Спускаюсь по каменистому крутому склону. Слышится журчанье воды, веселые женские голоса, смех. Удары деревянных вальков напоминают дробь дятла в лесу. Солнце слепит золотыми огоньками, играя в мелких волнистых изгибах течения. На мостках полным ходом идет выколачивание стиранного белья. У меня тоже целое коромысло этого добра. Осторожно пробираюсь по настилу на мосток. Смотрю вниз. Вода прозрачная, чётко видно дно. Скользко... А тебе приходилось, устраиваться поудобней и приступать к этой трудоёмкой работе? Нет! Я расскажу, как это происходит. Подбираю несколько тряпиц светлых или тёмных, чтоб по длине приблизительно-одинаковые были. Окунаю в воду, кладу на доску и, периодически переворачивая, ударяю, окрашенным сверху синей краской, пральником. Брызги летят, серебрятся, сверкают, попадают на одежду, лицо... Если ты в широком платье или юбке, то приходится постоянно их придерживать. Потом просто связываешь подол сбоку на узел, чтобы не мешался, не намокал. А то – хоть выжимай. Руки стынут поначалу. Так ключевая вода холодна даже в тридцатиградусную жару! Ещё окунаю... Полощу, отжимаю и укладываю чистое бельё на вымытое бревно, чтобы стекало. Меня увлекает это чисто механическое занятие, при котором очень хорошо думается, мечтается. Что только себе не насочиняешь, не на фантазируешь! А вести беседу с соседками по мосткам, перетирая деревенские новости – это происходит само собой.

Наглые утки подплывают совсем близко. Крякают недовольно, что их отгоняют. Наверное, тоже хотят вступить в разговор. Пахнуло сочным запахом земляники и зверобоя. Это по пути домой с полными кувшинами подошли «ягодники». Они умылись, утолили жажду студеной водой. Обронили несколько фраз по поводу жары и усталости. С веселым шумом прибежала местная и приезжая на лето детвора. Они резво плескаются на берегу, швыряют белые камешки, которые так и скачут по прохладной глади. Нескончаемым потоком люди приходят, приезжают на лошадях, запряженных в телеги, на мотоциклах, машинах. Набирают воду в ведра, фляги и бочонки. В селе на каждой улице и даже во дворах есть колонки. Но эта вода особенная. Мягкая. Чистая. Целебная.

Круглый год вокруг родников кипит жизнь. Их здесь множество. И большие и не очень. Бьют из-под самой горы, собираясь в маленькое озерцо, из которого вытекает шустрый ручей и бежит через луга, впадая в местную речушку. Зимой в большие морозы над водой стоит пар. Окунёшь руки и... не мерзнут. Наоборот, согреваются. Попробуй сам, почувствуй огненное прикосновение. Не торопись вынимать. Подержи немного. Потом быстро надень варежки, обязательно вязанные из овечьей шерсти. Лёгкое покалывание в ладонях... Горячая влага проникает под кожу, в кровеносные сосуды, расходится по всему телу. Тепло и уютно...

Местные жители пользуются этим даром природы. Раньше больше заботились об источнике: обустраивали, чаще чистили. На правой стороне помню, стояла русская баня. Банщик каждую неделю топил ее, закачивая воду из родника. Кожа после парилки и мытья становилась нежной, тонкой и упругой. А волосы рассыпались, излучали здоровый блеск. Теперь бани нет. Одни развалины, поросшие бурьяном и жгучей крапивой. После очередного пожара её не стали восстанавливать. Часть кирпичей растащили по домам.

Несколько лет назад, благодаря настоятелю храма из соседнего села, один из родников, обладающий целительной силой, огородили дубовыми венцами, а рядом поставили часовенку. В православные праздники здесь проходят религиозные обряды. Влюблённые в день свадьбы приходят сюда поклониться святыне. Умывают друг друга, очищая от соблазнов, прикрепляют к беседке (кто выше) деревянные сердца со своими именами, как символ вечной любви. Тебе должна быть знакома такая традиция, если хоть раз катался с молодожёнами после регистрации. Сколько здесь сердечек? Не сосчитать!

