В одном весьма приличном на вид человеке жили злобные микробики. А человек тот и не подозревал о таком казусе – существовал себе мирно и совершеннейшим образом не парился. Но вот начал он покхекивать и побулькивать носом. А потом и вовсе стал горячим как чайник. Конечно, как горячий чайник. С кипятком.

Позвонил тогда этот приличный на вид человек в районную поликлинику и вызвал участкового врача. Врач конечно, не очень обрадовался эдакому пополнению стада больных, но все же обещал прийти. И пришел. Но, как водится, не в час дня, а вовсе в семь вечера.

Пришел он значит, к пациенту, и не глядя на него, сказал: “Типичнейшее ОРЗ!”. После чего достал бланк и мелкими врачебнейшими иероглифами написал на нем направление на анализы. Даже горлышко не стал смотреть.

Человек слегка расстроился от такого невнимания. Но плакать не стал – подумал, что несолидно. И пришел с утра в поликлинику, всякую бяку с собой принес, чтобы тетеньке на полочку поставить. Тетенька, которая приняла до приличного на вид человека пятьдесят три довольно неприятных пожилых тетеньки с увесистыми упаковками всякой бяки, тоже не обрадовалась новому пациенту. Просто взяла баночки своими хмурыми руками и со звяканием унесла в маленькую темную комнату за поворотом.

А человек пошел свою кровинушку сдавать. Его слегка потряхивало от температурки, но всё же он смело вошел в кабинет и положил безымянный палец на стол. А за столом этим сидела другая тетенька, намного веселее первой. Она радостно железку остренькую схватила и ка-ак тяпнет приличного на вид человека в палец! Но больной человек стерпел. И стал терпеть дальше. А тетенька с неприятной улыбкой на лице стала давить из дяденьки кровушку, каплю за каплей. И размазывать по разным стеклышкам. А дяденька сидел и думал: “Когда же у нее эти стеклышки кончатся!”

Когда его выпустили из кабинета, он пошел домой, думая, что все это пришлось вытерпеть ради больничного. Лег в кровать своим болезненным тельцем и стал лежать. Но буквально через три часа телефон ка-ак бзыкнет! И пришлось приличному дяденьке идти к нему. Поднял трубку, услышал, как его по имени отчеству величают приятным женским голосом и похолодел. То есть, похолодел он, конечно, в душе. А на самом деле остался горячим как чайник (как горячий чайник!). А приятный, но немного напряженный женский голос сообщил, что беспокоят дяденьку из областной эпидстанции и просят до приезда специалистов из дома не выходить и никого к себе не впускать.

Услышав такую приятную новость (все-таки специалисты приедут, не хухры-мухры!), дяденька стал медленно сползать по косяку (ведь у всех приличных советских людей телефон стоит на стиральной машинке в проходе). И вот так, в сползшем состоянии, дяденька и дождался специалистов. Они вошли вчетвером, улыбаясь обаятельными резиновыми улыбками в респираторах, замотали дяденьку в целлофан, положили на носилки и вынесли. Даже через целлофан дяденька увидел, что на машине, в которую его занесли, была надпись “Хлеб”. Странно, но дяденька не стал больше холодеть, а просто подумал: “Всё!” На этом мысль закончилась.

В том месте, куда его привезли, было интересно. Первый раз дяденька увидел такое количество людей в респираторах. Как будто на учения ГО и ЧС попал.

Один человек в желтом респираторе (по всей видимости, главный) усадил дяденьку на стул, посмотрел умными глазами и сказал: “Вы не беспокойтесь, в вашей крови обнаружили неизвестный микроб, мы просто будем вас обследовать”. Дяденька ничего не сказал, а лишь грустно подумал (почему-то стихами): "Кровь на анализ, поставлен диагноз. Будут обследовать, а после разделывать”.

И дяденьку стали обследовать. Первым делом из него вытянули все вероятные и невероятные анализы. Больненький дяденька и не знал, что из таких мест анализы берут. Но умные люди в респираторах знали. Поэтому, взяв опытными руками все эти анализы, они засели за большущие микроскопы и стали внимательно в них глядеть. Вначале среди молекул гемоглобина и красных кровяных телец (или тельцов?) они увидели прыгающие и прямо-таки неприлично дрыгающиеся черные точки. Тогда они увеличили увеличение (или приблизили приближение?) и увидели… “Нет, такого не может быть”,- подумали они. И позвали Главного. Главный авторитетно зашел в лабораторию, поправил желтый респиратор и заглянул в окуляр. После чего встал, несколько раз протер очки резиновыми перчатками, походил по комнате и снова подошел к микроскопу. Заглянул в него и с тоской подумал: “Всё-таки, зря мы вчера с тестем коноплю в сгущенке варили. Несолидно это как-то. Да и недолго так самих Лао-Цзы с Конфуцием увидеть”.

