и ей казалось, что Анатолий не только образованный, талантливый деятель, но главное… интересный молодой человек. Но сейчас же она со всей безжалостной строгостью к себе, схватывала себя в руки, серьёзно грозила изящным пальчиком своему непослушному «я», просившему тепла, неги и ласки, прихлопывала его, это строптивое «я», властью самообладания и ещё крепче заковывала его в кандалы благопристойности. Доранальди заставляла себя думать, что её связывает с Надеждиным чистая, идеальная дружба. Так думали они оба. Но не стесняясь вызывающе хохотал им прямо в глаза Мефистофель и на их пытливый взгляд, на их затаённый вопрос «чем всё это кончится»? отвечал им: - Ваша дружба, дружба мужчины с женщиной, была бы хороша, пожалуй, даже очень хороша, если бы только на вашем жизненном пути не стоял Я! Хе-хе-хе, хи-хи-хи, ха-ха-ха!!! *** - Хочу познакомить вас со своим изобретением, - сказал Джон Бэйли, пропуская новых «сотрудников» в свой кабинет. - Я разработал новую конструкцию корпуса для быстроходного океанского судна, - зашуршал американец листами чертежей. - Очень интересно, - проговорил Освальд, заглядывая изобретателю через плечо. - Корпус состоит из двух подводных понтонов, двух вертикальных надводных килей, - тыкал пальцем в чертёж Бэйли, - и основной части корпуса, предназначенной для грузов или пассажиров. - Ну-ка, ну-ка! – подбодрил американца Гарри. - Два подводных сигарообразных понтона, - в глазах изобретателя мелькнул дьявольский огонёк, - уменьшают волновое сопротивление корпуса ( основной фактор, ограничивающий скорость судов). Проведённое недавно в Голландии испытание модели показало, что судно для передвижения в заданной скорости тратит гораздо меньше энергии, чем судно обычного типа. На моём корабле слабее и бортовая и килевая качка. Я надеюсь построить покорителя океана, который сможет передвигаться со скоростью 50 узлов, что по крайней мере вдвое сократит время путешествия между Новым и Старым светом! - Да, грандиозно! – воскликнул Освальд. - Такого ещё… Просто не слыхано! – присоединился Гарри. - Кроме большой скорости, меньшей затраты энергии и топлива новая конструкция представляет и ряд других преимуществ: нет необходимости придавать судну обтекаемую форму, а это значит, что на судне увеличится эффективная для хранения груза площадь! – закончил изобретатель и с торжествующим видом посмотрел на своих ошеломлённых слушателей. *** Это было совсем недавно. После концерта знаменитой Зельмы Курц, Устроившей музыкальной Вене волшебный праздник, Надеждин провожал Доранальди к поезду, отправляющемуся в Баден. Убаюканная нежным шорохом весеннего вечера, Вена тихо погружалась в сон. Чистое, безоблачное небо сверкало миллиардами звёзд. Над башней св. Стефана взобралась на небесную высь полная луна и, улыбаясь лукавою улыбкой откормленного аббата-доминиканца, с иронией и ехидством насмехалась над засыпающей городской суетой. Вполне разделяя мнение опытного аббата, улыбающаяся луна, казалось, так и твердила, что вся жизнь – суета, и единственное блаженство под луной это – хорошее, струящееся винцо из Клостернейбурга да миловидная венская Мицци, с её грацией и прелестью, наливающая в бокалы пенящуюся влагу… *** Прошло ещё несколько весомых отрезков времени (дней или ночей – определить там, на подводной станции, куда нету доступа ни солнцу ни луне, определить трудно и мы не будем пытаться это делать). После заявления наших героев о согласии сотрудничать, хозяин станции назначил Гарри своим помощником, помимо уже имеющихся трёх, а Освальду поручил вести бортовой журнал или дневник, учтя пожелание последнего заниматься чем-то подобным. Американец продолжал посвящать новоиспеченных членов своего экипажа в характер работы, проводимой на станции, объясняя и показывая им раз от разу что-то новое и интересное. На одной из встреч разговор зашёл непосредственно о добыче жемчуга, что и представляло главный интерес для, «втеревшихся в доверие» к представителю конкурирующей державы, «разведчиков». Джон Бэйли, наконец-то обретя в лице наших героев благодарную аудиторию, охотно ораторствовал перед ней. - Обычно ловля жемчуга производится в Бенгальском заливе, - повествовал американец, - в Индийском океане, в Китайском и Японском морях, в Панамском заливе, в Калифорнийском заливе. На Цейлоне эта ловля даёт наилучшие результаты, но все эти места настолько насыщены ловцами, что не исключено – скоро вместо жемчуга они переловят друг друга. Ха-ха-ха! Здесь же, у западных берегов Африки, вблизи устья реки Конго, отыскалось ещё одно, пока никому неизвестное место. Я этот участок «застолбил» и не потерплю конкурентов. « Хорошо, что мы не сказали ему об истинной цели нашего приезда сюда» - подумал Гарри. « Мистер явно обольщается на этот счёт, считая себя первооткрывателем! – мелькнуло в мозгу Освальда, - « У нас в Британии давно уже известно об особенностях этого побережья. Многие исследователи узнали о жемчуге от аборигенов. Просто экспедицию послать всё было недосуг…» - Обычно добыча осуществляется ныряльщиками, - продолжил свой рассказ Бэйли, - которые опускаются на 10ти или 15ти метровую глубину с борта лодки с тяжёлым камнем зажатым между ног. Камень на верёвке, его ныряльщик отпускает достигнув дна. Помощник поднимает камень наверх. - Значит этот варварский способ в ходу? – воскликнул Освальд. - Но только не у нас! – парировал Бэйли,- У нас это делают водолазы. - Кстати, все наиболее жемчугоносные места вблизи Цейлона принадлежат нашим соотечественникам, - проявил свою осведомлённость Гарри. - Да, я знаю, что Англия получила их в собственность по Амьенскому трактату в 1802 году, - ответил всёзнающий американец и продолжил: - С нашими водолазами не может конкурировать не один ныряльщик, потому что время пребывания пловцов под водой ограничено объёмом их лёгких, какими бы натренированными они не были. *** По пути от концертного зала до станции баденских электрических поездов было всего несколько минут медленного хода. Доранальди и Надеждин говорили о концерте, о музыке. Но всё же разговор не клеился. Каждый из них поражался какой-то непонятной тяжестью настроения. Молчаливость стала извращать прежнюю прелесть их непринуждённых, бесконечных разговоров. Тяготясь молчанием, Анатолий и Эмми вышли на перрон весь залитый электричеством, борющимся с всеобъемлющим светом луны. В этой обстановке Доранальди показалась Надеждину небывало прелестной, он ощутил особенную радость идя под руку с этой красавицей. От её осанки веяло жизнью. Он ощутил прилив неги и ласки. Таинственная сила будила дремавшие в них неутолимые желания. - Как хороша жизнь, - сказал Надеждин. - Видишь, как красиво в этом волшебном мире, - соглашаясь подтвердила Доранальди и прижалась к другу. Подошли к поезду. Эмми вошла в порожний вагон, опустила вниз большое окно и выдвинувшись почти до половины изящной талии начала с другом разговор столь обычный при каждом их расставании и в тоже время столь новый каждый раз. *** - Наш соотечественник Персиваль, - сказал Освальд, - в описании своего путешествия на Цейлон упоминает об одном кафре, который мог целых 5 минут оставаться под водой, но мне это утверждение всегда казалось сомнительным. - Я знаю, что есть пловцы, которые держатся на глубине полторы минуты, - дополнил Гарри друга. - Мне же известно, что средняя продолжительность пребывания ловца под водой не превышает и пол минуты, - возразил Бэйли, - и за это короткое время он должен найти, сорвать и бросить в сетку жемчужные раковины. Притом, это очень сказывается на здоровье. Профессионалы-ныряльщики долго не живут и умирают молодыми. Зрение их быстро слабеет, глаза начинают гноиться, всё тело покрывается отвратительными язвами. Часто случается, что и разрыв сердца прямо там на глубине… - Фу, какие мерзости вы рассказываете, - поморщился впечатлительный Освальд. - Да, - сказал Гарри, - это тяжёлая профессия… И подумать только, что столько жизней и сил приносится в жертву женским капризам! - Если бы только женским! – улыбнулся Бэйли, - Разве вы уже забыли экспонаты моего музея? - Но скажите, мистер Бэйли, - вступил снова Освальд, - сколько раковин в день поступает на вашу станцию? - Тысячи! – ответил американец. - Говорят, что в 1814 году был рекорд: ловцы за 20 дней набрали, чуть ли не миллион! – вмешался Гарри, - сам читал в английских газетах. - По крайней мере, труд ловца хорошо оплачивается? – спросил сердобольный Освальд. - Напротив, очень скудно! – возразил Бэйли, - В Панаме им платят не больше одного доллара в неделю, а чаще всего они получают по два цента за каждую раковину с жемчужиной. Но ведь сколько раковин оказывается пустыми! - А вы сколько платите своим работникам? – спросил Гарри, - Не сочтите за нескромность… - У меня здесь работает особый люд, - отвечал Бэйли медленно, растягивая слова. – Этим людям просто нет места под солнцем, им некуда больше деваться и деньги им никчему, так как тратить их негде. Большинство из них я избавил от смертной казни. Они бывшие преступники. Тот, Верхний Мир, давно их отверг и забыл… - Ах, вон оно что! – разинул рот Освальд. - А вы не боитесь бунта? – спросил с тревогой Гарри. - Они мне очень преданы, - сказал американец, - как преданы бездомные псы, обретшие хозяина! Ведь вам я тоже спас жизнь и надеюсь, что вы меня не предадите… *** Надеждину почудилось, будто Доранальди вдруг сделалась чрезвычайно оживлённой. Раздалась команда кондуктора. Зазвучал шероховатый голос трубки из последнего вагона. Медленно, важно тронулся состав с места, наполняя пространство пронзительным лязгом. - Прощай, Анатолий! До следующего раза! - Прощай, - ответил Надеждин, нежно целуя протянутую ему обнажённую руку без перчатки. Паровозный гудок заглушил слова кричавшей Эмми. -… советую запомнить тебе это, дружочек…,- лишь донеслось до ушей Анатолия. - Эмми, моя Эмми! – крикнул он в след уходящему поезду, - Что ты сказала? Вернись, оставайся сегодня со мной! Он бежал по платформе за свёускорявшимся составом: - Когда же приедешь? Поезд миновал изгиб и ещё больше поддал скорости. - Не зна-а-ю… уви-и-и-ди-и-мся… - доносилось всё слабее, - Проща-а-а-а-й! Она послала провожавшему воздушный поцелуй. Состав скрылся во мгле, а Надеждин мысленно повторял цитату из «Фауста» – Берите от жизни всё… *** - Я приоткрою один секрет, рассчитывая на вашу преданность мне, - я делаю упор не на собирание жемчуга, а на его ускоренное разведение, - хитро прищурившись доверительно начал Бэйли. - Позвольте, как это? – воскликнул Освальд. - Искусственный? – спросил Гарри. - Совсем не то, о чём вы подумали! Искусственный – это подделка, не имеющая никакой цены, а здесь речь о другом, - пояснил американец, - я разработал методы ускоренного выращивания этой «серебряной ягоды» на особых подводных плантациях. Глаза рассказчика снова засветились дьявольским огоньком: - А вот каким образом? – это секрет и пока я им поделиться не могу… Друзья в приступе очередного восхищения переглянулись. Бэйли, поймав выражение их лиц, добавил смеясь: - Я ведь обещал вам сплошные изумления? Ха-ха-ха! *** «Что же такое жемчужина?» – записывал Освальд в своём дневнике, - «Это слеза моря! Для кого-то это отвердевшая роса, для женщин – это драгоценный овальный камень с матовым блеском, который можно носить как украшение на пальцах, на шее или в ушах; для химиков – это соединение фосфорнокислых солей с углекислым кальцием; наконец, для натуралиста – это просто болезненный нарост у некоторых двустворчатых ракушек, принадлежащих к типу моллюсков, классу пластинчато-жаберных. Все те моллюски, которые выделяют перламутр, т. е. голубое, голубоватое, фиолетовое и белое вещество, устилающее внутреннюю поверхность створок их раковин, - все они могут родить жемчуг. Главным поставщиком серебряных ягодок являются раковины Голотурии». *** Тут то и началась беда… Тогда, два года назад… И теперь здесь, под сенью грозных Юрийских Альп, Надеждин восстановлял в мыслях до мельчайших подробностей всё, что происходило в далёкой Вене, в тот прекрасный, памятный вечер… *** Из записок Освальда. « Жемчуг – не что иное, как перламутровый нарост, принявший сферическую форму. Жемчужина либо прилипает к створкам раковины, либо гнездится в складках тела моллюска. Независимо от того, где образовалась жемчужина – на створках или на теле моллюска, - она всегда имеет ядро, вокруг которого тонкими концентрическими слоями из года в год нарастают перламутровые отложения. Ядром может служить просто случайно попавшая под створки песчинка. Может быть в раковине и не одна жемчужина. Некоторые растят целые ожерелья. Говорят, встречались раковины с сотней серебряных шариков». *** Кончилось торжество спуска на море первого дредноута «Вирибус Унитус». Неистовый рёв пушек с соседних броненосцев оглашает воздух и море, шлёпаясь тяжёлыми ударами о взгорье по ту сторону Триеста. Императорская яхта «Принцесса Злизабет» причалила к гигантскому броненосцу «Эрцгерцог Карл», на котором происходит флотское торжество. Прошла свита Наследника. Почти у хвоста шествия, после целого ряда придворных сановников и дам, поднимается вверх на палубу жена Наследника. Красивая, красивее остальных дам двора, стройная и как всегда приветливая, с неподдельным отпечатком в глазах благородной славянской души. Строгий церемониал не разрешает ей, морганатической супруге Наследника, идти рядом с любимым и любящим супругом. Входя с верхней ступеньки корабельной лестницы на палубу, жена Наследника, едва заметно споткнувшись о ковёр, пошатнулась. Случайно стоявший тут же подле Анатолий Надеждин успел схватить её за руку и спас от падения вниз. Выражениям благодарности её не было конца. Осчастливленный редким вниманием Надеждин, нарушая строгие постановления церемониала, проводил восхитительную даму к растроганному супругу. Надеждин, провожая принцессу, проходил мимо Доранальди и ощутил, как по нему скользнул ревнивый взгляд Эмми. Он ясно заметил этот взгляд. Пламя ревности, вспыхнувшее в ней, передалось ему. Он ощутил прилив неиспытанного ещё до сих пор блаженства от сознания, что его ревнует прелестнейшая женщина… *** Из записок Освальда. «Жемчужница представляет собой закруглённую раковину с почти одинаковыми, очень толстыми створками, шероховатыми снаружи. Некоторые из раковин изборождены зеленоватыми полосами, лучами разбегающимися во все стороны. Это молодые раковины. Другие, старые, возрастом в 10 и более лет, тёмные, почти чёрные и доходят до 15 см в ширину». *** - А как извлекаются жемчужины из раковин? – спросил любознательный Освальд американца в одну из бесед. - Есть различные способы, – начал неутомимый рассказчик, - Иногда, когда жемчужина прилипает к створкам, её просто извлекают щипчиками. Но чаще всего собранные раковины раскладывают на подстилках, а дней через десять, когда моллюски начинают разлагаться, их ссыпают в обширные бассейны с морской водой, а затем вскрывают створки и моют. Тут начинается работа сортировщиков: собрав сначала жемчужины, прилипшие к створкам, они отделяют от раковин перламутровые пластинки, поступающие в отдельную продажу, и, наконец, подвергают кипячению части тела моллюсков до полного растворения и отцеживают из жидкости всё, вплоть до мельчайших жемчужин. - Какая канитель! А ценность жемчуга зависит только от его величины? - Нет, не только от величины, но и от формы, цвета, блеска, тех переливов света, которые делают жемчуг таким приятным для глаз. *** За время флотского торжества Надеждину не удалось поговорить с Эмми. Только под конец раута, уловив один миг, он незамеченный окружающими успел полушёпотом спросить её: - Получила телеграмму? - Получила. - Приедешь? - Да, - ответила Эмми, очаровывая возлюбленного своим нежным, удивительно кротким взглядом. *** - Да, это уже не человек, подобный всем людям, - сказал Освальд, когда они с другом снова остались наедине, - но какой-то таинственный обитатель вод… Гений океана! - Но при всей его гениальности надеяться на то, что он нас когда-нибудь сам отпустит нечего, - продолжил мысль Гарри, - самая элементарная предусмотрительность не позволит ему сделать это, да ведь он же и прямо говорил нам об этом. - Эта же предусмотрительность требует, чтобы мы использовали первый же удобный случай покинуть станцию. - Но надо, чтобы первая же наша попытка побега увенчалась полным успехом. Ибо, если она не удастся, нам уже никогда больше не представится подходящий случай да и босс никогда не простит нам этого. - Это верно. Время идёт. Первой же возможностью надо немедленно воспользоваться. Там наверху уже давно, наверное, сочли нас погибшими и свернули экспедицию… - Я думаю, что он всё же, несмотря на наше согласие, нам не верит и, вероятно, хорошо понимает, что мы в душе не отказались от мысли вернуть себе свободу. - Ты же помнишь – он категорически заявил в самом начале, что для сохранения своей тайны, он всю жизнь продержит нас пленниками на этой посудине. - Положим, он так прямо не говорил, но подтекст был ясен. - Конечно, трудно себе представить гостеприимство более полное и радушное, но с другой стороны – если нас не держат взаперти, то это объясняется только уверенностью, что со станции невозможно бежать. - Радости и удовольствия по принуждению не бывает, так что… - Мой багаж весит мало – он заключается лишь в дневниковых записях. - А я тоскую по недочитанной книге, оставшейся на берегу… *** Надеждин, не