Куземко Владимир Валерьянович.

С Т А Ч К А .

Некоторые эпизоды из жизни администраторов.

 

1. Городская администрация нашего провинциального Матюнинска справила новоселье - из помещения, при Советской власти принадлежащего горисполкому, перебралась в более представительное ЗДАНИЕ, некогда занимаемое горкомом КПСС. Здесь сподручней для служебной деятельности, но одновременно – официальней, строже и неуютней для личного времяпровождения…

 

2. Думаете, легко мелкому чиновничеству в нынешние времена?.. О!.. Мизерная зарплата, уйма обязанностей, вредоносное начальство, надоедливые посетители, и ещё беда: взяток никто не даёт по причине твоей малой значимости… Кошмар!.. Вот и уходят самые проворные из администрации – в бизнес, политику, священнослужители, прочий разврат… На худой конец – в длительный запой!..

 

3. Предвидя опасные последствия массового дезертирства чиновников, наш градоначальник Антон Антонович Паляница указал: «Никого не увольнять, и никого не принимать на работу!»

Насчёт последнего не поняли: а почему принимать на работу нельзя, если недокомплект кадров?!. Только мой сослуживец Юрка допёр, и мне втолковал: «Всех «старичков» Антоныч замарал всячески в своих делишках так, что никакая сауна не отмоет, а вот «чистеньких» новичков – боится… В случае чего они могут стать свидетелями!.. Ведь по нынешним временам от тюрьмы да суммы никто не застрахован…

 

4. Но всё равно чиновники проявляли настойчивость и увольнялись - цепями к рабочему месту не прикуёшь… И чем меньше становилось аппаратчиков, тем выше служебная нагрузка на каждого… Работа становилось с каждым днём всё обременительнее и мерзопакостнее!.. Зрело недовольство чиновных масс, втихую закипавших от невыносимости бытия, и ждавших лишь удобного момента для открытого протеста. Не хватало только одного - вожака, авторитетного лидера, способного сплотить чиновничество и повести их в решительный бой. Но потом появился и вожак…

 

5. Отделом культуры у нас заведовал Афанасий Скиба - юркий интеллигент из вчерашних диссидентов-ниспровергателей, ныне купленный подачками Власти (ей для камуфляжа нужны именно такие ловкачи со славным демпрошлым). По указанию Антона Антоновича выделили ему, всего лишь заведующему отделом, не только просторный кабинет, но и секретаршу с персональным авто в придачу, хотя это полагалось лишь начиная с должности начальника управления. Скиба ценил эту привиллегию, и отрабатывал добросовестно, комплиментируя господину Палянице как устно, в речах на митингах и совещаниях, так и печатно, во множестве регулярно публикуемых в СМИ статеек.

 

6. И длиться бы этому взаимовыгодному сотрудничеству бесконечно, кабы не положил Антон Антонович глаз на подобранную Скибой себе секретаршу… Ладная такая деваха, фигуристая!.. И ухватиться есть за что, и - посмотреть… Вот её-то Антон Антонович и увёл, устроив к себе второй секретаршей… А Скибе взамен сунули худышку из вчерашних школьниц - ни грудей, ни попы… Ох и оскорбился же этим диким произволом главный культурщик города!.. Но - стерпел, не погнал волну, лишь лицом почернел малость, да зубами скрипнул…

 

7. А через неделю, при оттоварке Скибы в спецбуфете, ему в пакет со спецпайком вместо копчённой колбасы полу-копчённую положили, и водку дали не из спец-цеха, а обычного производства, которой простой люд в магазинах травят. Да ещё и обсчитали… То ли случайно сие произошло, то ли наглядно показывали Скибе, за кого он в ЗДАНИИ держится…

 

8. Ему бы смолчать, залечь на дно и затаиться, Афанасий же возмутился, и прямо там, в спецбуфете, брякнул публично: «Ну и бардак творится… А всё потому, что наш градоначальник знаете кто по национальности?.. Еврей!..» Сказал – и осёкся… Понял, что ляпнул лишнее!..

