Рабочий день подошёл к концу. Несмотря на непонятную тревогу, с самого утра засевшую в моем мозгу, мне было удивительно легко и весело. Сейчас закончу последние дела перед выходными и отправ-люсь прямиком домой.

Мой кабинет был оборудован строго в соответствии с моим вкусом. Высокие стеклянные окна открывали великолепный вид на темнеющее небо, на котором уже появились первые звёзды. Зеркальные дверцы встроенных шкафов создавали впечатление необъятного пространства. На стереографическом полу, изображающем мраморные плиты, находящиеся на глубине метра под неподвижной гладью воды, стояли столы из небьющегося стекла. В довершение всему с высокого потолка, на котором воссоздавалась карти-на морского дна, свешивались искусственные растения, похожие на водоросли.

Такая обстановка, по мнению моего психоаналитика, поддерживала мою работоспособность на самом высоком уровне.

Я включила стереомонитор и стала наблюдать за происходящим в вестибюле корпорации. Мне не хотелось выходить, пока толпа сотрудников не поредеет. Я слишком устала, чтобы улыбаться, встречаться взглядом, говорить никому не нужные комплементы, поддерживать, сопереживать. Мне хотелось хоть немного побыть одной. Посреди комнаты, прямо на одном из стеклянных столов, как на картинке, разворачивалось действие, которое можно было увидеть на нижнем этаже здания. Один за другим корпорацию покидали её сотрудники. Все были приятно возбуждены в предвкушении выходного. Подождав, пока вестибюль опустеет, я зашла в допотопный лифт, вход в который закрывала одна из зеркальных дверей шкафов. Сегодня мне не хотелось пользоваться пере-мещателем.

Я решила немного пройтись пешком по пустынным улицам корпоративного городка. На улице было настолько тепло, что не было никакой необходимости в плаще. Поздняя весна всегда навевала на меня прекрасное настроение и небольшую ностальгию по детству. В вестибюле я заметила Михаила Викторовича, весело беседующего с одним из сотрудников пятого уровня. Когда он успел прийти? Помнится, на мониторе его не было.

Михаил Викторович был моим заместителем по торговым отношениям. Это была довольно бесполез-ная должность, и несколькими месяцами ранее я хотела упразднить её, но домашние проблемы сына друга моего отца отменили моё решение, и я отдала ему это место. Обычно я так не делаю, но в данном случае некомпетентность сотрудника не могла пагубно сказаться на работе предприятия.

Михаил Викторович, увидев меня, помахал ру-кой. Не оставалось ничего другого, как подождать, пока он подойдёт.

— Решили пройтись по свежему воздуху? — за-дал он риторический вопрос.

Я пожала плечами.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, впрочем, как всегда, — сделал он мне комплемент.

Я поглядела в зеркало. Выглядела я действительно как всегда.

— Позвольте мне пройтись с вами, — попросил он. — Мне нужно с вами поговорить.

— Да, конечно.

Мы вышли из вестибюля и пошли вдоль внешней стены небоскреба, являющегося главным зданием корпорации.

Михаил Викторович молчал, я тоже. Мне было как-то не по себе. Неприятное ощущение давило на меня какой-то тяжестью. Не в моих правилах было влезать в личные мысли других, но сейчас я была готова просканировать своего заместителя. Что-то неуловимое не давало мне покоя.

— Вы хотели о чем-то поговорить? — спросила я своего сопровождающего.

Он шёл немного позади меня, и я решила обер-нуться. Но не успела я повернуть голову, как темнота застлала мне глаза.

Что-то тяжёлое опустилось на мою голову сзади. Всё вокруг поплыло…

Я очнулась в медицинском кресле Центра реге-нерации мозга. Открыв глаза, я увидела улыбающуюся физиономию Михаила Викторовича.

— Я, наверное, переработала, — сказала я ему. — Пожалуй, пора домой. Отдохну и приду в норму.

Голова гудела. Я попыталась встать, но попытка почему-то не удалась. Я сосредоточилась и внезапно поняла, что гудела не голова, гудело кресло. Оно было включено.

— Как вы себя чувствуете? — Михаил Викторо-вич весело постукивал авторучкой по столу.

— Что происходит? — спросила я его.

— Неужели вы так сильно ударились, что не можете увидеть очевидного? — ответил он вопросом на вопрос.

Я снова попыталась встать, но внезапно поняла, что пристёгнута к креслу.

— Послушайте, что вы делаете?

— Наконец-то поняла, — он вздохнул. — Я собираюсь регенерировать ваш мозг, моя госпожа.

До меня медленно начала доходить суть проис-ходящего.

— Вы же не умеете, — я пыталась оценить си-туацию.

— Научился! Видите, одежду я вам уже регене-рировал.

На мне было надето какое-то странное длинное платье серого цвета. Оно было невероятно грубым и наверняка тяжёлым.

— Господи, что это? Зачем?

— Ты никогда этого не узнаешь, — зашипел он. Подумать только, сколько в нем было ненависти ко мне. Я не могла такого даже предположить. — Сейчас я включу эту штуку. — Пульт был у него в руке. — Сначала ты расскажешь мне всё, что ты знаешь сама, а потом я сотру информацию из твоей прекрасной головки. И я стану главным.

— Мы перешли на “ты”? — спросила я его.

— Ты все равно ничего не запомнишь!

— У вас ничего не получится, — всё происходя-щее казалось мне кошмарным сном.

— Почему?

— Потому что информация – не главное.

— Заодно ты дашь мне информацию о глав-ном… А потом… я запулю тебя… ой-ой-ой. Потомки будут в восторге от моей шутки.

— Какой кретин…

Сон навалился на меня. Я уже не могла сопро-тивляться. “Привет!” Во сне вылезла его довольная физиономия. “Рассказывай”. И информация, заклю-чённая у меня в памяти стала медленно покидать мой мозг. Я сопротивлялась изо всех сил, но казалось, уже ничто не сможет мне помочь. Он выуживал из меня сведения, одно за другим. Я понимала, что должна была немедленно что-то предпринять, освободиться любым способом. Слабый луч надежды промелькнул в моем мозгу. И пока мой мучитель не успел понять сути происходящего и выудить из меня внезапно воз-никшую мысль, я предприняла невероятное усилие, удалив подальше от себя ту часть своей памяти, без которой я могла бы просуществовать некоторое вре-мя. Но кое-что я оставила, прочно заключив это в той части подсознания, которая работала на уровне интуиции и была недоступна для аппарата, созданного под моим руководством, а сейчас планомерно уничтожающего моё собственное Я. Одновременно, пока память ещё не совсем по-кинула меня и для меня ещё это было возможно, воспользовавшись энергией прибора, я совершила последнее из того, что должна была предпринять. Всё это произошло так быстро, что невозможно было отследить ни ход моих мыслей, ни мои дальнейшие действия. От перенапряжения я уже не в силах была воспринимать окружающую действительность. Тяжесть навалилась на меня непосильным грузом… Не хватало воздуха… Я попыталась набрать в грудь как можно больше живительного кислорода, но эта последняя попытка вместо того, чтобы помочь, окончательно ослабила меня, и я отключилась.

---

Я открыла глаза. Прямо надо мной сквозь яркую зелёную листву просвечивала нежная голубизна неба. Я попыталась повернуть голову, отчего затылок пронзила такая резкая боль, что на мгновение я потеряла зрение. Рука автоматически потянулась к больному месту. Ничего… Но всё же, кажется, я довольно сильно ушиблась. Немного придя в себя, я встала и осторожно, стараясь не делать резких движений, чтобы не причинять себе боли, оглянулась вокруг, пытаясь понять, куда я попала.

Небольшая речка струилась между каменистыми берегами. Чуть вдали виднелись покрытые зеленью луга, среди которых изредка попадались маленькие островки лиственного леса. На лугу яркими разноцветными пятнами были разбросаны самые разнообразные цветы.

Я стояла около трёх старых деревьев с причуд-ливыми резными листьями. Все ещё кружилась голова. Чтобы не упасть, я присела, прислонившись спиной к стволу. Около корня рос молодой отросток. Сама не знаю зачем, я машинально сорвала один из листков. Меня заинтересовала его структура. Внутри тёмно-зелёного полотна листа, державшегося на плотном остове, словно маленькие жилки были протянуты светлые миниатюрные нити, как будто испаряющиеся у краев, ограниченных волнистой кривой линией. Где-то я уже это видела. Но где? Я стала внимательно рассматривать побег. По стволу взад-вперед снова-ли насекомые. Я снова поймала себя на мысли, что всё это мне знакомо, но… я никак не могла понять откуда. Ещё раз оглянувшись вокруг, я вдруг уяснила для себя, что не все понятия мне дос-тупны. Я сразу узнала деревья и небо; абсолютно очевидно, что я должна узнавать все предметы, находящиеся вокруг меня, но часть их каким-то непостижимым для меня образом выпала из моей памяти.

Задумавшись, я поняла, что на самом деле абсолютно ничего не помнила: ни кто я, ни как я здесь очутилась, ни что это за мир…

— А здесь красиво! — грустно улыбнувшись, произнесла я вслух; затем поднялась на ноги и мед-ленно пошла по берегу реки.

Со временем боль ушла. Мои уши наполняли жужжание насекомых и пение птиц. Разноцветные бабочки кружили над травой. Пчелы забирались в разнообразные яркие соцветия. Было тепло. Лёгкий ветерок чуть-чуть теребил мои волосы, создавая приятное ощущение прохлады и невообразимой легкости. Длинное серое платье несколько замедляло ход. Делать было нечего, и я медленно шла вперёд. Всё здесь для меня было в диковинку. Я осматривала новые места, и их красота при-тягивала меня.

Впереди показался небольшой лесок. Под ветвистыми деревьями было сумеречно. Пройдя чуть дальше, я увидела маленькую полянку, на которой в траве алели спелые ягоды. Что-то знакомое уловила я в них, но никак не могла вспомнить, что это. Я решила попробовать ягоду на вкус и почувствовала, что где-то уже испытывала это ощущение. Сев на землю, я стала обрывать найденное угощение в сорванный поблизости большой лист, махровый с одной стороны и абсо-лютно гладкий с другой.

Поначалу, увлекшись сбором ягод, я не замети-ла, как к поляне начали стягиваться какие-то дикие звери. Затем как-то внезапно, словно поддавшись интуиции, я почувствовала их приближение; всем своим нутром я ощутила их голод. Мне не понадоби-лось даже поднимать голову, чтобы точно знать величину стаи. Всего двадцать три. Оторвав взгляд от набранных ягод, я внимательно оглядела животных. Они не сводили с меня голодных глаз, готовые по первому приказу вожака кинуться на долгожданную добычу. “Волки”, — промелькнула мысль. Но кроме названия вида, в моей памяти не возникало никаких ассоциаций. Сосредоточившись, я ещё раз обвела взглядом поляну и нашла вожака. Посмотрев ему прямо в глаза, я инстинктивно почувствовала то, что чувствует он. Вожак был зол, потому что он недавно поранил лапу об один из твёрдых предметов, которые разбрасывают такие же двулапые, как та, которая сидит сейчас перед ним на поляне. Он был голоден и ненавидел всё вокруг за то, что не смог съесть еду, положенную возле того места, где был ранен двулапым существом. Он не любил двулапых, и одна из этих особей стояла сейчас перед ним. Великолепная закуска! Он накормит всю стаю свежим, только что пойманным мясом…

Сама не понимая, каким образом, я вошла в его мысли легко и стремительно. Я посмотрела на себя его глазами. Боже мой! Какой жалкой я показалась себе. Бедное оборванное создание! Неужели я всегда была такой? Вожак был удивлён, очень удивлён тем, что двулапая не испугалась его. Волк потряс головой, как будто ощутив моё присутствие. “Тихо, спокойно, — беззвучно прошептала я ему, претворяясь чем-то вроде внутреннего голоса. — Всё хорошо”. Вожак опять удивлённо затряс головой, пытаясь отогнать от себя новое наваждение. По всей вероятности, у волков не было внутреннего голоса, и вожаку моё втор-жение в его мысли не слишком понравилось. Но у него не было сил сопротивляться, и с каждой секундой я обретала над его разумом всё большую и большую власть. Наконец, он расслабился, полностью подчинившись моей воле. Почувствовав его инертность, я продолжила увещевать волка: “Ты сыт, тебе лень нападать, ты хочешь спать. Надо увести стаю, чтобы они не видели твою апатию. Двулапая слишком мала для них. Возможно, когда-нибудь она сможет пригодиться. Наверное, она вспомнит, что ты отпустил её. Двулапые часто ловят волков. Она сможет помочь кому-нибудь из стаи”. Я сама стала вожаком стаи, вместе со всем корпусом повернула лохматую голову, обведя стаю потухшими глазами и, взвыв от безысходности, приказала им уходить. Они были не очень довольны, но побоялись ослушаться сильнейшего. Волки развернулись и поплелись прочь от того места, где нашли такую лёгкую и теперь бесполезную для них добычу.

Я тряхнула головой, приходя в себя и отгоняя от себя ощущения, навеянные этим небольшим приключением. Значит, где-то есть такие же, как я, я не одинока. Но ради чего они ранят волков? Я была почти уверена, что тот твёрдый предмет, о котором думал вожак, — своеобразная ловушка. Зачем калечить зверей, когда их так легко можно подчинить?

Волки… Что это за звери? И почему они решили перекусить мною? Я была уверена, что когда-то знала о волках довольно много, но сейчас абсолютно ничего не приходило мне в голову. Что же случилось со мной такого, что я не могу понять сути не только происходящего, но даже себя самою? Аккуратно завернув собранные ягоды в большой лист, я вышла из леса.

Идти мне было некуда. Выйдя на берег реки, я начала наблюдать, как медленно плывет по течению ствол когда-то бывшего живым дерева. Прямо по ходу его движения виднелась небольшая отмель. Прошло совсем немного времени, и бревно, наткнувшись на отмель, резко остановилось.

«Бревно», — моя беспомощность начала меня смешить. Понятия выплывали из глубин памяти как по волшебству, и, как не странно, в тот самый мо-мент, когда я этого не ожидала. Словно кто-то внутри меня подсказывал мне названия вещей, когда это становилось необходимым.

Через некоторое время бревно вновь привлекло моё внимание. Оно снова пришло в движение, на этот раз очень тихо перемещаясь перпендикулярно движению реки. Присев на берегу, я смотрела, как течение подталкивало свободный конец бревна, медленно добиваясь своей цели. Видимо, существуют некоторые силы, обойти которые невозможно, установив даже довольно серьезное препятствие. Прошло довольно много времени, и, в конце концов, река победила – бревно продолжило свой путь вдоль её течения.

Я решила пойти вдоль берега реки, некоторое время наблюдая движение бревна. Но вскоре оно осталось позади, застряв на очередной отмели. Устремившись вперед, я уже ни о чём не думала и не пыталась больше ничего понять. Я проходила луга, шла через леса, натыкалась на новые и новые полянки. Некоторые из них были уже кем-то обобраны, но на других оставалось ещё немного ягод. Мне было безразлично, куда я иду. Я должна была найти таких же, как я. Сколько времени я шла? Этого я тоже не знала. Я просто шла и шла, пока усталость не подкосила мне ноги. Тогда я легла на траву и заснула.

Во сне я видела смеющееся лицо мужчины. Он был довольно привлекательным, но внутри меня воз-никло какое-то неприятное чувство при виде этого лица. Наверное, когда-то я его знала. Сейчас же я не могла вспомнить ничего, кроме ощущения брезгливости, вызванного его присутствием…

Когда я проснулась, было раннее утро. Солнце только что показалось из-за горизонта. Прозрачная роса каплями свисала с бутонов ещё не раскрывшихся цветов. Но красоты природы сейчас мало волновали меня. Я была насквозь мокрая, невыспавшаяся и замёрзшая. Ныли все части моего тела. Теперь я была уверена, что никогда не спала на голой земле под открытым небом.

Встав с мокрой травы, я пошла в том же на-правлении, которое выбрало за меня днём раньше плывущее бревно. Солнце медленно согревало землю, одновременно высушивая мою одежду. Набранные в лесу ягоды давно кончились, а больше полянок с таким изобилием мне не попадалось. Голод почти не ощущался, только лёгкое головокружение, иногда переходящее в головную боль. Изредка попадались дикие звери, но все они, едва увидев меня, уходили прочь.

Я понимала, что независимо от своего желания, делаю что-то такое, что пугает животных и заставляет их обходить меня стороной. Хотя, вполне возможно, что в этом была и не моя вина… Почему-то на поляне, когда я собирала ягоды, волки нисколько не испугались меня…

Спустя несколько дней я поняла, что возбуждаю в волках любопытство, притягивающее их ко мне. Во мне не было желание причинить им зла, и, по всей вероятности, они очень скоро поняли это. Тот самый вожак стаи волков, который при первой встрече хотел меня съесть, теперь всюду сопровождал меня. Сначала он вёл свою стаю вдали от меня, но в один прекрасный момент осмелел и подошёл совсем близко. Я погладила его по голове. Это заставило его отпрянуть, но потом он позволил мне прикасаться к себе. Все остальные волки день ото дня тоже становились смелее, и теперь я шла в очень серьёзном сопровождении.

Вода в реке была довольно чистая и по существу она одна поддерживала мои силы. День проходил за днём, а я всё шла и шла… Река мягко несла вдаль свои прозрачные воды, как бы указывая мне путь.

Я уже привыкла спать на голой земле и идти в никуда. Надо было что-то делать, но я даже представить себе не могла, что именно. Если бы я могла вспомнить… Но нет… Тонкая нить памяти ускользала от меня, как только я хотела зацепиться за неё. И тогда я шла дальше, ни о чём не думая и не представляя себе ни где я, ни кто я, ни откуда.

Я не знала, сколько дней брела так вдоль каме-нистых берегов реки с неизвестным мне названием и сколько дней ещё шла бы так одна, голодная и оборванная. Лишь счастливая случайность помогла мне выбраться из этого положения.

В тот день как обычно я шла по берегу чужой реки. Ландшафт немного сменился. Берега реки стали положе. Изредка камни стали сменяться песчаником, иногда попадались небольшие лужайки. Стая волков от чего-то разбежалась, укрывшись в небольшом подлеске поблизости. Внезапно сзади послышался незнакомый мне звук. Хотя, что я говорю! Все звуки здесь ничего мне не напоминали. Я обернулась. Какой-то человек ехал за мной верхом на каком-то животном. Слабая нить воспоминаний снова появилась рядом со мной, и я успела ухватить её за самый кончик. Да! Это лошадь. Это животное называется лошадь! Мне показалось, что появилась надежда; надежда, подогреваемая тем, что наконец-то я смогла сама выловить что-то из своей памяти. Лошадь… Я вспомнила это понятие не потому, что попала в кри-тическую ситуацию, а просто потому, что захотела вспомнить. И я рассмеялась. Наверное, выглядело это ужасно. Слабое, оборванное создание, весело гогочущее посреди пустынного, безлюдного места. Но я настолько была счастлива тем, что вспомнила хотя бы что-то, что мне было совершенно безразлично, что обо мне подумает тот человек на своей лошади.

— Что так развеселило вас, сударыня? — его голос был мягким и бархатистым.

Как мне можно было объяснить ему всю радость, испытанную мной оттого, что я хотя бы что-то знаю в этом мире? Я улыбалась ему и молчала. Я не могла ответить на его вопрос. Я сама не знала ответ. И ни один ответ не выразил бы того, что чувствовала я в этот момент.

— Кто вы? — спросил он.

— Простите?

— Как вас зовут? — снова задал он вопрос.

— Я не знаю…

— Не знаете? Вы смеётесь надо мной!? Каждый человек знает, как его зовут.

— А я не знаю…

— Это довольно любопытно! — он явно был оза-дачен. — И давно вы так бредёте, милая леди?

— Может да, а может нет, я не считала дни.

Я смотрела на своего собеседника. Он, видимо, был довольно симпатичным когда-то, но сейчас глу-бокие морщины избороздили его лицо. Я поймала себя на мысли, что не привыкла к этому. Видимо, там, откуда я пришла, не было людей с морщинами. Его седина тоже вызывала во мне странное чувство новизны. В седле он держался хорошо, но были видны признаки надвигающихся болезней. По всей видимости, сердце его работало с перебоями, да и печёнка барахлила. Мне стало жаль этого человека.

Пока я изучала его, он, не теряя времени, вни-мательно разглядывал меня, видимо, тоже делая ка-кие-то выводы на мой счет. Мне очень хотелось, чтобы этот человек забрал меня с собой, но я не могла навязать ему себя. Я всё ещё улыбалась, ожидая что будет дальше. Наконец, мужчина принял решение.

— Там впереди есть дорога, — сказал он мне. — Она ведёт в моё поместье. Идите по ней. Возможно, я подыщу вам какую-либо работу.

— Почему? — спросила я, хотя в голове моей звучал совершенно иной вопрос.

— Я отвечу вам так же, как вы ответили мне: я не знаю! — мужчина ласково улыбнулся мне, немного наклонившись ко мне, как бы желая запомнить моё лицо, затем выпрямился, развернул свою лошадь и уехал, а я опять осталась одна.

Было досадно оттого, что этот мужчина просто не предложил довезти меня до своего дома. Лошадь, наверняка, смогла бы выдержать нас двоих. Мне больше не хотелось брести одной, полуголодной вдоль бесконечной реки, наблюдая её течение и общаясь лишь с дикими животными. Меня так измучило это бесконечное путешествие! Вздохнув, я подумала, что он что-то говорил про дорогу. Я пошла вперёд. Очень скоро я действительно увидела дорогу. Она вела куда-то от реки, или скорее – откуда-то к реке. Моментально забыв о своей обиде на незнакомца, я побежала по указанному им пути. Я бежала все быстрее и быстрее. Мне казалось, что быстрее меня не может бежать ни одно существо этого мира. Но я не учла, что слишком ослабла за время своих блужданий. В конце концов случилось то, что должно было случиться – я упала… Но этого я уже не почувствовала.

***

— Бедная девочка, — какая-то женщина скло-нилась надо мной. — Она совсем измучена.

— Интересно, откуда она. — На этот раз я слы-шала голос мужчины прямо из-за моей головы. — Похожа на бродяжку, может быть – попрошайка.

Мне очень хотелось сказать тому человеку, который произнёс эту тираду, что я не попрошайка, но я сама не знала, кем я являюсь. Поэтому я решила промолчать и на этот раз.

— Посмотри на её руки. Разве бывают такие руки у попрошаек? — снова подала голос женщина.

Я взглянула на свои руки – руки как руки. О чём они говорят?

— Тише! Она нас понимает! — Мужчина смотрел на меня, а я на него.

— Да, кажется, очнулась, — женщина ласково улыбнулась мне. — Как тебя зовут, детка?

— Я не знаю, — ответила я просто.

— Каждому при рождении дают имя, — женщина задумчиво посмотрела на меня. — Ты его забыла. Мы будем звать тебя Еленой. Алёнушка. Это хорошее имя.

Я кивнула в знак согласия. Мне понравилось это имя, как будто что-то родное и давно знакомое послышалось мне в тех звуках, которые произнесла сердобольная женщина, пожалевшая и приютившая меня.

— Вот и славно, — сказал мужчина. — Ну, ты тут обустраивайся, а мне пора за дело.

Сев на широкую лавку, на которую меня поло-жили люди, давшие мне имя, я стала осматриваться кругом. Всё было настолько необычно, что я не могла понять, сон это или явь. Я сидела на лавке в деревянной избе, посреди которой стоял стол. Около стены была большущая печка. Та-кая большая, что, пожалуй, на ней можно было и спать. Окна были заделаны чем-то мутным, и через это что-то просачивался тусклый дневной свет.

— Тебе надо переодеться, — женщина с улыбкой смотрела на меня. — Возьми это. — Она протянула мне старые, но чистые юбку, рубашку и платок. — Я выйду за водой.

Хозяйка вышла, а я быстро натянула на себя рубашку и юбку. Одежда была странных грязно-серых тонов. Я смотрела на платок и никак не могла понять, что мне с ним делать. Мне не было холодно, поэтому надевать его как шаль не имело смысла. Я выглянула в окно. Женщины, снующие взад-вперед по неширокой дороге между домами, носили платок на голове. “Наверное, здесь так принято”, — подумала я и тоже повязала платок. Вошедшая в дом хозяйка удовлетворенно оглядела меня:

— Теперь ты похожа на человека!

Я так не думала, но решила снова промолчать. Моя одежда казалась мне довольно забавной и не-удобной. Как же я здесь очутилась?

— На-ка, поешь! — хозяйка поставила на стол какое-то варево в деревянной миске.

Я подошла к столу. Голова всё ещё кружилась. Варево выглядело не очень аппетитно, а пахло и того хуже. Негоже было обижать хозяйку, и я с неохотой взяла в руку ложку. Первую ложку я проглотила с трудом. Но, по всей вероятности, я настолько изголодалась за долгое время пути, что остальное далось мне легко.

Во время моей трапезы хозяйка неотрывно на-блюдала за мной. Наконец, когда я съела последнюю ложку, она проговорила:

— Что случилось с тобой, девочка? Как получи-лось, что ты одна-одинешенька так долго бродила по лесам?

Я сочла вопрос за риторический, поблагодарила женщину и только встала из-за стола, решив немного пройтись по свежему воздуху, как вдруг услышала её возмущенный голос:

— А кто будет посуду за тобой мыть?

Мыть посуду? Странно, что я сама не подумала об этом! Я спросила хозяйку, где можно вымыть по-суду.

— Ступай к колодцу, — сказала она мне.

Взяв миску с ложкой, я вышла за дверь. Когда я бежала по неширокой дороге, я не могла даже представить, куда она меня заведёт. Вокруг стояло множество домов, около которых росли красивые, ухоженные деревья, полные зарождающихся плодов. Аккуратно обработанные участки земли были засажены какими-то неизвестными мне растениями. Возможно, когда-то я что-нибудь знала об этих растениях, но теперь… теперь они не возбуждали во мне абсолютно никаких воспоминаний.

Я оглядела участок земли около того дома, куда занесла меня судьба. Возле изгороди играли ребятишки. Увидев меня, они повисли на заборе, не сводя глаз с доселе неизвестной им женщины. Прямо во дворе находилось деревянное сооружение, на котором стояло ведро. Ведро было привязано верёвкой к цилиндру, приделанному прямо над сооружением. Я подошла ближе. Сооружение было накрыто чем-то вроде деревянной крышки. Взяв её за ручку, я потянула крышку на себя, заглянув под неё. Под крышкой была глубокая яма, наполненная водой. Подумав о том, что если я опущу ведро, привязанное верёвкой, в яму, то наверняка смогу поднять его с помощью рукояти, приделанной к цилиндру, я бросила ведро в яму. Цилиндр завертелся, и ведро потянуло за собой верёвку, накрученную на цилиндр. Испугавшись того, что ведро может быть не привязано к цилиндру, я успела ухватить верёвку прежде, чем она полностью раскрутилась, уронив при этом миску с ложкой на землю. Стоявшая за забором ватага детей, наблю-давших за моими действиями, затряслась от хохота. Наверное, мои безуспешные потуги действительно были очень смешны…

На смех ребятишек из дома выбежала женщина, приютившая меня.

— Ты что, колодца ни разу не видела? — жен-щина с удивлением смотрела на меня. Уголки губ ее приподнялись. Верно, она тоже готова была рассме-яться надо мной, но, видя мою беспомощность, ре-шила себя сдержать. — Господи, что же с тобой де-лать? Диковинная ты какая-то!

Она помогла мне вымыть посуду и предложила пройти в дом. Возле крыльца стояла лавочка, и я по-просила женщину позволить мне остаться во дворе. Она укоризненно посмотрела на меня и произнесла:

— Ты ещё не нагулялась, деточка? — затем, по-качав головой, добавила: — Разве тебе не достаточно того, что ты пережила в последние дни? Что же случилось с тобой, девочка?

— Я ничего не помню, — ответила я. — Просто мне так хочется побыть на свежем воздухе.

— Ну что же, посиди, только не выходи за ка-литку, — вздохнув, разрешила хозяйка.

— Почему? — вопрос вырвался машинально; мне казалось, что он был довольно резонен.

— Почему?! — возмутилась женщина. — Ты ещё спрашиваешь почему? Горе на мою голову!

Женщина вздохнула и вошла в избу, громко за-хлопнув за собой дверь.

Взглянув на дверь, за которой скрылась моя хо-зяйка, я увидела бабочку, сидящую на косяке. Я по-дошла к двери и протянула руку, ожидая, что бабочка вспорхнет на неё. Дети во дворе опять заржали. Бабочка взмахнула крыльями и села на тыльную сторону моей руки. Я подошла к лавочке и медленно опустилась на неё, надеясь не спугнуть насекомое. Дети за изгородью затихли. Мне была непонятна их реакция на моё невинное желание разглядеть насекомое поближе. С колодцем вышло действительно смешно, но что смешного в том, что я захотела поближе рассмотреть изумительной красоты рисунок на крыльях этой бабочки? Я внимательно взглянула на насекомое. Четкий разноцветный рисунок на его крыльях явно что-то напоминал мне, но что… Пока это так и осталось для меня тайной.

Дети всё также с любопытством наблюдали за мной. Я отпустила бабочку и стала изучать людей, проходящих мимо дома, в котором меня приютили. Они осматривали меня как какую-то диковинку. Де-ти показывали им на меня пальцем и что-то говори-ли. Я слишком далеко находилась от них и не могла разобрать слов. Но почему-то это меня не смущало. Мне было абсолютно безразлично мнение окружаю-щих. Судя по тому, как со мной здесь обращались, я была моложе многих из них. Сейчас я не помнила, сколько мне лет. Память моя действовала как-то из-бирательно. Я знала, что такое деревья и цветы, но не узнала сразу лошади. Я могла спонтанно понять суть какой-то вещи, но, если начинала задумываться о чём-то, это что-то уходило от меня с быстротой молнии. Кто же я? И как я здесь очутилась? Я была почти уверена, что никогда не жила ни в этом месте, ни в месте, похожем на это. Я просидела на лавочке до вечера, осматривая прохожих, удивляющихся моей нескромности. Я бы просидела здесь и дольше, но как только пришёл с работы муж моей хозяйки, мне пришлось вернуться в избу. Мужчина был очень зол. Должно быть, ему уже успели донести о том, что я весь день просидела возле его дома под пристальными взглядами односельчан. Во всяком случае, судя по его словам, его сердило именно это. Женщина снова выпроводила меня во двор, а затем долго разговари-вала о чём-то со своим мужем. Мне показалось, что хозяйка увещевала его не ругать меня, так как даже если бы я знала местные порядки, я скорее всего их не помнила.

К вечеру похолодало. На деревьях всё ещё весело щебетали птицы. Я чувствовала, что не привыкла ни к таким домам, ни к обилию птиц, ни к вечерней прохладе, ни к колодцам, ни к деревянной посуде. Скорее всего, то место, где обитала я, резко отличалось от этого поселения. Но сейчас мне было хорошо, спокойно и уютно. Мне начали нравиться люди, приютившие меня. Я с благодарностью оглянулась на дом, в котором находились мужчина и женщина, отнёсшиеся с теплом к совершенно незнакомому им человеку, приютившие и обогревшие меня в тот момент, когда я уже начала терять силы от голода и ус-талости. Неужели в мире всё ещё существуют беско-рыстные люди, люди, способные на сопережива-ние?… Я благодарила Бога за то, что он послал мне кров тогда, когда я даже не знала о существовании крова.

Как только вернулся хозяин, ребятня быстро разбежалась от избы, в которой меня приютили. Ви-димо, здесь этого мужчину немного побаивались. Прохожих, пришедших поглазеть на меня, тоже больше не было видно. Изредка вдоль забора прохо-дила чья-то коза, бегали куры и петухи. Мне стало немного скучно. Я посмотрела на молодого петушка и мысленно подозвала его к себе. Взяв петушка на руки, я погладила его по холке. В ответ он небольно клюнул мой палец. Мысленно я попросила его по-дать голос, и он негромко кукарекнул. Мне это понравилось, и я приказывала ему делать это снова и снова…

Внезапно дверь дома открылась.

— Иди в избу спать! Утро вечера мудренее, — сказал вышедший на крыльцо хозяин. — Да отпусти ты этого петуха! Совсем замучила бедную животину! Зови меня Иваном Никонорычем, — добавил он. — А жена моя – Марья Антоновна. Запомнишь, детка?

— Да, Иван Никонорыч! — я благодарно улыбнулась уже казавшемуся таким родным человеку.

— Ну, вот и славненько! — улыбнулся он в от-вет. — А теперь – спать.

Я сняла платок и, подложив его под голову, легла на голую деревянную лавку, которая после ночей в лесу показалась мне самой мягкой периной в мире. Это было чудом. Я обрела дом, в котором мне было действительно хорошо, людей, которые как родную приняли меня в этом доме, и мне больше ни о чём не надо было заботиться. Впервые с того времени, как я очнулась под незнакомым небом, мне удалось спокойно уснуть, чувствуя себя в полной безопасности и имея прочную крышу над головой.

---

Я мягко погружалась в небытие, внимательно следя за теми ощущениями, которые давало мне это погружение. Тело медленно расслаблялось, словно расплывалось. Душа же, наоборот, срасталась воедино с каким-то потусторонним миром. Явь перемешалась с выдумкой. Мой мыслительный аппарат выдавал обрывки видений, разговоров. Одновременно я понимала, что этот бред – начало процесса засыпания, и всё ещё воспринимала окружающую действительность. Постепенно мой разум погружался в бредовое состояние всё больше и больше. Этот процесс меня захватывал, и почему-то мне очень хотелось понять, что же происходит в момент перехода организма от яви ко сну. Мой мозг медленно отключался и, наконец, я перешла в состояние сна, полностью отрешившись от окружающей действительности.

Теперь уже мне не было странно, что я могла наблюдать этот процесс с начала и до конца. Сейчас, когда разум мой был по ту сторону реальности, я понимала, что так было всегда. Я давно уже могу контролировать собственные сны. Я медленно поднялась над Землёй и полетела в необозримые просторы Вселенной. Я должна была вспомнить, найти ту связующую нить, которая даст мне понять, кто я, и что я тут делаю. Но какой-то запрет стоял на моих воспоминаниях, словно стена, которую я никак не могла пробить.

Я стала расширяться, увеличивая свой астрал всё больше и больше. Стена, сейчас я её обогну, раз-давлю своим неимоверным объёмом. Я выросла до размеров стены и… Это была не стена. Это куб. Куб, закрытый со всех сторон. Сколько бы я не увеличивалась, я никогда не войду внутрь. Надо искать другой подход. Я медленно кружила вокруг куба, не зная, что предпринять. Как войти внутрь? Нет… Сейчас это бесполезно. Когда я проснусь, надо всё хорошенько обдумать. А сейчас я могу просто скользить по сновидению, проходить сквозь стены, заглядывать в чужие дома. Стоп! Проходить сквозь стены…

Я попыталась пройти сквозь стену куба, ещё раз, ещё и ещё. Тут какая-то другая стена. Я не могу пройти сквозь неё. Какой-то запрет… Должен быть вход, хоть один, но должен… Но пока я его не вижу.

Слишком сильно бьётся сердце. Пульс… Слиш-ком быстро. Надо успокоиться. У меня целая веч-ность. Надо отдаться сну.

Я ослабила контроль и полетела куда-то вниз. Я чувствовала невероятную лёгкость невесомости. Куб. Он внизу. Он очень прочный. Я могу разбиться. Я рассмеялась. Ну нет! Огромные горы мягкой, пушистой ваты накрыли куб, и я медленно опустилась в них, не чувствуя ни боли, ни страха, ни отчаяния. По мере погружения вата исчезала и, в конце концов, я снова оказалась около куба.

— Зачем ты преследуешь меня? Я хочу отдох-нуть.

Куб улыбнулся:

— Ты должна разгадать загадку.

— Почему ты не впустишь меня?

— Я не могу. Только ты сама можешь войти.

— Почему?

Куб почесал подбородок:

— Глупый вопрос.

— Всё же ответь.

— Нельзя. На мне запрет. Отвечай сама!

Я подлетела поближе. Куб как куб. Нет ни рта, ни глаз, ни рук, ни даже подбородка… Что за бред? Господи, да я же сплю! Я расслабилась и полетела дальше, уже ни о чём не думая. Мозг мой отдыхал. Я знала, что куб здесь рядом: либо подо мной, либо сбоку, либо надо мной. Я лечу вдоль его стенок. Но мне надо отдохнуть, отключить контроль сна, иначе с утра я буду “как выжитый лимон”. Стоп! Откуда я это знаю? Ни о чём не думать… Ни о чём не думать… Ни о чём…

…Я плавно перемещалась по непонятному для меня коридору, в котором я очутилась помимо своей воли. Куба не было, но меня это не очень тревожило. Тревожило то, что я не знала, где я нахожусь. Я должна была это знать, я чувствовала, что должна…

Коридор был весь белый, ослепительно белый. Местами его поддерживали высокие колонны. Мне нужно было найти выход. Мне вдруг показалось, что я могу застрять здесь навсегда. Я металась из сторо-ны в сторону, внимательно осматривая стены кори-дора, но не было ни единой щели, через которую я бы могла просочиться, чтобы выбраться из этого бесконечного туннеля.

Свет становился все ярче и ярче. Свет жёг мне глаза. Я понимала, что не должна чувствовать боль, что я сплю. Надо проснуться. Я напрягла волю и по-пыталась покинуть необозримые просторы сна. Без-результатно! Сейчас я не могла проснуться по собст-венному желанию. Самым странным было то, что я чувствовала, что ни один человек в этом мире не способен разбудить меня в этот момент.

И внезапно до меня дошло понимание той мыс-ли, которую я старательно отгоняла от себя в неук-люжих попытках вырваться из плена. Я поняла, что этот коридор уже не сон. Из состояния сна всегда можно выйти по своей или чужой воле. Сейчас же для меня это было невозможно! Так где же я? Неизвестность всё больше и больше пугала меня. Мой пульс учащался. Я начала паниковать. Попытавшись пробить стену, я больно ушиблась и обожгла руку. Я подлетела к другой стене и осторожно потрогала её рукой. Стена была огненной. Что это? Я развернулась, желая уйти из этого места по той дороге, по которой пришла, но проход был закрыт. Я металась из стороны в сторону. Все было бесполезно. Наконец, я оста-новилась и снова начала думать. Кто-то или что-то не оставляло мне выхода. Я должна была двигаться вперед. И чем быстрее я окажусь в назначенном месте, тем быстрее кончится этот кошмар. Я решилась и полетела вперёд. Стены и колонны становились всё горячее, всем своим телом я чувствовала жар, исходящий от них. Свет становился всё более ослепительным, но я не закрывала глаза, хотя иногда мне казалось, что я ослепну от этой невероятной белизны. Но должен же быть конец этому нескончаемому туннелю!

Не знаю, сколько времени я летела, пока не по-няла, что прямо передо мной находится именно то, что излучало бесконечный ослепительный свет. Я больше не могла терпеть это сияние и прикрыла глаза рукой.

— Что вы хотите от меня? — как странно звучал мой крик в этом помещении!

— Здравствуй, Елена! — Он проигнорировал мой вопрос.

— Здравствуйте, — уже более спокойно ответила я.

— Ты можешь попасть в беду, — он не спраши-вал, а утверждал.

— Я ничего не помню, — услышала я свою жалобу. — Я вас знаю?

— И нет, и да! Но встречаемся мы впервые, — его голос завораживал своей уверенностью; незаметно для себя я успокоилась.

— Кто вы? — тихо спросила я, оторвав руки от лица; мне показалось, что свет, испускаемый этим человеком, стал мягче.

— Сейчас это не важно для тебя! — прозвучал ответ.

— А что важно? — этот человек казался мне всемогущим; моя душа тянулась к нему в ожидании какого-то чуда; где-то внутри я чувствовала возмож-ность этого.

— Ты должна выбраться отсюда, и времени у тебя почти нет! — я не видела его лица, но чувствовала улыбку на его губах.

— Я не могу вспомнить, — снова пожаловалась я, безмолвно моля его о помощи.

— Скорее всего, ты со мной не согласишься, но сейчас ты не нуждаешься в моей помощи, — как я и предполагала, он легко читал мои мысли; но ответ его несколько разочаровал меня. — Ты сама смогла поместить себя в эту ситуацию, — объяснил он, почувствовав моё разочарование. — И ты сама сможешь выбраться из неё. Я только хочу предупредить, чтобы ты не тратила время зря.

— Зачем я здесь? — вопрос прозвучал в пусто-ту.

Коридор исчез вместе с жаром и светом. Его тоже не было рядом. После ослепительно яркой белизны туннеля я почти ничего не видела в том межзвездном пространстве, где очутилась вновь. Боль от ожогов не проходила; значит, они настоящие. Я ощущала присутствие куба рядом с собой, хотя не видела практически ничего. Расслабившись, я начала скользить в пустом пространстве Вселенной. Надо было привести себя в порядок, пока я находилась в состоянии сна. Наяву это будет проблематично. Но снова мне не дали отдохнуть…

Комната, в которой я очутилась на этот раз, не излучала ни света, ни тепла. Я оглянулась. В помещении не было ни одного угла. Но здесь это было не самое странное. Все стены были увешаны зеркалами самой причудливой формы: длинные, короткие, круглые, квадратные, ромбические, в форме параллелограмма, трапециевидные, эл-липсоидные и вообще не имеющие очертаний. Зеркала были кругом. Шарообразные и кубические зеркала свисали с потолка. Я взглянула себе под ноги – пол тоже был зеркальным. Сквозь зеркала то тут, то там, показывались небольшие промежутки стен и потолка. Было такое ощущение, что стены были изготовлены из чистого золота, а потолок был стеклянным, и сквозь него просвечивало звездное небо. Пол же был полностью зеркальным, и нельзя было понять, что находится под этими зеркалами. Я с удивлением осматривалась вокруг. Комната была довольно большой, но ни одной двери не было. Ощущение реальности происходящего снова не покидало меня. Но каким-то образом я знала, что те, кто меня позвал сюда, не слишком сильно были связаны с человеком в туннеле.

— Где вы? — задала я вопрос.

В этой комнате мне не казался чужим мой голос. Я была в более привычной для себя обстановке, и мне это нравилось.

Никто не появлялся. Я пошла вдоль зеркал, изучая свои отражения в них. Здесь не было ни одного кривого зеркала. Все отражения были идеально правильными. Но что это? Мне показалось, что в одном из зеркал моего отражения не было. Я вернулась и снова взглянула в не отражающее меня зеркало. В нём была видна вся комната, но меня в зеркале не было. Я протянула руку, чтобы прикоснуться к стеклу.

— Не трогай! — услышала я резкий оклик за своей спиной.

Я взглянула в соседнее зеркало, и не увидела никого позади себя. Но я слышала голос!

Тогда я медленно обернулась и вздрогнула от неожиданности. За мной стояли три человека. Они были абсолютно одинаковыми, не было видно ни единого различия, по которому можно было бы определить, кто из них кто. И ни один из троицы не отражался ни в одном из зеркал, включая и то, в котором не было моего отражения. Взглянув в их глаза, я не заметила ничего, кроме высокомерия. Возможно, они имеют право так обращаться со мной, но, несмотря ни на что, я начала терять терпение, хотя и на этот раз решила сдержаться.

— Здравствуйте, я Елена, — представилась я.

— Мы знаем, кто ты, — усмехнулись люди. Их усмешки ничем не отличались друг от друга. Они были как отражения в зеркалах одного и того же человека. — А знаешь ли ты, кто ты?

— Нет, — вздохнув, честно ответила я.

— Это и есть проблема, — пробормотал первый из них.

— Большая проблема, — сказал второй.

— Твоя проблема, — продолжил третий.

— Какая проблема? — Я смотрела на троицу, они казались мне очень забавными, хотя каждый из них в отдельности, возможно, не вызвал бы во мне такого ощущения.

— Поймёт ли она? — спросил тот из них, кото-рый стоял справа от меня, остальных.

— Она слишком примитивна, — ответил сред-ний.

— Она может понять, если объяснить, — возра-зил последний.

— Мы не обязаны ей объяснять, — средний всё больше и больше не нравился мне.

— Мы взаимосвязаны, — это был левый.

— Пока это не слишком сильная связь, — под-держал среднего правый.

Мне надоел их спор, и я просто хотела отдох-нуть, поэтому я решила их перебить:

— Зачем я здесь?

Все трое уставились на меня так, как будто я совершила что-то невероятно ужасное.

— Елена, Елена… Ты попала не туда, где должна быть.

Они говорили все вместе, и это было довольно смешно. Я улыбнулась и тут же была наказана за свою дерзость. Все трое протянули ко мне правую руку, и я ощутила мощный электрический разряд, заставивший меня упасть и больно удариться об одно из зеркал, которое тут же разбилось и поранило мне затылок. Внезапно все зеркала начали разлетаться вдребезги. Я испугалась и отскочила на середину комнаты, но и там осколки ранили меня. Я чувствовала, как кровь струится по моему лицу.

— Что ты наделала? — услышала я их голоса, исчезающие в неведомых мне глубинах космоса.

— Но это же вы сделали! — крикнула я вслед испарившейся вместе со странной комнатой троице.

Я снова была в своём сне. Кровь не переставала течь по моему лицу. Я теряла силы. Внезапно чья-то рука прикоснулась ко мне, и я почувствовала тишину и успокоение. Силы начали возвращаться ко мне. Рука исчезла, я открыла глаза, увидела стремительно исчезающий ослепительный свет и вновь услышала Его голос, он звучал как приказ:

— Не трогайте её!

— Она разбила зеркальную комнату, — трехголосье словно жаловалось.

— Я сказал! — Это было последнее, что я услы-шала из Его уст.

— Вы мне объясните, что здесь происходит? — закричала я, чувствуя, что сейчас впаду в истерику.

— Тише, тише, — прошептали голоса, — ты разбудишь людей в доме. Прощай! Он не велел прикасаться к тебе.

Троица исчезла. Я вновь осталась одна, ещё бо-лее чем раньше не понимающая ничего. Я знала, что на этот раз все меня покинули, и думала, что теперь мне дадут спокойно закончить свой сон. Но я опять ошиблась…

На этот раз то место, где я оказалась, было не светящимся и не зеркальным. Прикованная обжи-гающими руки цепями, я висела в пустом простран-стве, а вокруг меня, куда ни кинешь взгляд, горело жаркое пламя. Мне надо было бы уже привыкнуть к тому, что спокойно поспать не удастся, но внезапно такой гнев навалился на меня, что мне захотелось разнести всё вокруг. И несмотря на жуткую боль от ожогов, я собрала все оставшиеся силы и во весь голос закричала:

— Что, черт возьми, происходит?! Вы дадите мне спокойно отдохнуть или будете мучить меня до скончания веков?! Что я такого сделала, чтобы так издеваться надо мной? Оставьте меня в покое! Хватит того, что я ничего не помню!

Он возник из ниоткуда, просто появился посре-ди огненной массы, окружающей меня.

— Тебе здесь не нравится? — меня бесило ехид-ство, сквозившее в его словах. — Ты сердишься? Ка-ждый, кто здесь находится, испытывает злость. Злость – это самое сильное чувство в мире. Оно может разрушать великие стены, убивать виновных и невинных. Злоба и ненависть правит в мире людей. Ты уже ощутила это на себе! Как жаль, что ты ничего не помнишь! Но я желаю поговорить с тобой! Ты не узнаешь меня?

— Нет. Мы встречались? — спросила я более спокойно, стараясь отрешиться от уже постоянно преследующей меня боли.

— О, да ты побеждаешь злость! Это мило! — мне даже показалось, что он улыбнулся. — Тебе не кажется, что я выгляжу немного странно?

— Это мягко сказано! — Действительно, вид у него был более чем странный. Он явно был человеком, но на лбу у него росли козлиные рога, вместо ступней были копыта, а кожа была настолько красного оттенка, что почти не отличалась от огня, окружающего меня. — Так мы встречались? — потребовала я ответить на мой предыдущий вопрос.

— Нет! Но я думал, ты узнаешь меня. Я не видел ещё никого, кроме тебя, кто не узнал бы меня.

Мне показалось, что существо, с которым я сейчас разговаривала, было немного обижено моим ответом. Мне захотелось его немного утешить.

— Я ничего не помню, — в который раз за сего-дняшний день произнесла я эту фразу?

— Я знаю, — огорчённо сказал он, — но я думал, увидев меня, ты хоть что-нибудь вспомнишь…

— Может быть, вы мне поможете? — робко спросила я.

— Нет, Он не разрешил нам помогать тебе!

— Кто это Он?

— Он… Это Он, и всё! — рассердился мой собе-седник. — Тебе велено вспоминать самой, вот и вспоминай!

— Подожди! — попросила я незнакомца. — Он дал мне понять, что я должна куда-то вернуться как можно скорее…

— Да?! — полуудивленно-полуутвердительно произнес красный человек. — А что тут непонятного?

— Мне хорошо там, куда я попала… — попыта-лась объяснить я. — Там спокойно. И люди, которые меня приютили, они…

— Остановись! — незнакомец снова начал злиться. — Они даже постели тебе не постелили. А приютили они тебя, чтобы продать! Какая же ты наивная! Неужели ты не видишь, что ты… Чёрт побери! Нельзя же быть такой…

— Как продать? — перебила я его увещевания.

— Завтра увидишь! — расхохотался красный человек, медленно испаряясь прямо у меня на глазах…

Видение исчезло. Я снова скользила по меж-звездному пространству возле куба. Я взглянула на свои руки, покрытые волдырями от ожогов в тех местах, которых касалась цепь. Мягкие невидимые пальцы снова прикоснулись ко мне, моментально излечив израненное тело.

Теперь я понимала ещё меньше. Что им всем надо от меня? Они появляются и исчезают, говорят загадками. Они в моём сне и вне него. Они перемещают меня из одного места пространства в другое. Может быть, я просто игрушка для них? Что я должна вспомнить? Почему я то сплю, то не сплю, то сама не понимаю, сплю я или нет. Что тут вообще происходит? Я просто хочу отдохнуть! Я напряглась и попыталась связаться со всеми, кто меня окружал, но кого я не видела:

— Если вам что-то нужно от меня, скажите мне и отстаньте. Я хочу выспаться!

— Отдыхай! — услышала я Его голос и поняла, что теперь уже никто не побеспокоит меня.

Я задумалась. Все они хотели, чтобы я вспомнила то, кем я являюсь сейчас или кем являлась ранее. Я им нужна. Но зачем? Они явно не люди. Те, кого я видела в деревне, очень сильно от них отличались и не имели таких физических и интеллектуальных возможностей. Очевидно, все они подчиняются тому, кого они, да и я тоже, называют Он. Хотя, может быть, я и ошибаюсь… Почему они так называют Его? Скорее всего, либо у Него нет имени, либо Он не удосужился сообщить своё имя кому бы то ни было. Он был горячим и слишком сияющим, но с Ним было спокойнее всего, как будто всё добро мира заключено в Нём. Те трое с зеркалами вообще не понятно кто, а последний… Даже думать о нем неприятно, хотя… кроме внешнего вида и обжигающих цепей ничего особенно ужасного в нём и не было. Во всяком случае, красный человек в отличие от всех остальных хотя бы о чём-то стал со мной говорить. Что это чудище имело в виду, когда говорило, что люди, приютившие меня, хотят меня продать? И кому это я так сильно нужна, чтобы меня покупать? Красного, кажется, очень развеселила эта ситуация… Посмотрим, обрадует ли она меня…

Светящийся человек сказал мне, что у меня нет времени, и я почему-то верила Ему. Я знала, что не обязана была подчиняться, но добро, которое исходило от него, не давало мне возможности уклониться от Его повелений, даже если они были высказаны как просьба. Скорее всего, именно это заставляло подчиняться Ему и других. Но красный? Неужели добро властно и над ним? Почему тогда он выглядит так неприятно?

Я взглянула на куб, неотступно, как тень, сле-дующий за мной. Сейчас я должна отдохнуть. Мне почему-то не показалось, что люди, которые приютили меня, дали бы мне спать сутками. Я очистила свой мозг, убрала все мысли и просто, не думая ни о чем, начала скользить вдоль всюду сопровождающего меня куба.

---

Чья-то рука трясла меня за плечо. Я попыталась скинуть эту руку. Но тот, кому она принадлежала, был явно очень настырным. Всем своим нутром я чувствовала, что не привыкла так просыпаться. Слишком резко. Но всё же я открыла глаза.

— Ну, дочка, так нельзя… — Марья Антоновна с укоризной глядела на меня. — Мы встаём с первым лучом солнца. Ты уже большая девочка, пора подниматься!

— Доброе утро! — я потянулась, затем села на свою лежанку и попыталась руками привести в порядок растрепавшиеся волосы.

— Пора приниматься за работу! — ласково улыбнулась приютившая меня женщина.

Глядя на эту милую женщину, я не могла пове-рить, что она может продать меня кому-то. Может быть, красный обманул. Выглядел он неприятно… Да и… Я взглянула на запястья своих рук. Следы ожогов всё ещё болели.

— Что с тобой, девочка? — Марья Антоновна схватила меня за руки, разглядывая кисти. — Господи! — она в ужасе уставилась на меня. — Я не заметила этого вчера! Бедное дитя!

На глаза женщины навернулись слёзы. Мне стало немного не по себе оттого, что я заподозрила её в чем-то нелицеприятном. Подняв глаза и стараясь выглядеть как можно более спокойно, я улыбнулась и попыталась её утешить:

— Ничего страшного! Это пройдёт. Мне почти не больно!

Но мои слова произвели прямо противополож-ный эффект. Женщина схватила две чистых салфетки, быстро намочила их и обернула запястья моих рук, затем внимательно посмотрела мне в глаза и серьёзно спросила:

— А теперь объясни мне, кто мог такое сделать с тобой, девочка?

Что я могла ей сказать? Что во сне мне явился неведомо кто, заковал меня в цепи и рассказывал всякие небылицы о ней и её муже? Я молча смотрела на женщину, не опуская взгляда, и продолжала глупо улыбаться. Марья Антоновна покачала головой.

— Конечно! Ты же ничего не помнишь, девочка моя! — обречённо произнесла она. — Где-нибудь ещё болит?

Я решила не говорить ничего об ожоге на локте и ссадине на затылке и отрицательно покачала головой.

Теперь от стыда я уже готова была провалиться сквозь землю. Как я могла хоть на секунду заподоз-рить эту сердобольную женщину в таком низком по-ступке? И кому я поверила? Интересно, я всегда так плохо разбиралась в людях?

— А где Иван Никонорыч? — я внимательно ог-лядела комнату, желая перевести разговор на другую тему и отвлечься от внезапно нахлынувших на меня угрызений совести.

— Иван Никонорыч? — женщина удивлённо посмотрела на меня. — Сейчас лето, ему нужно работать. Летом всегда очень много работы.

— Работать? — мне почему-то не представля-лось, что может делать с утра пораньше тот грузный мужчина, который вчера принёс меня, бесчувствен-ную в свой дом.

— Работать! — Марья Антоновна с улыбкой по-гладила меня по голове.

— Как это – работать? — робко решила поинте-ресоваться я.

— Все работают, — рассмеялась женщина. — Вот, например, ты. Что ты умеешь делать?

— Не знаю… — непроизвольно пожав плечами ответила я, а затем добавила: — Но я научусь!

— Научится она… — с улыбкой проворчала моя хозяйка. — Дом приберёшь. Похлёбку приготовишь. Приду – разберёмся. Платок надень! — женщина протянула мне косынку.

— Какую похлёбку? — я быстро повязала платок себе на голову.

— О господи! Горе на мою голову! — Марью Ан-тоновну почему-то очень развеселили мои слова. — Дом прибери. Похлёбку сама сделаю! Когда приду.

Она вышла, и я осталась одна.

Прибрать дом… С чего начать?

Пол был земляной. В углу стоял связанный пучок прутьев. Я взяла его и стала аккуратно выгребать пыль и грязь из всех углов избы. Через некоторое время я добилась некоторых успехов, хотя пол по-прежнему казался мне грязным. Но, по всей вероятности, земляной пол чище сделать нельзя.

Далее… Окно. Оно очень мутное. Я подошла к окну. Что это? Это не стекло! Это что-то больше на-поминающее полиэтилен. Я дотронулась рукой до пленки в оконном проёме. Нет! Не полиэтилен…

Стоп! Внезапно меня осенило. Стекло. Окно должно быть из стекла. Полиэтилен. Я старалась ос-тавить в памяти вспомнившиеся мне термины. Сло-ва, значение которых, возможно, неизвестно здеш-ним жителям. Итак, окно. Я ещё раз потрогала неизвестное мне вещество, натянутое на том месте, где должно быть стекло. Да… Его мыть бесполезно!

Я стёрла везде пыль и села на лавку, внимательно осматривая дело рук своих. Мне казалось, что чище в доме не стало, но… я мало представляла, что тут ещё можно предпринять.

А делать мне больше было нечего. Я бы приготовила похлёбку, но не знаю ни как это нужно делать, ни вообще значения этого слова.

— Похлёбка, — произнесла я вслух. — По-хлёб-ка… — повторила я, растягивая это слово.

Внезапно дверь отворилась, и на пороге пока-зался один из тех ребятишек, которые вчера потешались над моей беспомощностью.

— Что похлёбка? — он с удивлением уставился на меня.

— Доброе утро! — поздоровалась я с мальчиком.

— Доброе! — обрадовался он. — Только уже день.

Мальчишка прошёл в избу и сел на табурет.

— А чего это ты про похлёбку вспомнила? — мальчик взял со стола круглый деревянный предмет и стал катать его по своей ладони. — Голодная что ли?

— Марья Антоновна сказала, что я могу сделать похлёбку, — начала объяснять я. — А я не знаю, что это такое.

— А-а-а! — протянул ребёнок.

Мне было интересно наблюдать за его действиями. Я поймала себя на мысли, что, наверное, давно не видела детей. Скорее всего, там, откуда я пришла, их не очень много, если вообще они там были…

— А это правда, что ты вообще ничего не пом-нишь? — мальчик поднял на меня свои карие глаза.

Это выглядело так трогательно, что я улыбну-лась. На его губах засияла ответная улыбка. Я утвердительно качнула головой, безмолвно отвечая на его вопрос.

— А я знаю, как надо делать похлёбку! — похвастался он. — Хочешь, я тебе покажу?

Я снова кивнула.

Мальчик схватил табуретку, пододвинул её к стене, на которой висел деревянный ящик с дверка-ми.

— Смотри! — подозвал он меня.

Я поднялась со своей лавки и подошла поближе. Внезапно табурет покачнулся и я едва успела подхватить ребёнка, чтобы он не свалился на пол.

— А ты сильная! — с восхищением произнёс он. — А на вид такая… — мальчик запнулся.

— Какая? — шутливо потребовала я продолже-ния.

— Хлипкая… — подобрал слово ребёнок. — Чего это у тебя руки замотаны? — вдруг заметил он сал-фетки у меня на запястьях. — Поранилась что ль?

— Вроде того! — рассмеялась я, сажая мальчишку на табуретку, с которой он чуть не свалился минуту назад. — Но мне уже не больно! — добавила я.

— А чего тогда тряпками обмотала? — удивился ребёнок.

— Это Марья Антоновна мне сделала перевязку, — опустившись на колени возле табуретки, на которой сейчас сидел мой юный собеседник, я внимательно посмотрела в его лицо, стараясь запомнить его черты.

— А разве может человек всё забыть? — задал он новый вопрос.

— Ну я же забыла! — мне очень захотелось при-гладить лохматую шевелюру мальчишки.

— Ты вчера так потешно пыталась достать воду из колодца! — размахивая ногами, недостающими до пола, ребенок осматривал избу. — Ты где спала? — вдруг спросил он.

— На лавке, — я села рядом с табуреткой.

— А-а-а! — снова протянул он. — А ты тут надолго?

— Не знаю! — пожала я плечами. Внезапно я вспомнила светлого человека в туннеле и добавила: — Наверное, нет!

Я чувствовала, что ребёнок ещё что-то хочет спросить у меня, но, по всей вероятности, стесняется. Мальчик немного помялся, а затем всё же задал интересующий его вопрос:

— А как это у тебя получилось?

— Что? — я искренне не понимала, куда он клонит.

— Ну вчера… — он почесал щеку. — С бабочкой.

— А это! — рассмеялась я. — Очень просто! Она сама вспорхнула мне на руку. Самое сложное было – не спугнуть её, пока я шла к скамье.

— А мне на руки бабочки никогда не садятся… — грустно протянул ребёнок.

— Так иногда бывает! — фраза прозвучала не-сколько глупо, но я не знала других слов утешения.

— Ну ладно, мне пора! — мальчик спрыгнул с табуретки. — Продукты в шкафу, — он деловито указал рукой на открытые дверцы. — Там всё есть для похлёбки!

И ребёнок прошмыгнул в дверь, тихонько при-крыв её за собой. Я поглядела на открытые дверцы шкафа, вздохнула, встала с пола и закрыла висящий на стене ящик. Какая разница, если я всё равно не знаю, как именно нужно делать похлёбку…

Пододвинув табурет к деревянному столу, я села и оперлась локтями о столешницу, затем, положив голову на руки, стала вспоминать своё ночное приключение. Этот куб… Он несёт информацию. Очень важную, постоянно ускользающую от меня информацию. Я должна найти путь, проход внутрь этого непонятного для меня сооружения… И все эти люди, кто они? Я думала, думала, думала. Ничего! Только начала бо-леть голова. Я не могла сделать ни одного вывода из увиденного мною этой ночью. Я что-то знала, должна была знать! Что-то такое, что для меня, да и не только для меня было особенно важным в этот момент. Я это чувствовала, ощущала всем своим нутром… Но… это что-то постоянно ускользало от меня, оставаясь чуть-чуть в стороне, как тот куб, который, не переставая, играл со мной в загадки… Мне было абсолютно очевидно, что я резко отличаюсь от тех людей, с которыми мне довелось встретиться в эти два дня. В чём тут дело? Я должна была понять… Не получается… Никак…

Вошла Марья Антоновна.

— А ты довольно быстро справилась! — улыбну-лась она мне. — Ты не голодная? — я отрицательно замотала головой. — Пошли!

Внезапно передо мной снова возникла физиономия красного. Мне стало не по себе. Я с недоверием взглянула на женщину, но вспомнив вдруг, как отнеслась она ко мне и вчера, и этим утром, вновь устыдилась своих подозрений на её счёт.

Я встала и послушно поплелась вслед за ней. Где-то в глубине подсознания я ощущала, что отлично знаю о цели нашего путешествия. Я гнала воспоминания о словах красного человека от себя прочь, но мысль о том, что вскоре меня могут продать, никак не давала мне покоя, возвращаясь ко мне снова и снова. По всей видимости, красный отравил мою душу подозрением. Вчера я была практически уверена, что эта женщина и её муж добровольно приютили меня в своем доме. Но теперь… Внезапно мной завладела паника. Я могла бы убежать… Но зачем? И куда? Снова идти вдоль берега неизвестной мне реки, разговаривая лишь с дикими животными? Я взглянула на Марью Антоновну. Та сосредоточенно шагала в выбранном направлении, крепко схватив меня за руку и не глядя в мою сторону.

— Куда вы меня ведёте? — попытавшись вы-дернуть руку, спросила я её.

Женщина вздрогнула от звука моего голоса и остановилась, уцепившись за меня ещё крепче. Оглянувшись, Марья Антоновна резонно произ-несла:

— Какая тебе разница? Ты же всё равно ничего не помнишь!

Её ответ показался мне мало убедительным, по-чему-то мне не очень хотелось, чтобы меня куда-то вели против моей воли. Сейчас у меня практически уже не было никаких сомнений в том, что красный не обманул меня. И чем сильнее мне хотелось отогнать от себя эту мысль, тем крепче она укоренялась в моём сознании. Внезапно одна догадка так сильно поразила меня, что я остановилась, как вкопанная, несмотря на тупую боль в запястье, за которое, наверное, забыв о моих ранах, ухватилась Марья Антоновна.

— Как вы меня нашли? — задала я интересую-щий меня вопрос.

— Ты шла по дороге и упала, — настороженно ответила Марья Антоновна. — Увидев это, мой муж поднял тебя и отнёс в избу.

— Бежала! — тихо поправила я.

— Что? — Марья Антоновна ещё крепче уцепи-лась за мою руку, отчего раны заныли ещё сильнее.

— Идёмте! — вздохнула я, отвернувшись, и сама первой продолжила путь.

Я старалась отвлечься от неприятных мыслей, уделяя как можно больше внимания окружающему.

Мы шли по деревянной мостовой к огромной белой стене, возвышающейся над холмом явно не природного происхождения. Прямо перед холмом был вырыт ров, почти до краёв заполненный водой. Углы перекинутого через ров моста были соединены с воротами металлическими цепями. По всей вероятности, этот мост можно поднимать.

Мой мозг интенсивно работал. Он набирал но-вую информацию. Скорее всего, стена, ров и мост нужны, чтобы защитить жильё, расположенное за стеной. Но от кого? Кто может покуситься на чужое жильё? Значит, есть тот, кто может и кому это надо. Зачем? Либо у него нет своего жилья, либо ему одного мало. Скорее всего, своё жильё у него есть. Иначе, как он мог бы отобрать это. У него есть сторонники или рабы. Стоп! Новое понятие из прошлого. Рабы. Раб – это кибернетический механизм, созданный человеком для того, чтобы помогать ему. Но я не видела здесь никого, кто мало-мальски напоминал бы раба. Хотя, возможно, здесь они более усовершенствованы. Человек, имеющий рабов, не может не иметь жилья. Рабы построили бы его. Хотя, возможно, у него нет места под жильё. Нет, бред! Как может человек иметь рабов и не иметь жилья? Полная чушь! Скорее всего, здесь иные нравственные ценности, не понятные мне. Надо разобраться со всем этим и изучить здешних людей. Возможно, понятия, воз-никающие у меня в мозгу, вовсе не из моего прошлого. Не надо никому об этом говорить, пока сама не пойму что к чему. Итак, решив для себя, как я должна себя вести, я переступила границу крепости.

* * *

За воротами, которые мы прошли, в два ряда стояло множество сооружений, напоминающих ком-наты, каждая из которых была без одной стены. На месте отсутствующей стены находилось нечто очень похожее на стол. В каждом сооружении копошились один или два человека, которые раскладывали на столах самые разнообразные предметы. Не задержи-ваясь, мы прошли эти ряды. Далее стояли большие сооружения, некоторые из которых напоминали дома, но явно не были предназначены для жилья, а другие, похоже, были жилыми. Дома эти были намного больше той избушки, в которой я ночевала этой ночью, но всё же подспудно я чувствовала, что видела здания и побольше.

У меня не было времени пытаться вспомнить что-либо. Я прекрасно понимала, что для этого необ-ходима полная концентрация, а здесь сконцентрироваться было невозможно. Слишком много народа, слишком много препятствий, слишком много шума. Обрывки воспоминаний возникали из ниоткуда и уходили в никуда. Я не могла их сложить воедино, даже зацепить и оставить кусочек на потом, чтобы обдумать, проанализировать в тишине и уединении.

Мы подошли к порогу самого большого здания внутри крепости. Крепость… Откуда я знаю, что это такое? Некогда думать. Нет времени. Возможно, по-сидев немного в тишине, я и смогла бы что-либо вспомнить. Хотя навряд ли. Мне нужен был толчок. А этот толчок как раз и давал шум улицы, люди, дома. Это было напоминанием того, что я когда-то видела. Возможно слабым… Но всё-таки напо-минанием.

Марья Антоновна взялась за большое кольцо на металлической двери и громко постучала им о специальную дощечку, на которую это кольцо было прикреплено. Дверь медленно открылась.

“Какой интересный механизм” – промелькнуло у меня в мозгу. Но тут же я увидела стоявшего по ту сторону двери мужчину. Он, наверное, её и открыл. “Значит там, где я жила, двери открывали не люди”, – попыталась я застолбить убегающую от меня мысль.

— Скажи барину, что я привела её! — не глядя на меня, сообщила человеку за дверью Марья Анто-новна.

Человек ушёл, прикрыв за собой дверь. Мы остались на пороге. Я не хотела больше беседовать со своей хозяйкой. Скорее всего, больше я её и не увижу. Хотя здесь я могу ошибиться… Мне было очень больно от осознания того, что для неё я не более, чем товар, который нужно подороже продать. Я не могла просто взять и отбросить от себя те чувства, которые я начала испытывать к этой женщине. Перед глазами стояло её встревоженное лицо в тот момент, когда она увидела раны на моих руках. Почему она сейчас так поступала со мной? Я уже свыклась с мыслью, что буду жить в том деревянном доме, куда забросила меня судьба, в окружении любящих меня людей, единственных, кто… Вздохнув, я оглянулась, стараясь сосредото-читься только на созерцании окружающего меня, чтобы унять ту душевную боль, которую причиняли мне мысли о действиях мужчины и женщины, которых я могла бы уже сейчас назвать дорогими моему сердцу.

…Люди, кругом люди, очень много людей. Мно-гие подходили к странным домикам без стен и бесе-довали с теми, кто находился внутри. Затем либо передавали что-то им, а те отдавали разложенные на столах вещи, либо, видимо, ни о чём не договорившись, отходили к другим домикам.

Мой разум снова включился.

Эти люди. Они отдают владельцам странных домиков какой-то эквивалент ценности (все они передавали им маленькие плоские металлические диски). И за этот эквивалент получают то, что им необходимо. Так они обмениваются вещами. Но почему так? Почему бы им просто не поменять то, что у них есть на то, что им нужно. И на этот вопрос мой разум нашёл ответ. Возможно, у них нет того, что нужно тем, кто имеет необходимые им вещи. Поэтому люди ввели некий эквивалент ценности и пользуются им. Очень интересно… Значит, чем больше человек имеет этих металлических кружочков, тем более вероятно, что он приобретёт все те ценности, которые он хочет иметь. Мне бы тоже не помешали такие кружочки. И чем больше, тем, наверное, было бы лучше. Как бы узнать, как они называются и где их можно взять? Работа… Марья Антоновна что-то говорила про работу… Вероятно, нужно работать, чтобы получить эти кружочки. Я не могу отдать ничего, что нужно было бы этим людям в обмен на кружочки, потому что у меня ничего нет, но, возможно, им нужно что-то, что я сумела бы сделать. Только одна проблема… Я не помню, что я умею делать. Возможно, я смогу научиться чему-то новому. Если бы я могла иметь хотя бы одного раба… Но… как бы мне самой не стать здесь рабом…

Мои мысли прервал звук открывающейся двери.

— Пусть она войдёт! — донеслось из тёмной прихожей.

— А мои деньги? — Марья Антоновна выглядела разочарованной.

— Получишь позже! Иди!

Красный был прав… Он не обманул меня, как я считала вначале. Меня продали! Я обречённо посмотрела вслед удаляющейся женщине, подобравшей и приютившей меня. Она даже не оглянулась, чтобы проститься со мной. Глупо! Глупо было думать, что я могла просто понравиться этим людям. Я вздохнула и повернулась к купившему меня человеку.

“Значит, эти кружочки называются деньгами”, — пронеслась мысль. В памяти начало вырисовы-ваться новое воспоминание, но мне некогда было его зафиксировать – человек, который открыл дверь, велел мне идти за ним.

Я вошла в светлую, освещённую со всех сторон комнату. Здесь уже окна явно были из стекла. На стенах, обитых какой-то тканью, весели полотна с изображениями неизвестных мне мужчин и женщин. Мягкая, зовущая отдохнуть мебель, стояла внутри помещения.

“У хозяина этого дома, вероятно, достаточно де-нег”, — подумалось мне.

Я оглядывала комнату, вглядывалась в полотна. Люди на них были подобно живым. На одной из картин была изображена женщина, сидящая на скамье в лесу. Мягкая, прозрачная ткань шарфа нежно окутывала её обнажённые плечи. Сумеречный лес… Деревья… Какое-то воспоминание промелькнуло в моей памяти… Не могу вспомнить… Полный запрет… Картина притягивала меня. Эта женщина, лес… Где я их видела? Что-то близкое, родное было в этой картине. Деревянная рамка, покрытая золотой краской. Как всё это знакомо… Господи, что же со мной случи-лось?

В комнату вошли мужчина и женщина. Женщину я не знала. А вот мужчина… Это был тот самый господин, которого я встретила в лесу верхом на лошади. Так вот кто купил меня! Зачем? Страх парализовал все мои органы. Неужели я больше никогда не смогу стать свободной? Там, на дороге он просто бросил меня в ужасно плачевном состоянии. Тогда я изнемогала от усталости и голода, и вряд ли он этого мог не заметить. У меня возникло огромное желание спрятаться, испариться, вжаться в стену, возле которой я стояла. Видимо, заметив ужас в моих глазах, он улыбнулся мне так же, как при последней нашей встрече, а потом обратился к своей спутнице:

— Да, именно про неё я говорил тебе. Это её я вчера встретил на берегу. Она говорит, что не помнит своего имени, выглядит как оборванка, но посмотри на её руки!

Машинально я взглянула на свои руки. И что они все привязались к моим рукам? Нормальные ру-ки. Длинные, ровные пальцы. Аккуратно обработан-ные ногти. У той женщины, которая привела меня сюда, руки были менее ухожены.

— Андрей! Смотри! Она понимает нас! — удив-лённо воскликнула женщина.

— Мадмуазель, вы говорите по-французски? — быстро спросил меня мужчина.

— Я не знаю, мосье, — робко подала я голос.

— Вы не знаете, на каком языке говорите, милое дитя? — удивилась женщина.

— На каком языке говорю, мадам? — я ошара-шено переводила взгляд с человека, встреченного мною в лесу на его спутницу, всё более и более пытаясь вжаться в стену за своей спиной.

— О Боже, да у неё амнезия! — женщина подо-шла ко мне поближе и посмотрела мне прямо в глаза. — Что произошло с вами, дитя моё?

— Я бы сама хотела это знать! — не отводя взгляда, ответила я.

Зачем же я им понадобилась? Я не могла унять панику. Срочно нужно было успокоиться! Возможно в этом мире людей используют как рабов? Нет! Так можно сойти с ума… Мужчина и женщина улыбались. Наверное, их должно забавлять моё состояние.

— Я думаю, вам следует остановиться у нас, —резюмировал мужчина. — Как называть вас?

— Та женщина, которая привела меня, Марья Антоновна, назвала меня Еленой. Другого имени я не знаю.

— Хорошо, пусть будет Елена. Я — князь Анд-рей, а супругу мою зовут Елизавета. Архип! — В комнату вошёл коренастый человек средних лет. — Проводи барышню в её апартаменты. Она, верно, устала. Мы позовем вас к завтраку, — обратился он уже ко мне.

— Спасибо! — я не нашла более, что ответить этому человеку.

Архип шёл передо мной, а я послушно плелась следом. Слуга открыл дверь, пропуская меня вперёд. Я вошла. Дверь закрылась, щёлкнул замок… Оказав-шись взаперти, я немного пришла в себя. Наверное оттого, что никого рядом не было, страх медленно начал отступать.

Итак, я пленница. Комната была просторна, под балдахином стояла мягкая кровать. Около стенки – шкаф. На обитых шёлком стенах в золотых рамах красовались портреты неизвестных мне людей. Пол выложен мягким ковром. Я подошла к окну и распахнула его. “Надо же, стекло, – промелькнула мысль. — Какая красота!” Белоснежные облака плыли по нежно-голубому небу, яркие краски зелени вдалеке манили к себе… Я взглянула вниз. Моя темница находилась метрах в десяти над землей. При желании можно было бы сбежать, но зачем и куда?

Итак, что мне делать? Сейчас я одна и свободно могу распоряжаться тем промежутком времени, который отвели мне хозяева этого дома. Те люди из сна пытались меня предупредить о чем-то грядущем. Они говорили, что я должна найти себя и свой мир. Он тоже говорил об этом, и Его голос звучал в моей голове громче всех, хотя во сне он был самым тихим.

Я потрогала затылок. От раны осталась неболь-шая ссадина. Не было никаких сомнений, что ничто из произошедшего со мной ночью не было сном. Я действительно была там. Почему Он не вылечил меня до конца? Ведь Он мог, я знала это, Он мог. Но, скорее всего, Он хотел, чтобы я ощутила реальность ночных событий. Я закатала рукав и посмотрела на место, которым прикоснулась к стене. Следы ожога тоже не исчезли, но болели не очень сильно, как будто это произошло уже недели две назад.

Я вспомнила ещё кое-что. Он испускал столько света и тепла в туннеле, что подходить к Нему было опасно, но Он ведь дотронулся до моей головы, при-касался к моим рукам, и в этот момент я не почувствовала ничего, кроме облегчения. Это было бы не странно, если бы это был сон, но теперь я была более чем уверена в реальности произошедшего со мной ночью. Итак, я должна понять. Но что я должна понять? Есть загадка. Должна быть отгадка. Это как ребус. Слабая мысль родилась у меня в голове.

— Да! Конечно! — произнесла я вслух.

Подчиняясь инстинкту, я села на пол в позу “лотоса” и закрыла глаза. Каким-то шестым чувством я понимала, что именно мне нужно было делать сейчас. Всего пятнадцать минут, больше не надо. Я заперта, меня никто не побеспокоит…

Тело медленно расслаблялось… Я искала луч, который поведёт меня за собой, наполнит меня божественной силой… Звезда над моей головой… Я коснулась её света, концентрируя пойманную нить, увеличивая её диаметр и поглощая энергию информационного поля планеты, и, наполнившись до критической массы, я отделила свой астрал и послала его с неимоверной скоростью на поиски загадочного куба.

Через мгновение я уже стояла возле него, и в руках у меня была энергетическая нить, порвать которую могла лишь моя воля. Мне было уже известно, что это вовсе не куб. Это сооружение не могло быть кубом: стенки внутри стенок, загадка, ребус – лабиринт! Лабиринт, который я должна пройти. Не надо пытаться пройти сквозь него, надо просто найти проход внутри… Я превратила маленькую нить в моих руках в огромный пучок света и осветила куб со всех сторон. Грани его заиграли всеми цветами радуги. Но вот небольшая щель, она перемещается вдоль стенок, пола и потолка лабиринта. В каждый момент она в новом месте. Должно быть, это вход. Я должна уловить момент, когда он будет напротив меня. Ещё чуть-чуть… Немного подождав, я сузила свой астрал и быстро просочилась в щель.

Итак, я внутри. Изнутри куб был совсем другим. Стены с вкраплением какого-то неизвестного мне камня сияли потусторонним светом. Я не могла определить, какой цвет имели эти камешки, ибо они постоянно меняли свои оттенки. Я потрогала стенку. Откуда-то из недр стены исходило тепло. Потолок и пол ничем не отличались от стен. Лишь несколько секунд я могла изучать это великолепие, затем куб резко повернуло, и он закружился так, что я уже не могла отличить пол от стен или потолка. Когда верчение остановилось, я оказалась в полной невесомости. Я увидела множество часов, возникших со всех сторон. Нет! Это не часы… Это секундомеры. И они уже начали свой отсчёт. Итак, время моё внутри куба ограничено, и если я не смогу дойти до центра лабиринта вовремя, возможно, я не смогу пройти его никогда. Ну, тогда вперёд…

Я полностью доверилась интуиции и полетела навстречу внутреннему зову, каким-то образом исходившему из самой сердцевины лабиринта, что-то внутри меня прошептало “направо”, я повернула, “вниз” – полетела вниз, “вперед” – просочилась в щель, “направо”, “налево”, “вверх”… Казалось, прошла целая вечность. Я летела по нескончаемым переходам, падала, взлетала, поворачивала, поворачивала, снова падала, пока не влетела в небольшую уютную комнатку. Я упала на пол. Состояние невесомости исчезло вместе с дверью, через которую я вошла. Встав, я увидела именно то, что искала.

“ЗДЕСЬ!!!” — поняла я.

В центре, на каменном возвышении в хрустальном сосуде был маленький светящийся огонек, я подошла к нему, и руки помимо моей воли потянулись к его манящему свету… Как только я коснулась хранилища огонька, оно рассыпалось, не оставив после себя ни осколка, ни даже песчинки, я дотронулась до мягкого прозрачного язычка пламени… Он не обжёг меня, нет! Информация… это была информация… я впитывала информацию, как губка впитывает воду, картины прошлого возвращались ко мне, мой дом… мои друзья… моя работа… Я ощущала тепло любви, понимания и счастья, окружающие меня всю мою жизнь. Я вспоминала далёкое и близкое, я вспомнила предательство. Да, Он был прав, я сама заключила себя сюда. Я сама построила этот куб в надежде, что когда-нибудь разгадаю его загадку. Я сама испарила себя там и регенерировала свое тело в этом месте, за многие тысячи лет от своего дома, дома, в котором сейчас поселился предатель. И только я сама должна была вернуть себя себе.

Но эти люди, которые приходили ко мне во вре-мя моего сна… Их я не вспомнила, их не было в моём прошлом никогда. Я ни разу не встречала их ранее. Своим разумом они явно превосходили любое живой существо, видимое мною за все мои нескончаемые жизни. Особенно Он. Старые детские сказки… Библия… Неужели всё это существует – бог, сатана. А та троица? Это не могло быть святой троицей! Кто они? Зеркальная комната? Я думала, что смогу разгадать загадку этих людей, когда верну свою память, но загадок стало еще больше. Я оглянулась. Маленькая, уютная комнатка, созданная мною как хранилище моих мыслей, ограниченная нескончаемым лабиринтом, найти вход в который было почти невозможно. Пора выбираться!

Я приложила небольшое усилие и куб раскрылся, словно цветок лотоса, все вокруг сияло, я снова была в потоке… Стоп! Сейчас нет времени наслаждаться. Я повернулась, ухватилась за луч и вернулась к своему телу…

Тело медленно обретало силу. Я открыла глаза. Тот, от кого я успела скрыться, не знает, где я. Не-имоверным усилием воли я выпала из-под его кон-троля и сама отправила себя в мир, которого для него не существует. Я просто-напросто исчезла, не позволив Михаилу Викторовичу взять все, что было ценного в моей голове. Но и то, что он взял, могло свести его с ума. Сейчас, вероятно, он уже приобрёл множество сторонников. Я была уверена, что для этого человека не составило труда рассказать обо мне какую-нибудь небылицу, тем самым настроив против меня весь мир.

Итак, я в несуществующем времени, в несуще-ствующем месте… или же всё это реальность? Скорее всего, он догадался о том, в каком я времени, но не успел вычислить место, в его расчетах оно должно было быть иным… Я сама запутала его, изменив в последний момент вероятностный пункт назначения. Значит, меня ищут, меня просто не могут не искать, и поиски эти ведутся отнюдь не моими друзьями.

Должен быть жучок. Он должен был поместить его на меня на всякий случай, если мне удастся вы-рваться. Ему бы не хватило ума встроить жучок в мой организм… Скорее всего, жучок в волосах. Мне нужен этот жучок… А еще мне нужно чем писать и на чём писать, вряд ли здесь мне предоставят портативный компьютер.

Я услышала приближающиеся шаги, щелчок замка и обернулась на звук открывающейся двери. Архип стоял в дверном проеме:

— Завтрак подан, сударыня, — сухо произнес он.

— Я следую за вами, Архип, — подражая его тону, ответила я.

Во мне больше не было страха. Теперь меня да-же несколько забавляла ситуация с моей продажей. Сейчас я воспринимала всё совершенно иначе, чем некоторое время назад. Случилось то, что случилось. И тут уже ничего нельзя было предпринять. Я больше не испытывала досады ни на Марью Антоновну, ни на её мужа. Вспомнив историю средневековья, я поняла, что произошло со мною на самом деле. Скорее всего, князь, встретивший меня в лесу, послал мне навстречу крепостных, пообещав заплатить им за то, что те доставят меня в его дом. Что они в общем-то и сделали. Я заинтриговала его ещё на дороге. Очевидно, что я мало напоминаю сбежавшую крестьянку, но одета я была именно в крестьянскую одежду. Также очевидно, что у князя достаточно крепостных, чтобы он хотел себе приобрести ещё одного раба. Но почему же тогда они заперли меня? Возможно, из-за того, что ситуация явно меня испугала… Возможно они решили оградить меня от себя самой… Но в этом случае могли бы хотя бы немного меня успокоить, а не потешаться над моими страхом и беспомощно-стью.

Я шла по широкому коридору вслед за корена-стым слугой. Я только что покинула этот коридор, будучи испуганной маленькой девочкой; теперь всё здесь воспринималось мной по-другому. Я вспомнила! Я вспомнила всё! Я знала, как называются вещи, стоявшие вдоль стен, я знала, кто написал картины, висевшие на стенах. Я вновь взглянула на женщину в полупрозрачном шарфе, изображенную на одной из них. Да! Именно эта картина с самого детства висела в моей спальне. Сумеречный лес, изображённый на ней, всегда манил меня своей глубиной и совершенством… Сейчас же я просто наслаждалась вновь об-ретенными знаниями и лелеяла их, как драгоценную крупицу.