выпуская Доранальди из объятий, встретил волшебный вечер, насаждающий на земле власть и царство любви. Ещё никогда присутствие Эмми не опьяняло его так как сегодня. Небывалое раньше явление – каждая, даже самая незначительная, подробность её женственной прелести увлекала его, дразнила, манила. Его души коснулось заражающее страстью женское дыхание. - Какая ты красивая, Эмми! Очаровательная Эмми! Моя, моя! – шептали в сладостном исступлении уста Надеждина, от любовной истомы близкого к потере сознания. Пышность гибкого женского тела очаровывала его любовными чарами. - Люблю тебя, Эмми! Как страстно я тебя люблю! – почти стонал Анатолий. - Мой ми-и-и-лый… - точно сквозь сон, прошептала Эмми, находясь вся во власти чувства… ( На этом, самом захватывающем месте, любовная история и обрывается, но в качестве лёгкой компенсации-утешения приводятся строки СОНЕТА, с которым, я вам обещаю, мы познакомимся чуть позже). *** - Господа, хотите сегодня принять участие в подводной прогулке? – спросил Бэйли при новой встрече. - Конечно, с удовольствием! – друзья понимающе переглянулись (удача сама шла в руки). - В таком случае следуйте за мной! Они подошли к железной двери уже знакомой камеры, где хранилось водолазное снаряжение. Два верных телохранителя сопровождали босса неотступно. Дверь открыли и вошли. Охранники стали снимать с вешалок гидрокостюмы. - Вот костюмы, в которых вы прибыли к нам, - сказал Бэйли, указывая в угол, - Они в целости и сохранности. Облачайтесь! А вы не боитесь акул? - Мы ничего уже, после знакомства с вами, не боимся, - попытался пошутить Гарри. - Их никто не боится, пока не встретился с ними, - не поддержал шутки босс. - Мы надеемся на ваше всемогущество! – продолжил мысль друга Освальд. - Но, к сожаления, я ещё не придумал средства борьбы с ними, - наконец улыбнулся американец, - всё руки не доходят. Эти «рыбки», к тому же, и не так часто встречаются в этих местах… Одевание молча продолжилось и вскоре, «закованные в латы рыцари» переступили порог шлюзового отсека и задраили за собой железную дверь. « Как хорошо, что я успел заранее спрятать тетрадь под рубашку»,- с удовлетворением отметил про себя Освальд, ожидая наступления долгожданного «момента истины». *** СОНЕТ Мне хочется туда, где цепи синих гор Стоят недвижные в величии молчанья. Мне хочется туда, в страну очарованья, Где море бурное и вихри и простор. Журчащие ручьи нашепчут мне преданья, Минувшие, забытые сказанья… Мне волны шумные повторят разговор, Который на горах ведёт столетний бор. На тех горах, где кручи и обрывы, Где ветра дерзкого безумные порывы… Где даль видна далёкая как сон. Там я вздохну от горя и ненастья, Там радостен лазурный небосклон, Там ждёт меня несбыточное счастье! (Царское село. «В».) *** Переходный отсек наполнился водой, затем шлюз открылся и акванавты оказались в тёплых объятиях океана. В прозрачной воде было очень светло. Лучи солнца, пробивая толщу воды, достаточно ярко освещали дно. Друзья мысленно ликовали: наконец-то, после долгих дней заточения увидели эти волшебные лучи! Счастье охватило пловцов. Парение в воде давало непередаваемое чувство свободы. Вот он бескрайний мир во всём своём многообразном очарованье!! Мельчайшие предметы были отчётливо видны на песчаном дне. Промелькнуло несколько стаек рыб, напуганных незваными гостями. Синей молнией скользнула яркая рыбка-парус. Акванавты, казалось, медленно летели над дном, характер которого мало-помалу менялся. В песке чаще стали встречаться обломки скал, поросших ковром из зоофитов и моллюсков. Наконец, стали попадаться и раковины, и хозяева этих мест, крабы разной величины. Вскоре достигли искомых мест, где были разбросаны тысячи раковин. Эти драгоценные моллюски, несущие в себе «жемчужный сюрприз», прилеплялись намертво к скалам в отличие от своих просто съедобных собратьев, которые чертили себе длинные и извилистые тропы в податливом песке. Под сине-зелёной поверхностью вод покоилась, протянувшаяся на несколько миль, жемчужная отмель – вотчина «подводного царя» Джона Бэйли. *** Тем временем журнал «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ» предлагает нам очередной рассказик, который ревнивым дамам читать не рекомендуется. РЕВНИВАЯ СУПРУГА Бравый отставной полковник вдруг очутился в психиатрической больнице, куда его привезла жена(!). Жена считала, что мужу небезопасно находиться на свободе. Она страдала повышенной ревностью и боялась, что шумный свет с красивыми женщинами может быть вреден для добродетелей её мужа, а в обстановке лечебницы он от всего застрахован. Заведующий лечебницей профессор, кругленький, румяненький и чистенький человек, предупредил полковницу, что плату он взимает за две недели вперёд, и заставил её расписаться в какой-то книге, после чего она уехала. « Больного» поместили в отдельной просторной комнате, обставленной по-домашнему, с портьерами на окнах, мягкой мебелью, картинами по стенам и комнатными растениями в больших цветочных горшках, и приставили к нему особого служителя. *** Пловцы быстро продвигались под водой, часто огибая высокие пирамидальные скалы, в трещинах и расселинах которых гнездились крупные ракообразные. Наконец акванавты очутились у входа в грот, который располагался у подножья густо заросшей скалы. Включили фонари, так как в гроте царил непроницаемый мрак. Видя замешательство друзей (входить в таинственный грот или нет?), Бэйли подбадривающе замахал рукой и вплыл в отверстие в скале, приглашая за собой. Фонари осветили покрытые морским мхом высокие своды, подпёртые каменными колоннами, свидетельствовавшими об искусственном происхождении сей обители. Американец указал на что-то крупное и круглое, лежавшее в центре грота на каменистом выступе. Это была раковина гигантских размеров. Все приблизились к невиданному моллюску и слово «изумительно» снова всплыло в сознании друзей. Бэйли, довольно улыбаясь в окошке своего скафандра, вынув из ножен кинжал, вставил его в полуоткрытые створки чудо-раковины. Потом другой рукой приподнял зубчатый край другой створки. Там между складками тела виднелась растущая жемчужина величиной с кокосовый орех. Её правильная сферическая форма, поразительная чистота и непередаваемо красивые переливы делали из неё драгоценность, которой буквально не было цены. Дав друзьям вдоволь полюбоваться подводным чудом, Бэйли быстрым движением выдернул нож, и створки мгновенно закрылись. Гарри и Освальд поняли, что «плантатор» растил этот чудесный «плод», чтобы в один прекрасный день перенести его в свой уникальный музей. Это была даже не драгоценность, а скорее небывалая редкость ибо ещё не родилась та женщина, ухо которой выдержало бы тяжесть такой серьги! *** Сначала полковник, как это бывало здесь почти с каждым вновь поступившим больным, сильно волновался и написал заявление прокурору о насильственном водворении его в лечебницу, затем, убедившись, что всякий спор и сопротивление бесполезны, он вдруг успокоился и с этой минуты сохранял самообладание. Он перезнакомился с дежурным врачом, фельдшерами и сёстрами милосердия и сообщил им, что недавно издал своё сочинение, которое арестовала его жена, боявшаяся, что авторские способности полковника обратят на него внимание не только мужчин, но и женщин. Одна хорошенькая сестра милосердия, одетая в кокетливый белый халат со множеством складок, отделанный кружевами, изъявила желание познакомиться с этой книжкой и «больной» тотчас подарил ей её. Затем он написал записку жене, прося прислать открыток с видами. На следующий день он получил их целую связку, штук в пятьсот. «Больной» тотчас принялся убирать свою комнату видами и развесил их в симметричном порядке по всем стенам. Видимо, он остался, очень доволен результатами своих трудов, потому что водил всех показывать убранство комнаты. Вечером того же дня он получил от жены огромный букет живых цветов, который едва можно было обхватить руками. Это привело его в радостное настроение. Он разбил большой букет на множество маленьких, расставил их по всем окнам и столикам и роздал всему медицинскому персоналу по букету. Хорошенькая сестра, получившая накануне книжку, приколола свой букетик поверх халата и, побежав в женское отделение, по дороге столкнулась в коридоре с приехавшей женою больного. Та мельком взглянула на сестру и вдруг, остановив взор на букете, вся вспыхнула, закусила нижнюю губу и преувеличенно твёрдой походкой стала спускаться с лестницы. *** Покинув волшебный грот, акванавты поплыли дальше. Дно всё время поднималось и вокруг становилось всё светлее и светлее. Группа пловцов ( Бэйли с двумя телохранителями и наши друзья) достигла мелководья, где глубина не превышала полутора или двух метров. Сквозь неплотный слой воды пробивались жаркие лучи стоявшего в зените светила. Было велико искушение вынырнуть и, сорвав маску, глотнуть, наконец, чистого воздуха полной грудью, что и решил сделать Гарри, высунув голову на поверхность.( Похоже, что мы совсем забыли про декомпрессию и связанные с ней неприятности, как-то: закипания азота в крови при резком поднятии на поверхность. Ну раз уж забыли, то и не будем о ней вспоминать!). Итак Гарри выглянул на свет божий и, до того момента, когда охранник потянул его за ногу назад, под воду, успел заметить, что находится он как раз перед тем самым местом на берегу, где они с Освальдом не так давно разбили свой лагерь. Голова Освальда тоже вынырнула из воды, и Гарри указал ему в сторону берега. Две хижины были на месте, возле них возились люди, лодка, на которой друзья отправились в свой роковой рейд, лежала на песке у воды кверху днищем. Тут цепкие и сильные руки охранников потянули за ноги, глотнувших свободы друзей на глубину. Перед тем, как водная поверхность снова сомкнулась над их головами, друзья заметили и стоящий на рейде корабль. Да, тот самый, который и доставил их к этим коварным берегам. «Сколько же прошло дней, если судно пришло, как и договаривались, за первыми обещанными партиями жемчуга? Или же, оставшиеся на берегу вызвали его досрочно, сообщив о гибели главных зачинщиков рискованной экспедиции?» - Думал каждый из друзей, снова погружаясь на глубину. – «Ни о каком прибытии судна за жемчугом не могло быть и речи, так как для отлова даров моря собирались нанимать ныряльщиков из местных жителей, чего ещё сделать не успели. Значит, судно вызвали, чтобы, свернув всю затею, отправить снаряжение и людей назад. Второе – было более правдоподобным. Если не воспользоваться этим моментом, то о возвращении домой можно навсегда уже и забыть. Но как вырваться из цепких лап охранников? В поединке их не одолеть…» *** В восемь часов вечера тушилась в лечебнице большая часть электрических лампочек, и больные ложились спать. Когда всё уже успокоилось, вдруг загремел вкладываемый в замочную скважину входной двери ключ и вошёл профессор. Появление его в такое неурочное время указывало на необычное происшествие. - Поставьте позади каждой колонны по служителю, - шёпотом распорядился профессор, обращаясь к дежурному врачу и указывая на четыре колонны перед дверью в палату больного. Затем он зашёл к полковнику, осторожно разбудил его и сообщил, что за ним приехала жена, которая желает немедленно взять его из лечебницы. - Куда, домой? – изумился «больной». - Нет, в другую нервную больницу. - Профессор, - горячо взмолился полковник, - вы ведь считаете меня нервнобольным, значит всякое волнение для меня вредно – как же вы позволяете будить меня ночью, и увозить Бог знает куда? - Ничего не могу поделать, - ответил профессор, - ваша жена настаивает, чтобы немедленно забрать вас отсюда. - А если я не хочу уезжать? - Полковник, - вкрадчиво сказал доктор, положа руку больному на плечо, - держать вас насильно я не имею права. - Но ведь вы врач! – запальчиво воскликнул больной, - ваши права над больными почти безграничны! В прищуренных глазках профессора мелькнул хитрый огонёк. - Знаете что? Поговорите-ка вы сами с вашей супругой, - предложил профессор и тут же повёл полковника в свой кабинет. Но когда они подошли к двери «больной» вдруг остановился. - Профессор, - тревожно сказал муж, - а вы даёте мне слово, что меня не схватят и не увезут насильно? На одно мгновенье доктор смутился – в коридоре были уже спрятаны заказанные взбалмошной барынькой двенадцать дюжих молодцов. - Даю слово, - ответил он. Они вышли. Прошло минут десять, и полковник снова вернулся к себе в комнату, за ним спешила жена, а профессор, замыкавший шествие, закрыл за ними дверь и начал внимательно прислушиваться к тому, что делалось в комнате больного. *** Вся группа подводников снова плыла вместе. Отклонившиеся от курса друзья были властно возвращены назад. Впереди плыл сам «морской царь», за ним - Гарри и Освальд, и шествие замыкали два охранника. В воде стало значительно темней – глубина плавно увеличивалась. Сердце друзей щемило: злая воля уводила их всё дальше и дальше от, казалось бы уже трепыхавшейся в руках свободы. Неужели шанс упущен? Вдруг над головами плывущих мелькнула чья-то большая тень, на миг закрыв собою свет солнца. И в следующее мгновение сзади раздался шум и возня. Друзья обернулись. Гигантская акула вцепилась своей усеянной острыми зубами огромной пастью в ногу плывшего последним охранника. Коллега выхватив нож бросился на помощь. Завязалась отчаянная борьба, вода окрасилась багряной кровью. Уже трудно было различить в этом красном облаке, что происходит. Бэйли тоже обнажил свой кинжал и бросился на помощь… Внезапное несчастье, как бы это кощунственно не выглядело, давало последний шанс нашим пленникам обрести свободу и они им воспользовались. *** - Катя, - горячо заговорил «больной», едва они остались наедине, - Катя, и не стыдно тебе? Что ты сумасбродствуешь? Довольно того, что я согласился приехать сюда единственно, чтобы успокоить твою невозможную ревность… Ведь это же невозможно… Ты хитростью заманила меня в сумасшедший дом, а теперь тебе вздумалось вдруг ночью забирать меня в другую лечебницу? Но если бы я первый привёз тебя таким же образом сюда и оставил здесь, то сумасшедшей была бы ты, а я гулял бы на свободе. Помнишь, когда мы были с тобою у профессора, ведь он настойчиво советовал полечить тебя, а не меня… Твои ревнивые припадки ужасны! *** Гарри и Освальд, ступив на долгожданный берег, сорвали маски и с неслыханном наслаждением вздохнули полной грудью. Преследования не было. Там, на глубине - не до них. Ружьё-акула, висевшее в первом «действии» по законам жанра выстрелило во «втором». Осталась, правда, так и не выясненной причина странных, «игривых» запираний и железных ящиков с обманными кнопками, но ведь действие ещё не закончено и, возможно, это «выстрелит» в дальнейшем… В лагере заметили появление на берегу нежданных негаданных пловцов и люди устремились к ним. Новоявленные в свою очередь приветливо махали масками. Поначалу в этих, заросших бородами субъектах, было трудно признать «бывших» Гарри и Освальда. Мы воздержимся от подробного описания пылкой встречи, слёз восторга и умиления, рассказа нововозращенцев о том, что с ними приключилось, - бывалый читатель допишет недостающие места своим богатым воображением. Опустив эти трогательные подробности, поместим героев, снявших ненавистные гидрокостюмы, побритых, умытых и сытно накормленных настоящей «земной» пищей в знакомую уже и им и нам каюту стоящего на рейде судна. Пускай себе немного отдохнут, что называется, «с дороги»… *** Укоряя друг друга, оба супруга говорили вместе сначала повышенным тоном, потом всё тише и, наконец, шёпотом. Потом с женой сделалось что-то вроде лёгкой истерики, а муж успокаивал её. Вскоре послышались звуки заглушённых поцелуев, и всё затихло. Через пять минут открылась дверь и оба супруга вышли умиротворённые. Жена, поправляя несколько сбитую причёску, с красными от слёз глазами, сказала ожидавшему профессору: - - Он остаётся, но только при одном условии – чтобы вы немедленно перевели его в другое отделение, где нет женского персонала – ни фельдшериц, ни сестёр милосердия… - Гм… Это трудно, но будет сделано, - галантно поклонился профессор. Проводив даму доктор вновь вернулся в палату. - Полковник, - сказал он, - ваше заявление на имя прокурора я завтра отправлю по назначению. Думаю, что через недельку будет собрана комиссия для исследования ваших умственных способностей, и если она позволит, мы вас выпустим на свободу без согласия жены. Больной вдруг вскочил с кровати: - Пожалуйста, не отправляйте, я передумал! Моя жена здесь лишь изредка навещает меня для проверки моих чувств, а там, на свободе… на свободе мне от неё не будет спасения!!