Тут же доложили Палянице: «Скиба при свидетелях обозвал вас евреем!»

 

9. Вот казалось бы – бред полный!.. По документам национальность у Антона Антоновича - нашенская, правильная!.. Внешности он самой что ни на есть славянской: тёмно-рус, нос картошкой, глаза - испито-голубые… И хоть не выпячивал свой антисемитизм, но и никогда не упускал возможности критикануть евреев и за то, и за это…

А вот поди ж ты!.. Многие почему-то сразу в заблуждавший по ЗДАНИЮ подлый слушок поверили… «Ну точно - вылитый семит!» - шептались мелкие чинуши в курилках про Антона Антоновича, а ближайшие соратники на всевозможных совещаниях-заседаниях к Палянице начали украдкой присматриваться: нет ли и взаправду в его лице семитских черт?.. И принюхивались осторожно: да уж не еврейским ли духом от него несёт?!.

Замечал это Антон Антонович - и страдал ужасно!..

 

10. Казалось бы, уволь Скибу в два счёта – и все дела… А – нельзя!.. Забегает гадёныш по инстанциям, оплюёт кляузами, накличет в ЗДАНИЕ тысячу проверяющих комиссий… Наверняка «на всякий случай» давно уж собрал против Антона Антоновича разнообразный компроматец, - вот и пустит в ход… Мало не покажется!..

Поэтому расставаться со Скибой решили медленно – шаг за шагом, постепенно затягивая на шее болтливого Афанасия удавку мелких, но чувствительных обид. Бюрократическая тактика, отработанная десятилетиями!..

 

11. Для начала, «вспомнив», что Афанасий - не начальник управления, вмиг оставили его без персонального автомобиля и секретарши.

Затем из просторного кабинета на 2-м (престижном!) этаже ЗДАНИЯ перевели (якобы – «по техническим причинам») в тесную комнатушку на 6-м, ещё и оказавшуюся «случайно» рядом с туалетом - «нюхай унитазные ароматы и наслаждайся!»

Вместо новой полированной мебели здесь стояла старая неполированная, с выцарапанными гвоздём по поверхностям предыдущими поколениями чиновников нецензурными словами, - их приходилось прятать от глаз посетителей цветными календарями и папками с документацией.

Если раньше на столе Скибы стояло несколько телефонов (один из них – авторитетного красного цвета), то теперь только один, грязно-зелёный. Да и тот - параллельный с хозслужбой, и при попытках связаться с городскими очагами культуры в трубке постоянно слышалось: «Положите трубку – сейчас ЗАВХОЗ разговаривать будет!»

Графин на столе - б/у, с трещиной, сто лет не мытый.

Вместо мягкого кресла - стул с продавленным сидением.

Оконных штор в кабинете нет вовсе.

На полу под видом ковровой дорожки - рванная дерюга,

Уборщицы этот занюханный кабинет обходили стороной, и подметать здесь приходилось самому Скибе.

Теперь кто из желающих повидаться со Скибой добирался до него на 6-м этаже – те быстро выбегали из кабинетика с перекошенными от ужаса лицами, в полной убеждённости, что матюнинской культуре пришёл амбец, коль уж главный её представитель содержится в столь приближённых к боевым условиях…

 

12. Трудно приходилось Афанасию, обидно, душа горела… Но -

терпел. Немножко приободряло то, что каким неказистым ни было его нынешнее служебное обиталище, но всё равно это был ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО отдельный кабинет, полноправным обитателем которого Скиба являлся.

Но в одно мало симпатичное утро его ущемили ещё раз, подселив в его комнатушку двух младших референтов (кстати - нас с Юрчиком)… И что-то в нём надломилось!.. С диким воплем: «Наших бьют!» - заметался Афанасий по кабинетам и коридорам ЗДАНИЯ, заголосил-заплакал, задымился гневным протестом!..