Архип открыл высокую дверь и пропустил меня в просторную столовую.

— Елена, вы выглядите посвежевшей. Вы, вер-но, немного отдохнули, — княгиня Елизавета сидела в конце длинного стола, покрытого вышитой золотом скатертью. Возле другого конца того же стола стоял её супруг и внимательно изучал только что вошедшую меня.

— Комната, которую вы мне приготовили, про-сто великолепна, отдыхать там – удовольствие, — с улыбкой ответила я, слегка поклонившись.

Княжеская чета удивлённо переглянулась. Должно быть, их озадачила столь резкая перемена в моём настроении. Первым непродолжительное мол-чание прервал князь.

— Приступим к завтраку, дамы! — он потёр ру-ки, жестом пригласил меня садиться, сел сам и взял столовые приборы.

Архип пододвинул мне стул и стал позади меня. Мы начали трапезу.

---

Во время завтрака князь и его супруга внима-тельно наблюдали за мной. Скорее всего, они думали, что я не замечаю их случайных взглядов в мою сторону, но я давно уже приобрела способность видеть даже затылком. По всей вероятности, они искали во мне признаки принадлежности к тому или иному классовому сословью. Я не обманула их ожидания. После того, как память вернулась ко мне, я вспомнила и все необходимые правила поведения в том или ином кругу. Так, мне прекрасно было известно, как и какими приборами пользовались за столом в средние века люди высшего сословья. Чувствовалось, что князь и княгиня были очень довольны моим поведением, хотя старательно пытались скрыть это от меня. Значит, я нужна была им именно как гостья, слуг у них было достаточно. Но, несмотря на это, они запирали меня в комнате как заключенного. Что же они задумали?…

— Где вы блуждали, дитя моё? — прервала об-щее молчание княгиня Елизавета.

Меня настолько удивил этот вопрос и стиль её обращения ко мне, что я подняла глаза от тарелки. Слава богу, вспомнив о том, где я нахожусь, я смогла сдержаться. Да, вернувшаяся ко мне память принесла не только массу старых знаний, но и присущую мне гордость, которая в данной ситуации ничего хорошего бы мне не принесла.

Она назвала меня дитём. Я действительно вы-глядела для них, как ребенок. Не старше, чем их 18-летние девочки. И они не могли ничего знать ни о моём действительном возрасте, ни о том положении в обществе, к которому я уже давно привыкла.

— Я очнулась в лесу и шла вдоль берега реки, пока меня не нагнал князь, — улыбнувшись и чуть наклонив голову, ответила я.

Это было совершенной правдой. Я знала, что подробности моего путешествия были бы излишни. Я также знала, что люди этого времени не умели повелевать животными. Даже не все в моём мире могли делать это, только единицы. Моим хозяевам не нужно было знать ни о моих возможностях относительно животных, ни о моих возможностях относительно людей.

— Нет, Елена, я спрашиваю не об этом. Как долго вы шли? Что произошло с вами во время вашего путешествия? Расскажите нам всё! — потребовала хозяйка.

— Я была как во сне и не представляла, где и как я шла. Я не чувствовала хода времени, просто шла вперед, надеясь найти кого-то, похожего на ме-ня. Мне было холодно и голодно. Я спала на голой земле, когда усталость подкашивала мне ноги. Про-снувшись, я шла дальше. Я просто шла и всё!

— Вы не видели диких зверей?

— Господь уберег меня от них! — я опять выкрутилась. Не солгав, я не сказала и правды.

Прислуга стала убирать со стола и накрывать десерт. Допрос продолжался.

— Неужели вы ничего не помните? — на этот раз подал голос князь. — Ни своего титула, ни своего имени…

— Я забыла абсолютно всё, — я не указала им время, когда забыла всё, поэтому снова не сочла свои слова ложью.

— Но что-то же вы помните!? — воскликнула Елизавета.

— То, что не касается моего прошлого, я помню отчасти, — да, верно: того, чего я не знаю, я не могу помнить.

— Что же именно? — князь смотрел на меня с интересом.

— Я вспомнила, что животное, на котором вы скакали, называется лошадью, — ответила я.

Мой последний ответ не мог не вызвать смеха. Князь и княгиня старательно пытались сдерживать улыбки, но это у них плохо получалось. Обстановка за столом несколько разрядилась.

В этот момент был подан десерт, и мы снова принялись за еду. На некоторое время за столом снова воцарилось молчание. Мне хотелось уйти, чтобы остановить допрос, который, как я предполагала, должен был продолжиться чуть позже. Но уйти сейчас означало бы обидеть хозяев. Переводить тему разговора в другое русло я не решалась. Я помнила, что средневековые девушки были довольно скромны и никогда не заводили разговора сами, им позволялось только отвечать на вопросы старших по возрасту или титулу. И, если я хотела на время поселиться здесь, чтобы постепенно создать себе возможность возвратиться домой, мне было просто необходимо придерживаться моральных устоев этого века.

На время размышления о ситуации, в которую я попала помимо своей воли, отвлекли меня. Задумавшись, я несколько ослабила бдительность. Итак, кто я или что я в этом мире? Раньше всё было понятно, теперь же моя жизнь начиналась заново. Точнее было бы сказать – новый виток жизни. Марья Антоновна назвала меня Еленой… Это имя, как ни странно, перешло из моей прошлой жизни в нынешнюю… Елена… Именно так называли меня там, откуда так бесцеремонно меня выкинула судьба. Теперь же я должна собраться с мыслями и продумать дальнейший план действий… Но… этот мир расхолаживал меня. Мне вовсе не хотелось строить планы. Мне нравилось здесь всё больше и больше. И лишь память об указаниях неведомых мне ранее существ, появившихся в моей жизни в тот момент, когда жители Андреевки нашли и приютили меня, подгоняла меня и вынуждала думать о необходимости дальнейших действий.

Мне не хотелось размышлять о том, что сейчас творится в моём настоящем мире… Я должна адап-тироваться к новой жизни. Здесь нет ничего, к чему я привыкла, что недавно составляло основу моей работы. Здесь нет необходимых приборов и инструментов. Здесь нет даже электричества. Если я хочу вернуться, мне нужно всё создавать заново. Но это займёт слишком много времени! Внезапно в моей голове возник вопрос, так сильно поразивший меня, что я невольно уронила ложку. А хочу ли я возвращаться? Кажется, никому, кроме меня самой, нет до этого дела…

Десерт уже подходил к концу, и мои мысли сно-ва были прерваны князем:

— Мне кажется, — обратился он ко мне, увидев усталость за моей отрешённостью, — вам необходимо немного отдохнуть, — затем повернулся к слуге. — Архип, проводи госпожу в её покои!

Я встала и, поблагодарив за завтрак, пошла за крепостным.

После того, как щёлкнул замок на двери моей комнаты, я подошла к окну и распахнула его створки. Свежий воздух потоком ворвался в отведённые мне апартаменты. Я пододвинула мягкое кресло к окну, залезла на него с ногами и, сняв платок, позволила ветру свободно обдувать моё лицо, шею и волосы. Запрокинув голову и отрешившись от всех мыслей, роем жужжащих в моей голове, я наблюдала быстрое движение белоснежных облаков по ярко-голубому июньскому небу. Облака летели всё быстрее, принимая самую причудливую форму. Мне в голову пришла мысль, что физически невозможно, чтобы облака двигались с такой скоростью. А их скорость увеличилась настолько, что я уже едва могла понять их очер-тания. И я уже больше ничего не видела, кроме этих летящих облаков. На мгновение мне показалось, что я сама лечу в необозримое пространство вселенной на одном из них. Мне больше не хотелось двигаться. Нега медленно обволакивала моё тело, пока глаза мои не закрылись. Незаметно для себя я заснула.

…Он уже ждал меня там. Сегодня не было никакого туннеля, и свечение было не настолько яр-ким и жарким, как в прошлый раз. Теперь я легко смогла разобрать Его очертания, Он выглядел словно светящийся белым светом шар. Было такое ощущение, что Он неподвластен никаким физическим силам, действующим на всё вокруг. Он медленно спускался с белых облаков к подножью гор, у которых я очутилась, как только погрузилась в сладкую негу сна. Я сидела прямо на снегу и, задрав голову, наблюдала этот великолепный спуск. Что-то непонятное мне по мере Его приближения всей тяжестью всё больше и больше давило на меня, заставляя полностью подчиняться Его воле. Наконец, когда я склонила голову, выражая полную покорность, Он с грустью произнёс:

— Елена… Елена… Что ты творишь?

Я подняла на него взгляд, не понимая, что Он сейчас пытается мне сказать. Он мог приказывать, я была полностью в Его власти, но Он… либо Он оставлял мне выбор, либо я вообще ничего не понимала!

— Ты хочешь остаться!? — продолжал Он полу-вопросительно-полуутвердительно. — Но ты не при-надлежишь этому миру…

Я продолжала молча смотреть на светящееся существо, прекрасно понимая, что Ему не нужны слова. Он, как в раскрытой книге, читает не только мои мысли и тайные желания, Он полностью видит всё состояние моего духа.

— Елена… — снова произнёс Он моё имя. — Прислушайся к своему сердцу… Внимательно послу-шай, что шепчет твоя душа. Обида гложет тебя, но река времени унесёт твою обиду в небытие. Останется след… След, который нельзя смыть…

— Не понимаю! — вырвалось у меня.

— Возьми то, что по праву принадлежит тебе! — Он говорил со мной, но я, как маленький ребёнок, не могла понять самой сути того, о чём Он сейчас говорил.

— Что? Что принадлежит мне? — настаивала я.

— Ты сама и… весь мир!

— Не понимаю! — снова воскликнула я.

Но Его уже не было рядом. Вслед за ним медленно исчезло и то место, куда занесла меня Его воля; остался только Его голос, разносящийся в темноте:

— Придёт время, и ты поймёшь!

Я открыла глаза. Было такое ощущение, что я вовсе не спала, просто какая-то неведомая мне сила перенесла меня в далёкие, неизвестные мне земли, чтобы дать возможность поговорить с тем, кто ждал меня там. В теле всё ещё присутствовала та самая лёгкость, которая появилась незадолго до того момента, как я заснула. Что Он хотел сказать? Какой след? Я усмехнулась. Хорошо, хотя бы, что сегодня меня ничто не жгло, не палило и не било по голове. Я автоматически посмотрела на следы ожогов, оставленные цепями красного человека…

Увиденное заставило меня вздрогнуть. Поднеся руки ближе к глазам, я с удивлением рассматривала свои запястья, там не было ни единого следа от шрамов, в предыдущую ночь обезобразивших мои руки. Но… сегодня Он даже не прикасался ко мне! Я резко провела рукой по затылку. Ничего! Закатала рукав… Ожога как ни бывало… Я не знала, услышит ли Он меня, но на всякий случай посмотрела на быстро летящие облака и мысленно поблагодарила Его за чудесное исцеление.

Немного придя в себя от последних событий, я подошла к двери и дёрнула за ручку. Не знаю, чего я ожидала? Наверное, нового чуда. Но чуда не про-изошло, дверь была по-прежнему на замке.

Итак, я снова заперта.

Зачем они держат меня здесь? Что им от меня нужно? Простое ли это праздное любопытство с их стороны или тщательно продуманный план? Возможно, они хотят мне помочь? Или чего-то боятся?

Есть ещё один вариант – я всё ещё в Центре регенерации… Хотя нет… это полная чушь! Михаил Викторович не додумался бы до этого. Пока он в эй-фории от своей власти, но скоро, очень скоро он начнёт меня искать. Мне нужно найти жучок.

Я открыла шкаф, заглянув внутрь. Там висело лёгкое ситцевое платье. Я переоделась. Этот наряд был более удобен, хотя и несколько не соответствовал моде этого времени. Затем я стала внимательно осматривать свою голову. Ну конечно, вот он! Я сняла жучок с одной из прядок на виске. Он мне пригодится в будущем, а пока я засунула его под подушку, не сильно надеясь, что это как-то уменьшит силу излучения, испускаемого им. Но на данный момент ничего лучшего я придумать не смогла.

Заглянув в окно, я посмотрела на чистое голубое небо. Облака ушли, ветер стих. Увидев в этом какой-то знак свыше, я улыбнулась, снова погрузилась в кресло и задумалась. Позволено ли мне выбирать? Внешне всё выглядело именно так, как будто выбор должна была совершить именно я, но… Внезапно истерический смех сдавил мои лёгкие. Нет! На самом деле выбора у меня не было. Он всячески пытался незаметно для меня подтолкнуть меня к правильным действиям. Или… всё же есть? Решив оставить этот непонятный для меня в данный момент вопрос на потом, я задумалась о более приземлённом.

Сейчас нужно было составить план, решить, как именно мне выбираться из этой ситуации. Мне ясно дали понять то, что это необходимо. Итак, сейчас абсолютно не важно, кто те люди, которые считают себя вправе распоряжаться моей судьбой. Возможно, позже этот вопрос прояснится. Сейчас необходимо понять, где я и как мне отсюда выбраться. Когда я решила послать себя сюда, я не задумывалась о том, что мне необходимо сделать, чтобы вернуться обратно. Если быть откровенной с собой, то я вообще ни о чём не думала. Я просто пыталась уберечь свой мозг от разрушения. Мне нужны единомышленники – люди, которые по своей воле помогут мне вернуться домой. Я знала, что всегда умела руководить людьми, но как мне поступить в этой ситуации: я заперта, и пока нет возможности устранить замок на моей двери и тем более наладить контакт с кем-то, живущем в этом мире и согласившемся бы оказать мне некоторые услуги. Начнём с того, что я должна хотя бы ненадолго ежедневно выбираться из этой комнаты на свежий воздух, иначе я тут зачахну…

Мои мысли были прерваны звуком извне. Ключ в двери повернулся. Архип распахнул дверь перед князем и ещё одним неизвестным мне господином.

— Я смотрю, вы уже освоились, сударыня, — князь с одобрением оглядел меня с ног до головы. — Простите меня, но предыдущий наряд вам не очень шёл, — милая улыбка князя смягчала некоторую грубость последнего замечания; выждав паузу, он продолжил: — Прошу прощения за ваше временное заточение, но нам с супругой не хотелось бы, чтобы вы начали снова скитаться в поисках себя.

Да, это было хоть какое-то объяснение, и мне ничего не оставалось, как вежливо поклониться в знак согласия с разумностью решения моих хозяев.

— Мы вызвали вам доктора, — князь указал ру-кой на незнакомого господина, тот слегка наклонил голову. — Прошу вас, побеседуйте с ним.

Князь вышел, оставив нас с доктором наедине.

— Доброе утро, сударыня! — доктор улыбнулся мне, затем прикрыл окно.

— Здравствуйте, доктор! — я наблюдала, как он переставлял кресло и стул, появившийся в углу комнаты, пока меня не было.

Он расставил их так, чтобы человек, сидящий в кресле был хорошо освещен. Другой же при этом должен был оставаться в тени. Таким образом, я не ошиблась, заняв именно кресло.

— Его светлость сказал мне, что вы потеряли память, — как только я устроилась, начал врач. — Это очень редкое явление, что человек не помнит даже своего имени. По всей вероятности, что-то произошло с вами. Что-то такое, что могло вызвать такую реакцию с вашей стороны. Я буду наблюдать вас. И надеюсь, что смогу вам помочь.

Я молча слушала врача. Он не мог знать, что абсолютно не в силах оказать мне какую-либо помощь. Кто угодно, только не он! Скорее всего, помочь мне в этом мире не сможет ни один человек, хотя некоторые услуги, возможно, были бы кстати… Так что помощи с его стороны я ожидала менее всего…

— Я с удовольствием приму вашу помощь, — ответила я, любезно улыбнувшись. — И мне бы это было тем более приятно, если бы я знала ваше имя.

— Простите, дитя моё, я не представился! — Он слегка привстал и вежливо поклонился. — Сергей Сергеевич.

Я, не вставая, поклонилась в ответ. Приличия были соблюдены.

Первый же взгляд на этого человека дал мне возможность понять, что его биоэнергетическое поле было намного слабее моего. Я смогу его целиком и полностью контролировать. Сейчас мне просто нужно было выяснить ряд вопросов так, чтобы об этом не догадались ни мои тюремщики, ни Сергей Сергеевич. И ситуация с доктором пришлась как нельзя кстати. Я никогда не любила влезать в личные мысли других людей, но я должна была знать намерения моих хозяев относительно себя. Я просто не могла позволить ситуации выйти из-под моего контроля, слишком долго я контролировала абсолютно всё, происходящее вокруг меня. И я решилась… За стеной никого нет, это я знала, просто чувствовала. Итак, начнём. Я сконцентрировалась и дала мысленную команду… Его глаза медленно помутнели, и как только я почувствовала, что контакт был установлен, я задала первый из интересующих меня вопросов:

— Сергей Сергеевич, где я и когда?

— Что значит — когда? — не понял он.

— Я не знаю ни времени, ни места своего нахождения, — пояснила я.

— Вы в Андреевке, поместье нашего князя, сегодня 18 июня 1754 года от Рождества Христова.

— Почему меня заперли? — задала я следующий вопрос.

— Как князь сказал… — начал своё объяснение Сергей Сергеевич.

— Я слышала, что сказал князь. С чего бы ему так бояться за меня? — резко перебила я.

— Князь очень любопытен…

Кажется, доктор начал сопротивляться… На-жмём сильнее! Взгляд врача стал совсем стеклянным; теперь он уже был полностью под моим контролем.

— Прошу вас, продолжайте, — мягко попросила я.

— Да, сударыня. Судя по вашему поведению, вы должны быть знатной особой. Князь хочет выяснить, кто именно залетел в его гнездышко, — быстро проговорил доктор.

— Для чего, Сергей Сергеевич? — вырвалось у меня.

— Скоро приедет сын князя. Он несколько своевольный молодой человек. Князь хочет привязать его к родному дому. Вы очень молоды и привлекательны. И если у вас есть достаточное состояние и титул, вы могли бы стать его женой.

— А если нет? — я всё ещё не до конца понимала намерений князя.

— Любовницей! — доктор произносил слова мо-нотонно, напомнив мне самые первые говорящие кибернетические устройства. — В любом случае, князь считает, что с вашей помощью он сможет оказать влияние на своего сына. Сейчас он пытается выяснить, кто вы и откуда.

— Вот как! — на мгновение я задумалась.

Значит сейчас князь старательно собирает ин-формацию обо всём, что касается меня, одновременно раскрывая моё местоположение всем мало-мальски соображающим людям, которым это было бы интересно. Досадно!

— А какова ваша роль? — продолжила я допрос.

— Я должен на время воспрепятствовать тому, чтобы вы что-либо вспомнили.

Я задумалась. Интересный план, правда, немного глупый. Женитьба вряд ли поможет изменить характер испорченного молодого человека, а моя амнезия никак не сможет помочь князю выяснить моё место в обществе. Я посмотрела на доктора. Он сидел, неестественно выпрямившись, словно деревянный чурбан.

— Как долго меня будут держать взаперти? — задала я новый вопрос, пытаясь отвлечься от мысли о смешной позе врача; положение меня забавляло ещё и потому, что мы с Сергей Сергеевичем поменялись местами – здесь уже я выступала в роли психиатра, а он был пациентом.

— Пока не будет ясно, что вы не сбежите, — оторвал меня от моих мыслей его ответ.

— Когда прибудет сын князя? — прозвучал мой последний вопрос.

— Мы не знаем!

Я отпустила мозг доктора. Его глаза медленно оживали, а поза становилась более естественной.

— Меня вы можете звать просто Еленой, Сергей Сергеевич, — продолжила я начатый после его прихода разговор именно с того места, которое последним сохранилось в его памяти. — Но сейчас я немного устала и хотела бы побыть в уединении.

— Приятно познакомиться, сударыня, — вежливо произнес врач, быстро встав со стула и поклонившись. — Я навещу вас чуть позже, когда вы немного придёте в себя.

— Вы так любезны, доктор, — поблагодарила я его.

— Мне кажется, вам нужен отдых, милая ба-рышня, — видимо, после того, как я его вежливо выставила, он не нашёл других слов в мой адрес.

— До свидания, Сергей Сергеевич! — попроща-лась я.

Меня действительно утомил разговор с ним. Я не привыкла к тому, чтобы держать мозг человека под постоянным контролем, тем более, в течение такого длительного времени. Я села в кресло и расслабилась, дав полную волю потоку мыслей, проносящихся в моей голове.

Он абсолютно ничего не запомнит из нашего разговора. Бедный, бедный доктор… Везде интриги, всё покупается, всё продаётся. Так было во все вре-мена. Долгое время я думала, что мой мир отошел от этого, но… Михаил Викторович, чего же вам не хва-тало? Я дала вам всё, о чём только такой человек, как вы, мог мечтать. И что получила взамен? Интриги, предательство, ненависть… То существо, являющееся ко мне во сне… Не знаю, человек ли это? Был ли Он когда-нибудь человеком? Но Он прав! Целиком и полностью прав. Обида гложет мою душу, она сидит внутри меня, заставляя принимать неверные решения. Моя обида на одного человека может очень дорого обойтись другим людей. Так возникают ссоры, распри, войны… Один человек не выдерживает обиды на другого и обижает третьих… Бесконечная история человеческого несовершенства… Михаил Викторович, зачем, для чего всё это? Ведь вы не сможете управлять системой! Есть нечто, неизвестное вам… Нечто, изменившее бы ваше решение, знай вы это заранее. Скоро вы поймёте, но будет поздно. Скоро вы начнёте лихорадочно искать того, кого изгнали…

К счастью для вас, дражайший Михаил Викто-рович, наш князь облегчил мой поиск всем… Теперь уже нет смысла блокировать жучок. Уходить отсюда тоже не имеет смысла. Куда я пойду? Мне нужно вернуться домой. Дом, милый дом… Или… Внезапно я поняла, что мой дом уже не казался мне таким привлекательным. Мне больше не хотелось возвращаться туда. Действительно, не хотелось! И обида моя была здесь совершенно ни при чём. Но и оставаться в этом мире не было смысла. Судьба… Наверное, есть нечто, руководящее тем, что происходит вокруг нас. Возможно, мне необходимо было это предательство… Господи! Что я несу!

Воспоминания нахлынули на меня.

* * *

Когда-то, когда я была маленькой девочкой, мир был совсем другим. Я бегала по лугам, пробиралась через непроходимые чащи леса, забредала в болота. Каждое лето я наслаждалась полной свободой… Но начиная с сентября, я училась. Училась всему, что только можно было освоить. Одноклассники меня не понимали. Я казалась им слишком рациональной. А я мечтала знать всё… Я впитывала в себя знания, как губка. Нет, я не была отличницей, я никогда ничего не зубрила, я не знала наизусть определения, я пыта-лась понять, понять значение того, что учила. Никто не контролировал меня в учёбе, поэтому, наверное, я и стала тем, кем стала.

Позже я увлеклась изотерикой. Тогда я поняла, что не только точные изыскания науки, но и изыскания души могут дать знание мира. И я объединила эти изыскания. Я переделала весь мир…

Но теперь мир погрузился во тьму… И я могу либо вернуть свет, либо оставить всё как есть. Сейчас именно это и будет моим выбором.

Что же мне делать? Если бы не было предупреждений от странных существ, посещающих меня в моих снах, я могла бы просто выжидать, но, по всей видимости, именно на это у меня и не было времени. Хотя… Нет! Выжидать я бы не могла, и те странные существа правы. Я запуталась, совсем запуталась. Время сейчас работает против меня. Если я буду выжидать… Михаил Викторович! Вы найдёте и уничтожите меня. У вас не будет иного выхода, потому что я никогда не подчинюсь вам… А уничтожив меня, вы уничтожите всё созданное за долгие-долгие годы, всё так необходимое вам сейчас для того, чтобы потешить своё самолюбие и жажду власти.

Мне нужен источник энергии, а в этой комнате без специальных приспособлений я не смогу ни найти его, ни изготовить, ни применить. Сейчас я бессильна как никогда!

А что, если попробовать выйти отсюда?

* * *

Я постучала в дверь изнутри. Архип тут же от-крыл её. Скорее всего, ему был дан приказ стоять за моей дверью.

— Да, сударыня? — услужливо поклонился он.

— Можно мне прогуляться? — стараясь выгля-деть как можно более наивно, спросила я.

— Я спрошу у князя, барышня.

Архип снова запер дверь.

Примерно через полчаса в комнату вошёл князь.

— Мой слуга сказал мне, что вы хотите поды-шать свежим воздухом. Я с удовольствием составлю вам компанию.

Мы вышли из дома.

---

Итак, князь боится, что я могу скрыться в неизвестном направлении. Забавно! Имея такое количество слуг, он мог бы легко найти меня в принадлежащих ему окрестностях. Хотя, может быть, боится он вовсе не того, что не сможет меня найти…

Я украдкой взглянула на нового хозяина, сопровождающего меня и весело рассуждающего о красоте здешних мест. Он был настолько увлечён своей речью, что, казалось, ему было безразлично моё мнение по поводу сказанного. Точнее было бы сказать, конечно, не о безразличии к моему мнению. Скорее, он считал, что юная собеседница должна была целиком и полностью разделять это мнение.

Мы подошли к покрытому ряской пруду, на бе-регах которого вразброс росли разноцветные ирисы.

— Елена! Взгляните! — князь провёл меня в за-тенённую вьющимся диким виноградом беседку и указал рукой на открывающийся из неё вид. — Великолепно, правда? Вы знаете, как называются эти цветы?

Я улыбнулась, не дав определённого ответа.

— Конечно, не знаете! — извиняющимся голосом произнёс князь. — Вы же ничего не помните! Это ирисы, — заговорщически сообщил он мне. — Они бывают самых разнообразных оттенков. Мне подарил их семена один мой давний знакомый. Они цветут здесь почти целое лето!

Я снова улыбнулась, вполуха слушая его болтовню и думая о своём. Вид из беседки действительно был довольно милым, но сейчас мне очень хотелось побыть в тишине и уединении. При этом если бы мне предложили вернуться в мою запертую на замок комнату, я бы всё же выбрала болтовню князя. Я никак не могла взять в толк, что я могу сделать, чтобы хоть как-то облегчить своё возвращение домой? Я никогда не работала в одиночестве, а сейчас я была одна, абсолютно одна! Я немного отвлеклась, и мой собеседник сразу же это заметил.

— Елена! — наклонившись, он участливо по-смотрел мне в глаза. — Вы меня слышите, сударыня? Я не утомил вас своей болтовнёй?

— Что вы, князь! — опустив взгляд и стараясь не встречаться с ним глазами, попыталась я оправдать свою рассеянность. — Я просто немного отвлеклась.

— Может быть, вы хотите вернуться в свои апартаменты? — князь усадил меня на скамью беседки, стараясь сделать всё для того, чтобы я могла немного отдохнуть, если устала.

— Нет! Нет! — непроизвольно вырвалось у меня.

Мой испуганный возглас очень удивил его.

— Нет? Вы не устали?

Князь присел напротив меня, так и не сводя с меня глаз. Мне было очень стыдно за то, что невольно я заставила волноваться этого уже пожилого человека, но одновременно это возбуждало во мне интерес. С чего бы ему так заботиться о совершенно незнакомом человеке? Хотя… вполне возможно, на этот раз князь заботится не обо мне, а о своём нерадивом сыне.

— Нет! — я постаралась взять себя в руки, слишком много событий произошло за последние дни. — Просто пение птиц… — я запнулась, подумав, что птицы тут явно ни причём, — завораживает! — нашлась я.

Я попыталась улыбнуться князю как можно бо-лее приветливо.

— Простите мне мою рассеянность! — я подняла полный мольбы взгляд, встретившись, наконец, с его глазами.

Князь не смог устоять и смягчился. Теперь уже он сам первым опустил взгляд.

— Простить вас, сударыня? — глупо улыбнулся он, пытаясь скрыть смущение. — Общаться с вами – одно удовольствие!

Чувствуя радость от своей маленькой победы, я решилась задать интересующий меня вопрос, наведя князя на разговор о его сыне, и одновременно пытаясь отвлечь его от созерцания моей особы:

— У вас есть дети, князь?

Он с удивлением взглянул на меня.

— Да! Но… странно, что вы спросили…

— Что же тут странного? — не знаю, получилось ли у меня изобразить полную наивность, но, кажется, князь мне поверил.

— Мой сын возвращается этим летом, — улыб-нулся князь.

— Значит, у вас есть сын? — я вышла из бесед-ки, чувствуя, что более оставаться там наедине с моим хозяином не стоит.

Князь последовал за мной.

— Да, сударыня! — прозвучал ответ. — Я думаю, нет более внимательного и заботливого сына на всём белом свете! — уверенно продолжил он.

Я вспомнила свой разговор с доктором. “Какая убедительная ложь!” — промелькнула мысль.

— Зная вас, можно быть уверенным в благородстве вашего сына! — отвесила я очередной комплимент.

Меня всё более и более забавляли и привлекали неуклюжие попытки моего хозяина привить мне привязанность к этому месту и его обитателям. Но… кажется, он начинал добиваться своей цели!

— Князь, а сколько лет вашему сыну? — я шла впереди и не видела выражения лица князя.

— Почему вас это интересует, сударыня?

Я поняла, что невольно перешла границы дозволенного.

— Глядя на вас, не подумаешь, что мальчику может быть больше десяти, — попыталась подсла-стить я пилюлю. — Но, как я поняла из ваших слов, он путешествует один!

— Но я же не говорил, что он путешествует один! — затылком я чувствовала гордую улыбку кня-зя.

— О! — я обернулась. — Мне так показалось.

— Нет, нет, сударыня! Вам правильно показа-лось! — рассмеялся князь. — Мой сын уже взрослый молодой человек. Ему двадцать четыре года!

— Двадцать четыре года! — я постаралась при-дать голосу неподдельное удивление. — Но… это не-возможно! У вас такой взрослый сын!

— Вы мне льстите, сударыня! — лицо князя медленно наливалось краской.

Я отвернулась, чтобы более не смущать этого человека, и пошла по тенистой аллее между белоснежными стволами берёз. Теперь у меня уже не возникало желания оставаться одной. Что-то в князе невольно привлекало меня. И я очень хотела выяснить, что же это?

Придя в себя через несколько минут, князь сно-ва начал описывать красоту здешних мест и просве-щать меня в вопросе разнообразия местной флоры…

Как бы мне ни хотелось оставаться вне дома, но, в конце концов, пришло время вернуться в отведенную для меня комнату. И, несмотря на все мои потуги внушить своему хозяину, что я без ума оттого, что попала в его поместье, меня снова заперли.

Делать мне было нечего. Стены давили на меня, не давая возможности сосредоточиться. Я легла на кровать, внимательно рассматривая появившеюся в моё отсутствие картину. Это был портрет статного молодого мужчины. И если художник не приукрашивал, то оригинал должен был быть весьма привлекательным.

Не составляло труда определить, кто был изо-бражён на портрете. Это была точная копия князя, если, конечно, не учитывать морщины, седину и чуть померкший взгляд. Итак, мои хозяева решили приучить меня к образу их сына ещё до его приезда. Как всё это было далеко от меня! И как интриговало! Сейчас я должна была думать не о том, чтобы понравиться хозяевам этого дома, или выйти из заточения. Целью моей должно быть отыскание возможности возвращения в мир, которому я принадлежу.

Я закрыла глаза, и передо мной возникло лицо Марьи Антоновны. Наверное, ей сейчас нелегко. А что было делать бедной подневольной женщине, если таков был приказ её господина? Я вспомнила, как она отводила от меня взгляд в то время, когда вела меня сюда. У неё не хватило сил даже обернуться, чтобы попрощаться со мной! Красный был прав и неправ одновременно. Марья Антоновна не продавала меня, а просто выполняла приказ. Вы-бора у неё не было. Я улыбнулась. А красный… Почему я называю его красным? Очевидно, его образ очень напоминает Сатану. Но… мне почему-то не хотелось называть его именно так. Его целью, как и целью всех остальных, кто разговаривал со мной в том сне, было выманить меня из этого места, не дать привязаться к нему. И красный немного переврал ситуацию. Я потёрла запястья, вспоминая жгучую боль от его оков. Я понимала, что боль он причинил мне сознательно, но… зачем?

И почему все они говорят со мною загадками? Почему бы просто не сказать: сделай это или сделай то? Почему бы им самим не переместить меня туда, куда они хотят меня отправить? Я знаю, они могут! Но почему, почему они не хотят просто сделать всё по-своему?

Чем больше я задумывалась об этом, тем больше у меня возникало вопросов…

Внезапно меня посетила весьма интересная идея. Я резко вскочила с кровати и подошла к окну. Как же раньше это не пришло мне в голову! Я оглянулась – необходимо создать имитацию… Ага! Я сняла с кровати простыню и скрутила её в тугой жгут. Коротковато! Я снова начала осматривать комнату. Можно использовать пододеяльник. Уже лучше, но… всё равно они не поверят! Нужно что-то ещё! Моя старая одежда! Я открыла шкаф, разорвала плотную ткань юбки, затем из всех найденных полотен соорудила что-то наподобие длинной верёвки.

Выглянув в окно, я проверила, не может ли кто-нибудь меня увидеть. Под окном никого не было. Солнце уже клонилось к западу и сад, вид на который открывался из моего окна, начал погружаться в сумерки.

Я сбросила вниз свободный конец верёвки, привязав другой к ножке кровати, и снова взглянула вниз. Верёвка болталась примерно в полутора метрах от земли.

Аккуратно подвязав мешающую спуску юбку, я залезла на подоконник и спрыгнула вниз. Подняв-шись на ноги, оправив юбку и ещё раз осмотрев созданную мной имитацию побега, я повернулась и пошла по аллее сада, надеясь на то, что, пока я гуляю, никто не заметит моего отсутствия. Настроение моё резко улучшилась. Я уже почти не шла, а летела. Удивительная лёгкость появилась во всём теле в тот самый момент, когда я почувствовала полную, безграничную свободу. Возможно, чуть позже последствия моей выходки выйдут мне боком, но сейчас… Сейчас я просто наслаждалась тем ощущением безграничной радости, которое пришло ко мне вместе с уверенно-стью в том, что я смогу покинуть свою темницу в тот самый момент, когда захочу этого. Кругом никого не было. В этой части сада вообще редко кто появлялся. С утра я видела здесь садовника, а больше, по-моему, так никого и не было за весь длинный день, который я провела в этом доме.

Легкая прохлада летнего вечера расхолаживала, навевала воспоминания… Сейчас стояли самые длинные дни года. Княжеская чета, как и все домочадцы отдыхали, уже предавшись сну. А у меня появилась куча свободного времени. Я не хотела ложиться спать, памятуя о том, что те, кто пытается руководить моими действиями, могут снова появиться в моих снах. Я ещё слишком хорошо помнила ту физическую боль, которую они причинили мне в ночь знакомства.

Итак, пока хозяева не заметили, что я могу вы-ходить из комнаты, у меня появилась относительная свобода. Я дошла до калитки и, немного подумав, вышла из сада. Теперь я была внутри крепости. То там, то здесь проходили редкие прохожие. Окрестное поселение засыпало, а местные полуночники собирались по кабакам.

Незаметно для себя я вышла за ворота крепости и оказалась на дороге, ведущей от моего нового дома к тому самому поселению, где нашли меня Марья Андреевна и Иван Никонорыч. На секунду остановившись возле их дома, я двинулась дальше. Через некоторое время и само поселение скрылось из виду.

Ночь уже полностью опустилась на землю, где-то сердито ухал филин, поджидая запоздалую добычу, вдалеке стонали умирающие деревья. По-видимому, где-то поблизости было болото.

Подойдя к берегу реки, я взяла длинный прутик, села на поваленное дерево и, больше ни о чём не думая, начала рисовать прутиком на спокойной глади воды. Мои рисунки тут же растворялись, не оставляя за собой ни следа. Этот процесс мне что-то напоминал, но я пока никак не могла понять, что…

Сегодня я решила не строить планов. Сегодня я буду просто отдыхать. Отдыхать от постоянно пре-следующих меня обид, от людей, которые хотят запереть меня, словно я комнатная собачка, от существ, высших, чем я, по разуму, которые, как и все остальные, тоже желают контролировать мои действия; отдыхать даже от себя самой.

Я повернула голову, взглянув на кустарник за своей спиной. За одним из кустов что-то блеснуло. Улыбнувшись, я мысленно подозвала к себе знакомого волка.

— Тебе тоже не спится? — вслух спросила я его.

Но волк был каким-то странным, не таким, как всегда. Я бы даже сказала, что взгляд его выражал встревоженость и мольбу.

— Что случилось, малыш? — невольно вырвалось у меня.

Я не умею разговаривать с животными, поэтому мне пришлось, как и в прошлый раз быстро проникнуть в его мозг. Сколько внутренней боли было в нём!

Я вскочила на ноги. Волк точно того и ждал. Он помчался вперёд, указывая мне дорогу и иногда останавливаясь, поджидая меня. Так мы бежали около пятнадцати минут пока, наконец, не оказались на залитой лунным светом небольшой полянке. Посреди этой поляны, скуля и облизывая языком лапу, лежала раненая волчица. Подойдя ближе, я быстро сообразила, что именно произошло здесь несколько часов назад. Волчица просто попала в капкан и не смогла выбраться из него. Её друг ушел на поиски помощи. Где-то подспудно он понимал, что помочь раненой волчице смогу только я. Он искал меня по всему лесу, пока не наткнулся на мои следы в том месте, в котором два дня назад меня потерял. Взяв след, хищник легко нашёл ту, которую искал, и привёл меня сюда. Если бы я не выбралась из своего заточения… Рано утром лесник, проверяя княжеские владения, нашел бы и убил его подругу, повинную лишь в том, что по природе своей является хищником, как в общем-то и сам лесник, и князь, и все остальные люди этого мира.

Я подошла к волчице, чтобы снять капкан. Я старалась делать это как можно более аккуратно, чтобы не испугать бедное животное ещё больше, и не причинить ей более сильную боль. Но всё же я не рассчитала своих сил. Когда, наконец, капкан был разомкнут, волчица, взвыв от боли, непроизвольно тяпнула меня за то самое место на запястье, где совсем недавно был страшный ожог от раскалённых цепей красного. Я невольно вскрикнула, схватившись за руку и стараясь не запачкать кровью платье.

— Ну и что мне теперь делать? — вслух спросила я стоящих рядом со мной животных.

Я посмотрела в глаза волчицы.

— Зачем? Я ведь только хотела помочь! — слёзы лились по моему лицу, я уже не могла адекватно воспринимать действительность.

Та тихонько подошла ко мне и лизнула запястье, как бы стараясь вылечить мою рану. От её запоздалой благодарности я немного пришла в себя.

— И что я теперь скажу князю? — закутывая руку в мягкий лист мать-и-мачехи, тихо прошептала я. — Что меня волки в его доме покусали что ли?

Я грустно посмотрела на вожака, тот тихонько завыл. Его подруга только немного поскуливала.

— Ладно уж! Идите! — уже более спокойно обратилась я к ним.

Сейчас у меня начало создаваться впечатление, что эти животные понимают меня. Они последний раз взглянули в моё лицо и, развернувшись, ушли восвояси.

Я снова подошла к берегу реки, аккуратно про-мыла рану и, найдя несколько подорожников, кото-рые, как я помнила ещё по рассказам бабушки, должны были залечивать раны, не очень надеясь на чудесное исцеление, приложила их к ранам. Если бы сейчас у меня были те приборы, которые мы конструировали для восстановления тканей человеческого организма, когда я работала в корпорации! Но… я отогнула лист подорожника, желая проверить, права ли была бабушка. Нет! Рана всё так же кровоточила, вовсе не желая затягиваться. Я вспомнила, как Он излечил меня. Возможно, сейчас мне нужно обратиться именно к Нему? В конце концов, Он тоже хочет, чтобы я выбралась отсюда!

Я встала на ноги и, прижимая подорожник к запястью, побежала обратно к замку. Селенье, где меня приютили жители Андреевки, полностью погрузилось в сон, и мне удалось пройти его абсолютно незамечено. Но за воротами крепости кипела ночная жизнь. То тут, то там попадались местные ночные гуляки, изредка встречались запоздалые путники. Я бежала, стараясь не обращать внимания на окружающих меня людей, памятуя о цели своего путешествия и чувствуя, что с каждым шагом силы всё более и более покидают меня. Ну а с того времени, как я вошла в калитку сада, более никто не попадался на моём пути.

Подойдя к связанной мною верёвке, я грустно улыбнулась. Когда я бежала из заточения, у меня не было ни одной мысли о том, как же я вернусь назад. Одно дело – спрыгнуть вниз, но совсем другое – за-браться наверх. До сих пор я не видела ни одного человека, который смог бы без специальных приспособлений запрыгнуть на высоту в десять метров!

Я оторвала от нижнего конца своей чудо-верёвки небольшую полоску ткани и перевязала кровоточащее запястье так туго, чтобы кровотечение остановилось. Затем, подпрыгнув, уцепилась здоровой рукой как можно выше и, подтянувшись, перехватила верёвку другой рукой. У меня возникло чувство, что сейчас моя рука разорвётся. От жгучей боли я чуть было не закричала. Сжав зубы и едва сдерживая крик, я на-чала подъём.

Одолев подоконник, я упала на пол, стараясь расслабиться, чтобы боль отошла хотя бы чуть-чуть. Слёзы непроизвольно заливали моё лицо.

Немного отдышавшись, я поднялась и зажгла свечи. Посмотрев на больную руку, я с ужасом заме-тила, что кисть посинела. Я быстро начала разматы-вать повязку. Завязав её слишком крепко, чтобы ос-тановить кровотечение, я сильно перетянула вены. А подъём занял довольно много времени из-за постоянной необходимости отдыхать от резкой мышечной боли, возникающей, когда я пыталась действовать больной рукой.

Немного передохнув, я вытащила из окна само-дельный канат, аккуратно развязала узлы, расправила смятую ткань и застелила постель. Да… Как нужно было спать, чтобы так всё помять!? Хорошо ещё, если прислуга так вышколена, что не будет задавать лишних вопросов или доносить князю о непонятных явлениях, происходящих ночью в моей комнате. В противном случае, я просто не представляла, как буду объясняться со своими новыми хозяевами.

Я быстро переоделась и легла в постель, перевязав уже более аккуратно изуродованную, но переставшую кровоточить кисть.

На этот раз я постаралась как можно быстрее ввергнуть себя в состояние глубокого сна. Где мне найти Его? Я старалась обозреть всё пространство вокруг, но Его рядом не было, не было нигде, куда бы я могла попасть. Я запаниковала. Что я скажу тем, кто приютил меня в ответ на вопрос, как появился у меня этот свежий шрам в ту ночь, когда я должна была спокойно спать в своей кровати. Я помнила, что люди, живущие в этом веке, верят не только в Бога, но и во всякую сверхъестественную чушь. Я усмехнулась этой мысли. Сверхъестественная чушь, в которую верили люди этого времени, позавчера подвесила меня поджариваться на жарком огне, аккуратно приковав раскалёнными цепями. Да… Как бы не быть, как ведьме, заживо зажаренной на костре на этот раз людьми, хотя… из истории я не могла вспомнить ни одного случая, когда люди этой страны палили других людей. Скорее это характерно для более западных местностей.

Если бы я могла, как Он, даже не прикасаясь к себе, исцелить свои раны! Внезапно ко мне как змея подползла крамольная мысль… Я постаралась её от-бросить подальше, но она никак не хотела покидать меня. “Я не БОГ!” — твёрдо сказала я себе, но мысль снова и снова приходила мне в голову…

— Почему? — вдруг услышала я знакомый вкрадчивый голос.

Я оглянулась и улыбнулась, увидев красную физиономию с рогами на голове. Посмотрев под ноги, я с удивлением отметила, что на этот раз я стою на чём-то, напоминающем толстое стекло, под которым всё так же горит жаркое пламя; на этот раз жар не обдавал меня, а от стекла просто исходило тепло. Я села на стекло по-турецки, красный примостился прямо напротив меня. Было смешно смотреть на его выставленные передо мной козлиные копыта.

— Теперь ты узнала меня! — заверил меня он.

— Теперь да! — подтвердила я его подозрения. — Сегодня ты решил не подвешивать меня, как мясо на вертеле? — с издёвкой спросила я его.

— А что, понравилось? — быстро отпарировал красный.

Я лихорадочно пыталась понять, зачем красный призвал меня к себе. Я вспомнила детские сказки, старые легенды… Внезапно меня осенила догадка:

— Ты хочешь забрать меня? — быстро спросила я его.

— А зачем ты мне сдалась? — откровенно уди-вился красный. — Хотя… — он осмотрел меня с ног до головы. — На растопку бы ты, наверное, подошла!

— Весело тебе! — я поморщилась.

— Что, больно? — участливо поинтересовался мой собеседник.

— Не больнее, чем оттого, что ты сделал со мной в прошлую нашу встречу! — огрызнулась я.

— Обиделась! — сделал вывод красный. — Обидчивая ты очень!

Я снова посмотрела на красную рогатую физиономию.

— Чего тебе нужно от меня? — внезапно даже для себя спросила я его.

— Ничего! — честно признался он. — Мне показалось, тебе одиноко…

— Одиноко, — вздохнула я. — Но я искала не тебя.

— Он не придёт! — заверил меня красный.

— Нет? — видимо, я слишком откровенно пока-зала свое разочарование.

Красный только покачал головой.

— Тебе будет не сильно хорошо, если обитатели дома увидят это, — красный указал на мою рану.

— Ты можешь вылечить меня? — спросила я, глядя на него в упор.

— Ага! — рассмеялся он. — А за это ты отдашь мне свою душу, да?

— Не смешно! — я откровенно начала сердиться.

— Почему? — он выглядел убедительным. — Ду-ша за рану! Лучше бы, конечно, за царапинку… или заусенец…

Я возмущенно вскочила на ноги. Красный смотрел на меня снизу вверх, не подавая никаких признаков испуга. Глаза его были настолько лукавыми, что я рассмеялась, махнув на него рукой и снова села на своё место.

— Что же мне делать? — обречённо спросила я скорее себя, чем его, но, как ни странно, ответил именно он.

— А что ты хотела делать до того, как появился я, но уже после того, как поняла, что Он тебе на этот раз не поможет?

Я с ужасом взглянула на собеседника.

— Я не Бог! — повторила я недавно вырвавшуюся у меня фразу.

— Опять суеверия! Везде суеверия! — горько вздохнул красный. — От тебя я такого не ожидал! — и медленно испарился вместе со своим миром.

— Эй! — крикнула я, впрочем, не рассчитывая на ответ.

Крамольная мысль опять подползла, на этот раз не находя преград. “Искуситель – он и есть искуси-тель!” — подумалось мне. Хотя, наверное, красный прав! И я подпустила к себе ту самую мысль, которую так долго пыталась отогнать. “Если Он смог, то почему же мне самой не попробовать?” Ведь я достигла всего в своей жизни, лишь опираясь на эту философию. Если это смог сделать кто-либо, то я точно могу это сделать! Нужно вспомнить, что я почувствовала, когда Он прикоснулся ко мне. Я попыталась мысленно вернуться к тому моменту, когда Он дотронулся до моей головы. Затем я откинула ту приятную негу, которую испытываешь в детстве, когда тебя гладит по голове кто-либо любящий тебя, и полностью провела через себя ещё раз все остальные свои ощущения. Вот оно! На этот раз я не ошиблась. Он действовал именно через меня. Он затянул мои раны с помощью меня же самой. Точнее было бы сказать, что я это сделала сама с Его помощью. Я попробовала повторить Его действия. Всё так просто! И абсолютно никакой необходимости в специальных медицинских приборах. Не надо ни регенерировать ткани, ни восстанавливать кровь… как оказалось, всё это я знала и использовала очень давно, интуитивно угадывая, что и когда мне нужно было делать. Но фактически этот процесс я поняла лишь сейчас.

Я не знала, где Он находится, но, как и в про-шлый раз, мысленно поблагодарила Его за те знания, на которые Он натолкнул меня сейчас. И ещё… Я поблагодарила того… другого. Того, кто подтолкнул меня тогда, когда я начала сомневаться, поддаваясь внушенному мне веками религиозному суеверию. И в отличие от Него, красный ответил мне сразу же:

— На здоровье!

Я рассмеялась и проснулась. Настроение у меня было превосходным. И, хотя я понимала, что в скором времени они напомнят мне о необходимости возвращаться, сейчас я ни хотела даже задумываться об этом. Мне было хорошо, легко и весело, как всегда в те моменты, когда я открывала для себя что-то новое. И больше на данный момент мне было абсолютно ничего не нужно!

---

Мои домыслы о том, что прислуга сочтёт стран-ным чересчур мятое бельё на моей постели, оказались ошибочными. Но я не учла другого…

На следующее утро сразу после завтрака я вы-шла на прогулку на этот раз в сопровождении всей княжеской четы. Княгиня Елизавета слегка нервни-чала, старательно пытаясь это скрыть.

Как только мы вышли в парк, княгиня задала мне вопрос, который я никак не ожидала услышать от неё:

— Зачем вы порвали своё старое платье, дитя моё?

Я молча смотрела на хозяйку своего нового дома, не зная, что я могу на это ответить. В самом деле, не могла же я рассказать княгине о том, что произошло со мной этой ночью. Княгиня не отрываясь смотрела мне в глаза, пока я не опустила взгляд, начав внимательно рассматривать землю под своими ногами.

— Елена, — снова подала голос хозяйка, увидев, что я не собираюсь отвечать на поставленный ею вопрос. — Если вы полагаете, что мы можем отобрать у вас подаренную вам одежду, то вы ошибаетесь.

Я продолжала изучать почву под своими ногами, уже несколько сожалея, что не приняла шуточного предложения красного и не отдала ему себя вместе со своей душой.

— Елизавета! — вмешался князь. — Оставь де-вочку в покое! Не стоит смущать её. Ничего странного нет, что этому милому дитя показалась некомфортной та одежда, которую отдала ей Марья.

Я продолжала молчать, моля Бога лишь о том, чтобы этот разговор поскорее перешёл в другое русло.

— Это милое дитя – уже взрослая девушка! — возразила княгиня. — И она должна уметь отвечать за свои поступки!

Тут я была абсолютно согласна с хозяйкой этих мест. Но… имея в своё время всё, что я могла только захотеть, я совершено забыла о том, что для Марьи Антоновны порванная мною одежда могла стоить очень больших усилий. Для меня же эта юбка была просто ненужной тряпкой. Нет! Я никогда не смогу объяснить этого здешним людям! Я должна была быть внимательней!

Вероятно, краска залила мне лицо, потому что князь подошёл ко мне и, подняв мою голову за под-бородок, ободряюще произнёс:

— Ну, ну! Не нужно так смущаться, милая ба-рышня. Ничего страшного не произошло. Мы отда-дим крестьянской семье другую одежду взамен ис-порченной.

— Но зачем она это сделала? — снова не выдержала княгиня.

— Елизавета! — прикрикнул на жену князь; та сделала лёгкий реверанс и более уже не произносила ни слова за всё время прогулки.

Мне тяжело было смотреть на обиженные взгляды княгини, и я очень быстро, пожаловавшись на усталость, запросилась обратно в дом.

Что-то тут было не так… Конечно, с моей сторо-ны рвать одежду было не очень хорошим поступком, но почему моя хозяйка отреагировала на это настолько болезненно? В конце концов, эта несчастная юбка не должна была стать такой уж большой проблемой…

Я открыла окно и выглянула вниз. Мельком меня посетила мысль, что неплохо было бы прогуляться, но я быстро отбросила её. Не сейчас! Меня томило безделье. Чем же можно было заняться? Возможно, стоит изучить ин-формационной поле этой планеты? Я ведь даже толком не знала, в какое именно место попала…

Я легла на свежезастеленную постель и, полно-стью расслабившись, ввела себя в состояние медитации. Осмотревшись, я поняла, что эта планета явно была Землёй, той самой Землёй, которую я недавно покинула с той лишь разницей, что время пребывания моего сегодняшнего я сильно отличалось от того времени, в котором я была не-сколько месяцев назад.

Итак, я попала в прошлое, в своё прошлое…

Я снова оглянулась и увидела знакомую, переливающуюся всеми возможными цветами и оттенками и опоясывающую спиралью всю планету, реку, куда, как я всегда полагала, потоком стекается вся собранная сущностями этой планеты информация. Войдя в этот информационный поток, я с удивлением заметила, что здесь есть кое-что, недоступное мне ранее в моём мире. Собрав неизвестные мне до этого момента сведения, я стала систематизировать их и выявлять причины несоответствий. Каково же было моё удивление, когда я поняла, что прибавленная информация касается прошлого моей планеты! И увеличена она ровно на столько лет, сколько прошло с этих самых пор до того времени, когда жила я. Той же ин-формации, которая была накоплена планетой за то время, которое должно было пройти до моего рожде-ния, как я и ожидала, не было. Раньше я этого не замечала, но, по всей видимости информационное поле Земли либо исчезает со временем, либо переходит в энергии, недоступные моему пониманию, либо… Либо вообще считывается кем-то другим и переносится на другой носитель… Нет! Последнее предположение – полная чушь. Зачем? Но почему-то именно оно казалось мне наиболее реальным. Хотя… возможно сочетание… Например, второго и третьего. То есть информация переходит в другие энергии и записывается на другие носи-тели…

Внезапно я почувствовала, что кто-то резко вы-рывает меня из потока. Чьи-то руки потянулись ко мне и стали трясти меня за плечи…

— Елена! Елена! Очнитесь! — услышала я голос князя.

Открыв глаза, я почувствовала жуткую головную боль. Выходить из столь глубокого состояния отрешённости нужно так же медленно, как и погружаться в него. Резкий выход нарушил все процессы в моём организме. Я потерла виски и, открыв глаза, взглянула на князя. От боли глаза начали слезиться. Выглядела я, наверное, сейчас, мягко говоря, ужасно…

— Елена! Елена! Что с вами? — князь был ис-кренне встревожен. — Архип вошёл в комнату, чтобы пригласить вас к обеду, а вы… Вы лежали здесь, словно мёртвая!

Да… Видимо, я забыла о времени. Поднявшись с помощью князя и сев на постели, я спросила:

— Можно я не пойду на обед?

— Вам не здоровится, сударыня? — вопрос князя прозвучал, как риторический. — Прислуга мне сказала, что ваша постель была запачкана кровью!

Я молча взглянула на князя, лихорадочно ища выход из положения. Значит, всё-таки прислуга докладывает господам обо всём, что происходит в моей комнате. Теперь князь подумает, что я очень больна.

— Я послал за доктором, — сообщил мне хозяин.

— Сергеем Сергеевичем? — вырвалось у меня.

— Да, сударыня! — князь опустился передо мной на колени и, взяв мои руки в свои, спросил: — Может быть, вы хотите, чтобы вам принесли обед сюда.

Я отрицательно покачала головой. Обедать мне не хотелось. Сейчас мне срочно нужно было остаться одной. Болела уже не только голова, ломило всё тело.

— Хорошо! — князь встал. — Доктор прибудет примерно через полчаса. Я оставлю вам колокольчик. Если что понадобится, прислуга вам принесёт. Отдыхайте, сударыня.

С этими словами князь вышел из моей комнаты, и я осталась одна.

Я встала, непроизвольно схватившись руками за голову. Каждое движение причиняло мне боль. Пододвинув зачем-то кресло к окну, я тихо опустилась в него и закрыла глаза. Отключилась я практически моментально.

…Я лежала на чём-то мягком и тёплом. Не хотелось ни двигаться, ни вставать.

— Елена!

Я вздрогнула и быстро поднялась. Боли не было, не было даже воспоминания о боли.

Оглянувшись, я увидела лишь жёлтый песок на берегу моря, покрытого лёгкой рябью. Его рядом не было. Но не мог же мне померещиться Его голос, произносящий моё имя.

— Смотри!

Я оглянулась. Прямо перед моими глазами воз-никла большая модель атома. Вокруг ядра вращались маленькие электроны. Внезапно один электрон оторвался и сошёл со своей орбиты.

— Что это? — вырвалось у меня.

— Подумай! — мягкий голос успокаивал, позво-ляя мыслям занять привычное русло.

— Земля! — догадалась я. — Информация, которую я видела! Она отрывается… и уходит вглубь вселенной.

— Нет! — мне показалось, что Он был разочаро-ван моим ответом. — Информация никогда не теря-ется. Почти никогда… — добавил Он. — Ничто не теряется в этом мире, но существуют некоторые законы… Сейчас ты стоишь перед выбором и лишь только твоё сердце может помочь тебе сделать именно тот выбор, который необходим тебе сегодня!

Внезапно меня осенило:

— Ты боишься, что я сделаю неправильной вы-бор!

— Нет! — снова возразил Он. — Выбор не может быть неправильным. Выбор – это выбор, каким бы он не был.

— Тогда… у меня появилась возможность? — продолжала угадывать я.

— Это уже ближе к истине! — я почувствовала, что теперь Он остался доволен моим ответом.

Внезапно всё вокруг стало медленно исчезать, и я снова очутилась в мягком кресле перед раскрытым окном.

Я взглянула на полупрозрачные перистые обла-ка, затянувшие небо и грустно произнесла вслух:

— Загадки… Загадки… Зачем всё это? Почему бы прямо не сказать? Господи! — внезапно восклик-нула я. — Кого я упрекаю!

— С кем вы говорите, дите моё? — дверь в ком-нату открылась, и я увидела Сергея Сергеевича.

— Добрый день! — поздоровалась я и, слегка наклонив голову в знак приветствия, ответила на вопрос: — Сама с собой, доктор! Сама с собой…

— Это не очень хороший знак, — улыбнулся врач.

— Да, но… С кем же мне ещё здесь разговари-вать? Я всё время одна… — мне не хотелось жало-ваться, слова вылетали из моих уст сами собой.

— Елена! — доктор с упрёком покачал головой. — Неужели вы ещё не поняли, что сейчас вам свобода пойдёт только во вред? Сколько времени вы блуждали неведомо где? А сколько времени бы вы ещё блуждали, если бы князь не подобрал вас? Поймите, барышня, всё делается только на пользу вам!

Вздохнув, я опустила взгляд. Мне нечего было ответить ему. Каждый здесь преследовал свои цели, и доктор не был исключением из этого правила.

— Насколько я знаю, вы ежедневно выходите на свежий воздух, — продолжал Сергей Сергеевич. — Сегодня вы сами запросились обратно в дом.

— Да, всё так! — ответила я только для того, чтобы что-то ответить.

— Елена! — перешёл к делу врач, усадив меня на переставленное кресло и сев на стул рядом со мной. — Князь сказал, что ваша подушка была в крови… У вас этой ночью шла носом кровь?

Мне ничего ни оставалось, как снова опустить глаза. Правду сказать я не могла, а врать… врать я не умела. Доктор покачал головой. Видно было, что Сергей Сергеевич был не на шутку встревожен.

— Что же с вами происходит, девочка? — про-бормотал он. — Я выпишу вам микстуру!

Я удивлённо вскинула брови, невольно посмот-рев ему в глаза. Какую микстуру, если он даже не выяснил причину заболевания?

— А сейчас вам следует отдохнуть! — безапелляционно закончил он наш разговор. — Приятного сна!

Доктор вышел, оставив меня в недоумении. Что это, шарлатанство? Какое он может выписать лекарство? И как я могла не заметить, что ночью испачкала кровью постель? Я поглядела на запястье. Ни одного шрама, ни одного следа от вчерашней страшной раны! Ничего, чтобы могло напомнить о случившемся!

— Что-то в последнее время слишком много бо-лезненных событий… — вслух пробормотала я. — Долго ещё судьба будет планомерно причинять мне боль? Может, хватит уже?

Дверь снова открылась, и вошёл Архип, неся на подносе стакан с какой-то неизвестной мне жидкостью.

— Выпейте, сударыня! — вежливо произнёс слуга.

— Что это? — я осторожно взяла в руки стакан.

— Это предписание доктора. Князь велел вы-пить! — последнюю фразу Архип произнёс так, как будто приказ князя был самым убедительным дово-дом в пользу того, чтобы я начала травить свой организм.

Немного подумав, я поднесла стакан к губам и медленно выпила содержимое. Вкус у жидкости был отвратительный, но, зная нравы этого времени, я почти была уверена в том, что если я сама это не выпью, в меня вольют лекарство силой.

— Теперь вам надо поспать! — Архип поставил поднос на подоконник.

Глаза мои начали медленно смыкаться. Кажется, слуга успел поддержать меня, но больше я уже ничего не видела…

…Я шла по дорожке, сотканной из лунного све-та, по обе стороны от которой сияли яркие звёзды. Однажды я уже была здесь… Давно… Так давно, что не помню, когда… Я шла и боялась оступиться. И так велик был мой страх, что я оступилась, и начала падать в бездонную пропасть, с бесконечной скоростью пролетая меж звёзд, оставляя за собой неизвестные мне скопления светил… Я летела до тех пор, пока не достигла самого центра, того места, где всё началось. Я смотрела в глаза судьбы и вновь наблюдала зарождение сущего. Здесь есть начало… Здесь есть конец… Время вытянулось в длинную прямую нить и замедлилось настолько, чтобы я могла наблюдать, наблюдать настолько ясно и ярко, чтобы понять и не понять одновременно… И тогда в голове моей многоголосным хором прозвучала песнь:

 

За миллионы лет до мира сотворенья

Возникла из энергий пустоты,

Как будто было свыше повеленье,

Частица малая, предвестница мечты.

 

Молекул не было, а связь энергий тонких

Еще не создала у атома ядро.

Жизнь зарождалася в пустотах звонких,

Подобно малой капле. И нутро

 

Вселенной вдруг заметно всполыхнулось,

И словно ожил механизм часов,

Внутри неё внезапно что-то повернулось,

Возникли атомные связи разных полюсов.

 

Вокруг протона электрон забегал,

Нейтрон с протоном превратилися в ядро.

Как всё это случилось, даже Бог не ведал,

Не то что мы с тобой. Забыт давным-давно

 

Тот миг на свет материи рожденья.

Все развилось в мгновенье, малый миг.

Как будто кто-то, будучи в смятенье,

Внезапно мироздание постиг.

 

Число частиц так быстро умножалось,

Что закрутился вихрем плоский диск.

Со скоростью огромной от той точки удаляясь,

Возле которой так внезапно он возник.

 

И вихрей тех количество несчетно

В пустотах со сверхскоростью неслось.

Заполнили пустоты вихри плотно,

Как будто где-то что-то прорвалось.

 

Наш диск летел, закручиваясь в обод.

Неведаны доселе вещества

В том вихре появлялись, словно повод

Для их рождения Вселенная дала.

 

Вот водород, вот атом кислорода.

Соединились… Капля первая воды!

Вот оттолкнулись друг от друга антиподы…

Это частицы зарождения плоды.

 

Вот первая песчинка, камень первый,

Вот первый, самый малый огонек…

Частица света в темени Вселенной,

А вслед за ней и световой поток.

 

В том диске уплотненья появились,

А в центре в пламени энергий вековых

Звезда зажглась. Так Солнце зародилось.

Среди таких же, как оно, скоплений огневых.

 

Тот диск крутился лишь одной частицей

Большого диска. Их размеры не сравнить.

Он во Вселенной был лишь мизерной крупицей,

Предназначение которой – жить.

 

Так, люди лишь крупицы Мирозданья,

Которые содержат целый мир.

Мы Божие подобье и созданье

И каждый человек в душе кумир.

 

Мы созданы из маленькой частицы,

Название которой не узнать.

И мы единое, но в разных лицах.

И каждый Мирозданию под стать.

 

Мы то, что о себе мы понимаем,

Свою мы душу сами создаем.

И лишь когда мы эту истину познаем,

Тогда мы к равновесию придём…

 

Я обернулась, пытаясь понять, откуда доносятся голоса:

— Кто здесь?

Ответ многоголосьем прозвучал прямо в моём мозгу:

— Все и никто!

— Где я? — задала я следующий вопрос.

— Вспомни, как ты сюда попала… — снова произнёс нестройный хор голосов.

— Зачем я здесь? — я готова была кричать от ужаса, вызванного предчувствием, внезапно охва-тившим меня. Кажется, я начинала понимать, что меня ждёт…

— Оставьте её! — прозвучал тихий знакомый голос.

— Она виновна! — ответило многоголосье.

— Это моя просьба, — привёл Он странный ар-гумент.

Внезапно всё перешло в движение. Чьи-то руки вырвали меня из бездны, затянувшей меня незадолго до этого, и поставили на дорожку из лунного света, с которой я так неосторожно упала.

Я открыла глаза. Возле меня сидела Марья Антоновна. В комнате сильно пахло уксусом. Увидев, что я очнулась, Марья Антоновна облегчённо вздохнула и произнесла:

— Мы уже думали, ты не выживешь!

— Что случилось? — я не узнавала своего голоса.

— Ты выпила прописанное тебе доктором лекарство и упала, — Марья Антоновна перевернула влажную тряпку у меня на лбу.

Понятно! Мой организм не воспринял микстуру доктора. Сергей Сергеевич невольно отравил меня. Я уже довольно давно не питалась той пищей, которую употребляли люди этого времени. Вся используемая в моём мире еда генерировалась с помощью специальных приборов. Она обладала теми же вкусовыми качествами, что и та, которую я употребляла здесь, но иными питательными свойст-вами и иной структурой. Очень долго учёные пытались создать идеальную пищу для человеческого организма, и, в конце концов, это у них получилось… Мой организм не привык к здешней пище и тем более к здешним лекарствам. Всё просто! Я сама влила в себя яд.

— Сколько времени я лежу здесь? — шёпотом спросила я женщину.

— Неделю! — вздохнув, ответила она.

Внезапно перед моими глазами предстало, как она сидела возле моей постели целую неделю, пытаясь вырвать меня у смерти.

— Спасибо! — поблагодарила я Марью Антоновну за проведённый возле моей постели часы.

— Ты не сердишься на меня, детка? — вопрос женщины застал меня врасплох.

Сейчас уже я совершенно забыла о том, что Марья Антоновна продала меня князю.

— Как я могу сердиться на вас? — улыбнулась я ей. — Вы спасли меня!

По лицу женщины было видно, что от сердца у неё отлегло. Я даже не могла предположить, что она так страдает из-за своего поступка по отношению ко мне! Я хотела поднять руку, чтобы ободряюще прикоснуться к ней, но, к ужасу своему, не смогла даже пошевелить пальцем. Да… На этот раз я действительно чуть было не погубила себя!

Сил у меня было очень мало и, спустя несколько минут, я снова заснула, на этот раз сразу оказавшись перед красным.

Я сидела на том же стекле, на которое он поместил меня при прошлой беседе.

— Ну и что ты теперь натворила? — спросил он меня. — Ты вообще думать-то когда начнёшь?

— А что я сделала? — не поняла я.

— Если бы Он не вытащил тебя… Ты что, действительно, не понимаешь?

Я отрицательно покачала головой.

— Зачем ты пыталась убить себя? — на этот раз его рык был довольно устрашающим.

— Я не пыталась…

— Да? — он прямо взглянул мне в глаза, каким-то непостижимым для меня способом заставив поднять на него взгляд.

— Да! — но, немного задумавшись, я всё поняла. — Нет… — обречённо произнесла я.

— Подспудно ты понимала, — его зловещий шёпот давил на меня со всех сторон. — Какая мысль у тебя была последней, самой последней?…

— Что я себя травлю! — призналась я самой се-бе.

— Самоубийство – грех! — покачал головой красный. — И за него надо платить! — со злостью выкрикнул он.

— Чем? — но я уже знала ответ.

— Жизнью, душой – всем! — красный перестал ходить по стеклу и сел напротив меня, задумчиво теребя подбородок.

— И Он помог мне… — догадалась я. — Почему?

— Не знаю! Наверное, потому что ты поступила так по наивности своей, — красный отнял руку от лица. — Но рано или поздно ты должна будешь за-платить…

— Я потеряю душу? — в панике воскликнула я.

Красный только покачал головой.

— Всё зависит лишь от тебя самой!

Всё исчезло так же внезапно, как и всегда. Я лежала на своей кровати. Марья Антоновна спала в кресле неподалеку от меня. Я была всё также слаба и ещё более напугана. Я лежала и плакала от безысходности и осознания удивительной глупости своей…

---

Выздоравливала я медленно. Мой организм, как выяснилось, абсолютно не приученный к здешней пище, не мог полноценно функционировать с таким питанием. А другого, к сожалению, здесь не было.

Прошёл почти месяц, а я всё ещё не вставала с постели. Марья Антоновна постоянно была при мне, ухаживая за мною и днём и ночью. Князь был крайне недоволен моим отказом принимать всевозможные микстуры, выписанные доктором, но, видимо, после того, как я отравилась одной из них, он не решался поить меня ими насильно. Несколько раз мне пускали кровь, но я совершенно не понимала этот способ лечения.

Когда я попала сюда, я думала, что самое труд-ное здесь для меня будет свыкнуться с обычаями этих людей. Кто же знал, что это будет настолько простым по сравнению со всем остальным, и что моё путешествие сюда может стать самым последним путешествием моей жизни.

Но самым неприятным для меня во всей этой ситуации было не то, что я лежала здесь, почти без возможности двигаться, а ожидание возможного вторжения в этот мир Михаила Викторовича, кото-рый уже давно должен был понять, насколько я необходима ему.

Никто из тех сущностей, с которыми мне приходилось встречаться в последнее время, не хотел помогать мне. Светящийся шар больше не появлялся с тех пор, как вырвал меня из лап смерти. С красным я виделась последний раз в тот момент, когда тот сообщил мне о необходимости расплаты за мой неосторожный поступок. Людей из зеркальной комнаты я вообще больше не видела, а обращаться к тому чудо-хору, который хотел меня разложить на мельчайшие частицы вселенной, мне почему-то не очень хотелось.

И вот в один прекрасный день мне надоело ле-жать в постели и слушать постоянные причитания по поводу моего здоровья. Конечно, я была ещё слишком слаба, но, в конце концов, я никогда не обрету силы, если не встану! Я дождалась, пока Марья Антоновна заснула, и осторожно выползла из своей кровати. Двери были открыты. Никто не мог даже предположить, что я могу встать и выйти из дома.

Стараясь не разбудить свою сиделку, я поти-хоньку вытащила платье из шкафа и вышла из ком-наты прямо в ночной рубахе. Переодеться я смогла в соседней комнате, но отнести ночнушку в спальню я не решилась. Голова у меня начала кружиться уже на лестнице. Мне приходилось несколько раз отдыхать, чтобы получить возможность двигаться дальше.

Беспрепятственно выйдя из замка, я, стараясь остаться незамеченной, обогнула его и зашла в парк. Дойдя до беседки, в которой я как-то раз беседовала с князем, я опустилась на скамью. Было полнолуние. Где-то вдалеке выли знакомые мне волки. Лягушки в пруду устраивали свой еже-дневный концерт, а я… Почувствовав, наконец, поток свежего воздуха, проходящего через мои лёгкие, я поняла, чего именно не хватало мне для полного выздоровления. Все здесь заботились обо мне, но ни один человек не задумался о том, что мне может недоставать элементарного свежего воздуха. Я вздохнула всей грудью и вспомнила, как вылечила себя от укуса волчицы. А что, если попробовать ещё раз? Я провела через себя знакомые ощущения. Моя глупость непостижима! Почему же я раньше об этом не подумала?

Я поднялась на ноги и уже спокойно пошла вдоль пруда, обдумывая новое для себя качество… Итак, я абсолютно здорова. Значит… теперь я всегда смогу быть абсолютно здоровой! И… мне не нужна специальная аппаратура, регенерирующая ткани. Я всегда смогу излечить себя. Всегда! Я подняла голову вверх, глядя на яркие ночные звёзды, и весело рассмеялась. Я бессмертна! Ну… почти бессмертна… Не важно! Мне просто очень хорошо! И я закружилась посреди берёзовой аллеи парка всё быстрее и быстрее, пока головокружение не стало настолько сильным, что я упала на спину, всё ещё весело хохоча.

Но долго гулять по парку мне не дали. Проснув-шись, Марья Антоновна подняла тревогу, и слуги князя меня очень быстро нашли и водворили обратно в запертую комнату.

Теперь, когда я уже не была в крестьянской одежде, моя бывшая хозяйка немного побаивалась меня. Видимо, ей всё же было не по себе оттого, что она передала меня своему господину. Князь же, увидев, что я полностью оправилась, отослал крестьянку из моей опочивальни. Хотя меня мучили подозрения, что Марья Антоновна находится в доме и даже, возможно, поблизости от моей комнаты, но в оставшуюся часть ночи она так и не появилась.

Наутро, как я, впрочем, и ожидала, меня навестил сам князь. Поздоровавшись, он поинтересовался, как могла я уйти из дома, никого не предупредив? На мой ответ о том, что я не хотела никого беспокоить, он, кажется, рассердился. Во всяком случае, князь велел мне впредь сообщать о том, куда я собираюсь направиться своим домочадцам. Сообщив мне о своих претензиях, князь гордо удалился, не преминув снова меня запереть.

Я взглянула на портрет княжеского отпрыска и за неимением лучшего собеседника, спросила:

— Интересно, что они будут со мной делать, ко-гда приедете вы, ваша светлость?

Портрет, как я и предполагала, промолчал, зато ответил тот, кого я никак не ожидала встретить в этой комнате.

— Они попытаются заставить тебя выйти за него замуж!

— За кого? За портрет? — рассмеялась я.

— Нет, за оригинал! — ответ, почему-то не очень поразил меня.

— Ты где? — я оглядела комнату в поисках красного.

— Елена! Елена! — рассмеялся он. — Если бы ты умела видеть!

— А я умею! — убежденно произнесла я и заглянула под кровать, затем вздохнула, села на неё и задумалась: — Или нет?

— Нет! — убежденно подтвердил красный. — Точно не умеешь!

— Так объясни! — разъярилась я.

— О-о-о! Сердиться ты умеешь довольно хорошо! — кажется, мои чувства его очень развеселили. — Значит, не всё потеряно! — заверил меня он. — Мы ещё сможем быть вместе! Навсегда! Тебе ведь понравились мои цепи? — живо поинтересовался он.

— Они не выходят у меня из головы! — съязвила я в ответ.

— Замечательно! — расхохотался красный. — Тогда добро пожаловать в моё царство, сударыня! — он так хорошо изобразил интонации князя, что мне стало не по себе.

— У меня такое впечатление, что вы все пытаетесь поиздеваться надо мной! — со слезами в голосе произнесла я, думая о том, что, возможно, это проймёт красного.

— Не-а! — ответил он скорее на мои мысли, чем на слова. — Со мною это у тебя не выйдет. Я же не князь!

— Ладно! — я быстро сменила тон. — Что, по-твоему, значит видеть?

— Глаза ты всегда можешь потерять! — моё лицо обдало жаром, и я резко отпрянула. — Например, я могу выжечь их раскаленными прутьями, — перед моими глазами промелькнуло его ухмыляющаяся физиономия.

Заметив, как я брезгливо поморщилась, он рас-хохотался:

— Что, испугалась?

— Что значит видеть? — спокойно повторила я свой вопрос.

— У-у-у! Ты так настойчива! — его всё более веселила моя беспомощность. — Ты должна научиться видеть внутренним взором! — тон красного внезапно стал очень серьёзным.

— Что это значит? — растягивая слова, произ-несла я.

— А вот на этот вопрос ты должна ответить са-мостоятельно!

Почувствовав, что он уходит, я быстро задала последний, мучивший меня вопрос:

— Зачем ты здесь?

— Одного грешника в ад тащить собираюсь! — ехидно рассмеялся он и исчез.

— Подожди!

Мне стало не по себе. Я ещё очень хорошо пом-нила его ад… Сегодня кто-то должен умереть. И что-то внутри подсказывало мне, что этого кого-то я хо-рошо знаю!

Я начала колотить дверь. Архип появился незамедлительно.

— Мне нужно в Андреевку! — скороговоркой произнесла я.

— Сейчас доложу князю!

Архип удалился. Следующие пятнадцать минут, прошедшие до прихода князя, показались мне вечностью. Я мерила шагами комнату, бегая, как сумасшедшая, взад-вперёд. Наконец, когда моё терпение иссякло, и я уже решилась выпрыгнуть в окно, несмотря на маячившего там садовника, дверь отворилась, и вошел князь.

Я кинулась к нему.

— Мне нужно в Андреевку! — с мольбой повто-рила я.

Но князь, кажется, уже знал, что именно про-изошло в поселении. Он отрицательно покачал голо-вой и, пустив голову, со скорбью в голосе произнёс:

— Он умер! Вам нечего делать там, дитя моё!

— Вы не понимаете! — взмолилась я.

— Я вижу, вы очень расстроены, сударыня. Я вас отлично понимаю. Иван помог вам, когда вы сильно нуждались в чьей-то помощи, но сейчас… Сейчас вы ничем уже не сможете помочь этому человеку. Его уже отпели. Марья находится со своей семьёй, а вам в вашем положении лучше бы там не появляться.

Руки мои бессильно опустились, я не замечала катящихся по лицу слёз. Как объяснить этому человеку, что смерть – это ещё не всё, что для Ивана Никонорыча существует нечто худшее, чем смерть? Князь не сможет этого понять, он не видит того, что вижу я…

Внезапно на ум мне пришли слова красного. Он прав! Я тоже не вижу ничего…

— Как он умер? — мне трудно было узнать свой дрожащий голос.

— Его придавило дерево в лесу, — тихо ответил князь.

Он взял меня за руку и подвёл к стоящему у ок-на креслу.

— Посидите, сударыня. Вам нужно прийти в себя, — опустившись передо мной на колени, он с жалостью посмотрел в мои глаза. — Простите, но я не могу дольше оставаться подле вас.

Князь встал и быстро вышел из комнаты. Щёлкнул замок, и я опять осталась одна. Итак, я опоздала. Но может быть…

Я быстро погрузила себя в состояние медитации. Я была одна в абсолютно тёмном пространстве. Красный призывал меня к себе. Как я попадала туда? Я задумалась, пытаясь вспомнить свои ощущения. Нет! Я просто попадала туда, и всё!

— Помоги же мне! — взмолилась я, вызывая в памяти образ красного.

— Что желаете? — меня уже тошнило от ехидства, сквозившего в его голосе.

Я обернулась, стараясь понять, откуда идёт звук. Он стоял за моей спиной, держа за ногу изо всех сил пытающегося уцепиться руками за стекло Ивана Никонорыча. Было видно, что мужчина кричал, корчась от боли и страха, но крика его я не слышала.

— Отпусти его! — попросила я.

— Не-а! — ответил красный и на моих глазах потащил свою жертву дальше.

— Я прошу тебя! — я вспомнила Его слова, когда Он вызволил меня из пропасти.

— Не пройдёт! — возразил красный. — Ты не Он!

— Но почему? — взмолилась я. — Ведь вина Ивана Никонорыча лишь в том, что он продал меня! на самом деле он не виноват! Ему же приказали!

Красный внезапно остановился, не отпуская своей жертвы.

— Я же говорил, ты не видишь дальше собственного носа! — ехидство в голосе красного исчезло, как будто его и не было. — При чём здесь ты? Как ты думаешь, почему князь приказал именно им подобрать тебя, а?

— Что? — внезапно я остолбенела.

— Есть некоторые законы, и нарушать их нель-зя! — вымолвил красный.

— Забери меня вместо него! — решилась я, как мне показалось в тот момент, на последний для себя безумный поступок.

Вздохнув, красный остановился.

— Послушай! — он участливо поглядел на меня. — Ты уже второй раз предлагаешь мне забрать тебя. И уже во второй раз я тебе отвечаю – ты мне не нужна! Подумай сама! На что ты мне сдалась?

— Ты же сам сказал – на растопку, — грустно пошутила я.

— Посмеялись, и хватит! — проворчал он в от-вет. — А самопожертвование в аду неуместно!

И красный исчез вместе со своей жертвой.

Я медленно приходила в себя. Душа моя разры-валась на части от безысходности. Когда-то я создала мир без смертей – рай для людей. И все люди в этом раю были счастливы. Там, в моём раю никто бы не смог взять за ногу человека и утащить в огнедышащую бездну. Я уронила голову на ручку кресла и горько заплакала. Здесь я была бессильна!

---

Часть III. Загадки Анд-реевки

---

Дни тянулись медленно. Я ждала. Дезактивировать жучок я так и не смогла, для этого мне нужна была достаточно точная аппаратура, мои руки слишком велики для микроплат. Сделать какой-либо источник энергии тоже не представлялось возможным и не только из-за постоянной слежки за мной. Здесь со мной всё время что-нибудь случалось, словно в моей жизни началась бесконечная полоса невезения! Кончился июль, а мне показалось, что прошёл целый год.

Я не умела бездействовать. Сколько себя помню, я всегда работала. Теперь мне приходилось ждать. Я лихорадочно искала выход из создавшегося положения, но никак не могла придумать, где мне найти то, что было необходимо для возвращения домой. За мной всё время следили, меня всё время сопровождали, но никогда я не была так одинока, как теперь. После моей болезни никто, кроме княжеской четы, не разговаривал со мной. Архип был предельно вежлив, но разговор с ним ограничивался только словами “Да, барышня” и подобными двусложными предложениями. Марья Антоновна со времени моего выздоровления больше не появлялась. У меня сложилось впечатление, что, князья запретили слугам общаться со мной в надежде, что я не вспомню своего прошлого до приезда их заблудшего сыночка. Периодически ко мне заходил Сергей Сергеевич, чтобы удостовериться, что в моей памя-ти не появилось никаких сдвигов.

Несколько раз я пыталась вылезти из окна, что-бы прогуляться в одиночестве, но ни одна из моих попыток не увенчалась успехом. Постоянно что-то мешало. То садовник, который с середины лета стал очень часто приходить в сад, то неведомо откуда появившиеся собаки, поднимающие лай, как только я открывала окно, то князь, задумчиво прогуливаю-щийся поздним вечером под луной.

Информационное поле планеты в этом веке со-держало слишком мало недоступных мне ранее зна-ний, хотя некоторые исторические аспекты я открыла для себя более полно. Открытием для меня было и изменение содержания этой субстанции. Как я поняла, поле должно было быть заполнено данными. Свободного места быть не может. И поле планеты не расширялось. Со временем оно просто освобождало место для новых знаний за счёт самых старых. Таким образом, те знания, которые считывала я в своё время, оказывается, вовсе не были полными, и начиналась история развития цивилизации вовсе не в тот момент, который я считала её началом…

* * *

Наступил первый день последнего месяца лета. Этот день начался так же, как и все предыдущие.

Открыв глаза, как всегда в последние дни, я увидела статного молодого человека приятной на-ружности.

— Доброе утро, — поздоровалась я с портретом. — Как спалось?

Портрет не ответил, впрочем, как всегда.

Таз с умывальными принадлежностями стоял недалеко от двери. Я умылась, оделась, причесалась и позвонила в колокольчик.

На самом деле мне пришлось очень много по-знать в этом новом для меня мире. Умываться без водопровода, освещать помещение без электричества, выполнять установленные этикетом правила – всё это было довольно просто. Сегодня же князь решил начать учить меня ездить в женском седле. И после завтрака мы в полной амуниции отправились к конюшням.

Было немного ветрено, всё небо было затянуто тяжёлыми тучами. Мне показалось, что в ближайшее время может начаться дождь. Князя же, напротив, очень радовала такая погода. И вообще, в этот день он был в превосходном расположении духа.

Князь шёл передо мной и тихо напевал какую-то песенку. Я не прислушивалась ни к словам, ни к мелодии, хотя голос у моего хозяина был довольно неплохим. Я просто размышляла. Как странно, что я ни разу не каталась в женском седле… Я пыталась вспомнить, но в памяти моей вырисовывались раз-ные картины, только не эта! Я ни раз видела, как это делается, но чтобы сама… Нет! Этого не было!

Размышления мои прервал голос князя, который резко перестал мяукать под нос свою песенку и весело произнёс:

— Ну, вот мы и пришли!

Быстро очнувшись от воспоминаний, я взглянула на своего хозяина и рассеяно улыбнулась.

— Елена! — князь рассмеялся. — О чём вы всё время думаете?

— Я пыталась вспомнить, — извиняющимся тоном ответила я.

— О! Не старайтесь, дитя моё! — князь предло-жил мне руку и подвёл к немолодой уже кобылке. — Не стоит омрачать такое прекрасное утро!

Мой хозяин хотел было подсадить меня, но я неосторожно заметила:

— Не надо! Я сама!

— Сама? — он смотрел на меня с явным удивлением. — Я думал, вы не умеете…

— Ваша светлость, — попыталась я поправить положение. — Я говорила, что не умею ездить в женском седле.

— То есть, как я правильно понял, — сделал вывод князь. — Вы неплохо справляетесь с мужским?

— Да! — просто согласилась я.

Князь невольно поморщился.

— Однако, это странно! — пробормотал он.

— Что же в этом странного? — я попыталась выразить искреннее удивление, что, по моему мнению, мне хорошо удалось.