… М. Энтген Берлин. *** Освальд, расположившись поудобнее, просматривал свои спасённые записи, Гарри возлежал напротив с недочитанной книгой в руках. На судне готовились к отплытию, всё уже с берега было перенесено на борт и шли последние, завершающие, работы. Из записок Освальда. « Морская губка – не растение, а животное низшего порядка, стоящее на более низкой ступени развития, чем даже кораллы. Принадлежность губок к животному царству не внушает никаких сомнений. Класс губок насчитывает несколько тысяч разновидностей.» - Гарри, отвлекись на минуту от своей Истории и послушай – я тебе прочту что-то интересное… - Читай, я охотно слушаю! - Кровавый цветок, Кровавая пена – названия, которые ювелиры дают кораллам… - Это интересно, давай дальше! - Кораллы – это, может быть, и есть та грань, где жизнь начинает просыпаться от своей каменной спячки, но ещё не приобрела подвижности… - Я бы тоже, пожалуй, сейчас погрузился в спячку… - Тебе уже не интересно? - Интересно, интересно! Я пошутил. Продолжай! - Коралл – это колония мельчайших животных, образующих каменистый, хрупкий полипняк… - Что, что? - По-лип-няк… Ну, полипы! - А, понятно… продолжай! - Эти полипы имеют одного родоначальника, породившего их почкованием. Живя общей жизнью, каждый из членов колонии в то же время имеет свою частную жизнь. - Ишь ты, хитрецы какие! - Кораллы любопытные создания природы, по очереди относившиеся учёными ко всем трём царствам природы – минеральному, растительному и животному. Это лекарство древних и драгоценное украшение наших современниц… - Истосковался я, между прочим, там под водой по «нашим современницам»… А ты? - Я бы тоже был не прочь оказаться в объятиях одной из них… - Да, давненько, давненько мы с тобой не видели женской ласки. - Ну вот, доберёмся благополучно если до Большой земли, то и наверстаем упущенное… ( Естественно, читатель догадывается, что подобные размышления не могли придти в голову неискушённому ребёнку – всё это уже присочинил взрослый дядя). - Освальд, я тебя терпеливо выслушал, про твои «кораллы» – теперь в качестве ответной меры и я тебе почитаю. Только не вздумай заснуть! - Это ты же сказал, что хочешь погрузиться в спячку, а не я! Читай! - «Смерть королевы Марии». - Что это ты всё про смерть-то: сначала Генрих, теперь Мария. Интересно, кстати, чем там, под водой, дело-то кончилось? - Боюсь, что об этом мы никогда не узнаем. Ну, слушай про смерть и радуйся тому, то сам остался живой! - Ладно уж, читай. - « Трудно описать, какую горесть чувствовала Мария о потере такого места, с которым Англичане, менее нежели в пятнадцать дней, и среди зимы, потеряли всё, что у них оставалось от прежних завоеваний во Франции». ( Вот речь и о даме зашла, но какой даме!) - Ну, дальше, дальше, а то я тоже начинаю подумывать о «спячке»… - « Мария так жестоко была оным поражена, что с того времени беспрестанно страдала. Придворные старались её утешить, но она отвечала им: вы не знаете причины моей болезни и печали. Кале занимает столь сильно моё сердце, что, ежели вы по смерти моей откроете его, то ничего более в нём не найдёте, кроме сего города. Она умерла 17 ноября 1558 года, сорока трёх лет, завещав похоронить себя в простом платье, похожем на монашеское». - Ну, не устал? Читать дальше? - Смотри, кто это там шествует по берегу, размахивая руками, - выглянул Освальд в окно каюты, - Вроде бы все уже на борту? - Да, в самом деле, кто это? - Постой, постой – что-то в нём знакомое да и одет странно… - Он же в скафандре! - Да, это наш Бэйли! - Странное явление. Что же он делает один на берегу? - Он явно хочет привлечь наше внимание. - Да, уж на погоню это никак не похоже - сколько времени прошло… - Надо дать знать капитану, чтобы спустили шлюпку! *** Журнал «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ». Не то фотография, не то рисунок в пол страницы: гавань или бухта, у причалов парусные суда, на берегу большой белокаменный город с крепостной стеной, башней маяка, с куполами и минаретами мечетей. Подпись подтверждает экзотичность места – Константинополь и Босфор. Ниже, не менее экзотическое название очередного рассказика, - ГАРЕМЫ В ТУРЦИИ. (Но рассказ начнём чуть позже, закончив предыдущий). *** Джона Бэйли взяли на борт. Вид у него был подавленный. Хоть он всё ещё и походил на «морского царя», но уже - свергнутого, что и нашло подтверждение в его рассказе. Поединок с акулой закончился гибелью одного из охранников. Гнаться за беглецами было поздно, а вернувшись на станцию, он обнаружил там бунт. Вот вам и преданность спасённых и обогретых «псов»! Как он ошибся в людях! Они позарились на сокровища… Восставшие захватили судно и угрожали расправой боссу. Всё же чудом Бэйли удалось вырваться, хоть и лишившись всего. Правда, лишь одну единственную «вещицу» удалось спасти, и то потому, что она находилась вне пределов станции. Бэйли держал в руках ту, величиной с кокосовый орех, жемчужину из грота. - И вы оказались « Брутами», - посетовал подводный «Юлий Цезарь». - Вы же, всё равно, до конца нам не верили, - возразил Гарри, - Выходит, что сначала вы спасли нас, а теперь мы – вас, и мы квиты! - Я бы хотел отправиться с вами в Англию… - Этому ничто не мешает. - У меня и есть небольшой сувенир для Её Величества, - Бэйли положил на стол подводный «кокосовый орех». - Эта вещица, я думаю, достойна Королевской Особы… - согласился Гарри. - Единственное, что остаётся непонятным во всей этой истории, - заметил Освальд, - это: зачем вы нас как-то странно запирали в самом начале? Эти двери – одна с ключом, другая – без, железный ящик с кнопкой… Тут всего лишь шутка или здесь скрыт какой-то смысл? - Находясь на станции, вы узнали много моих секретов, а об изобретённом мной сверхскоростном судне на понтонах я поведал вам сам, так что, позвольте последний секрет вам не открыть… Бэйли загадочно улыбнулся. Снаружи раздалась команда капитана. Послышалось однообразное, но милое слуху моряка, похлопывание якорного шпиля. Тяжёлый груз весь в иле поднялся со дна морского. Матросы и машинисты деятельно засуетились. Последовала новая команда, и паровое чудовище ожило, медленно двинулось, потом всё скорее и скорее забороздило воду и, наконец, на всех парах понеслось в открытое море. ( На этом и заканчивается эта нелепая история об неудачливых «искателях жемчуга». Она бы закончилась и ещё раньше, если бы, прикинувшийся Жюль Верном автор – уже сегодняшний, заметим - не включил в повествование много новых деталей, эпизодов, наукообразных рассуждений, всего того, то не приходило в голову подростку. Прошу читательского снисхождения за подобное активное редактирование). *** Итак, обещанные «ГАРЕМЫ В ТУРЦИИ». За последнее время интеллигентные турки, в особенности высшего круга, стали упразднять обычай многожёнства. Они делают это не только из экономии, но также и по другим причинам. Пример к реформе подан был сверху. Около 1876 года Фуад-паша, известный государственный муж Турции, составил незабвенный мемориал, в силу которого государственные сановники обязывались приноравливаться к обычаям Европы. С женой-турчанкой муж редко поделится своей радостью или грустью, ещё реже он найдёт у неё отраду или получит хороший совет… Это привлекало внимание турок к европейским женщинам, которые не составляют редкости в гаремах Турции. Там вы найдёте и русских женщин. Турецкая женщина всегда индеферентна. Она даже не заведует домашним хозяйством. Кухня, хозяйство в турецком доме находятся в ведении особого метрдотеля, а в малых домах – под ведением мужа. Власть жены распространяется на служанок и невольниц (халаик), а иногда и на мужа. Иная турчанка делает из семейного очага настоящий ад, как и в Европе. Зато разводы в Турции очень легки. В брачных контрактах обыкновенно оговаривается та сумма денег, однократная или же пенсия, которая в случае развода должна быть уплачиваема супругом своей бывшей жене. Свадебные обычаи в Турции таковы: каждая мать, желая женить своего сына, может явиться в любой незнакомый дом и потребовать посмотреть дочку. Хозяйка дома («ханум»), узнав о цели визита, зовёт дочку в салон и приказывает её подать гостье кофе. Мать, вернувшись домой, рассказывает сыну свои впечатления, а родителям невесты посылается фотокарточка жениха. Эту деликатную миссию обыкновенно исполняет старуха – няня жениха или же старшая невольница, которая при этой миссии тоже имеет возможность посмотреть невесту и составить о ней известное мнение. Приличный тон предписывает, чтобы разговор о невесте вёлся исключительно с её родителями. Когда же бракосочетание решено, то совершается обряд «Никах», т. е. Официальная помолвка, которая в сущности есть ничто иное, как гражданский брак. Кади (духовный судья) со свидетелями является на квартиру невесты и там через закрытые двери спрашивает её, соглашается ли она выйти за такого-то. Тот же самый вопрос он ставит жениху. Затем пишется брачный акт и немного позже – свадебный обряд. Свадебная церемония состоит в торжественном сопровождении супруги на квартиру её мужа. Я недавно имел удовольствие быть приглашённым на турецкую свадьбу в аристократическом доме. Дело происходило так. Утром подаётся ряд экипажей, в которых занимают места подруги невесты, провожающие её в конак жениха., последний ожидает прибытия жены у входа в дом. Подавши ей руку, он ведёт её в салон. Там свита покидает новобрачных и оставляет их наедине. Жених спрашивает у невесты её имя – как будто бы он её совсем не знал – и подносит ей подарок. Молодой муж всегда имеет привилегию… в день своей свадьбы увидеть подруг своей жены с незакрытыми лицами. Он бросает им серебряные монеты, а те с благодарностью их ловят. День свадьбы очень скучен для новобрачной. Она должна неподвижно сидеть на троне, а приходящие женщины бросают ей серебряные нити. Туалет современных турчанок строго составлен по европейской моде: у невесты белое платье декольте, белый тюль и т. д. Д-р Ф. Б. Константинополь. *** Теперь настал черёд заглянуть снова в блокнот! Что там нас ждёт занимательного? Название очередной «повести» – МОЛОДЫЕ ПАТРИОТЫ. Иллюстрация прилагается: в клубах чёрного дыма стоят обнявшись три оборванца. Лица у них в крови, за поясом одного – пистолет и граната, у другого – кинжал, у третьего – с плеча свисает автомат. Герои что надо! Ниже и дата написания – 1954 год. Это случилось в Париже в 1938 году, когда фашистские орды вторглись на территорию Франции. Власти предали страну, не оказав захватчикам никакого сопротивления. Но СОПРОТИВЛЕНИЕ было: организовались подпольные отряды и группы – не все желали терпеть на своей земле присутствия иноземцев. Вот и группа наших героев, как могла, посильно боролась с врагом, проводя различного рода диверсии и осуществляя ночные набеги на расположения противника. В отряд входило несколько молодых людей 20-25-летнего возраста – все они в прошлом занимались кто чем: один - студент, другой - рабочий, третий – художник, четвёртый – музыкант, но всех их, так далёких друг от друга в недавнем, мирном прошлом, сплотило одно – ярая ненависть к захватчикам! Подпольщики успешно проводили свои акции уже в течение полугода – и судьба была милостива к ним, фашисты никак не могли выйти на их след. Но нашёлся предатель, который выдал месторасположения отряда (один из домов в предместье) немцам. Фашисты немедля направили роту автоматчиков и огнемётчиков по указанному адресу. Фашисты тихо крались переулками, чтобы внезапно захватить дерзких партизан, долгое время доставлявших столько неприятностей немецкому гарнизону. Было раннее утро и на улицах почти не встречались прохожие да и авто клаксонили достаточно редко. Вот только откуда-то взявшийся мальчишка-оборванец, по виду настоящий Гаврош, что-то весело насвистывая, вприпрыжку двигался по противоположной стороне улицы, нарушая своим неуместным детским весельем напряжённую серьёзность ответственного момента. Немцы шли гуськом, прижимаюсь к фасадам домов. Офицер сверялся с картой города – этот район ему был не знаком. Немец окликнул нежелательного свидетеля: - Эй, малшик, ты откуда здесь проходить? - Я несу отцу завтрак… - А где твой отца так рано? - Он у меня работает в ночную смену. - Покажи что у тебя в сумка? - Да вот, дяденька, смотри – молоко, хлеб и всё… - Малшик, уходить «шнель, шнель» отсюда и, чтобы я твоя больше не видеть! Фашист похлопал по кобуре своего «Вальтера» и погрозил Гаврошу пальцем. Мальчишка дал ходу и скрылся за углом. Наш Гаврош был братом одного из подпольщиков. Увидев крадущихся немцев он понял, что они не на экскурсию в Лувр собрались, и побежал, сокращая путь проходными дворами, чтобы оповестить старших о грозящей беде. Войдя в знакомый подъезд (мальца ждали, поэтому парадное не заперли), он перво-наперво запер дверь на засов и припустил вверх по широкой лестнице. Миновав несколько этажей, Гаврош остановился у знакомой квартиры. Условно постучал. Тишина. Постучал снова… Раздался знакомый тенорок брата: -Кто там? Это ты, Пьер? - Я, я! Открывай скорей! - Ну входи. Какие новости, что разведал? - Сюда приближается фашистский отряд! - Ты не ошибся? - Их много… с автоматами, с огнемётами… - Значит нас выследили или предали! А далеко немцы отсюда? - Да в кварталах двух! Их офицер остановил меня, шарил в сумке… Ну, я ему наврал и он отпустил. - Эй Луиз, Гаргас, Анри, идите быстрей сюда! – крикнул старший брат в дверь соседней комнаты. Двое молодых людей появились на пороге. - Зачем ты звал нас, Буске? - Затем, что мы обнаружены и немцы уже направляются сюда. Брат их выследил. Пьер ты запер входную дверь на засов? - Конечно, Буске! За кого ты меня принимаешь? - Парадное долго не выдержит, - сказал Луиз, - поэтому нам лучше сразу перебраться в соседнее здание по подвесному мосту. - Не зря я так долго над ним трудился, - добавил Гаргас, - вот и пригодится, наконец! - Смотрите, они уже оцепили наш дом! – выглянул в окно Луиз. - А где Анри? - Он только что был с нами. - Куда же он подевался? Анри, Анри! Снаружи раздались тяжёлые удары. Это офицер приказал ломать дверь парадного. - Надо проверить чёрный ход. - Дверь открыта – значит, Анри сбежал. - Наверное, его исчезновение напрямую связано с появлением здесь «бошей». Ах, негодяй! - Смерть предателю! Он выдал нас… Если даже мы погибнем, его всё равно настигнет заслуженная кара. - А ты что тут стоишь, Пьер? Беги чёрным ходом пока не поздно и расскажи нашим… Гаргас запри за ним. Мальчишка засеменил вниз по полутёмной лестнице к выходу у противоположной стороны здания. Удары у главного входа становились всё мощней. Проводив мальчишку, подпольщики опустили из слухового окна длинную лесенку-мост на соседнюю, расположенную чуть ниже крышу соседнего здания, и перебрались туда. Проникнув на чердак, они залегли каждый у слухового окна и приготовились к обороне. Дом был необитаем и все двери и окна внизу были крепко забиты досками и завалены мешками с песком. Луиз выглянул из слухового окна: как там внизу? - Не высовывайся! – заорал Буске. Он считался главным и остальные должны были ему повиноваться. Луиз отпрянул и в тот же миг фашистская пуля впилась в раму и расщепила её. - Заметили, гады! – Гаргас дал ответную очередь из автомата. - Я же не давал команды стрелять, - схватил за руку товарища Буске, - Зачем привлекать к себе внимание? - Нервы подводят… - Это тебе не на скрипке пиликать! Снизу застрекотало пулемётной скороговоркой, зазвенели бьющиеся стёкла, щепки и куски штукатурки посыпались вокруг. Мощная парадная дверь меж тем никак не поддавалась. Тогда по команде офицера солдаты выковыряли из мостовой фонарный стол – искры посыпались из рвущихся проводов – и используя его как таран стали вновь долбить неподатливую преграду. На сей раз дверь слетела с петель и раскололась пополам. Вход был свободен. Штурмующие помчались вверх по этажам, поливая вокруг очередями из автоматов. Добравшись до чердака, поняли, что дом пуст. Крыша соседнего отстояла чуть ли не на два метра и перепрыгивать туда на высоте восьмого этажа - дело рискованное. Слуховое окно на соседней крыше было замуровано. Бросили пару гранат. Взрывы попортили черепицу и она с шумом полетела вниз, но хорошего результата не получилось. Решили спуститься вниз и предпринять иной маневр. С осаждёнными велась вялая перестрелка. Видя, что дело подвигается плохо, офицер вызвал по радиостанции на подмогу пожарную машину с огромной, раздвижной лестницей «Магирус». Это было последним достижением фирмы МЕРСЕДЕС-БЕНЦ и более длинной лестницы Европа ещё не видывала. Пожарники прибыли быстро и, под прикрытием автоматчиков, недаваших осаждённым высунуться из окон, стали раздвигать своё последнее достижение техники. Чудо-лестница легко достигла верхних этажей и солдаты дружно полезли по ней, надеясь на успешный штурм. Нацисты взбирались всё выше и выше. Вот уже карабкавшиеся первыми ухватились за карниз и полезли на крышу. В этот момент Буске изловчившись запустил тяжёлую, противотанковую гранату. Та, точно угодив в подъёмное устройство, произвела в нём страшные разрушения, ранив осколками и находившихся поблизости. Чудо-лестница стала судорожно сползать, царапая стены и выбивая окна. Висевшие на ней солдаты гроздьями переспелого винограда посыпались с вниз, разбивая головы и ломая руки и ноги, проклиная всё на свете. Упав махина придавила и стоявших на земле. Попытка штурма с применением последних достижений техники оказалась неудачной. Обескураженный офицер предпринял последний шаг – приказал огнемётчикам подпалить здание. И вот уже обречённый дом горит как гигантский факел. Языки пламени лижут мансарду, где укрылись наши герои. В клубах чёрного дыма на крыше появляются три фигуры защитников – Буске, Луиз и раненый, с перевязанной головой, Гаргас. Они стоят, обхватив друг друга за плечи. Ещё мгновенье и огонь поглотит их. Знакомый мотив и слова «Марсельезы» доносится сверху… Невидимый снизу, сидевший на ветке в пышной кроне каштана, росшего на углу соседней улицы, мальчуган горько плакал… *** Журнал «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ» БЕРЛИНСКАЯ ЖИЗНЬ Нынешний сезон можно назвать особенно удачным для русской колонии Берлина. Прежде всего возродился