 

13. В принципе, здесь Скибу никто не любил и не уважал, потому и глубоко плевать прочим администраторам на его ущемлённые руководством амбиции. Но у каждого из рядовых чиновников за душою полно собственных обид, а тут ещё и национальную струнку задели.: «В который раз проклятые сионисты издеваются над нашенским человеком!»

 

14. И забурлили коридоры, и взбунтовались кабинеты, и сбежались рядовые администраторы в конференц-зал, где без лишней говорильни постановили немедленно провести стачку, а Скибу избрали председателем новоявленного стачкома. После бурных обсуждений приняли пакет требований аппарата городской администрации к градоначальнику. Чего тут только не было!.. Чиновничью зарплату – повысь, служебные обязанности – уполовинь, каждому аппаратчику выдели отдельный кабинет, продпаёк рядовым выдавались в том же ассортименте, что и руководящим… Отдельным пунктом следовало: «Упорядочить национальный состав руководящих органов», что расшифровывалось так: «Бей сами знаете кого - спасай Матюнинск!» Лишь после удовлетворения всех условий чиновничья масса соглашалась вновь приступить к работе.

 

15. Доложили Палянице. На минутку остолбенев от неслыханной наглости подчинённых, а затем, обматюкав их по всякому, он заявил, что скорее съест собственную шляпу, чем поддастся на шантаж жалкой кучки демагогов!..

И стачка – началась.

 

17. Из всех известных способов забастовки чиновники избрали самый лёгкий – «итальянский». Это когда все находятся на своих рабочих местах, но никто ничего не делает. Так несколько дней и бездельничали в своих кабинетах.

Но потом наступило горькое прозрение: от полнейшего бездействия бюрократического аппарата мир вовсе не торопился рушиться, и жизнь безмятежно шла прежним курсом. Возникло опасение, что ещё пара недель такого безделья - и горожане окончательно поймут, что без городской администрации можно прекрасно обойтись - тогда нас всех разгонят к чёртовой матери!..

 

18. Посовещавшись, решили сделать чиновный протест более активным - ударно захамили посетителям. Грубили, обзывали по всякому, оскорбляли, обливали чернилами, плевали в лицо, очкастым били очки, дамам с пышной причёской – вырывали волосы… В общем, резвились как могли!..

И что же?!. Ни одна посетительская душонка и слова против не вякнула!.. Они, видите ли, уж привыкли к чиновничьей грубости!.. Их, понимаешь ли, такое совсем не удивляет… Эх, как же трудно иметь дело с людьми, напрочь лишёнными чувства собственного достоинства!..

Короче, забастовка получалась какой-то неубедительной…

 

19. Каждое утро мы с Юркой являлись на работу в ЗДАНИЕ, в наш

кабинетик. Скибы обычно не было (он с утра до вечера бегал по

стачкомовским делам), и мы целый день били баклуши: играли в шахматы, читали детективы (на газеты и классику после нескольких лет госслужбы мозгов уже не хватало), оплёвывали редких посетителей, а ещё - заинтересованно прислушивались к доносящимся из-за стенки звукам спускаемой воды в унитазе и пердёжу… По части последнего даже стали приличными спецами. Не скажу, что могли легко идентифицировать любого пукающего, но занимаемую им должность опознавали обязательно. Совсем разные звуки издают испускающие газы начальник управления и розовощёкий референт, грузный завотделом и его резвый зам… Посетители в учрежденческом туалете пукать не решались вообще – стеснялись…

 

20. От нечего делать Юра написал статеечку: «Пердёж чиновников

как показатель уровня их компетентности и работоспособности», и отослал в местную газету, подписавшись фамилией нашего общего с ним ((мы женаты на сестрах) тестя –пенсионера. Статью газета так и не опубликовала, за тестем же через несколько дней приехала «скорая», забрав его в психушку - «на освидетельствование». Тесть кричал, что никаких статеек отродясь не писал, и вообще алфавита не знает, хоть всю жизнь и протрубил в хозслужбе горУВД, - но кто ж их, психов, слушает?.. «Теперь и тёща язычёк прикусит!» - ликовали мы с Юркой. Ага… если бы!..