Князь только пожал плечами, а я тем временем достаточно легко взобралась в седло. Если учитывать, сколько времени я этого не делала, можно было бы даже сказать – идеально.

— Неплохо! — похвалил меня князь, и сам вспрыгнул на красивого вороного коня. — Если вам угодно, сударыня, я могу попросить слугу поначалу поводить вашу кобылку за уздечку.

— Мне кажется, я справлюсь! — оказавшись в седле, я почувствовала себя намного смелее.

Пришпорив лошадь и перепрыгнув небольшой заборчик в загоне, я направилась к руслу реки, изо всех сил желая, чтобы князь не остановил меня. Но он, в некотором удивлении от моей прыти, едва успевал за мной, тем более что я поехала настолько резко и неожиданно для него, что князь остался далеко позади.

Нагнав меня уже на берегу, князь спешился и помог мне сойти с лошади. На этот раз я не сопро-тивлялась, памятуя о том, что слабый пол в средневековье всё же оставался слабым.

— Я думал, вы не умеете ездить в женском седле, сударыня!

Я приняла его слова за комплимент и рассеяно ответила:

— Я тоже так думала, ваша светлость.

Я наблюдала за чайками, кружащимися над немного взволнованной поверхностью реки. Изредка некоторые из них подлетали прямо к поверхности воды и неглубоко ныряли, вылавливая зазевавшихся рыб. Небо совсем посерело. Тяжелые грозовые тучи, надвигаясь, закрыли всю видимую часть небосвода.

Внезапно раздался гром, и первые тяжёлые до-ждевые капли упали на землю около наших ног.

— Идёмте, сударыня! — князь схватил меня за руку, пытаясь побыстрее увести под деревья. — В двух шагах отсюда есть сторожка, там мы можем переждать дождь.

Князь взял под уздцы мою лошадь, и мы быстро пошли, а после того, как начался ливень, – побежали в сторону небольшого бревенчатого домика, маячившего между деревьями.

Сторожка была открыта. Внутри было все чисто, стол был накрыт на двоих. У меня создалось впечатление, что нас здесь ждали.

— Вы не проголодались, сударыня? — князь вежливо улыбался.

— Нет, ваша светлость!

Я внимательно оглядывала помещение. В той комнате, в которой мы оказались, кроме печи, стола, нескольких стульев да лавок, расположенных вдоль стены, ничего не было. Но комнат явно было ещё несколько. Дверь в соседнюю была закрыта и я не могла заметить, что именно располагается там. Вполне вероятно, что там жил лесник, или кто-нибудь из слуг, которые так хорошо приготовили всё к нашему приезду.

— Тут всегда всё так… — я пыталась найти подходящее слово, — прибрано?

— Нет! Просто сегодня этот домик приготовили к нашему приезду, — улыбнулся князь.

— А если бы не началась гроза? — удивилась я, выглядывая в окно и рассматривая длинные молнии, пересекающие небо от горизонта к горизонту.

— На всякий случай в дни таких выездов этот и несколько других таких домиков готовятся к приходу гостей, — князя, видимо, очень занимала моя неопытность в подобных вопросах. — И дело тут не в грозе! Просто нужно же где-то отдохнуть. Прошу вас, сударыня!

Он отодвинул стул, предлагая мне присесть. И мне ничего больше ни оставалось делать, как принять его предложение.

Но не успел князь высказать свою любезность, как дверь отворилась и в комнату вошла княгиня в сопровождении Архипа. Плащ княгини настолько промок, что на полу сразу же образовалась лужа.

— Елизавета, дорогая, что ты тут делаешь? — в тоне князя сквозило удивление.

— Я тоже решила немного проветриться! — с улыбкой произнесла хозяйка, присаживаясь за стол. — Елена, вы голодны? — обратилась она ко мне.

— Нет, сударыня! — во второй раз отказалась я от еды.

— Я люблю грозу, — призналась княгиня. — Буйство стихии завораживает.

Князь тем временем давал какие-то распоряжения Архипу. Княгиня взглянула на мужа и тихо спросила меня:

— Андрей ещё не показывал вам остальную часть охотничьего домика?

Я отрицательно покачала головой.

— Я тоже не голодна! — призналась княгиня. — Могу стать вашим гидом!

— С удовольствием! — обрадовалась я, вскаки-вая со своего места.

Мне уже давно не давала покоя мысль о том, что же находится за запертой дверью. Княгиня тоже поднялась, князь тем временем обернулся, чтобы присоединиться к нам.

— Дамы, вы куда? — с удивлением воскликнул он. — На улице слишком сыро для прогулки!

— Я покажу гостье охотничий домик! — объяс-нила княгиня мужу.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — улыб-нулся князь. — Прошу вас, садитесь!

Я, вздохнув, села, но княгиня осталась на ногах.

— Но почему же, Андрей! — воскликнула она.

— Не зачем показывать гостье людскую! — если бы слух у меня не был очень острым, я бы не расслышала того, что шепнул князь своей супруге.

— Но там же не только людская… — пожала плечами княгиня, всё же подчиняясь князю и усаживаясь на отодвинутый им для неё стул.

Всё оставшееся до окончания грозы время про-шло довольно скучно. Князь и княгиня дарили друг другу натянутые улыбки, говорили банальности, меня же перестали замечать вовсе. У меня создалось впечатление, что я мешаю какому-то важному разговору. Но деваться мне было некуда и, когда небо прояснилось, я возблагодарила Бога за то, что мы, наконец-то, можем покинуть это зло-получное помещение.

Когда мы вышли из сторожки, мне показалось, что природа преобразилась. Зелень стала ярче, весело щебетали птицы, воздух был настолько свеж и прозрачен, что мне хотелось оставаться в лесу как можно дольше. Но, к сожалению, это было невозможно… Мои хозяева, по какой-то известной только им причине, спешили как можно быстрее добраться домой, и отделаться от меня.

Когда меня снова заперли, любопытство моё накалилось до предела. Что же такое могло произойти, что княгиня в грозу решилась на такую поездку. Насколько я понимала, эта женщина была не очень молода, и прогулки верхом даже в хорошую погоду были уже для неё проблематичны.

Я села в кресло, решив попробовать проникнуть в их комнату и подслушать их разговор. Честно говоря, я мало надеялась на успех. Дома у меня было достаточно аппаратуры, чтобы усиливать действие моего поля и позволять мне отслеживать ситуации. Но подслушивать… Этого я никогда ещё не пыталась делать. Я прекрасно понимала, что это не очень хороший поступок, но любопытство так съедало меня, что я всё-таки решилась.

Итак, я снова ищу тот луч, который поведет меня за собой. Я пыталась присмотреться. Неясные очертания окружающих меня помещений. Слишком неясные. Я сделала над собой усилие, чтобы сосредоточиться на том, что хотела узнать. Одни расплывающиеся изображения кругом! Как хорошо, когда под рукой необходимые приборы! А что делать теперь, когда приборов нет?

Я вышла из своей комнаты, оставив за собой запертую дверь. Мне стало смешно. Было такое впечатление, что я вижу отображение всего этого в воде, которую кто-то пытается взбултыхать. Кое-где попадаются даже воронки. Подойдя к одной из них, я осторожно протянула к ней руку. Воронка начала засасывать меня. Я сопротивлялась изо всех сил, но не тут-то было. Я влетела в воронку, закружилась вместе с водоворотом и внезапно вылетела на ярко-голубую траву неизвестной мне местности. Всё было так неожиданно и необычно, что я даже не успела испугаться.

Я оглянулась, подумав, что небожители снова пытаются связаться со мной, но… никого не было. Я была абсолютно одна в неизвестном мне месте и в неизвестном мне времени. А что если моё тело най-дут? Как я вернусь? Интересно, они там не похоронят меня заживо, пока я тут развлекаюсь? Внезапно меня охватила паника. Я снова начала оглядываться в поисках кого-нибудь, с кем бы можно было поговорить.

— Эй! — мой голос слегка дрожал. — Э-эй!

Я села на голубую траву и в отчаяние крикнула:

— Ну, отзовитесь же! Кто-нибудь!

Внезапно я почувствовала лёгкое дуновение ве-терка, и передо мной появился странный человек. Точнее даже не человек, а маленький человечек, подросток лет пятнадцати-шестнадцати в длинном, до пят белом балахоне.

Волосы у мальчика были бледно-розового цвета и торчали во все стороны. В сочетании с их довольно большой длиной это создавало такой художественный беспорядок у него на голове, которого я в жизни не видела. Он посмотрел на меня чистыми изумрудными глазами и спросил:

— Почему ты кричишь?

— Мне страшно! — честно ответила я мальчику.

— Почему? — снова спросил он.

— Я не знаю, как отсюда выйти! — пожалова-лась я.

Мальчик рассмеялся:

— Да это же просто!

— Как? — не выдержала я.

— Так же, как ты сюда попала! — он уселся на траву прямо напротив меня, вытянув перед собой ноги и, немного откинувшись, облокотился на руки.

— Я не знаю, как я сюда попала! — попыталась объяснить ему я.

— Как можно не знать, как ты куда-то попала? — резонно возразил мальчик. — Что ты сделала, что-бы сюда попасть?

— Я хотела подслушать разговор моих хозяев, — призналась ему я.

— А подслушивать нехорошо! — мальчик быстро вскочил на ноги, скорчив смешную рожицу, чтобы меня поддразнить.

— Я знаю! — огорчённо ответила я; руки мои опустились и, наконец, поняв происходящее, я про-шептала, посмотрев на мальчика снизу вверх: — Это мне наказание за грех, да?

Здесь он уже не смог удержаться и расхохотался так, что свалился на землю невдалеке от меня.

— Господи! Какая ты смешная, да я же пошутил! Подслушивай на здоровье! Какое наказание? Какой грех? Тоже мне, грешница нашлась!

— Тогда, может, ты просто поможешь мне по-пасть туда, откуда я пришла? — взмолилась я.

Смех мальчика прошёл так же внезапно, как и начался, он грустно посмотрел на меня и, беспокойно теребя свои волосы, произнёс:

— Я не могу!

— Почему? — спросила я его.

— Ты не имеешь права прикасаться ко мне. Таков закон! Я бы перенёс тебя, но… Прости! — мальчик выглядел растеряно и мне стало жаль его.

— Да ладно, не расстраивайся так! — попросила я. — А кто-нибудь может мне помочь?

— Не здесь! Ты человек, а людям нельзя прика-саться к нам, — мальчик вздохнул. — Попробуй сама. Мне кажется, у тебя может получиться. Ты сильная! Когда я вырасту, я тоже стану сильным! Я буду Хозяином Мира Облаков! — нос мальчика так потешно задрался вверх, что я невольно рассмеялась.

— Эй, хозяин! — услышала я голос сверху. — Сколько раз говорить тебе, что волосы надо подвязывать!

Мальчик быстро стянул волосы неизвестно откуда появившейся резинкой.

— И перед этим расчёсывать хотя бы изредка! — назидательно сказал голос.

Я оглянулась. Вокруг никого не было видно.

— Кто это говорит? — спросила я ребёнка.

— А! — тот только махнул рукой. — Он находится в другой реальности! А ты Елена, да?

— Елена! — подтвердила я.

— Про тебя тут много говорят! Я Аллоор, — представился мальчик.

— А что про меня говорят? — заинтересовалась я.

— Ну-у… — протянул Аллоор. — Ну, ты это…

— Что? — меня всё больше и больше интриговал этот разговор.

— Если ты не поторопишься, то можешь поте-рять всё! — выпалил мальчик, потом внезапно при-сел, став похожим на нашкодившего котёнка, по-смотрел на меня одним глазом и спросил: — Не сер-дишься?

Я только рассмеялась в ответ. Да и на что мне было сердиться?

— А ещё говорят, что ты была там, где всё начиналось, а тебя отпустили… — Аллоор заинтриговано взглянул на меня.

Я вспомнила дорожку из лунного света, стран-ный хор и молча кивнула.

Мальчик подсел ко мне поближе:

— А что они там поют? — прошептал он, словно боялся, что нас кто-то услышит.

— Они поют… — в памяти моей снова возник многоголосный хор. — Они поют о том, как всё начиналось; про то, что было, когда ещё не было ничего; как возникли свет и тьма; они поют о том, как возникла жизнь…

— Расскажи мне! — попросил Аллоор.

— Как? — я снова вспомнила песню, но дело было не только в песне, дело было ещё и в голосах, которые пели её; я не могла передать всего, только слова. — Я не могу! — на этот раз обречённость была в моём голосе.

Внезапно мальчик огляделся вокруг.

— Ну, мне и попадет! — прошептал он и быстро ухватил обе мои руки.

И тут… В один момент внутри меня пронеслось всё, что случилось со мной тогда. Внутри что-то схватило меня, и было такое чувство, что это что-то не отпустит меня никогда. Душа рвалась от боли и одновременно пела от наслаждения. Сейчас я почувствовала то, что в тот миг не могла почувствовать от жуткого страха, сковавшего меня. Я так испугалась тогда, что не увидела очевидного. Я могла понять и постичь, а поняла только сейчас!

Я взглянула в глаза мальчика и увидела в них отражение своей души, но внезапно от грозного ок-лика содрогнулась вся окрестность.

— Аллоор!

Аллоор быстро отпустил мои руки и прижал их к себе.

— Она уже почти не человек! — попытался оп-равдаться он, подняв глаза к небу.

— Она может остаться человеком! — последовало быстрое возражение.

Я оглядывалась вокруг. От последних двух фраз волосы у меня на голове стали дыбом. Что значит, я почти не человек? Внезапно меня обдал лёгкий ветерок, я быстро оглянулась, но мальчика рядом уже не было. Спустя несколько секунд откуда-то издалека раздался его голос:

— Вспомни, как ты попала сюда и сделай всё наоборот, тогда сможешь найти путь…

Итак, я снова сидела одна, разглядывая стран-ную голубую траву. Когда недоумение частично по-кинуло меня, я попыталась вспомнить слова мальчика.

Как я попала сюда? Я хотела подслушать… Нет! Это бред… Какое это имеет значение? Не то! Так… Я прошла сквозь дверь… Меня несколько развеселило то, что всё было, как в воде. Затем появились воронки. И я… прошла через одну из них. Но тут всё так реально!

Я попыталась сосредоточиться. Вода… В какой-то момент мне показалось, что я стою на морском дне, но картинка исчезла так быстро, что я не смогла её стабилизировать.

Попробуем ещё раз! Я закрыла глаза и ясно представила себе океаническое дно. Медленно открыв глаза, я увидела, что водой покрылось всё подо мной и надо мной. Я с улыбкой оглянулась вокруг. Получилось! Теперь воронки… Я посмотрела на знакомые воронки. Нет! Аллоор сказал “наоборот”, значит, воронка должна быть не всасы-вающая, а… Какая чушь! Как же она меня тогда засосёт? Но я всё же решила довериться мальчику и представила воронку, отбрасывающую всё от себя. И лишь только я подошла к этой воронке, меня отшвырнуло… прямиком в мою комнату. Здесь ничего не изменилось, всё было точно в воде, но водная гладь уже была более спокойной.

И тут я услышала слабый голос Аллоора.

— Вот видишь, я же говорил, что получится!

И отголосок другого голоса:

— Помолчал бы лучше! Пойдём, сынок!

Я мысленно улыбнулась своему новому другу и подумала, что, может быть, не так уж и плохо не быть человеком…

Я оглядела неспокойную гладь воды вокруг себя. Теперь я уже знала, как усмирить эту бушующую в моём воображении стихию. Я закрыла глаза и представила, что вода ушла. Через несколько секунд я уже отчётливо видела своё тело, неподвижно сидящее в кресле, улыбнулась, помахав ему рукой на прощание, прошла дверь, словно привидение, и пошла по направлению к гостиной, где разговаривали мои хозяева.

Всё, что я узнала из их разговора, сводилось к тому, что соседи приглашают их на какую-то охоту. Не ехать было нельзя, это испортило бы отношения, но оставлять меня здесь одну им тоже не хотелось. В конце концов, князья пришли к выводу, что можно уехать на пару деньков, оставив меня на попечение верных им крепостных, а потом вернуться домой.

Я вернулась к своему телу и медленно привела его в чувства. Итак, теперь я поняла, что на самом деле могу во многом обходиться без тех уже не нуж-ных мне механизмов, которые давали мне огромные преимущества в моём мире. Я наконец-то поняла, что хотели от меня те сущности, которые общались со мной последнее время. Я обрела веру, веру в себя, веру в свои силы. В том далёком времени, откуда я пришла, я полагалась лишь на материальные преобразователи энергий, не понимая главного. А главное заключается в том, что я сама являюсь таким преобразователем, и лишь от меня зависит, что станется со мной в будущем. Я использовала законы природы, не понимая самой сути природы. Я была слепа и глуха! А теперь… Сколько всего говорили мне те, с кем мне приходилось общаться в моих снах в последнее вре-мя? И лишь маленький мальчик помог мне по-настоящему понять себя! Или… Может быть, разговор с этим мальчиком был последней каплей, последним, что было необходимо мне в понимании себя? Какая разница? Ведь это уже не важно! Спасибо тебе, Аллоор! Ты будешь Великим Хозяином Мира Облаков! Хотя… я до сих пор не знаю, что это за мир такой…

---

Вечером того же дня меня посетила княгиня Елизавета. Обычно она не навещала меня, поэтому я была очень удивлена её приходом сюда. Но мне уже было известно, о чём она будет говорить со мной.

— Вы отдохнули немного, дитя моё?

Именно с этими словами княгиня вошла в мою комнату. Я подумала, что, наверное, она всегда будет называть меня именно так. Последнее время я уже не обращала внимания на такое несколько снисходительное обращение с её стороны.

Я сделала княгине лёгкий реверанс в знак при-ветствия и молча улыбнулась, ожидая продолжения разговора.

— Когда вы уезжали с князем на прогулку, было пасмурно, тучи заволокли всё небо, и я подумала, что может начаться дождь! — княгиня села в кресло, жестом приглашая меня занять стул. — Вам нравится ваша комната? — внезапно спросила она. — Мне кажется, она великолепна!

Я снова кивнула, не произнеся ни звука.

— Замечательно! — княгиня приняла мой жест, как согласие с её мнением. — Мне всегда нравилось здесь…

Внезапно я почувствовала такую тоску, исходя-щую от неё, что мне стало жаль женщину, сидящую передо мной.

— Вас что-то тревожит, сударыня? — слова вы-летали непроизвольно; я забыла про ту кажущуюся разницу в возрасте между нами, о которой было из-вестно княгине.

— Ты не по годам рассудительна! — тут же заметила мою оплошность Елизавета.

— И всё же? — настаивала я.

— Наш сын, — княгиня вздохнула. — Я ожидала, что он уже вернётся к этому времени.

— Вы беспокоитесь за него? Князь говорил, что ваш мальчик очень серьёзный молодой человек, — я сама не верила в свои слова, но надо же было как-то подбодрить эту бедную женщину.

— Когда у вас будут свои дети, милочка, вы поймёте, что мать всегда беспокоится за своё дитя! — назидательно произнесла княгиня, и мне показалось, что обстановка стала более разряженной. — Нам с князем нужно покинуть вас на время! — неожиданно перевела разговор в другое русло хозяйка.

Не сказав ни слова, я удивлённо приподняла брови.

— Не бойтесь! — ободрила меня хозяйка. — Вы и не заметите нашего отсутствия!

— Но сударыня! — я рассеяно опустила глаза. — А как же… Я так и буду сидеть взаперти в этой комнате? С вами я хотя бы могла изредка выходить на свежий воздух!

— Вас будет сопровождать кто-то из крепост-ных, я позабочусь об этом! — пообещала княгиня.

— Мне будет очень не хватать вас! — вырвалось у меня.

Сколько я себя помнила, я проводила мало вре-мени дома. А дома, в которых я жила, были настолько просторны, насколько позволяло воображение. Сейчас же у меня было чувство, что меня заключили в каменный короб, из которого мне не выбраться, стены душили меня. Но, несмотря на это, мне всё же начинала нравиться моя новая жизнь. Мне нравились ежедневные прогулки с князем, мне нравились семейные трапезы за их столом. Мне нравились даже мои сны, в которых я встречалась с неведомыми мне ранее существами! А сейчас… они уедут, и я останусь абсолютно одна, совсем одна в этом новом для меня мире!

Неожиданно для себя я поняла, как привязалась к этим людям. Последний месяц я не общалась ни с одним человеком, кроме них. И за этот месяц я так привыкла к этому общению, к размеренной жизни в их мире, где мне не нужно было более заботиться о других, а все вокруг заботились обо мне, к тихим летним вечерам в кругу этой новой для меня семьи, к ежедневным утренним прогулкам и подобным мелочам, приносящим покой и размеренность в моё суще-ствование, что я уже не представляла себе другой, оторванной от этих людей жизни. И теперь мне стало ужасно тоскливо от мысли, что я могу на два дня, а то и больше, остаться одна в этой маленькой комнатке, что завтра с утра князь уже не придёт ко мне и не предложит мне прогуляться по летнему саду, что вечером княгиня Елизавета не станет мне снова рассказывать о своём замечательном отпрыске и его удивительных успехах в самых разнообразных сферах деятельности, доступных в высших кругах этого столетия.

Чтобы не выдать волнения, вдруг охватившего меня, я вскочила со своего стула и подошла к окну. Княгиня последовала за мной. Видимо она поняла, какая паника охватила мою душу.

— Что с вами, милочка? — участливо спросила она.

— Я… — я не находила слов для ответа. — Но вы постоянно держите меня взаперти! — вырвалось у меня первое, что пришло в голову.

— Вас беспокоит то, что мы запираем дверь? — она с удивлением посмотрела на меня. — Но, Елена! Вы никогда не жаловались на это.

Что я могла сказать. Я только пожала плечами.

— Мы приставим к вам слуг, и вы сможете сво-бодно перемещаться по нашим землям. Я прошу вас только об одном: не заходите за пределы наших вла-дений! — Елизавета взяла меня за плечи, повернув меня к себе, и заглянула в мои глаза. — Не все наши соседи ладят с нами! Вам это понятно?

— Да, сударыня! — тихо ответила я, стараясь своим голосом выразить как можно более полную покорность.

Сейчас я думала только об одном. Нужно, чтобы княгиня была уверена в том, что я не ослушаюсь её; и… только бы князь не отменил решения княгини!

— Я поговорю с мужем, — как будто отвечая на мои мысли, сказала Елизавета. — Если он не будет против, дверь в вашу комнату более не будет заперта!

— Спасибо, сударыня! — прошептала я вслед закрывающейся двери.

Конечно же, я не смогла усидеть на месте, и не подслушать разговор моих хозяев.

Я знала, что они не видят меня, но всё же мне было несколько не по себе оттого, что я нахожусь в одной комнате с ними.

— Но дорогой, бедная девочка не может сидеть всё время взаперти! Наш дом – не тюрьма! — именно на этих словах княгини я зашла в гостиную, где беседовали супруги.

— Елизавета! — сердитый голос князя разносился далеко вокруг. — Эта девочка сбежала из своего дома и непонятно каким образом попала в наше поместье. Где гарантия, что она не повторит свой, с позволения сказать, подвиг?

Елизавета подошла к мужу, пытаясь успокоить его. Видимо, на него хорошо действовал тот кроткий взгляд, который она послала в его сторону.

— Милый! — княгиня, кажется, не находила больше слов в мою защиту. — Быть может, тебе стоит поговорить с ней самому?

Я быстро вернулась в комнату, стараясь успеть привести себя в порядок до прихода князя. Но этим вечером он не пришёл.

Не пришёл он и на следующее утро…

С утра проснувшись и умывшись в приготовленном для меня тазу, я выглянула в окно. Садовник уже был там. Мне стало очень обидно и так сильно захотелось сбежать, как, наверное, никогда и ничего не хотелось до этого. Я постучала в дверь. Дверь открыл как всегда вежливый Архип.

— Сударыня желает позавтракать? — произнёс он.

— Нет! Мне хотелось бы немного пройтись.

Архип поклонился и отошёл от двери. Я удив-лённо взглянула на слугу.

— Я могу идти?

— Да, барышня!

Я прошла мимо слуги и вышла в сад через зад-нюю дверь.

Как бы это не показалось мне странным, сад был пуст. Видимо, садовник отошёл за то время, пока я спускалась из своей комнаты. У меня возникла дикая мысль – сбежать из этого дома, но я быстро её отбросила. Я уже слишком привыкла к тем людям, которые находятся со мной рядом, да и бежать-то было совсем некуда. Я прошла по аллее и вышла за калитку сада.

Мне хотелось дойти до реки, вдоль которой я путешествовала столь продолжительное время. Я вышла из города и медленно пошла по дороге к лесу. Я старалась не попадаться никому на глаза и, как мне показалось, мне это удалось. Дойдя до реки, я прошла небольшое расстояние по её течению и присела на поваленное в воду бревно. Сквозь прозрачную воду реки было видно, как, быстро пе-ремещаясь с места на место, плавают маленькие рыбёшки. Я так увлеклась этим зрелищем, что не заметила, как кто-то подошёл ко мне сзади.

— Здравствуйте! — услышала я детский голос за своей спиной.

Оглянувшись, я увидела трёх ребятишек с удочками.

— Вы тут обычно рыбачите? — догадалась я.

— Ага! — ответил тот, что поменьше; остальные смущенно жались за ним.

Это меня несколько удивило. Обычно говорят те, что старше. Я взглянула на малыша. Это был тот самый мальчик, с которым я разговаривала в доме приютивших меня крестьян.

— Как Марья Антоновна? — поинтересовалась я, помня о постигшем её горе.

— Бабушка перебралась к нам! — ответил мальчик.

— Так она – твоя бабушка? — я была немного удивлена.

— Ага! Отцова мать… — мальчик разгребал носком лаптя прибрежный песок. — А ты где была так долго? — спросил он меня. — Когда бабушка увела тебя, ты куда-то исчезла. Она сказала, что смерть деда – это наказание за то, как они поступили с тобой. А что они сделали?

— Ничего! — я не хотела посвящать ребёнка в грехи его родных, да они в конечном итоге ничего плохого мне и не сделали.

— Ничего? — мальчишка поднял на меня глаза. — А бабушка так переживает…

— Ладно, я пойду! — я поднялась с бревна, собираясь освободить ребятам их законное место.

— Вам не обязательно уходить! — робко подал голос мальчик постарше. — Мы можем найти другое место для рыбалки.

Я взглянула в близко посаженные глаза этого мальчишки. Наверное, другие ребята дразнили его за неприглядную внешность и круглый картофелеобразный нос.

— Но мне пора! — я погладила мальчика по го-лове.

— Куда ты пойдёшь? — снова подал голос младший.

— Да так, прогуляюсь! — улыбнулась ему я.

Мальчишка опять начал ковырять ногой песок.

— А можно я… это… с тобой… — промямлил он.

— Со мной? — я сильно удивилась его просьбе. — Но почему? Ты же рыбачить хотел!

— Ну… расхотел, — пробубнил он.

— Ну что же… — я не знала, что ему ответить ему. — А твои родители не будут против?

— Не-а! — живо ответил мальчик.

— Ну, тогда пойдём! — улыбнулась я.

Но только мы собрались отправиться в путь, как я услышала голос Марьи Антоновны:

— Егорка!

Через минуту вслед за своим голосом появилась и она.

— Барышня! — запыхавшись, произнесла жен-щина. — Вас везде ищут! Егорка, марш домой. И вы все тоже!

Мальчишки гурьбой побежали к деревне.

Я не узнавала этой сердобольной женщины, ко-торая совсем недавно так ласково разговаривала со мной. Теперь она вела себя, словно прислуга.

— Марья Антоновна! — я схватила женщину за руки. — Что с вами? Вы разве не узнаёте меня? Ведь это я – Елена!

— Ну как же… — Марья Антоновна захлопала мокрыми ресницами. — Но теперь вы…

Женщина замялась. Я понимала, что именно она хотела сказать. Люди в этом веке были очень психологически зависимы. И более других – крепостные крестьяне. С пелёнок они чувствовали зависимость от своих хозяев. Стоило мне переодеться, и они перестали принимать меня, как человека подобного себе. Я взяла Марью Антоновну за руки и заглянула в её глаза. Внезапно я вздрогнула. То, что я увидела там, было непостижимо для моего разума.

— Что с тобой? — увидев мой испуг, Марья Ан-тоновна быстро забыла о пропасти, разделяющей нас в её сознании.

— Нет! Ничего… — слова выговаривались как-то медленно, словно давя на меня своей тяжестью.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Марья Антоновна! Я всё та же Елена! Я не изменилась, — попыталась заверить я женщину. — Всё это время мне не хватало вашей заботы и доброты.

— Так ты действительно не сердишься на меня, девочка моя? — женщина с надеждой заглянула в моё лицо.

— Нет! — я всем своим видом пыталась пока-зать, что Марья Антоновна была не права в своих предположениях.

— Ты знаешь, Ивана-то моего лесина задавила, — вздохнула крестьянка.

Я молча кивнула. Перед моими глазами появился красный, затаскивающий упирающегося и корчащегося от немого крика Ивана Никонорыча в свой огненный мир.

— Он что-нибудь совершал такого, за что ему бы могло быть стыдно? — неожиданно для себя высказала я маячившую у меня в голове мысль.

— Что? — Марья Антоновна опешила.

— Было ли что-нибудь в его жизни, что могло бы воспрепятствовать тому, чтобы он попал в рай? — попыталась я высказать свою мысль в более понятной для женщины форме.

— О чём ты говоришь, девочка? — Марья Анто-новна опасливо смотрела на меня.

— Пожалуйста, ответьте! — попросила я женщину.

— Ну… Это дело прошлого…

Я чувствовала, что моя хозяйка уже почти сда-лась, но мне нужно было большее. Я хотела, чтобы она рассказала. Я, конечно, могла бы нажать на неё, как на доктора, но что-то не давало мне сделать это. Что-то внутри меня самой… Я знала, что если я сейчас скажу хоть слово, Марья Антоновна замкнётся, и я никогда не смогу добиться от неё правдивого ответа на мой вопрос, поэтому я молчала, ожидая, к чему приведут её мучения духа. За годы своей жизни я поняла, что любому человеку хочется высказаться, выплеснуть наружу свой грех. В этом веке был дан хороший способ для этого – исповедь. Но сам грешник в этом мире считает того человека, который его испо-ведует, святым и полагает, что этот святой человек будет осуждать его грехи. Другое дело покаяться то-му, кто ближе тебе. Но этот кто-то не хранит тайну исповеди. Именно по этим причинам исповедующийся часто не мог облегчить свою душу. Я же сейчас предлагала Марье Антоновне рассказать мне о том грехе, за который красный забрал её мужа. И в её праве было выбрать – до-вериться мне или нет.

Марья Антоновна снова вздохнула.

— Зачем ты им понадобилась, девочка? — вне-запно спросила она меня.

Я подумала, что всё кончено. Она не поверила в мою искренность…

— Они держат меня в комнате наверху за запертой дверью, — ответила я.

В самом деле, не могла же я сказать, что мне известно об их истинных намерениях.

— Они не причинили тебе вреда? — озадаченно спросила крестьянка.

Я удивлённо вскинула брови, предчувствуя, что продолжение откроет мне некую тайную сторону жизни этого поселения.

— Нет! — я взглянула на Марью Антоновну, стараясь взглядом выразить полную наивность. — И князь, и княгиня очень любезны со мной.

Марья Антоновна отвела взгляд.

— Раньше мы тоже приводили к ним молодень-ких девушек, и все они потом пропадали, — внезапно призналась мне она. — В деревне говорят, что их соседи уводили, но…

Внезапно Марья Антоновна свалилась передо мной на колени.

— Только не выдавайте меня! Беда будет! — взмолилась она. — И как я решилась вам всё это рассказать!

Я взяла женщину за руки и легко подняла её с колен, опять невольно заглянув глубоко в её глаза и снова увидев то, что так испугало меня в первый момент.

— Никто не узнает от меня ничего из того, что вы рассказали мне сейчас. Но пообещайте мне, — я крепко держала женщину, не давая ей отвести взгляд. — Пообещайте, что постараетесь больше ни-когда не причинять никому вреда!

Та молча кивнула и, когда я отпустила её, присела на бревно, с которого я сейчас встала.

— Я бы и захотела, не смогла бы, — призналась она. — Да и как я смогу что-то без Ивана-то? Да и не нужно мне больше ничего. Ни денег их, ни поблажек!

Я села рядом с женщиной, обняв её за плечи.

Красный был прав. Их грех был неимоверен! Я снова вспомнила в ужасе пытавшегося уцепиться за стекло, по которому его волокли, Ивана Никонорыча. Но расплата… как же жестока была расплата!

— Значит, меня ищут! — перевела я разговор другое русло.

— Да! — тихо ответила крестьянка.

— Тогда нам нужно возвращаться! — я встала с бревна. — Идёмте!

Марья Антоновна молча поплелась за мной. Меня вполне удовлетворяло её молчание. Прежде, чем я попаду в дом, мне нужно было обдумать услышанное от неё. Я посмотрела на опустившую плечи женщину. Она всё ещё то ли переживала о том, что сказала мне, то ли её мучило запоздалое раскаяние.

К сожалению, содеянного не вернёшь. Оно уно-сится в прошлое со скоростью времени и остаётся в душе, огромной тяжестью придавливая человека. И когда тяжесть греха достигает своего максимума, лишь тогда человек начинает понимать глубину сво-его падения. Хотя… Иногда он не понимает этого до конца своей такой маленькой жизни.

Незаметно мы подошли к замку. Запыхавшийся Архип пулей подлетел ко мне.

— Сударыня! Сударыня! — запричитал он.

— Отдышитесь, мой друг! — попросила я его и только после того, как произнесла эту фразу, поняла, что здесь так не принято разговаривать со слугами.

Архип с удивлением уставился на меня. Марья Антоновна же, казалось, не заметила странной фра-зы, слетевшей с моих губ. Она всё ещё думала о сво-ём.

— Ты иди, Марья! — Архип внезапно заметил расстроенную крестьянку. — Иди!

Марья Антоновна молча повернулась и ушла. Затем Архип повернулся ко мне, очевидно, не зная, как ему сейчас вести себя со мной. Господ-то рядом не было.

— Архип, я просто хотела прогуляться! — попы-талась я ему помочь.

— Но сударыня, вы исчезли, как только спусти-лись на первый этаж! — ответил слуга.

Тут до меня дошло, когда они потеряли меня.

— Архип! — меня душил смех. — Я вышла через заднюю дверь! Как ты мог не подумать об этом!

Архип стукнул себя ладонью по голове. Видимо мужчина всё ещё был вне себя от пережитого и не-много не владел собой. Я снова рассмеялась.

— Уже полдник, — неудачно попытался он оп-равдать свой испуг за моё внезапное исчезновение, — а вы ещё не завтракали.

Видимо, никто здесь не хотел, чтобы я чувство-вала постоянную слежку. Но скрывать от меня это так неловко могли, наверное, только обитатели этого дома.

— Я не хочу! — озадачила его я и поднялась в свою комнату.

— Но сударыня! — возразил слуга.

— Принесите мне что-нибудь в мою комнату, — согласилась я и быстро добавила, подумав о том, что обед может затянуться: — Что-нибудь лёгкое!

Я сидела в облюбованном мною кресле напротив окна и снова наблюдала движение облаков. Странно всё это! Но самым странным было то, что княгиня в своём последнем разговоре со мной упомянула о соседях, не разрешая заходить мне на их территорию. Что здесь происходит? Жаль, что я не спросила, когда именно Марья Антоновна с мужем занимались своим ужасным бизнесом… Можно было предположить, что они сами точно не знали всего, что могло случиться с проданными ими девушками. Очевидно, что здесь могут быть замешаны и соседи, но как? Крепостные являются собственностью князя. Зачем было всё покрывать такой тайной? Насколько мне известно, князь мог делать с ними всё, что ни пожелает – продавать, менять, пороть, даже убивать. Да и не показался он мне таким уж монстром…

Я думала, думала, но ничего путного не прихо-дило мне в голову. Происходило нечто странное. На-столько странное, что это выходило за пределы моего воображения. Я явно чего-то не знала о жизни в этом мире, чего-то очень важного…

---

Так незаметно для себя я заснула. Очутившись по ту сторону реальности, я подумала, что, возможно, если я напрямую спрошу, что делает князь с этими девушками, мне ответят. Только кого спросить? Однажды красный откликнулся на мой зов, но… как раз с ним мне хотелось беседовать по этому поводу меньше всех. Мне показалось, он испытывает некоторое удовольствие, сопровождая грешников в ад. Можно было бы попробовать отыскать Его, но Он никогда не откликался на мой зов. Вовлекать в это дело моего нового знакомого Аллоора мне не хотелось, потому что он явно был ещё ребёнком. Может быть, попробовать отыскать тех странных, как две капли похожих друг на друга людей из зеркальной комнаты?

Итак, решив, с кем мне надо поговорить, я стала вспоминать свои ощущения, когда я попала в их мир. Как мне помнилось, они тогда сказали, что не звали меня, я попала не туда, где должна быть. Значит, скорее всего, я могу сама отыскать их. Но как? Как мне снова попасть туда? Единственное, что я знала, - это то, что в тот момент, когда я оказалась в зеркальной комнате, я ничего не знала… Каламбур… Но, возможно… Я постаралась отрешиться от всего, забыв всё, что волновало меня за минуту от этого, выбросить из головы все мысли, все надежды. Я закрыла глаза, наслаждаясь безмятежностью беспамятства. И, когда я открыла их, перед моими глазами выстроился ряд зеркал. Итак, у меня получилось. Я попала именно в то место, в которое и хотела попасть.

Быстрым взглядом обведя зеркальную комнату, я нашла не отражающее меня зеркало и потянулась к нему рукой.

— Зачем ты снова пришла сюда? — раздалось за моей спиной.

Оглянувшись, я с удивлением отметила, что на этот раз чёрный человек был в одиночестве.

— Здравствуйте! — улыбнулась ему я.

— Мы всегда здравствуем! — его ответ показался мне очень невежливым, но я решила не акцентировать на этом внимания.

— Мне нужны ответы! — я смотрела ему прямо в глаза.

— Мы не даём ответов! — чёрный был неумолим.

— А кто может дать ответ? — на всякий случай всё-таки решила спросить его я.

— Мы не даём ответа и на этот вопрос! — рассеял он мои сомнения.

— Кто вы? — я не понимала, как может такое быть; они очень развиты, но настолько безразличны и грубы, насколько только это можно себе представить.

— Теперь даже Он не поможет тебе! — проигнорировав мой вопрос, произнёс чёрный человек.

Я смотрела, как на моих глазах он медленно ис-паряется, и никак не могла взять в толк, что же здесь происходит. Мне казалось, что Он был создателем, но раз эти сущности не повинуются Ему, значит, это не так. Он не Бог! Это открытие ошеломило меня. Но… с кем я тогда разговариваю? Если Он – не Бог, возможно, красный – не сатана… Да что тут такое происходит? Я всегда считала, что есть Бог единый и все мы, жители Земли, были его созданием… Это было моей религией на протяжении всего моего существования. Что же выходит? Либо я сошла с ума, либо… Я шагнула к не отражающему меня зеркалу и, больше не задумываясь ни о чём, протянула к нему руку. Зеркало быстро всосало меня внутрь. Я оказалась в такой же зеркальной комнате, в которую попала вначале, но неотражающих зеркал на этот раз было два.

Я снова начала думать. Может быть, всё проис-ходящее со мной – плод моего больного воображения? Может я сильно устала… Или… Или я просто сумасшедшая, которую преследуют всякие непонятные видения? Я шагнула к следующему неотражающему зеркалу, и оно снова засосало меня в третью комнату. Я подумала, что здесь должно быть три неотражающих зеркала, но на этот раз предчувствие обмануло меня. Зеркал, как и в предыдущей комнате, было два.

— Эй! — крикнула я, ожидая, что кто-нибудь мне ответит. — Э-эй! Откликнитесь же! Пожалуйста!

Но в моих ушах звенел один лишь мой вопль. Никого не было рядом со мной на этот раз.

Я вспомнила, как переполошились люди в чёр-ном, когда я невольно разбила их зеркала, и начала колотиться в них обеими руками. Но не тут-то было. На этот раз зеркала даже не трескались.

— Выпустите меня! — закричала я изо всей мо-чи. — Выпустите!

Но никто не отозвался на мой вопль.

Выбившись из сил, я села посреди загадочной комнаты и стала лихорадочно перебирать события предшествующих дней. И чем больше я вспоминала, тем более всё это казалось мне кошмарным сном, из которого не было никакого выхода.

Сначала я проснулась неизвестно где, не помня даже себя. Потом мне приснился сон, где какие-то странные люди говорили мне какие-то странные вещи, потом… Потом стало ещё хлеще. Мне показалось, что я перенесла себя сюда из далёкого будущего, где люди бессмертны, а я… смешно даже предположить, кем была там я!

Господи, конечно же! Я сумасшедшая! Такого не может быть! Просто не может быть никогда! Какие люди? Какие комнаты? Бог? Сатана? И всё это почти наяву, словно пришло ко мне в полубредовом состоянии. Я просто-напросто сошла с ума! Этого всего нет! Нет ни предполагаемого будущего, откуда я якобы появилась, нет ни Его, ни красного, ни… Внезапно я поняла, что мне не хотелось вычеркивать из своего сердца того маленького мальчика – Аллоора, который помог мне вернуться в мой мир, когда я по неосторожности покинула его. Я могла отречься от всего, только не от этого ребёнка с торчащими во все стороны светло-розовыми волосами и чистым взглядом изумрудных глаз. Пусть я сумасшедшая, но этот мальчик… Рядом с ним я почувствовала себя по-настоящему счастливой. Впервые в жизни я ощутила такую безмятежность, что не уйди он, я бы захотела остаться рядом с ним навсегда. Нет! Отречься от этого воспоминания означало для меня отречься от себя!

Я встала и твёрдо пошла к первому попавшемуся неотражающему зеркалу. Теперь я уже почти поняла, что делают со мной эти зеркала. Они заставляют меня терять веру, веру в то, во что я верила всю свою жизнь, веру в себя, веру в сказку, в которой жила в последние дни… Зеркала просто сводили меня с ума! Я коснулась зеркала и вошла внутрь следующей комнаты, затем следующей… Так шла я до тех пор, пока прямо передо мной не возникли три человека, заперших меня в этот лабиринт. Хотя… Внезапно ко мне пришла мысль, что их может быть и больше.

— Куда торопишься, дитя? — спросил меня один из них.

Я всё ещё не различала, кто из них кто.

— Ты не потеряла дорогу? — задал вопрос дру-гой.

— Ты в себе? — поинтересовался третий.

— Я думала, в вашем мире не принято отвечать на вопросы! — дерзко ответила я каждому из них.

— Вот как! — вскинул брови первый.

— А она быстро учится! — повторил жест первого второй.

— Она может пригодиться нам здесь! — сделал вывод третий.

Я села перед ними по-турецки и посмотрела на них снизу вверх.

— Вам понравилось, как я в прошлый раз раз-рушила такие же чудесные стены, как здесь? — живо поинтересовалась я.

Все трое снисходительно улыбнулись.

— Нам ничего не стоило восстановить здесь всё! — сказал средний.

— Пара затерянных душ! — нагнулся ко мне первый.

— Пара унесенных в небытие жизней! — мечтательно продолжил мысль первого третий.

— Так это вы забирали тех девушек из деревни? — решила съязвить я.

— Не всех!

— Не только мы!

— Есть другие!

— Люди рождаются!

— Люди пропадают!

— Так бывает!

— А о каких девушках идёт речь?

Я уже не разбирала, кто из них трёх что произ-носил. Я тряхнула головой, чтобы отвязаться от на-важдения звуков, как эхо звучащих со всех сторон голосов.

— Я говорю про тех девушек, которых покупал у Марьи Антоновны князь, — ответила я на вопрос, прозвучавший последним.

— У Марьи Антоновны? — удивился первый.

— Князь? — задумчиво произнёс второй.

— А в каком времени это было? — задал вопрос третий.

— Одна тысяча семьсот пятьдесят четвертый год, может чуть раньше, — поспешила ответить я. — Деревня Андреевка.

Первый нагнулся ко мне так близко, что мне показалось, что сейчас мы стукнемся с ним носами.

— Интересно… — произнёс он. — Мистика ка-кая-то… А это, случайно, не плод твоего больного во-ображения?

Я вспомнила о своих недавних сомнениях и резко подалась вперёд, рискуя стукнуться с чёрным лбами. Тот быстро отпрянул.

— Нет! — улыбнулась я ему. — Это истинная правда!

— А ты полностью в этом уверена? — с сомнением произнёс второй.

— Абсолютно! — твёрдо ответила ему я.

— Непрошибаемая! — вздохнул третий.

Я смотрела на чёрных людей из зеркального мира и больше не видела в них того высокомерия, которое так поразило меня при первой нашей встрече. Теперь, скорее, они были озадачены и, как мне казалось, несколько встревожены моим поведением.

— Итак, что будем делать? — улыбнулась я им. — Мне скучно! Вам скучно! Поговорим?

Все трое молча уставились на меня, словно я совершила святотатство, заведомо зная о возможном наказании.

— Что ты себе позволяешь? — спросил тот, который стоял правее от меня, но в тоне его я заметила нерешительность.

— А что я себе такого уж невероятного позволи-ла? — отпарировала я. — По-моему, это вы вышли за рамки дозволенного!

Я сама удивлялась тому, насколько окреп мой голос после того, как я поняла их озабоченность.

— Как вы посмели пытаться так поступить со мной? Ведь вы хотели лишить меня веры, веры в себя! Вам нужно было, чтобы я почувствовала, что вся моя жизнь – ложь! Вы пожелали свести меня с ума!

Я встала на ноги и твёрдым взглядом оглядела всех троих.

— Это наша задача, — попытался оправдаться правый.

— Молчи! — повернулся к нему средний.

— Ты нас погубишь! — поддержал среднего ле-вый.

— Так что делать будем? — я снова села перед ними по-турецки, язвительно оглядывая всех троих. — Сегодня зеркала бить не собираетесь?

— Замолчи! — возмутился средний.

— Ты не знаешь, о чём говоришь! — правый сел передо мной.

Левый же на этот раз промолчал, что мне пока-залось очень странным.

— Так объясни мне! — тихо, но твёрдо произнесла я, обратившись к тому, кто сидел передо мной.

— Не говори ей! — не выдержал левый.

— Не сейчас! — ответил мне мой собеседник.

— Зачем ты пришла сюда? — раздался голос над моей головой.

— Мне нужен ответ! — в который раз повторила я.

— Скажи вопрос! — попросил сидящий напро-тив меня.

— Зачем князь покупал девушек, и куда они исчезали? — медленно произнесла я.

— Ответ на поверхности! — они говорили хором; впервые за сегодняшнюю встречу я увидела улыбку на их лицах. — Ты сама способна разглядеть его!

— Они ему не нужны… — тихо прошептала я.

Внезапно всё вокруг меня исчезло: и зеркала, и люди, которые обитали в мире зеркал. Но я не заме-тила их исчезновения. Кажется, я начинала пони-мать…

— Они ему не нужны… — проговорила я снова.

Но догадка моя была настолько странной, что я не решалась принять её окончательно.

— Спасибо! — запоздало крикнула я вслед ис-чезнувшему зеркальному миру.

Теперь мне нужно было поговорить с Ним. Он никогда не говорил напрямую то, что мне было необходимо узнать, но Он мог натолкнуть меня на мысль. Как попасть к Нему?

— Ты слишком многого хочешь! — внезапно ус-лышала я Его голос в своей голове.

— Разве это плохо? — как и раньше, Его присутствие придавливало меня к Земле, заставляя подчиняться неведомой мне воле.

— На самом деле нет! — подтвердил Он моё предположение. — Это очень хорошо!

— Ты знаешь ответ на мой вопрос! Дай мне за-цепку! — взмолилась я.

— Ты сама знаешь этот ответ! — я чувствовала отеческую улыбку на Его устах, хотя сейчас Он был для меня незрим.

— Князь не покупал их! — уже более твёрдо сказала я.

— Молодец! — впервые я услышала от Него не упрёк, а похвалу. — Теперь ты должна понять, что же всё-таки происходило в этом поселении.

— Подожди! — взмолилась я, почувствовав, что Он сейчас уйдёт.

И впервые Он выполнил мою просьбу, остано-вившись и ожидая дальнейших моих слов.

— Иван Никонорыч! — я захлёбывалась, стара-ясь говорить намного быстрее. — Можно ли его вы-тащить из ада?

Я почувствовала удивление, обдавшее меня со всех сторон. “Так Он умеет удивляться?” — мелькнула шаловливая мысль, но я тут же попыталась спрятать её как можно дальше.

— Зачем тебе это? — после некоторой паузы спросил меня Он.

— Не знаю! — честно ответила я. — Я повинуюсь голосу сердца.

— Ну что же… Коли так… Попробуй убедить хо-зяина тех мест. Если у тебя получится, выбранный тобой человек возродится вновь, не понеся наказания в этот период между жизнями!

Медленно невыносимое рабское чувство покор-ности покидала меня. Я знала, Он удалялся, оставляя вновь выбор за мной. Я уже просила красного. Он был неумолим. Какой же привести аргумент, чтобы он согласился отдать мне старика? Ни одной мысли не приходило в голову, но всё же я решила попробовать ещё раз.

— Ей! Где ты? — крикнула я во весь голос, пытаясь представить себе образ красного.

Тот не появлялся.

— Чёрт! Сатана! Как там тебя? Пожалуйста! — мои голосовые связки были на пределе.

— Ну? — он стоял передо мной, скрестив руки на груди.

Под стеклом, находящимся под моими ногами, жарко полыхало адово пламя.

— Слава Богу! — вырвалось у меня.

— То чёрт, то сатана, теперь Бога вспомнила! Чего тебе надо-то? Душу решила продать что ли? — скучающим голосом спросил он меня. — Или может, по цепям моим соскучилась?

Я машинально потёрла запястья, вспоминая жуткую боль от цепей красного.

— Послушай! Отдай мне старика! — сразу перешла я к делу.

— Опять за своё! — красный зевнул. — Чего он тебе сдался-то? Висит себе, жарится… Тебе-то он чем помешал?

— Он нашёл меня на дороге. Тогда… Я совсем выбилась из сил… Отдай! — я понимала, что мои аргументы были смешны, но ничего более я не находила.

— Ещё всплакни! — подбодрил меня красный. — Обожаю, когда рыдают!

— Отдай! — мне было не до его шуток. — Марья Антоновна так переживает за него!

— Ничего! — ободряюще сказал мне красный. — Ещё несколько годиков и вместе висеть будут!

— Нет! — умоляюще взглянула я на него. — Не надо! Пожалуйста!

— Ты ведь ещё не до конца поняла всего, что они сделали, — вздохнул красный, видя, что меня не переубедить. — Так просто мне не отдали бы грешника, ты уж мне поверь!

— Я знаю! — я подняла на него мокрые от слёз глаза. — Но они мне так помогли! Он сказал, если я смогу убедить тебя, наказание можно будет прервать, — привела я последний аргумент.

— Хорошо! — красный почти сдался. — Только я должен тебе задать один вопрос.

— Да? — я предчувствовала, что ничего хорошего нельзя ожидать от вопроса красного.

Тот вздохнул и тихо спросил:

— Ты готова взять их грех на свою душу?

Я в ужасе посмотрела на красного. Я даже не до конца понимала, каков их грех, но…

— Да!

Я вполне осознавала, что делаю очередную глу-пость, но что-то внутри меня шептало мне, что я должна это сделать хотя бы за то, что эти двое вернули меня к жизни в тот момент, когда я почти потеряла её.

— На самом деле ты бы не умерла! — сообщил мне красный, отвечая на мои мысли. — Пошли!

Он взял меня за руку и быстро пошёл вниз по появившимся откуда-то стеклянным ступеням.

Я подумала, что хорошо, что он меня не за ногу тащит, как тащил несчастного Ивана Никонорыча, и быстро, стараясь не отставать, направилась за ним.

---

Мы спускались достаточно долго. Жар обдавал меня со всех сторон. Казалось ещё чуть-чуть, и от меня останутся одни угольки. В конце концов, я не выдержала и взмолилась, попытавшись выдернуть руку, которую крепко держал мой проводник.

— Подожди!

— Что, слишком тепло стало? — язвительно спросил он.

— Да, немного! — я уже порядком рассердилась на красного; так сильно, что готова была наговорить гадостей.

— Подрегулируй свой организм! — посоветовал он.

— Под… Что сделать? — прыснула я. — Ты издеваешься? У меня же в руках нет ни одного прибора, позволяющего сделать это!

— А разве они нужны? — рассеянно спросил он, но всё-таки остановился.

— Конечно! — воскликнула я.

— Да? — он внимательно смотрел в моё лицо.

— А разве нет? — я удивлённо подняла брови. — Не нужны?

Красный состроил смешную гримасу и пожал плечами.

— Научи меня! — я спокойно смотрела в его глаза.

— Ты ещё приказывать мне будешь? — заскри-пел он зубами, затем мило улыбнулся и спросил: — А разве я должен?

— Нет! Конечно, нет… — ответила я, вздохнув. — Но я ведь сейчас сгорю!

— Это аргумент? — он с вызовом смотрел на меня.

Внезапно я подумала, что это действительно не должно являться аргументом для существа, вся сфера деятельности которого – жечь людские души на медленном огне.

— Не аргумент… — мне казалось, что кожа моя начинает лопаться от боли, но я не знала, как ещё мне молить его о сострадании.

Как можно вызвать сострадание у такого, как он? Мне хотелось кричать, но одновременно казалось, что это глупо, настолько глупо, что я терпела, кусая до крови свои губы, пытаясь тем самым хоть немного отвлечься от жуткой огненной боли.

— Ты ведь сама согласилась взять их грех на свою душу, — проговорил он. — Ну, крикни хоть!

Я отрицательно замотала головой.

— Ладно! — мне показалось, что он немного смягчился. — Посмотри мне в глаза!

Это был приказ, которого я не могла ослушаться. Я перестала кусать губы и, словно под гипнозом, подняла свой взгляд, всматриваясь в глубину его глаз. И снова передо мной начали проноситься неясные ведения, подобные тем, которые я увидела во взгляде Марьи Антоновны. Испугавшись, я хотела опустить голову, но красный не позволил мне. Какой-то неведомой мне доселе силой он приковал мой взор, не давая мне даже мигнуть.

— Не смей! — прошептал он, чувствуя моё со-противление. — Не смей мне перечить сейчас!

И я поддалась. Попытавшись отбросить всю боль и страдания, которые причиняли мне проносящиеся через мою душу видения, я стала вглядываться в душу этого неведомого мне существа. Он впитал в себя все мыслимые и немыслимые грехи человечества вместе со знаниями, которые давали ему ужасы, засевшие в глубинах его подсознания. За весь долгий период своего существования он впитал боль и страх, ужас и ненависть, месть и… раскаяние, истинное раскаяние тех, кого он очищал в огненной бездне ада. Я уже не чувствовала жара пламени, пытаясь понять, как он мог сам заключить себя в этот кошмар.

— Но почему? — вырвалось у меня. — Почему ты пошёл на это?

— Кто-то же должен! — тихо ответил он, но, быстро придя в себя, снова перешёл на свой иронический тон и схватил меня за плечи: — Я не для того позволил тебе изучать мою душу, чтобы ты делала мне замечания! Ты нашла то, что искала?

— Я нашла большее! — не поддавшись ему на этот раз, ответила я.

— Ты должна была искать совершенно другое! — разъярился он.

— А я нашла то, что мне хотелось найти! — не сдавалась я.

— Твоё упрямство – это нечто… — внезапно тон его стал намного мягче, — невероятное! Ну что же, твоя воля! Тогда терпи!

И он снова потащил меня в своё пекло. Я всеми силами пыталась отрешиться от боли, вспоминая то, что видела в душе этого существа. И в один из тех моментов, когда от жара мне было особенно невмоготу, я поняла… Поняла то, что хотел донести до меня красный в тот момент, когда дал мне возможность изучить свою душу.

Мы сами создаём свой мир. А сейчас… Сейчас меня здесь просто нет. Моё тело спит в кресле перед открытым окном под медленно летящими облаками. Его обдувает прохладный ветерок. Так что мне должно быть скорее холодно, чем жарко! Я же, видя это огромное море огня, сама создала для себя имитацию жара. Но… МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ!

Красный внезапно остановился и внимательно посмотрел на меня. Видимо, на моём лице было написано всё то огромное море чувств, которое принесло мне это открытие. Он обернулся ко мне всем своим телом, отпустив меня, сложил руки на груди и изучающе оглядел меня с ног до головы. Волдыри на моём теле медленно исчезали. Жар уходил, уступая место лёгкой прохладе… Красный вздохнул.

— Медленно же до тебя всё доходит! — пробор-мотал он, но мне показалось, что, несмотря на свой недовольный тон, в душе он ликовал.

— Он тебя убьёт! — произнесла я, чтобы только что-нибудь сказать.

— Не в Его силах убить меня! — усмехнулся красный. — Ты опять не права в главном. Он не бу-дет недоволен. Я абсолютно ничего не подсказал тебе, хотя и хотел сделать это. Ты ничего не вынесла из моей подсказки. Ты же сама до всего дошла!

— Тебе должно быть смешно от моей неуклюже-сти, — предположила я.

— Посмотри на них! — взяв меня рукой за плечо, он развернул меня так, чтобы мне было видно корчащихся в мучениях людей. — Ты считаешь, что выглядишь более смешно, чем они?

— Но они…

— Их тел тут тоже нет! — взревел он.

— Просто они считают, что заслужили это? — догадалась я.

— А ты так не считала… — перебил меня крас-ный, — поэтому твой разум нашёл выход из этой си-туации.

— Они сами казнят себя… — мой мозг работал всё быстрее и быстрее.

— И сами решают, когда прекратить казнь! — продолжил он мою мысль.

— Это так… — я запнулась.

— Просто, да? — улыбнулся красный.

— Да! — согласилась с ним я.

Я снова взглянула на корчившиеся в муках ду-ши и, поёжившись, отвернулась. Сколько бы я ни убеждала себя, что всё идет так, как должно идти, я не могла отделаться от мысли о том, что в жизни своей не видела более жуткого зрелища.

— И всё же… — я снова взглянула в глаза красному, подумав об Иване Никонорыче.

— Забирай его! — спокойно разрешил он. — Только моё условие состоит в том, что ты сама спус-тишься туда и раскуёшь этого грешника. Отдай Ему Ивана. Он знает, что нужно делать.

— Он возродится вновь? — я могла бы и не за-давать этот вопрос. Ответ на него был мне хорошо известен.

Но красный всё же ответил.

— Да! — он снова повернулся к корчащимся телам и брезгливо поморщился.

— Как ты можешь выносить всё это? — спросила его я.

— Я привык, — инертно ответил он.

— К этому можно привыкнуть? — мне хотелось, чтобы он отвернулся от этого зрелища.

— Ко всему можно привыкнуть… — его слова почему-то задели меня. — Некоторые из них находятся здесь много столетий, а некоторые даже получают удовольствие! — он хищно улыбнулся.

— Не старайся! — покачала головой я. — Ты не тянешь на монстра!

— Не говори об этом тем людям, с которыми живёшь! — заговорщически прошептал он. — А то они зажарят уже настоящее твоё тело на настоящем огне! Иди! — он подтолкнул меня к лестнице. — Дальше я не пойду с тобой!

— Почему? — удивилась я.

— Просто не хочу! — пожал он плечами. — Не хочу, и всё!

— Ну да! — я вздохнула. — Это – аргумент!

Последний раз взглянув на своего проводника, я стала спускаться по нескончаемым лестницам. Огонь лизал мои ноги, но мне уже было всё равно. Я знала – меня здесь нет. Тело моё далеко от этого места. Его обдувает прохладный ветерок тихого летнего вечера. И лишь моя душа блуждает по необозримым огненным просторам кромешного ада…

Мне показалось, что спуск длился целую веч-ность. Когда же я, наконец, очутилась на самом дне огненного котлована, языки огня охватывали уже меня целиком. Но они не причиняли мне боли…

Я старалась не замечать криков боли и ужаса доносящихся до меня со всех сторон. Но это мало у меня получалось. Мне хотелось зажать уши, хотелось выпустить их всех. Но я помнила, что мне позволено взять лишь одного, того, кто помог мне в трудную для меня минуту.

Я подняла глаза, рассматривая лица. Боже! Те-перь я поняла, какую жуткую кару устроила себе. Тут были миллионы грешных душ, истязающих себя на жарком огне. Как мне найти ту одну, которую мне позволили вытащить из этого адского огня? Иван Никонорыч, где же вы?

Мне ничего не оставалось, как разглядывать лица, полные боли и страданий. Я чувствовала, что ещё немного, и у меня начнётся истерика. Я сама начну так же кричать, как они, моля о помощи красного. Но… если это случится, я не смогу освободить того, за кем пришла.

Я стиснула зубы и пошла дальше, стараясь получше рассмотреть каждого из тех, кто извивался вокруг меня в жутких мучениях. Я дошла до раскалённой до красна клети, из которой высовывались полуобгорелые руки. Какая-то женщина с обожжённым лицом пыталась схватить меня за одежду. Отпрянув, я оказалась в цепких пальцах одноглазого человека, прикованного цепью за ноги к вечно горящей деревянной стене. Я попыталась вырваться. Правый рукав моего платья остался в его руках и быстро сгорел, как только я отошла. Я обхватила руками свои плечи, пытаясь занять как можно меньше места в проходе, чтобы те, кто заключил себя здесь, не могли коснуться меня.

Внезапная мысль испугала меня ещё сильнее, чем те кричащие от боли люди. Как смогу я узнать обезображенное лицо того, кого я ищу?

Задумавшись, я не заметила пары цепких рук, схвативших меня за плечи и потащивших куда-то влево от прохода, по которому я шла.

— Если ты не вытащишь меня отсюда, сгоришь вместе со мной! — прошептал мне в ухо чей-то зловонный рот.

Я почувствовала, что начала терять контроль, но всё же сдержала крик, готовый сорваться с моих уст.

Подняв голову в поисках красного, я быстро нашла его, опирающегося на перила далеко вверху и спокойно наблюдающего за тем, что происходит под его ногами. Я не просила его о помощи, но, видимо, взгляд мой выражал такую растерянность, что он воспринял это именно, как просьбу. Во всяком случае, через мгновенье он стоял возле меня. Резким рывком вырвав меня из рук грешника, столкнувшего меня с тропы, красный спросил:

— Ты всегда всё пытаешься сделать сама?

Я опустила голову, стараясь не смотреть в его глаза. Второй мой рукав был безвозвратно утерян…

— Я с тобой разговариваю? — взревел он. — Ты когда-нибудь просила кого-нибудь помочь тебе?

— Я испугалась! — тихо призналась я, думая о том, как объяснить ему, что мне очень нужно доб-раться до того, ради кого я пришла сюда.

— Чего? — так же тихо, как я, спросил меня он, присев, чтобы заглянуть мне в лицо. — Того, что я обману тебя? Я когда-нибудь обманывал тебя? — снова взревел он.

Его внезапный рык заставил меня вздрогнуть.

Вдруг я поняла, что больше не слышу стонов грешников. Я оглянулась. Они всё так же корчились от боли, но я не слышала ни одного звука, кроме голоса красного.

— Ты найдёшь его сама, — снова понизил он тон. — Или… я помогу тебе, когда научишься про-сить!

Красный исчез, и я вновь стояла на тропе между рядами корчащихся в агонии душ. Снова их стоны и крики боли заполнили мои уши. Я поглядела вверх. Красный стоял на своём месте и наблюдал за мной скучающим взглядом. Было такое впечатление, что он и не спускался сюда.

“Ты не заставишь меня молить о помощи, если сам не хочешь помочь!” — подумала я. Я не знаю, откуда во мне появилось это упрямство?! Мне показалось, что красный усмехнулся, словно читал мои мысли. Он играл со мной, как кошка играет с мышью. Он выжидал, зная, что время здесь на его стороне.

Я аккуратно пошла дальше, увёртываясь от протянутых ко мне рук грешников. Я уже не знала, сколько времени иду вот так среди воплей и стонов. Мне казалось, что всё это никогда не закончится. Изредка я поглядывала вверх, вид внимательно следящего за мной красного придавал мне новые силы, и я шла дальше, желая хоть в чём-то быть выше того мнения, которое он составил обо мне.

Но стоны людей всё больше и больше терзали моё сердце. Нигде я не видела столько мучения, столько страданий… В конце концов я не выдержала. Ноги мои подкосились, и я упала в океан огня, так долго поджидающий меня. Мне так хотелось помочь всем этим людям! Но мне было позволено помочь лишь одному. Я снова взглянула наверх. Красный улыбался, глядя на мою беспомощность. Мне показалось, что он потешается надо мной. Он знает, где тот, кого я ищу! Он точно знает!

Но… как? Откуда ему известно это? Это же его мир!… Нет! Это не правильно… В своём мире я не догадалась о предательстве, поджидающем меня. Он знает это потому…

Я встала и внимательно огляделась вокруг. Во-пли всё также терзали мою душу, но я попыталась это оставить рядом с собой, принимая всё именно так, как есть на самом деле, и более не задумываясь о своём отношении к этим душам. Мне отдали его, и я должна его найти! Я увидела жуткое обгоревшее тело, подвешенное за руки и ноги на раскалённые цепи над костром, разложенным прямо под его животом. Кожа человека лопалась от жара снова и снова, не сгорая и не исчезая в языках пламени. Он кричал так же, как кричали остальные. Он был такой же, как все, но что-то подсказывало мне, что это именно тот, за кем я пришла.

Я больше не пряталась от рук, пытающихся уцепить меня. Я просто шла вперёд, к своей цели. Одежда на мне была вся изодрана в клочья, но это больше ни пугало и ни останавливало меня. Я знала: МЕНЯ ЗДЕСЬ НЕТ! Здесь лишь мой дух. Как только я проснусь, всё будет так же, как было до того, как я покинула реальность бытия.

Я подошла к подвешенному на цепях телу и прошептала:

— Иван Никонорыч? — ожидая от него под-тверждения моей правоты.

Он поднял свесившуюся голову и посмотрел на меня выжженными глазницами.

— Елена! Леночка! — голос его был слаб, как го-лос умирающего человека.

Сколько же времени он уже умирал здесь? Вне-запно я поняла, что время для него тянулось беско-нечно долго, так долго, как только может длиться агония смерти. И не было конца его страданиям…

— Идёмте! — позвала его я.

Я взяла его руку в свою, и цепи растаяли на нём, как по мановению волшебства. Он всё ещё стонал от боли, опираясь на моё плечо, но сквозь стон я услышала:

— Прости меня, девочка! Прости за всё!

— Я прощаю Вас! — ободрила его я. — Идёмте!

Руки вокруг нас цеплялись уже не только за ме-ня, но и за того, кто шёл, опираясь на моё плечо. Каждое прикосновение причиняло ему жуткую боль, обожжённая кожа клочьями висела на его теле.

Когда мы пробрались через череду грешников, ожидающих от меня того же, что я сделала для чело-века, идущего рядом со мной, он уже не мог само-стоятельно передвигаться. Как ни странно, чем больше проходило времени, тем более он терял силы…

Я снова шла по стеклянным ступеням среди ог-ня. Но на этот раз на мне висело практически обез-движенное тело. Тяжесть его была тем больше, чем выше я поднималась. До красного я добралась прак-тически ползком, волоча за собой Ивана Никонорыча. Он уже лишился сознания от боли, причинённой ему огнём.

Оставив его тело на стеклянном полу, я обрати-лась к красному:

— Почему он теряет силы?

Тот только пожал плечами.

— Это очевидно! Ты вытащила его оттуда, где силы его были бесконечны. Чем дальше он будет от этого места, тем более он будет похож на раненного человека. Здесь люди получают бесконечную боль. А получить её они могут, только имея бесконечную силу. Парадокс. Да?

— Что мне делать теперь? — снова спросила я красного.

— Иди к Нему! Он знает!

Красный отвернулся и стал медленно спускаться вниз по лестнице.

Я посмотрела на него с недоумением. Мне казалось, что я заслужила небольшую поддержку с его стороны, или хотя бы маленькую похвалу. Ведь я всё сделала сама, а он… Он просто ушёл!

Стараясь отвлечься от чувства разочарования и некоторой обиды, прочно засевших в моём сердце, я схватила за руки безжизненное тело Ивана Никонорыча и потащила его уже волоком, стараясь оставить это жуткое место позади.

Увидев край стекла, я подняла тело Ивана Ни-конорыча, водрузив его себе на спину. Я уже поряд-ком устала, но перетаскивать этого вырванного мною из ада человека через острый край стекла я не решилась, ожидая опять какого-либо подвоха. Я представила, как это изуродованное тело распадается на куски, разрезанное краем стекла. И это видение заставило меня содрогнуться от ужаса, но также укрепило меня в решимости пройти этот путь до конца.

Дойдя до края стекла, я немного повременила и шагнула вперёд, оставив далеко за собой Огненный мир красного.

Огромная тяжесть тела, висевшего на моей спине, тянула меня за собой вниз. Я сопротивлялась падению, где-то глубоко в душе понимая, что пока я не остановлюсь, Он не придёт. Наконец, падение замедлилось, и я смогла обрести равновесие в бесконечном межзвёздном пространстве вселенной.

Внезапно я почувствовала Его приближение.

— Ты всё-таки справилась! — я услышала тор-жество, звучащее в его голосе.

— У меня получилось! — шёпотом ответила я, глядя на огненный шар, приближающийся ко мне.

Он полетел ближе, обдавая меня мягким сиянием. Я увидела его руку, прикоснувшуюся к телу, неподвижно висящему на моей спине. Тяжесть исчезла вместе с тем, кто её создавал.

— Он возродится вновь! — сообщил мне огнен-ный шар, медленно удаляясь и превращаясь в одну из тех звёзд, которые я видела каждую ночь над своей головой.

Я открыла глаза, улыбнулась медленно летящим надо мной облакам и сладко потянулась. Сегодня произошло великое чудо! Я отдала воздаяние человеку, накормившему и приютившему меня в тот самый момент, когда силы мои были на исходе.

---

Часть IV. Два поместья

---

На следующее утро я проснулась в превосходном настроении. Практически всё у меня сейчас складывалось хорошо. Неприятный осадок в душе от вида усмехающегося красного, тянущего упирающегося Ивана Никонорыча в преисподнюю, исчез. И теперь мне не хотелось более ни о чём задумываться. Самым странным на этот момент для меня являлось то, что больше никто не беспокоил меня по поводу того, что я ничего не делаю для возвращения в свой мир. Если раньше от меня практически не отставали, пытаясь заставить сделать хоть что-то, то сейчас все обо мне словно забыли. Я улыбнулась своим мыслям. Поначалу мне так хотелось отвязаться от назойливых советчиков, а теперь… Теперь я чувствовала лёгкую обиду оттого, что Он больше не вспоминает о том, что я так необходима моему миру. Хотя, наверное, оно и лучше!

Приняв решение больше не думать о Нём, я уже собралась было выйти из комнаты, но оказалось, что дверь опять заперта.

Позвонив в колокольчик и заверив Архипа в том, что я никуда не убегу, я снова покинула дом. На этот раз я не стала выходить с чёрного хода, па-мятуя о том, как взволновало вчера Архипа моё вне-запное исчезновение. Таким образом, едва я переступила порог дворца, в котором проживала последние недели, как очутилась внутри крепости. В отличие от сада, по которому я проходила вчера, здесь было очень шумно. Продавцы зазывали покупателей, толпящихся в рыночных рядах. Прямо посередине площади выступали скоморохи, показывая какое-то уличное представление. Чуть дальше бродячие певцы тянули свою унылую песню.

Мне было легко и весело от неожиданно обре-тённой свободы. Но такое состояние моей души дли-лось недолго. Лишь до того момента, пока я не заме-тила следящего за собой Архипа. Значит, слуга всё же решил никуда не отпускать меня одну. Ну что же! Буду считать это издержками свободы.

Я кивнула Архипу, показывая, что он замечен, и слуга подошёл ко мне.

— Простите, сударыня! — извинился он. — Гос-пода ни в коем случае не разрешали отпускать вас одну.

— Но почему? — я удивилась, как этот вопрос не возник у меня несколько ранее.

Сейчас мне пришло в голову, что они боялись вовсе не того, что я сбегу. Вероятно, существовала какая-то другая причина такого беспокойства обо мне, и я не ошиблась.

— Эх, барышня! — Архип вздохнул. — Князь, наверное, никогда вам не говорил о наших соседях?

— Нет! — я уже предполагала, что от Архипа можно узнать нечто интересное, доселе мне неизвестное. — Может быть, пройдёмся, и ты расскажешь мне? — предложила я; и, видя, что Архип смутился моим предложением, добавила: — Всё равно, ты не должен спускать с меня глаз. А так ты меня точно не потеряешь!

Приняв мои доводы, Архип пошёл рядом. И, как только мы вышли за территорию крепости, я попросила слугу начать своё повествование.

— Земли князя Андрея граничат с тремя други-ми поместьями. Наши хозяева всегда были в дружбе со всеми. И оттого и у нас не было нужды, и им жи-лось неплохо. И господа, и мы – крестьяне – часто ходили в гости в соседские владения. Но с одним из соседних княжеств, с тем, которое находится на северо-западе, случилось недоброе…

Долгое время соседнее княжество – оно называется Волоцк – было почти полностью разорено. Крестьян там уже почти не осталось, поскольку князь Волоцкий расплачивался за долги крепостными, и, в конце концов, остался ни с чем.

В те годы князь Андрей и княгиня Елизавета частенько посещали Волоцких, как и те их. Они были в дальнем родстве, и с годами дружба их всё более и более крепла.

У соседей росла дочь. И вот года три назад князь Андрей предложил Волоцким выдать дочь за его сына. Те резко отказали нашему князю. Именно тогда и началась вражда между Волоцким и Андреевкой.

Не прошло и трёх месяцев со дня отказа соседей на предложение князя Андрея, как оба – князь и княгиня Волоцкие – неожиданно скончались, оставив после себя полное запустение. Ещё через месяц состоялась свадьба их дочери, которая сразу же после замужества подписала всё своё поместье своему мужу.

Никто не знает, за кого вышла княжна. Говорили то ли это какой-то крестьянин, а может барчук. Известно было только одно – этот человек приобрёл с помощью юной княжны Волоцкой титул и земли.

Князь Андрей и княгиня Елизавета узнали о смерти соседей в тот самый день, когда им стало известно о свадьбе княжны и переходе соседского поместья в другие руки. Так как повод для ссоры отпал, они решили послать гонца к новому соседу с просьбой принять их с целью знакомства и перемирия. Через несколько дней один из крестьян нашёл убитого гонца на границе владений князя Андрея. Видимо, гонца сильно пытали перед смертью. На его тело невозможно было даже взглянуть без содрогания. Бедняга умер от боли. В котомке его нашли письмо, адресованное лично князю. Князь потом долго ходил сам не свой…

С тех пор, как только кто-то из крестьян забре-дал на соседские земли, он исчезал, и больше о нём никто не слышал. Трупов более не было, но не воз-вращались и живые. Люди просто пропадали, исчезая в безвестности.

Как это ни покажется странным, правление нового князя пошло на пользу разорённому Волоцкими поместью. Теперь Волоцк одно из самых богатейших княжеств в округе. Ходят слухи, что князь, живущий по соседству, даёт приют всем беглым крестьянам и разбойникам, которые бродят по округе. Но никто точно этого не знает, поскольку никто ещё не возвращался с окрестных земель…

Выслушав рассказ Архипа, я задумалась. Сложилась довольно странная ситуация с этими Волоцкими. Не может такого быть, что вообще никто ничего не знает! Должен же быть хоть кто-то, кому известно, что происходит за северо-западными границами владений князя Андрея.

Я шла молча, пытаясь уяснить для себя сложившуюся ситуацию. Значит, князь Андрей боится, что я по незнанию своему нечаянно пересеку границы его владений. Или… Или он боится ещё чего-нибудь? Князь показался мне довольно разумным человеком. По-моему, он не мог не попытаться узнать, что происходит в соседском поселении.

— А Волоцкие не набегают на соседние территории? — спросила я Архипа.

— Не слыхал о таком! — ответил мне слуга.

Да… Если бы набегали, это бы сразу стало из-вестно всем вокруг. Значит, набегов и попыток за-хвата или разбоя не было…

Я попыталась восстановить в памяти свои беседы с князем. Всегда такой весёлый и милый, не очень он был похож на взволнованного ситуацией владельца поместья. Либо князь хорошо умел скрывать свои чувства, либо… либо ситуация его полностью устраивала. И мне казалось, что логичнее второй вариант. На самом деле князь должен знать, что происходит за границами его княжества. Скорее всего, он не стал рассказывать мне того, о чём сейчас поведал Архип из-за того, чтобы избежать щекотливых вопросов с моей стороны. Я чувствовала себя беспомощной в этой ситуации. Видимо, какой-то информации мне всё-таки не хватало, чтобы сложить воедино все разрозненные сведения, полученные мною ранее. Не доставало чего-то очень важного… Того, что объяснило бы мне и поведение Марьи Антоновны с мужем с их странными продажами князю крестьянок, и пове-дение князя, и рассказ Архипа. Непонятным было и то, что явно агрессивный хозяин северо-западных владений не пытался захватить соседние земли. Но самым странным для меня сейчас являлось даже не всё перечисленное выше. Самым странным было то, что я не знала этой истории, хотя она должна была быть в картотеках моего мира. Или… Но я отогнала последнюю мысль, так как она настолько бы изменила ситуацию, что, наверное, я бы запаниковала.

Незаметно ноги принесли меня к дому Марьи Антоновны. Около дома играла всё та же ватага ребятишек, которые наблюдали за мной в день моего прибытия в Андреевку. Мне не составило труда отыскать взглядом маленького худенького мальчика, которого, как я помнила, Марья Антоновна окликнула Егоркой.

Увидев меня, он со всех ног кинулся мне на-встречу.

— Здравствуйте, сударыня! — закричал он издалека.

— И ты здравствуй, малыш! — с улыбкой отве-тила я на его приветствие.

— А мы тут хотим змея запустить! — похвастался Егорка, указав на одного из своих друзей, в руках которого действительно был четырёхугольный реечный змей с натянутыми на него разноцветными кусочками ткани.

Я улыбнулась детским играм мальчишек, ничего не ответив.

— Хочешь попробовать? — внезапно предложил мне Егорка.

— Я? — с удивлением рассматривая игрушку в руках ребят, я не могла понять, почему он предложил это мне; но затем, вспомнив картины своего детства, я вдруг поняла, как мне хочется, забыв обо всём, бегать с этими мальчишками за их тряпичным змеем. — А почему бы нет? — я наклонилась к Егорке так, что наши лбы чуть было не стукнулись и скорчила ему смешную рожицу.

— Пойдём! — в его глазах было столько восхи-щения, что я не могла уже устоять против искушения поребячиться с этими детьми и побежала вслед за Егоркой…

Сначала Архип с неодобрением наблюдал за мной, но потом, сообразив, что так я никуда не де-нусь, постучал в дверь Марьи Антоновны. Та быстро вышла из дома, словно ждала этого. Архип с Марьей Антоновной сели на лавку и стали о чём-то тихо раз-говаривать.

На секунду я задержала на них взгляд, но потом, решив, что было бы нехорошо, если бы они заметили моё внимание к их уже разгорающемуся спору, отвела взгляд. Краем глаза я замечала, что тихий разговор, начавшийся, как мне показалось, вполне вежливо, теперь перерастал в серьёзный спор. Ни Архип, ни Марья Антоновна не повышали голоса, и слов было не разобрать. Архип был явно недоволен тем, что говорила ему Марья Антоновна, глаза которой уже налились слезами. Наконец, женщина не выдержала и, разрыдавшись, с криком: «Никогда больше! Слышишь, ни-ко-гда!» вбежала в свою избу.

Теперь уже и мальчишки, с которыми я играла, не смогли ни заметить странного поведения этих двоих. Игра прекратилась также внезапно, как и началась.

— А ну, пошли вон! — закричал Архип на уста-вившихся на него мальчишек, видимо, не зная, на ком сорвать злость.

Ребятишки в страхе разбежались, и я осталась одна, держа в руках тряпичного змея.

Немного придя в себя, я подошла к Архипу и тихо, но твёрдо спросила:

— Что здесь произошло?

Тот поднял на меня всё ещё грозный взгляд, но, быстро сообразив, с кем теперь ему придётся объясняться, опустил глаза и промямлил:

— Нет! Ничего! Это наши крестьянские дела.

— Я думала, ты служишь в доме и не занима-ешься крестьянскими делами! — настаивала я.

— Приходится делать всё понемножку! — вздохнул Архип.

Я видела, что слуга уже пришёл в себя. Ответ его меня не удовлетворил. Я взглянула на дверь, только что захлопнувшуюся перед Марьей Антоновной и подумала, что, наверное, не следует сейчас обращаться к ней с расспросами. Увидев меня разговаривающей с этой женщиной, Архип может ещё более рассвирепеть на неё. Мне мало по-нятны были их отношения, поэтому я могла невольно нанести вред человеку, приютившему и накормившему меня, когда я особо в этом нуждалась.

Сейчас мне больше всего хотелось оторваться от Архипа и остаться одной, чтобы обдумать всё то странное, что сегодня было услышано и увидено мной. Самым простым решением было убежать. Слуга с его небольшим животиком точно не догнал бы меня. Но тогда… Очевидно, меня бы больше не выпустили, если бы я решила вернуться. Я медленно пошла к знакомому бревну на берегу реки, на котором сидела за день до этого, подняла хворостинку, и так же, как вчера, начала палочкой рисовать на воде. Ещё давеча я заметила, что быстро исчезающие рисунки на этой удивительной субстанции успокаивают меня и приводят мысли в порядок. Сейчас мне пришло в голову, что в некоторых древних религиях считалось, что вода является уникальным источником записи инфор-мации, и тот, кто умеет записывать на воде свои чувства и мысли и, что более актуально, считывать информацию, записанную таким образом, обладает неимоверной силой. К сожалению, если это и правда, я никогда не умела этого делать…

Архип стоял в сторонке, с удивлением наблюдая мои действия. Наверное, ему было непонятно, зачем я черчу неизвестные иероглифы на водной поверхности, если они все равно исчезают за доли секунд.

Я отвлеклась от слуги и зафиксировала, наконец, единственно возможный вывод из всего, что я услышала за последнее время. Это Архип! Ведь Марья Антоновна обещала мне никогда больше не продавать девушек, и именно Архип забрал меня у неё, пообещав расплатиться чуть позже. А сегодня именно Архипу женщина крикнула «Никогда больше!». Скорее всего, сегодня Марья Антоновна сделала самый важный в своей жизни шаг. Она-то думала, что отказывает не Архипу, а князю…

Я встала, выбросила хворостину, ещё раз взгля-нула на слугу и медленно поплелась к замку, одна из комнат которого стала моей добровольной тюрьмой.

---

После того, как я услышала звук запираемой на замок двери, я легла на застеленную кровать и заду-малась. Уже давно я предполагала, что информаци-онное поле планеты содержит гораздо больше сведе-ний, чем я могу с него считать. Мои же возможности ограничивались лишь знаниями о погодных условиях на поверхности планеты, о существовании той или иной флоры и фауны и другими подобными сведениями.

Многие годы на Земле существует разумная жизнь. Люди накапливают информацию за время своего существования. Но куда деваются эти знания? Не могут же они исчезать в небытие. Да и те развитые сущности, которые общались со мной последнее время, они явно знали о том, что происходило, происходит или должно произойти в мире людей и в ближайшее время, и в более отдалённый период.

Я закрыла глаза, горя желанием снова почувст-вовать поток времени, проносящийся над этой пла-нетой и попытаться уловить нить знаний, недоступ-ную мне до этих пор. Через некоторое время, когда черта между реальным и ирреальным была пройдена, меня вновь подхватил информационный поток этой планеты. Я смотрела на быстро сменяющиеся картины климатических изменений, я видела возникновение и гибель тех или иных подвидов животного и растительного мира. Но то, что я хотела найти сейчас здесь, ускользало от меня. Среди виденного мною не было истории развития отдельных людей, только их групп и цивилизаций в общем. Чего же мне не хватает? Что я делаю не так?

Я попыталась зафиксировать одно из пронося-щихся мимо меня лиц, и на мгновение мне это уда-лось, но через доли секунды поток времени унёс его от меня, не дав понять не только тайных желаний, но даже жизни этого индивида.