существующий уже несколько лет «Русский Литературно-Художественный кружок». Избрано новое правление, которое обещает преследовать цели объединения живущей в Берлине русской интеллигенции. Кружок устроил недавно вечер памяти поэта С. Я. Надсона, на который собралось довольно много публики. Вечер прошёл оживлённо. Было в этом сезоне также так же несколько русских балов; два бала состоялись даже в один и тот же вечер. Один бал был устроен «Землячеством русских студентов», а другой «Обществом имени Уоллеса». Весело было на обоих балах. Русский новый год встречали тоже балом, на который, впрочем, публики явилось немного. Истинное наслаждение и русским и немцам дал посетивший Берлин русский балет с Карсавиной, Нижинским и Бло. Публика принимала восторженно. Публика, конечно, не та, что бывает в балете в России. Первые ряды заняты больше дамами, мужчины на втором плане. К. Р. Передо мной лежит следующий ветхий альбомчик с надписью «Блокнот по рисованию». Перевернём обложку. На первой странице изображён стул (карандашный рисунок с натуры. Наверное, на уроке рисования). Листаем дальше: барабан пионерский и горн (тоже с натуры), дальше – карандашный автопортрет. Скопирован с фотографии. Улыбающийся пацан в клетчатом пальто и кепке. На следующей странице какой-то обелиск, торчащий из воды, а к нему на лодке подплывает группа граждан. Наверное, Севастополь – откуда-то срисовано. Теперь рисунок скопированный из учебника Истории. «Тяжеловооружённый греческий воин», о чём свидетельствует подпись внизу. Карандашный контур обведён тушью, но воин-то хорош! Стоит в пол оборота к нам: в левой, поднятой - руке, щит; в правой, опущенной, - длинное копьё; на голове шлем; голени защищены специальными щитками. Но он - почему-то босиком?! Так торопился на войну, что и сандалии забыл или не успел надеть… На следующей странице – другой воин. Техника рисунка та же (карандаш, обведённый тушью). Подписано «Римский легионер». Этот уже в сандалиях, в латах, с мечом на боку, с длинным копьём в одной руке и с огромным щитом в другой. На маленькой головке (возможно потому, что воину особо ума не надо) шлем. Ладно, Бог с ним и с его умом. Листаем дальше… Тут уже целая битва. Римляне кого-то «мочат» со страшной силой. Рисунок карандашом, но одна фигурка обведёна тушью (то ли на остальных туши не хватило, то ли лень было). Но битва хорошая – на всю страницу! Над головами сражающихся летят копья и стрелы, а под ногами валяются поверженные. Очень хорошая картинка, но нам, увы, дальше пора… А дальше – снова воин, но «Тяжеловооружённый карфагенский», как сообщает подпись. Карфагенцу повезло больше: он даже раскрашен цветными карандашами. Щит красный, меч в руке и шлем на голове голубоватые, доспехи желтовато-коричневые, пояс зелёный, обут в сандалии. Ну просто одно загляденье! Чем не жених? Однако, всё же переворачиваем страницу… А здесь уже титульный лист очередной «повести» ПРИКЛЮЧЕНИЯ МИНОНОСЦА М-25. В силу того, что в дальнейшем будет ещё одна повесть о приключениях миноносца, но другого, то объединим их под общим названием… ну, хотя бы, - «РОССИЯ – РОДИНА НЕ ТОЛЬКО СЛОНОВ, НО И МИНОНОСЦЕВ», что в дальнейшем будет подтверждено историческими ссылками, а первую повесть обозначим как ЧАСТЬ ПЕРВУЮ. Итак в путь! Россия – Родина не только слонов, но и миноносцев ! ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (Приключения миноносца М – 25) Эпиграф: В боях с немецко-фашисткими захватчикам силами нашими флотами было потоплено более 1300 боевых кораблей и вспомогательных судов и около 1500 транспортов противника. (источник этих данных неизвестен). Шёл 1942 год. На чёрном море не прекращались бои с фашистами. Миноносец М-25, на котором капитаном служил Николай Петрович Данилов, герой Советского Союза, шёл прямым курсом к острову Красный, где размещалась база советских подводных лодок и наземные артиллерийские батареи, прикрывавшие её. Разведка сообщила, что мимо острова в такое-то время должен пройти немецкий транспорт с военным грузом для приморского города Н, оккупированного фашистами. «Судно вооружено лишь двумя небольшими орудиями» донесла разведка, подсмотрев с самолёта, но будет ли конвой разведка не сообщила. Обычно грузовые корабли без сопровождения не ходят… Миноносец должен был устроить достойную встречу непрошеному гостю. Смертоносные торпеды ждали своей добычи. - Прямо по курсу вижу цель, - доложил вахтенный матрос. Капитан прильнул к биноклю. На горизонте показался дымок, затем мачты и корпус судна. Вражеский пароход быстро приближался. Конвоирующих судов поблизости не было. Странно, но тем лучше -–меньше возни! - К бою изготовьсь! – рыкнул в рупор Данилов, - Орудия расчехлить! Торпеды готовь! Смотрим и прилагаемый рисунок тушью: носовая часть палубы миноносца, возле трёх орудий моряки в касках (так положено во время боя – чтоб головушку сохранить). Две пушки так себе, лёгкие, а третья помощней. Стрелки прильнули к орудиям в ожидании дальнейших указаний). Долгожданное « по противнику огонь!» грянуло. Тут самое время и к исторической справочке обратиться, пока снаряды-то к противнику летят. Хоть они и быстро летят, но мы успеем… « В самом начале русско-турецкой войны (1877 – 1878) вооружённый пароход ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ КОНСТАНТИН под командованием капитана 2го ранга С. О. Макарова успешно применил минные катера. В связи с этим А. А. Попову было поручено в кратчайший срок разработать проект и построить 100 минных катеров для Черноморского и Балтийского флотов. Эти катера, позже названные миноносками, предполагалось вооружить самодвижущимися минами (торпедами). В течение нескольких недель он разработал проект 23-тонной миноноски, вооружённой однотрубным торпедным аппаратом, и до конца войны успел выполнить заказ по строительству этого типа судов». … Снаряды подняли столбы воды возле бортов пришельца (промазали малость поначалу – недолёты. Пристрелка). Немцы всполошились и дали пару залпов в ответ. Бой завязался. Наконец, наш снаряд угодил в ходовую рубку и явно нарушил управление: судно стало «топтаться» на месте, подставляя под огонь то один, то другой борт словно пляжник в поисках ровного загара. Очередной наш снаряд разорвался на палубе и уложил, находившихся на ней (что же они, дураки, во время боя шатаются по палубе, неужели не знают русскую присказку «кто не спрятался – я не виноват»?). Третий неумолимый снаряд повредил систему вентиляции ( Ну это надо же – теперь вот и дышать-то врагу нечем! Во наши дают!!). На фашистском корабле пушки оказались лёгкими и миноносцу значительного урона нанести не могли. ( Вот у них, у иноземных захватчиков, всегда так… Что Наполеон, что Гитлер – один хрен! Захотят захватить, а про морозы и забудут, а то и, как сейчас, - с лёгкими пушками нагрянут!). Короче – победа склонялась на сторону русских. В подтверждение этого вражеское судно стало погружаться, получив, вдобавок ко всему, опасные пробоины ниже ватерлинии. Команда высыпала на палубу и сгрудилась на носу – оседала корма. Завершающей точкой стала, выпущенная миноносцем торпеда, от взрыва которой «немец» разломился пополам и быстро скрылся под водой. ( -Вот уж, если не везёт, так не везёт! – скажу я вам.) «… с применением мин и торпед, имеющих огромную разрушительную силу, пробоина получалась такой величины, что захватывала несколько отсеков, заделка её была невозможна и никакие насосы не способны были откачать воду. В результате корабль получал большой крен и дифферент, опрокидывался и шёл ко дну». Что мы и имеем в нашем случае! Приморский городок Н занятый оккупантами. По акватории бухты разбросано несколько «транспортов» и боевых немецких кораблей. По набережной марширует рота солдат, по пыльным улицам громыхают проезжая закрытые брезентом грузовики, гремя гусеницами проползают, калеча мостовую, неуклюжие танки, возле домов, выходящих на набережную, сложены горы ящиков прикрытых парусиной. Унылая картина… В большом угловом доме, что совсем вблизи бухты, расположился фашистский штаб. К зданию, шурша по гравию, подкатила чёрная, блестящая «эмка». Из машины выскочили двое офицеров и торопливо направились к дверям штаба. Часовые отдали честь и дверь впустила военных. Офицеры по широкой парадной лестнице взлетели на четвёртый, последний этаж и остановились перед высокой дубовой дверью с бронзовой табличкой «Адмирал КАРЛ ФОН КРЮНЦВЕЛЬ». Стоявшие и здесь часовые потребовали предъявить документы. Из множества других дверей на этаже доносились пулемётные очереди писчих машинок, голоса телефонисток, где-то даже, совсем уж далеко, лился под сводами этого старого особняка знаменитый «полёт Валькирий» боготворимого фюрером композитора. Но пришедших музыка великого земляка не вдохновляла – это читалось на их сумрачных лицах – они несли командующему дурную весть… «Россия является родиной миноносных кораблей(!). Ещё в 1887 г. в Петербурге был спущен на воду первый миноносец «Взрыв» водоизмещением 160 тонн, скорость хода – 12 узлов, а вооружение – один подводный торпедный аппарат. Это был первый в мире корабль, вооружённый подводным торпедным аппаратом. Первоначально миноносцы развивались по двум направлениям: торпедные корабли и истребители торпедных кораблей – контрминоносцы. Главной задачей миноносцев являлась разведывательная служба в море и ночные торпедные атаки преимущественно по кораблям, получившим в бою повреждение». Офицеры вошли в кабинет. За большим письменным столом, заваленным морскими картами и заставленным телефонными аппаратами, восседал пожилой, седоватый господин импозантной наружности. Взгляд его стальных, пронизывающих глаз, впился в вошедших. Офицеры вытянулись по струнке, отдали честь. Командующий жестом указал им на кожаные кресла, составлявшие основную мебель просторного кабинета. - Ну-с, с чем пожаловали? – вперил свой стальной взор стареющий «Зигфрид» в молодых «мейстерзингеров», - Докладывайте! Валькирии давно уже закончили свой полёт и остались за дубовыми дверьми начальственного кабинета, от хозяина которого никакого «золота Рейна» ожидать не приходилось. Повисла обычная, неловкая пауза… Никто из вошедших первым не осмеливался прервать её и заговорили все разом. Перебивая друг друга и путаясь, офицеры, наконец, доложили командующему, что накануне грузопассажирский пароход «Тюрингия», почему-то шедший без конвоя (возможно, потому, что плыл из близкой Одессы), был потоплен советским миноносцем в районе острова Красный. - Чёрт бы вас всех побрал! – зарычал вагнеровскими трубами адмирал и так двинул по столу подвернувшимся под руку пресс-папье, что стекло на столе пошло зигзагами как арктический лёд, вспарываемый непреклонным носом ледокола, - Как такое допустили? Отдам под трибунал! Офицеры съёжились и утонули в огромных креслах. Снова повисла, но угрожающая пауза, которую нарушил очередным залпом «седеющий Зигфрид»: - Послать в этот квадрат три эсминца!!! « В 1880 г. были построены два миноносца «Батум» и «Сухум» водоизмещением 48 и 66 тонн со скоростью хода свыше 15 узлов. На них были установлены паровые машины двойного расширения (компаунд) в 500 лошадиных сил и 2х-лопастные винты. Вооружение состояло из 2х торпедных аппаратов, расположенных в носовой части и 37-мм орудия. Эти корабли имели хорошую мореходность. Одна из английских газет писала о миноносце «Батум»: Не приходится сомневаться в том, что замечательные показатели этого судна явились побудительной причиной для нашего правительства, как и для многих других, приступить, наконец, к систематической постройке миноносцев. Таким образом, миноносцы были признаны во всех флотах мира». На следующее утро три германских эскадренных миноносца снялись с якорей и полным ходом направились в открытое море. На эсминцах расчехлили орудия – команда к бою была готова. Из боевой рубки на головном корабле, где находился командующий, внимательно следили за горизонтом. Вот показалась узкая полоска земли и чёрная точка возле неё. Это советский миноносец патрулировал вблизи острова Красный. Эсминцы приблизились к нему на расстояние 3х кабельтовых и открыли огонь. С М-25 ответили тем же. Завязался бой. Фашисты с трёх кораблей обстреливали наших. Снаряды рвались у носа, за кормой и на палубе миноносца. На баке вспыхнул пожар, матросы кинулись тушить его… « К концу 19 века на отечественных заводах строилось большое количество миноносцев типа СВЕАБОРГ и АБО. Эти корабли водоизмещением в 80-150 тонн, со скоростью хода до 25 узлов имели один носовой и один – два бортовых подводных торпедных аппарата. Следующей ступенью в этом классе был новый тип корабля – эскадренный миноносец. Этот класс кораблей окончательно был переведён на паровые турбины и нефтяное отопление котлов. Соответственно возросли водоизмещение до 1000-1300 тонн и скорость до 37 узлов; увеличен был калибр артиллерии до 100 мм, а торпед до 533мм ( в 1910 г). Эскадренный миноносец мог выполнять дополнительные задачи по постановке мин, ночному поиску, охранению и борьбе с подводными лодками, конвоирование торговых судов…» Внезапно тяжёлый снаряд разорвался на палубе нашего миноносца (впрочем, тоже эскадренного, как вы правильно догадались!) возле первого артиллерийского расчёта, убив всех. Но, неся потери в неравном бою, наши тоже наносили врагу урон. На головном германском эсминце вспыхнул пожар и были разбиты спасательные шлюпки. Вдруг снова снаряд большого калибра пробил борт нашего судна. На сей раз ниже ватерлинии. Вода, хлынувшая в большую пробоину угрожала моторному отсеку и матросы кинулись подводить пластырь. Очередной снаряд взорвался возле рубки, убив и ранив многих, находившихся в ней и около. Ход сражения складывался не в пользу советских моряков. Погибло или было ранено уже много членов команды, а судно, несмотря на все усилия, всё более погружалось. Казалось, что враг уже торжествовал победу. Но… не тут-то было! Вдруг с острова, вблизи которого и разыгралось сражение, заработала та самая, до поры до времени, засекреченная батарея да и в волнах показались перископы нескольких наших подлодок. Столбы воды и огня выросли возле немецких эсминцев – враг замешкался, не ожидав такого сюрприза. Мощнейший шквал огня береговых ракетно-артиллерийских установок, недавно принятых на вооружение и ещё неизвестных немцам, склонил чашу весов в нашу пользу. Выпушенные с подлодок торпеды окончательно решили дело – не один из вражеских эсминцев не ушёл живым с поля боя. Вот так-то! ( Столь поспешное окончание, едва начавшейся «повести» возможно связано с тем, что автор куда-то спешил: погулять захотелось или во дворе поиграть, или друг и мучитель Вовка позвал, а его ослушаться было никак нельзя!). ЧАСТЬ ВТОРАЯ (ПРИКЛЮЧЕНИЯ МИНОНОСЦА «СВОБОДНЫЙ») ЭПИГРАФ ВТОРОЙ: Вступив в войну с гитлеровской Германией, наш славный Военно-Морской Флот с честью выполнил свой долг перед Советской Родиной. Своими героическими сражениями с врагом он вписал незабываемые страницы В книгу немеркнущей русской морской славы. ( Источник неизвестен ). 1954й год. Советский миноносец «Свободный», входящий в состав 1й Тихоокеанской эскадры, проводил учебные стрельбы в Японском море. В районе учений были выставлены плавающие мишени. Морские артиллеристы отрабатывали своё мастерство. Ученья длились уже продолжительное время и подходили к концу, как вдруг матрос, находившийся на корме, испуганно заорал: - Вижу мину за кормой! Полундра! - Свистать всех наверх! Аврал! – скомандовал боцман. Ученье скомкалось, все высыпали на палубу и устремили взоры за борт. Уже 11 лет прошло как закончилась война – откуда же эта гостья? Где-то таилась она на дне всё это время и вот решила явиться на свет божий… (Прилагается и рисуночек цветными карандашами: кромка воды, лёгкое волнение, справа корма судна с толпящимися на ней матросами, а слева в волнах – она самая, большая и круглая как школьный глобус, с маленькими рожками, в которых взрыватели). - Мина гальваноударного типа, - пояснил капитан салагам-матросам, - она взрывается посредством электрического тока от гальванических батарей, когда корабль коснётся колпачков. Видите рожки торчат? - А что же за столько время батареи разве не разрядились? – спросил кто-то. - Лучше нам это на практике не проверять! - А какие ещё виды мин бывают? - Магнитные и часовые… Кто смелый? Кто подплывёт к ней, чтобы прикрепить динамитный патрон? Есть добровольцы? Спустя мгновенье замешательства от толпы отделился стрелок-наводчик Бондарчук. - Я готов исполнить задание! – сказал он бодрым как бронебойный снаряд голосом и вытянулся по стойке «смирно». - Вольно! А у вас получится, Бондарчук? Второй попытки не будет… - Так точно, товарищ капитан первого ранга! Я кончал курсы минёров. Разрешите выполнять? - Выполняйте! Стрелок сбросил робу и порхнул ласточкой за борт. Боцман опустил ему патрон с длиннющим проводом, другим своим концом намотанным на внушительных размеров крутящуюся катушку. Отважный матрос зажав зубами патрон бодро поплыл в сторону «чудища». Все замерли в ожидании. - Да ничего с ним не случится, - заворчал бывалый боцман, - ему енто дело не впервой! Справится! Пока Бондарчук там шурует, мы с вами опять коснёмся немного морской истории. « Англичане и японцы всегда стремились захватить Дальний Восток, где Россия имела решающее влияние. Для защиты своих интересов на дальневосточных морях правительство принимает решение строить быстроходные, обладающие большой автономностью океанские крейсеры. Их намечалось построить числом 12 и объединить в 4 отряда. За разработку такого крейсера взялся А.