Помотав головой, он поманил к себе одного из своих сотрудников. Когда тот подошел, он спросил его: “Вы увидели что-то нетипичное в этих микроорганизмах?” Сотрудник подумал: “Подлавливает. А я вчера абсент с пивом пил. Если расскажу, что я видел, попаду в чудную комнату с мягкими стенами”. И сотрудник сказал: “Просто мы хотели посоветоваться со старшим”.

И так бы они и разошлись, в полной уверенности, что каждого из них таращит, сосисит и колбасит. Но один смелый и скептичный лаборант сказал: “Пал Семеныч, я конечно боюсь ошибиться, но мне кажется, что микроорганизмы в данной пробе корчат рожи и кривляются”. Пал Семеныч подошел к смелому лаборанту, трясущимися руками снял очки и подслеповато поглядел ему прямо в лицо: “Как вы сказали?” “Корчат рожи и кривляются”, - ответил смелый лаборант, слегка дрогнув голосом.

Аврал, который был после этого объявлен в лаборатории, трудно описать словами. Все бегали назад-вперед, сталкивались, выкрикивая на ходу: “Не может быть! Вот это глюки!” и прочие забавные фразы. Хорошо, что больной дяденька (а его фамилия, между прочим, была Типчиков) этого не слышал, а лежал себе тихо в палате, скрестив руки на груди.

Наконец, кто-то догадался, что увиденное в микроскопе нужно сфотографировать, а затем сверить по каталогам микроорганизмов. Что и было сделано. После чего полученную фотографию стали сличать сначала по компьютерным базам данных, а затем и по старинным каталогам. Но даже бацилла Хомуса-Ревю из Латинской Америки, которая, как известно, похожа внешним видом на скрещенные кости вместе с черепом, разительно отличалась от кривляющихся микробиков, извлеченных из Типчикова.

И тогда ученые поняли, что открыли новый микроорганизм. И одновременно испугались и обрадовались. Испугались, потому что не знали как бороться с новой болезнью. А обрадовались, потому что почувствовали себя причастными к великому открытию. Был и еще один спорный вопрос – как назвать новый микроорганизм? Микробом Пал Семеныча (подхалимаж) или микробом Ежикова, смелого лаборанта (справедливость). Но с названием спешить не стали, а решили сперва исследовать новые микробы.

Во время исследований Пал Семеныч часто заходил к Типчикову и разговаривал с ним на отвлеченные темы – о литературе, о кинофильмах, о религии и философии. Вначале Главный делал это, чтобы отвлечь больного от тягостных мыслей, а потом и просто так – Типчиков оказался интересным собеседником. По каждому вопросу у пациента имелось свое, абсолютно оригинальное мнение.

А в лаборатории, между тем, кипела работа. Микробы, помещенные в питательную среду, подвергались различным воздействиям – повышенной температуре, ударам электротока, воздействию различных химических веществ. Причем Ежиков, наблюдавший за ними в микроскоп, мог бы поклясться, что когда в колбу вливали серную кислоту, один из микробов явственно прошептал: “Хитры вы собаки ученые со своими подходцами. Но знайте – микробов у нас на всех хватит! Досыта наглотаетесь, как давеча Типчиков на Цветном бульваре!” Ежиков оторвался от окуляров, протер глаза и подумал: “Чертовщина всякая мерещится!”

Сам Главный, наблюдая за лишенными питательной среды микробами, увидел, как один из них подошел к стеклу колбы, стал стучать в него, и будто бы говорить: “Гони еду, начальник! Не по понятиям это – голодом морить!”

Не обращая внимания на эти странные совпадения, ученые выяснили, что новый микроб обладает странными, доселе неизвестными науке свойствами. Во-первых, антропоморфные, то есть похожие на человека, очертания, во-вторых – не хаотичное, а логично обоснованное движение в растворе, а в-третьих – способность к коллективным действиям. Помимо этого было выяснено, что по реакции на химикаты, электрический ток и температуру, новые микробы мало чем отличаются от обычных, скажем, инфузорий-туфелек.

Но когда Типчикову стали давать обычные лекарства, это ни коем образом не действовало на микробов. Ни аспирин, ни витамины не помогали. К счастью, симптомы были не так уж страшны – насморк, воспаленное горло и небольшая температура.

Тогда первой необходимостью в борьбе с новым заболеванием стало выявление способности к заражению других живых существ. И, как следствие, открывалась возможность прививки или получение лечебной сыворотки. Поскольку кроме Типчикова, больных той же болезнью, поблизости не наблюдалось, было решено попытаться заразить новыми микробами животных. Наиболее доступными животными, которые были у ученых под рукой, оказались кошки. Этих несчастных созданий в санэпидстанцию поставляли сердобольные бабушки, которые на рынках обещают за некоторую сумму пристроить котят в хорошие руки. Руки у сотрудников станции действительно были хорошие. Чистые как у чекиста (и даже еще чище).

Первым делом серой облезлой кошке по кличке Мадонна была введена чистая доза новых микроорганизмов. Это было сделано для того, чтобы определить, возможно ли вообще заражение кошек. Толстому рыжему коту Паваротти ввели порцию ослабленных микробов – для вероятной выработки сыворотки или выявления возможности прививки..