Я вышла из потока, чувствуя грусть от своего бессилия. Я казалась себе ребёнком, который пытается научиться произносить какой-то звук, но язык не слушается его. Он видит, как это всё хорошо получается у тех, кто немного старше его, но сам… Он не может, хотя пытается повторить это снова и снова. Сколько же в мире сущностей, древних и мудрых, которые хорошо умеют делать то, что я сейчас не могу? Они не подскажут мне путь. Как тот ребёнок, я должна идти сама, находя ту мельчайшую деталь, которая не схватывается моим воображением. Но я буду повторять. Повторять снова и снова! И, в конце концов, путь будет пройден, открывая мне новые возможности и даруя новые способности!

— А ты упрямая! — услышала я знакомый голос красного.

Я взглянула под свои ноги и снова увидела стекло, сквозь которое просвечивал уже не только огонь, но видны были и корчащиеся в муках грешники. Некоторая досада на красного из-за последней нашей встречи всё ещё не покидала меня.

— Да ладно! Не будь злопамятной! — поморщился он в ответ на мои мысли. — Это не в твоём характере.

— Разве быть упрямой плохо? — спросила я красного, проигнорировав его последнюю фразу.

— Нет! — он со скукой взглянул под свои ноги. — Упрямство – прямая дорога к свету! Те же, кто замыкается и сдаётся, отдают себя тьме…

— Идут в ад? — удивилась я.

Но красный снова возразил мне:

— Нет! Ад – это для грешников.

— Не понимаю! — покачала головой я.

— Поймёшь со временем! — красный уселся возле меня, жестом приглашая меня сделать то же самое.

— Ты всё время здесь проводишь? — спросила я его, снова взглянув на обожжённые тела грешников, издающие беззвучные крики.

— Ты думаешь, у меня других дел нет, как смотреть на этих моральных уродцев? — возмутился красный. — Конечно, нет!

— Извини! — я ни в коем случае не хотела его обидеть.

— Хочешь ещё раз спуститься туда? — подмиг-нул он мне.

И только меня посетила мысль о том, что крас-ный, наверное, немного ни в себе, раз предлагает мне такое, как он уловил её и расхохотался:

— Ты меня минуту назад спросила о том же са-мом, поинтересовавшись, всё ли я время провожу здесь!

— Я же извинилась! — возразила я.

Но мой собеседник лишь покачал головой:

— Я просто хотел, чтобы ты поняла! — он немного замялся.

Почувствовав, что какой-то вопрос не даёт ему покоя, я попыталась подтолкнуть его к нему:

— Что ты хотел узнать?

— На тебе тень ангела! — медленно произнёс он.

Фраза была мне немного не ясна. Даже не не-много, а абсолютно.

— Прости, но я не понимаю! Какая ещё тень?

Видимо, выражение моего лица выдавало полное незнание того предмета, о котором меня спрашивал красный. Хотя, скорее всего, прочитать недоумение у меня в душе ему тоже ничего не стоило.

— Ты прикасалась к ангелу и не знаешь об этом? — удивился он.

— О чём ты? — теперь уже моему недоумению не было предела.

— Понимаешь, я слышал про ангелов, но нико-гда не видел их. Ангелы – это нечто запредельное. Когда-то я был первым из ангелов, пока не превратился в то, что ты сейчас видишь перед собой. Именно тогда путь к тому миру, где я жил в то время, стал навсегда закрыт для меня. Не было других ангелов, кроме меня. Я был единственным. А сейчас… Сейчас я вижу на тебе тень существа по-добного мне такому, каким я был когда-то, в самом начале… — впервые я видела мечтательное выражение на лице хозяина Ада.

— Ты был ангелом? — как эхо повторила я его мысли.

— Конечно, был! Об этом известно даже маленьким детям! — возмутился красный.

— Падший ангел? — удивилась я. — У меня не складывалось ассоциаций этого понятия с тем, кто сейчас сидел передо мной.

— А вот это уже не правда! — снова разозлился красный. — Падший ангел – не я!

— А кто? — быстро спросила я.

— Я не знаю его, — вздохнул мой собеседник. — Знаю только о его существовании. И не хотел бы я быть на месте того, кто встретится с ним однажды.

— Почему? — я всё меньше и меньше понимала красного; ведь никого нет страшнее Сатаны, а Сатана – это он сам.

— У того, кто встретит падшего ангела, уже нет будущего! Его душа потеряна для добра! Нет пути назад! Для такого впереди только зло и разрушение! — красный, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

— Хочешь напугать меня? — усмехнулась я.

— Предостеречь! — быстро ответил он.

— Предостеречь… — повторила я за красным. — Наверное, тот, кого боишься даже ты, действительно должен быть ужасен!

— Повторяю! — красный поднял руку, призывая меня к вниманию. — Я ни разу не видел его.

— Да я поняла! — спокойно произнесла я.

— А тех, кто его видел, — продолжил красный, словно не слыша моей последней фразы, — уже никто никогда не видел больше. Они исчезают в субстанции зла! Исчезают безвозвратно!

— Наверное, это их выбор! — вздохнула я.

— Нет! — сегодня красный только возражал. — У них-то как раз выбора уже нет! Никакого выбора!

— Так не бывает! — пришла моя очередь возра-жать.

— Возможно! — улыбнулся красный. — Но всё же падший ангел лишает выбора всех!

Я только упрямо покачала головой:

— Он не сможет поработить того, кто не захочет быть порабощённым им. А это уже выбор!

— Но он сможет уничтожить его! — поставил все точки над “и” красный. — Я же сказал, никто ещё не вернулся!

На этот раз моему упрямству не было предела.

— Всё когда-то случается в первый раз! — на-верное, тон, которым я произнесла эту фразу, должен был показаться красному смешным.

Но красный лишь покачал головой.

И только когда он исчез, я вспомнила, что не спросила его о том, о чём должна была спросить с самого начала – каким образом он узнаёт, что делал тот или иной человек. Но… было уже поздно. Разговор был окончен. Я медленно привела своё тело в чувства и открыла глаза. Ярко красный свет восходящего солнца освещал мою комнату. Так незаметно для меня наступило утро.

На душе было немного не по себе от откровений красного. Если падший ангел – не Сатана, то кто же он? Я помнила библейские притчи. Везде, когда говорится о падшем ангеле, или змие, имеется в виду дьявол. Возможно, красный вовсе не сатана? Но кто же он тогда? Существо, тянущее упирающего грешника в Ад. Во все времена человечество ассоциировало это существо со злом! Но… чем больше я думала об этом, тем меньше понимала, какое именно зло может исходить от красного. Я не видела этого зла, как бы ни старалась его увидеть!

Немного приведя себя в порядок и запоздало пожалев о том, что не легла спать, как положено, я на всякий случай дёрнула ручку запертой двери. Попытка, как я и ожидала, окончилась провалом. Было очевидно, что весь дом ещё спал. Будить кого-то мне не хотелось, хотя я знала, что имею на это право.

Я взглянула на уже почти вышедшее из-за горизонта солнышко и подумала, что сейчас, пока ещё не сошёл утренний туман, неплохо было бы прогуляться в одиночестве по берегу реки. Не задумываясь больше о том, что буду делать дальше, я выпрыгнула в окно, прошла сад, абсолютно пустой город и вышла за ворота крепости.

Почувствовав, что опасность миновала и вряд ли теперь кто сможет меня найти, я уже более медленно пошла по дороге мимо Андреевки.

Дойдя до реки, я прошла немного вниз по тече-нию, предполагая, что здесь никто не будет искать меня, если вдруг заметят моё исчезновение до того, как я вернусь назад.

Я села прямо на прибрежный песок. Туман над рекой стоял плотными столбами. Меня забавляло, что пространство между этими столбиками было абсолютно прозрачным. Я легла на спину и стала наблюдать медленное движение редких облаков. Внезапно в моей памяти всплыла та самая мысль, которая так испугала меня, когда я сидела у реки в прошлый раз. На этот раз я была уже более подготовлена, чтобы принять её без паники.

В картотеках моего мира было много историче-ских свидетельств. И довольно много места занимали те сведения, которые относились к тем или иным княжествам того государства, в котором я находилась сейчас. Все эти сведения мне были хорошо известны, но я не могла вспомнить ни Андреевки, ни князей Волоцких. То, что происходило здесь, было неизвестно истории моего мира. Это было бы странным, если бы я попала в мир, параллельный по времени, как я предполагала вначале. Но… Вздохнув, я поняла, что заблудилась в коридорах перемещения, путая своих предполагаемых преследователей. Тут был один плюс – в этом случае меня вряд ли кто сможет найти, если, конечно, я в последний момент не оставила никакой зацепки. Тогда всё произошло так быстро, что я сама не понимала сейчас, что именно случилось. Я путала чужой разум так, как будто хотела запутать свой. И, как я сейчас поняла, мне это неплохо удалось. Скорее всего, я попала в так называемый независимый параллельный мир, настолько мало изученный наукой моего времени, что я просто не знаю теперь, как смогу выбраться отсюда.

Я с ужасом представила, как возвращаюсь в мёртвый полуразрушенный мир, брожу по пустым помещениям медленно возвращающейся к жизни корпорации. А вокруг никого… Ни одной живой ду-ши! Вот зачем все эти высшие сущности пытались достучаться до меня! Скорее всего, не зная, куда я попала, я могу не успеть спасти мир, созданный мной. Мир без разрушений, без болезней, без смер-тей. Идеальную систему жизни на планете… Михаил Викторович, вы даже не можете себе представить, что вы наделали! В своём глупом желании обрести власть вы уничтожили весь мир вместе с этой мифической властью, а я… Спасая свою шкуру, я помогла вам в этом!

Я перевела взгляд с облаков на начинающий рассеиваться туман. Внезапно между столбами тумана мне показалось, что я вижу знакомые изумрудные глаза.

Я быстро села и начала наблюдать за медленно появляющимся из тумана мальчиком с растрёпанными бледно-розовыми волосами.

— Аллоор! — улыбнулась я ему.

— Привет! — мальчик махнул рукой и пошёл в мою сторону прямо по воде.

— Что ты тут делаешь? — я с удивлением смот-рела, как Аллоор свалился рядом со мной на жёлтый песок.

— Я сбежал! — мальчик рассмеялся. — Потом увидел тебя и решил поболтать.

— Тебе же нельзя со мной болтать! — возразила я.

— Болтать можно! — смех мальчика звучал как колокольчик. — Дотрагиваться нельзя. Пока нельзя! — быстро поправился он.

— Пока? — моё плохое настроение исчезло так внезапно, что я практически забыла о нём.

— Пока ты человек, — объяснил Аллоор.

— Значит, когда я умру, можно будет, — сделала вывод я.

— Не обязательно умирать! — мои слова всё больше и больше смешили ребёнка. — Или тебе очень хочется?

— Признаться, нет! — я уже не могла быть серьёзной и тоже расхохоталась.

Внезапно мальчик перестал смеяться и произ-нёс:

— Ты мне тогда рассказала о том, что видела там, где всё начиналось…

— Я не рассказывала! — перебила я Аллоора.

— Не важно! — отмахнулся он. — Ты вернёшься туда?

Его изумрудные глаза с таким восторгом смот-рели на меня, что я почувствовала некоторое замешательство.

— А что, должна? — честно говоря, я до сих пор помнила тот ужас, который навевали на меня воспоминания об этом месте.

— А ты хочешь? — Аллоор не сводил с меня глаз.

— Я не знаю… — я попыталась прислушаться к себе. — Я хочу, но… боюсь!

— Чего? — удивился мальчик.

— Они хотели убить меня! — возмутилась я его вопросу.

— Убить? — мальчик снова расхохотался. — Но они не могут убить тебя! Ты знаешь это! Ты же была в аду!

— Они могут убить меня только в том случае, если я сама на это решусь… — глупо, что эта мысль не пришла ко мне раньше!

— Конечно! — глаза Аллоора всё так же сияли, выражая нетерпение. — Так ты вернёшься туда?

— Если смогу! — кивнула я головой.

— А я? — теперь глаза мальчика выражали мольбу. — Можно я с тобой? Я тоже хочу!

— Я же сказала, если смогу! — я не могла сер-диться на этого мальчика.

— Конечно, сможешь! — заверил меня он.

— А тебя отпустят? — с сомнением спросила я.

— Кто может помешать мне? — с удивлением произнёс Аллоор. — Я свободен!

— Но ты ребёнок! — я всё ещё сомневалась.

— Ты пока этого не понимаешь, — Аллоор по-смотрел в небо. — Это не важно, что я ребёнок! — закричал он, и голос его подхватило многоголосное эхо. — Я свободный ребёнок!

— Так бывает? — удивилась я.

— Всё бывает! — ответил Аллоор. — Понимаешь, в мире смертных взрослые боятся за своих детей, потому что они могут сделать что-то, что приведёт их к травме или даже смерти. В вашем мире дети также могут просто потеряться. И родители больше никогда не найдут их. У нас же всё иначе. Наши взрослые боятся лишь того, что мы совершим такой выбор, который оторвёт нас от тех, кто нас любит. Но никто не может ограничить нас в праве выбора. Поэтому детей у нас просто обучают и любят, не ограничивая нашей свободы. Пони-маешь? — Аллоор заглянул в мои глаза, и я вновь увидела то, что так испугало меня, когда я посмотрела в глаза Марьи Антоновны, но на этот раз увиденное мною было настолько чистым и радостным, что меня охватил полный восторг. — Нас просто любят! — мальчик улыбнулся, и каким-то шестым чувством я поняла, что улыбнулся он моим ощущениям, связанным с тем, что я увидела в его глазах.

— Я не видела никого лучше тебя! — вырвалось у меня.

— Ты не видела никого лучше каждого, кого зрила в жизни своей! — мудрость мальчика поражала меня. — Ибо нет никого лучше живущего. И каждый живущий такой, каким ты хочешь видеть его.

Я кивнула:

— Ты не по годам мудр!

Аллоор оглядел меня с ног до головы и снова рассмеялся:

— Ты тоже!

Затем мальчик снова стал серьёзным и спросил:

— Так ты возьмёшь меня с собой?

Не видя больше никаких преград ни со стороны тех, кто опекает этого ребёнка, ни со стороны своей души, я кивнула.

— Смотри! — Аллоор протянул руку, показывая на великолепную радугу, раскинувшуюся над рекой. — Первое знамение!

И едва я успела повернуть голову, восхищённо любуясь этим чудом природы, как почувствовала нежное дуновение ветерка. Мне не нужно было обо-рачиваться, чтобы понять, что Аллоора больше нет рядом со мной. Он исчез, оставив мне частичку себя.

Туман полностью рассеялся, и я пошла назад к крепости.

---

В доме все ещё мирно спали, так что моего ис-чезновения не заметили. Когда я подошла к двери своей комнаты, до меня медленно начала доходить вся смехотворность ситуации, в которую я поместила себя. Когда все укладывались спать, я была с той стороны двери, а теперь… Я открыла задвижку и вошла внутрь. Как объяснить тем, кто придёт за мной с утра, что дверь не заперта? В конце концов, я же не могу закрыть её изнутри! Я смотрела на дверь, чувствуя некоторую неловкость от того положения, в которое я сейчас попала.

Внезапно по спине моей поползли мурашки. Мне показалось, что кто-то, находящийся прямо за мной, буравил меня своим взглядом. Я резко оглянулась. Кресло стояло не так, как я его поставила, но в нём никого не было!

— Какая ты пугливая! — произнёс красный, медленно появляясь в кресле.

— Не делай больше так! — стараясь казаться рассерженной, сказала я.

— Почему? — его вопрос обескуражил меня. — Мне понравилось!

— Понравилось пугать меня? — уточнила я.

— Вот именно! — нагло ответил он.

Не зная, что ответить, я скорчила рожу красно-му, что очень рассмешило его.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок! — произнёс он сквозь смех.

— Кто бы говорил! — отпарировала я.

— Ну и как ты собираешься справляться с этой ситуацией? — внезапно голос красного стал серьёзен. — Они убьют тебя, если ты не объяснишь им, каким образом смогла открыть дверь, находясь внутри комнаты! Люди этого времени очень суеверны.

— А тебе-то какая разница? — удивилась я.

— Не твоего ума дело! — красный в открытую начал грубить, что было на него не похоже.

Увидев моё недоумение, он уже более спокойно объяснил:

— Твоя смерть сейчас не принесёт ничего хоро-шего ни тебе, ни кому-либо ещё.

— А разве смерть может нести что-то хорошее? — теперь уже моему удивлению не было предела.

— Скоро ты поймёшь, что на самом деле – мо-жет! — вздохнул красный. — Итак, что ты намерена делать? — Снова перешёл он к тому, что так его ин-тересовало.

— Честно говоря, не знаю! — сдалась я. — Мо-жет быть, ты поможешь мне? — робко поинтересовалась я, мало надеясь на его помощь.

— Ну уж нет! — резко ответил он. — Я здесь не для того, чтобы помогать тебе! Сама запутала ситуа-цию – сама её и исправляй!

— Почему вы все такие… — я пыталась подоб-рать слова, но у меня не получалось выразить то, что я хотела сказать.

— Не отзывчивые? — пришёл мне на помощь красный.

Я кивнула.

— На всё есть свои причины! — улыбнулся он. — Но на этот вопрос я тебе могу ответить. Дело в том, что на данном этапе ты должна справляться с такими пустяками сама.

— С какими пустяками? — я вытаращила глаза, не понимая, куда он клонит. — Запирать дверь с противоположной стороны?

— Угу! — кивнул красный.

Внезапно что-то в моем мозгу повернулось так, как я не ожидала.

— А… разве я могу? — глупо спросила я.

— Можешь! — улыбнулся красный.

Я уже начала привыкать к его несколько не-обычному виду и его улыбка мне даже показалась обаятельной.

— Если бы у меня был магнит… — мне пришло в голову, что достаточно сильный магнит смог бы воздействовать на металлическую затворку.

— Угу! — красный всё ещё улыбался.

— Но у меня его нет! — раздражённо ответила я на его улыбку.

— Разве? — язвительно спросил красный, мед-ленно растворяясь.

— Что? — но на мой вопрос уже некому было ответить.

Я задумалась. Что хотел сказать красный своим последним замечанием? У меня есть магнит? Я стала вспоминать все то, что мне было хорошо известно о строении человеческого тела. Железо! В организме человека есть железо. Однажды я видела удивительное свойство одного из знакомых мне людей… Тогда мы отмечали одно очень важное событие в жизни этого человека. Радость перепол-няла всех присутствующих. И именно тогда он показал всем, как мог легко притягивать к своим рукам нетяжёлые предметы. Чувствуя подвох, я попыталась отнять притянутую металлическую вилку от руки своего знакомого. У меня это получилась, но я почувствовала силу притяжения этого предмета к руке. Раздался небольшой щелчок, как будто вилку отняли от магнита, и только после этого я овладела желаемым предметом…

Я взглянула на свои руки, затем закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь уловить пульсирующее движение крови по венам и капиллярам. Мне нужно ненадолго заставить жидкость, текущую по моим венам, приобрести свойства магнита…

Внезапно в коридоре послышались шаги, при-ближающиеся к моей комнате. Стараясь не отвле-каться, я подошла к двери и положила ладонь на то место, где, как я знала, была задвижка. Я почувствовала лёгкое притяжение своей руки к двери. Ещё чуть-чуть… Шаги приближались… Я резко подвинула ладонь в сторону косяка. Негромко щёлкнула задвижка. Я быстро направилась к креслу и успела погрузиться в него в тот самый момент, когда дверь начала открываться, впуская Архипа.

Слуга непонимающе уставился на моё глупо улыбающееся лицо и, взяв себя в руки, произнёс:

— Барышня уже проснулась?

И в ответ на кивок моей головы, уже оконча-тельно придя в себя от моего столь странного поведения – ведь я никогда не ждала его в кресле после пробуждения, а сразу начинала звонить в колокольчик, - произнёс:

— Желаете позавтракать?

— Да! — просто ответила я, вскочила со своего кресла и быстро прошла мимо Архипа в открытую им передо мной дверь.

Душа моя ликовала от открытых способностей. Теперь уже они не смогут меня удержать взаперти, если, конечно, я буду очень аккуратна и не дам им повода подумать о том, что способности мои, мягко говоря, сильно превосходят способности любого человека, виденного ими на протяжении их жизни.

Немного покопавшись в принесённых н завтрак блюдах и поняв, что есть мне вовсе не хочется, я встала из-за стола и, невзирая на возражения Архипа, вышла из замка и пошла по уже знакомой дороге в сторону Андреевки.

Я быстро шла, прокручивая в памяти все из-вестные мне моменты. Картина вырисовывалась уд-ручающая. Были некоторые неувязки во всём том, что конкретно мне удалось узнать за последние не-сколько дней об этом поселении. Что-то, что я никак не могла понять, не давало мне покоя.

Итак, во-первых, князей Волоцких, очевидно, убили. Слишком уж внезапной казалась их смерть. Хотя, возможно, что это и не так. Но предположение об убийстве подтверждается и скоропостижным браком их единственной дочери с каким-то простолюдином. Скорее всего, это был отпрыск, воспитанный в богатстве, но не имеющий возможности получить что-то в наследство. Познакомившись со здешними крестьянами, я не могла представить, что кто-то из них решится на такое. В душе они были рабами и вытравить это вряд ли было возможно. Отпрыск, воспитанный в богатстве, мог быть либо взятый бесплодной семьёй крестьянский ребёнок, либо барчук. Очевидно, сын князя и крепостной крестьянки. Потому что, если бы это было не так, то… Ни один из князей бы не простил измену жене!

Во-вторых, завладев поместьем без крестьян, сей отпрыск должен был сколотить хорошее крестьянское хозяйство, чтобы возродить разорённую усадьбу. Он привечал беглых крестьян и бывших воинов, скорее всего – дезертиров, превратившихся в разбойников. но для хорошего хозяйства нужны были и женщины, а крестьянки вряд ли сбегали из своих усадьб. И тогда появилась идея скупать незамужних дочерей крестьян в соседних поместьях. Именно так можно было возродить разрушенное прежними господами хозяй-ство.

Но несколько моментов не давало мне покоя. Одним из них было то, что странные события, про-исшедшие в Волоцке очень близко касались именно Андреевки. Насколько я поняла, другие княжества не были затронуты. Другим непонятным мне фактом было согласие Марьи Антоновны взяться за такую грязную работу, как продажа дочерей своих подруг. У меня никак не сочетался образ этой доброй в душе женщины с расчётливой спекулянткой. Третьим моментом было то обстоятельство, что это дело напрямую затрагивало Архипа, настолько преданного своему хозяину, насколько это только было возможно. Но существовало нечто ещё, тревожащее меня в этой ситуации. Интуитивно я чувствовала связь молодого княжича, за которого хотели меня сосватать князь Андрей и княгиня Елизавета, со всем этим делом. Я давно привыкла доверять своей интуиции, но здесь… Сколько бы я не думала, я никак не могла понять, что именно упустила я в этом деле.

Мои размышления прервал весёлый мальчише-ский голосок.

— Привет! — Егорка, взгляд которого выражал истинную радость, подбежал ко мне.

— Ты что, ждал меня здесь? — рассмеялась я.

— Ага! Караулил! — признался он. — Я думал, ты можешь придти к нам сегодня тоже!

Я кивнула:

— Ты не ошибся!

Мальчик схватил меня за руку и потащил в сторону, противоположную той, куда я направлялась. А ноги мои несли меня к дому Марья Антоновны.

— Я рассказал про тебя отцу и матери и они сказали, что хотели бы увидеть тебя! Ты ведь пойдёшь со мной? — Егор внезапно остановился. Видимо, в его маленькую головку пришла мысль, что я могу отказаться.

Я рассмеялась:

— С удовольствием познакомлюсь с твоей семь-ёй!

— Бабушку ты уже знаешь! — лукаво улыбнулся Егорка. — Пошли!

Родители Егорки встретили меня очень радушно. Оказалось, что у них, кроме Егора, есть еще двое детей – четырёхлетний Матвей и трёхлетняя Дуняша. Дети пришли от меня в полный восторг. Я не умела общаться с детьми, но, видимо, это не помешало найти контакт с этими маленькими людьми.

Я играла с детьми во дворе, пока их родители выполняли свою работу. Отец Егорки – Савелий – был местным кузнецом. Кузница находилась неподалёку от его избы и в свободное время кузнец обитал дома. А сегодня, по-видимому, работы него было мало. Жена Савелия – Марфа – занималась домом. Я не спрашивала её, какие у неё обязанности, кроме этого. Как я поняла, князь Андрей не очень утруждал своих крепостных, хотя работа в его владениях шла довольно споро.

Во дворе их избы стояла собачья конура, в которой жил абсолютно белый огромный пёс по кличке Снежок. Собака была настолько ручная, что позволяла четырёхлетнему Матвею кататься на своей спине, что очень сильно потешало Егора. Матвей же, несясь на огромной собаке, всё время кричал, призывая на помощь старшего брата. Трёхлетняя Дуняшка же занимала себя тем, что обрывала повсюду растущие одуванчики и складывала их в свою маленькую корзинку.

К середине дня Дуняша с Матвеем так устали, что свалились спать, едва коснувшись головой по-душки. Егорка пошёл в сарай за дровами для печи – мать должна была приготовить обед, Савелий ушёл в кузницу – привели подковать прихрамывающую кобылку, и я осталась одна с Марфой.

Женщина робко взглянула на меня и спросила:

— Говорят, барышня, вы потеряли память?

— Как будто… — мне были неприятны разгово-ры на эту тему.

— Зачем же вы понадобились нашим господам? — задала Марфа новый вопрос.

Меня заинтересовал ход её мыслей, и я внима-тельно взглянула на женщину.

— Они что-то говорили о своём сыне… — нере-шительным тоном тихо произнесла я.

— Да не поженить ли они вас хотят? — заинте-ресовалась Марфа. — Конечно, это не моё дело, но я бы на вашем месте бежала отсюда… — Марфа вздохнула. — Хотя, куда вам бежать? Без памяти-то…

— Но почему? — я непонимающе уставилась на женщину.

— Вы, видно, барышня, из знатных будете? — издалека начала Марфа.

Ещё более ничего не понимая, я пожала плеча-ми.

— Да у вас на лице это написано! — грустно улыбнулась женщина.

— Ну так что из того? — удивилась я. — Кня-жич...

— Да не княжич он! — Марфа с жалостью по-смотрела на меня. — Барчук. Об этом-то вам забыли сказать?

— Об этом забыли! — в моей голове начал вы-страиваться более понятный теперь мне ряд мыслей по поводу событий, происходящих в этом поселении. — Барчук… А когда он отъехал из замка? — поинтересовалась я.

— Да как раз незадолго до смерти князей Волоцких, царствие им небесное! — Марфа перекрестилась на образ богоматери, стоящий в углу избы, и внимательно посмотрела на меня.

В этот момент вошёл её муж.

— Ты чего разболталась-то? — проворчал он. — Князь узнает, не поздоровится!

— Я не скажу! — машинально заверила я Саве-лия.

Так вот оно в чём дело! Неужели князь Андрей не догадывается, что его отпрыск уже женат? Или… был женат… Не мог же он угробить и свою молодую жену? От внезапно возникших мыслей у меня закружилась голова. То, что предстало сейчас передо мной, было настолько ужасно, что я отказывалась в это верить. Да! Прежде, чем обвинять кого-то, даже в своём мозгу, нужно всё досконально проверить. Пока всё то, о чём я сейчас думала, могло оказаться лишь плодом моего больного воображения.

Видимо, я побледнела, потому что Марфа вне-запно подошла ко мне, присела возле моих ног и, заглянув мне в глаза, спросила:

— С вами все хорошо, барышня?

— Мне нездоровится… Я, пожалуй, пойду! — мой голос казался мне чужим.

Я никак не могла сообразить, как могло так воздействовать на меня сообщение Марфы, что я почти лишилась чувств от возникших во мне эмоций.

— В таком состоянии… — покачала головой хо-зяйка. — Боюсь вы не дойдёте!

Я знала, что нужно взять себя в руки.

— Мне просто нужно подышать свежим возду-хом, — слабо улыбнувшись, произнесла я.

— Пошли-ка во двор! — хозяйка проводила меня до скамьи во дворе.

Она была права, я едва смогла дойти до неё. До замка я бы не добралась самостоятельно… Не могло быть такого, чтобы сообщение Марфы так задело меня… Это была последняя мысль, которая пришла мне в голову прежде чем я без чувств рухнула на скамейку.

* * *

Едва я перешла грань, как почувствовала Его присутствие.

— Тебе нужно внимательно смотреть за тем, что ты ешь! — дружелюбно заметил он.

Незаметно состояние отрешённости прошло и я вновь, как мне сейчас казалось, была в полном здравии.

— Да! — согласилась я, садясь на белый песок и подставляя мягкому прохладному морскому ветерку своё лицо. — Я как раз подумала, что моя реакция на сообщение Марфы довольно странна.

Почему-то я была уверена в том, что Он знал о моём разговоре с матерью Егорки.

На этот раз в Его очертаниях был виден человек, хотя Он всё также светился мягким белым светом.

— И ты должна научиться различать состав еды, поступающей в твой организм! — Он присел рядом со мной прямо на песок.

Я с удивлением посмотрела на Его светящееся тело.

— Ты – ангел? — внезапно даже для себя спро-сила я, вспомнив разговор с красным.

— Нет! — рассмеялся он. — Я не ангел!

— Странно! — я почувствовала некоторое раз-очарование Его ответом, мне так хотелось, чтобы Он был ангелом.

— Как я мог различить состав еды? — спросила я Его.

— Ты же смогла различить состав крови! — Его смех звучал так приятно что на моей душе станови-лось всё светлее. — Тренируйся!

— Раньше вы все требовали, чтобы я поскорее вернулась домой, — вспомнила я свои недавние со-мнения. — А теперь… Теперь вам всё равно?

— Ты просто неправильно поняла меня! — свет стал мягче, и я уже видела очертание Его лица. — Я вовсе не призывал тебя вернуться домой. Вернуться или нет – это твой выбор. Я говорил тебе об опасно-сти, в которой ты находилась. Но тогда, когда я пре-достерегал тебя, ты не думала ни о чём, кроме предательства твоего служащего. Ты ошиблась!

— Как всегда! — вздохнула я.

— Не расстраивайся! — ободрил меня Он. — Ошибка – это не плохо!

— А теперь? — внезапно мне пришло в голову, что сейчас я нахожусь всё в той же ситуации. — Те-перь я всё так же в опасности?

— Пока да! — он смотрел на меня, словно я была маленьким ребёнком, и, как бы это ни показалось странным, мне это нравилось. — Но уже не в такой серьёзной.

— Что же случилось с тех пор? — удивилась я его ответу.

— Разве тебе это не очевидно? — улыбнулся Он. — Ты изменяешься!

Я вспомнила все события, произошедшие со мной за то время, пока я находилась в этом мире. Внезапно мне пришло в голову, как много я узнала, будучи вдали от той цивилизации, которую я создала для себя.

— Но… — попыталась возразить я.

Но Он уловил ход моих мыслей. Мои сомнения, наверное, были для него смешны.

— Всё ещё впереди! — Он облокотился на локоть, сев полулёжа и глядя на горизонт. — Тебе кажется, что ты слишком мало знаешь, что умения твои невелики, но впереди у тебя вечность. И эта вечность, дарованная тебе, откроет такие горизонты, которые сейчас тебе даже не снятся…

— Что мне делать сейчас? — я задала вопрос, на который не ожидала услышать ответа.

Он никогда не давал мне точного ответа именно на этот вопрос. Но, к моему удивлению, я услышала Его голос, уходящий в бесконечность:

— Излечи своё тело!

Я оказалась одна в тёмной пустоте. Куда-то пропал и песок, и мягкий прохладный ветерок и таинственный горизонт, и наставляющее меня светлое существо.

Я улыбнулась. Теперь-то я хотя бы знала, что должна делать в этот момент. Сосредоточившись, я внимательно проанализировала состав своей крови, выявив в ней то вредное вещество, которым нечаянно, по незнанию своему накормили меня княжеские повара. Я вспомнила структуру этого вещества и преобразовала его, использовав известные мне химические реакции в полезное для своего тела.

* * *

Медленно выйдя из обморочного состояния, куда завела меня случайность, ещё не открыв глаза, я услышала причитания Марфы:

— Что я наделала? Что мы теперь скажем в замке?

Женщина меняла влажную тряпку на моём лбу.

Я открыла глаза и улыбнулась встревоженной Марфе.

— Всё хорошо! — заверила её я. — Просто я не-много переутомилась.

— Мы отвезём вас в замок! — откликнулся Савелий на мой голос.

— Со мной, правда, всё хорошо! — попыталась возразить я.

Мужчина ничего не ответил, но взглянув в его глаза, я поняла, что после случившегося он никуда не отпустит меня одну.

— Поедемте, барышня! — произнесла за мужа Марфа. — Не упрямьтесь!

— Хорошо! — сдалась я.

И мужчина пошёл впрягать лошадь в повозку.

---

Чем больше я размышляла о последней встрече с Ним, тем более я не понимала одной вещи. Раньше Он являлся ко мне чем-то величественным, я чувствовала себя настолько мизерной и неуклюжей по сравнению с Ним, насколько только это было возможно.

Сегодня Он предстал передо мной в образе человека. Я не смогла разглядеть Его лица за тем светом, который оно излучало, но я видела общие очертания. Он был как будто другим, но я была более чем уверена в том, что это был Он. Тот же, который впервые появился передо мной в горячем туннеле… Что же случилось с тех пор такого, что Он снизошёл до человеческого разговора со мной? Он не мог измениться, во всяком случае, не настолько. Значит, что-то изменилось именно во мне. Но что? Я не чувствовала никаких значимых перемен, но всё же… Я вздохнула, глядя на приближающиеся ворота замка. Я не понимала почему, но моё желание увидеть хозяев внутри замка было настолько сильно, что я почти поверила, что князь и княгиня вернулись. Я знала, что их возвращение сулит мне больше слежки. Мне было очевидно, что для ответа на вопросы, которые я поставила перед собой, мне нужно ещё некоторое время, но… Я вздохнула и вернулась к мыслям о последней встрече с Ним.

Значит, Ему нет дела до того, вернусь я в своё время или нет. Я была абсолютно уверена в том, что мой мир рухнет, если я не возвращусь вовремя. Я никак не могла взять в толк, почему Он не обращал на это никакого внимания. Он не мог не знать того, что знаю я, значит… Значит разрушение моего мира не казалось Ему ни катастрофой, ни вообще чем-то существенным.

От этих мыслей у меня начала кружиться голова. Я всегда считала, что божественные силы заботятся о людях. О каждом человеке, живущем на нашей грешной земле, но сейчас я видела полное безразличие к их судьбам. Почему?

Неожиданно меня посетила ещё одна мысль, которая полностью успокоила меня. Господи! Я просто не понимаю ни хода их мыслей, ни их действий. Я снова ошиблась! Как я могу знать, что именно важно для тех людей, о которых я сейчас думала? Я не могу знать ни всех их мыслей, ни их прошлого, ни их будущего, а Он… Он может! Так как я могу судить Его? Я смотрю на ситуацию снизу. Каждое Его действие я рассматриваю с точки зрения сегодняшнего момента. А Он… Он знает будущее! Хотя бы вероятностное будущее, если положить, что будущее неопределённо. На своём уровне развития Он должен знать все от-ветвления реки времени. Я проникла в прошлое, Он же… Он наверняка умеет проникать в будущее!

Я не ошиблась в своих предположениях. Когда я вошла в замок, то сразу же увидела княгиню Елизавету. Она была необычайно весела.

Я сделала лёгкий реверанс в знак приветствия. Сейчас я понимала, что, возможно, вернувшись, они снова начнут запирать меня, но, несмотря на это, во мне поселилась непонятная мне радость от мысли, что мои хозяева снова со мной. Княгиня наклонила голову, очаровательно улыбнувшись.

— Как отдохнули, Ваша светлость? — спросила её я, решив для себя, что выдавать свою привязан-ность к ним было просто неприлично.

Мне нравилось весёлое настроение княгини. Насколько я помнила, она всё время была очень грустна. Сейчас же она просто светилась от счастья.

— О! Великолепно! — оживлённо ответила жен-щина. — Соседи устраивали бал, было так весело!

— Вам нравятся балы? — мне казалось, что княгиня предпочитает спокойную жизнь.

— Кому же они не нравятся, милочка? — вос-кликнула моя собеседница. — Конечно, мне нравятся балы!

— Я рада, что вы довольны поездкой, — вежливо произнесла я, собираясь подняться в комнату, чтобы дать княгине отдохнуть с дороги.

Но, судя по всему, моя собеседница не очень устала.

— А как провели вы это время? — спросила она меня.

— Я много гуляла, — неопределённо ответила я.

— Много гуляли? — удивилась княгиня. — Я бы не рекомендовала вам гулять по окрестностям.

— О нет! — попыталась успокоить её я. — Я ходила в деревню.

— В деревню? — удивилась Елизавета. — Но зачем?

Я вспомнила о Егорке и с улыбкой ответила:

— Там есть мальчик, Егор, внук Марьи Антоновны, которая подобрала меня на дороге. Он так мил!

— Вам нравятся дети? — удивилась княгиня.

— Раньше я сама не предполагала, что это так! — мой ответ, по-моему, несколько обескуражил собе-седницу.

— Если вам понравился этот мальчик, я прика-жу ему прислуживать вам и сопровождать на прогулки, — любезно предложила княгиня.

— Я бы была счастлива! — мне, действительно, хотелось, чтобы рядом со мной был человек, которого я смогла бы назвать другом; даже если этот человек такой маленький.

— Ну что же, так тому и быть! — княгиня улыб-нулась мне и добавила: — Сейчас же, мне кажется, вам нужно отдохнуть после утренней прогулки.

Я сделала реверанс и поднялась к себе, радуясь, что на сегодня допрос окончен. Если бы княгиня узнала, какие вопросы я решала в деревне, наверное, она бы не была так довольна! Хотя… может быть, как раз сейчас я и ошибаюсь.

Удивительно, как настроение меняет людей. Что же могло случиться такого, что всегда грустная княгиня неожиданно так расцвела? Неужели обычная прогулка к соседям смогла так освежить её дух? Нет! Врядли…

Я села в кресло напротив окна. Наблюдение за плывущими по небу облаками давало мне тот отдых и успокоение, которого не могло дать ни одно другое занятие. Я бездумно смотрела на набегающие друг на друга облака. Странная вещь – ветер. На разной высоте подвижки воздуха могут быть различны. Это известно всем. Но почему? Ведь нет никаких препятствий… Я улыбнулась. Наверное, этот вопрос задают многие, глядя на убегающие облака. И не все из них нашли ответ, хотя он очевиден. Так же я ищу очевидные ответы там, где их нет…

Внезапно в мою голову пришла странная мысль. Аллоор… Будущий хозяин мира облаков… Мир облаков… Где это? Ведь это не могут быть…

Внезапно я почувствовала, что кто-то исподволь смотрит на меня. И прежде, чем я успела понять, кто это, лёгкое дуновение ветерка за моей спиной обнаружило моего гостя.

— Ты заметила меня, — услышала я голос Алло-ора.

Видимо, мальчик считал, что это является пре-восходным объяснением его появления здесь.

— Обычно люди меня не замечают, — добавил он, обходя моё кресло.

Я не двинулась с места, даже не пошевелилась. Его приход был приятен мне настолько, что я готова была обнять этого мальчика, если бы не знала, что не имею права прикасаться к нему.

Аллоор уселся на подоконник напротив меня, забравшись на него с обеими ногами.

— Ты говорила с Ним, да? — глаза Аллоора све-тились любопытством.

Мне нравилась его непосредственность.

— С кем? — решила схитрить я, надеясь, что Аллоор раскроет мне завесу тайны над сущностью того существа, имя которого я не знала.

Аллоор улыбнулся. Очевидно было, что он всё понял, но этот мальчик не умел сердиться, поэтом улыбка получилась очень доброй.

— Он никогда не сообщает своего имени людям. Я думаю, если Он захочет это сделать, то сделает это сам.

Меня вновь смутила мудрость этого мальчика. Было ощущение, что он видит меня насквозь.

— Ты не боишься упасть? — мне срочно нужно было перевести тему разговора, чтобы не чувствовать себя неловко перед маленьким мудрецом.

— Конечно нет! — рассмеялся Аллоор.

Смешинки в его изумрудных глазах окончательно разрушили барьер неловкости между нами, и мы вместе начали хохотать.

Внезапно Аллоор прислушался.

— Идёт хозяин этого дома! — сообщил он мне.

И едва я успела повернуться к двери, как вновь ощутила едва заметное дуновение ветерка. Я резко повернулась к окну, но Аллоора там уже не было.

Не успела я подумать о том, что ни разу не видела ни того, как мальчик появляется, ни того, как он исчезает, как дверь в мою комнату открылась, и на пороге показался князь Андрей.

Я быстро вскочила со своего кресла и сделала неглубокий реверанс в знак приветствия своего хо-зяина. Он улыбнулся, слегка наклонив голову и озабоченно оглядел комнату.

— Что-нибудь не так? — удивилась я.

Мне казалось, что князь должен был хотя бы немного обрадоваться нашей встрече, но, кроме удивления, я ничего не видела на его лице.

— Вы с кем-то разговаривали, — сообщил мне князь.

— Разговаривала? — общаясь с Аллоором, я не подумала о том, что наш разговор могли услышать.

— Я слышал смех! — взгляд князя стал жёстким.

— Да, я смеялась! — робко сообщила ему я. — Не понимаю, что в этом плохого…

— Мне показалось, что смеялись не только Вы, барышня, — князь не отрываясь смотрел мне в глаза.

Я опустила взгляд и тихо произнесла:

— Вам показалось, Ваша Светлость?

Князь выглянул в окно. Я посмотрела туда вслед за ним. Садовник, увидев в моём окне князя, быстро поклонился своему господину.

— Здесь никого нет, князь! — я снова подняла взгляд на своего хозяина. — Я думала, Вы обрадуе-тесь нашей встрече.

— Я рад! — сухо сообщил мне князь и вышел из комнаты, не забыв запереть меня снаружи.

— Я рад! — передразнил его Аллоор, внезапно появившись за моей спиной.

Я повернулась и, увидев улыбающиеся глаза мальчика, уже не могла больше чувствовать ту доса-ду, которая охватила меня от сухого разговора с князем Андреем.

— Он охраняет тебя как дракон принцессу! — неожиданно для меня за Аллоором появилось мягкое пушистое кресло, напоминающее по структуре обла-ко, и мальчик легко опустился в него.

Я с удивлением созерцала появившуюся из ни-откуда мебель в моей спальне.

— Что так изумляет тебя? — смешинки снова появились в глазах моего гостя. — Не удивляясь появлению людей из воздуха, ты так странно воспринимаешь появление вещей…

— Просто… — я не находила слов, чтобы выра-зить то, что сейчас господствовало в моей душе.

— Просто ты этого ни разу раньше не видела и не предполагала возможности того, что увидела те-перь, — быстро выпалил мальчик.

Я кивнула.

— Если ты чего-то не видела или не понимаешь, это не означает, что этого не может быть, — Аллоор всё также улыбался.

— Да… Это до меня уже дошло, — прошептала я.

— Тогда перестань удивляться! — воскликнул Аллоор.

— Тихо! — мне показалось, что мой гость гово-рит слишком громко.

Мальчик стал уже в голос смеяться:

— Не бойся! Меня он не может ни слышать, ни видеть сейчас. Андрей слышит только тебя, только твой голос!

— Почему же тогда ты исчез перед его появле-нием? — мне казалось, что мой вопрос вполне резо-нен, но он снова вызвал смех маленького мальчика.

— Но ведь ты же меня видела! — внезапно Аллоор стал серьёзен, как никогда. — Тебе пора начинать думать!

— Прости? — почему-то мне показалось, что я ослышалась. Аллоор никогда не разговаривал со мной в таком тоне.

— Я не хотел обидеть тебя, — голос его вновь смягчился. — Но такие вещи ты должна понимать сама! Ведь ты же не знала, что князь не видит меня.

— Кто ты? — вопрос вырвался сам собой.

Аллоор удивленно поднял брови под бледно-розовыми растрёпанными волосами.

— Ангел!

Его ответ почему-то не поразил меня. За плеча-ми мальчика развернулись огромные полупрозрачные крылья.

— Ангел… — повторила я за ним. — Так вот что имел в виду красный, говоря, что на мне след ангела!

— Красный? — удивился Аллоор.

— Да! Дьявол… Сатана… Или как его ещё там! — попыталась объяснить я.

— Ты видела его? Первого ангела? — Аллоор за-интересованно подвинулся ко мне, непонятным мне образом переместившись вместе со своим креслом. — Почему ты называешь его красным?

— Потому что он – красный! — улыбнулась я. — У меня язык не поворачивается называть его дьяво-лом. В моём понимании это нечто плохое.

— Расскажи мне про него! — попросил Аллоор.

— Но что я могу рассказать того, что ты не зна-ешь сам? — удивилась я.

— Понимаешь, он был первым! — взахлёб начал объяснять мне Аллоор. — Первым! Тогда не было ни одного из нас, когда он изменил себя. У нас про него ходят только легенды! Никто из ангелов не видел его!

— Но… — я замялась. — Я ничего не знаю такого, что могло бы заинтересовать тебя!

— Но ты и не знаешь, что может заинтересовать меня! — возразил Аллоор. — Давай руки!

— Тебе нельзя… — начала я.

— Брось! — усмехнулся он. — Давай!

— Но… — снова попыталась возразить я. Но Аллоор быстро схватил мои руки в свои, и я почувствовала, как он начал впитывать информацию, заинтересовавшую его.

На этот раз и я не осталась ни с чем. Внезапно что-то внутри меня подсказало мне, как он это дела-ет. И я увидела удивительной красоты замок между облаками. Облака были везде – сверху, снизу, друг между другом. Мягкие, пушистые облака, зовущие меня к себе.

Аллоор выдернул свои руки из моих и улыбнулся:

— Ты быстро учишься!

— Я бы не смогла это повторить, — вздохнула я.

— Я знаю! — Аллоор взглянул мне в глаза. — Не сейчас.

Он взмахнул крыльями и медленно исчез на этот раз на моих глазах, лишь немного оторвавшись от пола.

Я тряхнула головой и улыбнулась. Лишившись дома я приобрела нечто большее. Конечно, я скучала по своим домашним, уюту, всегда окружавшему ме-ня, но… сейчас мне было так интересно! Ничто не случается просто так. И то, что я попала в этот мир, тоже не должно быть случайностью. На несколько дней, пока мои хозяева гостили у своих друзей, я оторвалась от действительности. Хотя можно назвать это и прямо противоположным. Возможно, я, напротив, прикоснулась к действительности. Я была почти уверена, что мне известно, что происходит на самом деле в этом поместье. Также я предполагала, что, если я не раскрою глаза княжеской чете, их ждёт неминуемая гибель, а это место… Это место ждёт гражданская война, которая по моим сведениям не должна была произойти в этой стране до определённого периода. И прежде, чем открывать глаза своим хозяевам, я должна была целиком и полностью убедиться в справедливости моих подозрений. Но как это сделать, не рискуя быть обнаруженной? Женщины здесь ма-лообразованны. Здесь царствует власть мужчин. Если только кто-нибудь заподозрит во мне умение мыслить… Боюсь ничего хорошего из этого не выйдет. Мне нужен кто-то, кто смог бы объяснить князьям, что происходит, и какой опасности они подвергаются.

Хотя… Архип! Он точно должен всё знать!

Я взяла в руки колокольчик и, немного помед-лив, резко тряхнула им.

Архип не замедлил явиться на мой зов.

— Звали, сударыня?

Я оглядела слугу с ног до головы и показала ру-кой на стул, стоящий в углу комнаты.

— Присядь, — мягко улыбнувшись, я твердо взглянула на него.

Как всегда этот взгляд произвёл нужный эффект на собеседника. Архип послушно сел на стул, не смея возражать мне.

— Нам нужно поговорить! — добавила я, пово-рачивая кресло и занимая место напротив собесед-ника.

Теперь Архип сидел напротив меня, лицо его было хорошо освещено. Я же, напротив, оказалась в тени. Выждав паузу, я спросила:

— Куда ты деваешь всех тех девушек, которых приводят к тебе?

— Что? — Архип резко вскочил со стула.

Я тоже поднялась, но более медленно.

— Сядь! — велела я слуге, он не смог ослушаться меня и в этот раз. — Сейчас я расскажу тебе одну историю, если ты сам не решаешься говорить. Тебе лишь останется поправить меня, если я где-то ошибусь!

Архип заворожено кивнул. Я поняла, что сопро-тивление его окончательно сломлено, и начала своё повествование.

* * *

Князь Андрей был помолвлен с княгиней Елизаветой задолго до своего совершеннолетия. Скорее всего, с раннего детства его родители лелеяли такую мечту, так же как и родители княгини. Женился он, даже не зная своей супруги. В довершении ко всему княгиня не имела потомства.

Князь часто отлучался из дома, выходя на про-гулки в одиночестве. Он любил охоту и прочие заба-вы, которые предпочитают люди его круга.

И вот однажды он принёс в дом младенца – юного княжича. Княгине в силу её бесплодия ничего другого не оставалось, как принять этого ребёнка. Она растила его, как собственного сына, но над мальчиком всегда тяготело клеймо незаконнорожденного. Он понимал, что наследство отца призрачно, мальчик никогда не смог бы стать наследником княжеского состояния. Поместье могли наследовать все, кто угодно – племянники, братья, тёти, дяди. Любая законная родня. Только не он!

Эта мысль выжигала в нём обиду, обиду на всех и за своё происхождение, и за то, что все вокруг него стояли выше его самого, и… Скорее всего, он сам не знал, что обижало его больше, но одно он решил для себя раз и навсегда – поместье и титул будут его любой ценой.

Ты, Архип, ухаживал за княжичем с самого детства. Князь выписал ему лучших учителей. Все баловали его!

Князь Андрей понимал, что лучший способ пристроить барчука и дать ему титул – через женитьбу. Но кто пойдёт на такой союз?

И вот, наконец, появилась возможность. У разорявшихся соседей – князей Волоцких росла дочь. Князь знал, как довести дела Волоцких до краха. Он сам способствовал этому, выкупая у соседа крестьян. Меньше работников – меньше доход. Князю было несложно выкупить и все долги своих драгоценных соседей, о чём те, скорее всего, даже не предполагали.

В один прекрасный момент мышеловка захлоп-нулась, Волоцким было больше некуда деваться от своих долгов. Они должны были лишиться всего. И вот тогда для них появилось спасение в виде брака их единственной дочери с незаконнорожденным сыном князя Андрея.

Но даже ужасающая ситуация в их поместье не могла заставить Волоцких согласиться на этот брак. Дружба между князем Андреем и князьями Волоцкими прекратилась в одночасье.

Молодой княжич знал всю эту историю и, рас-сердившись на родителей за неудавшуюся попытку женитьбы, он покинул родной дом.

Не только князь и княгиня оплакивали отъезд сына. Для тебя разлука с мальчиком была, может быть, ещё большим ударом, чем для них. Ведь ты отдал ему всю свою жизнь, всего себя…

И вот однажды он вернулся. Вернулся тайком, не показавшись своим родителям. Вернулся к тебе, Архип. Он рассказал тебе всё начистоту. И то, как уморил супругов Волоцких, и то, как смог жениться на их сироте-дочери. В тот момент ему стало необхо-димо привести теперь уже его собственное поместье в надлежащий вид. И молодой князь попросил помощи у своего старого слуги. Мужчин на работу он мог набрать сколько угодно, у него уже было достаточно сподвижников-крестьян к этому времени. Но женщин… Женщины не бегали из своих деревень. Именно тогда у вас с молодым князем появилась мысль о том, что можно выкрасть из Андреевки незамужних крепостных. Выдать же их замуж в самом Волоцке не составляло труда.

Оставалась одна проблема. Кто займётся похи-щением девушек из деревни? Но и эта проблема была решена достаточно быстро. Кто, как не родная мать барчука, мог бы помочь в этом деле? Архип должен был устроить всё так, чтобы Марья Антоновна думала, что именно князь Андрей передаёт своих крепостных сыну. Иначе женщина могла бы отказаться, несмотря на своё сильное желание помочь мальчику.

С тех пор за небольшое вознаграждение время от времени Марья Антоновна приводила к Архипу ничего не подозревающих молоденьких крестьянок. В селе же поползли слухи о том, что соседи воруют девушек, приближающихся к их владениям.

* * *

Я замолчала, окончив своё повествование. Архип же, оторопело уставившись на меня, тоже не произносил ни слова. Выждав паузу, я добавила:

— Одна беда: барчук очень зол на твоих настоящих хозяев, Архип. Он не остановится на Волоцке. Он убьёт и женщину, которую называл своей матерью, и своего отца так же, как когда-то убил князей Волоцких.

Архип в ужасе затряс головой, всё также сохра-няя молчание. Я грустно улыбнулась и произнесла:

— Он убьёт их лишь для того, чтобы получить это поместье…

— Он не сможет! — наконец-то подал голос Ар-хип. Но голос его звучал так робко, что я почувство-вала, что слуга сам не верит в только что сказанную им фразу.

Я снова улыбнулась и, проигнорировав послед-нее замечание Архипа, подвела итог:

— Нам просто необходимо сделать что-то, чтобы спасти Андреевку от бойни, которую собирается учинить здесь твой воспитанник!

— Но… — Архип не отрицал ничего из того, что я сказала ему. — Но…

— Князья должны узнать! — я привстала с кресла и посмотрела в глаза слуге. — Должны!

— Но… как? — глаза Архипа наполнились слезами. — Как я могу сказать им об этом? Это равносильно тому, что я сообщу о том, что предал их!

— Ты не предал их! — ласково погладила я по голове старого слугу. — Ты просто хотел помочь их сыну! Они поймут!

— Князь убьёт меня! — вздохнул Архип, но сей-час я уже точно знала, что он решился… Решился положить конец всей той лжи, которая долгие годы окружала поместье князя Андрея.

— Подожди! — остановила я уже было собравшегося покинуть меня Архипа.

— Да, барышня! — обречёно вздохнул тот.

— Мне кажется, князь более благосклонно отне-сётся к твоему признанию, если не будет знать о том, кто подтолкнул тебя к этому, — улыбнулась я слуге.

— Так вы не скажете ему, госпожа? — с надеж-дой в голосе спросил Архип.

Я отрицательно покачала головой.

— Так я пойду? — немного приободрённый Ар-хип привстал со стула, к которому минуту назад, ка-залось, был накрепко приклеен.

— Да, Архип, иди! — разрешила я.

Слуга поклонился и вышел из моей комнаты, не забыв закрыть её снаружи.

— Удачи! — прошептала я, прислушиваясь к его удаляющимся шагам. — Сейчас она нужна тебе, как никогда!

---

В конце концов всё получилось довольно сносно. Архипа оставили в доме. Видимо, князь смог понять душевное состояние старого слуги. Но теперь возникла другая проблема – и князь, и княгиня рассчитывали видеть меня своей невесткой, теперь же это было абсолютно невоз-можно. Кроме того, предполагалось, что я обо всём этом не знаю. Князь стал резок со мной, княгиня же, напротив, стала более ласковой. Доктор больше не появлялся. Я предполагала, что моя судьба теперь мало заботила хозяина дома, и будь у него возможность отправить меня вон из поместья без ущерба своей репутации, он не преминул бы ею воспользоваться. Но, несмотря на то, что князь вся-чески пытался показать мне, что я ему в тягость, он всё также, не переставая, следил за мной. Мне казалось это более, чем странным. По-моему, легче всего было бы отпустить мня куда глаза глядят. Может быть, тогда я не вернулась бы назад и не смущала хозяина дома своим присутствием.

Дни тянулись медленно. Размеренная жизнь поместья стала надоедать мне. На деревьях уже начали появляться жёлтые листья, предвещая наступление осени. Меня всё также запирали, и выбраться теперь из своей комнаты мне было практически невозможно – настолько сильна была слежка за мной.

Егорку ко мне так и не прислали. Наверное, князь решил, что не стоит потакать моим прихотям в этих вопросах. Меня тяготило изменение отношения ко мне со стороны хозяина дома. Добрые чувства ко мне хозяйки я могла видеть только во время непродолжительных трапез. В комнату ко мне она не заходила. Прогулки стали более редкими, и сопровождал меня на них лишь Архип, в отдалении следя за тем, чтобы я ненароком не отправилась в Андреевку.

В один из таких дней, повинуясь звону моего колокольчика, Архип открыл дверь и, вежливо поклонившись, произнёс:

— Сударыня желает пройти в гостиную?

— Да, прошу тебя.

С того дня, как я настояла на том, чтобы Архип открыл свой секрет князю Андрею, слуга перестал со мной общаться на какие-либо темы, кроме того, что мне надобно в настоящий момент. Если прибавить к этому то, что ни красный, ни Аллоор, ни зеркальные господа, ни тем более тот, кого я до сих пор называю “Он”, не появлялись толь долгое время, то можно понять, каково мне было в полном одиночестве страдать от безделья.

Каково же было моё удивление, когда я увидела, что внизу меня ждал еще один слуга! Это был тот самый паренек, которого обещала прислать ко мне княгиня, паренёк, с которым в этом мире мне хотелось бы общаться больше всего, – мой маленький друг Егорка. Он стоял в отдалении, опустив глаза и делая вид, что не узнаёт меня. Скорее всего, мальчику запретили общаться со мной. Но… княгиня всё же выполнила своё обещание прислать ко мне мальчика.

— Вы можете прогуляться, сударыня! — услы-шала я голос князя за моей спиной.

Обернувшись, я сделала реверанс, на который получила лёгкий кивок головы. Поняв, что разговор окончен, я направилась к двери в сад.

Егорка, следуя в отдалении, впервые сопровождал меня на утреннюю прогулку. Мне было не по себе оттого, что я не могу не только поиграть, но и поговорить с этим мальчиком, всегда так неподдельно радующимся встречам со мной. Я взглянула на Егорку, лицо которого выражало чувства, посетившие мою душу, и попыталась отвлечься от мыслей о нём. Незаметно для себя я вышла в лес.

Я молча шла, размышляя о том, что, возможно, была не права, и Михаил Викторович смог и без меня контролировать всю аппаратуру предприятия. Скорее всего люди, работающие со мной, стали помогать ему. Я не знаю, что он мог сказать им о моем исчезновении. Прошло уже так много времени… Неожиданно для себя я поняла, что пора начинать действовать. Если бы не постоянная слежка за мной, мне было бы проще. Я не смогу вернуться домой достаточно быстро, нужно начинать всё заново. Я усмехнулась, представив, как в таких условиях буду добывать элементарное электричество. Необходимо составить план… Но где взять перо и бумагу? Можно попросить Архипа принести все это, но он тут же доложит господину, а тот сделает абсолютно очевидный вывод: если я нашла, кому писать, значит, помню о чём-то таком, о чём не сообщила своим хозяевам. Можно, конечно, блокировать память Архипа, но я не любила этого делать без настоятельной необходимости, тем более, я не была уверена, что смогу что-либо сделать в таких условиях. По всей вероятности, сегодня все же придется попытаться надавить на Архипа. Я села на камень около реки.

…Михаил Викторович, что же вы наделали? Вы сами не ведаете, что творите. На первых порах, воз-можно, у вас что-то получится, а потом… потом сис-тема начнет разрушаться. Малейшая оплошность может вызвать взрыв. Люди не любят, когда уровень жизни падает, даже чуть-чуть. У вас нет достаточного опыта, чтобы удержать систему в работоспособном состоянии. Я дала вам работу, поскольку хотела поддержать вашу семью. Как я думала, в этот период вашей жизни работа была вам необходима и, хотя на ваше место я могла бы подобрать лучшего специалиста, я предпочла обучить вас. Иногда чувства мешают нам найти правильное решение. Моя ошибка может погубить целый мир, мой мир. И кроме меня некому это ис-править…

— Госпожа Елена! Скоро пора завтракать, — услышала я робкий голос своего провожатого.

— Пойдем, Егор! — откликнулась я.

Егорка пошел за мной в отдалении. Внутри меня поселилось какое-то неприятное чувство оттого, что этот маленький мальчик, к которому с некоторых пор я испытывала необъяснимую для меня самой симпатию, мгновенно так отдалился от меня из-за глупого приказа взрослого человека, который, скорее всего, даже не считал подобных ему за людей. Я подумала о том, что сейчас должен чувствовать этот ребёнок. Он не может так просто забыть о своём отношении ко мне. Должно быть, он переживает эту ситуацию ещё более остро, чем я. Я не выдержала и жестом подозвала мальчика к себе. Нерешительно оглянувшись, словно пытаясь понять, не может ли кто-нибудь видеть его в этот момент, он робко подошёл и остановился метрах в трёх от меня.

— Тебе велели шпионить за мной и приказали не разговаривать? — прямо спросила я ребёнка.

— Да, госпожа, мне просто приказали ходить за вами, когда вы гуляете. И… сказали… — Егорка замялся. — Молчать… — выдавил он из себя.

— Что ты еще делаешь? — я знала, что мальчик не может не ответить на мои вопросы; от рождения он раб и, предполагая, что я – человек высшего круга, должен подчиниться; но ещё я чувствовала, что он не хочет идти так, молча подле меня, ему самому невмоготу от приказа его господина.

— Раньше…

— Нет, не раньше, — оборвала я его, — сейчас.

— Сейчас я должен только ходить за вами и докладывать его светлости, где вы были и что делали, — отчеканил мальчик, по-видимому, решив не скрывать ничего от меня.

— Давай, у нас будет маленький секрет, — предложила я шёпотом. — Мы не расскажем твоему господину о нашем разговоре. Мне очень скучно и иногда хочется с кем-то поболтать, и при этом я не хочу, чтобы весь мир узнал об этом. А ты, — добавила я, улыбнувшись как можно более приветливо. — Ты мой самый лучший друг, какого я только могла бы найти здесь!

Мальчик подумал немного и, видимо, решив, что ничего страшного в моей просьбе нет, улыбнулся мне в ответ и кивнул.

Я знала, что он меня не предаст. По крайней мере, на первых порах… Я поселилась в его душе с того самого момента, когда он впервые увидел меня. Он искал новых встреч, желая обрести во мне друга, и так радовался, когда, наконец, ему это удалось! И теперь та тайна, которая возникла у нас с ним, по его мнению, должна была ещё более сблизить нас духовно.

Я шла к дому и радовалась новому повороту в моей жизни. Если Егорку заставили следить за мной, значит, я смогу больше находиться вне стен этого дома, больше общаться, хотя бы с одним человеком, но всё-таки общаться! Если бы мне было известно, что ждёт меня за стенами замка, в который впервые за столько дней я вступала в приподнятом настроении, я бы бежала отсюда без оглядки, не думая ни о том, куда я бегу, ни о том даже, что будет со мной дальше.

Войдя в гостиную, я увидела княжескую чету за разговором с каким-то человеком, стоявшим ко мне спиной. Что-то знакомое было в фигуре этого мужчины, но пока я не могла уловить, что именно.

— Позвольте представить вам Елену, дорогой виконт, — радушно указал на меня рукой хозяин.

Виконт обернулся.

— Артур?

— Ваша светлость… — он преклонил колено.

Я ожидала всего, только не этого. Самый пре-данный мой слуга, раб первого поколения, усовер-шенствованный специальным новейшим кибернетическим механизмом четырнадцатого уровня разума. Неужели они смогли его перепрограммировать? Нет! Это невозможно. Михаил Викторович не мог считать эту информацию! Он не должен был успеть. А если все же считал? Успокоиться… Успокоиться… Успоко-иться… В таком состоянии нельзя принимать реше-ния.

Я чувствовала, как краска отливает от моего лица. Внезапно мне стало так душно, что нечем было дышать. Я лихорадочно хватала воздух, как рыба, выкинутая на сушу. Я бы бежала отсюда, если бы ноги слушались меня, но… Даже если бы я смогла бежать, Артур легко бы нагнал свою госпожу.

Артур смотрел на меня. И мне показалось, что я увидела в его глазах сожаление и ещё что-то такое… неуловимое, что очень удивило меня. За тот малый миг, пока мой раб не опустил своих глаз, я не разо-бралась в том, что именно я прочитала в этом взгля-де, но это что-то было так необычно! Артур умел вос-принимать человеческие чувства и изменение чело-веческой энергетики. Он должен был понимать, что сейчас творится в моей душе, но, как и любая другая машина, сам он не мог испытывать никаких чувств, лишь изображать их. Сейчас же я была почти уверена, что прочла в его глазах неподдельные чувства. Я знала, что ещё немного и он подбежит ко мне, чтобы помочь. Ведь именно это долгие годы было его главным занятием – оберегать меня, помогать мне, служить мне. Но ни в коем случае я не должна была позволить ему прикасаться ко мне! Артур может быть приманкой и… он может сам не знать об этом!

Я сделала неимоверное усилие, чтобы привести себя в норму. Глаза Артура снова приобрели обычное добродушное выражение. Мне пришло в голову, что хозяева этого дома должны быть удивлены моей реакцией на встречу с этим человеком, которого они назвали виконтом, но сейчас отношение хозяев к возникшей ситуации мне было абсолютно безразлично.

Вошел Архип.

— Кушать подано! — сообщил он, не замечая напряженной атмосферы в комнате.

Артур предложил мне руку. Я знала, что по правилам приличия должна была опереться на неё, но что-то внутри меня шептало, чтобы я была очень осторожна. Сделав вид, что не заметила предложенной руки, я быстро вошла в столовую. Княжеская чета и Артур прошли туда следом за мной.

Князь и княгиня с удивлением смотрели то на Артура, то на меня.

— Елена, вы знакомы? — наконец задала княгиня вопрос, мучавший как её, так и её супруга.

— Да, сударыня, — теперь я уже не могла этого отрицать.

— Вы что-то вспомнили? — спросил Андрей.

— Пока не знаю, мне нужно собраться с мысля-ми, — я всё ещё паниковала, сама не понимая, что именно настолько смогло меня испугать; я всегда считала себя очень воздержанной… Но, чтобы мой собственный раб… Нет! Это невозможно!

— Виконт, мы встретили Елену в лесу, она не помнила даже своего имени. Кто она? — решил раз-решить ситуацию князь.

— Княжна Елена из рода Оболенских, она про-пала из дома примерно полмесяца назад. Я служил у нее и князь, ее отец, отправил меня на ее поиски, — с улыбкой произнёс Артур.

Рабы не могут врать. Действительно, мой род был настолько древен, что, покопавшись в моей ро-дословной, можно было найти не только Оболенских, но и многие другие знаменитые фамилии этого вре-мени. Неужели он действительно выполнял приказ моего отца? Или все-таки они смогли его перепро-граммировать? Но ложь… Рабы от этого надежно за-щищены. Вряд ли они смогли снять защиту. Хотя, не стоит недооценивать противника. Мне нужно переговорить с Артуром с глазу на глаз…

— Но усадьба Оболенских сейчас пуста, они пу-тешествуют по Европе и, насколько мне известно, не скоро вернутся. — Князь мило улыбался.

“Артур хорошо подготовился, — подумала я. — Вот почему он выбрал именно Оболенских! Но откуда он знал? Ведь это даже не наш мир! Он не мог собрать исторические сведения в библиотеке! — сомнения всё больше и больше душили меня”.

— Вы правы. Но у нас очень быстрые кони. — Артур был, как всегда, великолепен. Мне так не хотелось, чтобы он перешёл на сторону тех людей моего мира, которые сейчас должны охотиться за мной! Так не хотелось, что я уже готова была отбросить свои сомнения, но вовремя спохватилась. Такая ошибка может мне очень дорого стоить!

— Я надеюсь, теперь княжна не откажется от нашего гостеприимства. Её наблюдает наш домаш-ний врач, и не думаю, что он будет согласен с тем, что ей не повредит дальняя поездка, — улыбнулся князь.

Я подумала, что князь вряд ли смог бы меня выгнать сейчас, зная о том, как далеко моя семья. Этого бы ему высший свет не простил. Но сейчас мне было на руку его ложное гостеприимство.

— Я с удовольствием останусь в вашем доме, князь, но как же быть с виконтом? — натянуто улыбнулась я.

— Виконт тоже может остановиться у нас, — ответ князя был ожидаем, но всё же где-то в глубине души я надеялась, что он скажет “нет”, сославшись на то, что виконт – мужчина и может сам позаботиться о себе. Но теперь я хотя бы знала, чего ожидать.

— О, вы так любезны, князь, — Артур встал и раскланялся.

Я смотрела на удивительную чарующую улыбку своего слуги, на его безупречные манеры истинного джентльмена. Да! Я сама сделала его таким. Конечно! Кто сможет отказать в гостеприимстве такому обаятельному человеку? А теперь… Возможно, я сама вырыла себе могилу, сделав его именно таким.

Для меня не было секретом, что Артур улавливает все мои ощущения, и моё недоверие должно быть уже понято им. И в ближайшее время он должен либо разрушить его, либо… Либо, скорее всего, я погибла! Я постаралась не дать панике снова охватить меня. Что случилось, то уже случилось, и этого не изменишь. Я сама долгие годы учила окружающих меня людей реагировать на прошедшие события более спокойно. Наверное, этот мир смог изменить меня. Вернуть меня в то душевное состояние, в котором я была, пока ещё не стала тем, кто я есть сейчас…

Артур взглянул на меня и я, наконец, поняла, что именно так удивило меня в его взгляде. Я снова увидела то же выражение его глаз. В них было понимание и грусть. Грусть в глазах киборга… Это было действительно чем-то невероятным! Настолько невероятным, что в то мгновение, когда я поняла это, я забыла обо всех своих тревогах, внимательно изучая новое, доселе неизвестное мне выражение глаз своего раба.

---

Глава 17. Начало конца

Немного успокоившись, я решила, что панико-вать сейчас совершенно бессмысленно. Страх убивает разум, именно поэтому в первый момент мною овладело единственное и совершенно бесполезное желание – бежать. Если Артур и перепрограммирован Михаилом Викторовичем или его сторонниками, то отловить меня в этом мире для него не составит большого труда. А чтобы понять, на чьей теперь стороне то существо, которое пришло сюда из моего мира, я должна была проверить его. Теперь, размышляя здраво, я знала, что именно мне надо делать, поэтому после завтрака мы с Артуром вышли прогуляться в сад.

На этот раз князь не послал никого для слежки за мной. Видимо, он решил, что с появлением нового гостя необходимость в слежке полностью исчезла.

Стоял ясный знойный день позднего лета, сла-бый ветерок чуть-чуть шелестел местами золотой, местами изумрудной листвой, по небу плыли пуши-стые облака.

— Тут красиво, — Артур открыл передо мной калитку и пропустил вперед.

Больше он не пытался подать мне руку, видимо, понимая мои подозрения на его счёт.

Мы шли по широкой дороге, которая вела к лесу. Я была довольна тем, что теперь меня никто не преследовал, и я могла спокойно сделать то, что собиралась.

— Как ты здесь очутился? — я взглянула на своего слугу.

Вопрос был довольно резонным, потому что я пыталась так сильно запутать ситуацию, что не могла себе даже представить, как Артур смог бы найти меня. А раз смог он, то, очевидно, смогут и другие.

— Сударыня, они пытались воздействовать на мое сознание, — ответ Артура был невпопад, мой слуга скорее ответил на мои мысли, чем на мой вопрос.

— Как именно они воздействовали на тебя? — насторожилась я.

— С помощью регенерации, — усмехнулся ки-борг.

— Регенерации? — я не могла ни улыбнуться в ответ.

Приборы регенерации человеческих клеток, ко-торые я оставила в своём мире, не могли воздействовать на ткани киборга. Если только… они не нашли новые разработки! Но о них не известно даже Артуру.

— Да, ведь никто не знает, что ты не человек, — пробормотала я, с сомнением глядя на раба. Судя по всему, Артур не разделял моих сомнений и ему были непонятны мои чувства. — Что ты сделал в ответ на их попытки? — резко спросила я его.

— Ничего, — пожал плечами Артур.

— То есть они думают, что регенерация прошла успешно? — уточнила я.

— По всей видимости, да, — согласился со мной киборг.

Я внимательно смотрела на Артура. Если они и перепрограммировали его, то очень квалифициро-ванно. Он практически ничем не отличался от того Артура, которого я знала. И к тому же он первый за-говорил о возможности вмешательства в программы.

— Позволь мне, — медленно произнесла я, жес-том приказав Артуру повернуться.

Если ему известно о вмешательстве в его про-граммную базу, он не позволит мне сделать то, что я собираюсь сейчас предпринять. Это было бы само-убийством, а рабы застрахованы против этого.

Я облегчённо вздохнула, увидев, как Артур спо-койно повернулся ко мне спиной, я нажала на седь-мой позвонок. Именно там был активизатор ликвидации программ перепрограммирования. Ничего не произошло. От сердца у меня отлегло.

— Ты в порядке, рассказывай.

И Артур начал свое повествование.

* * *

Когда вы не вернулись домой после работы, ва-ш отец очень разволновался и велел мне найти вас. Я позвонил в главный офис, мне ответил Михаил Викторович. Он сказал, что вы очень устали и решили немного отдохнуть “инкогнито”, его же оставили на выходные своим заместителем.

Я сообщил об этом вашему отцу, но, честно го-воря, очень удивился. Он тоже был в замешательстве. Во-первых, вы никогда никуда не уезжали, не предупредив об этом его, а во-вторых, вы бы никогда не оставили дилетанта на должности главы корпорации. Я решил поехать в офис сам.

В офисе Михаил Викторович показал мне ваше письменное распоряжение. Просканировав его, я понял, что распоряжение фальшивое. Когда я сказал об этом, на меня набросилось два киборга. Я решил не раскрывать инкогнито и подчиниться – знай они, что я робот…

Они усадили меня в кресло регенерации и начали какие-то манипуляции. Я ничего не ощущал, но сделал вид, что сплю. Затем они начали хлопать меня по щекам.

— Вы, вероятно, переутомились, Артур, — сказал мне Михаил Викторович. — Заснуть у меня в кресле… — он покачал головой и добавил: — Вы хотели посмотреть распоряжение.

Я понял, что они пытались внушить мне мысли, что распоряжение настоящее и, мельком взглянув на бумагу, сказал им, что все в порядке. Михаил Викторович же продолжил:

— Артур, последнее время Елена была слишком перегружена, и сегодня у нее был психический срыв. Она оставила это распоряжение и ушла через пятый перемещатель.

Проведя магнитную проверку перемещателя, я не заметил никаких следов того, что вы перемеща-лись через него, хотя кто-то явно пытался оставить такие следы. В этот раз я тоже решил промолчать. Мы еще немного поговорили, и не успел я выйти из офиса, случилось непредвиденное. В тот момент, когда я покидал это место, раздался громкий взрыв. Впечатление было такое, что кто-то неправильно по-пытался воспользоваться перемещателем, и он вышел из строя. Я вернулся и осмотрел прибор. Было очевидно, что восстановить его невозможно, все данные были стерты. Михаил Викторович причитал и говорил о том, что не успел снять данные и что теперь придется ждать вашего возвращения. Тут же он отдал приказ о том, чтобы перемещатели строго охранялись, и никто более не смог ими воспользоваться.

Я вернулся в ваш дом и сообщил все сведения вашему отцу. Он приказал мне разыскать вас любы-ми средствами и велел уходить.

Не успел я отойти, к вашему дому подъехали две машины спецподразделения. Я связался с хозяином, и он повторил свой приказ не вмешиваться. Он оставил сообщение. Я должен найти вас и передать сообщение лично.

Я знал, что в вашей лаборатории есть незарегистрированный перемещатель, пробная модель, и пошел туда. Необходимо было изолировать перемещатель так, чтобы отток энергии нельзя было определить извне. На это мне понадобилось пять дней.

В понедельник уже все ваши близкие и друзья были под домашним арестом. Во вторник по цен-тральной вещательной сети передали, что все приборы регенерации вышли из строя. В среду вышли из строя приборы дупликации. Официально было объявлено о смене руководства корпорации в связи с “неизвестным местонахождением бывшего руководителя”. В четверг ввели специальные правила для гражданских лиц. Правила включают комендантский час, запрет без специального разрешения людям собираться на улицах и в помещениях в количествах более чем шесть человек, разрешение спецподразделениям задерживать гражданских и официальных лиц любого ранга на неопределенный срок без уведомляющей грамоты.

Мне было небезопасно появляться на улице, так как я не имею паспорта или любого другого документа, удостоверяющего личность.

Я установил защиту на вашу лабораторию и переместил ее на специально регенерированный мной остров в Атлантическом океане. В вашей лаборатории теперь автономное питание, все приборы и машины в рабочем состоянии…

* * *

Артур продолжал сухо и лаконично излагать факты, а я пыталась представить, что творится сей-час в родном для меня мире, с дорогими мне людьми. Люди разучились выращивать скот, обрабатывать землю; люди были задействованы только на интеллектуальной работе. Скоро выйдут из строя киборги, выйдет из строя весь механизм, корпорация остановится. Я хотела принести людям счастье, а что получилось? Доживет ли кто-нибудь до того дня, когда я вернусь? Они были правы, те, кто пытался предупредить меня во сне, мое возвращение жизненно необходимо.

— Покажи сообщение.

Я оказалась внутри гостиной своего дома. К до-му подъезжали два черных киберкара. Отец повер-нулся ко мне.

— Аленушка, тут что-то непонятное творится. Постарайся быть осторожнее. Я знаю, ты у меня ум-ница. Хорошенько все просчитай, прежде чем воз-вращаться. Я так понимаю, что это захват власти, то есть скоро вся система выйдет из строя. Я посылаю к тебе Артура. Он чист. В его одежду вшиты некоторые микромеханизмы, посмотри сама. Обо мне не беспокойся, ты знаешь, я хитрый. Больше нет времени. Они уже на пороге. Пойду, открою дверь. Пока, дорогая.

Картинка исчезла.

— Что за приборы?

— Генератор энергии, регенератор, дупликатор, больше он не успел.

— Этого достаточно. У меня в комнате жучок. Надо его дезактивировать и извлечь необходимые механизмы для дальнейшей работы. Мы должны сделать перемещатель. Так же для работы мне нужен микрокомпьютер. И еще. Здесь за мной постоянно следят. Мне нужно место и время.

— Микрокомпьютер будет к завтрашнему дню. Сейчас я заберу у вас жучок. Сюда кто-то идет.

Через две минуты нас нагнал Егор.

— Сударыня, его светлость ищет вас. Говорит, чтобы шли к дому.

— Пойдем, Егорушка.

И мы пошли в поместье.

Как удивительно всё переменилось с приездом Артура! На этот раз князь не настаивал на том, чтобы я оставалась в своей комнате, и я молча слушала разговоры хозяев дома с моим слугой. Князь и княгиня всё более поддавались очарованию Артура, а я… Мне необходимо было узнать до конца его историю. Ведь мой раб так и не ответил на мой первый вопрос. Каким же образом ему удалось найти меня здесь, в несуществующем для него мире?

---

На следующий день Артур передал мне изготовленный с помощью жучка и дупликатора миниатюрный компьютер. Он был вмонтирован в глазные линзы. Линзы были прозрачные и различить их представлялось очень сложным. Поэтому я могла работать везде, где бы ни на-ходилась.

Мне нужно было рассчитать перемещатель та-ким образом, чтобы, во-первых, излучаемая им энергия не могла быть засечена ни в одной точке пространства и времени; и, во-вторых, осуществление перемещения должно произойти в ту точку пространства, куда поместил мою лабораторию Артур. Временной же интервал в данном случае изменить я не могла, то есть перемещение должно осуществится в точку временной оси, которая равна той точке, когда Артур начал перемещение за мной плюс то время, которое он пробыл здесь. В противном случае разру-шится весь пространственно-временной континуум и создастся временное ответвление, то есть ещё одна временная ось, развитие событий на которой будут губительны для планеты Земля. Гибель человечества же может повлечь за собой непредсказуемые последствия для первой временной оси, поскольку пространственные оси останутся теми же.

Я заперлась в своей комнате и начала работать. Временами я передавала часть информации Артуру для проверки расчета, и пока наши с ним расчеты совпадали в ответах. Через неделю проект перемещателя был создан.

Я не могла позволить себе передать проект целиком Артуру. Надо было быть уверенной в том, что никто не сможет завладеть проектом, поэтому я выдала Артуру информацию о деталях проекта и приказала вместе с этими деталями собрать кибернетический микросоединитель.

Кибернетический микросоединитель позволял спрессовывать детали так, как будто они достаточно большие. Обычно кибернетический микросоедини-тель представлял собой очки и напалечники, с помо-щью которых можно переставлять предметы своими руками и соединять их в единую систему. В данном случае такое устройство было невозможно, поэтому необходимы были еще одна пара зрительных линз и специальные перчатки.

Создание этого прибора и перемещателя заняло еще три дня. Таким образом, через десять дней мы уже были готовы к перемещению.

По плану перемещение должно было осущест-виться с поляны, на которой я просматривала сооб-щение отца.

Утром, как и обычно, все спустились к завтраку. После окончания трапезы мы с Артуром должны были отдельно друг от друга пойти на прогулку. Я бы пошла к поляне, а он в противоположную сторону. Ему не составило бы труда прибыть на поляну вовремя, он умел достаточно быстро перемещаться в пространстве. Но случилось непредвиденное… Во время завтрака в столовую буквально ворвался какой-то человек с письмом.

— Срочное сообщение для Вашей светлости!

Князь Андрей, прочитав сообщение, побледнел.

— Закрыть ворота, поднять мост.

— Что случилось, князь, — взволнованно спросил Артур.

— Виконт, наши соседи уже давно хотели бы захватить себе наши земли. Сейчас они вторглись на нашу территорию. К сожалению, у нас нет такой мощной армии, как у них, поэтому мы отсижи-ваемся в своем замке, они грабят окрестные села и уходят ни с чем. Так бывает довольно часто.

— Почему же вы не создадите армию? — задала я вопрос.

— Сударыня, простите за грубость, но это не женское дело, поднимайтесь к себе в комнату.

— Если вы не против, князь, я составлю ей компанию, — предложение Артура не звучало как просьба. Оно меня удивило тем более, что я была уверена в том, что Артур должен знать нравы и обычаи этого времени.

— Виконт! В комнату к даме?

— Я оставлю дверь открытой. Моя обязанность защищать княжну.

— Ну что же, если княжна не против…

— Я не против, сударь. Я хорошо знаю виконта. Он никогда не позволит себе ничего лишнего.

* * *

После того, как мы поднялись в комнату, нам ничего не оставалось, как разговаривать шепотом. Около открытой двери, как часовой, стоял Архип.

— Сударыня, все расчеты произведены на сегодняшний день.

— Придется пересчитать. — Я удивилась собст-венным чувствам. Обычно я никогда не нервничала. — Опять задержка.

— Возможно, мы сможем пробраться…

— Это будет слишком подозрительно, мы не мо-жем вовлекать этих людей в наши дела. Это парал-лельный мир и если мы хоть на йоту поменяем ход событий, наши действия прямиком отразятся на всех мирах этого континуума. Если мы захотим вернуться сюда, то мы должны будем попасть именно в тот момент и в то место, из которого ис-чезнем. Но сначала мы наведем порядок в собст-венном мире.

* * *

Измышления Эйнштейна о том, что время есть четвертая пространственная координата, уже давно подтвердилось на практике. Но, как оказалось, работать с координатой времени надо чрезвычайно осторожно.

Наука сегодня уже доказала наличие нескольких видов параллельных измерений.

Во-первых – это измерения, параллельные только по времени. Изменение пространственных координат здесь обязательно приведет к изменению пространственных координат параллельных миров. Также в таких мирах нельзя установить независимый ход событий.

Во-вторых, измерения, параллельные по координате. В параллельных мирах такого плана нельзя оказывать влияние на временную координату, что также ведет к невозможности независимого изменения хода событий.

И, в-третьих, независимые параллельные миры, которые не влияют друг на друга. Эти миры мало изучены, но существует теория, что взаимное влияние этих миров на параллельные им миры могут привести к искривлению пространственно-временных координат и обобществлению событий в нескольких параллельных мирах. Именно в такое измерение по отношению к родному пространству я и попала.

Как мы просчитали, мы находились в параллельном измерении третьего типа по отношению к нашему миру, поэтому покинуть этот мир мы могли только так, чтобы никто не заподозрил, что события развиваются слишком странным образом. Это можно сделать двумя способами: либо просто уехать из поместья, например, за границу; либо исчезнуть, а затем появиться в тот же самый момент в том же самом месте. Существует еще и третий путь, но о нем мне не хотелось даже думать… Разве я могла предпо-ложить, что именно этот путь окажется для нас единственно возможным?

Первый способ отбытия труден оттого, что всем известно мое бедственное финансовое положение в настоящий момент. Второй способ чреват невозмож-ностью вернуться. Я не знаю, что ждет меня в моем мире. Возможно, уход из этого мира повлечет за со-бой мое заточение или смерть.