А. Попов совместно с инженерами-кораблестроителями И.С. Дмитриевым (1804-1883) и Н. Е. Кутейниковым (1845-1906). По сделанному ими проекту в 1879 г. было заложено…» Бондарчук, подплыв к опасной штуковине, стал аккуратно пытаться приладить к ней заряд. Мина колыхалась и ускользала, играя с пловцом в «русскую рулетку». Но наш смельчак всё же перехитрил коварную гадину и присобачив патрон поплыл назад. На борту с облегчение вздохнули. - Молодец, Бондарчук, - похвалил капитан, - Вы заслужили досрочный увольнительный по прибытии в порт! - Служу Советскому Союзу! Миноносец отплыл от «рогатой» насколько позволял электрический провод, а он был метров пятьсот, и застопорил ход. Капитан дал команду и боцман крутанул ручку адской машинки. Столб воды и огня вырос на безопасном расстоянии, округа огласилась мощным раскатом. « Ещё за три года до русско-японской войны А.Н. Крылов, кораблестроитель и академик, (1863-1945) предлагал Морскому министерству оборудовать все корабли системой выравнивания крена. Однако реакционное руководство, преклонявшееся перед заграницей, «где этого не делают», отвергло его предложения. Как известно, равнодушие дорого обошлось государству. По выражению Крылова «нужна была Цусима», чтобы его учение об остойчивости корабля победило консерватизм и вошло в практику судостроения всего мира. В русской эскадре лишь один броненосец «Орёл» имел оборудованную систему выравнивания крена. Да и эта система была сделана силами команды по инициативе талантливого корабельного инженера, горячего поклонника Алексея Николаевича, В. П. Костенко (1881-1956). В цусимском бою «Орёл» получил не меньше пробоин, чем другие корабли, но остался на плаву, в то время, как однотипные с ним броненосцы «Князь Суворов», «Бородино», «Рюрик» и другие опрокинулись и погибли». На следующий день миноносец «Свободный» отправился в район острова Улынгдо для выполнения важного задания. Было раннее утро. Покинув военную базу в окрестностях Владивостока, судно шло полным ходом намеченным курсом. Прилагается рисунок: морской красавец лихо рассекает форштевнем волны, из обеих труб валит «чёрным карандашом» дым, вымпел «красным карандашом» полощется на ветру. До острова было уже всего ничего, как вдруг на горизонте назрела точка, размеры которой быстро разрастались, и вскоре точка обернулась торговым судном под жёлтым японским флагом. Со «Свободного» внимательно наблюдали за иностранным пароходом. Когда до «японца» оставалось не больше 2х кабельтовых, с миноносца заметили буравящую воду по направлению к ним «сигару». Капитан скомандовал «полный влево» и торпеда, кипятя воду вокруг себя, проскользнула мимо. Спасибо вахтенному – он там, на марсе, вовремя заметил опасность. Без сомнений, «подарок» послали со стороны японского судна, но ведь оно было торговым! Увернувшись от торпеды, «Свободный» повернулся своим правым бортом к японцам и стал ещё более лучшей мишенью. Тут-то со стороны пришельца, на борту которого не было видно ни одного орудия, загремело и снаряды подняли столбы воды вокруг советского корабля. Видя такое дело, миноносец развернулся носом к противнику, сыграли боевую тревогу, и команда заняла свои места. Дали ответный залп по врагу и тут произошло невероятное… « К 1904 г. в России было построено 86 миноносцев водоизмещением в 60-150 тонн и 55 контрминоносцев водоизмещением 240-350 тонн. Основным типом контрминоносца был СОКОЛ, построенный в 1895 г. из никелевой стали, впервые применённой в мировом кораблестроении. Это дало большой выигрыш в весе корпуса, имея водоизмещение в 220 тонн и мощность двигателей в 3800 лошадиных сил, он развивал скорость хода около 30 узлов. Вооружение его состояло из 75мм орудия, трёх 47мм пушек и 2х однотрубных торпедных аппаратов». … невероятное заключалось в том, что при первых попаданиях снарядов в «японца», от него отделился и плавно поплыл по волнам хорошо выполненный макет торгового судна. То, что сбросило с себя личину, оказалось боевым крейсером, оснащённым мощным вооружением. Крейсер «лупил» 12ти дюймовыми снарядами; миноносец же мог ему ответить лишь 85ти миллиметровыми. Этот «бал-маскарад» мог для советских моряков закончиться плачевно. Избежав встречи с миной и уклонившись от торпеды, напоролись на крейсер. Дело – кранты! – как говорят на суше сантехники. Неужели вот так и погибнут ни за понюшку табака? Бой «моськи» со «слоном» был в самом разгаре, когда с той стороны, откуда пришёл «Свободный» на горизонте показались три дымящих точки, которые вскоре превратились в три крейсера под советским флагом. Японцы, заметив это изменение обстановки не в свою пользу, поспешили ретироваться. Израненный миноносец не мог преследовать врага – было повреждено рулевое управление и стал дожидаться подхода своих… « Во время русско-японской войны миноносцы блестяще выполнили возложенные на них задачи – успешно осуществляя торпедные атаки по кораблям, особенно после эскадренного боя, преимущественно в ночное время. Они также несли разведку и охрану кораблей в открытом море, а иногда осуществляя блокаду военно-морских баз противника». Истерзанный миноносец встал на ремонт в док, а команда высадилась на берег. Верные друзья боцман Нерепов, стрелок Шибаев и матрос Петров отправились в увольнительный в город. Уже вечерело, когда они решили посетить один из городских парков. Шли втроём по аллее, бурно обсуждая морское сражение. - Как же это так – макет торгового судна? – удивлялся Петров, - Что это за представление? - И не лень им было сооружать такую громадину! – сказал Шибаев. - Я не думаю, что этот спектакль предназначался нам, - заметил боцман, - пожалуй, затевалось что-то более важное… а мы появились не вовремя. - Да, нарушили их планы – вот они и решили избавиться от свидетеля. - По-моему, правительство должно заявить ноту протеста. - Но ведь случилось это в нейтральных водах. Они будут всё отрицать. В листве чирикали готовившиеся ко сну воробьи, парочки влюблённых жались на скамейках, где-то негромко играла музыка, доносился весёлый смех. Изредка попадались и подвыпившие, демонстрировшие сильную бортовую качку, но в основном всё было пристойно и народ отдыхал как мог. Наша компания направлялась к пивному павильону, манившему издалека своими круглыми и большими, как огни маяка, фонарями у входа. - А Бондарчук-то какой у нас герой оказался! - Да, отважный парень – не побоялся этой рогатой «козы»! - Какая огромная была … - Дремала на дне со времён войны. - А если бы вовремя не заметили? - Сейчас бы мы – ой, подумать страшно! - Рожки да ножки… Наконец цель была достигнута и моряки встали в конец немаленькой очереди у раздаточного окна. Очередь шумела, но двигалась едва-едва. Счастливчики, с пенящимися как морской прибор кружками, выискивали свободные места за столиками и как голодные чайки за добычей, устремлялись туда. «Эй, вы куда? Здесь занято!» раздавалось то из одного, то из другого конца зала. . « Первыми после русско-японской войны в России были заложены 600-700 тонные миноносцы со скоростью хода 25-27 узлов, вооружённые двумя 75м-м орудиями, четырьмя 57м-м пушками, одним 2х трубным и одним однотрубным торпедными аппаратами. Они умели высокий полубак и обладали хорошими мореходными качествами». Отстояв своё и побаловавшись пивком, но не превышая меру, друзья покинули шумный зал и снова вышли под тень аллей. Пивные градусы делали своё умиротворяющее дело и сражение уже не казалось столь одиозным. Ну подумаешь, японец коварнее и сильнее, но ведь всё-таки потом драпанул! Представится возможность и мы ему покажем, где раки зимуют! Да хоть сейчас в бой! Подайте нам сюда японца и мы ему вмиг голову свернём! - таков был боевой настрой весёлой троицы, шумные возгласы которой то и дело пугали нервных ночных воробьёв и прочих уснувших насекомых. Шедший в нескольких шагах впереди среднего роста мужчина в тёмном костюме и шляпе неожиданно свернул с аллеи и пошёл вглубь парка между деревьями. Мужчина пару раз обернулся. На носу блеснули очки в металлической оправе. Был он средних лет – не стар и не молод. Возможно ему надоели шумные голоса за спиной: вот он и решил уединиться от греха, чтобы не попасть под горячую руку – не ровен час… « Боевые задачи, как показала первая мировая война, эскадренные миноносцы выполнили блестяще. Первый из этих кораблей НОВИК был построен на Путиловском заводе в 1912 году. Длина его составляла 102,4 метра, ширина – 9,5 метра и осадка – 3,2 метра, водоизмещение около 1300 тонн. Мощность паровых турбин достигала 40 000 лошадиных сил, что давало возможность развивать скорость хода 37,3 узла. В качестве топлива была применена нефть. Вооружение корабля состояло из четырёх 100-мм и четырёх малокалиберных орудий и двух двухтрубных торпедных аппаратов. Эсминец НОВИК был наиболее совершенным и сильнейшим кораблём в своём классе, обладавшим самой высокой скоростью в мире». - Что-то мне подозрительным кажется этот тип, - приятным пивным духом отрыгнул боцман, - Надо бы за ним проследить, а вдруг шпион! Компания поддержала предложение старшего по званию, а пивные дрожжи, как известно, очень способствуют отлову шпионов и диверсантов да и вообще подозрительных типов! Преследователи устремились за мелькавшим вдалеке между деревьями очкариком. Сумерки предательски сгущались и «работали на руку» убегавшему, прикрывая его отход. Воробьи заглохли, видимо, основательно устроившись почивать в ветвях и кронах. Влюблённые, или лишь казавшиеся такими, парочки ещё глубже вдавились в скамейки и в отдельных случаях уже слились с ними в экстазе. «Следопыты» поддали газу, так как тип собирался окончательно скрыться с горизонта… « В первую мировую войну корабли типа «НОВИК» в боях с эскадренными миноносцами противника всегда одерживали победу. К 1917 году в России было заложено 53 эскадренных миноносца типа «НОВИК». Долгое время этот тип кораблей был одним из лучших не только в нашем флоте. Последние эсминцы типа НОВИК были списаны на слом в конце 50-х годов». Силуэт преследуемого неумолимо таял как огарок церковной свечки в надвигавшейся ночи. Компания припустила быстрым аллюром. Сад с его аллеями остался позади. Подозрительный молодецким шагом удалялся плохо освещенной улицей, поднимавшейся в гору. Вот он остановился у подъезда старого двухэтажного особнячка с мезонином и нажал кнопку звонка. Раздалось треньканье, но… приближавшегося трамвая. Моряки замерли на противоположной стороне улицы. Прилагается иллюстрация: На переднем плане дом с обшарпанными стенами, с отвалившейся кое-где штукатуркой и оголившейся кирпичной кладкой. Стоящий у парадного человек рукой тянется к звонку. Через дорогу, из-за угла торчат три головы в бескозырках. Трамвай пока не в кадре. Некстати появившийся шумный вид транспорта на несколько мгновений становится помехой наблюдателям, но этого оказывается достаточным, чтобы незнакомец скрылся за дверью. Вот досада! Моряки подбегают к дому. Старинная деревянная дверь равнодушно взирает на их недовольство. Подёргали ручку – заперто. Что делать? Стучать? Ломать? « Таким образом, к началу первой мировой войны в России были построены или находились на стапелях корабли, по боевым и мореходным качествам не уступавшие, а по ряду показателей превосходившие корабли зарубежных флотов. Русская корабельная школа, опираясь на труды А.Н. Крылова, Н.Е. Жуковского, С.А. Чаплыгина, И.Г. Бубнова и других учёных, создала проекты боевых кораблей всех классов: линкоров, крейсеров, эскадренных миноносцев и подводных лодок, обладавших большой огневой мощью, хорошей остойчивостью и непотопляемостью, а также превосходной скоростью и маневренностью». Сметливый боцман не воспользовался звонком, а три раза стукнул в дверь. Тишина. Снова постучал. Послышалось некое шевеление, и надтреснутый голос изрёк традиционное «кто там»? -Это почтальон, - прикинулся «бабушкой», старавшийся говорить как можно ласковей «волк». -Что-то поздно, - засомневалась «Красная Шапочка» там за дверью, - уж и почта давно закрыта. - Вам телеграмма, - не сдавался «хищник», старательно пряча свои «серые уши» под бескозырку. - Бросьте в ящик, - не верила бдительная «Шапочка». Ящик действительно имел место и был заперт на маленький лилипутский замочек, степень заржавелости которого свидетельствовала о том, что он был давно и всеми прочно забыт. « Ишь ты – в ящик», - про себя проглотил обиду «Волк» и тут же нашёлся: - Срочная! Расписаться надо… -Ну что это, в самом деле – покоя от вас нет, - заскрежетала засовом обманутая «Шапочка» и приоткрыла на цепочке дверь. В просвете Шапочка оказалась пожилым дяденькой (но не тем, кого преследовали), а Волк обернулся нашим боцманом с двумя корешами-волчатами. Дяденька-Шапочка вскрикнула (вскрикнул ?) от неожиданности, но «стая» дружно налегла и цепочка прощально и жалобно звякнула порвавшись. Моряки ворвались в тёмный «предбанник» и скрутили хозяина, который и не собирался сопротивляться, а лишь громко крикнул что-то по-иностранному, кого-то предупреждая там, в глубине квартиры. И там, кто-то дал дёру, судя по шуму и хлопнувшей вдали двери. Преследователи обшарили всё помещение, состоявшее из нескольких комнат, но незнакомца в шляпе нигде не было. В кухне на керогазе кипел чайник, на столе лежали следы прерванной трапезы: стояло два недопитых стакана чая в подстаканниках, нарезанные хлеб, сыр и колбаса. Дверь чёрного хода, выходившего из кухни во двор, была приоткрыта и поскрипывала колеблемая дуновениями вечернего бриза. Дымок недокуренной папиросы, торчавший из массивной пепельницы на столе, устремлялся под потолок к тусклой, не обласканной абажуром лампочке Ильича. Пленник отвечать на какие либо вопросы отказался, а лишь повторял исступлённо: - Кто вы такие? По какому праву врываетесь в частную квартиру? Я этого дела так не оставлю и буду жаловаться вашему командованию! Повязанная «Красная Шапочка» пыталась выказывать зубки и качать права, но, несмотря на все усилия, была безжалостно депортирована лже-бабушкой и её дружками «куда надо», притом с помощью того самого «близлежащего» трамвая. Вначале, послуживший помехой вид городского транспорта, на сей раз подвёз бдительных моряков и их «добычу» аккурат к гостеприимному домику с ласковой, золотой вывеской УПРАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПО … И ОБЛАСТИ. Как известно в подобных местах приём круглосуточный и бдительных моряков тепло и радушно встретили, угостили хорошими папиросами, поблагодарили и пожали руки. Чекисты доставленную «Шапочку» посадили в кутузку, а сами наведались туда, откуда её привезли. Профессионально обшарив весь дом, опросив соседей сверху (моряки про второй этаж как-то и забыли!), рыцари плаща и кинжала обнаружили в сортире, в вентиляции, помимо завёрнутых в «Правду» долларов, которым по законам жанра там и положено было находиться, ещё и свёрток с секретными шифровками. Ай-яй-яй, какая неосмотрительность! Вот этого нашей «Шапочке» простить никак нельзя да и куда же смотрела, приходившая к ней в гости «Бабушка» (шпионка или шпион) в очках и шляпе, за которой гнались. Стыд и позор да и только! Естественно, что и за подозрительным особнячком установили круглосуточное наблюдение: грязная нищенка сидела целыми днями напротив, клянча подаяния; ночами её сменял какой-то пьяница, валявшийся на том же месте. Почему-то обычно нетерпимая к подобным вещам милиция, обходила «нехорошее» место стороной. «Первая мировая война, чуждая интересам рабочего класса и трудового крестьянства, усилила ненависть у народов России к царскому строю и эксплуататорскому классу помещиков и буржуазии, ускорила созревание условий для пролетарской революции. Русский флот был надёжной опорой большевистской партии. В.И.Ленин считал его одной из главных и активных сил пролетарской революции. Русские моряки принимали активнейшее участие в установлении Советской власти, в защите её от контрреволюции и интервенции». 