В одной стране среди лесов, В изгибах речки неглубокой, Между полей, садов, лугов, Со старины ещё далёкой Расположилося село… Как все - трудилось и цвело. В нём мирно жили, не тужили, Без злобы ссорились, дружили: Мужик, усатый и чубатый; Белесый Мельник, бородатый; И Пекарь, лысый и носатый. А на лугу баранье стадо Привольно травкою паслось. Ведь от него, как повелось, И мясо есть, и шерсть в награду. Мужик пахал, пшеницу сеял, Собрав, на мельницу возил. Там её Мельник молотил. Потом муку мешками мерил: Баранов вечером кормить, А дале Пекарю возить, Так как батона хлеб душистый Он всей деревне выпекал. Слегка был Пекарь гонористый, Но стадо тож не забывал. Да и Мужик не раз бывало Зерном баранов угощал, Когда травы не доставало, От солнца лужи высыхали И голос блеющий рыдал… Однажды в летнее ненастье Под налетевший ураган Родился вшивенький баран. Сначала думали - на счастье! Ещё на ножках он качался, Лишь только шерсточкою взялся, Стал странны речи говорить, Мозги мужицкие мутить: “Взгляни Мужик - на кого пашешь? С утра до ночи спину гнёшь! В жару и холод чубом машешь И пот солёный в землю льёшь! Ведь этот Мельник бородатый, Как и Пекаришка носатый, Совсем не тутошней породы! Откель сюда их занесло, Чтобы командовать народом? Гони их к бесам за село! А сам и сей, и молоти, Без посторонних хлеб пеки!” Баран так блеял, надрывался, Что Мужичок заколебался: “А ведь, похоже, прав баран - Гнать надо этих бородатых, Лобастых, лысых и носатых. Какой же, право, я болван!” Взлохмачен чуб, глаза застыли, В руках топор и остры вилы: Таким Мужик бежал скорей, Чтоб выгонять былых друзей… Не долго свара протекала, И новь желанная настала: Ушёл с села унылый Мельник, Потом и Пекарь, как отшельник… Мужик, усами теребя, Спешил пшеницу молотить. Не приходя ещё в себя, Для хлеба тесто помесить… Но, вместо хлеба на печи, Вдруг получились - кирпичи! Такой нерадостный конец Внимать бараньему совету - Из нашей жизни образец, Он как проклятье всему Свету: Делить людей по бороде, Носам, ушам и цвету кожи; Где родились и жили где, В век двадцать первый нам не гоже, Ведь дел немало на Земле… |