 

21. Начальство затаилось по своим крепостям-кабинетам, не зная, что

делать. Но этого же не знали и бастующие. Начиная стачку, мы планировали полный паралич матюнинского житья-бытья, что позволило бы нам диктовать свои условия руководству. А на деле выходило, что о стачке чиновников горожане даже не догадывались…

«Проведём завтра демонстрацию протеста!» - собрав бастующих в конференц-зале, объявил Скиба. С места ему возразили, что и демонстрация

может оказаться не замеченной населением. Бурно обсуждали, как привлечь к этой акции протеста максимум внимания. И тут Юрка предложил такое, что все ахнули: «Давайте выйдем на демонстрацию обнажёнными!.. Сбегутся люди, начнётся скандал, город забурлит…» Идея понравилась! Приняли её практически единогласно. Завтрашний день обещал стать днём нашей полной и окончательной победы над руководством…

 

22 И вот настало долгожданное утро. Колонна бастующих чиновников медленно двинулась по центральному проспекту города, украсившись праздничными транспарантами: «Да здравствует админаппарат – ум, честь и совесть нашей эпохи!», «Отдайте нам - наше!» и: «Народ, заступись за чиновничество!»

 

22. Мы шли, преисполненные чувством собственной значимости, с

солидными и важными лицами, в шляпах и галстуками, с неразлучными «дипломатами» в руках, ГОЛЫЕ!.. Наши гениталии, отважно выставленные напоказ, свободно болтались в воздухе - пусть люди наглядно убедятся, что чиновникам нечего скрывать от своего народа!..

Кстати, у многих их «хозяйства» оказались - ого-го!.. У идущего во главе колонны Скибы - так вообще гигант, - хоть в качестве древка для знамени используй! Я даже удивился, почему Афанасий при таком природном богатстве не двинул в какое-нибудь шоу-заведение, стриптизёром!..

А вот нам с Юриком хвастаться оказалось нечем, поэтому своих коротышек мы, не сговариваясь, прикрыли одинаковым плакатиком: «Позор замаскированному еврейству!»

 

23. Увы, никакого фурора это шествие не произвело. Прохожие вначале

пялились с любопытством (особенно - маленькие дети и молоденькие девушки), но потом, привыкнув, перестали обращать на нас внимание, - «подумаешь, голые мужики в шляпах и галстуках дурью маются… Нам бы их проблемы!..»

Некоторый интерес проявили лишь милиционеры, прикидывая, не нарушают ли демонстрирующие голяком служащие горадминистрации общественный порядок, и не привлечь ли их к административной ответственности… Но потом, посоветовавшись со своим начальством, решили - хрен с ними, пусть маленько побузят!..

Так полдня стриптиз-колонной по центру города и прошатались, побуждая народные массы к защите чиновничьих прав, но потом поняли - дохлый номер. Не замечают люди нас в упор – и точка… Так и вернулись в ЗДАНИЕ, сильно приуныв. Что-то не получалось у рядовых бюрократов со своим начальством бороться!..

 

24. Но и Паляница чувствовал себя неуютно. Который уж день на глазах всего города буксовал с таким трудом налаженный им чиновничий механизм. И не то чтоб от этого дело страдало… Но любая власть требует твёрдого фундамента, а теперь - ощущение такое, словно почва ускользала из-под ног…

И ещё: терзало душу обвинение в тайном еврействе… Хоть и бред вроде бы, но ведь практически все - поверили!..

 

26. А тут ещё из столицы приехал строгий дядя в очках с роговой оправой, и показал Антону Антоновичу пришедшую на имя Президента анонимку, из которой следовало, что подлинная фамилия Паляницы - Либерман, и зовут его Хаимом Соломоновичем, документы же на славянское имя куплены им в 1973-м году, на одесском вещевом рынке, у какого-то забулдыги… Заверив Президента в своём уважительном отношении к еврейской нации вообще («хоть они издавна и вынашивают планы по захвату всего мира!»), и утверждая, в частности, что «среди евреев - множество порядочных людей, некоторым из которых я даже не погнушался бы пожать руку!», аноним слегка усомнился в моральном праве человека с Ф.И.О. «Хаим Соломонович Либерман» градоначальствовать в славном славянском городе Матюнинске!.. «Пусть едет в свой Тель-Авив, и там правит!»