1го июля миноносец «Свободный», залатанный и обновлённый, снова вышел в море и снова направился к тому самому острову, достичь который помешал «ряженый» японский крейсер. На сей раз непредвиденных встреч не произошло и судно, выполнив порученное задание, легло на обратный курс. Те, кто не был занят каким-либо корабельным делом, просто отдыхали. Петров и Шибаев, уютно устроившись на верхней палубе (погода была хорошей, дул лёгкий ветерок), резались в шахматы. Нельзя сказать, что они готовились в гроссмейстеры, но играли прилично, имея столь похвальную тягу к интеллектуальному досугу. Правда бывало, случалось, что шахматисты, пресытившись гамбитами, цейтнотами и индийской защитой, превращали древнюю, мудрую игру в баловство, именуемое игрой в «чапаевцев», когда точёные фигуры сшибаются щелчком пальцев. (Хорошо, что не били друг друга шахматной доской по голове – ведь и такое, порой, случается!) Ну да простим им эти маленькие грешки. Разве вы, читатель, никогда не играли в «чапаевцев»? - Ну и кто кого? – спросил мимо шедший матрос Успенко. - Да пока ничья… - Что же так? Надо порезвее! - Без тебя знаем, проходи, проходи, не мешай! Успенко, понаблюдав чуток, скрылся за полубаком. Тут судно внезапно сильно качнуло. Погода потихоньку стала портиться и море заволновалось в ответ. Несколько фигур слетело с доски и покатилось по палубе. Петров нагнулся за своими пешкой и ладьёй, а Шибаев потянулся за отлетевшем ферзём. - Это не твоя монета? – спросил Петров, держа в одной руке фигуры, а в другой, поднимая с палубы блестящий металлический кружочек. - Ну-ка, ну-ка, покажи, дай посмотреть! На рисунке - эта самая монета из серебристого сплава, величиной с пятак но потолще. Показана с обеих сторон: аверс –скрещённые в виде герба кинжал и пистолет, а выше чёрная маска с прорезями для глаз; реверс – выдавлен девиз « PRIMAS PARTES SUSCIPERE”( что в переводе с латинского, означает « Брать на себя первую роль»). - Ишь ты, не по-нашему написано, - будучи далёким от нумизматики, заключил Шибаев. - Чудная какая-то! Таких отродясь не видывал, - заметил Петров. - Маска, оружие? Что за чушь! - Уж не Успенко ли обронил? До него здесь ничего не валялось… - Надо показать её капитану, может он лучше разберётся! Прервав в состоянии эндшпиля партию, игроки, собрав фигуры и сложив доску, бодро направились к капитанской каюте. « На Х съезде партии (1921г.) обсуждался вопрос о возрождении и укреплении Красного военного флота, о путях его дальнейшего развития. В резолюции съезда было записано: … в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской Республики принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота. Выполняя это решение, советские корабелы – рабочие и инженеры с энтузиазмом взялись за восстановление флота». - Монета эта особая и ей самое место в Особом Отделе! – мудро рассудил бывалый капитан и запер сувенир в ящик стола. – Значит, говорите, Успенко мимо проходил? - Так точно! – хором подтвердили бдительные моряки. – Никого больше не было. - Так-так, так-так, - забубнил в усы командир миноносца и потёр переносицу. – Там разберутся - что это за монета такая! - Разрешите идти? - Идите. « Не нравится мне этот Успенко, - подумал капитан, когда дверь каюты закрылась, - Странный он какой-то, себе на уме. Вот в прошлый раз, например, от увольнительного отказался! Что за чудак – все в город, а он один торчал на судне…». По прибытии в порт капитан лично доставил находку «куда надо». Этот адресок, мы с вами уже знаем. Туда же доставили и связанную «Красную Шапочку» чуть ранее. Обитатели «куда надо» визиту командира миноносца тоже были очень рады и страшно благодарили, долго трясли руку и … Но от предложенных дорогих папирос моряк наотрез отказался, сославшись но то, что неделю назад бросил курить, что было правдой. « В конце ноября 1922 года В.И. Ленин внёс на политбюро предложение достроить крейсер АДМИРАЛ НАХИМОВ. В декабре того же года 3-й Всеукраинский съезд Советов постановил достроить крейсер, а для ускорения этих работ поручил ВУЦИК принять шефство над кораблём. Крейсер АДМИРАЛ НАХИМОВ в числе однотипных крейсеров СВЕТЛАНА, АДМИРАЛ ГРЕЙГ, АДМИРАЛ БУТАКОВ, АДМИРАЛ СПИРИДОНОВ и АДМИРАЛ ЛАЗАРЕВ, строившихся на судостроительных заводах России, был заложен в 1913 году на стапелях РУССУД в городе Николаеве». На очередном допросе «там, где надо» задержанной Шапочке предъявили странный дензнак, но, привыкшая к Волчьему коварству «девочка», заявила, что видит подобную валюту впервые, а на домогания – откуда взялись доллары в вентиляции и шифровки? – тупо твердила: - Клянусь Богом, вот не сойти мне с этого места, - подбросили! Может и соседи… В связи с тем, что в общественной жизни страны робко пробивались ростки небезызвестной « оттепели», силовые методы дознания перестали практиковаться, приходилось забыть о «кнуте» и довольствоваться заскорузлым «пряником». Но, «там, где надо» работает народ терпеливый, старательный, никуда не спешащий, поэтому, коль уж капля камень точит, то и время предварительного заключения работает против подозреваемого. Пущай себе посидит поразмыслит – спешить-то некуда. Всё равно, рано или поздно, сознается… За матросом Успенко, тем временем, установили наблюдение и поручили это деликатное дело нашим любителям шахмат. А вскоре Успенко попросился в увольнительный на берег. Капитан, созвонившись с «кем надо», охотно его отпустил. « В 1915 году АДМИРАЛ НАХИМОВ был спущен на воду. Но окончательно достроить крейсер не удалось. Корабль не был законсервирован и сохранялся небрежно. Многие его механизмы и приборы пришли в непригодное состояние. После революции из крейсеров этого проекта на плаву остались шесть кораблей – четыре на Балтике и два на Чёрном море. В годы восстановления народного хозяйства три крейсера были достроены, один разобран, а два перестроены в танкеры АЗНЕФТЬ и ГРОЗНЕФТЬ. Один из первых кораблей этого проекта достроили крейсер АДМИРАЛ НАХИМОВ, и в 1927 году он вступил в строй боевых кораблей флота под именем ЧЕРВОНА УКРАИНА, а другой крейсер – под именем КОМИНТЕРН. На Балтике один из достроенных крейсеров был переименован в ПРОФИНТЕРН». Надо ли пояснять, что Успенко, сойдя на берег, сразу же двинулся к тому самому особняку, где Волк обманул Шапочку. Да, без сомненья туда! Как говорили древние: все пути ведут в Рим. Ясно, что по пятам шли и « шахматисты» с примкнувшим к ним боцманом, главным Волком ( и в смысле известной сказки и в смысле моря). Успенко, подойдя к знакомой двери, позвонил условное количество раз. Понятно, что дело было поздним вечером, когда наиболее удобней проделывать все шпионские делишки. Преследователи наблюдали из-за угла дома напротив, предварительно обменявшись паролями с изображавшем пьяного сотрудником, который только что сменил на посту сотрудницу-нищенку уже начавшую по рации возмущаться: - Почему так долго нету «смены караула», вашу мать? Я уже замёрзла здесь к ядреной фене!… Надо заметить, что сотрудница была женщина-бой: и в избу войдёт и всю руку откусит, если надо, да и, действительно, к вечеру похолодало, а она здесь в лёгких лохмотьях и с этой позорной медной кружкой. Между прочим, догадливые прохожие ни фига ей особенно и не подали за целый день-то, а она, если б они знали, бывшая партизанка да и на пенсию уж скоро… Хоть и жаль сотрудницу, но мы отвлеклись! В ответ на звонок гостя, дверь распахнулась, и несколько пар рук дружно раскрыли ему свои объятия. Успенко отпрянул и, будучи молодым и проворным, дал «полный назад». Он бы, конечно, убёг и даже без помощи, застрявшего где-то «за кулисами» трамвая, но подоспели «шахматисты» с примкнувшим к ним… Хоть боцман и предпочитал шашки, но был физически силён: он в момент схомутал беглеца. Слегка сплоховавшие сотрудники (чуть было не упустили свою жертву – а там и лишение премий и, Бог знает, что ещё…) снова трясли боцманскую ручищу в приступе благодарности и снова угощали дорогими «всепогодными» папиросами. Но доблестные моряки, привыкшие всё делать не за страх, а за совесть, отказались от курения в неположенное время и заверили Родные Органы, что всегда рады стараться на благо Родной Родины, Партии и Правительства. (Жаль вот только, что Вождь Народов недавно дуба дал! Ну, они, конечно, так не сказали, вы ж понимаете?). « Были восстановлены также три линейных корабля: ПАРИЖСКАЯ КОММУНА ( СЕВАСТОПОЛЬ), ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ (ГАНГУТ) и МАРАТ ( ПЕТРОПАВЛОВСК). Уже в 1922 году балтийская эскадра во главе с линейным кораблём МАРАТ проводила учение Балтийского флота. К концу 20-х годов линейные корабли были модернизированы». Успенко доставили к следователю. Тот предъявил ему монету: - Ваша? - Никак нет! - А чья? - Не могу знать. Впервые вижу! - Так-так, значит, по-хорошему не хотим! Следователь, не питая симпатий к «оттепельным» послаблениям, дал под дых связанному матросу и, когда того скрючило, добавил ещё и по шее ребром железной ладони. Морячок рухнул на пол, а бывший «смершевец» ему - и сапогом по зубам. - Будешь говорить, сука? - Сволочь, фашист! – выплевывая с кровью зубы, забормотал допрашиваемый. Вскоре была устроена и очная ставка. Красную Шапочку посадили напротив Успенко. Она к тому времени, усилиями другого, «доброго», следователя была уже «расколота» и охотно давала показания. (Вот лаской-то да пряником куда эффективней, чем кнутом и мордобоем!). - Вам знаком этот человек? - спросили Шапочку. - Да, я знаю его, - тихо поведала «бедная», - Это член нашей шпионской организации. Он принимал самое активное участие во всей операции, добывая нам сведения секретного характера. - Какие именно? - Касающиеся перевооружения флота ракетными установками залпового огня. - А ещё? - Он сообщил, что миноносец отправляется на ответственное задание. Мы передали в центр и японцы выслали навстречу замаскированный крейсер. - Ах ты, сволочь продажная заорал беззубый Успенко, потрясая наручниками. Охрана быстро «успокоила» бунтаря, а «расколовшийся» продолжал: - Местом встречи была моя квартира. Третьему участнику группы, связному, удалось скрыться… - Но это ненадолго, - заговорил следователь. – А, что это за монета такая? - Это вместо пароля. У каждого есть своя. Как же ты, дурак, сумел её обронить? - Молчи, продажная свинья! – огрызнулся Успенко. « В середине пятидесятых годов ЦК КПСС после глубокого изучения состояния Военно-Морского Флота рассмотрел и наметил пути его дальнейшего развития. Было решено создать океанский ракетно-ядерный флот, способный решать стратегические задачи в современной войне. Это прежде всего – нанесение мощных ракетно-ядерных ударов по военным объектам на территории противника, а также уничтожение атомных подводных лодок и авианосных ударных соединений как в море, так и в базах. Не упразднялись и прежние задачи флота: не давать противнику перебрасывать морем войска, снаряжение и стратегические материалы, а также поддерживать действия наших сухопутных войск на приморских направлениях путём десантных и контрдесантных операций». Боюсь, что нам уже не удастся узнать, кто был этим третьим участником (связным) да это и не суть важно, т.к. на «подходе» следующая, не менее увлекательная история. БОГАТСТВА ПОТУХШЕГО ВУЛКАНА ( СОКРОВИЩА ИТЕЛЬМЕНОВ ) Год написания 1954й Ниже изображён и сам вулкан с зияющим чернотой кратером и снегом на склонах. Название, бесспорно, интригующее, но как оно оправдает себя в дальнейшем, покажет повествование… Члены экспедиции, в которую входили: Сергей Сергеевич Иванов, зоолог и орнитолог, главный в группе; Павел Алексеевич Кашин, геолог и вулканолог; Михаил Иванович Савельев, ботаник и натуралист; Борис Григорьевич Степанов, химик и охотник, прибыли поездом дальнего следования Москва-Владивосток в приморский город ранним апрельским утром. Прямо с вокзала, взяв носильщиков (снаряжение было внушительным), направились в старинную гостиницу «Золотой Рог». Разместившись, сразу поехали в порт, где их ждало зафрахтованное судно «Северная звезда». Капитан был очень вежлив и любезен и предложил, не откладывая в долгий ящик, преступить к погрузке. В течение последующих трёх дней судно наполнялось углем, смазочными маслами, съестными припасами и питьевой водой, научным снаряжением и личным багажом. Утром 4 апреля к отплытию всё было готово, положенные формальности (оформление документов) исполнены, команда и члены экспедиции заняли свои места. Плавно рассекая волны бухты, чьим именем называлась и приютившая путешественников гостиница, судно в полдень обогнуло мыс Ослиные Уши и направилось мимо острова Русского на восток. Все участники предстоящего похода провожали глазами уплывающий вдаль город, дома которого облепили склоны многочисленных сопок позади сверкавшей зёлёным золотом бухты. Свежий морской ветер и лёгкая качка быстро гасили возникавшие в сердцах отплывавших грустные нотки. Вскоре надтреснутый звон рынды пригласил на обед и все спустились в кают-компанию. После недолгой трапезы снова поднялись на палубу, чтобы заметить удалявшуюся тёмную массу острова Аскольда, последнего клочка родной земли вплоть до самого Камчатского полуострова. Миновав остров «Северная звезда» повернула на восток. Ветер стих и судно теперь бороздило волны Японского моря, уходившего на юг и восток за горизонт. Только на севере, на расстоянии 15-20 км, тянулась тёмная линия уссурийского берега. На закате дня за мысом Поворотным и эта линия быстро исчезла из вида. Судно резко взяло на северо-восток. - В какой порт мы сейчас направляемся? – спросил Иванов капитана. - Ни в какой, если сильный шторм не заставит нас сделать это, - – ответил пожилой моряк. – Барометр показывает высокое давление и до Курил шторма не предвидится. - А там? - Там холодное Охотское море, наверно, уготовит подарки… Этот скверный угол Тихого почти всегда досаждает судам, держащим курс на Камчатку. *** Благодаря спокойному морю, ночь прошла хорошо, но на следующий день барометр резко упал и пошёл мелкий дождь. На широте мыса Терпения «Северная звезда» повернула почти на восток и вступила в воды Охотского моря, всё больше отдаляясь от Сахалина. Началась сильная боковая качка, длившаяся весь день и всю ночь. На следующий день погода не улучшилась. Дождь и снег сменяли друг друга. Тёмные волны с белыми гребнями пены методично били в левый борт, обдавая брызгами всю палубу. Пришлось не выходить из кают-компании, коротая время в разговорах. На утро волнение ослабело, а впереди по курсу показалась угрюмая масса острова Парамушир, самого крупного в северной части Курильской гряды. Справа виднелись острова поменьше – Маканруши и Онекотон с вулканом Тоорусыр, коптившем небесный свод густым столбом чёрного дыма. А к югу, в нескольких милях, из воды исполинским великаном поднимался утёс Авосси, словно огромный скрюченный палец, грозившей всякому державшему путь мимо. - Как угрюмы эти острова - мрачные, мёртвые скалы… - И постоянные туманы, летом дожди, зимой пурга. - Курильские острова сплошь вулканического происхождения. На них более 20-ти вулканов, из которых половина действующих. - Эта цепь соединяет Камчатку с Японией и тянется по западному краю большого провала морского дна – знаменитая впадина Тускарора, где местами глубина свыше 9000 метров. Так за беседой коротали долгие часы члены экспедиции, припоминая всё новые и новые сведения об этих суровых местах. После полудня долгожданная Камчатка проклюнулась на горизонте, а вскоре поравнялись и с мысом Лопатка, а затем потянулась цепь вулканов-сопок. Одни были конические, другие притуплённые, соединённые одна с другой ровными гребнями невысоких хребтов. Снега, покрывающие вершины, белели на фоне глубокого и голубого неба. Ночью миновали Авачинскую бухту со спящим Петропавловском, и взяв севернее, к утру достигли намеченной цели. Судно остановилось у длинной косы в устье реки Камчатки, за которой находится небольшой рыбацкий посёлок. Усть-Камчатск, первое жилое место к северу от Петропавловска на берегу моря. Быстро сгрузились в шлюпки и высадились на берег. Потом отправились в посёлок искать средства дальнейшего передвижения. После долгого плавания всем хотелось почувствовать, наконец, под ногами твёрдую почву. Редкое население по реке Камчатке было усиленно занято рыболовством, плавая в долбленых лодках, так называемых батах. В этих местах в воздухе ещё чувствовался лёгкий морозец, хотя на отдельных косогорах, успевших оттаять, пробивались робкие листочки молодых анемонов. На следующий день, после прибытия, отряд направился к западным отрогам вулкана Кихпиныч. Ведомые проводником из аборигенов, долго брели путешественники по пересечённой местности, пока не достигли глубокого ущелья, славившегося небывалым чудом природы, открытым лишь полвека назад. Это были естественные бани, если так можно назвать эти явления (Знаменитая Долина Гейзеров). Природа сумела хорошо спрятать свой шедевр творения от посторонних глаз. Даже, говорят, древние обитатели полуострова, ительмены, жившие на океанском побережье, не рисковали забираться в эти места. Вулканы, внушавшие им суеверный страх, стояли на страже секретов своенравной земли. Побывавшие здесь когда-то Беринг, Крашенинников и Стеллер, не оставили никаких свидетельств о том, что были у горячих источников. В 1854 году Карл Дитмар, а в 1909м Владимир Комаров, совсем проходили близко, но Долину не заметили. Видели лишь издали белые дымы, но приняли их за туманы, частые в этих краях. *** Отряд наших путешественников двигался руслом реки Шумная и, войдя в узкий проход между скалами, остановился на привал у устья неизвестного притока. Не без труда устроившись на крутом, заснеженном склоне, уставшие путники решили перекусить. На другом берегу реки виднелась протаявшая каменистая площадка, над которой вился лёгкий пар от небольшого горячего фонтанчика. Неожиданно, когда все уже приступили к еде, одна из его струек начала разрастаться и в считанные секунды стала могучей струёй кипятка, бьющей прямо через реку. Перепуганные люди бросились бежать, забыв про еду и вещи. - Это что же за чертовщина? - Прямо какой-то Петергоф! - Лишь бы не ошпарило! - Надо сматываться… Фонтан заглох так же внезапно, как и возник – не успели люди отбежать и на пол сотню метров. Но лагерь пришлось свернуть и покинуть опасное место. Отряд двинулся дальше в долину. Кипящие ключи, горячие озёра, грязевые котлы и парящие ямы – сотни термальных источников поджидало путешественников на их пути. Склоны были невероятно раскрашены, благодаря образующемуся вокруг источников минералу гейзериту, чьи необычные цвета и оттенки объясняются растущими на нём уникальными организмами – термофильными водорослями и бактериями. Если же изъять кусок этого минерала из привычной среды, то эффект многоцветья вскоре пропадает – гейзерит «увядает» вместе со смертью микроорганизмов питающих его. Из дневника члена экспедиции, ботаника Савельева М.