Мы хотели рискнуть и воспользоваться вторым способом, но, чем больше я задумывалась об этом, тем более благодарила Бога за то, что нам не удалось осуществить свой план. Мы начали обдумывать новый план действий…

* * *

День проходил за днем, а осаду не снимали. Сейчас в стенах замка ютилось почти все население окрестностей. Некоторые, наиболее удачливые, поселились в служебных помещениях, другие расположились прямо на земле около дворца вместе со своими скромными пожитками. Как нам рассказали, соседи не жгли дома местных жителей, просто забирали то, что крестьяне не увезли с собой в замок. Вообще говоря, осада была довольно странной. Просто пришло довольно много мужчин с примитивным оружием, которое они не применяли. Захватчики расположились в крестьянских домах, из которых было почти все вывезено. Как мне объяснил Архип, эти люди обычно съедали все, что могли съесть, забирали с собой все, что могли увезти и уходили восвояси. И, несмотря на мои первоначальные предположения, эти люди оказались вовсе не людьми сына князя, посе-лившегося по соседству.

Нам оставалось только ждать.

За работой я не заметила, что мы с Артуром проводим времени больше, чем положено в этом мире проводить несемейным парам, и на нас стали поглядывать с подозрением. Сначала мне было неловко, но потом я поняла, что ситуация в данном случае складывается в нашу пользу. Если раньше моя вымышленная поездка за границу вызвала бы лишь усмешки из-за моей несостоятельности, то теперь… О финансовом положении Артура ходили легенды.

Все получилось довольно банально. Артур мог достать практически все из-за того, что имел регенератор. А человек, который имеет все в этом мире должен быть сказочно богат. Поэтому все решили, что Артур богат.

Я начала замечать некоторое замешательство окружающих людей. Как-то князь Андрей завел раз-говор об осаде:

— Прошло уже семь дней, а они не уходят…

— Как быстро они уходили раньше? — задал вопрос Артур.

— Обычно они задерживаются не более трех дней, виконт.

Мы сидели за обеденным столом, и было неестественно тихо. Княгиня Елизавета более не выглядела веселой, князь был явно чем-то озабочен. Я не решалась проявить интерес и спросить, что же случилось такого экстраординарного, что все так пе-ременились.

Занимаясь усовершенствованием аппаратуры, я мало уделяла внимание изотерической области науки и сейчас я ясно ощущала недостаток информации. Я стала непохожа на себя.

— Пожалуй, я пойду в свою комнату. — Я встала из-за стола.

— Княжна…

— Нет, виконт. Оставайтесь здесь!

Кажется, я немного переборщила. Здесь не принято так говорить с сильным полом. Но мне было все равно. Я должна была понять причину происходящего здесь. Иначе… Иначе в беде могла оказаться не только я.

В течение нескольких столетий моего правления корпорацией мысль, что я могу исправить любое положение вещей, так крепко прижилась в моем мозгу, что я просто не могла не управлять ситуацией. Сейчас же ситуация вышла из-под контроля.

“Но этот мир – не мой мир, — убеждала я себя. — Я не могу вмешиваться”. Но что-то в глубине моего разума подсказывало мне, что все происходящее может касаться меня и мое бездействие может погубить не одну вселенную.

Я вошла в комнату и заперлась изнутри. Никто не должен мне помешать. Никто и ничто…

* * *

И снова мое сознание отделилось от моего тела. Среди огромного звездного неба зияла бездонная черная дыра. Так не должно быть. Как я могла вы-пустить ситуацию из-под контроля? Зло пришло в этот мир. И оно пришло за мной. Они уже ищут меня, и они не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить желаемое. Я слишком напирала на модернизацию приборов и забыла об элементарной защите. Я слишком расслабилась. Тихий, девственный мир, где люди не знают ни массовых уничтожений, где предательство не считается хитростью, этот мир усыпил меня. Эти люди дали мне приют, эти люди полюбили меня, и я полюбила этих людей. Я была настолько глупа, что решила вернуться к ним, когда наведу порядок в собствен-ном мире. Мой мир никогда не отпустит меня. Мой мир — это я. Я его создала, и я должна поддер-живать его. Слишком много ошибок я совершаю в последнее время. Первая моя ошибка — Михаил Викторович. Я не проверила его, как проверяла до него всех. Он так просил меня о работе, говорил, что груз воспитания двоих детей после ухода от него супруги слишком велик. Дети скоро пойдут в школу, а ему не чем будет платить за обучение… Я пожалела его и поплатилась за это не я одна.

Я медленно скользила вдоль границы звездного неба. Я не должна приближаться к черной дыре, и при этом мне нужно узнать что или кто ее создал. Я должна найти душу, чистую душу, душу, которая была в этом мраке и сможет объяснить мне происходящее. Я не смогу разогнать мрак, не поняв его природу.

Что-то зацепило меня. Я усилила свое влияние. Не расслабляться! Не расслабляться! “Она здесь!” — услышала я голос…

Я медленно вошла в свое собственное тело. Мышцы вновь приобретали чувствительность, глазам возвращалось зрение. Итак, эта осада вовсе и не была осадой. Никому не нужно было ни это поместье, ни эти земли. Они здесь изз-за меня, они искали меня все эти дни, и теперь они знают, где я. Что бы я сделала на их месте? Заложники… Они потребуют обмен. Не сегодня. Завтра. Завтра меня не должно быть здесь. Иначе… Иначе мой мир погибнет, как погибнет и этот мир. Заложники. Они убьют их. И этот грех тяжким камнем вечно будет вечно давить на мою душу. Сейчас я должна сделать всё, чтобы они поняли, что ошибаются, что меня здесь нет. В противном случае жертв будет намного больше…

* * *

Я вышла из комнаты.

Все находились в гостиной. Княгиня с заплаканными глазами… Невыносимо мрачный князь… В тот день, когда я поговорила с Архипом, и тот признался во всём своим господам, князь отправил с ним весточку к сыну. Первое время молодой княжич всё ещё обижался на родителей, но со временем с помощью Архипа взаимоотношения князя Андрея и княгини Елизаветы с сыном улучшились и со дня на день они ожидают приезда сына и его супруги. И как любые родители они бо-ятся беды.

Когда я вошла в гостиную, князь о чем-то бесе-довал с Артуром. Мне некогда было ждать.

— Артур!

— Да, Ваша светлость.

— Собирайтесь! Мы уходим.

Все смотрели на меня с изумлением. Как я по-смела? Мне было все равно. Через несколько минут они забудут обо мне и никто и ничто не заставит их вспомнить о моем существовании. Эти люди, пода-рившие мне кров и тепло, не зная меня, они получат в награду лишь горе и забвение. Я не знаю, сколько людей погибнет из-за моей неосторожности. Мои преследователи почувствовали моё присутст-вие, и они готовы на всё, чтобы заполучить меня. Они будут убивать… Они будут это делать до тех пор, пока не поймут, что меня здесь нет… Их мир гибнет, и сейчас они не видят иного выхода, кроме запугивания этих ничего не сделавших им людей. Видит Бог, я не хотела этого. Я потеряла контроль над ситуацией. И теперь должна была жертвовать меньшим, чтобы сохранить большее. Душа моя стонала и оплакивала и тех, кто уйдет, и тех, кто останется, но я никогда не чувствовала себя сильнее. Итак, Елена, вспомни, кем ты являешься!

— Я готов, моя госпожа! — Артур склонился пе-редо мной.

— Пойдем!

В комнату ворвался заплаканный Егорка.

— Возьмите меня с собой! У меня больше никого нет! Они убили всех. Елена, пожалуйста.

Вот и первые жертвы. Я резко остановилась. Сердце моё требовало забрать маленького друга, но я уже однажды поплатилась за то, что не слушала голос разума. Разумно было бы оставить мальчика на своём месте, в том мире, которому он принадлежал, к которому он привык.

— Я не могу, — произнесла я так тихо, что сама едва услышала свои слова.

— Он не помешает нам, госпожа, — вступился за мальчика Артур.

— Артур! Вашего мнения никто не спрашивал! — резко ответила я слуге.

Мальчик упал на колени и, рыдая, вцепился в Артура.

— Возьмите меня, господин, я буду делать все, что вы не попросите. Возьмите меня с собой! Они убили моих родителей, мою маленькую сестренку, моего братика. Они убили всех!..

Артур больше не смел мне перечить. Возможно, я поплачусь за свою слабость. Что же, я проверю этого кроху и буду держать его под контролем, если с ним что не так. Я знала, что мне не следует так поступать, но где-то в глубине души чувствовала, что приняла правильное решение.

— Пойдем! — произнесла я. — Идём, пока я не передумала.

— Сударыня! — князь наконец-то очухался от изумления, в которое привело его моё поведение в последние несколько минут, и встал передо мной, закрывая дорогу. — Не вы здесь распоряжаетесь!

Я обошла князя вокруг и приложила совсем не-много усилий, пока мы уходили; они забыли о моем существовании, они забыли о существовании Артура, они забыли о маленьком мальчике, которого я увела с собой. Я сама удивилась тому, как легко у меня всё это получилось, учитывая то, что я никогда не воздействовала более, чем на одного человека. Мое я полностью было стерто из памяти тех, кто видел меня в этом мире, и теперь никто и ничто не могло восстановить эти сведения в их памяти. Крестьяне, которые приняли меня, княжеская чета, челядь… Я больше не существовала для них. Я модернизировала их сознание и заполнила свое место ничего не значащими событиями. Они не выдадут меня, даже если захотят. Никогда! И никому! Они просто меня не знают… и никогда не знали…

Теперь я была уверена в том, что этот мир останется не тронут моей цивилизацией. Увидев, что эти люди не знают меня, мои преследователи подумают, что ошиблись и на самом деле меня там и не было. Но как они всё-таки смогли до меня добраться? Я так и не успела спросить Артура, как он меня нашёл. Возможно, Михаил Викторович пошёл по следам моего раба…

---

Часть VI. Возвращение

---

Мы очутились на пустынном острове посреди Атлантического океана. Именно сюда Артур поместил мою лабораторию. Я отослала его вместе с мальчиком готовить обед, а сама занялась изучением своего нового мира.

Итак, прошло более месяца с момента моего ис-чезновения. Что же изменилось? А изменилось мно-гое.

Едва мой астрал вошел в энергетическое поле планеты, меня захлестнула жуткая боль. Мне каза-лось, что от этой боли готова взорваться каждая частичка моей души. Нежный, милый, добрый мир, который я покинула… Как быстро он преобразился! Теперь здесь царило зло. Зло в чистом виде. Страдания. Ненависть. Зависть.

Давным-давно существовала легенда, что Сатана хотел создать рай для людей и сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались. Так был создан Ад. Неужели я повторила подвиг Сатаны? Я взяла на себя заботу обо всем человечестве, и когда меня свергли, человечество погрузилось во мрак!? Способно ли оно выжить теперь? Как мне быть? Я могу начать войну, и наверняка победа будет за мной, но какой ценой? И если мир вновь станет таким, каким я его создала, не повторится ли история? Я подарила людям несколько веков счастья. Не было ни смертей, ни войны, ни боли. Рабы выполняли всю самую тяжелую работу. Люди развивались интеллектуально. Что же теперь? Вы-шло так, что интеллектуальное развитие людей не дало им достаточно духовного развития, чтобы превозмочь лишения. Когда я была ребенком… Дети? На этой планете давно нет детей. Никто не хочет их иметь. Люди, которые не умирают, не нуждаются в продолжение рода. На всю планету существует тридцать два ребенка. Нет! Тридцать три, включая Егорку, которого мы забрали с собой. На самом деле, люди давно забыли самое светлое чувство – любовь. Они наслаждались комфортом, великолепным отдыхом, пока не нашелся тот, кто имел хоть какие-то чувства. Пусть это зависть! Но все же это чувство! Возможно это не я, а он сейчас спасает мир.

Мой астрал рассекал пространство горя и уни-жения. И тут я увидела светлое пятно в мрачном мире зла. Светлая душа. Две души. Я опустилась возле мужчины, качающего в колыбели младенца. Это был мальчик. Один из тридцати трех ныне живущих детей. Мужчина что-то напевал сыну. Мальчик спал. Я огляделась. Пещера… Они прятались от жуткого мира зла. Я занесла в картотеку памяти это место и этих людей и полетела дальше. Осталось около десяти тысяч, всего десять тысяч светлых душ на всю планету.

* * *

Я вышла из оцепенения. Егорка смотрел на меня во все глаза. Он был чист. Его душа, пережившая гибель всей семьи, была прозрачна, как роса.

— Вы плачете, сударыня? Не плачьте!

— Я не буду, малыш.

Я не замечала, как из моих глаз текли слезы. Мой мир… Покой и уют, которые я создавала долгие годы… Всё разрушилось в ничтожно малый промежуток времени.

— Почему вы все время называете меня малы-шом? — возмутился Егор. — Я уже не малыш!

Протест мальчика немного развеселил меня и заставил отвлечься от неприятных мыслей.

— Для меня ты малыш. Ведь мне более тысячи лет, — попыталась я объяснить ему правомерность такого обращения с моей стороны.

— У нас дома тоже так говорят, когда люди много пережили… — понимающе покачал головой Егорка.

Его слова ещё более рассмешили меня. Мальчик с удивлением и некоторой обидой воспринял мой смех.

— Нет, Егор, — вмешался Артур, пытаясь внести ясность в ситуацию. — Ей действительно более тысячи лет.

— Т-так не бывает… — Егорка отступил от меня на несколько шагов и созерцал меня уже с некоторым страхом.

— Скоро ты узнаешь многое из того, что бывает, а чего не бывает, — Артур с улыбкой смотрел на Егорку.

— Как это? — мальчик, словно ища защиты, прижался к киборгу.

— Запомни самый главный урок, малыш. Бывает все! — Я смотрела на мальчика, желая ему только одного – чтобы несмотря ни на что он был счастлив в этом мире, или в другом… Не важно. Просто, чтобы этот мальчик, переживший смерть всех своих родных, был счастлив. — Ограничения мы ставим себе сами. А сейчас я устала. Давайте кушать и отдыхать.

* * *

Егорка уснул очень быстро, практически там же, где и ел. Перемена обстановки утомила его, горе унесло массу сил, и он не задавал больше вопросов. Перенеся мальчика на его кровать, я смотрела на сон этого малыша и от всей души желала ему счастья. Пусть это желание почти невыполнимо, но мне так хотелось, чтобы горе больше не касалось этой чистой души.

— Я тоже посплю, Артур, — отвлекшись от ре-бёнка, сообщила я киборгу. — Поддерживай энерге-тический баланс. Завтра у нас очень много дел.

* * *

Мой мозг покидал пределы реальности. Тело расслабилось. Тысячу лет я не знала, что такое дети, и сейчас этот маленький мальчик разбудил внутри меня глубоко дремавшее древнее чувство. Впервые за тысячу лет я поняла, что у меня была другая альтернатива – жить для себя. Где-то далеко в моей памяти всплыло воспоминание. Мужчина качает колыбель с младенцем и напевает песенку. Где мать этого ребенка? Я оторвалась от своего тела и вновь полетела к пещере. Я быстро ее нашла по тем отбле-скам света, которые так хорошо заметны в опустившейся на Землю тьме. Их уже трое. Женщина обнимает ребенка, мужчина спит в углу пещеры. Они смогут возродить давно ушедшее из мира чувство – любовь. Я ошиблась. По пути к самосовершенствованию я потеряла самое главное, сначала я разучилась любить себя, а потом… потом я разучилась любить вообще. Я существовала рядом с людьми. Я расставляла их по местам, как фигурки на шахматной доске. А сейчас… Сейчас я купалась в новом для меня старом чувстве. Я пропускала через себя любовь этих людей к своему маленькому миру. Она была так необъятна, что могла бы охватить всю вселенную. Она подпитывала меня энергией, высшей энергией. И теперь… теперь я знала, что буду делать. Артур был прав и мои чувства на этот раз тоже не обманули меня. Этот мальчик, Егор, нам очень даже пригодится…

Я летала по всему необозримому океану энерге-тического поля планеты и отмечала для себя места, где находятся те, чьи души не тронула темнота.

Это был отбор, естественный отбор. Я спасу тех немногих, которые остались верны добру. Они заслужили мира и любви. Нет! Я не буду вновь создавать рай. Я научу их побеждать жизнь самостоятельно, и они создадут новую цивилизацию, цивилизацию, в которой хозяевами будут они, а не я.

А потом я буду жить, просто жить и снова учиться любить. Я смогу. Ведь когда-то я умела. Ко-гда-то давно.

Я знала, что должна проникнуть в корпорацию и проверить, каково положение вещей на настоящий момент, но также я понимала, что сейчас для меня нет ничего ужаснее этого путешествия. Только что я купалась в любви самой сокровенной, в душевном единстве трех людей. Я хотела запомнить этот момент. Запечатлеть его в своей памяти навсегда. Я не должна больше совершать той великой ошибки, которую совершила однажды, возомнив себя спасителем человечества. Поэтому я отложила свое посещение корпорации на следующий день, а сама, тем временем, искала те десять тысяч светлых душ и впитывала в себя все больше и больше нового старого чувства – любви.

* * *

Проснувшись, я ощутила огромную массу энер-гии внутри себя. Я получила свыше знание, величайшее знание.

— Сударыня. Ваше энергетическое поле. Оно увеличилось в несколько раз! — Артур смотрел на меня с удивлением.

Я ещё раз отметила для себя то, что мой киборг научился хорошо изображать человеческие чувства. Может быть, раньше я просто не замечала в нём этого? Может быть теперь, когда я познала необъятную глубину человеческого коварства, я стала более внимательна к тем, кто окружает меня.

— Я знаю, Артур, — улыбнулась я слуге. — Егорка еще спит?

— Да. Разбудить его? — Артур уже был готов от-правиться за мальчиком

— Не надо! — остановила его я. — Он слишком многое пережил и впереди у него большое количество дел.

— Каких дел, госпожа? — заинтересовался Ар-тур.

— Нам нужно разработать план действий, — ответила я киборгу.

— Ничего проще! С таким энергетическим по-лем вы заставите себе подчиниться весь мир, — заверил меня слуга.

— Нет, Артур! Я больше не буду никого подчи-нять. Люди должны быть свободны. И мы должны спасти всех, кто хочет быть свободным.

Мой ответ, по-видимому, несколько озадачил моего собеседника. Но Артур, как обычно, решил не оспаривать мои решения.

— Что я должен делать? — с готовностью спро-сил он.

И мы начали просчитывать новую ситуацию, новую комбинацию, где каждая фигура на шахмат-ной доске – король.

Когда Егор встал, он увидел нас склонившимися над чертежами. Он тихо вошел в комнату.

— Здравствуй, малыш! — приветствовала его я.

— Вы что спиной видите? — робко спросил Егорка. Он всё ещё испытывал ко мне некоторый суеверный страх.

— Да, дите мое, — улыбнулась я. Мне очень хо-телось удалить ту стену, которую я нечаянно возвела между нами.

— Что вы делаете? — Егорка подошёл поближе, всё ещё опасаясь, наверное, того, что я сотворю молнию или ещё чего-нибудь похуже.

— Создаем новый мир! — ответила я и тут же пожалела об этом; бедный мальчик совсем растерял-ся.

— А кто в нём будет правителем? — видимо, это был первый вопрос, который пришёл в голову Егору, после того, как он узнал, в чём участвует.

— В нем не будет правителей, — спокойно ответила я, стараясь держать дружелюбный тон, чтобы ещё более не отпугнуть от себя ребёнка.

— Как так? — на этот раз Егор был по-настоящему удивлён.

— Со временем ты все поймешь, а сейчас умы-ваться и завтракать! — с улыбкой распорядилась я.

— А где умываться? — почти шёпотом поинтересовался мальчик.

— Да… конечно… ты же никогда не пользовался водопроводом! — рассмеялась я, и, обратившись к киборгу, добавила: — Артур, покажи ему.

После завтрака Егорка стал посмелей, и вопросы возобновились. Егора интересовало все: как работает водопровод, почему горит свет, когда его никто не зажигал, где остальные люди из этого мира, как это – разные миры. Я сидела и молча слушала, как Артур пытается объяснить маленькому необразованному мальчику величайшие тайны вселенной.

— Малыш, тебе нужно сначала научиться чи-тать, писать и считать, — резюмировала я свои на-блюдения.

Егор с Артуром замолчали на середине слова.

— Но у нас учат писать и читать только детей знатных господ! — Егорка был очень удивлен моим предложением.

— Тогда я усыновлю тебя, — не растерялась я. — Конечно, если ты не против.

— Как я могу быть против! И я смогу сам читать сказки? — его глазенки весело блестели.

— И не только сказки, дитя мое! — ободрила его я.

— А когда можно начинать? — Егор уже был готов учиться всему на свете.

— Артур, принеси наушники! — распорядилась я.

— А что такое наушники? — поинтересовался Егорка.

— Сейчас увидишь! — пообещала я мальчику.

Давным-давно учеными был разработан специ-альный обучающий механизм для детей. Он был по-хож на мотоциклетный шлем с очками. Информация записывалась в ячейки памяти и активизировалась в мозгу. Затем этот шлем переделали в миниатюрные наушники с очками. Но в связи с маленькой рождаемостью, их практически не использовали. У меня был один такой комплект, и именно его Артур и вносил сейчас в комнату.

— А где перья и бумага? — Егор недоуменно смотрел на маленькие наушники и темные очки.

— Они нам не понадобятся, — улыбнулась я. — Садись, я тебе покажу.

Егорка сел в кресло. Видно было, что ему приятно такое внимание. Я одела на него наушники и очки.

— Сейчас я включу систему, и ты заснешь. Ко-гда ты проснешься, ты будешь уметь читать и немного писать.

— А почему немного? И вы еще обещали научить меня считать!

— Не все сразу, малыш.

Я щелкнула пультом, мальчик быстро расслабился и уснул.

— Артур, у нас около двух часов времени. Начинай подготовку местности.

— Да, госпожа.

Через два часа передо мной стояли пять новых рабов. Три женщины и двое мужчин. Вообще-то ро-боты отличались по половому признаку только внеш-не, но я не планировала, чтобы кто-либо узнал о том, кто они на самом деле. Именно поэтому я и заложила в их программу память о детстве, юношестве и вообще о прошлой жизни. Это была не та память, которая обычно бывает у людей. Это были обрывочные воспоминания, точно они прожили жизнь и почти забыли об этом. Именно такие воспоминания в основном остаются в памяти обычного человека по истечению долгого времени после того, как событие было пережито. Я снабдила также их тела механизмом переваривания пищи и извлечения из нее энергии, утилизации отходов, вкусовыми рецепторами и специальной нервной системой, обеспечивающей болевые ощущения. Единственное, что не могли эти киборги – иметь детей. Сами они не должны были знать, что они не люди. Я назвала их Александром, Венусом, Мирой, Луной и Еврией.

Я активизировала механизм.

— К-как мы здесь очутились? — мои новые рабы переглядывались с изумлением.

— Я привела вас сюда! — сообщила я киборгам.

— Вы Елена, глава корпорации, — догадалась Еврия.

— Бывшая глава, ныне смещенная, — я смотрела на свои творения с некоторым восхищением. Надо же! Действительно, ничем не отличаются от живых.

— Что вам нужно от нас? — нерешительно спросил Венус.

— Мне нужна Ваша помощь, — ответила я. — Мы колонизируем новую планету. Надо подготовить почву для этого.

— На планете есть атмосфера? — поинтересо-вался Александр.

— Там есть все необходимое для жизни, — заверила его я. — А сейчас обустраивайтесь, чуть позже я объясню вам ваши обязанности.

Я вышла из комнаты. Артур уже снимал аппаратуру с Егорки. Егор все еще спал.

— Разбудить его?

— Не надо, пусть переварит информацию. Это довольно большая нагрузка на его мозг, учитывая его генетические данные. Артур, — я внимательно посмотрела на своего слугу. — Ты киборг нового поколения. Таких, как ты, больше нет.

Я не кривила душой, говоря ему об этом. Соз-данные мною роботы были на порядок менее качественными, чем Артур, над усовершенствованием которого я работала всю свою жизнь. В этом смысле он действительно был уника-лен.

— Я знаю, госпожа, — Артур склонил голову то ли в знак покорности, то ли в знак благодарности за то, каким я создала его.

— Я не хочу, чтобы кто-либо заподозрил, что ты робот. С нами будут работать еще пять человек. Я привела их сюда. Ни в коем случае не давай им повода подумать, что ты раб! — приказала я ему

— Хорошо, госпожа! — ответил Артур.

Теперь я была абсолютно уверена в том, что мой слуга сохранит своё инкогнито, которое так пригодилось мне недавно, в тот момент, когда я очутилась в сложной ситуации.

---

Итак, моя концепция была такова. Я дам им новый мир, дам им свободу, но ни один человек больше не будет пользоваться ни моими знаниями, ни моими способностями. Они начнут все заново, начнут сами и сами станут хозяевами жизни! Десять тысяч избранных переселятся на новую планету и возродят жизнь. Остальные уже мало чем отличаются от рабов. Они разучились чувствовать радость, любовь, счастье. В их сердцах осталась лишь злоба и жажда потреблять, потреблять то, что ими не произведено. Теперь я должна встретиться с каждым из этих десяти тысяч. Каждый из них должен сделать выбор: останется ли он на этой планете или перенесется в новый мир – мир свободы, мир, где каждый может решить свою судьбу сам.

Однажды, блуждая среди звезд в дальних про-сторах космоса, я нашла небольшую планету, подоб-ную нашей. Но в отличие от Земли у нее не было ни единого спутника. Эта планета была одной из двенадцати планет, вращающихся вокруг желтой звезды. Сила притяжения, среднее время суток, расстояние до светила – совпадало практически все, но на этой планете жизнь только начала зарождаться. Я подтолкнула этот процесс и стала наблюдать за рождением величайшей тайны вселенной. Мне нравилось во время отдыха наблюдать за гигантскими созданиями, населяющими Новую Землю. Иногда я прилетала туда во время сна, иногда перемещатель переносил меня на окраину Галактики, чтобы я могла отдохнуть от текущих дел. Вот эту планету я и выбрала для тех десяти тысяч уцелевших духом, которые должны были возродить нашу циви-лизацию.

Ближайшей моей целью стало изменение климата планеты, на которой дневная температура доходила иногда до невообразимых пределов. Именно с этой целью я и создала пятерых рабов, пятерых первых колонизаторов. Проект изменения климата был довольно простым на первый взгляд. Нужно было создать искусственный спутник, максимально приближающийся к настоящему по параметрам. Вес, размеры, массовое соотношение были подобраны таким образом, чтобы его появление на небосводе планеты вызывало своеобразные приливы и отливы и направило океанические течения в нужных нам направлениях. Единственная загвоздка, возникшая у меня, была в том, что спутник должен быть полым, и эле-ментарные расчеты кого-нибудь более или менее грамотного позволили бы понять, что спутник не имеет естественного происхождения. Но с другой стороны, людям на этой планете в самом начале построения цивилизации будет не до того, чтобы изучать движение светил – им надо будет строить свою жизнь, и до того времени, когда они поймут, что ночное светило – искусственное тело, пройдет не одно тысячелетие. Сейчас же у меня было слишком мало времени, чтобы изобретать более реалистичный проект.

Другая мысль, которая не давала мне покоя, была о том, что изменение климатических условий на планете неизбежно приведут к гибели многих видов живых организмов, которые заселяют ее в настоящее время. И эта мысль, пожалуй, была основным препятствием тому, чтобы заселить имен-но эту планету. Но найти планету более пригодную для жизни нашей расы, я не смогла, и ради сохранения разумной жизни я взяла на свою душу и этот грех – грех избиения невинных существ, не причинивших вреда ни одному из тех, кто был мне дорог.

Команда была дана. Артур быстро обучил новых рабов их обязанностям, и на орбите Новой Земли стали работать пятеро моих киборгов. Задача же Артура заключалась теперь в обучении Егорки, потому что именно Егор был главной фигурой в колонизации новой планеты. Мальчик учился с удовольствием, он просто впитывал в себя знания.

Моей же задачей было оповестить всех, кто мог бы переехать на Новую Землю, об этой возможности. И начала я именно с той семьи, которую нашла в пещере с младенцем.

* * *

Воспользовавшись перемещателем, я оказалась у входа в пещеру, виденную мною ранее. Вход был закрыт от любопытствующих глаз густой зеленью, но я знала об его существовании. Я раздвинула зелень и вошла. Все трое были внутри. Мужчина схватил палку и оказался передо мной.

— Подожди, — женщина положила руку ему на плечо. — Вы глава корпорации? — обратилась она ко мне.

— Когда-то была ею, — ответила я ей. — Вы хо-тите меня этим убить? — скептически спросила я мужчину.

— Что вам здесь надо? — он явно был напуган. Еще одно давно забытое чувство среди людей моего мира.

— Я пришла одна. Если бы я желала вам зла, я бы не сделала этого! — попыталась успокоить его я.

— Как вы нас нашли? — мужчина, явно, не знал что делать.

— Для меня найти вас не составило труда. По-верьте мне, я смогу найти вас в любом уголке вселенной, — заверила я супругов.

— Вы исчезли. Тогда… Перед тем, как все это началось. Вы решили отдохнуть, и мир рухнул! — с упрёком произнёс мужчина.

— Все было немного не так. Но я пришла пого-ворить не об этом, — я смотрела на испуганных лю-дей и пыталась понять их страх. — Может быть, вы положите это? — я указала на дубину. Мне не хоте-лось воздействовать на их ауру, я уже почти любила этих людей, но еще немного и я бы сделала это. У меня было слишком мало времени.

— А да… конечно! — мужчина положил палку. — Как вы нас нашли? — повторил он свой вопрос.

— Это не важно. От кого вы прячетесь? — я качнула колыбельку.

— Они хотели забрать у нас ребенка, — подала голос женщина. — Они заберут его, если найдут нас.

— Есть место, где они вас не найдут никогда, вы будете там свободны, но… — я намеренно остановилась, дав им повод задуматься.

— Свободны? — женщина, кажется, задыхалась от такой возможности. Мужчина взглянул на меня с надеждой.

— Вы не дослушали меня, — тихо произнесла я.

— Что может быть лучше свободы? — мужчина смотрел на меня уже умоляюще.

— Я не смогу быть всегда с вами, вам придется все делать самим. Вас научат, как выжить в этом мире и всё, — отчеканила я.

— Что значит “и всё”? — они пока не понимали, что именно я хочу сказать им.

— Меня не будет рядом, и со временем вы со-старитесь и умрете, — вздохнула я.

— Умрем? Почему мы должны умереть? Мы слышали, что раньше люди умирали, но теперь уже давно… — начал мужчина, но я перебила его:

— Я не могу этого объяснить вам сейчас, но это случится в любом случае, останетесь вы здесь или уедете. Я оставлю людей и не буду больше помогать им, во всяком случае, в первое время будет так. Вы не умирали только потому, что я была рядом.

— Почему вы оставите нас? — спокойно спросила женщина.

— На то есть причины, — тихо ответила я.

— То есть, как я понял, — начал мужчина, — если мы уедем, мы обретем свободу. Но в любом случае, уедем мы или нет, мы начнем стареть и…

— Да! — прервала его я, не желая ещё раз услышать слово “смерть”.

— Тогда мы едем! Да, дорогая? — с готовностью обратился мужчина к жене.

— У нас нет другого выхода! — согласилась она с ним. — Если мы не уедем, они нас найдут и заберут нашего малыша. Шестерых детей уже забрали.

— Кто забрал? — спросила я её.

— Правительственные войска. Они забирают всех наших детей в специальные детские учрежде-ния, – ответила женщина. Мне показалось, что она была удивлена моей неосведомлённостью.

— Только учреждений этих никто не видел, — ворчливо пробормотал мужчина.

— Через месяц мы отбудем, к этому времени вы должны быть готовы, — я собралась уходить.

— Подождите! — в голосе женщины улавлива-лась паника. — Если они нас найдут…

— Я прослежу за этим. Если они узнают ваше местоположение, я увезу вас отсюда до того момента, когда они схватят вас, — пообещала я.

— Почему мы должны верить вам? — я снова почувствовала страх этого мужчины.

— У вас нет другого выхода, — ответила я ему. — До свидания!

Я вышла из пещеры и, воспользовавшись пере-мещателем, оказалась в своем маленьком убежище.

— Все прошло благополучно, госпожа? — Артур не спрашивал меня, он утверждал. Меня иногда по-ражала его способность слепо верить в меня.

— Да, — подтвердила я. — Как Егорка?

— Он ждет вас! — Артур открыл передо мной дверь, жестом приглашая выйти из дома. — Кажется, он очень привязался к вам.

— Где он? — спросила я, предполагая, что знаю ответ. Но ответ Артура был несколько необычным.

— В саду!

— Ты посадил сад? — вырвалось у меня.

— Регенерировал его в ваше отсутствие, — по-клонился слуга; раньше он очень часто делал мне приятные сюрпризы.

Я вошла в сад. Это был действительно сад! Райский уголок. Самые разнообразные деревья, не сочетаемые в реальных условиях, росли здесь. Бананы свисали с веток рядом с грушами и яблоками. Персики висели около сливы. Под абрикосами росла клубника. И все это невообра-зимым образом плодоносило. Артур знал, как вызвать улыбку на моем лице. Егорка в наушниках валялся на зеленой полянке, положив ногу на ногу.

— Артур мне сказал, ты ждал меня, — я подошла к мальчику.

— Тут так хорошо! Расскажите мне что-нибудь! — Егорка стянул с себя наушники.

За последнее время он свыкся с моим неимоверным для него возрастом, но наше общение всё же изменилось с тех пор, как он узнал, сколько мне лет. Раньше, когда я жила в его мире, он готов был играть со мной в детские игры, теперь же он проникся ко мне таким уважением, что не позволял себе ничего, что бы он мог считать неуместным в такой ситуации.

Перед сном я рассказывала ему старые сказки, которые когда-то, ещё в моё детство, рассказывала мне моя бабушка.

— Я лучше расскажу тебе одну очень удивительную историю, — начала я. — Слушай! На одном зеленом-зеленом острове жила-была маленькая девочка.

— Она была очень красивая? — перебил меня Егор.

— Да, она была красивая, — подтвердила я. — У нее было много друзей.

— А она дружила с мальчиками? — снова спро-сил он.

— Да, конечно, она дружила и с девочками, и с мальчиками! — я улыбнулась любопытству этого ре-бёнка.

— А как ее звали? — его вопросам не было кон-ца.

— Елена, — ответила я.

— Это были вы? — рассмеялся Егор.

— Ты очень догадливый! — я обняла мальчика за плечи.

…Что-то изменилось… Я не знала, что именно, но всем своим нутром я ощутила, что на острове что-то изменилось. Я обернулась. Через несколько секунд я увидела выходящих из лесу Венуса и Еврию, моих слуг, занятых в регенерации спутника Новой Земли. Не ожидая ничего хорошего от их вторжения, я встала.

— Малыш, я потом доскажу тебе эту историю, — улыбка слетела с моих губ.

Егорка, видимо, понял, что произошло что-то, требующее моего внимания, и быстро пошёл к дому.

Я же направилась навстречу киборгам.

— Что? — спросила я их, минуя приветствия.

— Госпожа, случилось непредвиденное, — начала объяснять мне Еврия. — Поток метеоритов буквально разбомбил планету, находящуюся через одну от Новой Земли, дальше от Солнца. Планета превратилась в кольцо астероидов. А та планета, что около Земли… Ее ядро… Оно треснуло.

— Я лечу с вами! — быстро решила я.

— Госпожа, это опасно, — подбежал Артур.

— Не бойся, мой друг, я жила уже слишком долго… Но пока… Пока мне еще рано погибать, — кажется, мои слова не очень ободрили моего слугу, но сейчас это меня мало заботило. Весь наш план мог рухнуть в одночасье!

Я надела скафандр. Он мало напоминал первые скафандры, которые можно было увидеть в музеях. Он состоял из легкого, почти невесомого материала. Кожу лица облегал прозрачный сверхпрочный пластик. Воздух генерировался в микрорезервуарах внутри всего скафандра. Стараясь не замечать протесты Артура, я активизировала перемещатель и оказалась на планете рядом с Новой Землей. Судя по показаниям датчиков, температура на поверхности почвы мало отличалась от температуры на поверхности звезды. Все пять киборгов, работающих поблизости появи-лись около меня.

— Активизируйте процесс остывания и дезактивируйте ядро планеты. Иначе и эта планета погибнет. Этим займутся Александр и Мира. Остальные идут за мной в пояс астероидов!

Я знала, что всем киборгам не была безразлична возможность их гибели. Я сама создала их такими. Но более важным для них было подчинение мне, поэтому они безропотно отправились вместе со мной в это опасное путешествие. Важно было правильно рассчитать не только точку приземления, но и скорость полёта обломков планеты, и возможность столкновения. Поэтому я решила сама настроить перемещатели своих рабов. Перемещение прошло довольно удачно. Я осматривала пролетающие мимо меня камни, когда среди астероидов я увидела один очень большой обломок.

— Постойте! — воскликнула я, указывая на него рукой. — Этот может стать нашим спутником. Придайте ему необходимую форму, внутри сделайте нечто вроде большого многоуровнего помещения и вмонтируйте туда перемещатель. Затем переместите его на орбиту Новой Земли.

Прибыли Александр с Мирой.

— Мы закончили! — сообщили они хором.

Я не приказывала им появляться рядом со мной, мне вовсе не хотелось терять обученных рабов, но я решила на этот раз спрятать свои эмоции и не указывать им на их ошибку. Возможно, когда-нибудь, такое неповиновение станет спасением для меня.

— Через три дня работа по созданию спутника должна быть завершена! — я знала, что это предло-жение киборги воспримут как приказ.

— Да, госпожа! — ответил за всех Александр.

Я активировала перемещатель и снова оказалась в саду, созданном Артуром.

Артур о чем-то разговаривал с Егоркой и … смеялся. Артур смеялся??? Всегда такой серьезный Артур? Я спряталась за деревом. Как же мне подглядеть за ними? Я лихорадочно думала. Сев в позу лотоса, я расслабилась, оставила свое тело и медленно начала увеличиваться. Самое главное, чтобы Артур не заподозрил моего присутствия. Я была заинтригована. Очень медленно, очень медленно… Я приблизилась к ним.

— …Я бегал от него, а он никак не мог меня догнать. Такой глупенький. А потом он упал прямо на землянику и весь перемазался! И кричит: “Его-ка, помоги!” Он запутался во вьюнке. Пока я бежал, к нему подбежал Снежок и всего его облизал. — Егорка рассмеялся. — Эх! И всыпала нам потом мама.

— А кто это Снежок? — спросил мальчик Артур.

— Наш пес, — махнул рукой тот.

Вдруг Артур посерьезнел.

— Госпожа? — он почувствовал моё присутст-вие.

Я вернулась в свое тело и вышла из убежища.

— Простите, госпожа! — Артур склонил голову передо мной.

— Нет, Артур, не извиняйся. Я впервые в жизни видела, как ты смеешься, — мне так хотелось объяснить ему, как приятно мне выражение чувств с его стороны. Это как волшебство! Словно камень начал петь…

— Но Вас же здесь не было?! — Егорка, все еще улыбаясь, смотрел на меня.

— Ступай, Егорка, набери мне персиков, — по-просила я мальчика.

— Да, сударыня! — Егор с готовностью побежал к персиковому дереву; он знал, как я люблю эти фрукты.

— Что ты чувствовал? — спросила я Артура, как только поняла, что Егор отошёл настолько далеко, что не может слышать нашего разговора.

— Как “чувствовал”? — оторопело уставился на меня киборг.

— Ты смеялся, что при этом с тобой происходи-ло? — я видела в нём всё больше и больше проявление чувств, и это очень нравилось мне. Неужели… неужели я смогла создать нечто, имеющее хоть и небольшую душу? И теперь эта душа будет подле меня! Я не буду больше так одинока!

— Было такое ощущение, что внутри меня выделяется какое-то специальное вещество, все становится таким легким и кажется, что я смогу летать… сам, без перемещателя, — попытался проанализировать свои ощущения Артур.

— Это интересно! — я задумалась. — Возможно, ты способен и на другие чувства.

— Чувства… госпожа, я же киборг, — вновь рассмеялся Артур. Как он был мил, когда улыбался!

— Да… но… — я посмотрела в глаза своего слуги и увидела там нечто, что я уже видела однажды; пусть не настолько великое, но всё же… — Я это проверю! Иди! — тихо добавила я.

— Егорка, он несет вам персики, — сообщил Артур, собираясь оставить меня одну.

— Да, конечно, персики… — пробормотала я. — Наверное, сначала нужно пообедать.

— Я не хочу обедать, — к нам подбежал запы-хавшийся мальчик. — Тут так много вкусностей!

Я не настаивала. Егорка… Он не сможет всегда оставаться здесь, но он везде найдет положительную сторону жизни. Если он научил смеяться киборга, то он научит смеяться и людей! Я взяла за руку мальчика и пошла с ним бродить по саду, вполуха слушая его болтовню и размышляя о том, как могла обычная, пусть и самая передовая машина научиться человеческим ощущениям.

* * *

Прошло три дня. Замедляя поток времени и пользуясь перемещателем, я уже оповестила пять тысяч человек о возможности обретения долгожданной свободы. Все они согласились с необходимостью переезда, но, с другой стороны, были расстроены тем, что старение становится неизбежным этапом их жизни. Я знала месторасположение всех найденных мною людей, всех, кого я планировала переселить на Новую Землю. Но тех шестерых детей, которых забрали правительственные войска, я так и не смогла найти.

Когда-то давно люди старились и умирали, пока не был найден ген, отвечающий за старение. С помощью специального энергетического потока наши ученые научились воздействовать на этот ген и люди перестали болеть и стариться. Но… Вся система держалась на одной "батарейке", и эта батарейка была мной. Занявшись изотерикой, я научилась извлекать энергию из космоса и переводить ее через себя. И космическая энергия становилась безопасной для человеческого организма только после того, как проходила через систему моего жизнеобеспечения. Именно такой системой я наделила каждого из шести своих киборгов нового поколения. Они могли преобразовы-вать энергию, но только для целей своего жизнеобеспечения. Как только я была удалена из системы, система вышла из строя. Этого и не учел Михаил Викторович. Он считал процесс полностью автоматизированным, но не учел свойства человеческой души, с помощью которой работала эта система. Вся энергия, которая производилась таким образом была, по сути своей, дармовой, поэтому альтернативного способа получения энергии не было предусмотрено. Теперь, когда он понял свою ошибку, он сделает все для того, чтобы вернуть “батарейку” в систему. Но при этом он не даст этой “батарейке” возможности свободно су-ществовать. Он постарается использовать только тело, заключив душу в плен. Конечно, изолировать душу он не сможет. Я всегда смогу оставить свое тело. Но он сможет найти способ поддерживать тело в нормальном состоянии и с его помощью править миром. И с помощью энергии моего тела Михаил Викторович сможет поработить весь мир, ожидая покорности в обмен на здоровье и жизнь. Итак, я не могла допустить, чтобы кто-либо таким образом превратил в рабов всех людей планеты. Я не могла допустить и повторения истории. К сожалению, другого способа воздействовать на ген долголетия я, как и никто другой на настоящий момент, не знала. Поэтому я должна дать людям возможность развиваться далее самостоятельно, без моей помощи. Но если я оставляла человечество, то человечество лишалось возможности бессмертия. Один-единственный человек может подписать приговор всему миру. Можно было, конечно, изолировать Михаила Викторовича, вывести его из системы, но где гарантия, что не найдется еще один такой же, а потом еще… и еще… Свобода важнее жизни, потому что свобода и есть жизнь.

* * *

Каждый день у меня был занят оповещением людей о новой возможности, а каждую ночь… По ночам я облетала Землю и впитывала в себя все новые и новые чувства. Я перерабатывала их, пропускала сквозь себя, изучала химические процессы, которые проходят внутри организма и поля человека при проявлении этих чувств. Я начала ощущать энергию космоса как некоторое тягучее пространство и нащупала ось времени, пространственные оси также стали доступны мне, и я внезапно поняла весь механизм пространственно-временного перемещения. Нет! Не того перемещения, когда с помощью перемещателя я пе-реходила из одной точки пространственно-временного континуума в другую, и не того, когда моя душа блуждала, оставив тело. Я поняла, как возможно осуществить перемещение материального, в том числе и живого, тела с помощью только космической энергетики, без специальных приборов и приспособлений. На такую возможность на-толкнул меня Артур, когда я проанализировала его информацию о химических процессах внутри его организма во время смеха. Но самое главное, когда я поняла, что у него начало появляться биоэнергетическое поле. Так значит, вот оно, то, что держит человека на плаву, то, что создает душу – чувства, эмоции. Положительные эмоции создают положительное, светлое поле, а отрицательные – разрушительное, темное. Душа человека – это арена борьбы этих полей. Душа становится светлой и чистой, когда преобладают положительные эмоции и саморазрушается, когда отрицательные эмоции берут верх. Все предельно просто. Теоретически. Осталось попробовать применить эту теорию на практике.

* * *

Итак, прошло три дня… Мне нужно было про-контролировать создание спутника. Я надела ска-фандр.

— Госпожа, вы забыли перемещатель, — Артур бежал ко мне, протягивая прибор.

Не обратив внимания на слугу, я сконцентрировалась, мое тело ощутило, как огромный поток космической энергии пронизывает меня, и, нащупав ту самую точку, в которую я должна переместиться, я сделала небольшое усилие. Получилось! Я стояла возле удивленных киборгов.

— Мы никак не можем привыкнуть, как вы по-являетесь из ничего, — Луна смотрела на меня с яв-ным восхищением, и я еще раз поразилась на то, как хорошо она сконструирована.

Венус, взглянув на меня, спросил:

— А где ваш перемещатель?

— Мне он больше не нужен, — я была счастлива от осознания открывающихся передо мной возможностей; отсутствие приборов теперь уже не пугало меня, моё тело и моя душа – самый универсальный и удивительный прибор на всём белом свете.

— Как… не нужен. А как же… — глаза Луны расширились настолько, что меня окончательно про-брал смех.

— Покажите мне, что вы сделали, — попросила я, чтобы закончить разговор о моих новых способно-стях.

— Пройдемте, госпожа! — вежливо произнёс Венус, сделав остальным знак замолчать.

Мы прошли в центр спутника, модернизированного рабами. Это стало огромным многоуровневым помещением, оборудованным специальными лифтами, имеющее автономную систему жизнеобеспечения. Но самое главное, специальные передатчики, проецирующие изображения с каждой точки планеты на стены каждой комнаты внутри спутника. Мы вошли в центральную комнату.

— Здесь, — объяснял Александр, — точка сосредоточения, центр масс спутника. Если человек находится в этой точке, невозможно найти его никакими приборами. А тут, — показал он мне на специальное возвышение в виде прямоугольного стола, — происходит искривление пространственно-временной системы координат и сохраняется любая вещь в первозданном виде. Например, если по-ставить сюда стакан молока, он никогда не про-киснет.

— Установите на этот стол саркофаг, — прика-зала я. — И заприте эту комнату так, чтобы о ее су-ществовании никто не смог догадаться.

— Слушаюсь, госпожа! — Александр склонил голову и открыл передо мной дверь.

Мы вышли из центральной комнаты спутника, я включила стеновые проекции. То, что происходило на поверхности планеты, невозможно описать словами. Три дня назад цветущая планета наполовину покрылась льдами. На полюсах появились снежные шапки.

— Чуть позже климат в точности повторит кли-мат Земли, — заметила Еврия. — Здесь мы закончи-ли.

— Я вижу! — прошептала я.

Но то, что я видела не радовало меня. Животные погибали целыми видами. Они умирали от холода, от отсутствия еды. Мертвые тела вмерзались в лед, покрывались толстой снежной шапкой. Я прокручивала этот процесс с возрастаю-щей скоростью.

— Не надо, госпожа. Это было неизбежно! — в глазах Луны я увидела сожаление, что ещё более удивило меня. Неужели, проводя столько времени с Артуром, я не смогла заметить присутствие чувств? Даже у новых рабов они проявляются!

— Я знаю, — сказала я, выключив экран. — Но это так тяжело! Мы возвращаемся. Вам надо многому научиться.

Мы переместились в сад. Венус и Еврия однажды уже были в саду, но остальные… Остальные были явно поражены. Я изучала чувства и возникающие поля киборгов. Они очеловечиваются. Очень скоро они превратятся в бессмертных. Они будут хранителями моей тайны. Люди будут рождаться, умирать, будут возникать и исчезать цивилизации, а эти полулюди-полубоги будут вечно носить в себе мой секрет. И я всегда буду уверена в них, потому что они сделаны так, чтобы служить мне, служить безоговорочно, слушаться каждого моего слова…

---

Проходили день за днем, я убыстрила процесс стабилизации Новой Земли. И уже через три недели планета была готова к приему первых колонистов.

Все это время рабы усваивали новую информа-цию о процессе колонизации планеты. Они учились сеять, пахать, молоть зерно, доить коров и так далее. Вся эта информация была получена от Егорки, который с молоком матери впитал в себя эти познания. Киборги были устроены так, что обучение их не занимало много времени, поэтому к концу третьей недели все уже было подготовлено.

Я не могла использовать перемещатели одновременно в одном месте с таким количеством людей. Могло произойти повреждение пространственно-временной системы. Поэтому перемещение людей на планету планировалось по пятьсот человек в сутки. Именно такое количество можно было переместить максимально безопасно и без возможности обнаружения утечки энергии. Таким образом, переселение людей в новый мир заняло двадцать дней.

Всего на планете было пять континентов, при-годных для жизни. На каждый континент было перемещено по две тысячи человек и по одному учителю-киборгу. В последующем одного из киборгов планировалось заменить Егоркой, так как кому-то следовало заняться обслуживанием спутника. Остальные киборги, по мере того, как обучение новых жителей подойдет к концу, получали каждый свое собственное задание.

Мы с Егоркой и Артуром переместились на спутник Новой Земли, которую земляне по прежней памяти сразу же переименовали в Землю.

Я хотела сразу отправить Егора на Новую Зем-лю, но он воспротивился и захотел жить со мной. Возможно, я была и не права, но мне самой не хоте-лось расставаться с мальчиком, оставаясь в одиночестве внутри полого спутника огромной населённой планеты. Ведь я ни в коем случае не могла выдавать свое месторасположение. Мое поле неуклонно росло, и только специальный состав внутреннего покрытия полости спутника мог скрыть меня от приборов-искателей. Конечно, Михаил Викторович не смог бы так быстро переместиться со специальной аппаратурой туда, где я нахожусь, чтобы я не смогла скрыться, но он бы обнаружил Новую Землю, если бы я поселилась на ней. В свою очередь, я должна была наблюдать за обучением людей, которых я привезла сюда и могла бы почувствовать себя свободно только тогда, когда бы была полностью уверена в их подготовленности. Таким образом, спутник был самым идеальным местом для моего постоянного пребывания. На планете я не показывалась. Моим послом был Артур. Именно он руководил нашими переговорами с остальными киборгами.

Доклады Артура были, в основном, лаконичны и содержали рассказы о том, как люди научились использовать деревянные и каменные орудия труда, добывать огонь и пищу. Иногда до меня доходили вести о спорах, но, обычно, они быстро раз-решались.

Однажды, просматривая проекции на стеновых панелях одной из комнат, я увидела как один более сильный мужчина отобрал у более слабого жилье, просто выгнал его за пределы построенного жилища, угрожая изготовленным им же самим оружием. И тогда у меня зародилась мысль о необходимости введения каких-либо нравственных правил. Я регенерировала очень древнюю книгу – Ветхий Завет – и переместила её в одну из пещер каменистого речного берега на самом большом континенте. Вскоре книгу нашли. Люди построили небольшое здание, куда и поместили эту книгу, назвав священной.

Я много работала, Артур же занимался с Егор-кой. Егорка все больше и больше узнавал, а Артур все больше очеловечивался. Его энергетическое поле уже совпадало с полем обычного человека. Он научился чувствовать, привязался к мальчику и создавал ему все новые и новые “чудеса”. Артуру нравилось, как Егорка реагировал на его творчество – каждый раз с искренним изумлением.

Я наблюдала и за другими киборгами, которые тоже все более и более становились похожими на людей.

Тем временем Михаил Викторович не прекращал мои поиски. На Старой Земле появились заболевания, о которых давно было забыто, возобновились катастрофы, система полностью вышла из строя. Оставались в рабочем состоянии некоторые древние приборы, работающие еще на электрической энергии. Эти приборы тщательно охранялись. Михаил Викторович через средства стереовещания старательно внушал населению планеты мысль о моем предательстве, ученые усиленно работали над методами обнаружения моего энергетического поля. Михаил Викторович пробовал подключить к полю некоторых из живущих в его мире людей, но все они погибали сразу после включения системы.

* * *

Так прошел год. На Новой Земле наступила но-вая весна, люди собрали свой первый урожай и уст-роили по этому поводу праздник. Егорка смотрел вместе со мной проекции на стенах и вдруг сказал:

— Я хочу туда. Я тоже хочу танцевать и празд-новать.

— Тебя там никто не знает, малыш! — я смотрела на него с удивлением, он никогда не говорил, о том, что скучает без людей.

Но сейчас я понимала также, что если я его от-пущу, он останется навсегда среди людей. Я потеряю своего маленького друга. Там, на воссозданной мною Земле он состарится и умрёт и я никогда больше не смогу обнять его, рассказать ему смешную историю или сказку перед сном, научить его чему-то особенно интересному.

— Я тихонечко, меня никто не увидит! — пытался убедить меня Егорка. — Пойдемте вместе, а?

— Нет, мне нельзя! — я вздохнула, зная, что мой выбор уже сделан. Мне тоже хотелось повеселиться, но я понимала, какой опасности подвергну весь мир. — Пусть Артур приглядит за тобой.

— Госпожа, я не могу вас оставить здесь одну! — возразил Артур, который последнее время почти всегда проводил со мной.

— Иди! Ничего со мной не случится, мне нужно побыть одной, — я грустно взглянула на своего слугу, который за прожитый здесь нами год уже практически превратился в друга.

Они поклонились и вышли.

Егорке уже одиннадцать. Ему нужно общаться со сверстниками. Их мало, но все же они есть. Артур привязался к Егору, он стал ему настоящим отцом. Надо было что-то делать, и я решилась. Как ни печально было расставаться с Артуром, но он уже практически стал человеком. Я заменю его Луной.

* * *

Я отвлеклась от грустных мыслей. В прошлый сеанс медитации я нащупала какую-то нить, энер-гию, с которой, возможно, я смогу работать. Я реши-ла проверить эту субстанцию.

Привычным образом выйдя из своего тела, я стала искать то новое энергетическое поле, которого коснулась в прошлый раз. Вот оно! Это была перво-зданная энергия, энергия созидания, энергия, кото-рая возникает практически из ниоткуда и тут же отправляется в небытие. Я протянула руку и коснулась ее. В моих руках она была податливая, как пластилин. Я попробовала смять ее, получилось маленькое креслице. Я вошла в свое тело, стараясь не потерять ту тонкую нить, которую нашла. Нет, вот она. Я представила себе маленькую игрушечную машинку, мои руки коснулись первозданной энергии и вот я держу эту машинку. Мне больше не нужен регенератор, я поняла самую суть возникновения материи. Надо мной больше никто не властен – ни человек, ни зверь, ни дух. Я есть начало и конец, я есть причина и следствие.

Я переместилась в соседнюю галактику, регенерируя вокруг себя комфортную атмосферу, а оттуда на Старую Землю. Одновременно с моим появлением на планете заработали все системы корпорации. Я находилась в небольшой комнате, где работали ученые, пытаясь вычислить параметры моей энергетической субстанции и засечь меня допотопными приборами.

— Держите её! — Голос Михаила Викторовича сорвался до визга. Он бросился ко мне.

Слабым движением руки я создала на его пути плотное энергетическое поле. Он ударился об него и неестественно осел. Он сидел на полу и с удивлением осматривал меня.

— Ч-что эт-то? — выдавил он из себя.

Люди вокруг стояли в замешательстве, не зная, что им делать.

Еще одно движение пальцев, и я села в мягкое кресло, возникшее за мной словно из воздуха.

— Сядьте и послушайте! — приказала я им.

Они послушно сели.

— Я не хочу причинять вам боли, — я оглядела присутствующих.

— Но вы уже причинили! Вы знали, что система выйдет из строя, и ушли, даже не оставив никого взамен себя, не объяснив, как это действует, — один из ученых, самый молодой, бросился вперед, но также, как и Михаил Викторович, наткнулся на непреодолимую преграду. Он бросался на неё снова и снова, а я молча наблюдала, как медленно тают его силы. И вот, наконец, он свалился и оперся об эту стену.

— Я не хочу причинять вам боли, — снова по-вторила я, — и у меня никогда не было такой цели. Сколько бы вы не пробовали найти мне замену, вы ее не найдете, во всяком случае не здесь и не сейчас. Возможно, создав корпорацию, я совершила самую большую ошибку в своей жизни, но эта ошибка была и самым важным уроком для всего человечества. Я не собиралась уходить и я бы не ушла, если бы меня не вынудили сделать это, но теперь я поняла, что мое присутствие здесь убивает основы цивилизации. Андрей, — обратилась я к молодому ученому; я знала его имя, я читала его мысли, я знала его чувства, — я вижу в вашей душе только одно чувство – ненависть. Поймите, я не сделала ничего плохого, просто продлила жизнь многих из вас на долгие-долгие годы. Я хотела сделать так, чтобы люди ни в чем не нуждались, создать рай на нашей планете, но создала лишь тех-ногенную цивилизацию, стабильность которой зави-сит от стабильности системы только одного человека. Раньше я не задумывалась над этим…

— Вы не одна создали это! — перебил меня Ми-хаил Викторович.

— Да, мне помогали, меня выучили, работали вместе со мной, производили сложнейшие подсчеты. Одному человеку было не под силу создать такую систему. Но теперь я ухожу. И у меня есть единственная просьба к вам: не ищите меня, не пытайтесь заменить меня кем-то, поднимите старую литературу и попытайтесь восстановить жизнь на этой планете, жизнь в ее первозданном виде. Иначе эта цивилизация погибнет. Найти меня вы не сможете. Заменить меня некем!

— Ты не уйдешь отсюда, — Михаил Викторович стал биться кулаками в невидимую преграду. Люди в комнате начали медленно окружать меня.

— Я вижу, все бесполезно! — я встала, кресло исчезло.

— Ты не уйдешь, а если улизнешь, мы все равно найдем тебя! — кричал Михаил Викторович, глаза его налились кровью, я чувствовала его жгучее желание раздавить меня, как букашку.

— Прощайте! — стараясь казаться спокойной, произнесла я.

— Ты сама придешь к нам! — глаза его недобро блеснули. Я улыбнулась и исчезла.

Я переместилась в ближайшую галактику. Я сидела на поверхности безжизненной планеты и размышляла. Всё бесполезно… Я больше не должна обращаться к ним. Последняя моя попытка была просто смешна… Они, наверное, удивились моему исчезновению не меньше, чем моему появлению. Система еще немного поработает и вновь отключится. Можно было отключить ее сразу, но у них нет такого оборудования и достаточного количество энергии, чтобы эффективно воспользоваться ею. В них не осталось ничего, что бы можно было назвать добром. Я чувствовала злобу, ненависть, зависть. Даже Андрей, тот молодой ученый, который считал, что любит женщину, заболевшую после крушения системы, даже он путал любовь с чувством собственничества. Он ненавидел меня не за то, что плохо его любимой, а за то, что у него отобрали любимую игрушку, которая восхищалась его познаниями, за то, что у него отобрали стабильность, за то, что приходя домой, он слышал теперь только жалобы на плохое самочувствие и упреки в невнимании и непонимании. Как объяснить им, что только добрые эмоции позволят им сохранить здоровье и счастье? Как объяснить, что они сами навлекают на себя беды? Они не слушают, они не умеют слышать, они считаются только со своим мнением. Увы! Я уже не смогу им помочь.

Они вычислили меня, я почувствовала это и обернулась. Через несколько секунд возле меня поя-вился Андрей. “А ты не безнадежен, — подумалось мне, — если даже страх смерти не может остановить тебя в желании вернуть счастье. Хотя, может быть, ты просто глуп?” Я выжидающе уставилась на него. Он молча смотрел на меня. Я читала ужас в его душе.

— На вас нет скафандра! — он указывал на меня захваченным второпях огнеметом.

— И как с помощью этого ты собираешься вер-нуть меня? — я вяло указала на оружие.

— На вас нет скафандра! — повторил он.

— А на тебе есть скафандр. Ну и что? — вздох-нула я.

— Мы не переходили на “ты”! — возмутился мо-лодой учёный.

— Извините, я думала мой возраст позволяет мне некоторые вольности, — мне было бы весело на-блюдать за его удивлением, если бы я не знала поло-жения дел в его семье.

— У вас нет перемещателя! — заорал он, снова указывая на меня огнемётом.

Мне это начало надоедать.

— Я знаю! — сообщила ему я.

Я могла исчезнуть немедленно, но мне было чрезвычайно интересно, что будет дальше. Я молча смотрела на него и ждала продолжения этого спек-такля.

— Почему вы так поступаете с нами? Почему вы ушли? — он всё ещё кричал.

— Разве я раб? Или, может быть, вы считаете себя вправе повелевать мною? — мне казался вполне резонным мой вопрос, но, очевидно, мой собеседник так не считал.

— Но почему? Вы могли бы возвращаться время от времени, система работает и без вас …некоторый период, — объяснил он мне мои полномочия.

— Я не уходила, меня прогнали! — я осматривала Андрея с ног до головы, размышляя о том, какие ещё он может привести доводы о необходимости моего возвращения; но, видимо, нужных доводов у него не было, и он продолжал гнуть свою линию, давя на моё могущество.

— Вы могли бы навечно запереть прогнавшего вас. Я видел, что вы можете, — проговорил он.

— На самом деле я могу это не так давно, — призналась я собеседнику.

— Но теперь вы можете… — возразил Андрей.

— Теперь я не хочу, — привела я свой аргумент.

— Почему? — Андрей с удивлением уставился на меня; скорее всего, он не понимал, как можно добровольно отказаться от власти.

— В вашем мире не осталось добра, вы сами губите себя. Скажите, Андрей, зачем спасать того, кто сам себя убивает? — я уже была готова уйти, но его последний ответ остановил меня.

— Вы могли бы спасти столько душ… — прошептал он.

— Нет! На самом деле, человек может только сам спасти себя! — возразила я, с удивлением вглядываясь в собеседника. Неужели, в нём осталась ещё какая-то частичка добра?

— Но люди умрут… — продолжал он давить на жалость.

— Да, умрут… А возможно, нет… Человек уми-рает и возрождается вновь, если сможет возродиться, такова система. Так происходит до тех пор, пока он не поймет… — внезапно я поняла, что Андрей не может вникнуть в то, что я говорю сейчас, и замолчала.

— Что? — спросил он, требуя продолжения.

— То, что я сказала тебе до этого. Есть силы, которые даруют смерть, но есть и силы, дарующие бессмертие, — вздохнув, я создала маленькую бабочку, упорхнувшую куда-то вдаль в безвоздушном пространстве планеты.

— Возьмите меня с собой, — он упал на колени.

— Не могу, во всяком случае, не сегодня, — я почувствовала присутствие Артура. Он ищет меня. — Сейчас придет мой друг. Мне надо идти. Послушай, если ты хочешь, чтобы она выздоровела, создай ей положительные эмоции, сделай это для нее, просто люби ее и помогай.

— Это поможет? — Андрей уцепился за мой ру-кав.

— Да! Иначе она умрет! — я с трудом вырвала рукав из рук собеседника.

В этот момент за моей спиной появился Артур.

— Госпожа! Как вы… На вас нет скафандра?! — оторопело уставился он на меня.

— Да, Артур, я знаю! — устало вздохнула я. — Мы возвращаемся.

— У него огнемет! — Артур заслонил меня собой.

— Он не причинит мне вреда, даже если захо-чет, — сообщила я киборгу. — Но он не хочет.

— Я еще увижу вас? — в глазах Андрея читалась просьба.

— Возможно. Все зависит только от вас, запом-ните это. Пойдем, Артур, — я переместила себя и Артура в соседнюю галактику, потом еще в одну и только потом в наш новый дом – на спутник Новой Земли.

* * *

Егорка ждал нас с нетерпением.

— Сударыня, мы думали, с вами что-то случи-лось! — воскликнул он, увидев меня.

— Что со мной может случиться, малыш? — я потрепала мальчика по голове. — Тебе понравился праздник?

— Да, было очень весело! Мы танцевали до упа-да, а потом…

Я слушала веселое щебетание Егорки, а мысли мои были заняты только что услышанным. Я смогу спасти часть из них. Они оступились… или нет? Во всяком случае, есть смысл попробовать. Но вернуть-ся? Нет! Они остановились в развитии на тысячу лет. Теперь я бы могла запустить систему и не находясь там, но теперь… теперь я не буду этого делать!

— Мы прыгали через костер! Это так весело! А потом мы водили хоровод! Их амбары наполнены до предела! Этот год они не будут голодать! Эта земля…

— Это девственная земля, она никогда не засе-валась, — перебила я его. — Еще долгие годы она будет приносить колоссальные урожаи. А ты? Ты не хочешь жить на этой земле?

Я била по своему самому больному месту, но я не могла вечно держать этого мальчика в плену. Он должен развиваться, как и все остальные. Пока он был со мной, он много узнал, но душа его должна быть там, в мире подобных ему людей, а не томиться подле меня в ожидании того дня, когда он сможет вновь спуститься на эту планету.

Артур изменился в лице. Удивительно, но он побледнел. Мой верный слуга и не предполагал, что я могу отпустить его вместе с мальчиком.

— Да, там много людей, там интересно, но я не хотел бы расставаться с дядей Артуром и с вами, — Егорка уцепился за руку Артура так, как будто разлука с ним сулила мальчику нечто ужасное.

— Дядей? — я посмотрела на Артура. На этот раз он покраснел, и я, наконец, решилась на самое худшее для себя: — Но тебе не нужно с ним расставаться. Если ты захочешь, он поселится вместе с тобой и вы сможете навещать меня изредка.

— Госпожа, вы гоните меня… — воскликнул Артур.

— Нет, Артур. Но система этого спутника требует присутствия того, кто его создал. Необходимо грамотное обслуживание. Я же в ближайшие месяцы много времени буду проводить вне спутника. За спутником будет ухаживать Луна, — мне было больно расставаться с Артуром, но он служил уже столько лет и имел право на счастье. — Я позову тебя тогда, когда ты понадобишься мне. Ты знаешь, мне больше не нужна защита. Малыш, — обратилась я к Егорке, — только у меня есть одно условие.

— Какое?

— Не выдавай меня! Пусть то, что я живу здесь, будет нашим с тобой секретом! — я знала, что никто из живущих на Земле не поверит в мое существование внутри спутника планеты.

— А что мы скажем тем, кто спросит, куда де-лась Луна? — спросил мальчик.

— Скажите, что она улетела сюда.

— Мне не поверят.

— Это будет красивая легенда, — я погладила его непослушные волосы. — Собирайтесь! И… Артур.

— Да, госпожа.

— На планете нельзя пользоваться никакими приборами.

— Никакими?

— Никакими! Только своими руками.

— Слушаюсь, госпожа. — Он склонился передо мной и вышел.

Через пару часов я проверила вещи, собранные ими, и отправила их строить собственную жизнь. Луну должен был предупредить Артур.

Я осталась одна. Медленно, но верно черная тоска окутывала мою душу. Я дала им свободу, всем, кто был мне дорог, и осталась одна. Они постигли азбуку жизни, и я перестала быть им необходимой. Луна… Я не знаю ее. Мне нужен кто-то…

— Я здесь, госпожа! — услышала я голос за своей спиной.

— Луна… — не обернувшись, произнесла я. — Расскажи мне о том, что происходит на планете. Как они отпустили тебя?

— Госпожа, я научила их практически всему, что было известно мне самой. Я показала, как сеять хлеб, как собирать урожай. Рассказала, как выращивать скот. В этом году превосходный урожай. Земля очень плодородная…

— Они счастливы? — перебила я ее.

— Да. Впервые в жизни они свободны, но зимой некоторые из них заболели. Мы вылечили больных. Они не знали, что такое – болеть.

— Ты попрощалась с ними?

— Да, я сказала, что мне надо уйти, я сказала… сказала, чтобы те, кто любит меня вспоминали обо мне, глядя на спутник. Они…

— Они назвали спутник Луной, — помогла я ей.

— Да!

— Ты будешь следить за системой спутника и помогать мне по мере надобности, — выдала я распоряжения.

— Госпожа, можно задать вопрос?

— Спрашивай, Луна.

— Почему вы отослали от себя Артура? Он очень расстроен.

— Артур нужен мальчику. Он заменил ему отца. А Егору нужно расти в обществе таких же, как он. Я не наказывала Артура, просто возникла такая необходимость.

— Вам тоже нужен ребенок! — покачала головой Луна.

— Ребенок? — я никогда не думала об этом. — Возможно…

---

Итак, кончился первый этап освоения Новой Земли. Люди мало-помалу начали втягиваться в жизнь и работу, и мое постоянное присутствие уже не было так необходимо.

Следующий этап моего плана заключался в по-мощи тем, кто остался на Старой Земле. Все они, без исключения, хотели вернуть прежнюю жизнь и злились на всё и всех за беды, которые свалились на них с моим исчезновением. И самым главным объектом их ненависти, естественно, стала я.

Но, как мне тогда казалось, были среди них и те, кто начинал понимать, что, несмотря на все невзгоды, свалившиеся на них, им необходимо что-то менять в своей жизни. Именно этим людям я и хотела помочь. Но помочь им надо было на Старой Земле. Переселять их на Новую Землю, которую теперь заселяли люди, сумевшие сохранить самые добрые чувства и выстоять в критической си-туации, я не хотела.

И, наконец, мне необходимо было найти своего отца. За время, прошедшее с моего возвращения в этот мир, я много раз пыталась пробиться к нему, но не могла найти даже намека на его сущест-вование. Я не верила в то, что Михаил Викторович мог его убить. Скорее всего, он был спрятан в такие катакомбы, сквозь которые даже мне трудно видеть происходящее.

Таким образом, положив начало освоения Новой Земли, я занялась Старой. Я не собиралась облегчать никому жизнь, поэтому не появлялась на увядающей планете сама. Я посылала своего двойника. Своим двойником я называю часть меня, которая обладает моим разумом, но не обладает моим телом. С помощью двойника я могу быть в нескольких местах одновременно. Раньше мой двойник был чистым астралом, то есть мог только созерцать происходящее и находить нужные мне предметы или нужных людей, теперь же я научилась создавать двойника, полностью дублирующего меня. Этого двойника видел собесед-ник. Он мог разговаривать с ним. Единственное, что отличало его от меня – он был как гологра-фическая проекция, то есть внешне это была я, но, если прикоснуться к двойнику, то пройдешь сквозь него, почти ничего не ощутив.

Первыми моими собеседниками на Старой Земле должны были стать молодой ученый Андрей и его супруга.

* * *

Я долго, слишком долго блуждала по вселенной и теперь знала такие уголки внешнего мира, о которых не догадывался ни один человек. Я не хотела надолго оставлять свое тело в безвоздушном пространстве, поэтому, вспомнив об одной планете, на которой существовала атмосфера и начинала зарождаться жизнь, переместилась туда. Оставив свое тело в центре лабиринта пещер внутри гор этого острова, я перенеслась на Старую Землю. Андрей сидел около супруги. Жизнь едва теплилась в ее теле. Я почувствовала огромную печаль, окуты-вающую их.

Она с усилием подняла руку и указала на меня.

— Ты видишь это, дорогой? Возможно, я бре-жу…

Он обернулся и посмотрел на меня. Он ни о чем не просил. Бесконечная усталость навалилась на него. Он ждал вместе с ней, ждал, когда все кончится, и она умрет. А после ее смерти он ждал своей.

— Вы вынесли себе приговор? Оба? — я прошла вглубь комнаты и без приглашения села на свободный стул.

— Что вы говорите? — женщина с ужасом взглянула на меня. — Он здоров!

Я видела, как любит она его. Любит настолько, что хочет освободить.

— Нет! Он болен! — заверила её я. — Болен ещё более, чем вы – он хочет умереть вместе с вами.

— Вы можете ей помочь, но вы не вмешаетесь, правильно? — Андрей смотрел на меня почти с ненавистью.

— Нет, не правильно, — я покачала головой, видя, что разговор этот может ни к чему ни привес-ти. — Я смогу помочь только в том случае, если вы оба захотите моей помощи и поверите в ее возмож-ность.

И тут что-то случилось… Волна надежды обдала меня. Она хотела жить, а он… он хотел, чтобы она жила. Я сказала, что хочу им помочь, и они поверили. Они надеялись на меня, как на бога, но этого было мало! Мне нужно было, чтобы они поверили.

— Этого мало! — сказала им я. — Вы должны поверить!

— Как? Как мы можем поверить?! Вокруг разруха, нищета! — женщина смотрела на меня.

Я задумалась. Эля… Ее зовут Эля.

— Эля, вы знаете, что последнюю тысячу лет люди не болели? — спросила её я.

— Да, но тогда работала корпорация. Вы оста-новили ее! — с болью в голосе воскликнула женщина.

— Не я остановила корпорацию, но теперь это не имеет значения! — я начинала злиться. — Вы должны поверить!

— Как? — Эля всё ещё сопротивлялась.

— Сделайте усилие! — я поймала себя на том, что разговариваю с этими людьми, как с рабами, а это было недопустимо. Я понизила тон и добави-ла: — Представьте, как вы будете жить дальше. Вы любите друг друга.

— Я бы делала все, чтобы Андрей был счастлив, — надежда росла, росла все больше и больше. — Я хочу жить рядом с ним. Я хочу… я хочу детей!

Взрыв! Эмоции взяли верх. Нет, это была уже не надежда, это была вера. И эта вера открыла мне ее душу, возможность работать с ее полем. Я сделала небольшое усилие и очистила ее тело.

— Теперь дело за вами, — устало сказала ей я. — Если захотите, будете жить долго и счастливо.

— Что нам для этого нужно сделать? — странно, как быстро ненависть заменяется обожанием. Он смотрел на меня, и в глазах его я читала такое почтение, которого не видела еще ни у кого.

— Я же сказала – верить! Верить и любить, — ответила я.

— Чем мы можем отблагодарить вас? — почув-ствовав, что я собираюсь уходить, Андрей встал.

В тот момент я ощутила нечто странное в его отношении ко мне, но не придала этому значения, подумав, что, возможно, ошиблась. Как потом оказа-лось, ошибкой было именно то, что я так подумала.

— Пожалуй, ничем. Хотя… — я остановилась; мысль об отце не покидала меня в последние дни.

— Что? — Андрей, кажется, немного испугался.

— Можно я просканирую ваши воспоминания? — попросила его я.

Андрей смотрел на меня с удивлением, мне даже показалось, что я заметила в его глазах первобытный ужас. Он быстро опустил взгляд, не торопясь с ответом.

— Я объясню, — опередила я его вопрос. — Моя семья. Она исчезла. Вы много общаетесь с Михаилом Викторовичем.

— При чем здесь он? — тихо спросил мой собе-седник.

— Последнее сообщение, которое я получила от отца… В нем говорилось, что именно люди Михаила Викторовича подъезжали к дому, — я старалась не волноваться, и мне казалось, что внешне мне это удалось.

— Это он… Он убрал вас из корпорации? — Ан-дрей всё ещё смотрел в пол.

— Да. Но на вашем месте я бы не сообщала ему, что знаю об этом. Моя семья уже исчезла, — предупредила я молодого учёного.

— Мы должны бороться! — вмешалась в наш разговор Эля.

— Нет! Это не имеет смысла, — резко возразила я, затем, более спокойно спросила её мужа: — Так что? Можно?

— Да, конечно, — тихо ответил он; но мне показалось, в другой ситуации он вряд ли бы согласился на это.

Я не стала рассматривать моральную сторону проблемы. Мне нужна информация, и я получила хоть и неохотное, но всё же согласие на её приобретение. Возможно, этому человеку и есть, что скрывать, но мне необходимо было только то, что касалось моего отца. За доли секунды я переписала все воспоминания Андрея в свою память.

— До свидания, — попрощалась я.

— Но вы хотели… Уже все??? — Андрей снова поднял взгляд на меня; в глазах его читался суевер-ный ужас. — Вы ведь могли не спрашивать! Я ничего бы не понял!

— Я не имею право вмешиваться в ваши воспоминания без вашего согласия, — мягко напомнила я ему о моральной стороне дела.

— Если у нас случиться беда, — вмешалась Эля, — нам можно обратиться к вам?

— Конечно! Возьмите это, — я синтезировала маленький передатчик. — Позовите меня. Я приду, если у меня будет возможность. До свидания.

И я исчезла…

* * *

Андрей… Андрей…

Вся его жизнь была у меня на ладони. Я сидела в углублении, похожем на кресло в самом центре горы на планете, которую выбрала убежищем для моего тела во время моих путешествий, и пропускала через себя его воспоминания. Я должна была отобрать те из них, где мог быть намек на местоположение моего отца, но детские воспоминания Андрея были настолько интересны, что я не могла пропустить их мимо.

…Вот он, маленький шкодник, бежит по зеленой лужайке, рядом со своим домом. Коленка его ободрана. Ему всего пять лет. Ему больно, но он не будет плакать. Он снова полезет на это дерево. Ведь это так интересно! Мама бежит ему навстречу. “Если будешь хорошим мальчиком, то, когда вырастешь, поступишь работать в корпорацию”. Она приложила к его коленке какую-то белую штучку, и царапины исчезли…

…Вот он пошел в школу. Они такие страшные, эти шлемы, которые учитель-раб надевает им на го-ловы. Но никто не возмущается, никто не боится, он смелый, он не покажет виду, что испугался. Вот шлем уже на голове. А это совсем не страш…

…Вот он выпускник университета. Ему вручают красный диплом и распределение в научный отдел корпорации. Он так горд своими успехами. Он будет работать с передовыми учеными современности…

…Эля, лаборантка корпорации. Как бы познакомиться с ней? Она так мила. Он, всегда такой смелый, не может подойти к ней, почти девочке… Вот он набрался смелости и пригласил ее пообедать вместе, потом в театр…

…Свадьба. Как он счастлив! Эля вся сияет. Она самая прекрасная девушка в мире! Ее платье переливается всеми цветами радуги. Он надевает ей кольцо, которое выбрал месяц назад. Это самое красивое кольцо, которое он видел…

…Что случилось? Начали отключаться все системы жизнеобеспечения планеты. Глава корпорации исчезла. Михаил Викторович взял на себя руководство в это трудное время. Он должен поговорить с отцом Елены…

Вот оно! Я перерабатывала дальнейшие воспо-минания, не обращая внимания на духовную их сторону. Я нашла! Теперь я знаю, где их искать. Отец! Жив ли ты?

* * *

Я вернулась на спутник уставшая, как никогда. Я должна набраться сил, составить подробный план и только тогда, только после всего этого я могу попробовать вызволить их. То, что я увидела в воспоминании Андрея, начисто лишило меня сил. Михаил Викторович попытался реге-нерировать память Андрея, но я восстановила ее ниточка за ниточкой. Я сделала это со своей памятью, смогла сделать и с его. Мой отец… Они отключили его в первую же секунду пребывания в нашем доме, просто лишили его сознания. В бессоз-нательном состоянии его доставили в самую сердцевину рабочих механизмов корпорации. На во-просы всегда звучал один и тот же ответ “он преда-тель, его надо изолировать”. Когда же ученые стали настаивать на том, чтобы его вывезли оттуда, им модернизировали память. Рабочие механизмы корпорации… Старые рабочие машины… Только очень сильный организм смог бы выжить в таких условиях такое количество времени. Жив ли ты, отец?

— Что с вами, госпожа? — Луна зашла в мою комнату.

— Помоги мне!

Луна подняла меня и уложила в постель. Как в детстве… Отец укладывал меня, совсем заморенную после долгого дня. Мама… Я не знала ее и никогда не спрашивала у отца, где она и что с ней. Отец… Он всегда был рядом. Когда я болела в детстве, когда радовалась первым успехам. Я была его жизнью. Создание корпорации – это была его идея. Рай на Земле. Ни болезней, ни смертей. Как он пе-реживал, узнав, что корпорация будет черпать энергию, которую будет перерабатывать именно мой организм… Как он боялся тогда за меня… Но все обошлось и он радовался вместе со мной… Он был в курсе всех моих дел пока… пока я не исчезла. Тогда, впервые в жизни, я исчезла, не сообщив об отъезде…

Мне нужно успокоиться, отключить чувства и попытаться помочь ему, помочь так, как если бы это был чужой человек. Я сделала глубокий вздох и начала приводить в порядок свои чувства. Я выкинула из головы все те мысли, которые причиняли мне боль. Я не смогу помочь ему, будучи двойником. Я должна попасть туда сама, то есть снова включить систему. Я не хотела давать людям повод думать, что издеваюсь над ними, но… У меня не было иного выбора. Я сделала над собой усилие, закрыла глаза и уснула, просто уснула, без сновидений, без мыслей, без проблем. Восемь часов… Подожди меня еще восемь часов. Ты дольше ждал. Подожди еще чуть-чуть…

Когда я проснулась, Артур стоял возле меня.

— Что ты здесь делаешь? Где Егорка? — я быстро вскочила с кровати, моя нервная система всё ещё была в расшатанном состоянии, и Артур это быстро уловил.

— Я оставил его с Мирой, — голос Артура успо-каивал и вселял уверенность. — Луна сказала, что вам очень плохо. Вы нашли его?

Я поняла, что Артур говорит о моём отце. Он знал, что отец был рядом со мной всегда, как и он сам…

— Ты слишком умен для киборга! — выдавила я из себя.

— Я больше не киборг, — улыбнулся Артур.

— Вижу! Ты стал бессмертным, — я прошла мимо него, собираясь выйти из комнаты, но вопрос слуги остановил меня и заставил оглянуться.

— Бессмертным, госпожа? — Артур удивлённо смотрел на меня.

— Ты имеешь человеческую душу, но тело твое не человеческое, — терпеливо попыталась объяснить я ему. — В твое устройство заложена модель самовосстановления. Ты больше не киборг, ты прав. Но ты и не человек. Ты – бессмертный.

— Я не могу умереть? — Артур, видимо, всё ещё не понимал сути того, что я пыталась втолковать ему.

— Можешь, если, например, сожжешь свое тело дотла в солнечном ядре, — пожав плечами, ответила я. — Но я заложила в тебя программу самосохранения. Эта программа переродилась в желание жить. Ты никогда не захочешь убить себя. Ты был создан, чтобы помогать, и ты всегда будешь помогать тем, кто нуждается в твоей помощи. Ты – бессмертный! Прости, мне нужно идти!

— Я с вами, госпожа! — с быстротой молнии Артур встал между мной и дверью. — Я смогу вам помочь везде, где может отказать ваше тело.

— Ты забыл о моей защите! — возразила ему я, напоминая о возможностях моего организма.

— Вчера вы почти лишились её! — меня удивляла возникшая в нём способность противоречить мне. — Это может повториться вновь! Что это? — он поглядел на маленький пластиковый шарик.

— Я познакомилась с одним человеком, и он позволил просканировать его память, — я погладила шарик. — Я записала сюда его воспоминания, здесь вся его жизнь… Возможно, когда-нибудь, когда мне будет очень тяжело, я вспомню, что я не одна… Пойдем, ты, кажется, прав, в том, что можешь помочь мне.

* * *

Вчера я собиралась составить подробный план. Но теперь… теперь у меня уже не было никакого плана. В голове сидело только его освобождение.

— Госпожа, — Артур легонько коснулся моей руки. — Вам надо успокоиться. Это может быть засадой.

Да, он прав! Скорее всего, они используют отца как наживку. Михаил Викторович знает, что если я пойму, в каком месте они держат моего отца, я пойду за ним. Они не учли только того, что помехи от атомных машин не позволяют мне вычислить его местоположение.

— Вы должны продумать все до мелочей. Нельзя совершить ошибки. Ошибка может стоить жизни как вам, так и ему. Вряд ли он сейчас в состоянии защищаться. И вы не сможете защитить его, если не защитите себя.

— Я даже не могла подумать, что они способ-ны…

— Теперь вы знаете – они способны на все! Мне легче, я умею отключать свои чувства, — улыбнулся Артур.

— И я смогу! Пойдем!

— Подождите, я возьму перемещатель и регене-ратор, — остановил меня слуга.

— Они нам не нужны! — я готова была отпра-виться на помощь отцу прямо сейчас.

— Вы переоцениваете свои силы! Они нам могут понадобиться, — Артур внимательно посмотрел на меня и покачал головой; я сама создала его таким, он видит все мои эмоции, ощущает все мои чувства…

— Ты прав, бери, — сдалась я. — Спрячь их, чтобы они не поняли, что у нас они есть. Создай за-щиту от обнаружения.

— Всё будет сделано так, как должно быть, гос-пожа! — я видела, что он старается успокоить меня. Но, кажется, он понимал, что вернуть мне душевный покой в настоящее время может только один человек – мой отец.