...Не помнят уже и сторожили подробностей той давней истории, что обросла разными домыслами о святости источника. Она обрела черты легенды и передается из уст в уста.

 

* * *

Давным-давно, в позапрошлом веке это было или раньше, а может позже. Поселился в старой брошенной избушке на краю деревни один слепой старик. Как раз у того самого спуска, с которого я начала свой рассказ. Только родника там ещё не было. Пришёл неизвестно откуда. Да и как звали никто не знал. Побирался он по домам со своим деревянным посохом и рваным потрепанным мешком за плечами. Что подадут добрые люди, тем и жил. За то благодарил молитвами и низкими поклонами. Никому зла не желал. Да вот только его обижали: ребятишки по глупости своей дразнили, забрасывали камешками, даже плевали... Знали, что не видит, знали, что некому за него затупиться вот и потешались... так жестоко...

Часто сопровождал калеку маленький беспородный пёс, обороняясь грозным рыком. Однажды случилось так, что один задиристый мальчишка стал яростно избивать защитника, пинать ногами. Тот, извернувшись, подскочил, схватил его крохотными зубками за руку, ободрав кожу. Отец сорванца в порыве злобы сильно ударил бедную собаку лопатой. Несчастный завизжал, отскочил, да так и не встал больше. И только виновато скулил, поглядывал то на хозяина, то на окружающих, слизывая с шерсти бегущую ручьем кровь. Странник понял неладное, но ничем не мог помочь своему другу. Дети пожалели их, проводили до дома. А израненного поводыря на руках отнесли, оставили у порога. Несколько дней не выходил слепой из избы, выхаживал своего любимца, с которым делил пополам и кров, и кусок хлеба. Ведь он был для него той единственно-родной душой, что помогала пережить горе, порадоваться редкими минутами счастья, что выпадали на долю одинокого человека. Но не суждено было выжить бедному псу. Закопал его горемычный во дворе под старой деревом. Ни с кем не делился он своей утратой. Да никого и не интересовало чужое горе. Часто видели поникшую фигуру старика у маленькой могилки. Вскоре и сам он исчез из деревни так же, как и появился.

Как-то вдруг на поросшем травой холмике словно вырос большой белый камень. Не мог немощный прикатить его от подножия горы наверх, наверное, кто-то из местных проявил сострадание и помог. Бог ведает…

А на том месте, откуда был взят известняк, вдруг забил сначала робко, а потом уверенно упрямый родничок. Люди говорили, что это невыплаканные слезы бедного старика, у которого и глаз-то не было, чтобы плакать. С тех пор стали происходить чудеса с теми, кто пил или умывался из источника. По округе разнеслась слава о его живительных свойствах. Со временем люди стали наделять его все новыми и новыми целебными качествами. Но сказывают, помогает он не всем, а только добрым людям и тем, кто искренне раскаялся в содеянном.

...Шли годы. Развалилась изба. Люди проторили дорожку мимо печального надгробия под вековой изъеденной липой, как укор человеческой жестокости и равнодушия.

И сегодня идут сюда из разных мест со своими проблемами и болезнями. Ни раз возвращаются к святому колодцу те, кто затаил злобу или зависть, пока не избавятся от этой тяжести.

А камня на пригорке последнее время не стало. То ли в землю врос, то ли разрушился, то ли кто сбросил вниз, чтобы лишний раз не теребил совесть.

***

Вот и я в который раз прикоснулась к этой полуправде, полубыли, заглянув в чистый источник человеческой мудрости. Мы в большинстве своем не стали другими, не стали лучше. Время меняет всё, а человеческие пороки остаются.

Мы - венец творения Бога, его подобие, в своей корысти и злобе слепы!

Мы унижаем немощных, больных, юродивых, слабых, чтобы рядом с ними возвыситься над своей ничтожностью. И каждый раз ожидаем чудес свыше, чтобы задуматься, понять, простить и поверить.