И. « Весна в этой долине начинается раньше, чем в других местах по соседству. Вокруг источников и зимой не бывает снега. Растения начинают произрастать, когда кругом ещё всё спит». Из дневника начальника экспедиции, зоолога и орнитолога Иванова С.С. «Множество птиц гнездится на тёплом грунте. Здесь период высиживания яиц значительно короче. Бурые медведи, покинув свои берлоги внизу, вскарабкиваются сюда, на свежую зелень». Из дневника члена экспедиции, геолога и вулканолога Кашина П.А. « Залегающая на глубине нескольких километров магма разогревает окружающую породу и содержащуюся в ней воду. Вода нагревается до кипения и образующийся пар выталкивает жидкость из щелей и каналов в породе на поверхность с достаточно больших глубин, извергая её как вулкан. Эти источники, каждый имеет свою периодичность, и работают строго «по графику», имея разные фазы состояний ( накопление пара, фонтанирование и т. д.)». Из дневника члена экспедиции, химика Степанова Б.Г. « Яркие цвета источников Долины объясняются содержанием в них следующих химических соединений: жёлтый и красный цвета – высокое содержание окислов железа. Во многих водоёмах имеется большое содержание мышьяка и сурьмы, что весьма опасно для жизни». Снова ботаник: « Цвета живых организмов тем светлее, чем горячее окружающая их вода. Белые водоросли предпочитают жить в кипятке, тёмные и сине-зелёные – в тёплой воде. Вода в гейзерах чистая. Мы смело в ней заваривали чай!» Снова геолог-вулканолог: «Гейзерит – кремнезём, относящийся к группе благородных опалов. Кристаллизуется из горячей воды. Скорость нарастания минерала не превышает 1-2 мм за 10 лет. Основной цвет серовато-жёлтый; другие цвета обретаются за счёт живущих на нём термофилах и микроорганизмов». Снова ботаник: « Опасные места в долине покрыты приятной на вид травой. Но этот зелёный лужок, часто скрывает под собой обжигающую жижу, и неосторожно ступив, можно уйти вглубь как нож в масло. Кругом также растёт и полынь. Это неказистое растение выбирает для себя абсолютно надёжные места и служит путнику естественным проводником». Замечание охотника (он же химик): « Из особых впечатлений запомнилось неприглядное зрелище заживо сваренного в одном из источников медведя. Похоже, бедняга сорвался со скалы и угодил в кипяток». Незаметно пролетела неделя с момента высадки на полуостров, а отряд успел лишь обследовать Долину Кипящих Ключей. Впереди путешественников ждало то главное, зачем они и приехали из своего далека. Кратеры потухших вулканов манили пугающей тайной и исследователи направились к ближайшему из этих спящих великанов. Между прочим, мы как-то незаметно перестали листать нашу замечательную «ЕВРОПЕЙСКУЮ ЖИЗНЬ» (эти несносные миноносцы сбили с толку!), а материалы её далеко не исчерпаны. Так что, перевернём очередную страницу. ИТАЛЬЯНСКАЯ ОПЕРА В ПЕТЕРБУРГЕ. Г-жа Кавальери всегда разыгрывает роль знаменитой певицы, а отсутствие необходимого вокального материала не остаётся без последствий. Передача её ответственной партии в опере «Тоска» произвела с музыкальной точки зрения весьма тоскливое впечатление. Лучше оказалась сценическая сторона роли. Скарпия – имел в лице г. Баттистини превосходного исполнителя, хотя партия эта нуждается в более драматических вокальных средствах. В театре много публики и горячо обсуждается вопрос об исчезающей красоте Кавальери. *** Путь сначала шёл через низкие чёрные холмы и гряды потоков, потом по склону и вдоль огромного покрытия застывшей лавы, начинавшегося у бреши кратера. Всем не терпелось побыстрее заглянуть в таинственную глубину. Когда достигли вершины, то были слегка разочарованы: кратер - не столь уж и велик в окружности. Зато жерло было очень глубоким и там, в далёком полумраке, что-то интригующе блестело. Решили выяснить причину странного блеска (было ясно, что это не огонь – никакого дыма и тепла не выделялось) и начали спускаться вглубь по глыбам застывшей лавы, представлявшим нечто вроде лестницы для исполинов. Спуск продолжался непродолжительное время (глубина оказалась не столь и большой) и привёл на дно, которое представляло собой площадку с засохшей, растрескавшейся горной грязью и отдельными лужицами воды. Высыхающее озеро, очевидно, прежде было покрыто водой полностью. За площадкой круто поднималась противоположная стена, густо покрытая белыми, жёлтыми и красными налётами и натёками. - Да это же самородная сера! – воскликнул Кашин, пристально вглядевшись в жёлтый налёт, - Она в виде мелких и крупных кристаллов набилась в пустоты лавы. - Надо бы собрать образцы, - поддержал его Степанов и вынул охотничий нож. - Она при нагреве превращается в сернистый газ, жёлто-зелёные клубы которого исторгаются из кратеров при извержении, - продолжил Кашин, соскабливая со стены налёт и собирая крупицы в железную коробочку. - Для живых существ эти выделения – смерть! – констатировал химик и, сняв с плеча мешавшее ружьё, прислонил его к каменистому уступу. – Надо набрать побольше – для опытов пригодится… - Я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что нам здесь мешкать нечего. В недрах вулкана идёт какая-то, своя, скрытая от посторонних взоров, жизнь, – вступил в разговор Иванов, - Приложите ухо к стене, послушайте. Мне слышится отдалённое буханье… - Уж не готовится ли вулкан к извержению? – улыбнулся Савельев и припал к каменному своду, - Что-то я ничего не слышу. - Послушайте, послушайте! – призывал зоолог, - Вот!.. Вот!… Доносится из глубины. Геолог и химик, прервав своё соскабливание, тоже прильнули к стенам. - Да! Я слышу, слышу: бух, бух, бух…, - оторвал ухо от стены Кашин. - А я ничего не слышу, – заключил Степанов, - Мне, видать, медведь на ухо наступил! - Здесь шутки неуместны! – сказал начальник экспедиции, - Может извержение и не случится; может, произойдёт через неделю или месяц, но я не поручусь, что оно вдруг не случится и сегодня! - Совершенно верно, - поддержал старшего Савельев, - и задерживаться здесь нечего, тем более, что нам ещё предстоит нелёгкий подъём… *** КОНЦЕРТ М. М. ИВАНОВА. Концерт в пользу общества вспомоществования недостаточным ученикам 6й гимназии был посвящён исключительно произведениям известного композитора М. М. Иванова. Многие из его вещей мы слышали впервые. В числе исполнителей были Боронат, Баттистини, Долина, Бельска, Цинибони и другие. Энтузиазм поклонниц и поклонников композитора выражался почти после каждой его колоритной вещи и, наконец, М. М. Иванов был приглашён на эстраду. Граф Шереметев прочёл прочувствованный адрес от имени созданного Ивановым ВОКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА, и по поводу литературных трудов М. М. по истории русской музыки. Кроме адресов, поднесено было много ценных подарков и цветов. *** Исследователи снова полезли по «лестнице исполинов». Подъём был тяжелей спуска, но все трудности люди успешно преодолели и, выбравшись из жерла, наконец, смогли, перевести дух. Оглянувшись назад, они убедились, что поспешность была вполне своевременна: со дна кратера поднималась тонкая струйка желтоватого дыма. - Чувствуете, как серой-то запахло? - Да и хлором тоже… - А вы сомневались в моём предупреждении! - Хорошо, что вовремя смотались! Содрогание склона уже ощущалось под ногами и в правоте слов Иванова сомневаться не приходилось. - Это дело может начаться с минуту на минуту! Взрыв лавовой пробки и – пошло, поехало… - Быстрей вниз, к подножью! Отряд стал спешно спускаться той же дорогой, что и поднимался. Камни и щебень сыпались из-под ног, мешая идти. То и дело все оборачивались: – не началось ли? Впрочем, шутник-вулкан и не торопился начинать свою деятельность. Несмотря на содрогавшийся склон, над вершиной виднелся только тонкий столб, приобретшего бурую окраску и поднимавшегося вертикально, дыма. На огромной высоте он рассеивался… *** КОНЦЕРТ г. ТАЛЬБЕРГА. В Петербург приезжал из Парижа известный французский пианист г. Тальберг, концертирующий с выдающимся успехом в Западной Европе и считающийся одним из замечательных исполнителей Шопена. г. Тальберг впервые посещает Россию. 7 марта состоится концерт в Петербурге в малом зале Консерватории. Программа концерта составлена из произведений Шопена, Шумана, Вагнера, Листа и проч., 12 марта г. Тальберг играет в Москве. *** Когда все присели и сгрузили свои заплечные мешки и прочее снаряжение, химик и охотник Степанов спохватился, что забыл своё ружьё то ли в кратере, то ли на вершине, то ли на склоне, где пару раз останавливались передохнуть во время спуска. - Придётся мне переться назад, - заявил он, - может, и успею до начала «концерта» – «исполнитель» что-то не торопится… - У нас же есть ещё три ружья, так что обойдёмся, и незачем подвергаться ещё раз опасности! - Ну вулкан только дымит… Очень я любил эту свою двустволку да и никогда раньше такой забывчивости со мной не случалось! Пока вы тут отдыхаете, я успею сбегать! ( Мы то с вами, читатель, хорошо помним, что он её снял и прислонил к стене там, на дне кратера, чтобы не мешала серу отковыривать). - Спускаться в кратер уже дымящегося вулкана нельзя – вы же там задохнётесь, Борис Григорьевич, - сказал зоолог Иванов, - Сами это прекрасно знаете. Что же вы как ребёнок, в самом деле! - Вероятнее всего, что вы оставили ружьё именно там, когда серу свою собирали, - присоединился к уговорам и ботаник Савельев. - Ваша затея безумна, – вступил и геолог Кашин, - Ну, подумаешь, любимая «игрушка» потерялась – новую вам купим! - Уж больно хорошо было ружьё, - не унимался химик и охотник Степанов, - заказное оно было! А точность боя какая – второго такого не найти! - Борис Григорьевич, ну что за упрямство, ей Богу! Неужели вам жизнь не дорога? - Нет, я вспоминаю, что скорее всего оставил его на краю кратера… И, кажется, даже перед спуском, чтобы не таскать тяжесть напрасно вверх-вниз… - Что-то мы этого не заметили – не клали вы там ружья. - … А добраться до края не так уж и долго, да и не столь опасно. Я обвяжу рот и нос мокрым платком, чтобы газа не наглотаться! - Да, что вы! Извержение может начаться каждую минуту… Пожалуй и нам всем стоит уйти отсюда подальше, на более безопасное расстояние. *** В ТЕАТРЕ МОНТЕ-КАРЛО … состоялось первое представление новой оперы Ж. Масснэ «Рим». Сюжет заимствован из трагедии Пароди «Побеждённый Рим», в которой 35 лет назад выступили Саара Бернар и Мунэ-Сюлли. Содержание заключается в том, что Ганнибал подходит с войском к Риму. Жрецы объясняют несчастья, постигшие Рим тем, что одна из весталок, Фоста, нарушила данный её обет, влюбившись в молодого трибуна Лентула. Смерть Фосты умилостивляет Богов, и легионы Сципиона спасают Рим. Композитору не везде удалось выдержать героический и величественный характер музыки, на которой, к тому же, сказалось влияние Мейербера, Глюка, Спонтини и Сен-Санса. Партию весталки Фосты пела г-жа Кузнецова. Исполнение её этой партии по словам «Ля Темпс» было приличное, но голос её недостаточно звучен на середине и плохо искупается её резкими верхами. *** Отдалившись от опасного места, отряд решил сделать привал. Все очень устали от восхождения, спуска, подъёма и снова спуска (уже по склону), что прилегли и тут же уснули. Вид вулкана тоже не внушал особых опасений. Озабоченный потерей любимого ружья охотник казалось, вняв разумным доводам, успокоился и прилёг вместе со всеми. … Прошла пара часов, и страшный грохот потряс округу. Почва заходила ходуном. Все вскочили, испуганно озираясь. Земля дрожала под ногами, и деревья раскачивались, хотя никакого ветра не было. Вершина горы укуталась чёрной завесой, которую прорезали, подобно молниям, раскалённые камни, вылетавшие из недр. - Вот оно и началось! - А где же Степанов? - Неужели всё-таки пошёл? - Может, он ещё не добрался до вершины? - Пошёл на верную смерть! - Сколько же времени прошло? Как долго мы спали? - Может поискать его, пойти на помощь… - Но чем поможешь? Сами погибнем! Люди метались, не зная, что и предпринять. Ясно было одно, что нужно улепётывать как можно дальше от проклятого вулкана. Жаль, конечно, коллегу, но он сам полез на рожон! *** Спустя несколько секунд раздался оглушительный грохот, словно гора лопнула и разлетелась. Облако помчалось вниз по склону, чудовищно разрастаясь вверх и в стороны и превращаясь быстро в лилово-чёрную тучу или целую стену туч, которые клубились, свивались, озаряемые ослепительными молниями. Эта стена неслась по склону со скоростью поезда, и вскоре её одна сторона была у подножья, а другая – поднималась к облакам. - Это напоминает по описаниям страшное извержение Лысой горы на острове Мартиника, погубившее в мае 1902 года город Сан-Пьер с его 27.000 жителей в течение нескольких минут, - сказал Иванов. - Туча состоит из сжатых и перегретых водяных паров и газов, переполненных горячим пеплом, и несёт не только мелкие камни, но и громадные глыбы, - дополнил зоолога вулканолог. - Что же будет дальше? – воскликнул ботаник. - Скоро появится лава, - «успокоил» весельчак Кашин. Путешественники умолкли, созерцая ужасное и величественное зрелище. Вдруг из-за гребня ближайшего холма появился пропащий Степанов. Вид у него был растерянный… Он бежал стремглав, с развевающимися волосами, перепрыгивая через глыбы и валуны. Ружья при нём не было. Все бросились навстречу. - Не смотря на ваши протесты, - начал, едва отдышавшись, химик, - Я решил всё же сходить за ружьём, когда вы задремали. Я надеялся, что забыл его на одном из привалов. На месте первой остановки ружья не оказалось, и я полез дальше, но ружья не было и на месте второй. Я всё поднимался, и до вершины было уже рукой подать, когда внезапно раздался ужасающий грохот… - Он и нас разбудил! – сказал кто-то. - … и из жерла повалил едкий дым. Начало щипать глаза, щекотать в носу и горле. Повязанный платок мало помогал. Глаза начали слезиться, я закашлялся. Клубы жёлто-зелёного, серного газа бурно вырывались из кратера. - Вы над собой решили провести химический опыт? – спросил тот же голос. - Я остановился в нерешительности. Идти дальше опасно, а назад – обидно, когда до цели было так близко. Посыпавшиеся сверху мелкие камни и комья грязи вывели меня из замешательства: - Прощай, мой любимый « Ремингтон»! Я побежал вниз быстро, как только было возможно. - Ау, яй, яй! Как обидно-то! – голос принадлежал главе экспедиции. - Вдогонку мне летел град камней и комьев. Я почувствовал болезненные удары в спину и по голове. Дело принимало дурной оборот! Вскоре за спиной грохнуло повторно, я оглянулся – вершина целиком скрылась в чёрной мгле. Едкий дым догонял меня, я начал терять силы и дальнейшее плохо помню – всё как в тумане… - Да, вы счастливо отделались! – резюмировал Иванов, - Это наказание вам за упрямство! Но нам всем срочно нужно уходить отсюда! Новый страшный грохот заставил всех повернуть головы. Из кратера опять вырвалась зловещая туча и понеслась вниз по склону со скоростью курьерского поезда, а за ней, словно убегающее молоко у зазевавшейся хозяйки, пучась и вздуваясь, хлынула через край сверкающая жижа. - Мы допустили крупную оплошность, что здесь так замешкались, несмотря на все признаки начавшегося извержения, - сказал начальник экспедиции, поправляя свой рюкзак, - Немедленно прочь отсюда и бегом! Тем временем фронт лавового потока надвигался всё ближе и уже обжигал путешественников своим раскалённым дыханием. Они побежали на северо-восток, чтобы выйти к низовьям ручья, где только и можно было найти удобное место для спуска с возвышенности, бросив последний взгляд на окутанную чёрной вуалью вершину. *** ДЕБЮТ ВЕНЕРЫ. Прелестная молодая графиня Люси была крайне эксцентрична: не удовлетворяясь пустой светской жизнью, он жаждала самостоятельности и живой деятельности на пользу всего человечества. Но где добыть эту деятельность? А в том позорном бездействии она больше жить не может. Она напечатала объявление: молодая особа жаждет дела, какого-нибудь дела! Она не боится предрассудков, не стыдится работы и ничем не гнушается – на все условия согласна. Она настойчива и решительна и ни перед чем не остановится… Люси получила несколько писем и, как энергичная особа, отправилась по первому же выбранному адресу. «Дела, дела, дела, хочу дела»! – вопила её душа, - « А остальное всё пустяки»! Вот она в назначенном месте. Озадаченная шикарным подъездом и небрежным ответом швейцара, она бодро поднялась по лестнице. Люси грациозна и изящна, у ней чудная фигура. На вид ей лет двадцать пять. Красивое, пикантное лицо и пепельные волосы. «Может быть, сейчас передо мной откроется новая трудовая жизнь», - с трепетом подумала она. Сердце её усиленно билось. Дверь открылась… *** Вы думаете, читатель, что наши искатели приключений, напуганные извержением, прекратили свои поиски? Не тут-то было! Вместо того, чтобы собрать свои манатки и отправиться по домам, поблагодарив судьбу за то, что не погибли, они решили предпринять новое восхождение на очередной вулкан, коих на Камчатке имеется в большом изобилии. Последуем же и мы за ними! Отряд продолжал спуск в кратер. На сей раз, отверстие было значительным. Тропа, ведшая вниз, становилась всё круче и уже. Глубокие трещины порой преграждали путь. Но вот дело пошло лучше – дорога, вернее уступы в виде ступеней, стали шире, и спуск пошёл бодрее. Становилось ясно, что тропа представляла собой как бы нарезку гигантского винта или горный серпантин, но с постоянным расширением витков, по мере опускания её вглубь горы. А там внизу опять что-то, похожее на воду, блестело, маня к себе неутомимых исследователей. - Эта «нарезка», - предположил, потерявший свой гладкоствольный «Ремингтон», охотник, - явно искусственного происхождения. - Но под силу ли такое было осуществить человеку, тем более древнему? – возразили ему. - Египетские пирамиды, да и не только они, свидетельствуют о том, что многое древним было под силу, чему дивятся люди сегодня! - Если, конечно, помощниками у древних строителей не были представители более развитой, неземной цивилизации!