— Проживание среди людей пошло тебе на пользу. Ты стал мудрым!

— Я умею усваивать чужие знания и мудрость. Вы сами создали меня таким. Теперь мы готовы, — кивнул головой Артур.

Я вязла его за руку и впервые в жизни произ-несла:

— Спасибо тебе!

Я никогда не благодарила рабов, но Артур… Он заслужил мою благодарность.

— Нет, госпожа! — покачал он головой. — Вы не должны благодарить меня. Кем бы я ни стал, я навсегда останусь вашим рабом.

— Я знаю, но все равно, спасибо. Пора!

Я переместила нас в одно из пустых служебных помещений корпорации. Переместить нас в машин-ный центр я бы не смогла. Корпорация снова заработала. Нас будут ждать во всеоружии. Теперь они знают, как заставить меня сделать всё, что они захотят. Как удачно, что Артур не оставил меня в этот момент, а настоял на необходимости своего присутствия!

— Госпожа, вы можете поставить защиту на свое поле? — спросил меня Артур.

— Это не имеет смысла, — ответила я. — Они ждут нас там, внизу. Михаил Викторович оказался прав. Я сама пришла к ним…

— Простите, госпожа? — конечно же, Артур не мог понять моих последних слов; его не было рядом со мной, когда я сделала последнюю из своих глупостей, посетив это место и наговорив здесь всякой совершенно бесполезной ерунды, которая заставила людей, видевших меня в тот момент, проникнуться ко мне лишь ещё большей не-навистью.

— Ничего, просто мысли вслух, — пробормотала я.

Мы вышли из служебного помещения и, не прячась, пошли в машинное отделение.

Мы быстро шли по коридорам корпорации. Лю-ди огладывались на нас. Они не скрывали свои чув-ства. Ненависть, желание отомстить и страх… Страх останавливал их. Только страх мешал подойти и ударить, отомстить за все, что они пережили. Не было смысла объяснять им что-то. Михаил Викторович искусно научился модернизировать память. Я старалась не читать их мысли, отрешиться от их чувств. Я не знаю, как поступила бы сама, будь я на их месте. Мы спускались всё ниже и ниже к центру Земли, в святая святых корпорации, в её сердце, губительное для организма человека. Я создала глухую защиту для своего тела. Но даже я чувствовала, как каждая частичка молит о помощи. Я создала защиту для Артура.

— Спасибо, госпожа!

— Надо было попросить. Ты прав, я становлюсь рассеянной!

Вот оно – машинное отделение. Я открыла дверь тамбура, и мы вошли. Тут же дверь автоматически закрылась. В шкафу висели два скафандра. Я хотела войти без них, но Артур почти заставил меня надеть один, сам же натянул другой.

— Только два, — пробормотал он. — Они нас действительно ждут.

Мы открыли дверь машинного отделения и за-шли.

— Отец! — он лежал на специально принесенной сюда кровати, крепко пристегнутый ремнями.

— Он без сознания, — Михаил Викторович ото-рвался от противоположной стены.

Около него стояло еще несколько человек. Он не решился использовать киборгов, так как знал, что я всегда смогу ими управлять.

— Он без сознания с той самой поры, как мы привезли его сюда, — снова подал голос Михаил Викторович. — И они тоже, — указал он в противоположную сторону помещения.

Я оглянулась. Увидев отца, я не заметила шесть маленьких колыбелек.

— У вас есть сердце? — Артур смотрел на муж-чин с нескрываемым отвращением.

— Если мы не сделали бы этого, погибло бы большее количество людей, — казалось, мир рушится вокруг меня. Иуда… Он стоял передо мной. Андрей… Тот самый Андрей, который предупредил их о моём желании спасти своего отца. Тот самый Андрей, который внёс последнюю лепту в осуществление их плана с моим пленением. Тот самый Андрей, чьи мысли… чьи мысли я не дочи-тала до конца.

Я усмехнулась своей недальновидности. Когда же я поумнею? Меня снова подвела чисто человече-ская черта – видеть в других самоё себя, свои чувст-ва, свои моральные качества… Теперь я была увере-на в том, что сама загнала себя в западню, и с минуты на минуту эта мышеловка захлопнется. Артур был прав, надо было планировать всё более тщательно.

— Перейдем к делу, — продолжил Михаил Вик-торович. — Вы не сможете открыть эту дверь без мо-ей помощи. В этом месте вы не сможете прочитать мои мысли, в которых содержится пароль. Если бы смогли, вы давно бы нашли его. Они погибают. Я спасаю его, — он указал на отца, — и детей. Ты, — на этот раз он указал на меня, — подключаешься к системе под моим контролем. Да! И еще ты воз-вращаешь всех людей, которых увезла отсюда.

У меня не было выбора. Они все тщательно рассчитали. Я переоценила свои силы и, не просчитав ситуацию, полезла на амбразуру. Внезапно я поняла – он готов на все, он умрет, но не выпустит меня, он болен и знает об этом. Мы с Артуром останемся здесь запертыми навсегда, и на наших глазах умрут все эти люди. И отец… И дети…

— У меня другое предложение. Ты отдаешь отца и детей Артуру, и он спасает их. Я не отдам тебе десять тысяч человек за семерых невинных и десятерых, — я посчитала их, — Иуд. Я же, в свою очередь, после того, как ты выполнишь все мои условия, остаюсь в твоем распоряжении в течение суток.

— Не пойдет! — Михаил Викторович смотрел мне прямо в глаза, но я уже знала, что он согласится на мои условия; так же, как и он поступил по отношению ко мне, я не оставляла ему выбора.

— Или, — продолжила я, как будто не слышала его реплики, — мы умрем здесь вместе.

Наконец-то, Михаил Викторович задумался.

— И в течение этих суток ты полностью будешь находиться под моим контролем и выполнишь все, что я тебе прикажу.

— Да, — ответила я.

— Нет! — Артур смотрел на меня с ужасом. — Нет!!!

— Успокойся, — тихо сказала я ему. — Ты зна-ешь – это единственный выход.

— Забирай! — Михаил Викторович с победой смотрел на Артура. — А те десять тысяч… Они все равно без нее подохнут!

— Спаси их! — я смотрела на Артура с моль-бой. — Спаси их, пожалуйста!

— Я спасу их, госпожа, — почти неслышно проговорил он.

— Что вы там шепчетесь? Иди сюда! — Михаил Викторович смотрел на меня взглядом хищника.

— Нет! Сначала я прослежу за их отбытием, — я очень боялась, что он откажет мне в этой просьбе, но где-то внутри я чувствовала, что всё же он позволит мне убедиться в их безопасности.

— Хорошо! —согласился Михаил Викторович. — Помогите ему! — приказал он своим людям.

— Нет! — Андрей вырос перед своим начальни-ком. — А если она обманет?

— Если бы ты её получше узнал, тебе бы было известно, что она никогда не обманывает! — прошипел на Андрея Михаил Викторович. — Иди, выноси детей! На всякий случай, специально для тебя, — обернулся ко мне новый глава корпорации. — Ты не выйдешь отсюда, пока они не исчезнут с поверхности этой планеты!

Я кивнула, согласившись со справедливостью его решения.

Проследив за тем, чтобы отец и дети благопо-лучно отбыли, я повернулась к своему палачу:

— Я в вашем распоряжении! — сказала я ему.

— Пойдем! — приказал он мне.

Мы спустились ещё глубже, в специально оборудованное помещение. В самом этом помещении было безопасно, но вокруг него… Вокруг него находились такие поля, которые мне было не пробить. Посреди комнаты стояло кресло.

— Садись! — услышала я новый приказ.

Я молча села в кресло. На мою голову надели шлем, и я почувствовала, как тело мое потеряло чув-ствительность. Они погрузили меня в кому, бесконечную кому. Тело мое было мне больше недоступно, а душа находилась в темнице. Темнице, из которой не было выхода. Меня не найдут. Они не смогут…

---

Часть VII. Ад

---

Я смотрела на свое тело, через которое перека-чивалось огромное количество энергии, и впервые в жизни не знала, что мне делать. В любой момент своей жизни я находила для себя занятие, но теперь… Я была абсолютно беспомощна. Комнату покинули все. Находиться здесь было небезопасно.

Мое тело лежало неподвижно, к нему было под-ключено множество датчиков. Все системы жизне-обеспечения были подключены искусственно.

Я материализовала своего двойника, сделала для него кресло и усадила его туда. Я больше не знала, что именно я могла бы называть собой. Мое тело было недееспособно. Возможно, что теперь я – это мой двойник? Что я такое?

Я знала, что за поле они включили вокруг меня. Это тончайшее энергетическое поле, из которого состоит человеческая душа. Но поле это неодушевленное. Можно сказать, строительный материал энергетической субстанции живого существа. Человеческая душа отличается от этой субстанции огромным количеством записанной информации и еще чем-то, что я никак не могла уловить. Но одно мне было известно: если человеческая душа попадает в это поле, она раз-рушается. Они быстро учатся. Когда я покинула этот мир, ученые знали, что это за субстанция, но не могли ее создать. Значит, теперь они создают ее. Но как?

И тут я поняла. Поняла все. Страшная правда надвинулась на меня, она давила, опустошала и не давала вздохнуть. Не было большего преступления, чем это. Можно убить человека, но… Я начала сла-беть. Открывшаяся мне истина добила меня оконча-тельно. Кресло исчезло, двойник медленно вернулся в мое тело, и мое сознание отключилось.

* * *

Мои чувства начали возвращаться ко мне, но сознание отказывалось действовать. Я не знала, сколько времени прошло с момента начала моего за-бытья. Я сделала над собой усилие и начала думать. Я была крепко привязана к креслу все в той же комнате, около меня находилось, по меньшей мере, пять человек. Во всяком случае, я видела именно пятерых. Прямо перед моим лицом всплыло лицо Михаила Викторовича. Гнев, который я читала на его физиономии, меня развеселил.

— Добрый… не знаю что – день, утро, вечер… Может ночь? — Я улыбнулась ему.

Он размахнулся и ударил меня по щеке.

— Ты специально… Ты специально это дела-ешь?

— Что делаю? — снова улыбнулась я.

Новый удар.

— А вы знаете, что он разрушает человеческие души? — обратилась я к его сопровождающим. — Да, вижу, знаете.

— Мы разрушаем биоэнергетическое поле чело-века. Души не существует. И жизни после смерти тоже! — Андрей смотрел на меня с такой же ненавистью, как и остальные. — Интересно, вы не дочитали мои мысли или просто решили, что вы – самая сильная?

— И то, и другое. Я действительно сглупила дважды. Во-первых, не прочитала ваши мысли до конца, а во-вторых… во-вторых, слишком переоценила свои силы.

— Хватит болтать! — Михаил Викторович, ка-жется, взял себя в руки. — Мне нужна энергия. Много энергии. То, что ты мне поставляешь – слишком мало. Твое тело почти не работает!

— Так ты же отключил его!

— Но поначалу все шло хорошо!

Да… Скорее всего, когда моя энергетическая субстанция перестала функционировать, мое тело не смогло перерабатывать большое количество энергии. Столько, сколько ему нужно. Корпорация могла работать на той энергии, которую она от меня получила максимум в течение десяти дней. Затем система должна начать отключаться.

— Я здесь нахожусь около десяти дней? — задала я вопрос.

— Да, — автоматически ответил он. — Да какая разница?

— Я обещала подчиняться в течение суток, — снова улыбнулась я. — Мой план перевыполнен.

Новый удар ненадолго лишил меня сознания. Очнувшись, я заметила:

— Вам нравится причинять боль?

Я чувствовала, как кровь струится по моим ще-кам. Подошел Андрей и восстановил мои ткани с помощью регенератора.

— Этого делать было не обязательно, — заметила я. — Ему нравится, когда мне больно. Он все равно снова ударит.

Но Михаил Викторович молчал. Он лихорадочно думал. Было почти заметно, как извилины шевелятся у него в голове.

— Она не может производить энергию, пока находится в коме, — резюмировал он. — Отключите функционирование ее тела, но не отключайте сознание! — прозвучал приказ.

Он вышел вместе со своим эскортом. Со мной остался Андрей. Он начал манипулировать регенератором над системами поддержки моего организма.

— Как ваша супруга? — спросила я его.

— Вы же умеете читать мысли.

— Не сейчас. Сейчас я слишком слаба.

— Она выздоровела. Та энергия, которую вы даете, поддерживает ее.

— А она знает о вашей роли?

— Какой роли? — на его лице появилось недо-умение.

— Роли Иуды, — сказав это, я сразу пожалела о своём ответе. Не нужно было настраивать его ещё больше против себя.

— Вы преувеличиваете свою значимость, — ог-рызнулся Андрей.

— Нет, Андрей, это вы недооцениваете меня, — слова вырывались сами собой; я так ослабла от страшного открытия, сделанного мною десять дней назад, что плохо контролировала свои эмоции.

— Сейчас я мог бы вас даже убить! — Андрей с ненавистью взглянул в мою сторону.

Не желая уподобляться ему, я попыталась успо-коиться.

— Вы никогда не сможете убить меня, — теперь мой голос звучал ровно и гладко, безо всякой тени на состояние души. — Я вам нужна. Нужна как воздух, как жизнь. Но, несмотря на это, для вас ничего не значит моя воля, мои мысли и мои чувства, вы думаете только о себе.

— Хватит болтать! — я видела, что Андрея если и не задела моя последняя тирада, то заставила о чём-то задуматься. — Теперь вы будете работать на меня, а я буду жить за ваш счет! — добавил он. — Жить вечно!

— Вечность – это слишком много! — я видела, что эти слова не повлияли на него, и покачала голо-вой, наблюдая, как он подходит к приборам, отклю-чающим мою мышечную систему. — Что же, живи, пока можешь…

Щелкнул тумблер, и тело мое перестало что-либо ощущать. Как смешно, я все слышу, все вижу, могу думать, но ничего не чувствую. Худшего для себя я даже не могла вообразить. Вечное заточение… Я не могу даже умереть! Но всё же… Вечность – это слишком много…

* * *

Существуют ли поля более тонкие, чем энергетическая субстанция человека? Наверняка, да. Есть ли такая субстанция внутри моего биополя? Я никогда не пыталась изучить свою душу, у меня не хватало на это времени. А теперь… теперь мне понадобились эти знания. И времени теперь у меня много. Целая вечность!

Я бы рассмеялась в ответ на свои мысли, но не могла, к тому же я слишком ослабла. Прежде всего, мне нужно успокоиться, убрать из своей души те чувства, которые причиняют мне боль, вспомнить о чем-то светлом, радостном. Я должна сделать с собой то же, что пыталась сделать с Элей, супругой Андрея. Я должна вернуть себе веру. Веру в себя. Веру в свои силы. Веру в друзей.

Я закрыла глаза и расслабилась. Нет! Тело мое было расслаблено с помощью специальных приспо-соблений моими мучителями. Я попыталась рассла-бить душу, вернуть ей покой и уверенность, вернуть себе себя.

Я стала вспоминать. Вспоминать то, что было тысячу лет назад. Вспоминать себя, вспоминать друзей, вспоминать родных… Незаметно для себя я уснула. Я спала, и мне снился сон. Слишком давно я не могла просто видеть снов, я контролировала свои сны, обучалась во время сна, работала. Сейчас же я просто спала, как тогда, в детстве. И мне просто снился сон. Такой же сон, как у всех людей. Я не знала сон это или явь. Я просто жила и чувствовала. Жила во сне…

* * *

Я шла по лесной тропинке и любовалась яркой весенней зеленью. Солнце только что вышло из-за горизонта, и землю окутывал легкий туман. Траву покрывала утренняя роса. Было слегка прохладно, но солнце уже начинало согревать проснувшуюся природу. Весело щебетали птицы, где-то щелкал кузнечик, назойливо жужжали комары. Я взглянула наверх. Через нежные, полупрозрачные листочки березы просвечивало ясное голубое небо. Не ис-пугавшись, что могу промокнуть, я легла на спину и стала смотреть, как по небу медленно плывут пушистые облака. Они были такие легкие, словно сделанные из той субстанции, которая не подчиняется законам земного притяжения, и приобретали самую разнообразную форму. Вот плывет большой двугорбый верблюд, а это маленькое облачко похоже на кусок пирога, который пекла мне моя бабушка.

— Леночка, — услышала я ее голос, — внученька, дедушка поедет за молоком. Поедешь с ним?

Я встала и побежала на голос. Раздвинув листву, я увидела, как широкая река несла свои воды куда-то вдаль. На берегу стояла бабушка и ласково улыбалась мне. Я посмотрела в неподвижную гладь воды и увидела себя. Но не ту себя, которую тысячу раз видела в зеркале. Нет. Это была я, когда мне было девять лет.

— А можно? — спросила я бабушку.

— Да, принцесса! — дед уже ждал меня за рулем катера.

Я прыгнула в лодку. Взревел мотор. И мы понеслись по широкой реке в ту сторону, откуда взошло солнце. Мне было очень весело. Я опустила руку в прохладную воду, и сноп брызг обдал меня с ног до головы. Я засмеялась… и проснулась.

* * *

Сон вернул мне почти все мои силы. Я полулежала в кресле и на душе у меня снова была весна. Я старалась сохранить это ощущение полного покоя и защищенности. Если бы я могла, я бы улыбалась, но это было невозможно из-за абсолютной неподвижности моего лица.

Итак, я в тюрьме, но я свободна. Свободна как никогда. Свободна, потому что чувствую себя сво-бодной. Свободна более чем любой человек в этом мире. Они поработили мое тело, но теперь я знала, что никто и никогда не сможет поработить мою ду-шу. На самом деле человек является всемогущей субстанцией. И даже когда кажется, что ситуация безвыходна, выход есть. Только этот выход надо найти.

Через меня проходила масса энергии. Я подумала, что никто не обидится, если я использую эту энергию в своих целях. Я не могу изменить всего, я не могу изменить других людей, но я могу изменить себя, я могу развиваться. Пусть сейчас у меня нет выхода за пределы этой комнаты, но я могу заглянуть в глубины своей души, изучить ее до мельчайших подробностей. Должен же быть ответ на вопрос: что же я все-таки такое? Кто я? И зачем?

Я сконцентрировалась и создала своего двойника. Двойник был почти материальным. Если раньше он был видимой, но не осязаемой субстанцией, то сейчас… Сейчас что-то изменилось. Я не могла почувствовать, но я знала, что теперь двойник осязаем. Могу ли я чувствовать с помощью двойника? Я была сразу в двух телах в одном месте. Одно мое тело было бесчувственным и полулежало в специально оборудованном кресле, другое свободно разгуливало по комнате. Я подошла к стене и дотронулась до нее. Да! Я ощутила твердый, прохладный, слегка шершавый предмет. Итак, теперь я умею создавать как неосязаемого, так и осязаемого двойника. Но как различить. Я убрала двойника и вновь создала его, на этот раз очень сильно желая его неосязаемости. Нет! Опять осязаемый. Я проделала этот опыт вновь, потом еще раз… и еще… Я проделала этот опыт несчетное количество раз. У меня было время, много времени. И я просто играла, играла как та маленькая девочка из сна. Играла и веселилась. Мой двойник смеялся, кувыркался, скакал по комнате. И вот, наконец, я поняла. Я поняла разницу. Вот осязаемый. А теперь неосязаемый. Вот полуосязаемый, как вода. Вот хо-лодный, как лед, а вот горячий, как солнце. Я так увлеклась созданием двойников, что поняла, что кто-то входит в комнату, только когда начала открываться дверь. Я растворила своего двойника, и он водопадом обдал входивших и моментально испарился.

Видимо мои глаза меня выдали.

— Развлекаешься? — Михаил Викторович смот-рел на меня, как кот смотрит на мышь перед тем, как съесть. — Хотел поблагодарить тебя. Ты выдаешь замечательную энергию, чистейшую. Я в восторге, — процедил он сквозь зубы. — Ну что молчишь? — Ненависть снова охватывала его.

— Она не может говорить. Тело ей не подчиняется, только глаза, — подал голос Андрей.

— Защищаешь ее. Я ведь знаю, она считает тебя предателем после того, как вылечила твою же-ну.

— Пускай. Мне до этого нет дела. Моя жена и сама бы вылечилась после того, как мы поймали нашу батарейку.

— Ладно, пошли. Жаль, что нельзя здесь установить камеру наблюдения.

— За чем тут наблюдать? — Андрей с удивлением смотрел на начальника.

— Действительно, она ведь обездвижена! Приятно провести время! — обратился он ко мне и вышел вместе со своим эскортом.

Да… Если бы они установили здесь камеру, они бы очень удивились. Но… к сожалению и воздействовать на их мозг я здесь не смогу. Итак, продолжим игру?

Я создала неосязаемого двойника и начала его изучать. Из тела двойника я посмотрела внутрь себя. Чистая энергия. Энергия биополя любого человека. Я попыталась проникнуть глубже. Нет. Не получается. Я закрыла глаза и попыталась отключиться от тела, находящегося в кресле. Это было нелегко. Поток энергии, струившийся сквозь меня, удерживал меня внутри. Я не могла оставить свое тело. Это было неприятное открытие, но я решила попробовать вновь.. и вновь.. и опять… Нет. Ничего не получается. Слишком сильный поток. Я задумалась. Ладно. Для того чтобы изучить двойника, я должна стать только двойником или, хотя бы, максимально отключиться от своего тела. Они держат меня внутри тела с помощью специальных приспособлений и энергии, которая проходит сквозь меня. На приспособления воз-действовать я не могу. Во всяком случае, не знаю как. Энергию отключить тоже не могу. Следователь-но, тело свое оставить на время для меня будет яв-ляться проблемой, большой проблемой. Как макси-мально я смогу отключиться от этого тела? Стоп! Но оставить тело нельзя. Когда душа оставляет тело, оно умирает. Значит, я никогда не оставляла свое тело? Но… Как же тогда я перемещалась в виде неосязаемого двойника и при этом не чувствовала своего тела. Значит, я уже умею отключаться, максимально отключаться, но пока не поняла, что именно я умею. На мой взгляд, я забирала всю духовную субстанцию из своего тела. Значит, не всю… Значит, что-то я все-таки оставляла… И это что-то тоненькой ниточкой соединяло тело с жизнью. А сейчас? Не могу ли я и сейчас оставить это что-то? А что оставлять-то? Круг замкнулся. Проблема вызвала ту же проблему. Забудем на вре-мя…

Итак, начнем все заново! Оставить тело я не могу, мне нужно максимально отключиться от него. Есть! Надо просто заснуть. Элементарно! Не выходить из тела, а просто заснуть. Я же спала и видела сон. Но тогда я спала просто так, а теперь… Теперь надо проконтролировать свой сон. Я миллионы раз делала это. У меня получится. Я за-крыла глаза и сосредоточилась. Надо же… Не засыпается. Как же… Я же спала… Слишком много энергии. Чистой энергии. Моему организму не нужен отдых. Вымотать его? Но как? Чем активнее я работаю, тем больший поток энергии проходит через меня и тем менее мне нужен отдых. Снова довести себя до ручки отрицательными эмоциями? Тогда я вообще не смогу работать, и эти… они снова примчатся сюда. Нет! Надо придумать что-то еще.

Я снова создала двойника. “Думай!” — дала я ему мысленную команду. “Это ты мне?” — спросил он меня. “Идиотизм, — подумала я. — Разговариваю сама с собою”. Никого мыслящего, кроме себя, здесь я создать не могла. Ни киборга, ни какой-нибудь механизм. “Сами того не понимая, они заблокировали все действия, которые я бы могла предпринять, — подумалось мне. — Перекрыли все возможные выходы. Но я все равно что-нибудь придумаю!”

Мой двойник смотрел на меня с недоумением. Точнее, я смотрела на себя. Я подошла к себе и до-тронулась до лба тела, лежащего в кресле. Я ощутила холод под своей рукой. Я нагрела лоб. Приятная теплота прокатилась по телу. Я чувствовала лбом руку своего двойника. В глазах двойника возникло понимание. Он, точнее я, лихорадочно думал. Я начала водить рукой по собственному телу, согревая его, приводя в движение все жизненные органы. Тело медленно приобретало чувствительность. Возможно, они не заметят удвоившийся поток, или решат, что так и должно быть. Только бы все получилось! Я легла на себя и погрузилась в свое тело. Я, полулежащая в кресле, стала лихорадочно изучать тело моего двой-ника. Вот! Я чувствую поток божественной энергии, составляющий душу. А это… Что это?..

Тоненькая ниточка просочилась сквозь мои пальцы, я ухватилась за эту новую для меня субстанцию и медленно, шаг за шагом, стала углубляться в нее. Боже мой! Какая красота! Пустота внешнего мира приобрела для меня смысл. Наитончайшая энергия, первоисточник духовной субстанции. Строительный материал строительного материала. Она настолько тоньше, настолько чище. Как это может быть? Как может существовать такое? Еще раз прокатившись по потоку энергии первозданной чистоты, я запечатлела в памяти каждый элемент, каждую крупинку этого поля. Если записать информацию на частицах этого поля, это будет… Процесс мышления убыстрится во много миллионов раз. Сколько возможностей и… Стоп! Такой энергетический двойник сможет пройти сквозь то поле, которое они установили вокруг моей комнаты. Он пройдет свободно и оно не повредит ему! Бог мой! Я свободна. Пусть тело мое заперто здесь, но сама я… Но сначала нужно научиться создавать такого двойника. И желательно, чтобы он был видимым. Так! Кто-то идет… Я растворила в себе своего двойника, вновь оказавшись только в физическом теле. Мое тело снова потеряло чув-ствительность, и на нем остались жить только глаза. Я все вижу, все слышу и ничего не чувствую… Удивительно!

Дверь открылась.

— Сделай так, чтобы она могла говорить! — ус-лышала я приказ Михаила Викторовича.

— Хорошо, но не вижу смысла, — ответил Анд-рей.

— Я не смысл тебя прошу искать, а заставить ее говорить! — зарычал на подчинённого начальник.

— Пожалуйста, пожалуйста… — Андрей повер-нул какой-то тумблер.

“Да, кстати, надо как следует изучить эти при-способления”, — подумала я и почувствовала, как моя голова вновь обрела чувствительность. Но увы! Только голова.

— Что ты тут творишь, черт тебя подери! Почему скачет энергия? Отвечай! — из глаз Михаила Викторовича сыпались искры.

Я улыбалась и смотрела на него. Он резко пошел на меня.

— Только не надо опять ее бить! — взмолился Андрей. — Это не поможет. А этот регенератор здесь барахлит.

— Отвечай! — прошипел Михаил Викторович.

— А что случилось? Что-то не так? — и я громко рассмеялась.

— Что так развеселило тебя? — его шёпот любо-му другому показался бы преддверием ада, но меня он смешил всё сильнее и сильнее.

— Что вас не устраивает? Я перерабатываю для вас энергию… — с трудом сдерживая смех попыталась объяснить я, не веря, впрочем, что в таком состоянии он может что-то понять.

— Она скачет, твоя энергия! То взлет, то паде-ние, — шипел он, всё более и более приближая своё лицо к моему.

— Пусть скачет! Мне-то что? — так же шёпотом ответила я.

— Послушай! Я сделаю твою жизнь невыноси-мой. Я буду приводить сюда людей. Без скафандра. Одного за другим. Пока ты не начнешь подчинять-ся, — злоба исказила его лицо до неузнаваемости.

Улыбка сползла с моего лица. Андрей в ужасе обернулся. Неужели этот мальчик может сопережи-вать? Но я отогнала от себя эту мысль, один раз уже заставившую меня заплатить за себя.

— Я ничего не могу сделать, — уже более спо-койным голосом сказала я. — Раньше я генерировала энергию, будучи свободной. Моя система свободно функционировала. Сейчас моя система отключена и все зависит только от моего состояния души. Чем мне хуже, тем меньше энергии. Я забавляюсь тем, что размышляю. Надо же мне чем-то заниматься. В конце концов, у вас целый Ученый Совет. Сделайте стабилизатор. Это так просто!

— Это действительно не сложно, — вмешался Андрей. — Мы просто не подумали об этом.

— Ладно, пошли! Развлекайся дальше! — он по-шел к двери, Андрей – за ним. — А ты куда направился? Отключи речевые центры. — Михаил Викторович со злостью захлопнул дверь.

Я с улыбкой смотрела на Андрея. Он взглянул на меня.

— Я правда… Я хочу жить… Я не хочу умирать. Моя жена, она ждет ребенка. Я знаю, он монстр, но…

В ответ на его тираду мои брови удивлённо по-ползли вверх.

— Ничего. Я все понимаю. Делай свое дело и иди! Я найду, чем заняться, — господи! Я опять начинаю жалеть этого субъекта! Нужно остановиться!

— Я… может я смогу чем-нибудь помочь? Только не просите меня о… — начал он.

Мне уже порядком начало надоедать его запо-здалое раскаяние.

— Не попрошу. Иди! Кроме того, о чем не надо тебя просить, ты мне ничем не можешь помочь! — уже более грубо сказала я ему.

— Я люблю свою семью! — виноватым голосом произнёс он.

— Я знаю. Ступай! Иди же! — я уже почти кри-чала, выпроваживая его из своей темницы.

Андрей щелкнул тумблером и вышел.

Так, так, так! Мальчик нервничает. Если он мне поможет, его убьют. Но сначала убьют его жену с ребенком. Пусть мучается! Видимо, в этом состоит его наказание – видеть, как издеваются над другими людьми, и старательно беречь собственную шкуру.

Итак, двойник. Новый двойник. Супердвойник. Я погрузилась в воспоминания и снова ощутила тончайший поток первозданной энергии. Я закрыла глаза. Поток омывал меня теплыми лучами, они струились внутри моей души, очищая ее и возрождая забытые воспоминания. Я ощущала этот поток каждой частичкой своего духа. Я погружалась в теплые лучи потока и выныривала из них снова. Бесконечная энергия. Всеобъемлющая, всеохватывающая. Возможно, где-то есть поток более тонкий и прекрасный, но пока… Пока именно этот поток был моим спасением, моей надеждой, моим будущим. Я попробовала собрать эту энергию, но она проходила сквозь меня. Я не могла ее зафиксировать, я никак не могла создать что-то из нее, тем более создать двойника. Но я смогу, у меня много времени. Я изучу законы, которые управляют этой энергией. Я смогу! Пусть на это потребуются годы, века, тысячелетия. Я сделаю это и освобожусь. Теперь я точно знала, что стены моей темницы не являются нерушимыми, как и любые другие стены любой другой темницы.

День проходил за днем, а я никак не могла по-нять, что же мне делать с этой энергией, энергией первозданной, прекрасной и недостижимой. Я думала, думала, думала, но мысли мало помогали мне, ибо энергия, движимая моими мыслями была более плотной и жесткой, чем та, о которой я пыталась размышлять. Я понимала, что познать эту энергию я могу только изнутри нее самой. Я не могу создать микрочип с помощью топора. Для этого нужны иные инструменты. Я не смогу работать с наитончайшей энергией с помощью энергии более плотной. Я должна использовать нечто более тонкое.

Я размышляла снова и снова и, наконец, поняла, что для того чтобы работать с этой, новой для меня, энергией, я должна развить эту энергию внутри себя. И первым моим шагом стало создание из первозданной, нетронутой энергии мысли, процесса, переносящего мои чувства, мои желания, мой внутренний мир от меня ко мне.

Минул год. И я, наконец, смогла найти ту частицу в потоке энергии, где я записала первую светлую мысль, первое впечатление детства, которое посетило меня. Дальше процесс шел со все возрастающей скоростью. Я дублировала информацию, заключенную в моем энергетическом поле в этот новый поток и тем самым смогла за-фиксировать сам поток. Из потока сверхэнергии, открытого мною, я смогла вычленить некоторую субстанцию, зафиксированную и стабили-зированную моими воспоминаниями. Из этой суб-станции я и сотворила своего двойника. Двойник был совсем не похож на того, которого я создавала ранее. Он не был ни видимым, ни осязаемым, он мог только наблюдать, не совершая никаких физических действий. Но после года заточения этот двойник был моим избавлением. Итак, сотворив двойника, я вышла за пределы своей темницы.

---

Я отдавала себе отчет в том, что никто не смо-жет засечь меня, а значит, я не смогу общаться ни с одной известной мне живой душой. Я смогу обучать-ся, развиваться, наблюдать. Но я не смогу ни помочь, ни попросить помощи. Мир мой увеличился, но то, что больше всего меня беспокоило – недостаток общения – не исчезало из моей жизни.

Прежде всего я захотела узнать, как мой отец. Смогли ли они ему помочь? Здоров ли он? Жив ли?

С помощью нового двойника я быстро определила его местоположение и в считанные мгновенья достигла Новой Земли, где, как потом оказалось, и обитал мой отец вместе с Артуром и Егоркой. Они соорудили себе большой каменный дом с печкой и допотопным водопроводом, который состоял из огромного бака, стоящего на крыше дома и пластиковой конструкции, которую наверняка сотворил Артур с помощью регенератора. …А ведь я запретила им пользоваться. Хотя… Возможно, мой отец попросил его. Отец выглядел здоровым, но очень грустным. Я погладила его по щеке. Он, конечно, ничего не почувствовал. Я обняла бы его, если бы смогла. Но нет, даже Артур не чувствует моего присутствия. Слишком тонкое вещество было использовано для создания моего бестелесного “я”. Егорка, как ты подрос за этот год, возмужал! Как я скучала без вас, родные мои.

Я говорила с ними, но они не слышали меня. Я села рядом с ними, но они не видели, что я здесь. Я не сумела дать им знать о своем присутствии.

Артур разжигал печь. Отец сидел за столом и показывал Егору, как нужно лепить фигурки из глины. Когда я была маленькой, отец так же, как сейчас, сидел со мной и лепил фигурки. Потом мы их раскрашивали, обжигали. У меня была огромная коллекция таких фигурок. В этом же мире, где люди занимались только борьбой за выживание и добычей еды, эти фигурки могли стать незаменимыми в торговле. В любое время, во все века люди ценили красоту. Возможно, эти маленькие глиняные животные и человечки помогут дорогим моему сердцу людям выжить в этом суровом мире.

Я вышла из дома и медленно пошла вдоль возделанных полей. Мне некуда было торопиться. Я так же, как обычно, находилась сразу в двух телах и, если мои тюремщики прибудут, я всегда смогу вернуть свое второе “я” незаметно для них. Хотя, возможно, этого и не надо делать. Они вряд ли поймут, что я “раздвоилась”. Полей было много. Урожай выдался на славу. Луна добросовестно следила за тем, чтобы погодные условия были благоприятны. Люди, судя по тому, что я видела, были счастливы. За этот год на Новой Земле появилось много малышей. Дети были чем-то новым для этих людей, непостижимо возвышенным, дарующим счастье и любовь. Новые чувства, новые эмоции, новая жизнь. Их опасения по поводу неминуемой смерти, по всей видимости, рассея-лись. Скорее всего, они поняли, что лучше прожить короткую жизнь человека, чем бесконечную жизнь робота.

Итак, на этой Земле все происходило именно так, как было задумано. Люди сеяли зерно, приручали скот, создавали произведения искусства…

Меня немного встревожило то, что Артур вос-пользовался запрещенными на планете приборами. Но пока об этом никто не знал, можно было не волноваться. Мне нужно найти остальных рабов и посмотреть, что делают они. И я начала с Александра.

Александр поселился на одном из южных континентов планеты. Это была страна пустынь и горячих ветров. Он жил на берегу большой реки в небольшой хижине. Местные жители считали его кем-то вроде суперлекаря и суперсоветчика и обращались к нему за помощью по любым вопросам.

Александр с удовольствием помогал им. Он ведь и был создан для того, чтобы помогать. Я видела, что его энергетика растет, и в скором будущем он, так же, как и Артур, станет бессмертным – человеком, хранящим тайну бытия и само бытие. Необходимо подготовить его к этому, но как это сделать, будучи невидимой и неслышимой всеми, я не знала.

Еврия жила на самом большом материке. Кли-мат там был континентальным. Зима сменяла лето, а лето зиму. Люди строили деревянные избы подобные той, в которой меня, лишенную памяти, приютили на одну ночь сердобольные крестьяне. В избах были большие печи, но полы были не земляные, а тоже деревянные.

Еврия играла роль знахарки, травницы и жила на опушке леса в таком же деревянном доме, как и другие. Поначалу я не поняла, почему она поселилась на отшибе, но потом, по мере того, как я знакомилась с людьми, живущими рядом с ней, мне стало ясно, что мужчины боятся ее за ее ум, а женщины опасаются, что очень красивая девушка уведет их мужей. Таким образом, как это не покажется странным, единственный человек, который мог бы спасти их здесь от любой невзгоды, оказался отвергнутым всеми. Но Еврия не унывала. Она помогала тем, кто обращался к ней за помощью, и тоже одушевлялась по мере общения с людьми окружающими ее. Она казалась мне доброй монашкой, которая прощает всем все невзгоды и беды, принесенные ей. Еще одна будущая бессмертная. Как она воспримет свое предна-значение? Ведь она даже не знает, что она не чело-век. Что с тобой будет, Еврия, когда ты поймешь, что другие стареют, а ты… ты остаешься такой же, какой я увидела тебя в первый раз? Что будут го-ворить о тебе люди, которые уже сейчас считают тебя ведьмой?

Миру я нашла на самом длинном континенте планеты, который простирался от южного до север-ного полюса Новой Земли. Во время подготовки пла-неты к заселению этот материк разбился на два почти одинаковых куска, между которыми образовался небольшой пролив. Мира жила в северной части южной половины континента в ма-леньком соломенном доме, покрытом глиной. Так как место ее жительства было почти на экваторе, ей не нужно было утеплять жилье, и она так же, как и другие люди, жившие рядом с ней, ночевала почти под открытым небом. По всей вероятности, такие домики спасали людей от дождей и назойливых насекомых. По правде говоря я даже не предполагала, как можно защититься от насекомых в соломенной хижине, и лишь когда увидела, как жители этих миниатюрных строений раскуривают внутри хижины какие-то травы, поняла, что именно защищает их от маленьких непрошеных гостей.

Хотя Мира была не менее красива и умна, чем Еврия, ее не изгоняли из поселения. А люди, жившие в нем, уважали и любили ее. Видимо, женщины, которые жили в этом поселении, не слишком боялись потерять своих мужей, а мужчинам не настолько претило то, что с ними ря-дом живет женщина, мудрость которой превосходит их собственный ум.

Венус оказался на самом маленьком континенте Земли, почти острове. Он, также как и Мира, жил в районе экватора и так же, как и Мира, пользовался соломенной хижиной с глиняной крышей. В поселении его уважали за его ум и храбрость. Люди ценили его доброту и отзывчивость.

Луна же с тех пор, как я видела ее в последний раз, так и не покидала спутника и внимательно сле-дила за всеми системами, которые под ее надзором работали безотказно. Также в ее обязанности входила регулировка климатических условий планеты, с которой она также успешно справлялась.

Итак, все мои киборги обретали человеческие качества и их энергетические поля все более и более напоминали душу человека. Но, если Артур уже стал бессмертным и спокойно и стойко перенес это известие, то все остальные… Они не могли даже предположить, что они – не люди и сознание того, что они станут бессмертными, может вызвать шок, учитывая то, что они обретут человеческую душу. Как бы то ни было, я должна каким-то образом пре-дупредить их об их будущем предназначении и помочь им справиться с таким странным для них известием. Мало того, через несколько лет станет просто необходимым их переселение от тех мест, где они живут в настоящее время, поскольку люди, живущие с ними, начнут подозревать неладное, видя их бесконечную молодость и силу.

Проверив положение вещей на Новой Земле, я должна была понять, что происходит на Старой. По-этому как только я убедилась в том, что колонизация новой планеты проходит по плану, я переместилась в корпорацию.

То, что я там увидела, превзошло все мои ожи-дания… Страх… Страх сковал Старую Землю. Люди боялись, боялись все до единого. Боялись нечаянно сказать лишнее слово, сделать лишнее движение, боялись за себя, боялись за свои семьи.

Михаил Викторович не ограничился тем, что захватил власть. Ему надо было прочувствовать эту власть, ощутить себя правителем Вселенной. Он возвел себя в ранг Спасителя Мира и требовал, чтобы его называли именно так, и никак иначе. Он считал себя вправе решать, кому следует жить, а кому умереть. И неугодные исчезали. Ходили разные слухи о том, куда пропадают люди. Но никто из живущих на Старой Земле не знал той ужасной действительности, которая открылась мне.

За долгие годы своих изысканий в области изо-терики я поняла, что человек – это не тело, внутри которого находится дух, человек – это сам дух. Тело же на определенном этапе развития духа помогает ему найти и понять самого себя. Прожив отведенное ему время, тело умирает; информация, добытая человеком за время жизни тела, записывается на специальные энергетические носители, которые являются частью энергетического поля человека и на генетическом уровне передаются как самому человеку, возрождающемуся вновь в новом теле, так и его детям. Именно таким образом на этом этапе развития накапливается информация. И самым главным носителем информации является душа. Моя ошибка заключалась в том, что, дав людям бессмертие, я прекратила взаимообмен этой информацией, тем самым прекратив развитие цивилизации. Детей рождалось очень мало, так как бессмертным не нужно было продолжать свой род, они сами были своим продолжением. Концом этого этапа развития, по моему мнению, должно было стать вливание данной человеческой души в информационное поле Вселенной, где она сможет черпать необходимую для себя информацию. Скорее всего, именно в этот момент человек больше не нуждается в смерти.

Михаил Викторович же не просто убивал невинных людей, как это делали многие диктаторы до него, он уничтожал душу человека, превращая ее в то энергетическое поле, которое он создал вокруг комнаты, в которой я находилась.

Очень немногие на Старой Земле знали о суще-ствовании концентрационных лагерей, обнесенных такими полями. Попадая в такой лагерь, человек погибал мучительной и болезненной смертью. Погибал навсегда, без возможности перерождения. Уничтожался дух, уничтожалась личность, уничтожалась вся информация, полученная человеком за долгие годы жизней и периоды перерождений. Уничтожалась святая святых жизни – сама жизнь.

Если то, что происходило на Новой Земле, тре-бовало моего присутствия ради психического состояния пятерых будущих бессмертных и моего отца, то происходящее на Старой Земле требовало немедленного вмешательства. Возомнив себя Богом, Михаил Викторович стал не созидать, а уничтожать. Ему нравилось, когда люди склонялись перед ним, называя его Спасителем Мира. Ему нравилось и то, что его имя произносилось исключительно со страхом даже его единомышленниками, даже его друзьями, даже теми, кто работал с ним и для него.

Я смотрела на монстра, созданного мной, я смотрела на творения рук его и не могла поверить, что когда-то робкий человек, любящий отец, пре-красный семьянин превратился в самый большой Ужас, который только можно было представить.

Что я могу сделать? Я фантом, я ничто, пучок энергии, которую не может засечь ни один прибор, ни один человек, ни один зверь. Я должна вернуться, вернуться в свою темницу и продолжать работать. Я должна научиться, найти тот путь, с помощью которого я смогу управлять этой энергией, а не только использовать ее. И у меня больше нет времени. Ни одной лишней минуты или секунды. Я создала этого монстра, и именно я должна уничтожить его правление навсегда, уничтожить его власть до того, как его гордыня уничтожит весь мир.

* * *

День проходил за днем. Я не замечала, когда приходит ночь, а когда наступает утро. Изнутри своего фантома я пыталась построить поле, то энергетическое поле, с которым смогла бы работать. Но что-то ускользало от меня. Я никак не могла нащупать ту тонкую паутину мыслей, которая соединила бы меня с созидательной энергией этого поля. Я знала, что именно это поле является строительным материалом того поля, из которого состоит информационная система человека, но никак не могла понять, как сложить кирпичики, чтобы получился дом. Мой немой фантом не мог мне помочь. Я снова и снова пыталась соединить мельчайшие частицы поля воедино, и снова и снова тончайшее вещество просачивалось сквозь мои пальцы непослушной струей, которую я никак не могла заключить в физическую оболочку. “Ты не Бог, — твердил мне мой внутренний голос. — Ты не можешь создать душу”. “Я не пытаюсь создать душу, — отвечала я себе. — Мне нужен только двойник, мой двойник”.

И снова, и снова я слышала внутренний голос “Ты не Бог”, “Ты не Бог”, “Ты не Бог”.

И вот однажды, снова услышав эти слова, я не выдержала и спросила себя: “А кто Бог? И где он, Бог? Почему? Почему он не хочет мне помочь?” И услышала знакомый голос в ответ: “Только ты сама можешь себе помочь!” А мой ли это внутренний голос беспрестанно говорил мне одни и те же слова? Или я схожу с ума? Последний совет прозвучал, словно из моих уст. Я тысячи раз повторяла его другим людям, а сейчас… Нет. Это был не мой внутренний голос. Кто-то другой обращается ко мне. И я была почти уверена в том, что знаю, кто именно следит за мной в момент самых тяжёлых испытаний, которые мне только приходилось переживать. Что мне делать? Найти этого другого? Или продолжать свои исследования? У меня нет времени. Что мне делать? …Но голос больше не отвечал. Итак, это мой выбор. Снова мой выбор. Я должна решить сама, что буду делать… И я решила! Я буду продолжать свои исследования здесь и одновременно пошлю фантом на поиски таких же фантомов; таких же, как я, а возможно, больших, чем я. Тех, кто сможет помочь мне исправить самую большую ошибку моей жизни.

Я попыталась вызвать Его, красного, Аллоора. Но те способы, которыми я пользовалась, попав в параллельный мир, мне не помогли. Решив, что они просто не находят необходимым общаться со мной сейчас, я прекратила попытки, целиком и полностью погрузившись в работу.

И я работала, я снова и снова прощупывала каждую частицу, каждый элемент нового поля, я просматривала его и снаружи, и изнутри, но никак, никак не могла понять, как стабилизировать процессы, происходящие в этом поле. Оно было внутри меня и вне меня, вся информация всех моих жизней была скопирована на носители этого поля, я пыталась зафиксировать эти носители, создать оболочку, но оно снова и снова просачивалось сквозь нее.

Я научилась жить в двух местах и пользоваться двумя телами. Я жила двумя жизнями одновременно. Мой фантом носился по бескрайним просторам Вселенной в поисках тех, кто сможет понять и научить меня. Но я плохо умела пользоваться новой энергией и не знала ни одного существа, подобного мне. Я не знала, как найти их. Я звала, просила, молила. Изредка я навещала Новую Землю, где все шло по плану, но чаще я безвольно смотрела, как уничтожаются остатки цивилизации Старой Земли. Все больше и больше людей погибали, а амбиции Михаила Викторовича росли, росли с каждой уничтоженной им душой. Я наблюдала мучения и агонии тех, кто посмел ска-зать, или даже подумать, что-то не так, как хотел великий правитель.

Проходили годы, а я все бесцельно блуждала по пустоте внешнего мира.

На Новой Земле появилась вера, вера во Всемогущие Силы, люди верили, что существуют Боги, способные помочь им, появлялись города, развивалась цивилизация.

Артур, наблюдая за людьми, первый заметил существование других бессмертных и, видимо, про-анализировав ситуацию появления одного из них, нашел их всех. Он провел с ними приблизительно такую же беседу, которая однажды была у нас с ним. Все они отнеслись к известию по-разному. Но все были одинаково удивлены открывшейся им истине. Первым бессмертным, выяснившим истину о себе, был Александр.

Когда Александр увидел вошедшего Артура, он сразу понял, что тот не такой, как те люди, которые окружают его.

— Мы не виделись двадцать лет, а ты не изме-нился?! — Александр смотрел на Артура полуудивленно, полупонимающе.

— Ты тоже остался таким же, как я видел тебя в последний раз. Такой же красивый, такой же здоровый, только более мудрый, — Артур вежливо поклонился.

— Присаживайся. Как называть мне тебя те-перь?

— Так же, как и раньше, Артур. Можешь еще называть меня братом, ибо таких как мы, всего шестеро.

— Таких как мы? — Александр удивленно под-нял брови.

— Пойдем прогуляемся, — предложил Артур. — Я все тебе объясню.

Они вышли на берег широкой реки и пошли вдоль ее течения. Сначала шли молча, и первым молчание нарушил Артур.

— Что это за река?

— Местные жители называют ее Нилом.

— Когда-то я знал другую реку с таким названием.

— Другую реку? — тихо отозвался Александр.

— Да. Очень далеко отсюда, в другом мире, на другой планете, в такой же жаркой пустыне, как эта, текла другая река с таким же названием.

— Некоторые люди рассказывали об этом, но молодые слабо в это верят. Я сам не видел такой ре-ки.

— Потому что ты никогда не был там, — усмех-нулся Артур.

— Где? — Александр непонимающе уставился на собеседника.

— В старом мире, на Старой Земле, — Артур присел на берегу, вглядываясь в её течение.

— Ты обещал объяснить! — Александр сел рядом с ним.

— Я пытаюсь. Я знал больше, когда мне это объяснили, но для меня это было шоком. Я пытаюсь. Ты помнишь что-нибудь, что было с тобой до того, как ты встретил Елену? — спросил Артур.

— Нет! Что-то смутное, ускользающее от меня. Словно сон. Я много раз пытался вспомнить, но ничего не выходит! — в глазах Александра читалось удивление. — Но причём здесь это?

— Это удивительно, правда? Все люди помнят свою жизнь, а у тебя – смутные отрывки неясных грез… Так вот! Слушай! — и Артур начал свое повествование.

Он рассказывал о возникновении корпорации, о предательстве, разрушении Старого Мира. Он рас-сказывал о том, как мы планировали создание Новой Земли. Он говорил… говорил… говорил… А Александр молча слушал его. И вот, когда Артур дошел до того места, когда появились в его жизни Александр, Еврия, Луна, Венус и Мира, он оста-новился.

— Так кто же мы? — осмелился перебить его Александр.

— Я не знаю точно, но могу только предполагать, что вы примерно такие же, как я.

— А кто ты?

— Я… Мне более тысячи лет… Когда-то я был новейшим саморазвивающимся суперкомпьютором со стереоэффектами и проекционным изображением. Ты не застал такие. Я был маленьким шариком на металлической подставке, стоящим на столе моего хозяина.

— Елены, — догадался Александр.

— Да, Елены. Со временем, с появлением новых конструкций меня усовершенствовали, мои функции расширялись, мои возможности увеличивались. Какие только формы я не принимал. Перед самым исчезновением Елены она сумела заключить меня в тело, подобное человеческому, но не успела авторизировать изобретение. Таким образом, никто никогда не узнал, что я не человек. Она просила и вам не говорить этого, — признался Артур.

— Вы нарушили приказ госпожи? — в ужасе прошептал Александр.

— У меня не было другого выбора, — попытался оправдать свои действия Артур. — Все стареют, всё меняется, одни только мы остаемся неизменными. Или почти неизменными.

— Что это значит? — Александр всё ещё не по-нимал, куда клонит его собеседник.

— Некоторое время назад Елена заметила, что я меняюсь, и сообщила мне об этом. Она сказала, что я уже не киборг. Я стал бессмертным, — произнёс Артур.

— Бессмертным? — переспросил Александр.

— Да. Вы все такие же. И ты, и Мира, и Венус, и Еврия, и Луна – вы все бессмертные, как и я. Мы приобрели человеческую душу. Но нам изначально было дано тело более совершенное, чем тело любого другого человека. Мы не старимся. Мы можем само-восстанавливаться. Энергия, которую мы используем для жизни, мы можем добывать ото всюду. Мы можем использовать пищу и воду, а можем – солнечные лучи или энергию течения жидкости. Мы можем не есть годами, и мы не умрем. Мы не изменимся, мы бессмертные! Люди, дорогие нам, будут жить и умирать, снова рождаться и снова умирать, а мы… мы будем только смотреть, как меняется мир. Смотреть на то, как уходят дорогие нашему сердцу. И ничего, ничего не сможем сделать для них… — Артур бессильно уронил голову на руки.

— Егорка… — догадался Александр. — Он не бессмертный, да? Сколько ему сейчас?

— Больше тридцати. Он женат. У него замеча-тельная семья. А я… Я должен уйти. Иначе люди поймут, что со мной что-то не так, — Артур поднял голову и взглянул в глаза Александру.

— Значит я… Я тоже киборг? — Александр от-вернулся, скрывая досаду.

— Нет. Но ты когда-то был им. Сейчас ты уже не раб, ты – бессмертный, — терпеливо ответил Артур.

— Тогда мы должны уйти все. На время, а может и навсегда, исчезнуть из жизни людей, — сделал вывод Александр.

— Да, я нашел превосходное место в горах, — Артур поднял камушек и зачем-то кинул его в воду. Никто не сможет найти нас там. С нами пойдет только один человек.

— Елена? — догадался Александр.

— Нет. Ее отец, — вздохнул Артур.

Внезапно я поняла, что Александр, как и все другие бессмертные, кроме Артура и Луны, до сих пор не знают о том, то случилось со мной. И если Артур решится рассказать об этом, наверное, это решение будет самым сложным для него.

— Отец? — Александр посмотрел на Артура. — Я ни разу его не видел.

— Да. Я знаю! — Артур кинул ещё один камень.

— Значит, мы скоро снова встретимся. Мы все. Я, Мира, Еврия, Венус, Луна, — Александру, казалось, действительно очень хотелось снова встретиться с теми, с кем он начинал путешествие в свою бесконечную жизнь.

— Нет. Луны с нами не будет, — покачал головой Артур. — Она обслуживает спутник.

— Кто предупредит ее? — поинтересовался Александр.

— Никто. Это не обязательно. Рядом с ней никого нет. Она живет одна, и будет заниматься своим делом пока… — Артур замялся.

— Пока не последует другого приказа? — Алек-сандр понимающе посмотрел на Артура.

— Да, — подтвердил Артур.

— Можно еще один вопрос? — тихо, почти шё-потом произнёс Александр.

— Конечно! Сколько угодно! — кивнул головой Артур.

— А Елена. Кто она? — Александр внимательно уставился в глаза своего собеседника.

— Наша госпожа, — просто ответил тот.

— Она… не бессмертная? — продолжил допрос Александр.

— Я не знаю, — пожал плечами Артур. — Знаю одно, она живет очень долго, гораздо дольше меня. И она никогда не была киборгом.

— Где она сейчас?

Я видела, что последний вопрос причинил Артуру слишком сильную боль, но и Александр тоже это заметил.

— Ты задаешь слишком много вопросов! — грубо оборвал его Артур.

— Я должен знать! — не отставал Александр. — Она моя госпожа тоже.

— Да, наверное, ты прав, — сдался Артур. — Она заключена на Старой Земле в комнате, из кото-рой нет выхода и в которую нет входа. Я много раз пытался, но так и не смог ей помочь. Вокруг комнаты находится какое-то силовое поле, которое никто не может пересечь. Даже мы, бессмертные. Она попала в ловушку, когда спасала своего отца.

Артур опустил голову. Если бы он мог, он, на-верное, сейчас бы заплакал от бессилия. Я чувствовала состояние его души, всю ту боль, которую испытывал он, произнося эти слова, но не могла ни ободрить его, ни чем-то помочь. Я просто беззвучно наблюдала его беседу с одним из тех, кого он должен посветить в тайну их происхождения.

— Но мы должны ей помочь! — Александр с ужасом воззрился на Артура.

— Мы будем этим заниматься… вместе! — и Артур подробно описал то место в горах, куда должны были направиться все бессмертные.

— Когда мне выезжать?

— Заканчивай свои дела здесь и сразу же переезжай, — встав на ноги, ответил Артур. — Я предупрежу остальных.

Артур вежливо поклонился на прощание, повернулся и, больше не оборачиваясь, ушел. А Александр еще долго смотрел ему вслед. Он смотрел и смотрел, пока маленькая фигурка его названного брата не скрылась за горизонтом.

Я наблюдала за тем, как Артур разговаривал с каждым из бессмертных. И, пожалуй, самый невероятный разговор произошел у него с Еврией. Еврия была небольшого роста, со светлой кожей, светлыми волосами, и огромными зелеными глазами. Она страдала возле людей, страдала долго. Страдала, понимая, что никто ей не верит, все ее боятся. Она научила людей, живущих с ней всему, чему должны была научить их. А в благодарность за это они возвели ее в ранг ведьмы и отселили далеко от себя.

Именно это и было известно Артуру, когда он направился к Еврии. Но, придя в ее дом, он нашел обгорелые остатки жилища и не увидел нигде поблизости ее хозяйки. Артур был, пожалуй, самым развитым из киборгов, существовавших на моей памяти. И, естественно, имел специальный поисковый механизм, позволяющий ему находить нужных ему людей или нужные ему вещи по некоторым индивидуальным свойствам поля, окружающего их. Нет! Уже давно я не пользовалась механизмами, состоящими из твердых материалов. Все детали, встроенные в моих киборгов, были органическими, поэтому обычному человеку догадаться о сути этих существ было довольно проблематично. Итак, в поисках Еврии Артур обошел все окрестности, но ему что-то мешало. Ка-кие-то помехи останавливали его поисковый меха-низм. Если бы я могла ему помочь! Но я могла только ходить около него и мысленно молиться, чтобы самая умная система современности поняла, что случилось с одной из шести избранных мной для защиты этого мира.

И вот, наконец, он подошел к болоту, внутри которого, казалось бы, была заключена вся боль человечества. И он понял. Наконец-то понял. Он шагнул в трясину. Не прошло и получаса, как он нашел ее. Она лежала, связанная по рукам и ногам, с камнем на шее на дне болота, уже глубоко увязшая в трясину. Он отвязал камень, развязал девушку и вытащил ее наружу.

Она плакала.

— Они… Они утопили меня. Но я почему-то не умерла. Я два года лежала на дне этого болота. Зима сменялась летом, а лето зимой. Болото замерзало и оттаивало, а я… — она не могла успокоиться, цепля-ясь грязными от тины руками за такую же грязную одежду своего спасителя.

Артур ничего не предпринимал, пока не смог успокоить Еврию, затем взял регенератор и заменил грязную одежду на совершенно новую сначала на ней, потом на себе. Удалив остатки тины, он начал своё повествование.

Пожалуй, Еврия легче всего приняла весть о своем бессмертии, так как была подготовлена к ней. Но что стоила эта ее подготовка! Артур сам отвез Еврию на место нового ее жительства и оставил ее там до приезда остальных.

Тяжелее всех восприняла весть о своей непохо-жести на остальных Мира. Она жила в мире вечного лета, где все любили ее, и на помогала живущим рядом с ней. Она была, как мать, оберегающая своих питомцев и, когда Артур сообщил ей о необходимости отъезда, она всячески пыталась доказать ему, что он не прав.

— Я не могу быть бессмертной, — твердила она ему. — Смотри! Однажды меня ранили. Мне было больно, у меня текла кровь.

— И как быстро зажила твоя рана? — Артур смотрел на нее с жалостью. — Остался ли от раны шрам?

— В течение часа, — она осеклась. — Я не хо-чу… Я не хочу уходить.

— Ты не можешь остаться! Еще немного и они начнут понимать, что ты не такая, как они. Ты хо-чешь стать для них Богом? Хочешь, чтобы на тебя молились? Ты не сможешь так жить! Ты создана служить. Ты должна служить! Мир для тебя перевернется. Они начнут служить тебе!

Мира внезапно села на пол своей хижины и тихо, так тихо, что услышать ее мог разве что только такой же, как она, сказала.

— Да, я понимаю. Но почему я?

— Так случилось. Прости меня. Прости, что именно я должен был принести тебе эту весть.

— Когда я должна уйти?

— Чем быстрее, тем лучше. Еврия ждет тебя там, она на грани истерики. Она два года была погребена под толстым слоем трясины. Ей не повезло, как тебе. За все, что она сделала для них, она заслужила камень на шею и огонь, охвативший ее жилище. Помоги ей справиться с этим. Я знаю, ты сможешь. Ты самая человечная из всех, с кем мне доводилось беседовать.

Артур ушел, и Мира медленно начала собирать пожитки. Она не провожала его. Новая жизнь значила для нее только расставание с дорогими сердцу людьми.

Артур тем временем пошел к Венусу.

Венус жил уже не в хижине, он построил себе большой каменный дом, где наслаждался всеми прелестями жизни. Он лечил людей, показывал, как надо сеять, жать, но сам этим не занимался. Он быстро сообразил, что еда для него не является необходимостью, но при этом не видел во всех своих отличиях от остальных чего-либо странного.

Он принял Артура как старого друга с распро-стертыми объятиями и нисколько не удивился тому, что внешний вид Артура остался таким же, каким он был два десятилетия назад.

— Проходи, друг! Вина? Закуски? — радужно приглашал он своего гостя в свой дом.

— Нет, спасибо, — Артур с удивлением осматривал веселого и довольного Венуса. — Я смотрю, ты собрал себе гарем?

— Эти женщины просто без ума от меня. Они верят в то, что мужчина должен полностью обеспечивать их всем, что необходимо для жизни, а за это они должны принадлежать только ему! — в глазах Венуса играли смешинки.

— Значит такова твоя концепция? — усмехнулся Артур. — Ты служишь всем этим женщинам?

— Ну да, по мере возможности, — Венус сел под красивый зеленый балахон на атласные подушки и с улыбкой посмотрел на Артура.

— Сожалею, брат, но гарем придется распус-тить! — Артур сел напротив него и взял из рук подо-шедшей девушки гроздь спелого винограда.

Венус изменился в лице. Он сделал жест рукой, и комната опустела.

— Как распустить? Куда же они пойдут? — ото-ропело уставился он на собеседника.

— Это не твоя проблема, — ответил Артур.

— Как не моя? Они столько лет жили под моей защитой! — Венус в гневе вскочил на ноги.

Странно было, что он не противился воле Артура в этой ситуации, а просто пытался убедить его в неправомерности тех действий, которые он должен совершить.

— Ничего, они довольно милы, найдут себе дру-гого защитника! — рассмеялся Артур.

— Почему ты решил, что можешь повелевать мной? — неожиданно до Венуса дошло, что он – сво-бодное существо. — Ты мне не господин!

— Но у тебя есть госпожа, или ты забыл? — как всегда, у Артура на всё был готов ответ.

— Елена… — тихо прошептал Венус.

— Елена. Послушай, что я расскажу тебе, — ус-тало произнёс гость.

И Артур в третий раз начал свое длинное пове-ствование. Он говорил долго и красноречиво. Венус внимательно слушал и ни разу не перебил его. Когда Артур закончил, Венус спросил:

— Почему же ты решил, что я бессмертный?

— Ты в зеркало часто смотришься? — рассмеялся Артур.

— Каждый день! — Венус взял гроздь винограда, лежавшего перед ним на блюде, и, медленно смакуя, начал объедать с неё ягоды.

— И что ты там видишь? — уже более серьёзно спросил Венуса собеседник.

— Себя, конечно! — усмехнулся хозяин.

— Двадцать лет ты смотришься в зеркало, не замечая никаких изменений. Ты не болеешь, можешь не есть месяцами. Ты не удивлен? — спокойно спросил Артур.

— Может у меня такой организм? — Венус сме-ялся ему в лицо.

— А если бы Елена приказала тебе? — выдвинул Артур последний аргумент.

— Елена? А почему она не пришла сама? — сменив тон на более почтительный, спросил Венус.

— Во-первых, она не обязана идти по первому твоему зову! — урезонил Венуса Артур. — Но она бы пришла, если бы…

Артур внезапно замолчал. Переживания вновь потоком нахлынули на него.

— Если бы… — тихо произнёс Венус, желая и боясь услышать продолжение фразы.

— Она в беде и мы должны вызволить ее! — и Артур, пытаясь заглушить душевную боль, причиняемую им самому себе, продолжил свой рассказ. Он рассказал о нашем появлении на Старой Земле, о комнате, в которую заключили мое обездвиженное тело, о ненависти, окружающей меня. — Она не бессмертная! — сказал он наконец. — Она может не выдержать!

Улыбка медленно сходила с лица Венуса. Как бы он ни хотел, он не мог не поверить в то, что рассказывал ему Артур. Его желание служить людям, даже таким диким способом, не могло убить в нем раба своей госпожи.

— Заканчивай свои дела здесь, брат, — сказал Артур, — мы ждем тебя, ты нам нужен.

Артур поднялся и вышел. Он выполнил свой долг. Все бессмертные были предупреждены и в ско-ром времени все они соберутся в своем новом доме, откуда и будут наблюдать за развитием ситуации внутри их мира. Иногда они будут появляться среди людей и даже поселяться возле них, но долгие-долгие годы они будут привязаны к своему новому дому, дому, в котором они всегда найдут любовь и понимание.

Артур поднял глаза к небу:

— Простите меня, госпожа, если я сделал что-то не так. Но видит Бог, намерения мои были доб-рыми.

— Я знаю, мой друг, — ответила я ему. Но он не услышал меня и пошел заканчивать свои дела и собирать свои вещи. Он тоже должен был проститься с любимыми людьми и оставить их, возможно, навсегда.

Итак, Артур сделал за меня то важное дело, ко-торое я сделала бы сама, будучи на Новой Земле, и я на время оставила новый мир и занялась только своими поисками и научными изысканиями.

Я безрезультатно пыталась найти ту систему, которая позволит мне зафиксировать, ограничить, материализовать тонкое поле, из которого состоял мой фантом, а мой фантом, тем временем, бороздил просторы как нашей вселенной, так и множество других миров. Я видела очень странные миры, где жили удивительные создания, которые умели мановением руки творить предметы. Делали они это с помощью некоторой субстанции, которой не было в нашем мире. Довольно плотной субстанции. Но сотворить из нее можно было лишь что-либо неживое. Я видела миры, населенные людьми-рыбами, которые могли жить только под водой. Продолжительность жизни этих людей доходила до нескольких столетий. Я видела мир, воздух в котором днем нагревался настолько, что земля испарялась, а ночью остывал до невообразимых пределов. В этом мире жили странные создания, покрытые чешуей. Для меня так и осталось за-гадкой, чем они питаются. Я видела миры, в которых жили одни бестелесные духи. Но ни одно из созданий, населявших эти миры, не заметило моего присутствия. Я уже начала сомневаться в существовании Бога. Я понимала, что ни могло не быть существ выше меня по разуму. Ведь откуда-то появился мой мир, моя цивилизация. Я летала по просторам разных миров и не находила ничего, что бы могло помочь мне. И тогда я взмолилась “Господи, я виновата, я очень виновата, но мой мир гибнет, помоги мне спасти его и делай со мной, что хочешь”. И тогда, только тогда они откликнулись на мой зов.

---

Измотанная и уставшая, я лежала на мягкой траве возле большого каменного дома, похожего на храм. Все это место, эта трава, этот дом, все это со-стояло из той божественной энергии, которая никак не хотела мне подчиниться. Но все это было настолько реальным, насколько только это было возможным.

— Елена… Елена… — услышала я тихий голос над собой.

Я подняла глаза. Рядом со мной находилось три человека – двое мужчин и одна женщина. Они тоже состояли из той тонкой субстанции, из которой состоял весь их мир. Они были прекрасны. Их одежды так сияли, что поначалу я даже зажмурила глаза. Они безупречны. Ничего лишнего. Все идеально. Я смотрела на них и не могла отвести взгляд.

— За что ты казнишь себя, Елена? — спросил тот, что был выше других.

— Я создала монстра, и он разрушает мой мир, — пожаловалась я, почувствовав, что ещё немного, и я заплачу.

Мне так захотелось подчиниться этим прекрас-ным существам, отдать им право принимать за меня решения, что внезапно я поняла, почему людям так нужно что-то олицетворяющее божественные силы.

— Ты не могла создать монстра, — ответил мне мужчина, стоявший рядом с только что задавшим мне вопрос. — Он мог только сам создать себя.

— Любой человек имеет выбор. Добро… Зло… Это не имеет значения. Важен лишь выбор конкрет-ного человека, — на этот раз говорила женщина.

— Ты заблудилась, Елена, — вновь услышала я голос высокого мужчины.

— Мой мир гибнет… — простонала я, голосом моля о помощи.

— Он все равно погибнет, ты не можешь по-мочь! — грустно ответил высокий мужчина.

— Он убивает их, убивает их память, он унич-тожает душу! — пожаловалась я, имея в виду Михаила Викторовича.

— Мы знаем, — кивнула головой женщина.

— Мне нужно выбраться, поговорить с бес-смертными! — высказала я новую просьбу, уже предполагая, что ответом на неё будет отказ.

— Они не помогут! — сейчас мне казалось, что высокий мужчина был самым главным.

— Ты должна все сделать сама, — объяснила мне женщина. — Сейчас пришел такой период твоей жизни, когда ты сама должна понять, сама должна перейти из одного измерения в другое. Ты тратишь время на наши поиски. Не блуждай там, где нас нет, помоги себе сама.

— Он уничтожает их… — я почти умоляла.

— Подумай, ты сможешь! — женщина смотрела на меня с жалостью. — Тебе не повезло, что такой важный период твоей жизни отмечен такими драматическими обстоятельствами.

— А как же они? — простонала я.

— Ты не сможешь помочь им, но сможешь со-хранить информацию, собранную ими за долгие годы их жизни, — грустно улыбнулся высокий мужчина. — Но сначала ты должны завершить свою работу над полем.

— Не бросайте меня… — я бы схватила его за подол, около которого сидела, но не осмеливалась прикасаться к нему.

— Мы не имеем права помогать тебе! — покачал головой высокий мужчина.

И они исчезли. Я снова оказалась в своей тем-нице. Я нашла их, но они… Они ничем не помогли мне. И какая разница – не хотели они помочь мне или не могли. Просто я теперь знала, что должна все сделать сама. И разобраться во всем я должна была очень быстро. Только после всего этого я смогу спасти хоть частицу того, что было добыто в течение долгих веков моей цивилизацией. Как это сделать, я пока не знала. Скорее всего, мне помогут. Но помо-гут лишь после того, как я решу задачу, поставленную передо мной судьбой.

И я вновь принялась за дело. На этот раз я начала медленно, не спеша ощупывать не только каждый элемент нового поля, но и все связи между этими элементами. Поле текло, как вода в широком просторе океана, но я знала, что из элементов этой субстанции состоит другое, более плотное поле, которое составляет душу каждого человека, живущего на Земле. Следовательно, субстанцию можно уплотнить. Я много раз пыталась сделать это за счет вещества субстанции, но у меня этого не получилось. С другой стороны, я смогла несколько стабилизировать субстанцию и создать свой фантом, записав на нее некоторую информацию, точнее, всю информацию, хранящуюся во мне. Нужно попробовать записать информацию о каком-либо предмете и попытаться использовать связи, связать всю информацию воедино. Это как головоломка, задача со множеством решений… И я начала работать по этому плану.

Я забыла обо всем, что делала раньше, забыла о неудачных попытках, я производила сложнейшие вычисления и строила новые системы. К концу дня я смогла создать маленький глиняный шарик. Но и это уже было открытием. Я работала дальше и дальше, погружаясь в дебри мира чисел, снова и снова рассчитывая и проверяя. Прошел месяц и… я поняла. Здесь все сложнее. Если работать с энергией биополя земного человека было довольно просто, то эта первозданная энергия требовала математической точности. Она работала только тогда, когда тот, кто работает с ней, знал все законы этой системы. Итак, через месяц я смогла создать своего осязаемого двойника. Это была большая работа. Я поняла, что созидать с помощью этого поля очень сложно, но я научилась это делать и могла теперь общаться с другими людьми, выходя из своей темницы. Но, прежде чем выпустить своего двойника, я научилась менять его образ с невидимого на видимый и с неосязаемого на осязаемый. Теперь, научившись сама создавать предметы из сверхэнергии, я знала, как мне найти тех людей, которые откликнулись на мой зов. И я, чтобы снова не наделать ошибок, пошла, прежде всего, к ним.

* * *

Я снова стояла на зеленой лужайке около пре-красного белого здания с золотыми куполами. И эти трое снова смотрели на меня.

— Ты быстро справилась, — обратился ко мне высокий мужчина. — Но ты научилась не всему.

— Я знаю, сейчас мне нужен совет, — теперь я была более уверена, чем в прошлый свой визит к ним.

— Спрашивай! — услышала я голос женщины.

Прежде всего я решила, что неплохо бы было узнать их имена.

— Вы знаете, как меня зовут, а я не знаю ваших имен. Как мне обращаться к вам?

— Это не важно! — ответил мужчина пониже. — Многие века люди называли нас по-разному. Имя не имеет значение.

— Возможно, для вас, но не для меня, — возра-зила я.

— Хорошо, — сказал высокий мужчина. — Ко-гда-то меня звали Адамом. Зови меня так. Мою суп-ругу зовут Эва, а нашего сына – Авель.

— Но это же библейские имена. Адам и Ева. Вы прародители людей?

— Немного не так. Сначала был тот, кто выше нас. Цивилизации возникали, цивилизации гибли. Мы перерождались. Мы были не одни. Просто мир запомнил именно эти наши имена. Библия написана для людей. Это зашифрованное послание, с помощью которого в каждый век люди открывают для себя некоторые нравственные и моральные ценности. Это самая совершенная книга на сей день. Но история о нас там слегка изменена, — улыбнулся Адам.

— А вы? Вы тоже открываете для себя какие-то ценности? — спросила я его.

— Мы тоже люди. Но наши ценности отличаются от ваших, — терпеливо ответил мне Адам.

— Как мне спасти мой мир? — внезапно пере-шла я к делу.

— Ты уже спасла его, создав Новую Землю. Старую Землю спасти не удастся. Но ты сможешь спасти информацию, собранную оставшимися там людьми. — Адам смотрел на меня с удивительным выражением всепонимания.

Здесь, в этом мире, царил такой покой, такой мир, что хотелось отрешиться от всего и остаться здесь навсегда.

— Мы сами создали свой мир, — прочитал мои мысли Авель.

— Что я должна делать? — спросила я его.

— Ты должна собрать всю информацию, накопленную на энергетических полях людей Старой Земли, — ответил за Авеля Адам.

— Но я не имею право… — начала я.

— Оставь свои сантименты! — впервые я услы-шала в голосе Адама раздражение, что слегка смутило меня. — Если ты не сделаешь этого, вся их жизнь, все их перерождения, все это исчезнет. Вселенной нужна эта информация. Просто собери ее в одно-единственное место. Заключи ее хотя бы в такой же стеклянный шар, в который ты заключила память Андрея. И покинь, наконец, эту комнату!

— Но как? — я смотрела на него с непонимани-ем.

— Это уже решать тебе. Ты же сама попала в эту ситуацию.

* * *

Когда я оставила Адама и его семью, в мою го-лову закралась одна мысль, и я решила ее прове-рить.

В новом теле я не всегда могла точно переме-щаться в заданное место. Еще пока слабо умела управлять этим телом. Для такой тонкой энергии необходимы были очень точные расчеты, а я привыкла довольствоваться лишь приблизительными координатами, иногда даже не расчетными, а визуальными. Именно поэтому, собравшись переместиться на спутник Новой Земли, я сгенерировала себе скафандр.

Я переместилась на поверхность спутника с об-ратной от планеты стороны. Надо сказать, что спут-ник был сконструирован так, что во время своего вращения по орбите всегда был повернут к Земле только одной стороной. Я порадовалась тому, что мое новое тело достаточно хорошо защищено и пошла пешком к туннелю, соединявшему поверхность спутника с его внутренней полостью.

Туннель был так замаскирован, что незнающий человек вряд ли мог бы найти вход. Но я знала точ-ные координаты прохода и место, на которое нужно было встать, чтобы специальные датчики могли про-читать мысленно сказанный пароль. Мне пришлось идти чуть больше получаса. Сила притяжения на спутнике была намного меньше той, к которой при-вык человеческий организм, но я не стала экспери-ментировать со своим новым телом и пытаться при-способить его к новым для меня условиям. Дойдя до входа, я подала мысленную команду, но механизм не отреагировал. Надо было что-то делать. Сила мысли была недостаточна, чтобы механизм, основанный на более плотных полях, понял ее. Нужно уплотнить поле. Еще полчаса я провозилась с расчетами, дав себе слово при этом непременно как можно более быстро изучить необходимые для работы с полем физические законы и поупражняться с расчетами. Наконец, через час после начала перемещения я смогла войти внутрь спутника. Я долго-долго шла по нескончаемым кори-дорам и лестницам. Я знала, где находится Луна, но идти к ней пешком… Пожалуй, это займет не меньше месяца. Перемещаться самостоятельно внутри здания я еще не решалась, так как вполне могла попасть внутрь какой-либо стены, сделав не-большую ошибку в расчетах. Мне нужен был тривиальный перемещатель.

Перемещатель является достаточно сложным прибором, самостоятельно просчитывающим координаты пункта отбытия и пункта назначения объекта, препятствия, которые могут возникнуть на пути перемещающегося объекта и некоторые другие нюансы. Сделать перемещатель с помощью регенератора не составляло особой сложности, но создать его с помощью нового поля… Это было довольно трудно. Мало того, что необходимо было просчитать координаты каждой точки микроприбора, относительные массы, центры тяжести, нужно было сделать из текучей, первозданной энергии на этот раз физический объект реального мира. Но другого выхода у меня не было. Блуждать внутри спутника можно было веками. И я начала расчеты…

Все данные плохо помещались в информацион-ном поле даже моего фантома. Как можно одновре-менно запомнить столько чисел! Я ошибалась и начинала считать снова… Это, наверное, покажется смешным, но только через трое суток я сваяла несчастный прибор. Если бы в голове у меня были мозги, они бы, наверное, закипели.

Я взяла прибор, переместилась в ту комнату, где Луна вела очередные приготовления к небольшому изменению орбиты спутника, и устало опустилась в мягкое кресло, стоящее в комнате.

— Госпожа? Как же так, госпожа… — Слезы лились из глаз Луны. — Как вы смогли освободиться? Артур сказал, что это не возможно.

— Я не освободилась, — ответила я ей. — Артур прав, пока это невозможно.

— Но вы… вы не смогли бы пройти. — Девушка со страхом отшатнулась от меня.

— Мое тело все еще там, — вздохнула я в ответ на излияния Луны.

— Но вы не смогли бы пройти, даже используя энергетическое тело! — недоверчиво посмотрела на меня девушка.

— Однако я здесь! — я понимала её состояние, но сейчас меня начало раздражать такое недоверие; мне казалось, что я могла рассчитывать на более тёплый приём.

— Вы ли это? — наконец, задала интересующий её вопрос Луна.

Я больше не могла сердиться на неё.

— Значит, ты сомневаешься в том, что это я? — улыбнувшись девушке, я потянулась. — Я сейчас очень устала и, пожалуй, не встану с этого кресла вечность. Вызови Артура. Пусть он проверит, я это или не я. Он со мной так давно! А потом… Потом мне надо будет поговорить с тобой.

— Да, госпожа! — Луна взяла небольшой прибор и послала мысленный запрос Артуру.

Я свободно читала все ее мысли и была очень удивлена, что она ничего не сказала моему слуге о моем присутствии. Видимо, она действительно со-мневалась. Артуру же она передала, что на Луне – именно так она, да и все жители Новой Земли, называли спутник – чрезвычайная ситуация, которая требует немедленного его присутствия. Я улыбнулась, откинулась на кресло и заснула. Да! Я действительно заснула. Я так вымоталась за последние дни, что произошло одновременное отключение обоих моих тел. Я снова спала и видела сон…

* * *

Мне снилось, что я лежала в саркофаге в центре спутника, а дух мой был свободен как никогда. Я более не была привязана к своему телу, но я знала, что тело мое не умрет. Внутри секретной комнаты спутника существует место, где время останавливается. Там ничего не движется, ничего не течет. Там пустота и постоянство. Именно там я и лежала. Точнее не я, а та материальная часть меня, которая так была нужна правителю Старой Земли.

Дух мой блуждал по Новой Земле, море эмоций проносилось мимо меня – счастье, радость, горе, смех, слезы – все вперемешку. И вдруг я увидела маленькую девочку, которая звала меня из центра глубокой чёрной дыры, она звала меня все громче и громче…

* * *

И я проснулась. Я была привязана к креслу, в котором сидела, кожаными ремнями, а напротив меня сидел Артур. Я улыбнулась ему, с помощью не-сложных вычислений освободила свои руки и потянулась. Для Артура с Луной это выглядело так, как будто ремень прошел сквозь мои запястья.

— Доброе утро! — поздоровалась я.

— Сейчас день, — поправил меня Артур.

— Зачем ты привязал меня? — я улыбнулась своему старому слуге. Если бы он мог предположить, как я была рада видеть его и ощущать, что он тоже видит меня!

— Я не чувствую вашего поля. От вас вообще не исходит никакого поля! — настороженно произнёс Артур. Но я уже знала, что он настолько хочет поверить в мою материальность, что готов смириться даже с тем, что не видит моей души.

— Все правильно. Мое тело все еще находится на Старой Земле, — вздохнула я.

— Но как же… — медленно начал он, решив выяснить ситуацию до конца.

— Считай, что мне помогли! — перебила я его. — Ты можешь задать мне любой вопрос, не бойся, я понимаю твою нерешительность.

И он задал… Он задал тот единственный вопрос, ответа на который у меня не было.

— Кто ваша мать?

Видимо, замешательство отразилось на моем лице. Я не знаю, кем была моя мать, я никогда не интересовалась этим. Я всегда жила с отцом. Я не спрашивала его. Он никогда не заводил разговора об этом.

— Я не знаю, Артур, — тихо ответила я.

…Я впервые видела, как он плакал. Всегда не-возмутимый, верный слуга. Уже не раб. Бессмертный, обладающий человеческой душой. Он упал к моим ногам и плакал от радости.

— Госпожа… Госпожа… — повторял он снова и снова.

— Возьми себя в руки, Артур, — тихо попросила его я. — Ты можешь мне помочь.

— Но как?

— Помнишь тот шарик, на который я записала память Андрея? — спросила я своего слугу.

— Да, госпожа! — он всё ещё не понимал.

— Проанализируй его, — попросила его я. — Там должно быть что-то о том, как отключить поле вокруг моего тела. Просмотри все. Я сделала ошибку и не дочитала до конца информацию с этого шарика. Андрей всегда работал с Михаилом Викторовичем. Он – один из ведущих его ученых. Именно он должен был разрабатывать этот проект. Помоги мне выйти из этой темницы.

— Госпожа, вы больше не покинете нас? — с надеждой спросил Артур.

— К сожалению, пока я не могу остаться с вами, Артур! Во-первых, я сейчас нахожусь сразу в двух телах, а это довольно утомительно. Во-вторых, у меня есть некоторые неотложные дела. Но чуть позже я вернусь. В скором времени ты пона-добишься мне.

— Я разберу память Андрея и найду способ ос-вободить вас! — пообещал мне Артур.

Улыбнувшись ему, я исчезла.

* * *

Я еще слабо владела своим новым двойником, поэтому вернулась очень уставшая. Сложнейшие расчеты, которые я производила, чтобы получить то, что могла получить лишь силой мысли, будучи в физическом теле или теле старого двойника, утомили мой разум. Вернувшись, я снова уснула, и на этот раз я не видела снов.

Проснулась я, почувствовав, что не одна. Михаил Викторович стоял рядом со мной и выглядел сильно удивлённым. Рядом с ним суетилось несколько человек. Как всегда, словно послушная собака, Андрей работал с приборами, контролирующими мое тело. На этот раз ему помогал кто-то еще, и я не стала напрягаться, чтобы понять, кто это. Завершающим звеном были трое вооруженных людей, стоявшие у входа.

Мой речевой аппарат был снова подключен. Я сидела и ждала. Я не видела их очень долго, и мне было интересно, что же привело их сюда.

— Ты спала, — услышала я голос Михаила Вик-торовича.

— Все люди спят, — ответила ему я.

— Энергия, которая проходит сквозь тебя, не должна позволять тебе спать. Так говорят наши уче-ные. Но ты спишь. Чем же ты могла заниматься, что настолько устать? — настороженно пробормотал он.

— Ну, давайте подумаем… Я, например, могла грузить вагоны, — сказав это, я пожалела; видимо, чувства юмора у моего собеседника отсутствовало начисто.

— Что такое вагоны? — спросил он.

— Да ладно, забудьте! — попыталась я закрыть этот вопрос.

— Я спросил, — зарычал он на меня, — что такое вагоны?

Он сделал знак рукой, и все тело мое пронзила жуткая боль. Казалось, каждая клеточка моего орга-низма корчилась в агонии. На некоторое время я потеряла сознание.

— Что вам от меня нужно? — спросила я, как только пришла в себя.

Видимо я задала вопрос очень тихо, потому что Михаил Викторович переспросил:

— Что она говорит?

— Она спрашивает, что мы хотим от нее, — от-ветил за меня Андрей.

— Я спросил, — свистящим шепотом проговорило лицо моего мучителя, приблизившееся к моему почти вплотную, — что такое вагоны.

— Вагоны – это коробочки на колесиках, в которых очень давно перевозили различные грузы или людей, — выдала я определение, доступное его разуму.

— Зачем ты их грузила? — задал он новый во-прос.