Побледневший как стенка Антон Антонович пролепетал: «Неужели Президент и впрямь считает меня Хаимом Соломоновичем?!», на что очкастый суховато заверил, что «ничего такого» глава державы в уме не держит, да и к евреям относится со всею душою, почти любя, но просто неприятно, когда об ответственном работнике говорят ТАКОЕ… пусть и бездоказательно!.. «Подобных анонимок в столицу больше поступать не должно!» - жёстко резюмировал суровый гость, и укатил обратно в столицу, позабыв на прощание тиснуть руку Антону Антоновичу (видимо – боялся, что обвинят в симпатии к замаскированному сионисту!)

 

26. И Паляница – дрогнул.

Назавтра в вестибюле ЗДАНИЯ было вывешено: «Все требования стачкома удовлетворены, в значительной мере»… Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что далеко - не «все», и далеко - не «в значительной»… Зарплату рядовым чиновникам подняли на 5%, служебную нагрузку снизили на 10% (для этого Паляница разрешил-таки принять на службу новых сотрудников взамен уволившихся). И ровно на 25 грамм стал тяжелее полагающийся рядовому админсоставу продпаёк…

 

27. Зато председателя стачкома Скибу возвысили в сане: из завотделом культуры стал начальником специально для него придуманного управления по социально-гуманитарным вопросом… Ему тут же, уже «по должности»,

вернули прежний просторный кабинет, машину и секретаршу (правда - не ту, которая у него была первоначально, и из-за которой сыр-бор разгорелся, но и не ту уродину, которую он получил взамен, а - тоже ничего, симпатичную и фигуристую!). Скиба на радостях чуть ли не до потолка прыгал, и тут же объявил забастовку законченной ввиду её полной победы, хотя в чём конкретно заключалась эта победа (кроме возврата Скибы к насиженному месту у кормушки) - никто так и не понял.

Как множество раз и бывало прежде, вожаки восставших предали рядовых во имя своих своекорыстных интересов. Бюрократические массы повозмущались вволю, а потом со следующего дня - начали работать в нормальном режиме.

Так громко начавшаяся стачка закончилась по сути полным пшиком.

 

28. И ещё одно сделал Паляница: взял новоназначенного начупра Скибу с собою в сауну. Лишь самых близких соратников брал с собою наш градоначальник, а теперь и Афанасия удостоил этой чести…

Выйдя из сауны, Скиба при множестве свидетелей заверил: Антон Антонович – не обрезан… А следовательно, он – не еврей!.. Что ж… раз Скиба ТАК сказал - значит, ТАК оно и есть!..

Вот только после этого все в ЗДАНИИ вздохнули спокойно, перестав метать в спину Антона Антоновича враждебно-вопрошающие взгляды.

Мы же с Юриком так кумекаем: а что мешает коварным семитам для конспирации - и не обрезываться?!.

 

29. Ещё через два дня в ЗДАНИИ выдали зарплату - уже новую, слегка повышенную…

Получив денежки, и квакнув в забегаловке двести грамм, на радостях Юрка поехал в психушку, выручать тестя. Объяснил главврачу, что злополучную статью в газету он писал, в шутку, а вовсе не тесть по причине психического расстройства, и потому надо отпустить старика домой… На что главврач спокойно ему ответил, что дело уж далеко не в одной статье… Тщательная проверка установила, что наш с Юриком тесть всю жизнь, оказывается, страдал хроническим шизофренией, с элементами острой паранойи, и потому теперь придётся лечить его лет пять, не меньше… Таким образом тесть в психушке и остался.

 

«Ну и хрен с ним!» - посоветовавшись, решили мы с Юркой.

 

А и то…Ещё б тёщу в дурдом сдать – тогда вообще будет полный порядок!

 

1994 г.