… « Пышно росшие вблизи поверхности кусты молочайника, - записал впоследствии в своём дневнике ботаник Савельев, - скопления гелиотропов, оправдывающих своё название, непреодолимой тягой к солнечным лучам, и даже фиалки, пробивавшиеся между застывшими потоками лавы, здесь встречались всё реже и реже». « На глубине примерно 30 метров, - отметит потом в своих записках геолог Кашин, - характер почвы изменился. Она стала более удобной для ходьбы. Здесь был сплошной чёрный базальт, стлавшийся гладкой поверхностью, чуть шероховатой от некогда застывших пузырей лавы». «Между базальтовыми скалами, - сообщал в последующих своих заметках химик Степанов, - змеились застывшие потоки лавы с многочисленными сланцевыми вкраплениями и натёками серы – причины зловредных испарений». По мере приближения отважных исследователей к дну кратера, лучи дневного света, проникавшие сюда сверху, становились всё более блеклыми и рассеянными, тускло освещая эти породы, навеки погребённые в недрах угасшего вулкана. Внизу всё разрасталась гладь озера, так интриговавшая своим таинственным блеском путешественников, когда они ещё делали первые шаги вглубь. Чем дальше опускалась тропа, становясь всё шире и шире, тем уже и уже над головами делалось отверстие этого гигантского колодца. *** Дверь открылась. - Я по письму, - сказала Люси. Лицо лакея насмешливо передёрнулось. - По объявлению? – переспросил он. - Да! - Пожалуйста, разденьтесь! Лакей даже не подошёл к ней и не помог снять пальто. - Пожалуйте, - сказал он, - вот сюда. Лакей, тихо ступая, бесшумно поднял портьеру и доложил о чём-то вполголоса. Страх начал овладевать Люси. Что же её здесь ждёт? - Пожалуйте, пожалуйте! – прервал её мысли мужской голос. Она увидела перед собою довольно пожилого мужчину, небрежно курившего сигару и с видом знатока разглядывавшего её. - Я получила ваше письмо, - сказала она. - Да? – захохотал стоявший перед ней господин, - Вы хотите заработать? Трудного дела от вас не потребуется. Видите ли, мне нужна натурщица для картины… дама света… А вы жаждете занятий? - Натурщица? – изумилась Люси. - Что же вы удивляетесь? Натурщица в художественном мире явление заурядное. Это так просто! Не стесняйтесь! Здесь мои товарищи художники… « Это то, что нужно»! – услышала Люси в другом конце комфортабельно обставленного кабинета. – « Недурная находка для твоей картины ПРЕРВАННОЕ СВИДАНИЕ»! « Куда я попала? Чего они хотят»? – пронеслось в мыслях Люси. А господин, видимо хозяин дома, продолжал: - У меня в той комнате (и указал на дверь, скрытую портьерой) приготовлена вся декоративная обстановка для картины… не хватает только красивой женщины с интеллигентным лицом. Обязанности ваши будут заключаться … м-м-м… в том, что вы в течение часа, двух… м-м-м… изобразите эту женщину. По сюжету требуется без костюма… совсем без костюма… Огненные зигзаги прорезались в глазах Люси; стыд и отчаянье охватили её. Выйти голой перед этими циничными служителями искусства? Ей, никогда не слышавшей даже подобных разговоров, стыдившейся раздеться перед сестрой!… Дебют и такое разочарованье. Надо навсегда отказаться от поисков «труда», от заветной мысли… Неужели? Это было страшное испытание для решительной и энергичной натуры Люси. Отступить при первой же попытке. - Всего пять-шесть сеансов, - продолжал искуситель-художник. « Впрочем, ведь они меня не знают», - промелькнула вдруг здравая мысль в голове красавицы. - Я готова позировать! – неожиданно для себя самой выпалила она. - Отлично, милости просим, - закончил старый искуситель. Девственно-прекрасная стояла Люси перед ценителями. Гордое лицо её стало бледным. Под ресницами прекрасных глаз блестели две слезинки… Ю.Ч. Р. *** Наконец дно кратера, представлявшее собой огромную пещеру с большим озером в центре, было достигнуто. Между водоёмом и стенами пещеры простирался по окружности песчаный пляж. По нему было легко обойти озеро. Вдоль стен виднелись нагромождения застывших потоков лавы и огромных кусков пемзы. Расплавленная подземным огнём и затем застывшая поверхность этих наслоений блистала в лучах ламп путешественников тысячами огней. По мере удаления от берега почва возвышалась уступами, напоминавшими ступеньки лестницы. - Представляете, как выглядела эта пещера, когда была наполнена кипящей лавой и когда уровень этой жижи поднимался до самого верха, вырываясь затем наружу? – сказал геолог-вулканолог Кашин, обведя взором окружающее пространство. - Да, зрелище это представить трудно! – сказал Иванов Каким же образом так оказалось, что здесь теперь плещется вода? - Пути Бога Плутона неисповедимы! - Не одна, наверное, тысяча лет прошла с того поединка огня и воды? - Да, нельзя заподозрить, что это случилось недавно… Нептун, всё же, оказался победителем в этой битве гигантов! Уровень воды в озере тем временем стал заметно подниматься, сужая береговое пространство. - Неужели оно как-то соединяется с океаном и это прилив? – воскликнул охотник Степанов. - Наверное, возможно и такое, - сказал ботаник Савельев. - Смотрите, на противоположной стороне то ли грот, то ли пещера! – указал рукой вдаль зоолог Иванов. - Надо сходить и проведать, - предложил Кашин. Все согласились и двинулись по берегу в сторону, указанную Ивановым. Когда отряд приблизился к чёрному отверстию, зиявшему в стене, прилив прекратился. Все успокоились – значит, не затопит… *** Очередная страница «ЕВРОПЕЙСКОЙ ЖИЗНИ», после пикантного рассказика «Дебют Венеры», предлагает нашему вниманию что-то более прозаическое. Это несколько фотоснимков. Подпись под первым гласит: Царский павильон Северо-западных жел. Дорог в Петербурге, вновь построенный вместо сгоревшего в 1911 году. Очень даже симпатичное одноэтажное сооружение в прянично русском стиле, такой Терем-теремок! Подпись под вторым снимком: Железнодорожная школа на станции Игналино. Ничем не примечательное одноэтажное здание в глубине картинки, на фоне которого толпится народ. Никак – оные ученики? Подпись под третьей фотографией: Ландварское училище. Ученики на прогулке в саду. Одноэтажное здание, фасадом напоминающее сельский дом культуры Советских времён. Хоть и никакого сада не видно, но народу столпилось много – свидетельство большой жажды знаний в дореволюционной России. Общая подпись под всеми снимками: При чрезвычайном развитии деятельности Северо-западных железных дорог, которого они достигли в последние годы при нынешнем начальнике дорог, камергере Ф. М. Валуеве, чрезвычайно расширились их функции, разрослось хозяйство, появились новые сооружения, новые железнодорожные школы. Среди новейших железнодорожных зданий выделяется Императорский павильон в С.-Петербурге. Количество школ, рассыпанных по линиям дорог, составляет теперь девятнадцать. Сеть школ всё увеличивается и просветительное дело при деятельном участии К. П. Измайлова, правителя канцелярии начальника дорог, даёт уже самые отрадные результаты. Ю. Т. *** Исследователи нырнули в совершенно тёмный проход, который был достаточно широк, чтобы вместить двух идущих рядом людей. Сделав шагов пятьдесят, они заметили, что проход стал немного светлее. Через минуту люди оказались в совершенно необычном месте, какого, вероятно, не приходилось видеть ни одному человеку. То была гигантская пещера. Откуда-то сверху лился слабый свет. По всей длине пещеры рядами стояли высокие колонны, которые казались сделанными изо льда. В действительности это были огромные сталактиты. Невозможно передать потрясающую красоту и величие этих белых колонн. Некоторые из них - не менее 10-ти метров в диаметре у основания, и их грандиозные и вместе с тем изящные контуры уходили вверх, прямо к далёкому своду. Другие колонны находились ещё в процессе формирования и напоминали обломки колонн в древнегреческом храме, а высоко вверху смутно вырисовывались острия огромных сосулек, свисающих со свода. В глубине огромной пещеры виднелось и другое отверстие в стене, правильной, квадратной формы. Налюбовавшись сталактитами, исследователи устремились к нему. *** Журнал «ЕВРОПЕЙСКАЯ ЖИЗНЬ» не чужд и сенсаций. Нечто подобное публикуется ниже. АППАРАТ, ОЖИВЛЯЮЩИЙ МНИМОУМЕРШИХ. В Чикаго с успехом действует удивительный прибор, называемый «Пульматрон», которым пять человек, признанных врачами умершими, были возвращены к жизни. Последний случай произошёл на днях. От отравления угольным газом, по-видимому, уже умер молодой человек, некто Гаазе. В течение трёх часов его друзья не могли привести его в чувство; тогда тело молодого человека было передано д-ру Леви, который испробовал над ним действие «пульматрона». После трёх часов усилий Гаазе очнулся и вскоре совершенно оправился. «Пульматрон», оживляющий мнимоумерших, по устройству представляет собой чан, заключающий кислород под очень сильным давлением, он снабжён клапаном и насосом для регулирования давления. *** Пройдя тёмным проходом шагов двадцать, люди оказались в другой пещере, поменьше первой. Здесь царил полумрак, но свет откуда-то всё-таки пробивался. Посередине стоял массивный каменный стол, вокруг которого сидели белые человеческие фигуры нормальной величины. Зрелище было странное и страшное. На дальнем конце стола, держа в костлявых пальцах огромное копьё, сидела сама Смерть в виде колоссального скелета, в два человеческих роста высотой. Белые фигуры за столом имели человеческие тела, превратившиеся в сталагмиты. С потолка регулярно падали капли (их тихий стук был отчётливо слышен). Капли попадали на сидевших и скатывались по ним на землю. За долгие годы этого нескончаемого дождя, тела покрылись тонкой и прозрачной, кремневой оболочкой, сохранявшей их от порчи и разрушения. Трудно было представить себе что-либо вселяющее больший ужас, чем это «благородное собрание» скелетов, облачённых в саваны из прозрачного как лёд шпата. Всего тел было двадцать, не считая главной фигуры, этого Сверхчеловека. - Кто они? - Как сюда попали? - Как долго они здесь находятся? - Кто этот, огромный, с копьём? - Сколько десятилетий или столетий потребовалось каплям, чтобы вырастить такие известковые образования? *** А журнальчик, тем временем, не перестаёт нас забавлять своими публикациями. КОРОЛЕВА КОРОЛЕВ. Париж шумно отпраздновал свой традиционный праздник однодневного карнавала в середине поста. По обычаю, в этот день в Мэрии собираются красивейшие девушки города, из числа которых парижане выбирают себе «королеву королев». В этом году удостоилась королевского венца 18-ти летняя красавица Марсель Параде, выбранная большинством голосов. Для юной королевы этот день является днём сплошного триумфа. Она разъезжает по городу в колеснице, увенчанной цветами, при громких кликах публики, затем для неё устраивается парадный завтрак во дворце президента и во время вечерних торжеств она является предметом общего внимания и оваций. Марсель Параде была избрана из 12-ти конкурировавших с нею красавиц. *** При ближайшем рассмотрении оказалось, что центральная фигура Смерти с копьём в руке, искусно высечена из цельного сталагмита. Мастерству, с которым она выполнена, можно было только позавидовать. - Кто был древним ваятелем и каменотёсом? - Какой «мадам Тюссо» пришло в голову и зачем создавать подобный подземный "«музей восковых фигур"»? Вопросы, вопросы, вопросы! «Спелеологи» обошли всю пещеру, тщательно осматривая испещренные рисунками древних художников стены. Здесь были изображены целые сценки из жизни древних обитателей этих мест: легко распознаваемый контур огромной мохнатой горы с закрученными бивнями – ну, конечно, это мамонт; сцены охоты, разделки туш, трапезы, сцены погребения; причудливые растения вроде папоротников, поединки воинов – словом, настоящие хроники давно ушедшей эпохи. Какие же племена населяли эти места? *** ИЗГНАНИЕ КИТАЯНОК. Две китаянки переполошили весь Лиссабон. Дело в том, что китаянки эти умели лечить глаза. Прошёл даже слух, будто они могут возвратить слепому зрение. Поэтому в маленький домик, где жили китаянки, стала стекаться масса народа. Видя такое стечение людей, полиция заподозрила монархический заговор. Толпа заволновалась, запротестовала, что власти запрещают китаянкам лечить глаза. Народ организовал из себя стражу, которая день и ночь стояла у дома китаянок, чтобы не дать возможности вывезти и выслать их. В пользу китаянок состоялся большой народный митинг. Кавалерия республиканской гвардии с большим трудом могла разогнать толпу. В происходивших с войсками стычках было несколько убитых и много раненых. Но полиции всё-таки же удалось похитить китаянок и выпроводить их! *** Исследователи шаг за шагом обходили пещеру, простукивая стены. Нужно было всё обследовать досконально. В одном месте Иванов почувствовал, что часть стены как бы вдавилась внутрь. Он позвал остальных. Они поднажали и каменная глыба, закрывавшая ещё какой-то таинственный проход, стала уходить в глубину. Вход был более узким, чем предшествующие два и пробираться пришлось согнувшись. Глыба двигалась по простому принципу баланса с противовесом, хотя для древних строителей это, пожалуй, было невиданным и невероятным достижением строительной техники. Люди не без опаски полезли в мрачное отверстие. Излишком кислорода эта пещера уже не баловала и шахтёрские лампы, которыми пользовались исследователи, горели в пол фитиля. Пройдя по проходу ещё несколько шагов, люди переступили порог небольшой комнаты, вырубленной в скале. Свет сюда ниоткуда не проникал, и лишь дрожащее пламя шахтёрских коптилок слабо пробивалось сквозь мрак подземелья. *** Журнал нас радует следующей информацией: НАЛОГ НА БЕЗБРАЧИЕ. В столице германского княжества Рейс-Грайц местная законодательная палата постановила: всякое лицо, живущее в княжестве, которое имеет более 30 лет от роду и не состоит в браке, должно платить налог, независимо от его пола. Незамужние девы и холостяки, имеющие годовой доход от 3000 до 6000 марок (т. е. от 1380 до 2760 рублей), будут платить налог за безбрачие в размере 5 % от своего дохода. Те же холостяки и девы, которые имеют годовой доход свыше 6000 марок, обязаны уплачивать налог в размере 10 % с своего дохода. *** Вдоль стен этой комнаты лежали, сложенные вповалку мамонтовые бивни. Их были здесь сотни – древние охотники постарались! Посередине стояло несколько больших глиняных сосудов, напоминавших греческие амфоры. Подошедший первым Иванов запустил руку в горловину одного из сосудов и вынул полную горсть мелких блестящих камешков. Они заискрились радужными бликами в тусклых лучах «летучих мышей» (шахтёрских ламп) и волшебное сияние, казалось, заполнило всю пещеру. В том, что это за камешки, сомнений ни у кого не возникло: несметное количество не шлифованных алмазов наполняло до краёв объёмистые глиняные сосуды. - Да на это можно купить весь земной шар! – воскликнул Степанов. - Насчёт шара не знаю, но что вам, Борис Григорьевич, можно купить на это гору двуствольных «Ремингтонов» – это точно! – сказал Кашин. - Да мы самые теперь богатые люди в мире! – заорал Савельев. - А не желаете ли вы, Михаил Иванович, и с народом и с правительством поделиться немного? – спросил Иванов. *** Журнал продолжает нас веселить: ПЯТЬ ДИРЕКТОРОВ КОМПАНИИ «ПРОВОДНИК» В ТЮРЬМЕ !!!!! Рижский окружной суд приговорил пятерых директоров завода «Проводник», во главе с директором-распорядителем Виттенбергом, к тюремному заключению на два месяца за присвоение торгового клейма чужой фирмы. Какая блестящая компания! И ещё весёленькое: Миллионерша Р. Вандербильд устроила в своём дворце в Ньюпорте своеобразный бал. Гости танцевали и ели. Подавалось множество различных блюд. Между блюдами гости каждый раз вставали из-за столов и устраивали танцы. Когда кушанье было подано, гости снова садились за стол. Потом опять танцевали. Бал кончился, когда подали кофе. Ужин продолжался с 9-ти часов вечера до 3-х часов ночи… *** В разных кувшинах камни были разной величины. Кто-то старательно их рассортировал. В одном – более мелкие; в другом – уже тянувшие на 20 каратов; в третьем – огромные, с голубиное яйцо. Вдруг непонятный шум заставил всех оторваться от сокровищ. Стадная тревога мгновенно передалась. Кинулись назад в проход, забыв про камни. Часть стены, впустившая исследователей, плавно опускалась и уже находилась в полуметре от пола – не добежать и не пролезть. Ловушка захлопывалась… К сожалению, на этом месте рукопись обрывается – листки блокнота утеряны. Но не огорчайтесь! Будем надеяться, что они (исследователи) всё же каким-то чудесным образом спаслись и горевать мы не станем, тем более, что на подходе у нас очередная «повесть», и не менее увлекательна, чем все предшествующие.. *** *** *** . *** | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