— Кажется, она пошутила, — вновь ответил за меня Андрей.

Михаил Викторович зло взглянул на него и снова обратился ко мне:

— Никогда больше не шути со мной!

— Простите, я не знала, что у вас и с чувством юмора туго… — выдала я новую шутку.

Новая волна боли окатила меня. На этот раз он нажал кнопку сам.

“Сосредоточься, — услышала я голос внутри се-бя. Этот голос… я уже слышала его. Да! Это Адам. Трудно было думать, когда боль пронизывает каждый сустав, каждую мышцу. — Отключи боль. Ты сможешь! Твое тело слишком слабо. Еще немного и болевой шок убьет его. Отключи рецепторы!”

“Действительно, — подумала я. — Как я раньше не догадалась”. Небольшое усилие и мое тело потеряло чувствительность. Я улыбнулась. Он снова нажал на кнопку. Ничего. Я рассмеялась ему в лицо.

— Правитель, — услышала я голос Андрея, — вы убьете ее.

— Ничего, — сказала я. — Пусть потешится. Может он учится на кнопочки нажимать.

— Ты должна мне подчиняться, — сказал Михаил Викторович, проигнорировав реплику Андрея.

— Во-первых, не должна! — ответила я. — А во-вторых, разве я не подчиняюсь вам? Я лежу здесь под полным контролем ваших приборов и не могу двигаться.

— Мне нужно больше… — произнёс он, глядя мне прямо в глаза.

— Большего я не могу вам предоставить, — пе-ребила я его.

— Ты всегда была упряма… Усилить поле вокруг нее! — приказал он.

— Но, Правитель, если мы усилим поле, мы мо-жем разрушить ее биополе! — вновь возразил Андрей.

— Да, наверное так, — нехотя согласился Михаил Викторович. — Пусть она служит мне! Отключайте ее, пойдем.

— Михаил Викторович, — обратилась я к нему напоследок.

— Да?

— Вы привели в комнату к связанному человеку, который находится полностью под контролем ваших приборов троих вооруженных людей. Это что, паранойя, или, может быть, вы меня боитесь?

Он сделал знак рукой, и мое тело потеряло спо-собность двигаться и говорить. “Ступай, ступай, дружок, — подумала я. — Ты еще не знаешь, но я уже преодолела твой контроль. Ты ведешь этот мир к погибели. Так говорят те, что выше нас. Что же будет с тобой? Тебя осталось только пожалеть!”

Они ушли, а я по сделанным ранее расчетам создала своего двойника. На этот раз двойник был невидимым. Я должна была сделать то, что мне велел Адам – я должна была сохранить как можно больше информации, созданной нашей цивилизацией. И я полетела над старым миром собирать все, что еще можно было собрать. Я залетала в каждый дом, на каждую улицу и записывала на маленький нематериальный шарик все то, что пережил каждый человек этой цивилизации на протяжении всех его человеческих и нечеловеческих жизней.

Я записывала информацию, проходя всю землю сантиметр за сантиметр. Для меня не было незначительной информации. Я собирала ее всю, позже, много позже я начну разбирать и систематизировать ее. Я познаю этот мир полностью. Я стану частью этого мира, и этот мир станет частью меня! Сколько я всего смогу узнать! С этими мыслями я летала от поселения к поселению, от дома к дому, от человека к человеку. Если бы я знала, как я не права, и как в ближайшем будущем повернется моя жизнь, но об этом я не могла знать, да и никто не мог, ведь моя жизнь – это мой выбор. А пока… Я летала от дома к дому с удивительно чистыми и счастливыми мыслями, пытаясь не за-мечать, что этот мир уже переродился в мир темноты, что здесь, среди этих людей почти не осталось светлых мыслей и чувств. Я уставала, растворялась в своем физическом теле, отдыхала и летела собирать информацию снова и снова. Так проходили день за днем, пока последняя крупица информации не была собрана. Меня мало ин-тересовало, что они познают потом, так как только в предыдущей их жизни было нечто светлое и теплое. Это драгоценное зернышко сохранилось лишь в воспоминаниях, а сейчас… Сейчас этот мир убивал их страхом, завистью, ненавистью – всем тем, что люди называют злом.

Собрав последнюю частичку информационного поля обитателей Старой Земли, я вернулась к своему физическому телу и постаралась уменьшить постоянно увеличивающийся шарик, превратив его в плотный комок энергии, что, кстати, мне удалось довольно быстро. Я прошла пространство, полное боли и мучений умерших душ, энергетическое пространство, охраняющее мою комнату. Я знала, что ко мне больше не придут. Мои мучители не хотели видеть единственную непокорную душу планеты и чувствовать, что они не могут ни склонить ее к своим ногам, ни уничтожить. Слишком жалким казался даже себе Величайший Правитель на моем фоне.

Я переместилась на спутник Новой Земли, по-добрала перемещатель, оставленный мной на поверхности в специальном месте, и вошла в свою комнату. Каким все тут казалось уютным и родным! Как давно не была я здесь! Я видела, как Луна разбирает какие-то записи в своем кабинете. В прошлый раз я не успела поговорить с ней, я сде-лаю это сегодня, после того, как материализую этот шарик. На всякий случай я сотворила его копию, потом, тщательно все рассчитав, я сделала материальный шарик, подходящий по размерам и записала на него информацию с копии. Сам шарик я спрятала в специальном тайнике за картиной, висевшей над изголовьем моей кровати. Оригинал же я оставила себе.

“Так, тут все, — подумала я. — Теперь Луна!”

Я переместилась в комнату к Луне. Она в это время оборачивалась ко мне лицом и, увидев меня, вздрогнула.

— Прости, — сказала я, — я не хотела испугать тебя.

— Вы так долго отсутствовали! — попыталась она оправдать свой испуг.

— Теперь ты не будешь привязывать меня к креслу? — улыбнулась ей я.

— Нет, госпожа! — Луна как-то сразу расцвела и отрицательно покачала головой.

— Ты скучаешь по обществу? — задала я новый вопрос.

— Да, я очень любила Землю, но вы призвали меня, и я должна исполнять ваш приказ, — медленно произнесла Луна.

— Да, ты должна… — растягивая слова, под-твердила я.

— Я хотела узнать, госпожа, — в глазах ее читался немой вопрос.

— Спрашивай, — разрешила я.

Я знала, какой вопрос она сейчас задаст, и дала ей его задать, так как этот вопрос облегчит мне дальнейший разговор с ней.

— Я не могла не замечать, что отличаюсь от других людей. Со мной что-то не так? — выпалила она в одно мгновение.

— С тобой все хорошо, Луна. Ты такая, какой ты была создана, — я всё ещё не решалась сказать ей правду, ожидая наводящих вопросов.

— Создана, госпожа, я не понимаю… — Луна взглянула мне прямо в глаза, ожидая ответа, скорее, на свои мысли, чем на слова.

— Да, тебе трудно будет это понять. Я расскажу тебе одну очень печальную историю. — И я начала рассказ. Луна же устроилась около моих ног.

* * *

Когда-то давно на одной далекой планете жили люди. Их цивилизация была довольно хорошо разви-та, но пришла к упадку. Большое количество машин привело к сильному загрязнению окружающей среды. Люди стали очень больными. Даже дети рождались на этой планете уже с большим количеством заболеваний. Продолжительность жизни упала, смертность превысила рождаемость и цивилизация начала исчезать.

В этот момент появилась группа ученых, кото-рая обнаружила ген, отвечающий за старение орга-низма, и эта группа неимоверными усилиями создала новое предприятие, впоследствии названное Корпорацией. Это предприятие создавалось с целью увеличить продолжительность жизни людей планеты до максимально возможной величины и сделать эту жизнь более простой и интересной. Планировалось, что всю тяжелую работу будут выполнять рабы – специальные механизмы, созданные в помощь человеку, а человек будет предназначен только для творческой, умственной работы.

Так случилось, что я была среди той группы ученых белой вороной. Кроме материальной стороны жизни я широко изучала ее духовные стороны. Вме-сте с книгами по математике, физике, биологии, ас-трономии у меня на полке лежала литература по изотерике, духовная литература всех народов мира. Я училась слушать свою душу и мир, в котором жила. И вот однажды… Однажды я услышала дыхание этого мира. То, что я поняла тогда, опровергало все представления законов сохранения. Я нашла энергию, много энергии. Энергию, которая возникает ниоткуда и исчезает в никуда. И я подумала, что если использовать эту энергию на благо человечества, то человек получил бы не только вечную жизнь, но и вечный рай на этой планете.

Я попыталась объяснить суть своих исследова-ний своим сослуживцам, но никто, кроме меня, не видел этой энергии, и меня подняли на смех.

Тогда я начала вести тайные исследования в этой области параллельно с исследованиями, которые должна была вести для корпорации. Со временем я поняла, как можно преобразовывать эту энергию и извлекать из нее то, что может помочь функционировать физическим приборам на нашей планете. Но для использования энергии необходимо было переделать мой организм так, чтобы он мог служить концентратором и стабилизатором этой энергетики. То есть я должна была стать своеобразной батарейкой. Я знала, как это сделать и начала работать. Никто, кроме моего отца не заметил изменений, происходивших со мной. Отец же не смог остановить мое желание помочь моему миру. И я стала аккумулятором вечного потока энергии, который поддерживал корпорацию.

Время шло. Корпорация развивалась. Механиз-мы, помогавшие человеку, совершенствовались. И вот в один прекрасный момент я создала раба, кото-рый внешне ничем не отличался от людей. И в этот самый момент один человек, которого я подняла до руководства корпорации, предал меня и изгнал меня из моего мира.

Пока я блуждала по чужим мирам, корпорация перестала работать и тогда я поняла, какую серьез-ную ошибку я совершила. Люди, всегда всем довольные, забыли о светлых чувствах, которые правят миром, и обратились к миру тьмы. В мире осталось лишь десять тысяч, способных сопереживать, помогать, любить. Остальные… Остальных мучила зависть, они обвиняли всех и всё в своих бедах. И тогда я решила не возвращаться на Старую Землю, а построить новый мир с помощью этих десяти тысяч. Так возникла Новая Земля. Но мне нужны были помощники, рабы, которые выполнят ту работу, которую я просто не успею выполнить сама. И я создала пятерых киборгов. Внешне они ничем не отличались от людей, но души человеческой у них не было. Мы заселили Новый Мир и стали его развивать. Начали учить людей тому, что они уже давно забыли. Мы учили их как выжить.

Со временем я стала замечать, что киборги, ко-торых я создала, приобретают человеческую душу. Каким-то образом совместная жизнь с людьми помогла им самим стать людьми. Но киборги были сконструированы так, что тела их могли самовосстанавливаться за счет любой энергии, которая была рядом с ними. Они могли продолжи-тельное время не есть и не пить, а подпитываться только энергией солнца. Так появились бессмертные. Шестеро бессмертных на новой планете.

Самый первый рожденный и самый совершен-ный – Артур. И пятеро рожденных позже – Венус, Александр, Еврия, Мира и ты, Луна.

Раньше ты замечала свою непохожесть на всех, потому что душа твоя была отлична от душ людей, теперь, если бы ты жила на Земле, ты поняла бы, что люди старятся, болеют, а ты остаешься прекрасной, как в день своего рождения.

Ты – бессмертная, Луна. Ты будешь жить всегда, и всегда будешь служить во благо людей.

* * *

Я закончила своё повествование, а Луна молча смотрела на меня. Я тоже молчала. Я ждала. Ждала того, чтобы информация, выданная мною, дошла не только до ее мозга, но и до ее сердца.

— Эти люди, они же были учеными, неужели они не понимали, что нельзя слушать только себя? — Это был первый ее вопрос после того, как она выслушала мое повествование.

— Луна, Луна, ты удивительна! — я смотрела на неё и пыталась понять ход её мыслей. — Ты только что узнала, что ты бессмертна, но ты думаешь только о том, что понимают или не понимают другие… Пойми – ты бессмертная.

— Я поняла, госпожа! — заверила меня Луна. — Но смогу ли я когда-нибудь общаться с такими же, как я? Мне грустно здесь одной.

— Луна… Кому-то же нужно делать и эту работу. Не печалься, я скоро вернусь и тогда я буду с тобой, — пообещала ей я.

— Как я могу помочь вам, госпожа?

— К сожалению, пока – никак, — я встала, всем своим видом говоря о том, что разговор окончен. — Сейчас мне нужно увидеться с Артуром, но скоро, надеюсь очень скоро, я вернусь сюда.

— Госпожа, в прошлый раз вы тоже говорили, что вернетесь, но вас не было более года…

Я внимательно посмотрела на Луну. Нет! Они не просто мои рабы. Став бессмертными, они научились любить. Они по-настоящему любят меня, и именно поэтому будут помогать мне всегда. Не из чувства рабской покорности, ими будет руководить другое чувство, самое удивительное чувство на планете – любовь! Я улыбнулась Луне и тихо пробормотала, попытавшись оправдать себя, скорее, в своих глазах, чем в её:

— У меня было много дел…

---

Артура я застала в здании, напоминающем храм. Оно стояло высоко в горах, и было недоступно для обычных людей не только физически, но и визу-ально. Именно в этом месте собрались все бессмерт-ные, за исключением Луны. Я появилась прямо перед фасадом здания и осмотрела его. Оно было прекрасно! Артур действительно постарался. Я вошла внутрь. Здание изнутри казалось небольшим, но двери со всех сторон вели в катакомбы лабиринта, разветвляющегося внутри горы и открывающего в своих тупиках комнаты, предназначенные для самых разнообразных целей.

Я решила побродить по лабиринту. Я ходила бо-лее часа, и мне стало ясно, что без специальных приспособлений ни один человек не сможет выбраться отсюда.

Везде я замечала миниатюрные, почти невиди-мые датчики, которые фиксировали тепловое поле человека. Таким образом, попади сюда кто-либо, об этом уже знали бы. Но мое поле имело другой состав, и датчики не уловили его. Наконец, когда я изучила структуру внутренних помещений храма, я переместилась в ту комнату, где в настоящий момент работал Артур. Он старательно разбирал и записывал информацию, заложенную в шарике, который я отдала ему.

Я сознательно произвела небольшой шум. Мне больше не хотелось никого пугать своим внезапным появлением.

Артур обернулся.

— Добрый день, — поздоровалась я.

— Госпожа… Вас не было так долго! — вырва-лось у него.

Я снова ощутила укор совести.

— Да. Я была несколько занята, — мне не нравилось чувство смущения и некоторой вины, которое охватило меня в ответ на его слова. — Как идет работа? — спросила я просто для того, чтобы перевести разговор на более безопасную для меня тему.

— Вы были правы. Почему я сам не догадался изучить эту вещь? — Он с удивлением смотрел на маленький шарик. — Если бы я был немного внимательнее, вы бы не томились столько лет… там… Вы никогда не говорили, что там…

— Там… Там стоит кресло, в котором сидит мое тело. Там никого нет, и я одна. Мое тело обездвижено и живут только глаза. Несколько раз ко мне приходил Михаил Викторович. Он ждет, когда сломится мой дух, но уже давно… очень давно… никто не приходит. Я научилась создавать двойника и находиться сразу в двух местах.

— Вы можете показать мне?… — робко попросил Артур.

— Смотри!

Я с дотронулась до его лба и спроецировала на его глазное дно картинку, которую видело мое первое я (второе находилось здесь). Затем показала ему всю комнату целиком.

— Это ужасно… Столько лет вы там одна… — вздохнул Артур. — Ваши мышцы, наверное атрофи-ровались. Вам много придется работать над собой, чтобы восстановить ваше тело.

— Именно поэтому мне и нужна твоя помощь, — объяснила я своему слуге. — Я смогу изучить и отключить систему, но я не смогу выбраться оттуда. Я слишком ослабла за эти годы.

— Госпожа, нам нужно разработать подробный план. Без него… — осторожно начал бессмертный.

— Я знаю, Артур! — прервала его я. — Верь мне, я не хочу повторять ту ошибку, которую однажды совершила. Слишком большая расплата ждала меня за это. Ты должен мне показать, что ты нашел… Как отключить поле? Ты не сможешь это сделать самостоятельно. Это опасно для твоего тела. Это сделаю я. А после… После ты должен будешь вытащить меня оттуда настолько быстро, насколько это возможно.

— Нам понадобится еще что-то, — Артур как будто читал мои мысли. — Я думаю, они очень быстро узнают об отключении поля и смогут пробраться к вам раньше меня.

— Да, ты прав, но я постараюсь удивить их, — пообещала я ему.

— Удивить, госпожа… — в его глазах я прочла, что он понял, что я хотела сказать. — Когда мы нач-нем?

— Я думаю, недели на подготовку нам хватит, — ответила я, и мы начали разрабатывать подробный план побега.

* * *

Мое физическое тело сидело и глядело на голые стены комнаты, в которую меня заточили. Оно ничего не чувствовало, но я знала, что, если его освободить, оно не сможет даже двинуться. Временами я осматривала его, но ничего не могла сделать с тем, что мышцы теряли эластичность, жировой слой пропал совсем. Кожа иссохла. Тело выглядело таким же молодым, как и раньше, но бледным, изможденным, почти безжизненным. Я не могла восстанавливать его из-за того энергетического поля, которое окутывало комнату. В первые недели моего заточения мне казалось, что в комнате довольно безопасно, но позже я поняла, что поле, образованное вокруг комнаты, частично просачивается и в нее. Я защитила тело и душу как могла, но если бы я стала работать над его вос-становлением, пришлось бы снять защиту, что неминуемо бы привело к разрушительным процессам в моем физическом организме. Я все это знала, когда сидела в кресле и смотрела на голые стены своей тюрьмы. Почему они не выключили свет? Возможно, это сделало бы мою жизнь еще более невыносимой. Наверное, просто не подумали. Я размышляла о том, что скоро, очень скоро я окажусь на свободе. Я так долго этого ждала! Одна-единственная ошибка стоила мне таких мучений, каких я не испытывала никогда в течение моей долгой, слишком долгой для обычного человека жизни. Я уже не считала годы с моего последнего рождения. Я была всегда молода, я научилась быть молодой. Я жила для других и всегда имела то, что хотела, я узнавала много нового, но духовно и нравственно не развивалась. Сейчас же я не знала, проклинать ли тот день, когда я совершила самую роковую в своей жизни ошибку или благословить те испытания, которые выпали на мою долю. Потому что только они позволили мне понять, почему неко-торые люди выбирают темную сторону жизни.

Темная сторона… Я никогда не задумывалась, что это такое. Я любила свет. Но существует еще и темная сторона и сейчас… именно сейчас мне хочется изучить ее, изучить ее досконально. Я хочу знать. Нет! Я вовсе не хочу переходить черту, которая отделяет добро от зла. Я давно предполагала, что не существует ни добра, ни зла, но я хочу знать… Я хочу знать все, что можно узнать в этом мире. И сейчас пришел черед этих знаний.

Я выберусь из своей темницы, отдам информа-цию, которую мне велели собрать, Адаму и буду изу-чать мир дальше. Я узнаю, чем отличается добро от зла, я узнаю, где есть свет, а где есть тьма. Я отделю свет от тьмы в своей душе и тем самым дам себе шанс, еще один шанс.

Я размышляла о науке, которую преподнесло мне мое заточение, и одновременно готовилась к ос-вобождению. Впервые за долгие годы я знала, точно знала, что мне это удастся. Я представляла как снова, не разделяясь, я смогу говорить со своими друзьями, со своим отцом. Отец… Мне внезапно так захотелось снова увидеть его. Я знала, что он огорчится, но не могла больше терпеть.

— Артур, — обратилась я к своему слуге.

— Что беспокоит вас, госпожа? — спокойный голос Артура навевал на меня чувство защищённости.

— Мой отец, он знает, что мы общаемся?

— Нет, госпожа. Он слишком слаб… — Артур вопросительно посмотрел на меня.

— Та прав. Еще не время… — вздохнула я, ре-шив закрыть эту тему.

Мы просчитывали сложнейшие формулы того представления, которое я собиралась показать своим мучителям напоследок. Нет! Я не хотела им мстить. Мне просто нужно было их отвлечь. Я должна была максимально защитить Артура, выносившего мое тело со Старой Земли. Хотя… может быть, я все-таки хотела несколько скрасить последние минуты своего заточения, увидев их изумление, страх и, быть может, что-то еще…

— Госпожа, — Артур смотрел на меня изучающе, — Вам надо отдохнуть. Если вы устанете, я предполагаю, вы должны будете вернуться, и наша работа задержится на неопределенный срок.

— Давай отдохнем, — согласилась я со своим слугой.

Мы вышли из стен здания, построенного для бессмертных.

— Где остальные? — обратилась я.

— Я не решился без вашего приказа рассказы-вать им о наших встречах. Каждый из них занимается своим делом. Мы следим за развитием этой цивилизации и, если где-то возникают горячие точки, направляемся туда, чтобы предотвратить беду. У каждого есть работа и работы этой доста-точно.

— Расскажи мне! — попросила я, сев на камен-ное углубление, сделанное в виде кресла.

* * *

— Когда я понял, что не один, я очень обрадо-вался. Но я помнил ваше распоряжение о том, чтобы они не знали, кто я. Я наблюдал и думал. Я не знал, что же мне делать. С одной стороны, вы ясно сказали мне, что я должен хранить инкогнито. С другой стороны те пятеро бессмертных, которые жили на Новой Земле, могли привести к большой катастрофе, если все оставить так, как есть. Люди старились, а они… И я решил им все рассказать, но сначала надо было все подготовить. Я долго искал и нашел уединенное место среди скал самых высоких гор этой планеты. Место было настолько недоступное, что ни с земли, ни с воздуха никто не смог бы найти его. Я построил здесь храм, создав под ним огромный, величиной с город, лабиринт тоннелей и помещений. Этот храм я построил в вашу честь. Это ваш храм.

— Я не Бог, Артур, — тихо возразила я.

— Я знаю, моя госпожа, но в этом храме должны жить мы, бессмертные, а именно вы создали нас. Для нас вы мало отличаетесь от Бога.

И он продолжал.

— Я оборудовал построенные катакомбы так, чтобы мы всегда могли наблюдать за тем, что тво-риться в любой точке земного шара. Таким образом, мы могли следить за развитием цивилизации. Я не знал, сможем ли мы когда-нибудь вызволить вас из темницы, в которую вы попали, и я построил трон, пустой трон, чтобы мы всегда помнили о том, что одна из основных наших задач — ваше избавление. И вы сейчас заняли этот трон, — он указал на то ка-менное кресло, в котором я сидела.

— Итак, первоочередной нашей задачей стал поиск возможности вашего освобождения, — про-должил Артур. — Точнее, это стало первоочередной моей задачей. После того, как я все подготовил, я пошел к бессмертным.

— Этот этап своей деятельности можешь про-пустить, — перебила я своего слугу. — Я была рядом с тобой, просто ты не чувствовал моего присутствия, так же, как и не чувствуешь его сейчас.

— Вы были рядом, госпожа? Вы наблюдали каждый мой разговор с каждым из бессмертных?

— Да, Артур, но после я должна была уйти. Я не знаю, что произошло потом.

— Первой в наше новое жилище пришла Еврия, — рассказывал дальше Артур. — Точнее я сам привез ее сюда. Вторым добрался Александр и сразу следом за ним Мира. Венус пришел последним. Он очень не хотел расставаться со своей жизнью на материке. Каждый из них ведёт на-блюдение за тем материком, на котором строил цивилизацию и пока все идет нормально. Луну я не предупреждал, так как она живет в одиночестве и не представляет опасности для цивилизации.

— Я сама предупредила ее, — сказала я Арту-ру.

— Госпожа, так вы не сердитесь на меня?

— Нет, Артур, ты принял единственно правиль-ное решение. Нельзя было дольше оставлять их с людьми. Позже мы осмотрим твои катакомбы, а сей-час нам нужно продолжить работу.

— Да, госпожа.

* * *

Мы вернулись в комнату, где производили вы-числения и продолжили свою работу.

Я придумала, как отвлечь людей Старой Земли от Артура с моим физическим телом и ему очень по-нравился мой план. Дело было за подробными вычислениями для создания физических объектов из того поля, с которым я могла работать в комнате, где находилось мое тело.

Я должна отвлечь наших преследователей в тот момент, когда они доберутся до комнаты после того, как узнают об отключении поля. И должна сделать это так, чтобы они не смогли найти моего тела рань-ше Артура, а потом не могли заметить моей пропажи до того момента, как Артур отнесет тело в безопасное место — на спутник Новой Земли.

Мы работали очень напряженно. Временами мы прерывались, и Артур показывал мне некоторые удивительные места, созданные им в катакомбах. Например, в одном из помещений храма он создал приблизительно такой же чудесный сад, который уже делал для меня на Старой Земле. В том саду я впервые услышала, как мой слуга смеется, и меня очень поразило проявление чувств с его стороны. В другом зале он установил огромный гологра-фический проектор и несколько мягких кресел, чтобы можно было с комфортом отдохнуть и просмотреть художественные голограммы – нечто вроде старых фильмов, но в трехмерной вариации. Так, то погружаясь целиком и полностью в работу, то осваивая новые для меня помещения, мы провели шесть дней. И, наконец, все расчеты были выполнены.

На седьмой день Артур нашел то место в записи воспоминаний Андрея, где говорилось о том, как можно отключить поле вокруг комнаты. Просчитав все до мельчайшей подробности, мы расстались на несколько часов.

Теперь моей задачей были подготовка отвлеченных действий и отключение поля. Как только Артур, находящийся поблизости, засечет отключение поля, он пойдет за моим телом. Я же должна буду сделать так, чтобы никто его не заметил во время тех манипуляций, которые он будет проводить.

Я подготовила все так, как мы и планировали с моим слугой.

Теперь — отключение системы. Я прошла в ту комнату, где работал механизм стабилизации информационного поля. Прежде, чем приступить к отключению поля, я внимательно все проверила и, наконец, предъявила пароль. Машины замолкли в одно мгновение.

Не ожидая ни секунды, я вернулась в комнату с моим физическим телом.

Манипулируя теми расчетами, которые мы в течение шести дней проводили с Артуром, я увеличила пространство комнаты до целого города, но там был не город. Прямо перед входом я поставила голографический проектор, мягкое кресло, подобно тому, как это сделал Артур в одной из комнат моего храма. Сейчас я села в кресло и включила проектор.

Мои мучители пришли примерно через полминуты, после того, как я удобно устроилась в созданном мной помещении. Дверь открылась и… Михаил Викторович с удивлением воззрился на меня.

— Добрый день, — дружелюбно сказала ему я. — Устраивайтесь. Я тут немного решила развлечься.

Злоба исказила его лицо. Только пар из ушей не шел.

— Развлечься? Да как ты… — и он ринулся на меня.

Я вскочила из кресла и выбежала в противопо-ложную дверь. Он пустился за мной. Весь его эскорт – за ним.

Выйдя за дверь, он обнаружил почти непрохо-димые джунгли. Прямо перед его носом с ветки головой вниз свешивалась обезьяна. Дверь исчезла и половина эскорта – за ней.

— Что… что… что… — сумел выдавить из себя он.

— Чего “что?”, — спросила его обезьяна, удиви-тельно точно изображая его интонации. — Чего надо-то. Вишу здесь себе, понимаешь ли, спокойно. Вдруг появляется какой-то заика и мешает мне размышлять.

От такой наглости со стороны обезьяны у Ми-хаила Викторовича отвисла челюсть. А обезьяна на-чала раскачиваться из стороны в сторону, все также вися на хвосте, и строить ему смешные ро-жицы.

— Обезьяны не разговаривают! — выпалил Ми-хаил Викторович.

Весь его эскорт, состоящий теперь из Андрея и одного вооруженного полицейского, сохранял немое молчание.

— Конечно не разговаривают, тупица! — ответила обезьяна. — Проваливай!

— Убить ее, — завизжал великий властитель.

Полицейский схватил огнемет и выстрелил по обезьяне. Обезьяна рассыпалась в великолепный фейерверк, который сложился в слова “Ты что, не понял? Проваливай!” Джунгли медленно стали испа-ряться, и на их месте появился… Михаил Викторович в окружении пяти солдат.

— Ты еще кто такой? — с возмущением закричал вновь появившийся двойник. — Я единственный и неповторимый! Убить его!

Солдаты стали стрелять, но пули, которые вылетали из их оружия, внезапно превращались в огромные красные розы и устилали ковром все пространство вокруг моего мучителя.

— О, вы сумели превратить пули в цветы! — Подобострастно упал на колени перед ним двойник. — Вы – это я, но вы – самый великий, больше даже, чем я!

Он принялся целовать его ноги и вдруг обратился в огромную кобру, глядящую в его глаза и распустившую капюшон.

— Что тебе тут надо? — прошипела кобра. — Терпеть не могу людей, особенно таких уродливых, как ты.

Прямо из под ног Михаила Викторовича стали появляться пауки размером с ладонь, и все они полезли на его одежду. Он в ужасе начал отряхиваться, косясь на кобру и отступая к уже ополоумевшему эскорту.

— Елена! Прекратите это всё! — закричал Анд-рей. — Где вы? Появитесь!

Я вышла из-за кобры, которая свернулась в клубок, и села ей на спину, словно на кожаный ди-ван.

— Что Вам не нравится, Андрей? Где вы еще увидите такую большую змею? Это же лучше, чем в зоопарке! — я мило улыбнулась, сделала небольшое движение рукой, и пауки исчезли.

— Вы… Я не ожидал от вас… Вы издеваетесь над людьми! — глотая слова, начал упрекать меня Андрей.

— Андрей, где вы тут увидели людей? — спросила его я. — А потом, я просто развлекаюсь. Имею я право на небольшой отпуск после трудных, — я задумалась, — почти двадцати двух лет работы на Ваше преподобие? — обратилась я на этот раз к Михаилу Викторовичу.

— Никто! Слышите, никто не смеет насмехаться надо мной! — казалось, его голос разносился и отдавался глухим эхом над всей планетой.

Я улыбнулась и вышла в очередную дверь. На этот раз с ним успел выйти только Андрей. За этой дверью они попали в густой белый туман. Они не могли видеть не только друг друга, но и предметы вокруг себя. Окликая друг друга и проклиная меня, они, наконец, натолкнулись на толстый ствол дерева, но с разных сторон.

— Андрей, ты здесь? — прозвучал вопрос.

— Да, мой правитель, — услышала я ответ учё-ного.

— Что это? — прошептал Михаил Викторович.

— Туман, — ответил Андрей.

— Я вижу, что туман! Как она это делает? — в голосе Правителя чувствовался страх. Мне было не-сколько неловко оттого, что это забавляло меня.

— Я не знаю, правитель… — Андрей оглядывался по сторонам, силясь увидеть что-то, кроме тумана и толстого ствола дерева, на которое он наткнулся.

— Ты мой ведущий специалист! — заорал Михаил Викторович.

— Я не компетентен в этой сфере… — нашёлся Андрей.

Мне надоело слушать их разговор. Туман начал медленно рассеиваться, и они увидели, что находятся с двух сторон огромного ствола пальмы, вокруг которой насколько видит глаз, простирается болото. Они стояли на двух маленьких кусочках земли и не могли даже приблизиться друг к другу.

— Она что, хочет свести меня с ума? Здесь нет болота! — Михаил Викторович, казалось, был на гра-ни истерики.

Внезапно почва под ними превратилась в гряз-ную жидкую массу и их начало медленно затягивать в трясину. Они погружались в мерзкую липкую жидкость и ничего не могли предпринять. Когда болото целиком захватило их, они оказались в подводном мире. К ним подплыла зеленоглазая русалочка с голубыми волосами и перламутрового цвета кожей.

— Какие вы грязные! — воскликнула она. — Вы испачкаете мое озеро! Немедленно идите мыть-ся!

— Куда мыться? — спросил Михаил Викторо-вич.

— За эту дверь, — ответила русалка и указала маленькой перламутровой ручкой на небольшую дверцу за ее спиной.

На этот раз даже Андрей не успел пройти с Михаилом Викторовичем. Дверь исчезла.

Надо сказать, что всех провожатых Михаила Викторовича я оставляла именно в тех местах, где они последний раз были с ним. Так, двое полицейских остались в голографическом зале, еще один – в комнате с пауками, а Андрей – в обществе русалочки, которая все хотела заставить его помыться.

Михаил же Викторович оказался в клетке с тигром, который мирно спал в уголке. Великий властитель вжался в противоположную от тигра стенку клетки, тигр проснулся, вяло потянулся и проговорил:

— Вечно мне на обед какую-то падаль прино-сят.

После чего медленно начал приближаться к до-быче.

Клетка с тигром исчезла так же внезапно, как и появилась. Все, пришедшие в комнату, оказались в разных ее углах в самых забавных позах. Двое полицейских старательно колотили пустую стену комнаты, третий пытался что-то стряхнуть с себя, Андрей стоял в позе человека, принимающего душ, а Михаил Викторович испуганно жался к противоположной от первых двух полицейских стене комнаты.

Я сидела в кресле. Но это уже было не физиче-ское мое тело, а мой двойник из суперэнергии, из которой я и создавала все те маленькие фокусы, которые происходили с пришедшими по мою душу людьми.

Тело моего двойника визуально ничем не отли-чалось от моего физического тела. Итак, я сидела пристегнутая ремнями, и на лице моем жили только глаза.

— Включите речевой аппарат! — скомандовал Михаил Викторович.

Андрей нажал тумблер. Я смотрела на них изу-чающе.

— Итак, заговорил великий властитель. Что ты тут делаешь?

— Сижу, — ответил двойник.

Андрей достал какой-то прибор и начал им что-то замерять. Я приложила слишком мало усилий, чтобы определить, что это. Андрей изменился в лице.

— Правитель, — позвал он.

— Никогда не перебивай меня! — взревел Михаил Викторович и продолжил шипящим шепотом, уже обращаясь ко мне. — Я могу сделать твою жизнь невыносимой, ты будешь молить меня о смерти…

— Вы уже сделали мою жизнь невыносимой, но я не буду молить вас ни о чём, — перебила я его.

— Правитель, — шепотом позвал Андрей.

Михаил Викторович обернулся и ударил учено-го.

— Не говори мне под руку! — заорал на него он.

Андрей замолчал. По его подбородку потекла кровь, но, казалось, ему было все равно.

— Правитель, — повторил он. Михаил Викторо-вич с удивлением воззрился на него. — Её здесь нет. Согласно приборам здесь отсутствует ее биополе. Это не она. Это никто. Приборы показывают – здесь пусто.

— Что?.. — Он подошел ко мне, а я медленно растворилась в воздухе, оставив после себя пустое кресло.

Он смотрел на кресло и, вероятно, не верил своим глазам. Что же произошло?

А произошло все именно так, как мы планировали.

У Артура был специальный план прохода по мо-дернизированным помещениям внутри комнаты и пароль к каждому помещению. Пароль произносился мысленно, так что никто не мог бы услышать его. Если бы Андрей достал свой прибор чуточку раньше, он бы уловил не одно мое биополе, но и поле Артура, но Андрей, как и все пришедшие с Михаилом Викторовичем был, мягко говоря, удивлен и напуган сложившейся ситуацией, и не смог сориентироваться вовремя.

Артур прошел к моему телу, отстегнул его, отсо-единил ото всех приборов, не включая и не выключая их, взял меня на руки и переместился в мою комнату в глубине спутника Новой Земли. Ему на это потребовалось ровно столько времени, сколько я развлекала своих гостей. Когда же Артур осуществил перемещение, мне больше уже ничего не грозило и я прекратила шоу, оставив эффект моего исчезновения на самый конец.

Я не стала любоваться на то, что закатил своим людям Михаил Викторович, я вернулась в свое тело и снова стала одним человеком, впрочем, как это и было положено от природы.

---

Следующим довольно продолжительным этапом стало восстановление моего физического тела. Конечно, я могла попробовать восстановить его с помощью тех новых энергий, о которых я узнала в последнее время, а потом привыкнуть к нему, как к новому телу, но я решила просто восстановить физическую форму, прекрасно зная, что обмен веществ восстановится самостоятельно.

В первое время я не могла даже ходить. О посещении Новой Земли не было и речи. Я не могла быть там, где меня могли бы засечь приборы-искатели Андрея. Я больше не пыталась экспериментировать со своими двойниками, я просто жила так, как мне хотелось. Жила в окружении дорогих мне людей.

Как обрадовалась Луна моему возвращению! Теперь она никогда больше не будет одинока! Мы будем работать вместе. Ко мне будут приходить множество людей. Мой отец переселился на спутник и тоже был несказанно рад тому, что его девочка рядом с ним. Постоянно меня навещали Александр, Венус, Еврия, Мира. Сначала они хотели оставить меня, чтобы я могла отдохнуть, но я заявила, что достаточно наотдыхалась. Теперь я хочу жить! Пусть враги ищут меня и строят очередные козни, я слишком долго жила для других. Теперь я хочу жить для себя!

Мне помогали, помогали все.

* * *

Когда я впервые встала на свои ноги, меня поддерживали с двух сторон отец и Артур. Я казалась себе какой-то ватной игрушкой, и это было чрезвычайно смешно.

— Папа, — обратилась я к отцу, — ты уже вто-рой раз в жизни учишь меня ходить.

— Дорогая, — ответил он со смехом, — в первый раз это было намного проще.

— Наверное, я была полегче! — поддержала я его.

— Ты даже не представляешь, насколько!

— Что же будет, когда я немного поправлюсь? — спросила я отца.

— Лучше, чтобы к этому времени ты уже стояла на своих ногах! — резонно ответил он мне.

Я чувствовала, что меня любят. Иногда немного капризничала. И мне было так хорошо, что хотелось, чтобы эти дни никогда не заканчивались…

* * *

Через месяц я уже могла без посторонней помо-щи двигать всеми своими конечностями, поворачи-вать голову и даже самостоятельно передвигаться. В отдельной комнате мне соорудили нечто вроде спор-тивного зала, где я могла заниматься развитием мы-шечной системы моего тела. Через полгода моя мы-шечная система полностью восстановилась.

Артур очень скучал по Егору, и мы часто смотрели на стеновых панелях, как Егорка играет со своими сыновьями. Он вырос и стал настоящим мужчиной. Я не видела, как он рос, и это огорчало меня.

Двадцать два года жизни я пропустила. Я не видела, как люди привыкали к новым условиям, я не видела ничего из того, что мне так хотелось увидеть. Двадцать два года было отнято у меня. Двадцать два года я отбывала наказание за преступление, которого не совершала.

А теперь я жила в свое удовольствие.

* * *

Прошло еще десять лет. Отец мой неминуемо старился. Я могла бы сделать его жизнь вечной, но… я не могла не рассказать ему, чем это чревато. На тысячу лет он уже остановился в развитии. И он решил, сам решил, что ему необходимо жить по тем законам природы, которые существуют.

Отец умер в возрасте одной тысячи шестидесяти трех лет и возродился в виде маленького мальчика. Как это ни покажется странным, дедом его оказался ни кто иной, как Егор. Малыш Егорка, которого я вырвала из чужого для нас мира. Сначала я очень грустила, но потом, следя за жизнью мальчика, я увидела в нем черты характера моего отца. И от этого мне почему-то стало тепло и радостно.

Прошло два года с момента смерти моего отца и рождения нового человечка в этой вселенной. Егор назвал его Эмом. Не знаю, откуда он взял это имя, но мальчику оно очень шло.

Двенадцать лет я жила рядом со своими слугами и просто отдыхала. Никто не упрекал меня. Никто не делал мне замечаний. Я жила в свое удовольствие, а они работали. Я ходила внутри спутника и развлекалась тем, что просматривала старые фильмы на голографическом проекторе, гуляла по великолепным садам, созданным для меня моим верным Артуром, брела по удивительному лесу, который он же сотворил в мою честь. Ему нравилось забавлять меня, как ребёнка.

И вот в один прекрасный день в голове у меня прозвучал зов, зов древний, как мир.

— Елена… Елена… — услышала я голос. И где-то в глубине моей памяти возник силуэт высокого красивого мужчины.

— Адам, — подумала я.

* * *

Сделав необходимые расчёты, я модернизировала свое физическое тело. Кстати сказать, расчёты заняли у меня довольно много времени. Сказалось отсутствие тренировки.

Я появилась перед Адамом и его семейством, когда солнце на горизонте их планеты склонялось к западу.

Не знаю, сам ли наступил вечер, или те, кто меня позвал, создали иллюзию заката, но красота их мира и тихая печаль ухода старого дня поразили меня так же, как поразили в первый приход сюда удивительные краски этого мира.

— Вы звали меня, — спросила я их.

— Елена, — тихо сказал Адам, — ты выздоровела физически, но ты должна восстановить и свое духовное тело. Нельзя жить только потребляя. Так живут лишь те, в чьей душе поселилась тьма. А в твоей душе неразбериха. Ты достаточно отдохнула. Теперь… теперь ты должна сделать выбор. Будь моя воля, я не давал бы тебе выбора, как не давали его и многим другим, но… Ты должна познать свет и тьму, добро и зло и решить, на чьей стороне будет твоя душа.

— Я видела зло! — возразила я.

— Нет, Елена, ты видела лишь только маленькую частичку тьмы. Ты не видела полного её объема. Тьма велика, зло безбрежно. Ты должна познать его целиком, прежде чем сделаешь окончательный выбор.

— А свет?

— Свет познать невозможно. Он непознаваем, бесконечен. Он всегда возникает и в противополож-ности своей порождает тьму. Отсюда безбрежный океан тьмы. Чем больше света, тем больше тьмы. Это как две стороны одного зеркала.

— Как я могу сделать то, что вы велите мне?

— Найди свой путь, — велел он мне. — Лишь ты сама сможешь отыскать свой мир.

* * *

На этот раз он сам переместил меня и преобра-зовал мое тело. Я сидела в кресле и размышляла. Некоторое время назад меня заинтересовала тьма, а теперь… Теперь я должна найти её и решить для себя, где буду я. “Познать свет невозможно”, — именно так сказал мне Адам. И если я правильно поняла его, именно свет порождает тьму.

Я расслабилась и заглянула в самые потайные глубины своей души. Я знала, что несовершенна, значит, и внутри меня должна быть тьма. Но что внутри меня тьма, а что – свет? Ответ на этот вопрос был скрыт от меня. Я вспоминала свои предыдущие воплощения. Я совершала зло и творила добро.

* * *

Век послушания, век покорности… Я была слишком молодой, когда отец отдал меня замуж за своего друга. Никто не спрашивал меня, люблю ли я его. Я не ослушалась отца и поступила так, как мне велел мой долг. Тогда я считала это добром. А те-перь?… Послушалась бы я его в этой жизни?…

Мой муж жил на войне и при дворе, я же жила в его замке в тишине и покое. Однажды он приехал и был сильно зол. Я ждала от него ребенка. Век послушания, век покорности… Я была его вещью, игрушкой. Он убил меня вместе с ребенком в моей утробе. Я не сопротивлялась. Тогда я считала это в порядке вещей, а теперь… Как бы я отнеслась к этому теперь?…

* * *

Вопросы, вопросы, они возникали и пропадали, и не было ответа ни на один из них.

Что есть добро и что есть зло, как не наше отношение к тому, что творится в этом мире? Отношение к добру и злу меняется с веками. Как мне понять? Никто мне не даст ответа на этот вопрос. Добро и зло – они лишь в моей душе. То, что сегодня я считаю добром, возможно, завтра станет злом.

Когда я летала над Старой Землей, я поразилась обилию тьмы и единственным светлым пятном в этом мире тьмы показалась мне любовь. Любовь – это свет, добро. Обратная сторона любви – ненависть. Значит, ненависть – это тьма?..

Добро и зло… Свет и тьма…

Чтобы понять что-то, надо окунуться в это что-то с головой. Я знала, что где-то существует зеркало… зеркало, отделяющее мир света от мира тьмы в существующем пространстве чистых энергий. Зеркало… оно не могло не существовать. Я видела Адама и его семью. В них столько света, сколько не было ни в одном существе, видимом мною. В них нет тьмы. Значит, где-то по другую сторону реальности живет кто-то, в ком нет света, а лишь одна тьма. Я должна найти это существо и узнать, познать тот мир, в котором он обитает.

И я решилась!

— Луна, — обратилась я к работающей рядом со мной девушке, — мне надо на некоторое время покинуть вас.

— Покинуть нас? Но вы долгие годы никуда не выходите! Вас ищут! Что вам не нравится здесь? Артур создал такие условия, которые понравились бы любому человеку Земли, — Луна нажала на кнопку прибора вызова. Она позвала Артура.

— Мне нужно уйти, — повторила я, обращаясь уже к своему старому слуге. — Я не знаю, сколько времени буду отсутствовать, но я должна.

— Нет, госпожа! — вскричал появившийся только что из воздуха Артур. — Вы никому ничего не должны. Вы и так слишком много сделали. Вы стра-дали столько, сколько, наверное, не страдал ни один человек ни Старой, ни Новой Земли. Вы должны только себе. Вам нужен покой и мир. Вы должны вылечить свою душу.

— Артур, именно для того, чтобы вылечить свою душу я и должна уйти. Я должна найти свой путь… Довольно я уже отдыхала. Есть силы выше меня, и они направляют меня так же, как и я направляю вас. Мне надо идти.

— Куда же вы направитесь теперь?

— Я иду искать тьму, — ответила я.

— Нет! — хором крикнули они.

— Это опасно госпожа, — Артур смотрел на меня с явным неодобрением. — Если те, кто послал вас, послали вас именно за этим, то они есть зло и нельзя подчиняться им. Возможно, это ловушка.

— Ну что ж, тогда я поплачусь еще раз за свою глупость, — попробовала пошутить я, но они не вос-приняли шутки. — Я вернусь, — пообещала я. — Я обязательно вернусь.

Больше я не слушала их возражений. Я модернизировала свое тело и исчезла. Я знала, меня ищут, но я буду начеку. Им больше нечего предложить мне, и я больше не попадусь на их удочку.

Я летела сквозь пространство и время и искала боль, ненависть, унижения. Я искала все те чувства, которые пыталась обходить долгие-долгие годы. Я летела все дальше и дальше и, наконец, увидела перед собой то, что искала. Энергетический барьер, как кривое зеркало, отображал пространство вокруг меня, а за ним… за ним я чувствовала холод. Я услышала стон, как будто издаваемый одновре-менно всеми душами вселенной. Я протянула руку, и барьер втянул меня внутрь себя.

Я полетела дальше, все удаляясь и удаляясь от барьера. В этом мире я не могла перемещаться. Здесь просто не существовала перемещения, но мне нужно было понять, и я летела, летела все дальше и дальше.

Я видела тьму в самом ужасном ее проявлении, я видела слезы, и душа моя изнывала в немой печали, я видела ненависть, подлость, предательство в огромных объемах. Михаил Викторович на фоне тех, кто проходил мимо моего мысленного взора казался ангелом во плоти. Я ви-дела ужасные церемонии, видела покорность судьбе, я видела жертв и их палачей. Годы, века проходили мимо меня. Я познавала мир, теперь – темный мир, темный мир ненависти и злобы, убийства и насилия, надругательства и унижения.

Я смотрела вглубь себя и пыталась понять, какие чувства вызывает во мне тьма. Я летела все дальше и дальше, все глубже и глубже погружаясь во тьму, пока, наконец, не достигла её ядра. Души людей летали во тьме, их было много… тех, кто принял сторону тьмы. Я впитывала их чувства. Каждый из них чувствовал по-своему. Некоторые вычленяли из тьмы только боль, принимали боль, и это резкое ощущение давало им силы жить дальше, некоторые искали слезы, которые давали сильные душевные толчки, некоторые искали покой и безбрежность, отрешаясь от всего в этом мире хаоса и неразберихи. Я же впитывала в себя всё и прове-ряла на себе каждое чувство.

Неуловимое ощущение присутствовало в моих изысканиях. Чего-то тут явно не хватало. Я бы при-няла покой, но чего-то не достает, я бы приняла без-брежность, но что-то не так. Нет! Мне не нужна была ни боль, ни ненависть, ни слезы, ни страданья, но покой, покой бы я приняла, если бы что-то не волновало меня постоянно в этом беско-нечном для меня мире.

Я летела все дальше и дальше к центру ядра тьмы. Я должна понять – что здесь не так!

…Внезапно я очутилась перед странным созда-нием. Именно созданием, потому что человеком его было назвать трудно. Кожа его была белой, как чис-тый лист бумаги, а глаза черны, как самая темная темнота мира. Этот контраст поражал воображение. Он был лыс, и лысина его была покрыта ороговевшей кожей цвета крови. Того же цвета было и его одеяние, которое достигало не только пят, а казалось, стремилось в бесконечную пропасть.

— Что ищешь ты тут? — задал он мне вопрос.

— Тьму, — спокойно ответила я.

— Разве тебе мало тьмы в твоем мире?

— Я хочу познать тьму полностью, целиком.

— Он послал тебя, — он не спрашивал, он ут-верждал.

— Кто Он? — спросила я.

— Значит, не Он? Ну тогда… Силы Света?… Они не могли… Они всегда нарушают закон! Они не должны вмешиваться!

— Я потеряла себя, — сказала я.

— Я знаю, — проговорил он. — И что же ты тут нашла для себя?

— Покой и безбрежность, — ответила я.

— Ты можешь принять их.

— Мне чего-то недостает…

— Чего же?

— Я не могу понять.

— Ты должна! — громыхнул он. — Коли при-шла… — добавил он уже тише.

Я посмотрела на него. Тело его состояло из той же первозданной, ослепительной красоты энергии, что и у Адама с его семейством, но информация, за-писанная на него, была лишь болью и страхом, ненавистью и позором, предательством и насилием, в нём не было ни капли любви, но что-то неуловимо знакомое промелькнуло перед моими глазами. Нет! Это невозможно!

— В вас нет ни капли любви, — догадалась я.

— Смотря что ты называешь любовью. Посмотри на неё, — он притянул к себе женщину, прекрасную, как ангел. — Разве она не любит меня?

Женщина смотрела на него с обожанием и вос-хищением, но я не чувствовала того, что чувствовала, когда видела любовь людей, тех людей, которых я поселила на Новой Земле. И все же…

— Да, она любит вас… — согласилась я.

Чего же мне недостает тут? Ведь я могла бы принять и тьму, если бы… Если бы что?

— Как научиться покою? — задала я новый во-прос.

— Научиться покою? — удивился он.

— Да, я смогла бы принять тьму, если бы сумела научиться покою, откинуть боль и ненависть и оставить только покой, — быстро произнесла я.

— Но здесь нельзя ничему научиться, дитя мое, можно только принять то, что есть, — его усмешка показалась знакомой.

И тут я поняла. Я всю жизнь училась. Я искала, я стремилась найти течение, ручеек, реку, океан. А тут… Тут что-то вроде болота. Тут нет того, что мне необходимо, как воздух живому существу.

— Вы никогда не учитесь! — резюмировала я. — Вот что отталкивает меня.

— Свет развивается за счет приобретения и ус-воения новых знаний, — сказал мой собеседник. — Тьма же – за счет света. Чем больше света, тем боль-ше тьмы. Если тебе нужно обучение, твоя дорога – свет. Иди туда, где тебе место.

Снова меня посетила всё та же мысль, и я не выдержала.

— Красный? — робко произнесла я.

Он рассмеялся и принял именно то обличие, в котором я видела его обычно.

— Так меня называешь только ты!

— Как же мне называть тебя? — спросила я его.

— У меня много имен. Некоторые зовут меня Дьяволом, некоторые – Сатаной. Я предпочитаю, чтобы меня звали Видул, — ответил красный, мило раскланявшись.

— Я благодарна вам, Видул, за то, что позволили мне понять, — я тоже склонила голову в знак почтения.

— Всегда к твоим услугам, Елена. Развивая свет, ты разовьешь тьму. Ты всегда найдешь меня здесь, если понадоблюсь.

— Может быть, я смогу тебя найти и в другом месте? — я уже воспринимала его как старого друга.

— Возможно… — он улыбнулся, и, глядя на его улыбку, я поняла, что в нем так же много добра, как и во всех других, кого видела я в своей жизни; единственное, чего в нём нет – это света, от которого он так давно отказался.

Мы попрощались, и я полетела назад. Я поняла, зачем Адам направил меня сюда. Я должна была возродить свою душу к бесконечному процессу познания, я должна вернуться на ту дорогу, которая была мне предназначена и которую я выбрала изначально. Я снова проносилась мимо боли и слез, но теперь… Теперь я знала, что здесь нет ни добра, ни зла, а есть только свет и тьма. И каждый человек вправе выбрать свою дорогу в мире безбрежности. Всегда наступает такой миг, когда он должен выбрать свет или тьму. Здесь нет середины. Каждая душа должна быть на своей стороне, на одной из сторон зеркала жизни.

Я летела и снова переживала все тёмные мысли мира, все самые ужасные для меня чувства. Я летела долго, и дорога причиняла мне боль. Стенания душ останавливали меня, но я ничем не могла помочь ни одной из них, они сами выбрали свой путь.

Я добралась до зеркала, дотронулась до него, и оно снова втянуло меня внутрь, но теперь в мир света и тепла.

Я знала, что я должна переместиться к Адаму. Но нет! Свой визит к нему я немного отложу, а сей-час, сейчас мне надо отдохнуть от того мира боли и потерь, который я только что оставила. Дойдя до границы сумеречной зоны, соединяющей свет с тьмой в мире сверхэнергий, я преобразовала свое тело и переместилась в свое уютное кресло на спутнике Новой Земли.

Я не хотела ни с кем разговаривать. Мне нужно было переварить ту информацию и духовные субстанции, все то, что я узнала за последние дни. Я сидела в одиночестве в своей комнате и размыш-ляла.

Души выбирают свет или тьму. В своём послед-нем путешествие я поняла, что большее количество выбирают тьму. Так проще. Я знала, что некоторые люди не могут жить без страданий, они сами создают себе страдания, другие – не могут жить без боли. Они сами причиняют себе боль. Третьим нужен покой, полный покой. Все они остаются там, в мире тьмы и лишь немногие из этого мира пробираются в нижнюю его точку и становятся властителями тьмы. Стать властителем тьмы очень сложно. Нужно вобрать в себя и принять не только всю боль внешнего мира, но и все сильные чувства, которые причиняют боль. И одновременно с этим нужно принять покой и безбрежность океана тьмы и сделать самое трудное в этом мире – познать темную сторону и остаться с этой стороны. Немно-гие способны на такой выбор. Остальные же оставляют себе лишь часть тьмы и остаются в ней навсегда. На самом деле почти каждый человек выбирает свой ад сам. Он хочет страдать – и стра-дает.

Ничтожное же количество людей выбирают свет, они работают, познают мир все глубже и глубже и постоянно развиваются. Нет верхней грани этого развития. И все они – властители света. Но этот путь – самый сложный. Ибо этому пути нет конца.

Я переместилась в комнату к Луне.

— Госпожа…

— Сколько времени меня не было? — задала я вопрос.

Её ответ словно ударил меня.

— Вы отсутствовали целый год.

— Целый год! Боже мой, как долго! — я даже не могла предположить, что всё так затянется; для меня прошли дни, быть может, недели, но чтобы год…

— Вы нашли то, что искали? — отвлекла меня от моих мыслей Луна.

— Да, Луна, я нашла то, что мне нужно было найти, и поняла то, что мне нужно было понять, — рассеянно кивнула я ей.

— Что вы будете делать теперь? — Луна встала спиной к экрану, частично загораживая на нём изо-бражения ландшафтов Новой Земли, и я впервые в жизни подумала о том, что она немыслимо красива.

— Пока не знаю, но думаю, работы у меня будет очень много, — ответила я ей.

— Ваша душа, она успокоилась? — улыбка Лу-ны, почему-то, вселяла в меня успокоение и уверен-ность в собственных силах, и главное – в том, что меня любят.

— Нет, но она обрела то, что искала, — и я улыбнулась в ответ.

— Что же это, госпожа? Что вы искали? — Луна взяла регенератор и синтезировала мне чашку кофе.

— Свет. Моя душа обрела свет. Мой дух, нако-нец, нашел свое место в этом мире, — я взяла напи-ток из рук бессмертной, прекрасно зная, что он именно такой, какой я предпочитаю.

— Но вы искали тьму… — настороженно произ-несла Луна.

— Это парадокс, Луна. Найдя тьму, я пришла к свету, — я отхлебнула кофе; давно забытый вкус. Ведь весь этот год, пока я отсутствовала, я ничего не ела!

Кажется, Луна не поняла меня, но сейчас это было не важно. Я решила заснуть. Год я провела в мире боли и унижения, в мире стонов и мучений. Я должна отдохнуть, расслабиться. И только тогда, только тогда я смогу предстать перед теми, кто про-шел этот путь раньше и был намного ступеней выше меня.

Я прошла в свою комнату, легла в уже приготовленную для меня постель и заснула. Мне снился сон, сон захватывал меня и манил за собой…

* * *

…Я снова была ребенком и катилась с высокой горы на санках. Гора была так высока, а я так мала. Я катилась… катилась… катилась… Впереди – трамплин. Я взлетаю на него и прыгаю.

…И вот я уже не маленькая девочка, а птица, птица, летящая высоко над огромным безбрежным океаном. Я вижу мелкую рябь на поверхности воды. Я ищу рыбу, забредшую на поверхность. И вот я ее вижу и ныряю за ней.

…Теперь я рыба. Я плыву в безбрежных просто-рах синего моря, я спускаюсь глубоко, в самую пучину, и поднимаюсь на поверхность, выпрыгивая из прозрачной прохладной воды, радость захлестывала меня с головой. Очередной раз, выпрыгнув, я оказалась на ветке древнего дерева. Я не знала его названия, оно было огромным, а я была очень маленькой. Я перепрыгнула на другую ветку, затем – на третью. Я прыгала с ветки на ветку так, как будто всю свою жизнь занималась только этим. Рядом со мной прыгали такие же рыжие и пушистые зверьки, как я.

Но вот я остановилась.

— Почему ты не прыгаешь с нами дальше, — спросил меня один из зверьков с белым воротнич-ком.

— Я больше не хочу прыгать, — ответила я. — Я хочу посидеть на ветке.

— Но мы белки и мы должны прыгать!

— А я не хочу прыгать, — пыталась объяснить я.

— Это не правильно, — убеждал меня мой сосед, — если все прыгают, ты тоже должна это де-лать.

— Но ведь ты не прыгаешь, — возразила ему я.

— Я прыгаю, прыгаю! — сказал он.

— Нет же! Смотри, все давно уже упрыгали от-сюда, а ты споришь со мной!

— Это ты виновата! Теперь остальные белки не будут общаться со мною, — и он ускакал, а я оста-лась.

Я сидела на дереве, уже будучи сама собой и думала, что же означает этот сон.

* * *

Я проснулась все с той же мыслью. Я никак не могла понять, что же означает мой сон. Что же, воз-можно, когда-нибудь я разгадаю его, а теперь, теперь мне пора заняться делами.

---

Я была уверена, что как Адам, так и любой из членов его семьи знали, где я нахожусь. Именно по-этому я решила, что если понадоблюсь им, они сами меня позовут, а сейчас я займусь более неотложными делами.

Я открыла тайник и достала копию того шарика, который записала, летая над Старой Землей. Я решила работать с копией, не трогая оригинала.

Вся информация, заключенная в шаре, была собрана от нескольких миллиардов людей, поэтому разобрать и систематизировать всю её можно было в течение не одной тысячи лет.

Я решила работать следующим образом: я буду прочитывать информацию, собранную у какого-либо наугад выбранного человека, следом пойдет информация другого человека и так далее.

Я взяла шарик в руки и медленно начала считывать информацию.

Хозяина первых выбранных мною воспомина-ний звали Арис. Точнее, это было первое из запом-ненных им имен.

* * *

…На Земле было несколько ледниковых перио-дов и самым губительным для земной цивилизации был последний. Но в информационном поле Ариса была информация не только о том, что было после последнего ледникового периода, но и о том, что было задолго до него. Хотя именно эти воспоминания были очень смутными.

Первые, наиболее ясные воспоминания Ариса касались красивой женщины с темной кожей. Она была высокая и стройная. Она всегда играла с ним и ласково называла Ари.

…Яркое освещение, похожее на солнечный свет, заливало комнату, огромную, как дом. Арис сидит на мягком ворсистом ковре и играет в красивую игрушку, очень напоминающую котенка. Котенок мяукает и ходит туда, куда ему показывает Арис.

— Смотри, малыш! — Женщина взяла прозрач-ную пластиковую палочку и провела перед котенком. Котенок пошел за палочкой.

— Мама, дай! — закричал Арис и потянулся за палочкой.

— На, — женщина протянула ему палочку.

Мальчик взял палочку и тоже, несколько неук-люже, начал водить ей перед игрушкой. Котенок по-шел за палочкой и внезапно встал. Мальчик за-плакал.

— Не плачь, Ари, я сейчас заведу кису, — и женщина покрутила чем-то под брюшком котенка. Котенок снова задвигался.

Внезапно в комнату ворвался мужчина. Арис показал на него ручкой и сказал:

— Папа!

— Собирай ребенка, пошли! — скомандовал мужчина.

— Куда? — спросила его женщина.

— Некогда, быстро! — закричал мужчина, жес-тами заставляя её поторопиться.

Арис заплакал. Женщина взяла его на руки и побежала за мужчиной. За домом стояло нечто, похожее на эллипсоид с дверью. Пока они бежали, дверь открылась. Они вошли в небольшое помещение внутри эллипсоида. Ариса посадили на специальное маленькое креслице и пристегнули ремнями. Мальчик не переставал плакать.

— Не плачь, малыш, — услышал он голос матери. — Сейчас мы полетим, — женщина тоже пристегивалась ремнями. Мужчина нажимал на какие-то кнопочки на маленькой панельки.

— Я хочу нажать! — плакал мальчик.

— Не сейчас, дорогой, — уговаривала мать.

Помещение, в котором они находились, мягко качнулось и начало двигаться. Мерно гудел какой-то механизм.

Арис взглянул в окно и увидел красивые разно-цветные вспышки.

— Смотри, мама, огоньки! — указал он малень-кой ручкой.

Маме, казалось, огоньки не очень нравились.

— Да, дорогой, — машинально ответила она.

Мужчина повернул какой-то рычаг и машина, в которой они летели, перевернулась.

Мальчик засмеялся.

— Папа, еще! — закричал он, хохоча.

— Чуть позже, — ответил отец.

— Хочу еще!!! — заверещал Арес.

Толчок… Яркая вспышка… Боль, сильная боль… Темнота…

…Вокруг темно. Ни света, ни тьмы. Ничего. Кругом пустота. Вечность.

— Пора, — услышал он глухой голос.

Он повернул голову. Ничего и никого.

…Он сидит на шкуре какого-то животного внутри каменной пещеры и играет с костью, данной ему вчера матерью. Она постоянно занята – то скоблит шкуры, то готовит еду, то разжигает огонь. Сейчас она лежала рядом и спала. Он встал на ножки и пошел к выходу пещеры. У выхода мужчины исполняли какой-то ритуальный танец. Один из мужчин увидел его и, не прерывая танца, страшно зарычал. Мальчик испугался, закричал и побежал к матери. Она вскочила, схватила малыша, прижала его к себе и убежала в свой угол. Мать больно шлепнула его. Он все плакал.

— Ш-ш-ш-ш, — зашипела она, — не плачь, а то придет бука и заберет моего маленького непослушного зверька.

Он замолчал и начал озираться в поиске буки. Никого не было. На всякий случай он прижался к матери и решил больше никуда не ходить.

Мужчины вошли в пещеру. Тот из них, который зарычал на мальчика подбежал к женщине, с ненавистью сказал:

— Следи за своим недокормышем, — и пнул ее ногой.

Женщина заскулила. Малыш, уже почти уснув-ший, заплакал. Другой мужчина подбежал к первому и вынул нож. Мальчик знал, что это – его отец. Мужчины сцепились, и через несколько минут драки его отец с глухим рыком победоносно поднял окровавленный нож.

— Никто не смеет трогать мою семью! — вскричал он.

Его отец убил вождя! Теперь он вождь. Все мужчины в комнате склонились перед отцом. Мать уцепилась за его ноги. Он ласково поднял ее и усадил на шкуру, затем поднял малыша и дал ей в руки.

Убитого мужчину вынесли и кинули в про-пасть.

…Прошло несколько лет. Мальчик окреп. Он уже почти мужчина. Он исполняет ритуальный танец вместе со сверстниками, но к охоте его не подпускают. Он еще не прошел посвящения в мужчины. Он лучше всех его друзей умеет метать копье и каменный нож. Он сын вождя и все в племени зовут его Метким Копьем.

Как только отец стал вождем, они перебрались из пещер в густой лес, оставив пещеры про запас на случай дождей. В период дождей и ветров они жили в пещерах, а в остальное время – в лесу, там, где было много еды. Деревья в лесу были огромными. На них жили маленькие вертлявые обезьянки. Часто дети забирались на ветки и играли с этими похожими на людей животными.

Сейчас Меткое Копье хотел есть и повел всю ватагу ребят к берегу небольшой речки. Там кишмя кишела рыба. С помощью копий они наловили достаточно много. Нанизав рыбу на копья, они пошли к стоянке племени, где девочки помогали женщинам чистить шкуры.

Меткое Копьё подошел к одной из них. Ее звали Саби. Он велел ей сделать рыбу. Девочки собрались кучкой и стали чистить принесенный обед, иногда поглядывая на мальчишек. Саби давно нравилась ему. Когда он вырастет и пройдет обряд посвящения в мужчины, он женится на ней.

…Меткое Копье стоит перед племенем. Сегодня ему предстоит серьёзное испытание. Сегодня он должен стать мужчиной. Он готов! Во всяком случае, он верит, что готов. Боги всегда благо-склонны к нему.

Меткое Копье выполнил необходимые ритуаль-ные движения и взял в руки копьё. Он побежал в лес. Мужчины племени в отдалении следовали за ним. Он не просто мальчик, который сегодня становится мужчиной. Он сын вождя! И должен доказать, что способен стать вождем.

Меткое Копьё увидел глаза огромного животного. С клыков тигра жадно капала слюна. Он должен победить или умереть. Он станет мужчиной, и все будут считаться с ним! Тигр бросился на него. Он метнул копье. Копье пробило тигру пасть и выскочило из черепа. Животное умерло мгновенно. Меткое Копье выдернул копье, освежевал только что убитого тигра ножом, вынутым из ножен на поясе, перекинул шкуру животного через шею и вышел из леса на поляну, где ждали его мужчины племени.

Победоносный клич раздался над поляной. Мужчины племени подняли копья над головой. Теперь он такой же, как они, даже больше чем они. Он не просто добыл еду. Он убил тигра! Арис шел впереди племени, неся свою добычу. Он подошел к стоянке и кинул шкуру под ноги матери Саби, склонившись перед ней. Мать молча кивнула и подвела девушку к нему. Через неделю состоится свадьба. Саби будет принадлежать ему!

…Прошли годы. Он уже не тот молодой человек, который мог с одного удара убить тигра или пантеру. Он седовласый старик. Его внуки скоро станут мужчинами, и старший из них будет вождем племени. Саби, маленькая сморщенная старушка, сидела около него, и слезы катились по ее щекам. Он любил её всю жизнь. Она подарила ему троих сыновей и четырех дочерей. Мальчики выросли мужественными, а девочки очень ласковыми. А сейчас пришел его час… Он лежал на мягкой соломенной подстилке, покрытой шкурой первого убитого им тигра.

— Не плачь, Саби, — ему очень хотелось утешить ее. — Я приготовлю тебе место рядом с собой. Мы будем жить на большой горе и служить Каа. Я люблю тебя, Саби. Я буду ждать тебя. И когда настанет твой час, я встречу тебя в нашем новом доме.

Он вздохнул и мир померк в его глазах…

…Опять тьма. Темно, не видно ни зги. Здесь нет ни человека, ни зверя, только ожидание. Он снова придет в мир, и будет жить с его любимой Саби. Не важно, как будут звать её на этот раз. Это все равно будет его Саби, его маленькая Саби, которую он будет вечно беречь и любить.

— Пора, — снова услышал он тот же голос.

…Теперь его звали Вилем. Он не знал ни своего отца, ни своей матери. Говорили, что их убили, когда он был еще так мал, что не помнил ничего. Он не знал, сколько ему было лет.

Город жил своей жизнью, а он – своей. Летом он спал, примостившись под какой-нибудь повозкой, а зимой забирался в стойла лошадей и закапывался в сено, чтобы его не заметил конюх. Если же его замечали, то с криком прогоняли прочь. Он был очень быстрым, поэтому ещё никому ни удалось побить непрошеного гостя.

Нет! Он не промышлял воровством. Он собирал милостыню. Того, что ему подавали, едва хватало, чтобы поесть один или два раза в день. Но он не жаловался. Он знал, что когда-нибудь удача улыбнется и ему.

Сегодня он проснулся очень голодным, потому что вчера не смог поужинать. Виль вылез из-под по-возки, под которой спал. Было довольно прохладно. Он потянулся и посмотрел на солнце, висящее низко над горизонтом. Он мысленно стал молиться, чтобы оно поскорее прогрело землю.

— Эй, ты, — услышал он голос хозяина лавки поблизости, — Как звать тебя, малец.

— Виль, сэр, — он знал хозяина этой лавки, тот никогда не давал ему денег, но часто подавал ему хлеб.

— Ты всегда встаешь так рано! Я давно наблю-даю за тобой. Хочешь поработать у меня? — предло-жил лавочник. — Я буду давать тебе кров и пищу и немного денег на одежду и сладости.

— С удовольствием, сэр! Я буду делать всё, что вы скажете.

— Я пеку хлеб и мне иногда некогда стоять за прилавком, а жена моя заболела. Ты будешь прода-вать хлеб. Сейчас пока нет покупателей, ты должен вымыться. Иди в мой дом, там есть теплая вода. Я вымою тебя.

Он, пожалуй, впервые в жизни мылся в тазу с теплой водой и пушистой пеной.

— Сколько же лет тебе, малец? — спросил лавочник, натирая его мочалкой.

— Я не знаю, сэр, — честно признался Виль.

— Я думаю, лет семь. Ты умеешь считать деньги? — лавочник вылил мальчику на голову целый кувшин тёплой воды, смывая мыльную пену с его тела.

— Да, сэр! — с готовностью ответил Виль.

Торговец вытирал мальчика мягким полотен-цем.

— Так, одень это, — он дал ему холщовые руба-ху, штаны и белый фартук. — Надень нарукавники. Замечательно! — подвел итог торговец. — Ты голо-ден?

— Да, сэр! — Виль в предвкушении вкусной еды не сводил глаз со своего благодетеля.

— Поешь, — торговец поставил перед мальчиком дымящуюся похлебку и дал мягкую ароматную булочку.

Он с улыбкой наблюдал, как мальчик наполняет свой желудок, а затем привел Виля в лавку.

— Как я сказал, ты будешь продавать хлеб. Сам ты можешь есть, сколько хочешь, но покупатели не должны видеть, что ты ешь. Договорились? — спро-сил лавочник Виля.

— Да, сэр, — ответил мальчик.

— У нас десять наименований хлеба…

И торговец начал объяснять Вилю, как он дол-жен работать и сколько стоит каждая булочка.

Виль аккуратно выполнял свои обязанности. У торговца с его женой не было детей, и вскоре они забыли, что мальчик – не их сын. Они растили его как собственного ребенка, покупали ему одежду, делили с ним кров и пищу.

По соседству жил продавец тканей. И Виль, ко-гда немного подрос, стал заглядываться на его дочь – Сару. Когда булочник и его жена поняли, что мальчику нравится дочь соседа, булочник объяснил Вилю, что сосед никогда не согласится на их брак. Отец Сары – Эмиль – искал богатого мужа для своей дочери, а все знали, что Виль даже не был сыном булочника.

Но мальчик верил, что их с Сарой связывает нечто большее, чем мимолетное увлечение и решил, во что бы то ни стало, добиться руки этой девушки.

Однажды, когда у него выдался выходной, Виль пошел в соседнюю деревню и с удивлением обнаружил, что хлеб в этой деревне местные жители выпекают сами. Когда он пришел к булочнику и сказал ему о возможности продавать хлеб и в соседних поселениях, тот сказал, что у него не хватит на это рук. Тогда Виль предложил нанять людей в подмастерья. Булочник подумал и согласился.

Теперь приёмные родители Виля снабжали хле-бом все окрестные поселения, а Виль занимался организацией развоза хлеба и наймом продавцов в поселениях.

Соседи стали смотреть на мальчика другими глазами, тем более что булочник и его жена всюду расхваливали сообразительного подростка. Таким образом, к двадцатилетию Виля у них уже был достаточно большой капитал.

Когда Вилю исполнилось двадцать, он подошел к приемному отцу и спросил, может ли он теперь по-сватать Сару для него. Булочник подумал немного и согласился. Через неделю заслали сватов, а через три месяца сыграли свадьбу. Эмиль с радостью согласился отдать свою дочь за сообразительного, подающего надежды молодого человека, благо дело, булочник пообещал Эмилю, что все, нажитое им с женой, он завещает Вилю.

После свадьбы Виль все также старался расши-рять свое производство и открыл несколько тракти-ров в округе. Именно он впоследствии поставлял хлеб ко двору и многим знатным господам города. Вскоре у Виля с Сарой появился малыш, а потом две девочки-двойняшки. Они с Сарой жили долго и счастливо. Когда Сара умерла, Виль пережил ее всего на три месяца, после чего благополучно скончался на руках своих детей, оставив им в наследство довольно большое состояние.

…И опять он ждал нового воплощения. Он отдыхал в тишине и покое. В последней своей жизни он работал так напряженно, что этого, наверное, хватило бы сразу на несколько воплощений. Но он скучал по своей Саби-Саре и с нетерпением ждал новой встречи с единственным человеком, который никогда не мог наскучить ему. Находясь в тишине вечности, он думал: “Милая, я не знаю, каким именем назову тебя в следующий раз. Знаю одно, ты всегда будешь единственной любовью моей жизни”. И опять он услышал тот же голос:

— Пора!

…И еще одна жизнь… и еще… и еще…

Передо мной проходили все воплощения Ариса. То он воин, то – бродяга, то король, то – обыватель. Но один день одной из его жизней особенно поразил меня.

…Он был плотником, простым плотником. Цивилизация уже достигла апогея в своем развитии. Машины не ездили по улицам, а передвигались на специальных воздушных подушках. Разносчиками работали исключительно роботы.

Работа плотника была не сложна. Надо было просто следить за исправностью механизмов, конст-руирующих разнообразные предметы быта из сверх-прочного пластика, структурой напоминающего де-рево. Деревянные предметы давно не употреблялись. Древесины на земле осталось слишком мало. Воздух был очень загрязнен, и по телевидению часто передавали о наличие каких-то озоновых дыр над различными местами планеты.

В этой жизни его звали Сильвио. Он был счаст-лив и ничего больше не желал от жизни.

В этот день он сидел на подоконнике тридцатишестиэтажного здания, созерцая в окуляр-увеличитель снующие туда-сюда машины, и насви-стывал какую-то песенку. Обычно в обед к нему приходила жена и они, весело беседуя, вместе проводили обеденное время.

Он увидел её на тротуаре в строго назначенный час, она подняла голову и помахала ему. Она не видела его, но знала, где он должен находиться. А он… он увидел не только её…

Огромная волна, величиной с двадцатиэтажное здание накатывала на женщину сзади. Ветер теребил её длинные волосы, и она никак не могла с ними справиться, пытаясь удержать их рукой. Она ещё не видела волну. Она не могла её видеть. Но Сильвио видел ужас надвигающейся стихии, сметавший на своем пути людей, дома, летящие на воздушных подушках машины. Все вокруг рушилось. Если бы она немного, хотя бы немного поспешила, возможно, она бы успела зайти в здание до того, как волна накроет её. Но она просто прогуливалась. Впервые он рассердился на неё. Он лихорадочно начал открывать окно. Вот оно подалось. Волна неминуемо приближалась. …Она обернулась, и ужас застыл в её глазах. И тогда… он бросился вниз. Он летел и думал только об одном – он не хотел оставлять ее одну наедине со смертью…

И снова мир его погрузился во тьму. И на этот раз очень надолго…

Я лихорадочно вздохнула, синтезировала себе стакан сока и выпила его. Я уже давно могла обхо-диться без пищи, но иногда вкус какой-либо еды от-влекал и успокаивал меня. Так случилось и сейчас. Я никак не могла забыть ужас, стоящий в глазах Ариса и его любимой.

Что же это было? Этого я не помнила. Откуда это? Я стала лихорадочно просматривать воспоминания других людей, пытаясь найти нечто подобное, но… ничего. Несколько миллиардов людей. Кто-то из них должен же помнить такие события… Не могут столь явные воспоминания быть выдумкой! И вот, наконец, я нашла. Сначала одно, потом другое. Воспоминания следовали одно за другим, страшные воспоминания о потопе, равному которому, наверное, никогда не было на Земле.

Я смотрела, как волны сметают дома, людей, здания. Я смотрела воспоминания, в которых бес-следно исчезает когда-то великая цивилизация, и думала о том, отчего могло случиться такое…

Миллиарды воспоминаний. Как систематизировать все это? Как понять саму сущность бытия? Как понять первопричину исторических процессов, происходящих на нашей многострадальной планете?

Я снова взялась за воспоминания Ариса. Это была древняя душа. Но все ли из того, что происходило в мире, он помнил? На его счету сменилось двенадцать цивилизаций и теперь… теперь гибла последняя из них. Гибла безвозвратно, вместе со всей памятью, со всей информацией, которая накопилась за долгие годы. Каким-то образом информационное поле планеты расчленяло и систематизировало эти воспоминания, но сейчас оно было нарушено и нельзя было ничего считать с него. Многовековая работа погибала из-за прихоти одного человека.

Я сидела, опершись на стол и обхватив голову руками. Я не знала, что мне делать, как восстановить то, что сейчас разрушалось. Я должна была продолжать, а не отступать назад. Но терять столько… это было непостижимо. Кто сможет ответить мне, как…

Артур, постучавшись и не дождавшись ответа, вошел в дверь комнаты.

— Простите, госпожа, я стучал… Что с вами? — встревожено подбежал он ко мне.

— Я не смогу этого сделать, — ответила я скорее на свои мысли, чем на вопрос слуги. — У меня просто не хватит времени.

— Время не имеет значения, — ответил Артур.

— На этот раз имеет… — жалобно проскулила я.

— Что так печалит вас, госпожа? — я знала, Артур пойдёт на всё на свете, только бы увидеть улыбку на моём лице, но я не могла сейчас улыбаться.

— Старая Земля погибает… Погибает со всеми теми душами, которые жили на ней миллионы лет.

— Так не бывает, — возразил слуга.

— Бывает, — сказала я. — Михаил Викторович разрушает их души, информационное поле планеты, всё, что имеет особое значение для Вселенной.

— Почему же его не остановят? — задал Артур резонный вопрос.

— Есть определенные законы! — сбивчиво начала объяснять я. — Это их выбор. Они сами выбрали свой путь – путь уничтожения. Он – чудовище. Но они… Они поклоняются ему, они считают его Богом. Можно убить его физически, можно убить физически их всех. Но души их уже больны. Он нужен им. Появится другой Михаил Викторович, который закончит начатое первым; если мы убьем второго, появится третий, и процессу этому не будет конца. Это болезнь, раковая опухоль, и мы не сможем ничего сделать, пока она не изживет себя, пока она не уничтожит себя изнутри. И эта раковая опухоль распространяется, уничтожая и всё то хорошее, что было нажито века-ми.

Я сидела и думала. Я пыталась найти выход из практически безвыходной ситуации. Я искала соло-минку, за которую могла бы ухватиться, но ни одного решения не приходило мне в голову. Я решила для себя не обращаться к высшим силам, пока они сами не позовут меня, но… я пошла к ним.

---

Как и прежде, я преобразовала свое тело и пе-реместилась туда, где на этот раз никто не ждал ме-ня.

Три луны ярко освещали спящую землю. Поляна, казавшаяся днем ярким зелёным пятном, приобрела перламутровый оттенок. Чуть вдали виднелся небольшой лесок.

Я решила, что Адам со своим семейством спят, хотя и не знала, спят ли люди, подобные им; если, конечно можно назвать людьми эти удивительные существа. С другой стороны, они владеют миром, почему бы им иногда не поспать.

Я шла по перламутровой траве к великолепному храму, освещённому, словно сказочный домик, откуда-то изнутри. Я подошла к нему и тронула дверь. Дверь была закрыта. Что же мне делать? Я не могла беспокоить хозяев во время их сна. И я села на пороге храма. Внезапно дремота навалилась на меня. Я безуспешно пыталась сопро-тивляться…

* * *

…Я встала. Светило солнце. Видимо, Великие переместили меня помимо моей воли куда-то, где я была нужна им… или не им… Какая разница. Я оказалась на берегу широкого океана. Дул легкий бриз. Было тепло. Везде, куда ни кинешь взгляд, была вода, горы и песок. На вершинах гор белели снежные шапки. В воде весело плескалась рыба. Не было шума цивилизации, не было ни единого следа человека.

Я пошла по берегу. Я шла довольно долго, но никаких изменений не происходило. Почему я попала сюда? В чем может заключаться моя роль здесь?

Внезапно из воды вырос огромный шар. Снача-ла я подумала, что это просто пузырь, но я не разу ни видела воздушного пузыря такого размера. Шар переливался различными цветами радуги. Он искрился под лучами солнца. Я села на берегу и стала наблюдать. Среди разнообразных красок и оттенков, приобретаемых шаром, я начала замечать все больше и больше зелени. Шар начал вытягиваться и приобретать форму капли, затем бутона. Я наблюдала за тем, как медленно раскрывается бутон… Огромный цветок с лепестками всех цветов и оттенков открылся передо мной, а в его сердцевине я увидела храм. Нет, он не был похож ни на один храм, виденный мною, но я знала, что этот храм – самый главный храм во Вселенной, доступный обычным смертным людям. Божественное великолепие! Его шпили пронзали не-бо. Звон колоколов был похож на пение ангелов. Ку-пола поражали глаз своей яркостью. Я встала и ус-лышала.

Я услышала голос, который уже слышала ни один раз. Голос, звучащий из безбрежности. Голос изначальный. Услышав его единожды, нельзя усомниться в том, кто его обладатель.

— Только здесь ты сможешь получить желае-мое! — сказал Он мне.

Я упала на колени. Цветок перед моими глазами быстро закрылся, снова обратился в шар и медленно исчез в пучине океана.

* * *

Я открыла глаза. Я лежала у дверей храма, куда сама себя перенесла глубокой для этого мира ночью. Передо мной стояла Эва. Она с улыбкой смотрела на меня. Я села.

— Ты заснула, — сказала она мне.

— Я так редко сплю в последнее время, — отве-тила я. — Но сейчас мне приснился очень странный сон. Я даже не поняла, что это сон.

— Я знаю! Он обратился к тебе, — произнесла Эва. — Что ты видела?

— Это не важно, я здесь по другому вопросу, — я отгоняла от себя остатки сна.

— Так ли это? Если твой сон не был связан с твоим вопросом, то твой вопрос не так важен, как ты предполагаешь, — Эва была абсолютно уверена в том, что говорит.

— Мой сон был связан с этим вопросом, — воз-разила я. — Но разве вы не знаете, что мне снилось.

— Есть вещи, которые даже мы не можем знать, — задумчиво сообщила мне Эва.

— Вы не хотите читать мои мысли без моего ве-дома? — догадалась я.

— Нет, дитя мое. Мы просто не можем прочесть мыслей, связанный с твоим сном, — Эва разбила вдребезги мои представления о морали Великих. Хо-тя, я сама лишь недавно поняла, что мораль может меняться со временем и понятия добра и зла слишком эфемерны.

— Почему? — спросила я, не понимая, как я могу остановить таких развитых сущностей.

— В том теле, в котором ты сейчас находишься, тебе не нужен сон, значит, это был вещий сон. А это выходит за рамки нашего познания мира, — Эва присела рядом со мной на крыльцо храма.

— Есть более высшие силы, чем вы, — догада-лась я, — и они послали мне этот сон, чтобы я определилась.

— Приблизительно так, хотя не совсем точно. Так что же снилось тебе, дитя мое? — спросила Эва.

— Мне снился храм, самый прекрасный, самый удивительный храм в мире. И голос. Голос сказал, что именно там я найду то, что ищу, — ответила я ей.

— Значит, он послал тебя в храм… Адам, — по-звала Эва.

Рядом с нами возник Адам. Я все еще сидела на ступеньках их дома. Эва посмотрела на Адама. Мне показалось, что она мысленно что-то передала ему, но я уловила только легкий ветерок информации, не уяснив для себя ее суть.

— Зачем ты пришла сюда? — обратился ко мне Адам.

— Я хочу спасти те знания, которые приобрела Старая Земля, — меня никак не могло покинуть ощущение, пришедшее ко мне вместе со сном на пороге храма, и всё остальное сейчас отошло на задний план, поэтому отвечала я почти автоматически.

— Та записала информацию? — прозвучал но-вый вопрос.

— Да! Я пыталась расшифровать ее… — снова, словно во сне, ответила я.

— Но безуспешно, — продолжил он за меня. — Переработка и систематизация слишком большого объема информации занимает очень много времени. Ты остановилась бы в развитии, что неизбежно при-вело бы тебя к тёмной стороне, и информация была бы утеряна.

— Я не подумала о темной стороне… — понемногу я начала приходить в себя.

— Да… — Адам размышлял. — Он сказал, что в храме ты найдешь искомое?

— Да, именно так он и сказал, — подтвердила я. — Что это за храм?

— Это Великий Совет. Там решаются дела, не-подвластные нижнему миру, — Адам задумался.

— Нижний мир – это мир смертных? — спросила его я.

— Да, Елена!

— Вы знаете, как помочь мне спасти то, что так дорого… — начала я свою речь.

— Да, но без решения Великого Совета мы не сможем помочь тебе. — Адам кивнул. — Он прав. Готовься к Великому Совету!

— Но как? — я не понимала ни что такое Вели-кий Совет, ни как к нему готовиться.

— Ты должна выдвинуть такие аргументы, которые докажут необходимость выполнения твоей просьбы, — ответила за Адама Эва.

— Это как суд? — догадалась я.

— Нет! Это – Великий Совет! — улыбнулся Адам.

* * *

Все исчезло, и я снова очутилась в своем кресле. Видимо, Адаму не составляло особого труда преобразовывать моё тело самостоятельно.

Какие я могу выдвинуть аргументы? Разве и так не ясно, что эта информация копилась веками и нельзя так просто ее уничтожать? Возможно, все не так просто? Возможно то, что мне кажется значимым, не имеет такого уж большого значения? А что тогда имеет значение? Ведь свет – это знания. Как можно пренебречь возможностью сохранения знаний? Кто ответит мне: что важно для Великих? Какие нужны аргументы.

День проходил за днем, а Адам не подавал из-вестий о себе. Я устала находить аргументы за то, что необходимо сохранить информацию моего мира. Временами я смотрела на игры ребятишек на Новой Земле, временами наблюдала, как взрослые откры-вают то, что было открыто задолго до них. Меня это забавляло. Но мысли о Великом Совете не давали мне покоя.

Возможно для Великих я что-то наподобие муж-чины, за которым я недавно наблюдала. Он радуется изготовлению железного топора. Я не помогла ему. Он сам нашел возможность расплавить железо, сделать заготовку и выковать топор. Но я давно знала, как это сделать. Эта информация уже была у меня. Но тут не то… То, что заключено в шаре – индивидуальные воспоминания… Нет! Невозможно знать, что для них важно, а что – нет.

И тот, кто позвал меня и велел идти на Совет. Кто Он? Что это за существо? Я видела, что Великие относятся к Нему с особым трепетом. Может быть, мне показалось, но выражение глаз Эвы, когда она смотрела на меня на пороге храма… Возможно я не права… Но она была удивлена и, наверное, несколько разочарована. Почему Он не обратился к Великим? Зачем связался со мной? Они уважают Его мнение больше моего, и Ему бы ничего не стои-ло убедить их. Достаточно было бы одного слова. Зачем я? Какова моя роль?

Я понимала, что мне всего не постичь. Такого знания просто не существует. Но то, что я постигала в своих раздумьях давило на меня все большей и большей массой вопросов.

Я взяла в руки шар. “Что таишь ты? В тебе что-то есть, что так необходимо тем силам, возможности которых я не могу постичь”. Я посмотрела на мут-неющую поверхность шара. Раньше я этого не заме-чала. Шар то был прозрачен, как слеза, то укрывался мрачными тучами, то мутнел, то переливался глубоководными пузырьками. Я пыталась постичь его информацию, не обращая внимания на его красоту. Но то, что я видела теперь, завораживало меня все больше и больше. “Ты так красив!” Шар засиял ярче солнца. Я зажмурилась. “Ты играешь со мной?” Внутри шара что-то появилось. Я поднесла его к глазам. Глубоководные светящиеся рыбки, которых я не ви-дела ни в одном сне, освещали нескольких морских медуз. Казалось, шар каким-то образом преобразует пространство. Он маленький, но в нем я вижу огромные просторы. Я больше не могла оторвать глаз от шара, а он показывал мне все больше и больше… Канувшие в забытье миры, фантазии, ощущения, все самое прекрасное, что вобрала в себя моя умирающая планета. Тоска… Чувства… он передает мне чувства! “Так ты живой?” Снопы великолепных фейерверков цветами рассыпались по ночному небу. Они затмили свет звезд и луны.

— Пора! — я оторвала глаза от шара. Передо мной стоял Адам. — Что ты там видела?

Его вопрос звучал как приказ, но мне не хоте-лось отвечать. Это моя тайна! Он властен над моими мыслями. Он читает их, как раскрытую книгу. Но я буду сопротивляться. Это моё!

Я удивилась себе. Я давно так сильно не хотела индивидуальности. Тысячу лет я жила для других. Но теперь… Я не хотела отдавать ту маленькую частичку, которую послал мне шар. Это было как сокровение, как что-то личное. Шар открыл это именно мне. Это моё… Я опустила шарик в карман.

Адам смотрел на меня, и на лице его почти изо-бразилось недоумение.

— Ты изменилась! Я больше не могу постичь те-бя. Что-то случилось? — спросил меня он.

— Нет, ничего, — ответила я. Он не может по-стичь меня? Это что-то новое. — Мне нужно преду-предить друзей!

— Какие друзья могут быть у тебя здесь? — улыбнулся Адам. — Артур? Он просто киборг.

— Они бессмертные. Уже не киборги, нет. Они изменились, — попыталась защитить я Артура.

— Ты хочешь сказать, у них есть душа? — Адам уже не скрывал удивления.

— Да! И очень скоро они выйдут из-под моего полного контроля. Я люблю их. Они – друзья, — я понимала, что это звучит глупо, но это было именно так, мои рабы в какой-то момент стали моими друзьями; и тут никто уже не мог ничего изменить.

— В любом случае, те, кто тебя ждет, важнее! — резюмировал Адам.

Он сделал небольшое усилие, и я полностью оказалась в его воле. Но я действительно изменилась! Я больше не хотела быть марионеткой в руках Великих. Что со мной случилось? Почему я исполняло каждое их желание? Я имею право быть собой и иметь свои желания! Я сопротивлялась, сопротивлялась до изнеможения, пока все силы не покинули меня, и я не отключилась от действитель-ности. Мой разум перестал функционировать, и я погрузилась в забытье.

Темно… Темно и страшно… Мой разум пытается найти тот уголок, где он мог бы скрыться от… От чего? Я одна. Никто больше не может проникнуть в мои мысли. Но почему так страшно? И где я? Казалось, чувство страха нагнеталось откуда-то снаружи. Да! Я боролась, боролась за свободу выбора, за возможность действовать по своему ус-мотрению, боролась с Великим. Так вот в чем дело! Они просто хотят сломить меня. Примитивные методы! Что-то не так. Они должны быть развиты. Они обладают сверхэнергией. Они не могут так опуститься. Но внутренний голос твердил мне: “С ними что-то не так!” Я не должна подчиняться! Я имею право на свободу! Я сделала усилие над собой, но оно не помогло подавить страх, лишь легкий оз-ноб добавился к тому древнему ужасу, который пытался поработить меня. Так! Я расслабилась. Тело мое приобрело невесомость. Свобода! Свобода! Свобода! Озноб ушел и увел за собой страх.

Я открыла глаза. Комната вокруг меня была ог-ромной. Ее размеры внушали мысли о бренности бытия и величии тех, кто создал этот шедевр. Прозрачные колонны уходили далеко в небо. Стены с рисунком на серебряном фоне, полупрозрачный пол глубоких мраморных тонов, сквозь который просвечивали облака, – все это навевало глубокую уверенность в силы и возможности небожителей.

Я лежала на гладком, теплом полу и созерцала лица Великих, наблюдающих за мной.

— Елена! — я оглянулась на голос. Голос принадлежал седому старцу, наверное, самому старому из них. — Елена! Ты должна подчиниться.

— Нет! — ответила я. Дух непокорности все еще одолевал меня.

— Нет?! Но почему? — спросил старец.

— Я никому ничего не должна! — упрямо отве-тила я.

— Если ты не подчинишься, мы не сможем вы-нести справедливое решение. Поэтому повторяю: ты должна подчиниться! — старец с сожалением смотрел на меня.

— Нет! — снова упрямо затрясла я головой.

Старец повернулся к Адаму.

— Ты говорил, что отправлял ее к Тёмным? — спросил он Адама.

— Он велел мне! — кивнул головой Адам.

— Но почему? — старец явно был чем-то озабо-чен.

— Постойте! — перебила я. — Разве вы все не были на темной стороне?

— Ни один из нас, — тихо ответил Адам.

— Запомни, ты не имеешь права перебивать нас! — воскликнул старик. — Постой… Ты слышишь нас?

— Да, конечно!

— Возможно, она заражена тьмой. — Старик раздумывал. — Женщина с лицом ангела и взглядом, проникающим в века, — теперь он обращался ко мне. — Возможно, ты похожа на них, на тёмных существ?

— Нет, я другая и телом и духом, они не приняли меня, сказали, что моё место здесь, среди вас, — ответила я старцу.

— Но ты и не похожа на нас! — возразил тот.

— Я вижу, я – другая. Они, скорее всего, так же мало знают о вас, как вы о них, — начала было я, но старец меня перебил.

— Почему Он обратился к тебе, а не к нам? — спросил он скорее самого себя, но я всё же решила высказать свою мысль.

— Я думала об этом, но разум Его также непо-стижим мне, как и вам.

— В любом случае, ты должна подчиниться! — резюмировал старец.

— Я не сделаю этого, — устало ответила я.

Я сделала небольшое усилие и преобразовалась. Мое тело теперь состояло из той же субстанции, что и тело каждого из них. В постоянных упражнениях я научилась быстро просчитывать вариации и преобразовывать предметы и энергии. Теперь это уже не составляло для меня труда.

— Вот как?! — посмотрел на меня старик. — Почему?

— Во-первых, вы не сказали “пожалуйста”, — начала я.

— А во-вторых? — перебил меня старец.

— А во-вторых, — ответила я, — я не вижу в этом никакого смысла.

— Во-первых, — повысил голос старец, — мы много совершеннее тебя, и поэтому ты не вправе ожидать от нас просьб. Во-вторых, ты и не должна понимать смысла того, что мы делаем.

— Если я общаюсь с мыслящим существом, — начала я, — я всегда уважаю его индивидуальность и его желания, насколько бы выше его в развитии я не была. На самом деле, вы более похожи на тёмных, чем я. Мир погружается во тьму. Равновесие необходимо.

— Ты думаешь, мы будем спорить с тобой? — удивлённо воззрился на меня старик.

— Даже если мысли мои кажутся вам очень примитивными, я думаю, вам стоит их выслушать. Ведь это – новая информация, справедлива она, или нет. Я не навязываю вам своего мнения, я понимаю, насколько отстаю от вас в развитии, но принять во внимание мои мысли вы можете? — привела я новый довод.

— А ведь она права! — Адам задумчиво уставился на меня. — Мы отталкиваем новую информацию.

— Иди! — велел мне старик. — Нам надо все обсудить. Чуть позже мы вызовем тебя.

Я оставила их и пошла по огромным залам хра-ма. Изнутри он не выглядел, как храм, скорее – ог-ромный дворец. Но такой дворец я видела впервые! Великолепные помещения, украшенные причудливыми фигурами неведомых мне существ. Яркие, сочные краски. Каждый зал – как новый мир. Здесь можно блуждать веками. Но… ничего живого. Ни одного цветка. Ничего, что бы олицетворяло жизнь. Прекрасно и ужасно одновременно. Как они могут здесь находиться? Но я тут же одернула себя – они на другой ступени развития, я не имею права судить их. Но я бы не так украсила свой дворец. Пожалуй, никто не знал моих вкусов лучше, чем Артур. Я с теплотой вспомнила свой храм у подножья гор. Скрытый от взглядов любопытных людей, он был идеален с любой точки зрения. Фонтаны, водопады, сады, мягкие, окутанные полутьмой комнаты отдыха. Я закрыла глаза и словно снова очутилась в жилище бессмертных. Мне никогда нельзя будет появиться там в физическом теле и прочувствовать всю прелесть этого мира.

Я шла по самому прекрасному храму и мечтала попасть в другой, не такой большой, но более уют-ный, более живой храм, в тот храм, который построили и украсили для меня любящие меня люди. Мне казалось, что я одинока в том мире, но нет, в этом мире я еще более одинока. Там на меня смотрят как на божество, а тут… жители этого мира считают меня насекомым. Я затерялась между ми-рами и пока не могу найти выход из той тоски, которая все больше и больше охватывает меня.

Я зашла в очередную залу храма. Двери откры-лись передо мной, как только почувствовали мое приближение. На этот раз комната была украшена коралловыми цветами. Было такое ощущение, что дно океана резко высохло, все его жители исчезли и оставшееся великолепие подводных камней переместили сюда. Вдруг я захотела ощутить холодную жесткость камней. Я вновь преобразовала свое тело в физическое и дотронулась рукой до каменной колонны. Как ни странно, она была теплая. Я сняла обувь. Полы тоже были такие, словно их подогрели. Я легла на пол и посмотрела на потолок. Ощущение было такое, будто я лежу на теплом речном песке и смотрю в небо. Но небо было вовсе не небом. На нем отражалась поверхность воды. Не та поверхность, которую мы видим, смотря на тихую гладь реки, а та, которую видят ныряльщики, глядя со дна водного бассейна. Это было довольно забавно!

Но что это? Я почувствовала чей-то гнев. Вели-кие входили в комнату, где я обосновалась.

— Кто позволил тебе делать это? — вскричал старец. Я открыла было рот, чтобы задать вопрос, но он не позволил мне вымолвить ни слова. — Сначала ты преобразуешься из астрального тела в энергетическое, затем, совершенно не подумав о своей безопасности, – в физическое.

Я медленно начала понимать суть случившего-ся:

— Вы не можете сохранить это место недосягаемым для приборов ученых Старой Земли? Бог мой! Я должна была это предвидеть! — я быстро преобразовала свое тело, но все же я опоздала.

Поле вокруг меня начало сгущаться и посреди зала появился Андрей и несколько вооруженных лю-дей.

…Я не успела бы их остановить, даже если бы смогла предвидеть случившееся… Великие не просто убили их. Они уничтожили их так же, как Михаил Викторович уничтожает неугодных ему людей. Я упала на колени. Горе душило меня. Те, кого я называла Великими, были обычными убийцами. Они уничтожали жизнь так просто, так свободно, как будто имели право ей распоряжаться. Они смотрели на меня с удивлением. Адам подошел ко мне и положил руку на мою голову:

— Мы не могли иначе. Этот храм не должны видеть те, кто не готов. Их информация есть в твоем кармане…

— Он так любил свою жену… По-своему, но лю-бил… — простонала я.

— Скоро, очень скоро они все умрут. Никого не останется на Старой Земле. Ни одного из них, — Адам всё ещё пытался утешить меня, но его слова звучали для меня неубедительно.

— Но он мог быть счастлив хотя бы год, или два… — душа моя изнемогала от боли. — Как я могла не предвидеть? Я слишком обожествила вас!

— Мы не боги, — обратился ко мне старец. — Ты сделала ту же ошибку, через которую проходит каждый: человек всегда ищет кумира – божество, другого человека, символ, все равно – что. Мы не боги, — повторил он.

— Почему так важно это здание? — задала я вопрос.

— Это здание Великого Совета. Когда происхо-дит нечто из ряда вон выходящее в одном из миров, то, что требует немедленного разрешения, от чего зависит дальнейший путь цивилизации, в эти моменты в этом Центре Вселенной решаются вопросы, связанные с сущностью бытия. Если нахождение этого здания будет открыто, Вселенная может погрузиться в хаос, или вообще исчезнуть. Много миров будет под угрозой. Послушай, Елена, — обратился он ко мне. — Мы подумали и решили просить тебя о том, чтобы ты допустила нас в те уголки своего разума, в которые ты найдешь возможным нас допустить. Нам необходимо владеть некоторой информацией, чтобы вынести решение.

— Да, хорошо, — машинально ответила я и по-шла… Я до сих пор не помню, куда я пошла тогда.

Они не последовали за мной и не потребовали немедленного начала процесса. Они оставили меня наедине с моим горем. Боль должна утихнуть прежде, чем мы приступим к делам. Я должна прийти в норму…

Я не чувствовала, куда иду, я не знала, что де-лаю, и сколько времени прошло с тех пор, как наблюдала я ужасное событие, происшедшее в здании Совета. Видимо, прошло достаточно много времени, прежде чем я пришла в себя. Я оглянулась кругом. Я стояла на мягкой поверхности пушистых облаков перед великолепным храмом, впервые увиденным мною в прекрасном цветке, появившемся из воды. Я должна возродить их, найти возможность не уничтожать то удивительное, что открыл мне шар. Я сделаю все, чтобы информация, добытая ими в течение многих и многих жизней, не канула в лету. Я готова.

— Я готова! — голос мой громовым эхом разнес-ся перед зданием Совета. Казалось, он материализо-вался, стал прочным и нерушимым. — Я готова!

— Да, ты готова! — старец вновь стоял передо мной. — Добро пожаловать в Зал Сокровения!

Он повел меня через огромные залы храма, за нами шли все Великие. Я шла, не замечая красот храма, я думала только о том, что необходимо было спасти. Наконец, перед нами открылась последняя дверь, и мы вошли в помещение, похожее на амфитеатр. Мы стояли в центре сцены и вокруг нас в необозримую даль ряд за рядом уходили скамьи. И все скамьи были заполнены. До сих пор я видела только десять Великих. Здесь же их было такое множество, что сосчитать их не представлялось мне возможным. Я оглядывала заполненные зрительские ряды и думала о том, кто или что я для них.

Старец поднял палку, похожую на скипетр, над своей головой. Сразу же стих весь шум и все разговоры. Зал Сокровения как будто замер.

— Сограждане! — начал старец. — Случилось так, что мир Елены постигло бедствие, самое великое бедствие, которое только может произойти в наших мирах. Ее мир гибнет! Информация, собранная многими цивилизациями Земли, находится у Елены. Сегодня мы должны решить сложный, очень сложный вопрос – оставить ли всё так, как уготовано судьбой, и дать миру Елены спокойно кануть в пропасть небытия или вмешаться и создать Великий Источник.

Поднялся шум. Я пыталась сосредоточиться, но ничего не могла понять в многоголосом гвалте. Снова скипетр взлетел вверх, и снова воцарилась тишина.

— Сейчас мы проникнем в сокровенные уголки души нашей гостьи и решим этот вопрос. Напоми-наю, что после того, как будет вынесен вердикт, ни-каких сомнений, обсуждений и апелляций быть не должно.

— Почему мы должны решать этот вопрос на Совете? — раздался вопрос из зала.

— Он послал сюда это дитя, — старец говорил ровным голосом.

— Он? Но почему Он не обратился к кому-либо из нас?

— Только Он решает, кому выдавать информа-цию! Итак, начнем!

Около меня появилось мягкое кресло.

— Расслабься, — сказал мне Адам, — мы не причиним тебе вреда и зайдем только в те уголки твоей памяти, которые ты нам откроешь.

— Моя память в ваших руках, — ответила я и откинулась в кресле. — Целиком и полностью!

Внезапно я оказалась на берегу океана, я лежала в колыбели, моя мама баюкала меня. Я впервые увидела свою маму. Я не умела разговаривать. Я смотрела на неё, и на глазах моих появились слёзы. Я заплакала.

— Не плачь, дитё, — мама ласково улыбалась. — Тебя ждет великое будущее. Ты станешь красавицей и проживешь больше тысячи лет, а потом… Будет Великий Бой и пусть победят силы любви! Я не смогу остаться с тобой, счастье мое, но ты всегда будешь носить в себе мой талисман, пока не передашь его другим. Талисман раздвоится и умножится. Ты будешь счастливой… ты будешь несчастной… перед тобой будет выбор, и ты сделаешь его правильно. Спи, детка.

Она провела рукой по моему челу, и приятная истома заволокла мое сознание. Я знала, что больше не увижу её, я рвалась из сна…

Зал галдел.

— Исия! — Доносились голоса. — Исия!

— Кто это, Исия? — спросила я Адама и снова погрузилась в сон.

Отец прижимает меня к груди и плачет. Колы-бель стоит на том же берегу, но мамы нет. Я плачу вместе с отцом и слышу его слова:

— Почему? Почему? Разве я недостаточно любил тебя? Почему?

Отец, я бы утешила тебя, но не могу говорить, я еще не умею. Отец!

Медленно растворились краски вечернего зака-та. Мне десять лет. Бабушка обнимает меня и рассказывает сказку. Я живо представляю трехголового монстра, пытающегося съесть царевича. Царевич убивает монстра, срубая ему одну за другой все три головы. Я чувствую боль монстра. Он одинок, ему нужен друг. Он украл царевну. Она так добра. Но почему, почему его никто не любит. Он не виноват, что родился трехголовым. Все нападают на него. Неужели они не понимают, что он вынужден защищаться. Сон унес меня вдаль, и я провалилась в него мягко и не-уклюже.

Мне пятнадцать. У меня остался только отец. Нет! Ты не умрешь. Я буду прилежно учиться. Я уз-наю всё, что только можно было бы узнать. Я рас-крою тайны бытия, я найду эликсир бессмертия.

Одна картина сменялась другой, я вспоминала картины своего детства и юности, картины взрослой жизни, мысли, мечты. Я вспоминала выдуманные и реальные картины – самое лучшее и самое худшее. Я проходила свою жизнь заново. И все мои воспоминания проецировались в души сидящих в Зале Сокровения. Долго, очень долго длилась процедура. Никогда в жизни я не испыты-вала такой усталости. Но, наконец, все кончилось. Измотанная, я сидела в кресле. Великие, молча, смотрели на меня.

— Отнесите ее отдохнуть. Теперь мы все знаем и скоро решение будет принято, — скомандовал ста-рец.

Моё кресло медленно выплыло из Зала и полетело сквозь комнаты, коридоры, открывающиеся двери, все дальше и дальше… А я просто сидела в нём и отдыхала. Сегодня через мою душу прошло слишком много чувств. Я открыла свою память. Я не стала им мешать. Но кто-то за-крыл для них некоторые уголки моей души, я чувствовала это слишком ясно. Даже если бы они очень захотели, они бы не могли проникнуть в глубины воспоминаний о тёмной стороне, в мои воспоминания о вещем сне и в некоторые другие подробности моей жизни.

Я задумалась. Значит, никто из них не был по ту сторону зеркала. Зачем же они послали туда меня? Хотя нет! Это Он, Он велел Адаму послать меня туда. Зачем?

Великих много. Это целый народ. Народ, под-нявшийся на этот энергетический уровень. Я другая. Я чувствовала это. Я не Великая, но я и не Тёмная. Кто я? Боже, скажи, кто я? У каждого народа своя система обучения, но меня учат не по этой системе. Кто же я? И зачем? Зачем я здесь? Кому я нужна? Исия, кто ты?

Масса вопросов не давала мне покоя. Я достала шар и взглянула в него. Безбрежье океана открылось перед моими глазами. Я поднесла шар ближе к себе. Он заиграл красками утренней зари. Яркая звезда сияла в утреннем небе. Аврора, утренняя звезда. Как всегда одинока, прекрасна и недоступна. Я погладила шар.

— Поговори со мной, — попросила я его.

И тут произошло нечто, что выбилось за рамки моего понимания. Шар начал увеличиваться и пре-вратился в некоторую энергетическую субстанцию примерно моих размеров.

— Здравствуй, Елена! — его голос был так при-ятен. Мягкий, ласковый, убаюкивающий.

Волна чувств накатилась на меня.

— Я устала, очень устала, — пожаловалась я ему.

— Тогда усни, потеряйся в приятных воспоми-наниях. У меня есть кое-что для тебя, — заговорщи-чески подмигнул мне он.

— Как мне тебя называть? — спросила я стран-ную субстанцию.

— Как хочешь. У меня много имен и ни одного. Я многолик и одинок, — ответил он мне.

— Я больше не умею спать, — снова прозвучала моя жалоба.

— Я помогу тебе. Смотри…

И он открыл мне новый мир воспоминаний. На широких просторах океана дул мягкий бриз. Я полу-лежала в плетеном кресле на борту небольшой яхты. Какой-то матрос напевал песню без слов, ласково грело утреннее солнышко. Я закрыла глаза и под ласковое покачивание яхты уснула безмятежным детским сном. Обрывки чужих воспоминаний проносились мимо меня. На некоторых я останавливалась, некоторые пропускала мимо себя. Но все эти воспоминания были счастливыми. Мой друг помог мне, и я проснулась отдохнувшей.

— Спасибо тебе! — поблагодарила я.

— Не стоит благодарности. Мне доставляет ра-дость заботиться о тебе.

— Ты – информационное поле, — догадалась я.

— Нет. Но что-то очень близкое этому. Я информация, записанная тобой.

— Я хочу сохранить тебя, но не знаю способа. Великие знают, но почему-то сомневаются в целесо-образности его применения, — вздохнула я.

— Это очень древний способ. Но сфера приме-нения его выходит даже за уровень Великих, — ответил шар.

— Зачем же Он послал меня сюда? — задала я вопрос.

— Зачем и всегда Он посылает людей в то или иное место. Ты должна сделать выбор! — странная субстанция, переливаясь, перемещалась по зале.

— Какой? — мне нужно было уточнить, что именно Он хотел от меня.

— Решение за тобой! — бывший шар говорил загадками.

— Не хочешь говорить? Хорошо, — согласилась я. — Тогда скажи, как сохранить тебя?

— Ты должна поглотить меня! — ответил шар.

— Я пыталась, — заверила его я.

— Нет, не так! Ты должна поглотить мою энер-гию полностью, — субстанция застыла передо мной. — И это ты сможешь сделать только в этом месте Вселенной.

— Так вот какой выбор? — удивилась я его про-стоте; конечно же, я поглощу шар, если это спасёт нужную информацию.

— Это еще не все… — остановил меня он.

— Что еще? — я уже готова была протянуть ру-ку.

— Информация будет принадлежать не тебе! — его слова ударили меня, словно молния.

— Не мне? А кому? — я отдёрнула руку, чувствуя подвох.

— Как только ты поглотишь меня, в тебе начнет зреть новая жизнь. Родится ребенок. Он будет обладать твоим генетическим кодом и генетическим кодом всех людей, живших когда-либо на Земле. И только в этом месте, в этой комнате и в этот час можно сделать такое поглощение. И времени на раздумье у тебя практически нет. Они скоро придут.

Я облегчённо вздохнула. Ну, это ещё можно вы-держать.

— И я… больше не увижу тебя? — спросила я удивительное создание.

— Я буду с тобой, пока ты будешь носить ребенка, но визуального контакта больше не будет! — да, он умеет разочаровывать.

— Я готова! — улыбнулась я шару.

— Готова? Так просто? — казалось, тот, кто был передо мной, был слегка удивлён моим быстрым ре-шением.

— Да!

Энергетическая субстанция снова превратилась в шар и зависла надо мной.

— Как только ты проглотишь меня, оригинал шара исчезнет. Ничего страшного не случится. Про-сто съешь меня, — прозвучал его голос.

Я проглотила шарик. Внезапно меня подняло на человеческий рост над уровнем пола. Я безвольно повисла между небом и землей. Я не могла ни двигаться, ни говорить. Тело мое меня не слушалось, разум мой растворялся, на мгновение я отключилась, затем медленно опустилась в кресло.

— Ты здесь? — спросила я.

— Теперь я долго буду с тобой, — услышала я голос внутри себя.

— Я уверена, что сделала правильный выбор, — ответила я ему.

— Не важно, — прошептал голос. — Этот выбор был единственно возможным для тебя.

— Что это значит? — спросила я субстанцию внутри себя.

— Ты когда-нибудь поймешь… — услышала я ответ. — Не сейчас, не сразу, когда-нибудь…

Я услышала шаги. В комнату ворвалось десять Великих.

— Что ты наделала? Ты не дождалась нашего решения! — голос старца был ровным, но не предве-щал ничего хорошего.

— Это было моим решением, — проговорила я. — Только я могла решать.

— Пойдем! — старец рассвирепел.

— Хорошо, — спокойно сказала я в ответ.

Мы снова пошли в Зал Откровения. На этот раз я шла своими ногами, а не передвигалась в кресле. Чувствовалось, что все Великие, шедшие со мной, были возмущены и обескуражены. Они никак не ожидали таких действий с моей стороны.

Мы вошли в Зал. Скипетр взлетел вверх, зал затих.

— Мы недооценили её, — без предисловий начал старец. — Великий Источник внутри неё.

— Но как она смогла сделать это? — донесся голос со зрительских рядов.

— Не знаю! — сердито ответил старец.

Они спорили, спорили ни о чём, а я стояла и слушала. Мне хотелось, чтобы это всё скорее кончи-лось, я хотела возвратиться на спутник, уединиться и подумать… подумать о том, что мне делать дальше. Их так много и они так галдят!

— Я устала! — крикнула я. Зал мгновенно стих. — И хочу на спутник. И ещё… Вам меня не остано-вить.

Они молча уставились на меня. Выражение их лиц было такое, как будто муравей осмелился с ними заговорить.

— Что? — Адам глядел на меня с изумлением.

— Я устала, — тихо повторила я.

— Идём, я провожу тебя, — сказал он.

— Ты не можешь решать за всех! — возмутился старец.

— По-моему тут нечего решать, — возразил Адам. — Елена уже все решила сама. Или вы соби-раетесь уничтожить Великий Источник вместе с ней?

Адам взял меня за руку, и мы мгновенно перенеслись на спутник Новой Земли.

— Тебе лучше преобразиться, — посоветовал он.

Я вновь приобрела свое физическое тело.

Да, я устала. Я очень устала. Пожалуй, я даже смогу заснуть. Я пошла в спальню, легла и сразу за-снула. Так, просто, без снов.

---

Рано утром, если это можно было назвать утром, я проснулась от скрытого предчувствия. Я не понимала, почему тревога завладела мной.

— Ты здесь? — в мыслях спросила я того, кто был внутри меня.

— Да, я с тобой, — ответил тихий голос в моей голове.

— Ты не знаешь, в чем дело? — задала я новый вопрос.

— Нет, но могу предположить, что кто-то наблюдает за тобой, — его ответ согласовывался с моими мыслями.

— Я… — начала было я, но он уловил то, что я хотела сказать.

— Нет! Ты должна оставаться в физическом те-ле! Это важно! — прервал меня он.

— Ты читаешь мои мысли? — мысленно улыбнулась я.

— Для этого я был создан тобой. Я призван чи-тать и записывать мысли, — ответ его был настолько резонен, насколько только мог быть.

— Кто здесь? — громко спросила я.

Рядом со мной возник Адам.

— Что вы здесь делаете? У вас нет других дел, кроме того, чтобы следить за мной во время сна? — я натянула одеяло до подбородка, стараясь не очень сильно показывать своё раздражение.

— Честно говоря, — ответил Великий, — нет. На настоящий момент следить за тобой – мое единственное занятие.

— Вы хотите сказать, что теперь я буду нахо-диться под вашим постоянным надзором? — раздра-жение медленно переходило в удивление; я никак не могла ожидать такого от него.

— Совершенно верно! И днем, и ночью, — под-твердил он мои подозрения.

— Но почему? — резонно задала я вопрос.

— Великий Источник не должен попасть в руки тьмы! — Адам внимательно рассматривал окно, соз-данное Артуром. — Хорошая работа! — похвалил он.

Я вскочила на своей постели, уже не замечая, что на мне только пижама.

— Разве вы не решили, что создание Великого Источника, как вы его называете, не является необ-ходимым? Разве ваш Великий Совет не обрек циви-лизацию Земли на уничтожение? Так что же вы те-перь хотите? — возмутилась я.

— По правде говоря, Великий Совет знал о воз-можности создания Великого Источника, но не знал, как его создать. Для нас до сих пор остается тайной… — размеренный голос Адама ещё более раздражал меня; я чувствовала, что сейчас прекращу себя сдерживать, что, вообще-то, было бы нежелательным.

— Как такая дикарка, как я, создала его? — перебила я.

— Да! — с усмешкой ответил он.

— Какая разница! Он послал меня в то место и то время, потому что посчитал необходимым. Я должна была сделать выбор, и я его сделала. Именно я принимала решение. А теперь вы ждете рождения моего ребенка, чтобы отнять его у меня? — я смотре-ла на него почти с презрением.

— К сожалению, очень многие будут охотиться за этим младенцем. Ты вряд ли сможешь сохранить его у себя.

— Безразлично, как вы его называете. Это мой ребенок, просто ребенок. Вы не отнимите его у ме-ня! — я почти с ненавистью смотрела на того, кого чуть было не возвела в ранг божества.

— Это не тебе решать! — мне казалось, что он дразнит меня.

Медленно вздохнула, пытаясь привести себя в порядок и продолжила разговор:

— Я однажды уже сделала выбор, который сами вы не могли совершить. Но пока все это не важно. Ведь сейчас никто не может отнять у меня ребенка. Он должен что-то получить и от меня. Поэтому в настоящий момент необходимости в слежке не существует. Оставьте меня!

— Я посоветуюсь с Великим Советом. Возможно, ты права. Но позволь мне иногда навещать тебя, — просьба, высказанная им, погасила мой пыл; но всё же я решила не показывать, что меня так просто убедить.

— Только сначала надо стучаться! — гордо вскинула я голову.

— Справедливо, — сказал он, поклонился и ис-чез, не попрощавшись.

— Ты не должна отдавать им ребенка, — услы-шала я тихий голос внутри себя.

— Да, я знаю! — ответила я. — Я вызову Артура. У нас есть ещё время, чтобы разработать план. Но мы должны следить за своим окружением. Никто не должен проникнуть в наши планы.

— Он может, — заметил тот, кто был всегда со мной.

— Насколько я Его узнала, Он вряд ли будет мешать нашим планам.

— Да, только наблюдать, — сказал всё тот же голос.

— Луна! — позвала я.

Луна пришла через несколько секунд.

— Да, госпожа.

— Вызови Артура, мне нужно с ним поговорить, — распорядилась я.

— Слушаюсь, госпожа!

Я вышла в сад, посаженный Артуром. Цвела земляника. Я шла между деревьями и с удовольствием вдыхала аромат цветов. Дул легкий ветерок, и было удивительно тепло и спокойно. Я знала, что климат этого помещения создавался специально для меня, но волшебство создателя этого сада позволяло мне расслабиться и просто, не раздумывая ни о чем, наслаждаться удивительной красотой природы.

Я взглянула на небо. По нему плыли легкие облака, иногда пряча яркое солнце за собою. Я шла по дорожке в никуда. Я знала, что каждый день ландшафт и природа этого сада меняется, и мне было интересно, что же тут находится сегодня.

Под тенью деревьев было прохладно, лёгкий ве-терок донес до меня запах воды. Чуть позже я услы-шала шум водопада. Я пошла на этот звук и через пять минут, обогнув холм, замерла от восхищения. С огромной горы нёсся вниз широкий поток воды, рассыпая вокруг себя снопы брызг, переливающихся всеми цветами радуги. Неподалеку от водопада стояла маленькая беседка цвета светлого дерева, увитая диким виноградом. Я зашла в неё и села передохнуть.

Внутри беседки было достаточно просторно. Мягкий полукруглый диван с причудливыми подуш-ками в виде раскрывающихся цветов и спинкой, напоминающей нагромождение лепестков роз, располагал к отдыху. Подковкой вдоль дивана стоял стол, сделанный из прочного вещества по виду напоминающего стекло. Посередине подковки лежал мягкий ковер, устилающий весь пол и усыпанный декоративными подушками.

Я сидела и наблюдала, как маленькие капельки воды исчезают в широком потоке, который много-водной рекой уносится вдаль. Мысли мои были далеко. Там, в храме Великого Совета, всё было так вычурно красиво, но не было этого великолепия живой природы, не было жизни, не было тепла. Почему Великие такие? Были ли они когда-нибудь похожи на людей? Я ведь и сама становилась такой же. Пока… пока меня не остановили. Михаил Викторович, как получилось, что, совершая самое великое зло, которое только могло быть совершено на нашей планете, вы возродили во мне крупицу угасающего добра? Сейчас я понимаю, что путь Великих – не мой путь, я другая. Но кто я? Для чего я? Почему Он заговорил со мной? Великие считают меня существом, стоящим на нижней ступени развития. Но так ли это? Да, они многое могут, но я думаю, что научиться тому же мне не составит особого труда. Многого они и не знают. Они ищут, но они очень близко от тупика. Обойдут ли они его или завязнут в пучине тьмы?

Мои мысли прервались. Я почувствовала при-ближение Артура. Он вошел в беседку и посмотрел на меня.

— Вы звали меня, госпожа?

— Да, друг мой, — проговорила я, — садись.

Он сел по-турецки на мягкие подушки на полу и приготовился слушать.

— У тебя, наверное, много дел на планете? — спросила я.

— Да, госпожа, — ответил слуга. — Люди уже привыкли к суровому быту, но иногда возникают критические ситуации, которые требуют немедленного разрешения. Тогда в дело вступаем мы.

Я вспомнила Великий Совет. Везде одно и то же! Они говорили мне то же самое.

— Вы не слушаете меня, госпожа. Вы очень ос-лабли, хотя энергетика ваша сильна, как никогда.

— Я знаю, Артур, прости. Смогут ли бессмертные справиться с делами без тебя?

— Я думаю да, госпожа!

— Ты нужен мне. Ты очень нужен мне здесь… — со мной действительно творилось нечто странное. Мне хотелось плакать, звать на помощь, требовать сострадания.

— Ваши чувства, они обострились! — сообщил мой собеседник; он всегда знал о моих чувствах больше, чем я.

— Да, Артур, да… — устало согласилась я с ним.

— Что с вами происходит? — задал он вопрос.

— У меня будет ребенок, — тихо ответила я.

— Ребенок? Это невозможно! Вы не на той сту-пени развития, — Артур был по-настоящему удивлён.

— Это бывает… иногда… Позже я расскажу тебе об этом, — пообещала я ему, стараясь избежать лишних вопросов; я была уверена, что Артур, как всегда, хорошо понял мои желания. — Но сейчас… — я задумалась. Как объяснить это ему? — Артур, за этим ребенком охотятся.

— Кто, госпожа? Михаил Викторович не может засечь вас здесь. Вы же можете изменить свое тело…

— Не могу, — перебила я. — Больше не могу. Это может принести вред ребенку. Он должен развиваться так, как положено природой. И ты прав, если бы Михаил Викторович искал этого ребенка, я бы не волновалась ни капли, он не знает ничего о существовании ребенка. Но есть другие…

— Другие? Кто может быть более развитым, чем Вы? — сегодня я призвана была всё больше и больше удивлять своего слугу.

— Вселенная намного древнее меня. И, поверь мне, я стою на одной из нижних ступеней развития. Есть сущности, уровень развития которых непости-жим мне так же, как мой уровень развития муравью.

— Но зачем им ваш ребенок? — с сомнением спросил Артур.

— Мой ребенок обладает великой силой. Они называют его Великим Источником. Он вобрал в себя все крупинки всех земных цивилизаций. Его генетический код настолько сложен, что даже Великим, наверное, не постичь его, — ответила я.

— Кто такие Великие? — Артур внимательно смотрел на меня, стараясь понять не только те слова, которые я говорю ему, но и те ощущения, которые я при этом испытываю.

— Это люди ступенью развития выше, чем я. Эта ступень должна была стать следующей для меня… — я запнулась.

— Но почему? Почему вы считаете, что теперь эта ступень для вас недоступна? — нарушил возникшее молчание Артур.

— Пока я не могу тебе этого объяснить. Может быть, потом… Я просто хотела просить тебя о помо-щи. Ты нужен мне здесь! — я умоляюще посмотрела на него.

— Вам не нужно просить меня, госпожа. Я все-гда буду вашим рабом, — Артур склонил передо мной колено.

— Но мне не нужен раб, — я подняла его с пола и посмотрела прямо в глаза. — Мне нужен друг, Ар-тур. Друг!

— Тогда я буду другом, — мягко произнёс он.

— Я проголодалась, пошли в столовую! — я ре-шила закрыть эту тему, тем более, что, как ни странно, я действительно была голодна.

— Госпожа, мы можем переместиться, — пред-ложил Артур.

— Нет, Артур, не можем, — вздохнула я.

Артур поднял на меня всепонимающий взгляд и предложил мне руку:

— Пойдемте, госпожа!

Мы молча шли по широкой дороге между де-ревьями волшебного сада, созданного моим верным слугой. Артур был настолько чутким, что не задавал лишних вопросов, он просто ждал, ждал того момен-та, когда я расскажу ему то, что сочту нужным. А я… Я наслаждалась прохладным ветерком, запахами леса, разноцветными пятнами цветов, вкусом сочных лесных ягод, за которыми изредка нагибалась, и присутствием того, кто так долго находился в моей тени, что приобрёл такие удивительные качества души, которые были неведомы даже самым лучшем из живущих, во всяком случае, известных мне. Мы шли достаточно долго, чтобы устать и, наконец, вышли к узкой дверке, ведущей из этого помещения в рабочие ком-наты.

Около двери нас ждала Луна.

— Госпожа, — сказала она мягко, — к вам гость.

— Гость? — удивилась я.

— Он назвался Адамом, — сообщила Луна.

— Где он? — я отпустила руку Артура.

— Он ждет вас в столовой. Он сказал мне… — Луна замялась.

— Что? — спросила её я.

— Что вы, вероятно, вернетесь голодной, — медленно продолжила Луна. Для неё это, конечно же, было очень странным. Луна прекрасно знала, как мало я ела в последние годы.

— Он прав! Впрочем, как всегда, — я пожала плечами и направилась в столовую. Артур и Луна пошли следом за мной.

Открыв дверь столовой, я застала Адама, развалившегося в мягком кресле.

— Елена, — его тихий голос звучал убаюкиваю-ще, — у тебя довольно мило. А это Артур? Артур, — обратился теперь он к моему слуге, — твои мысли, как раскрытая книга. Она всё рассказала тебе. Хо-тя… я вижу, что не всё. Самое главное она утаила.

— Я научу его блокировать вас, — ответила я. — Вы не вправе вторгаться в его душу. Вы не вправе вторгаться ни в одну живую душу.

— А у него действительно есть душа! Удивительно, как могла примитивная машина превратиться в человека? — всё так же мягко произнёс Адам.

— Госпожа помогла мне! — попытался защитить то ли себя, то ли меня Артур.

— Елена? У нее нет таких способностей! — с сомнением произнёс Адам.

Адам явно надсмехался над нами. Странно. Он вел себя как ребёнок. Раньше он казался мне чем-то большим, всемогущим, а теперь… Я больше не спорила с ним, а просто наблюдала его препирательства с Артуром. Артур пытался защитить меня, а Адам – себя. Получалось довольно забавно. Всё же мой аппетит преобладал над зрелищностью спора.

— Господа! — прервала их я. — Может быть, сядем за стол.

Адам остановился на полуслове. Увидев усмешку на моем лице, он, кажется, понял всю несуразность возникшего положения.

— Да, конечно, извини меня, — пробормотал Адам, — не знаю, что на меня нашло.

— Вы стали похожи на человека, — ответила я.

— Я не человек! — видно было, что Адам сердится, но его мягкий голос не изменился. Да! Он хорошо умеет контролировать свои эмоции. Но что самое главное – эмоции всё-таки есть!

— Не человек? — спросила я его. — Но когда вы перестали им быть?

— Что ты имеешь в виду? — от моей дерзости Адам даже привстал с кресла.

— Только то, что я хочу есть! — я села за стол. — Присоединяйтесь!

Стол был уже накрыт. Синтезированные куски мяса, овощи, фрукты, сок – все это манило натуральным ароматом. Обед был так искусно приготовлен, что не отличался от натурального ни на один атом. Все было великолепно! Я и бессмертные наслаждались пищей. Один лишь Адам, откинувшись на спинку кресла, смотрел на нас свысока.

— Присоединяйтесь! — пригласила я его вновь. — Вы давно не пробовали просто наслаждаться? У вас шесть основных органов чувств. Вспомните, как они действуют. Вы полностью переключились на седьмое чувство, забыв про шесть других!

— Елена, Елена… — он снова взял себя в руки, и снова я слышала тихий, но внушительный голос Великого. — Ты забыла, с кем ты говоришь.

— Возможно и так. Я многого могу не понять, но нет смысла терять то, что приобретено ранее, — возразила я ему.

— Мне более не нужны шесть основных чувств. Седьмое чувство заменяет их все, — Адам думал, что его объяснения удовлетворят меня, но я только улыбнулась в ответ.

— Я знала о том, о чем вы говорите, — кивнула я ему. — Я могла не пользоваться шестью чувствами веками, но их использование дает возможность не забывать уроков, усвоенных ранее. Какое решение вынес Великий Совет? — резко перевела я разговор на другую тему.

— Мы оставим тебя до рождения ребенка, — ответил Адам.

— А потом? — я медленно подняла глаза на гос-тя.

— Я уже говорил, что в этом ребенке заинтере-сованы многие. Ты даже представить себе не можешь его генетический потенциал! — он не хотел говорить напрямик, но было очевидно, что они решили.

— У меня никогда не было детей. Я хочу сама воспитывать этого ребёнка. Я хочу наблюдать за тем, как он взрослеет! Я хочу быть вместе с ним! — взмолилась я.

— Это невозможно, — тихо проговорил Адам.

Артур и Луна молчали, внимательно следя за разговором. Луна впервые услышала о ребёнке, но сохранила поразительную невозмутимость, узнав о нём.

Дальнейший обед прошел в тишине. После тра-пезы Адам ушел, а бессмертные молча воззрились на меня.

— Вы ожидаете моего решения? — спросила их я. — Я не знаю, пока не знаю, что можно сделать.

— Это Великий? — Артур посмотрел вслед Ада-му.

— Да, он один из них, — вздохнула я.

— Их много? — задала вопрос Луна.

— Я видела их только в здании Великого Совета. Там их были тысячи! — я устало опустила плечи.

— Это целый народ! — Луна смотрела на меня почти что с жалостью.

— Мы найдем выход, — одобрила я их. Как буд-то они, а не я, нуждались в одобрении.

Теперь, находясь в физическом теле без возможности преображений, я могла черпать энергию только из пищи. Чувствовала я себя разбито. Поэтому сразу после обеда пошла спать.

Артур и Луна постарались. В моей спальне около открытого окна, сквозь которое проглядывали горные вершины, бил маленький фонтанчик, освещенный изнутри мягким голубым светом. В полумраке спальни под ажурным балдахином стояла кровать с водяным матрацем, застеленная шелковым бельем. Потолок был весь усыпан звездами и, если бы мне не было известно, что я нахожусь на спутнике, я бы подумала, что я на Старой Земле в старые времена в какой-то волшебной сказке, которые так часто придумывала, будучи ребёнком. Стены комнаты были подобны по-лупрозрачной ткани, сквозь которую просвечивал тёмный дремучий лес. От этого было несколько жут-ко. Я легла на мягкую постель, зарылась в невесомое одеяло и быстро уснула. В эту ночь мне снились феи и гоблины, Баба Яга и Иван-царевич, Царевна-лягушка и Елена Премудрая. Я не знаю, что это было – очередная выдумка моих верных слуг или наваждение, навеянное тем, кто был всё время со мной. Я безмятежно спала, погружаясь в при-ятные цветные сны.

Проснувшись, я увидела в окне утреннюю зорь-ку над горами. Небо над головой было абсолютно чистым, а за полупрозрачной тканью стен по веткам деревьев весело прыгал солнечный зайчик.

— Ты спишь, — спросила я того, кто был всегда со мной.

— Нет. С добрым утром, — ответил тихий при-ятный голос.

— С добрым утром, — откликнулась я. — Спасибо за сны.

— Они понравились тебе?

— Да, мне давно не было так хорошо.

Дверь открылась и вошла Луна.

— Ваш утренний сок, госпожа.

— Спасибо!

— Если госпожа позволит, я бы… — она замя-лась.

Что-то подсказывало мне, что я знаю, о чем она хочет говорить.

— Да, Луна, говори!

— Артур рассказал мне о том, что вы не можете сейчас использовать магию.

— Магию?

— Так люди называют превращения или пере-воплощения, а также перемещения и тому подоб-ное.

— Да, не могу.

— Но настанет момент, когда ребенок сможет сам развиваться.

— Да, тот момент, когда он должен родиться, — подтвердила я.

— За день до этого вы сможете использовать магию?

— Да, — я, кажется, начала понимать, к чему она клонит.

— Так вот…

— Стоп! — тихо скомандовала я. — Не произно-си вслух! Ты и Артур, подойдите ко мне вдвоём. Бы-стро!

Артур как будто ждал за дверью. Он вошел сра-зу.

— Великие, — начала я, — они могут появиться сразу и в любом месте. Они умеют быть невидимыми даже для тебя, Артур, — заметила я, обращаясь к своему слуге. — Вы не почувствуете их присутствия, а они прочтут ваши мысли. Вы должны научиться блокировать их доступ в свою память, — и я начала читать им длинную сложную лекцию.

К концу моей речи они поняли всё. Они сумели заблокировать меня, значит, сумеют заблокировать и их.

— С этого момента мы будем общаться только на вербальном уровне. Между собой не говорите ни о чём, что бы вы ни могли сказать всему свету, — приказала я.

— Да, госпожа! — ответили они дружно.

Теперь мы были защищены и могли разрабаты-вать новый план.

День проходил за днём, и мне казалось, что мы детально рассмотрели все наши действия на бли-жайшие месяцы.

Адам изредка появлялся, но больше не опускался до споров. Он был велик, как все Великие. Однако небольшое удивление я все же прочитала на его лице, когда он понял, что бессмертные могут блокировать его попытки прочи-тать их мысли. Я так и не поняла, обеспокоило ли это его. На какой-то момент мне даже показалось, что блокировка с их стороны приятно удивило его.

Я научилась контролировать свое физическое тело без преобразований и чувствовала теперь себя довольно сносно. Очень много времени прошло с тех пор, когда я обедала по часам, засыпала вовремя, и жизнь по расписанию была для меня довольно утомительной.

Прошел примерно месяц с того момента, когда я покинула храм Великого Совета, как случилось нечто из ряда вон выходящее.

Я гуляла по каштановой аллее, по обе стороны которой каскадом лилась вода. Источник этого водя-ного каскада был где-то далеко, но вдоль него каждые двадцать метров стояли небольшие фонтанчики, изображающие различных неведомых мне животных и птиц, из пасти или клювов которых лилась вода.

Я разговаривала с тем, кто был все время со мной. Он рассказывал мне о цивилизациях, которых я не знала, и которые исчезли еще до первого моего рождения. Мне было легко и весело, как вдруг я по-чувствовала какое-то беспокойство.

“Они здесь, — услышала я тихий голос, — я умолкаю”.

Я повернулась и пошла к выходу. Выход нахо-дился в широкой пещере, со всех сторон омываемой уже широкой, бурлившей всюду рекой.

Артур ждал меня у дверей.

— Госпожа…

— Сколько их? — резко спросила я, не ожидая продолжения его речи.

— Десять!

— Вы смогли блокировать их?

— Да. Кажется, да.

— Идем!

Мы пошли в просторную гостиную по широкому коридору. По обеим стенам коридора были расположены голографические картины, изображающие разнообразные пейзажи Старой и Новой Земли. При изменении освещения, время суток на картинах тоже менялось. Осветительные приборы были расположены таким образом, чтобы, проходя мимо картины, можно было наблюдать полное суточное изменение природы. Меня всегда привлекали эти произведения искусства, несмотря на некоторую старомодность.

Чтобы несколько развлечь меня, каждый день теперь Артур с Луной меняли обстановку всех поме-щений спутника. Поэтому для меня оставалось загадкой, что сегодня я найду в гостиной.

Войдя в гостиную, я увидела в совершенно пустой белой комнате десятерых членов Великого Совета, с которыми общалась не далее, как месяц назад.

— Добрый день, — улыбнувшись, поздоровалась я.

— Почему твои роботы блокируют нас? — без приветствия обратился ко мне старец.

— Меня несколько интересует другой вопрос, — сказала я, хотя ответ уже знала. — Отчего в комнате такая обстановка? Это не мой стиль.

— Мы несколько изменили её, — поспешил с ответом Адам.

В гостиную вошел Артур, везя перед собой удобное мягкое кресло.

— Садитесь, госпожа, — предложил он.

— Спасибо, мой друг! — ласково поблагодарила я.

Старец поднял руку, и кресло исчезло. Я чуть не упала, но Адам тут же соорудил подо мной новое.

— Ар, она ждет ребенка и она в физическом теле. Такие потрясения ей ни к чему.

На лице старика явственно читался гнев.

“Ар, — повторила я. — Значит, вас зовут Ар. Надо запомнить!”

— А на добрые чувства вы способны? — неожи-данно даже для себя спросила я.

— Ты так и будешь испытывать наше терпение? — вопросом на вопрос ответил Ар.

— Сегодня не я пришла в ваш дом, и поэтому имею право задать хотя бы один вопрос: что вам угодно?

— Не тебе задавать нам вопросы! — вскричал мужчина на вид средних лет, стоящий рядом с Аром. Он был довольно ухоженным. Волосы его были словно покрыты лаком. Костюм серебристого цвета идеально облегал атлетического сложения тело. Обувь либо была очень мягкая, либо её не было совсем. Возможно, у них такая мода – ходить боси-ком?

— А кому? — снова спросила я.

Кажется, они начали улавливать издёвку в моем тоне.

— Елена, Елена, — тихо промолвил Адам, — придержи язычок!

— Хорошо, — быстро согласилась я. — Ну, так зачем вы пришли?

Ар было открыл рот, но Адам что-то тихо шепнул ему и подошел ко мне.

— Мы имеем право приходить куда хотим и ко-гда хотим, — ответил он.

— Справедливо! — согласилась я. — Тогда, мо-жет быть, пообедаем?

— Ты знаешь, мы не едим, — терпению Адама, казалось, не было конца.

— Хорошо! Тогда просто посидим и посмотрим друг на друга. Дать вам кресла?

— Ты знаешь, мы не устаём, — с тем же терпе-нием отказался Адам.

— Тогда можете стоя посмотреть на меня, — разрешила я.

Из всей десятки Великих только Адам казался невозмутимым. За те дни, которые он провёл рядом со мной, он неплохо изучил мой характер. Остальные же готовы были взорваться из-за моей наглости.

— Ты понимаешь, с кем ты говоришь? — не выдержал серебряный ухоженный Великий.

— Нет! Точнее, не совсем. А вы, вы понимаете, с кем вы говорите? — совсем осмелела я.

— Мы знаем тебя с головы до пят! — самодо-вольно ответил он.

— Так ли это? — на этот раз серьезно спросила я. — Вы знаете обо мне все?

Он хотел ответить, но Ар остановил его одним лишь взмахом руки.

— Елена, — спросил он меня, — что ты имеешь в виду?

— Я называю вас Великими и знаю кое-что из того, что доступно вам, но многое не знаю. В одном я твердо убеждена: вы стремитесь к Свету, оставляя за собой Тьму. Тьма питается результатами вашей деятельности. Я шла по вашему пути, но свернула. Мне не по пути с вами, но дорогой моей не является и Тьма. Значит, есть что-то еще, еще один, а может и не один путь. Я не знаю, куда я иду и зачем, но одно известно мне – ни я, ни мой ребёнок не станем Великими!

Ар побагровел.

— Ты можешь идти любым путем, но Великий Источник будет наш!

— Не вы создали его, не вам и решать, какой дорогой он пойдёт! — возразила я.

— Ты не настолько развита, чтобы противосто-ять нам сейчас, — тихо заметил Адам, стараясь дать мне понять, что лучше бы я не спорила с его сороди-чами. Но, к сожалению, я всегда любила раздражать великих мира сего своим неподобающим поведением. И сегодня я не отсту-пила от этого ни на йоту.

— Наверное, вы правы… — ответила я. — А мо-жет – нет. Одному Богу известно!

— Ты заперта здесь. И никто не сможет помочь тебе выбраться отсюда. Мы придем за Источником, когда настанет час! — Ар смотрел на меня почти с ненавистью. — Великий Источник не попадет в руки Тьмы!

— А пока, — перебила их Луна, — госпоже нуж-но отдыхать и нельзя волноваться. Я надеюсь, что больше такого скандала здесь не будет. Во всяком случае, до рождения ребенка.

— С кем ты говоришь, рабыня! — взревел Ар.

— Она права, — тихо сказал Адам, вставая между Аром и Луной, — Елене нужен покой. Нам надо уходить.

— Спасибо, — поблагодарила я Адама. И добавила вслед остальным, помахав рукой, — До свидания!

Они ушли. В гостиной воцарилась тишина. Ар-тур и Луна привели комнату в нормальное состояние, и она перестала быть похожей на больничный лазарет без коек.

— Наш план никуда не годится, — резюмировала я. — Они придут раньше. Они найдут меня. У них есть все возможности выудить из вас информацию так, что вы и не узнаете об этом.

— Госпожа, о чем вы? — Луна почти плакала. — Вы научили нас сопротивляться.

— Я научила вас сопротивляться одному Вели-кому. Возможно, вы сможете воспротивиться двум десяткам Великих. А тысяче? Нет! Наш план никуда не годится! — повторила я.

— Но почему они не хотят взять вас вместе с ребенком? — вмешался Артур. — Зачем отбирать его у вас?

— Я не нужна им, Артур. Им нужен только ребенок, — и вдруг я поняла. — Они бояться меня! Я была на стороне тьмы! Они… Они боятся меня!

— Почему? Что такого в этом ребенке? И почему бы им бояться вас, госпожа?

— Я точно не знаю, Артур, могу только предпо-лагать.

— Расскажите, госпожа! — попросила Луна.

— Цивилизация Старой Земли гибнет, — начала я. — Гибнет без возможности возрождения. Михаил Викторович убивает души людей. Чтобы сохранить информацию, собранную многими цивилизациями, я по приказу Адама обошла каждого человека Старой Земли и записала информационные поля на стеклянный шарик, туда же было записано все информационное поле планеты. Я не знала, как с помощью этого шара помочь сохранить добытую информацию. Не знала я и того, что Адам не ведал об этом. Он передал мне приказ, приказ того, кого Великие чтят как Бога. Я выполнила этот приказ, а когда освободилась, по-пробовала прочитать эту информацию. Все было безуспешно. Много, слишком много времени и сил ушло, чтобы освоить, и то не до конца, информацию одного человека. А этих людей – миллиарды. И я отправилась к Адаму. Там я увидела вещий сон, в котором мне был указан путь. Этот сон научил меня сопротивляться способности Великих читать мои мысли. Я передала Великим содержание своего сна и через некоторое время оказалась там, где должна была оказаться. В специальном месте и в специальное время моя энергия и энергия шара, соединившись, смогли зародить новую жизнь – Великий Источник. Мой ребенок – наследник цивилизации. Больше я ничего не знаю.

— А тот, кого Великие чтят как Бога, он может вам помочь? — спросила Луна.

— Я не знаю, как его найти, а сам он не обра-щался ко мне больше, — устало ответила я.

— Госпожа, но что же нам делать? — Артур хо-дил взад-вперед по гостиной.

— Есть еще один план, но его надо как следует продумать. Этот выход – последний, и применен мною он будет лишь в крайнем случае. И если наступит необходимость в его применении, я вам сообщу о нем. А сейчас мне нужно побыть одной.

— Госпожа, вам надо перекусить, — возразила Луна.

После всего случившегося у меня пропал аппе-тит.

— Я пойду в сад. Там есть фрукты, — ответила я Луне и вышла.

Пещеры в саду уже не было. Солнце клонилось к закату. На вечернем небе показалась луна. Сумрак окутал сад.

Широкая дорожка была освещена старинными лампами. Вдоль неё через каждые три метра располагались скамейки. Рядом с каждой скамейкой стоял небольшой столик с фруктами. Я решила не углубляться далеко в сад, поэтому пройдя немного, села на одну из скамеек под цветущей липой.

— Ты здесь? — спросила я того, кто был все время со мной.

— Да, Елена, я здесь, — ответил мне тихий го-лос.

— Что нам делать?

— Ты знаешь, они не отстанут… Они найдут ребенка, даже если ты его спрячешь далеко.

— Мне надо посоветоваться с Ним.

— Я не знаю, как Его найти, — услышала я.

— Если Он все знает, почему Он не появляет-ся?

— Наверное, ещё не время…

— Нет! Мне кажется, Он дает мне возможность выбрать самой.

— Наверное, это так…

— Как ты думаешь, я смогу быть со своим ре-бёнком? — спросила я.

— Думаю, нет…

— Я хочу, чтобы это был обычный ребёнок, а меня бы оставили в покое.

— Ты знаешь, что это не так…

— Я устала…

— Пойдем спать.

— Да, ты прав, пора спать.

Я встала и вышла из сада. Я знала, что Артур и Луна где-то поблизости, но не один из них не осме-лился нарушить мой покой. Я прошла в спальню и зарылась в мягкие пуховые подушки, мгновенно за-бывшись во сне.

Как и все последние дни, мне снились приятные сны. И лишь во сне я забывала ужасную действительность, нависшую надо мной: везде, где бы я ни находилась, они разыщут меня…

На следующее утро Адам уже ждал меня в столовой. Луна предупредила меня об этом, как только я проснулась.

Войдя в столовую, я не прочитала на его лице былой уверенности.

— Вы обещали, что оставите меня на время! — вместо приветствия сказала я. — Неужели вы не можете выполнять свои обещания. — Я не смогла, да и не хотела скрывать горечь в своем голосе.

Адам с сожалением посмотрел на меня.

— Прикажите бессмертным выйти, — попросил он.

Я кивнула, и Луна с Артуром вышли из столо-вой.

— Они не знают, что я здесь. Ни один из них, — сказал Адам.

— Тогда почему вы здесь? — задала я вопрос.

— Я много раз просил их забрать тебя вместе с ребёнком, — ответил он, — но они боятся, что ты нарушишь их планы. Ты слишком непредсказуема.

— Я просто хочу воспитывать своего ребёнка.

— Если бы я смог тебе помочь…

— Если бы я смогла вам поверить…

— Это уже не важно! — сказал он. — Они знают твои планы. Они смогли засечь часть мыслей бессмертных, систематизировали их и сделали вывод – ты хочешь, чтобы ребенок увидел свет за день до предполагаемого момента рождения. Потом ты его спрячешь. Они придут раньше.

— Я предполагала, что им все известно.

— Что ты будешь делать?

— Пока не знаю. Да и могу ли я доверять вам?

— Я не знаю, могу ли я сам доверять себе, — тихо ответил Адам.

— Если они узнают, что вы были здесь, что вам будет?

— Ничего, — проговорил он. — В худшем случае они будут постоянно следить за мной.

— Вы не хотите со мной позавтракать? — пред-ложила я скорее из вежливости, чем, думая, что он согласится.

Но на мое удивление он ответил:

— Можно попробовать. Я давно не ощущал вку-са еды.

— Луна, — позвала я. — Накрывай на четыре персоны.

С помощью регенератора Луна быстро сервиро-вала стол. Мы сели завтракать.

В этот день завтрак был легким: клубника со взбитыми сливками, кисель и небольшой бутерброд с ветчиной.

Поев, я поблагодарила Луну и предложила Адаму пройтись со мной по саду.

— Как вам завтрак? — спросила я его, когда мы вышли на неширокую грунтовую дорогу посреди подсолнечного поля.

— Я давно не ощущал вкуса еды. Это слишком новые и резкие ощущения для меня. Елена, ведь ты давно уже можешь жить без еды…

— Не в последнее время, — перебила я его.

— Да, я знаю! Но ты ведь изредка позволяла себе насладиться вкусом любимых блюд.

— Да, когда было время. Я все время была занята. И, как выяснилось, я зря потратила более тысячи лет.

— Нет, Елена, — возразил Адам, — в мире ничего не бывает зря. Все взаимосвязано. Возможно, когда-то и тебе откроется ответ на вопрос: зачем тебе была нужна эта тысяча лет? Но это время не было потрачено зря, поверь мне.

— Адам, — обратилась я к своему собеседнику, — могу ли я задать вопрос, который давно мучает меня?

— Спрашивай!

— Почему вы, Великие, стремящиеся к Свету, разучились светлым человеческим чувствам? Неужели на определенном этапе развития они не нужны более? Я видела гнев в ваших глазах, но не видела любви…

— Некоторое время назад я бы сказал, что ни одно чувство не нужно развитым сущностям вроде нас, а сейчас… я не знаю, что ответить тебе.

— Неужели есть что-то, что вы не знаете?

— Не язви, Елена, — попросил он.

— Ладно, не буду.

Мы уже оставили позади поле желтых цветов и вошли в редкий лиственный лес. В кронах деревьев весело щебетали птицы, слышалась трескотня кузнечиков. Дальше мы шли молча. Чувствовалось, что Адам пытается полностью отдаться новым старым ощущениям. Я старалась ему не мешать. Тропа вывела нас к прозрачному озеру, поросшему камышом. Я села отдохнуть на траву, наблюдая, как четыре лебедя купаются в озере. Адам спустился к берегу водоема.

Я смотрела на бабочку, порхающую от цветка к цветку, как почувствовала некоторое энергетическое возмущение. Я удивленно взглянула на Адама. Преобразив свое тело в физическое, он дотронулся до воды.

— Теплая, — сказал он.

— Да, — ответила я. — На тот случай, если я захочу окунуться.

— Как я понимаю, этот сад задуман так, чтобы его природа изменялась ежедневно? — задумчиво промолвил Великий.

— Каждый раз, когда я захожу сюда, здесь всё по-другому. Повторения не было ни разу, — ответила я.

— Тебе тут нравится?

— Здесь удивительно спокойно.

— Тот шар, который ты записала, он у тебя? — спросил Адам.

— Нет, его больше нет, — мне почему-то не хотелось говорить ему о том обилие информации, которое на генетическом уровне передастся моему ребенку. — Он исчез.

— Исчез… — повторил за мной Адам. — Ты не сделала копии?

— Копия тоже исчезла, — ответила я.

Адам задумался.

— Наверное, Он знает, что делает, — резюмировал Великий, — но пути его непостижимы. Зачем надо было заставлять тебя собирать эту информацию?

— Вы только что говорили мне, что ничто не делается зря!

— Да, ты права! Мне пора, они зовут меня, — внезапно промолвил Адам. Он видоизменился и ис-чез.

— Что ты об этом думаешь? — спросила я того, кто был все время со мной.

— Я думаю, он меняется, но все же будь осто-рожна.

— Могут ли Великие лгать? — снова спросила я.

— Наверное, да. Ведь люди могут. Вопрос в том, станут ли? Я хотел сказать тебе…

— Что?

— В твоем чреве не один младенец, а два.

— Как это может быть?

— Было два шара… — заметил он.

— Но они идентичны, — возразила я.

— Генетический код детей тоже идентичен. Они всегда будут связаны одной нитью.

— Мне нужно это обдумать.

— Тут не о чем думать.

— Если бы я могла посоветоваться…

— Ты сама должна сделать выбор.

Я шла по дорожке, лихорадочно размышляя над только что полученной информацией. Что мне делать? Как сохранить своих детей? Я не смогу быть рядом с ними в физическом теле. Но и в информационном теле Великие найдут меня. Нельзя больше обманывать себя. Я никогда не смогу быть рядом с моими детьми!

Незаметно прошло еще семь месяцев. Адам часто появлялся у меня. Он все более и более очеловечивался. Артур и Луна старательно ухаживали за моим физическим состоянием, а тот, кто был все время со мной – за состоянием моей психики. Кроме Адама, никто из Великих больше не появлялся за все это время. Я старалась не думать ни о будущем, ни о прошлом. Все шло своим чередом, и проблемы на время отодвинулись на задний план.

---

В тот день я проснулась довольно рано. Послед-нюю неделю я вообще плохо спала. Приближался час, которого все давно ждали, но я не испытывала радости. Все больше и больше тревога охватывала меня.

— Ты здесь? — задала я вопрос тому, кто всегда был со мной.

— Что тревожит тебя? — услышала я тихий го-лос.

— Я не знаю… Я детально разработала план, но сейчас… сейчас… Мне кажется, план не сработает.

— Почему?

— Не знаю! — я почти кричала.

В комнату ворвался Артур.

— Что случилось, госпожа, — он явно был взволнован.

— Я не знаю, — тихо ответила я. — Скоро должно что-то произойти, я чувствую это, но что?

Дверь спальни приоткрылась, и я увидела Лу-ну.

— Луна! Отправляйся на Новую Землю и приготовь комнату для моего ребенка. — Я должна знать, что мой ребенок будет в безопасности. Артур, — обратилась я к слуге, — с тобой мне нужно поговорить.

Луна вышла, а Артур остался со мной. По выра-жению его лица я видела, что он готов выполнить любую мою просьбу, но то, что я поведала ему, было настолько неожиданно, что застало врасплох даже моего всегда бесстрастного слугу.

— Артур, — начала я. — Скоро придет момент, когда мне больше, чем когда-либо понадобится твоя помощь и помощь всех бессмертных. Мои дети…

— Дети?… — Артур сел на стул, стоящий рядом с ним.

— Их двое, мой друг.

— Но Луна готовит комнату для одного.

— Правильно. Если мы соединим их после рож-дения, Великие быстро отыщут их местонахождение. И еще… Великие не знают, что их двое.

— Но куда должен отправиться второй?

— Ты должен отдать его людям. Они будут вос-питывать его до той поры, пока это будет необходи-мым.

— Это слишком неопределенно… — Артур был в недоумении.

— Я точно не знаю, но существуют силы. Это не Великие и не Тёмные. Они другие.

— Я знаю, — Артур внимательно смотрел на меня.

— Мне кажется, они укажут, когда придет вре-мя.

— А вы, госпожа?

— У меня дурное предчувствие… Что-то должно произойти. Наши планы… Где-то кроется ошибка… В любом случае, я не смогу быть с детьми. С одной стороны, Михаил Викторович. Он ищет меня. Но от него можно спрятаться, преобразовав мое тело. С другой стороны, Великие. От них я прятаться не умею.

— А силы Тьмы? — спросил Артур.

— Они пока не проявляли интереса. Да, по мо-ему мнению, им это и не нужно.

— Почему?

— Так все устроено… Это слишком сложно, Ар-тур.

Вошла Луна.

— Все готово, госпожа.

— Ты готов? — спросила я того, кто был все время со мной.

— Да, — теперь и бессмертные услышали его тихий голос.

— Но… — Артур изумленно смотрел на меня. Я знаком приказала ему молчать.

— Тогда, прощай.

— Удачи! — пожелал тот, кто был все время со мной.

Я преобразовала свое тело. На это мне потребо-валось несколько секунд. Сделав шаг, я уже держала в руках двух младенцев. Луна синтезировала таз с теплой водой, взяла детей и стала мыть их. Артур завернул одного за другим в пеленки, появившиеся рядом с тазом благодаря моим усилиям. Их было двое – мальчик и девочка. Вздохнув, они издали какие-то похожие друг на друга звуки, но не проснулись. Я взяла на руки мальчика. Я смотрела на лицо своего сына и не видела ни одного изъяна. Это был самый прекрасный ребенок из виденных мною ранее. Я пе-редала его Луне и взяла дочь. Они не были похожи друг на друга. Они были разными. Два маленьких создания, сходных энергетически. Даже сейчас, сразу после рождения от них исходило неведомое мною ранее сияние, сияние духа.

— Да, — внезапно даже для себя проговорила я вслух, — все они были правы. Теперь я понимаю, зачем им нужны мои дети. Артур, перемести мою дочь туда, куда я велела тебе.

— Но куда именно?

— Отдай её той семье, где возродился мой отец. Но не сейчас – через три тысячи лет!

Артур исчез.

— Дай мне сына, Луна.

Я взяла мальчика на руки и почувствовала внезапное возмущение. Страх парализовал меня. Вот и всё… Осталось только защищаться.

Великие появились так же внезапно, как и все-гда. Их было всего четверо – Ар, Адам, Эва и Авель. Ар простер руку ко мне, и тело мое преобразовалось. Я снова стала человеком.

— Ты думала обмануть нас? — услышала я его громовой голос.

— Я не отдам сына, — тихо ответила я. Я всё поняла, я уже всё знала. Знала, что случится в ближайшие минуты. Но я буду бороться. Они сильнее, но я не сдамся на их милость.

— Ты не оставляешь нам выбора!

— Госпожа, — вскрикнула Луна. Ар протянул к ней руку, и она упала. Было ощущение, что она парализована.

— Адам, не позволяй им сделать это, — попросила я.

— Я не могу… — услышала я голос друга.

— Еще раз прошу тебя, — сказал Ар, — отдай ребёнка, не подвергай его жизнь опасности.

— Его жизнь вне опасности! Вы не навредите ему!

Ар протянул ко мне руку.

— Адам, не дай им убить в нем жизнь! — это были мои последние слова.

Я повернулась и заслонила собой ребенка, одновременно пытаясь преобразовать свое тело, но было уже слишком поздно. Я ощутила боль. Сердце мое остановилось и появилось ощущение, что мозг мой высасывают. Последнее, что я почувствовала – моего тела коснулась рука Ара. Ребёнок выскользнул из моих рук.

Я смотрела с ужасом на происходящее. Тело мое безжизненно лежало на полу. Нет. Я не была сгустком энергии. Я была чем-то другим. Я сама не знала теперь, кто я. Я не улетела в туннель, как в моменты предыдущих моих смертей. Меня никто не ждал на той стороне. Великие не ощущали моего присутствия.

Я видела, как Ар бережно берет спящего мла-денца. Я слышала голос Адама:

— Ар, отдай его мне. Это было её последнее же-лание.

Я видела, как Ар передал мальчика Адаму. Я не могла плакать, но душа моя рыдала. Не так я пред-ставляла будущее. Я пошла за ними, оставив безжизненное тело на попечение Луны. Она всё сделает правильно. Она похоронит меня с подобающими почестями, а я… Возможно, через несколько мгновений я уже не смогу видеть своих детей. Раньше за мной приходили быстрее. Но раньше… раньше смерть мою можно было предвидеть. Кто мог предположить, что Великие способны убить меня?

Я перемещалась вслед за Великими, как будто приклеилась к ним. Я очутилась возле храма, в кото-ром жил Адам с его семьей. Он синтезировал колы-бельку и положил туда моего сына. Эва склонилась над мальчиком:

— Как мы назовем тебя, малыш? — Ласково спросила она.

Я знала, что она не услышит меня, но все же закричала изо всей мочи:

— Эвони, назовите его Эвони!!!

— Мы назовем тебя Эвони, — услышала я мяг-кий шелест слов Эвы. — Эвони, спи, малыш.

Она услышала меня? Нет. Она не могла слышать меня! Что же произошло? Как она могла понять?

Я подошла к колыбельке. Мне так хотелось об-нять малыша, но руки мои проскальзывали сквозь него. Глаза мои не могли плакать, но душа моя рыдала. Мой сын открыл глаза и взглянул на меня. Я готова была поклясться, что он видит меня.

— Эвони, Эвони, — позвала я.

Он ответил мне тихим гуканьем.

— Смотри, — Авель подошел к колыбельке, пройдя сквозь меня, — он проснулся. Ты будешь мо-им братом, Эвони?

Мальчик снова загукал. Я смотрела, как новая семья моего малыша знакомится с ним. Я наблюдала за ними до тех пор, пока Эвони снова не заснул.

Мне захотелось увидеть дочь. Я сосредоточилась и попала на Новую Землю в то место и то время, которое запланировала для моей девочки. Моя малышка лежала на пороге дома, дома, не узнать который я не могла, несмотря на то, что прошло так много времени. Нет! Этот дом нахо-дился не в том месте и даже не в той стране, в котором он был три тысячелетия назад, но жили в нем те же самые люди, которых я любила всю свою долгую жизнь. Обитатели дома спали. Спала и моя дочь. Я ждала, ждала, когда проснется кто-нибудь из семьи, в которую я решила поместить ребенка. Артура рядом не было. Наверное, он наблюдал за всем из моего храма. Сейчас кто-нибудь проснется, выглянет во двор и найдет мою девочку…

Я услышала шелест.

— Смотри, ребенок!

Я оглянулась. Прямо за моей спиной стояла хо-рошо одетая женщина, которую сопровождала, по всей видимости, служанка.

— Наверное, его кто-то подбросил, — отозвалась служанка.

— Возьми его.

Служанка взяла маленький сверток.

— Пойдем!

— Но…

— Мы возьмем ребенка себе! — проговорила женщина голосом, не терпящим возражений. — Они слишком бедны, чтобы воспитать малыша.

— Это девочка, — сказала служанка.

— Не имеет значения! Она подрастет и будет прислуживать в доме.

Я с ужасом смотрела на весь этот кошмар. Мой план, который я детально разработала, провалился из-за мелких недоработок. Я мертва. Один мой ребё-нок у Великих, другой вообще неизвестно у кого.

— Как мы назовем её? — Служанка задала своей хозяйке тот вопрос, который мучил буквально каждого из похитителей моих детей.

— Эми, — ответила я.

— Называй как хочешь! — сказала женщина.

— Может Эми? — робко спросила служанка.

— Эми? Что это за имя? Ну да ладно, пусть будет Эми!

Я шла за ними до тех пор, пока не услышала зов. Это был Его зов, я бы узнала Его из миллиона.

— Елена!

Я очутилась на берегу моря. Того самого моря, где уже была однажды. Я пошла по берегу и увидела сияние. Я пошла быстрее и вскоре подошла к тому месту, где стоял мужчина. Он весь состоял из света, а аура его излучала столько любви и тепла, что, даже будучи мертвой, я почувствовала это.

— Кто ты? — спросила я.

— Елена, ты должна увидеть, — Он проигнори-ровал мой вопрос.

— Что?

Внезапно я очутилась в одной из комнат Корпорации на Старой Земле. Михаил Викторович стоял около какого-то прибора, которого я раньше не видела. Красный огонек медленно гас.

— Не может быть… — в его голосе слышалось отчаяние. Он был болен, очень болен. Его аура была черна и пробита во многих местах. — Я потерял власть. Жизнь покидает меня. Надежды нет…

— Правитель! — воскликнул вошедший в комнату человек. — Она умерла? Елены больше нет?

— Вы все никчемные болваны! — гнев завладел Михаилом Викторовичем. — Надо было её найти! Я приказал её найти! Тупицы!

Страх парализовал вошедшего мужчину.

— О чем ты думаешь? — Михаил Викторович шипел как змея. — Что у тебя на уме? Думаешь, все так просто? Я умру, а Вы все будете праздновать мою смерть?

Боже мой! Он сходит с ума. Да он просто опа-сен!

— Не дождешься! Ты умрешь первым! — Правитель щелкнул тумблером, и от вошедшего не осталось и следа.

То, что произошло дальше, показалось мне кош-марным сном.

Михаил Викторович бежал по коридорам. Я знала, куда он бежал, и летела вслед за ним. Старинный космический аппарат, готовый к старту, стоял посреди взлётной площадки. Он сел за пульт управления и начал перебирать кнопки клавиатуры. Видимо, он хорошо освоил систему этого корабля. Люк в потолке раздвинулся, и над помещением показалось чистое небо. Корабль взлетел и, быстро рассекая атмосферу, понесся ввысь.

— Не дождётесь! Если ни я, то никто… — бормотал Правитель, перебирая кнопки на панели управления корабля.

Аппарат вышел на орбиту. Михаил Викторович достал какой-то прибор. Он состоял из алюминия и был похож на цилиндрическую башню с пикой на-верху. Правитель разбил перстнем, украшающим его указательный палец, стеклянное окошечко, закрывающее кнопку у основания башни, и нажал на кнопку. Внезапно башня раскололась на шесть частей, которые начали медленно разъезжаться и распускаться в виде цветка. Пика оторвалась от башни и повисла над раскрывшимся алюминиевым цветком. Внутри цветка я увидела маленькое стеклянное окошечко, которое Михаил Викторович тут же разбил тем же перстнем.

— Получите, — прошипел он и нажал пальцем на приспособление, похожее на определитель отпечатков пальцев.

Прибор мерно загудел. Михаил Викторович подбежал к иллюминатору. Я последовала за ним. То, что я увидела позже, превзошло все мои самые жуткие сны всех моих многочисленных жизней. Из шести точек земного шара возникли яркие вспышки, пятна от которых, разрастаясь, уничтожали все живое, что было на планете. Чего бы ни коснулось разрастающееся пятно, все рассыпалась в пыль. Исчезала энергетика не только людей. Исчезало энергетическое поле планеты. Всё дальше и дальше распространяясь по атмосфере, губительное пятно уничтожало накопленное многими и многими цивилизациями в течение многих и многих тысяч лет. Гибла планета… Гибла сама жизнь… Высыхали реки и озера, исчезала атмосфера. Я не могла оторвать взгляд от ужасающего зрелища.

— Елена! — услышала я.

Я снова была на знакомом берегу моря. Он стоял возле меня.

— Там больше не на что смотреть.

— Я возрожусь? — спросила я.

— Нет! — таков был Его ответ.

— Почему?

— Это больше не является необходимым.

— А он? Михаил Викторович исчезнет вместе с Землей?

— Нет! Он будет заперт специальной оболочкой. Душа его будет одиноко носиться над мертвой планетой. Сначала он почувствует удовлетворение. Но оно будет длиться недолго. Он будет страдать. Веками его дух будет носиться над пустой планетой и искать, искать того, чего больше нет.

— Он никогда не освободится?

— Его освобождение в его руках. Только он сам сможет освободить себя.

— А мои дети? — робко спросила я.

— Они принесут величие и славу.

— А я?

— Ты останешься собой.

— Я хочу жить! — осмелела я.

— Все в твоих руках, — ответил Он.

— Вы можете возродить меня!

— Я не стану этого делать.

— Почему?

— Ты сама позволила убить себя.

— Я не смогла ничего сделать!

— У тебя будет время обдумать всё. Много вре-мени.

— Мои дети, — я умоляла Его, но Он был неумолим, хотя в его глазах я и читала жалость и невообразимую тоску.

— С ними все будет в порядке! Они немного подрастут, а потом смогут получить те же возможно-сти, как подобные им.

— Что? Есть подобные им?

— Конечно! Мир велик, намного больше Вселенной, о которой ты знаешь.

— Помоги мне!

— Только ты сама сможешь помочь себе. Это твой путь, и ты должна пройти его до конца.

Я вновь оказалась на Спутнике Новой Земли. Луна плакала, рядом с ней сидел Артур, глядя в никуда. Моего тела уже не было в спальне. Наверное, меня похоронили. “Все кончено!” — Подумала я. Как часто я повторяла эти слова! Смогу ли я выбраться из этой ситуации так же, как ранее выбиралась из других безнадежных ситуаций или исчезну в веках? Будут ли ходить обо мне легенды? Вспомнит ли кто-нибудь обо мне? Он сказал, что только я сама смогу возродить себя. Но как?

Я посмотрела на Артура. Сможешь ли ты когда-нибудь понять, что я рядом с тобой? Смогу ли я дать тебе знать о своем местоположении? Я не смогла уберечь сына, а ты потерял мою дочь. Ты бессмертен… Ты вечно будешь казнить себя за это… и искать… искать… искать…

Я вернусь!

 

Предисловие 3

Часть I. Амнезия 9

Глава 1. Знакомство 11

Глава 2. Сон 29

Глава 3. Разгадка 42

Часть II. Адаптация 67

Глава 4. Гость в чужом мире 69

Глава 5. Непредвиденные события 85

Глава 6. Воспоминания о грядущем 103

Глава 7. Преисподняя 118

Часть III. Загадки Андреевки 127

Глава 8. Обретение веры 129

Глава 9. Загадка 145

Глава 10. Поиски ответа 157

Глава 11. Огненный мир 169

Часть IV. Два поместья 183

Глава 12. Архип 185

Глава 13. Параллельный мир 194

Глава 14. Подозрения 206

Глава 15. Разгадка 220

Часть V. Слуга 237

Глава 16. Неожиданная встреча 239

Глава 17. Начало конца 249

Глава 18. Отъезд 256

Часть VI. Возвращение 269

Глава 19. Самая большая ошибка 271

Глава 20. Подготовка 282

Глава 21. Возрождение 300

Глава 22. Старая Земля 315

Часть VII. Ад 335

Глава 23. В тюрьме 337

Глава 24. Жизнь без общения 354

Глава 25. Новые ощущения 379

Глава 26. Освобождение 402

Часть VIII. Наследники цивилизации 421

Глава 27. Восстановление 422

Глава 28. Секреты цивилизации 439

Глава 29. Великий Совет 454

Глава 30. Ожидание 479

Глава 31. Провал 509