Через несколько дней у кошек были взяты анализы крови. Ученые очень удивились, когда поглядели на анализы в микроскопы – ни у Мадонны, ни у Паваротти в крови новых микробов обнаружено не было! Это был позитивный факт, как для кошек, так и для ученых. Для кошек – потому что они продолжили дальше жить, а не отправились на обеззараживание в Недобрую Печку, стоящую в углу лаборатории. Для ученых – потому что появилась надежда выделить сыворотку для борьбы с заболеванием из крови обычных кошек.

Чем они и занялись. Вскоре, выделив искомую сыворотку и определив её чистоту от всяческих неприятных заболеваний, они ввели её Типчикову. И стали ждать. Но микробы продолжали кривляться и строить рожи и через 3 и через 12 и через 24 часа. Тогда ученые поняли, что тянут пустышку.

Нужен был человек для продолжения бесчеловечных экспериментиков. Но ни сам Главный, ни его подручные не согласились бы на введение себе культуры этих микроорганизмов. Обращаться к правительству для выделения санэпидстанции политзаключенных и приговоренных к смерти было долго и хлопотно. Поэтому решили пойти простым путем. Работала в эпидстанции уборщица тётя Катя. Утром и вечером она протирала полы под ногами сотрудников. Посчитав, что в случае неудачи человечество без труда переживет потерю тёти Кати, Главный вызвал её к себе для делового разговора.

• Тётя Катя, - сказал он без обиняков, - хотите заработать денег?

• Ясно дело, - ответила тётя Катя, - кто же не хочет?

• Тогда у меня к вам деловое предложение, - врубил с ходу Пал Семеныч, - вам можно несколько дней не мыть полы, а полежать в палате и не ходить домой!

• И это всё? – спросила с подозрением тётя Катя. – Да кто ж за этот курорт еще и деньги заплатит?

• Я! – сказал с гордостью Главный. – Но с одним условием: вам сделают укол, а потом будут несколько раз брать кровь на анализ!

• Я уколов не боюсь! – с не меньшей гордостью ответила тётя Катя. – Согласна!

И они ударили по рукам. Тёте Кате немедленно ввели ослабленную культуру Homo Microbus. Через сутки анализ крови показал полное отсутствие искомых микробов. Тогда потенциальные нобелевские лауреаты решили ввести уборщице чистую культуру. Но еще через сутки анализ вновь показал чистоту крови.

Это было загадочно и непостижимо. Пал Семеныч залумался об избирательности новой болезни. “Возможно, - думал он, - поражаются люди одной группы крови или одного возраста, веса и т.п.” Да-да, он подумал именно “т.п.” Ибо ученые даже в мыслях делают сокращения. Так ничего и не придумав, он от нечего делать зашел к Типчикову.

• О чем думаете, любезный? – спросил Пал Семеныч приветливо. – Небось о том, что мы вас здесь долго держим?

• Да нет, - отмахнулся Типчиков, - всё это преходящее. Подержите и выпустите. Я думаю о создании и поддержании многополюсного мира. Где не было бы государства, диктующего свою волю другим. Где не было бы главенствующей доктрины.

• У-у, батенька, - удивился Главный, - куда вас занесло! О себе бы подумали!

• А что думать о себе? Я - вот он, а мир большой и таинственный! – парировал Типчиков.

Ничего не ответил Главный своему пациенту. Крепко задумавшись, он вышел из палаты. Постоял в коридоре, да и направился туда, где лежала тётя Катя.

• Как настроение? – спросил он преувеличенно бодро.

• А чего настроение? – удивилась тётя Катя. – Лежу, тепло, светло и мухи не кусают. Да ещё и денег за это платют. Чем не жизнь?

• А о чем думаете?

• Эва, куда махнул! Старая я уже, чтобы думать. Вы молодой, вы и думайте!

Ничего более не говоря, Главный направился к лаборанту Ежикову.

• Кто сегодня дежурит на вахте? – спросил он.

• Качков. А что? – удивился Ежиков.

• Готовь препарат, - бросил Главный, и пошел по коридору к вахте.

• Неужели… - крикнул ему вслед Ежиков, но Пал Семеныч отмахнулся рукой и пошел дальше.

Дойдя до вахты на входе, Главный увидел охранника, разгадывающего кроссворд за своим столом.

• О чем думаете, Игорь? – бросил он с порога.

• Тропическое растение, пять букв, на “а” начинается и на “а” заканчивается.

• Агава, - ответил Пал Семеныч без размышлений. – Нет, я имею в виду вообще, в свободное от работы время. Для души, так сказать…

• А, это! Думаю, надо еще куда-нибудь ещё устроиться, по совместительству. Москвич хочу купить – жену на дачу возить.

• Ясно, - отрезал Главный. – У вас есть шанс подзаработать. Нужно лишь полежать в палате одни сутки и вытерпеть один укол.

• А сколько платите? – живо заинтересовался Игорь.

• Тыщу.

• Идет!

…Через сутки кровь Игоря была так же чиста, как и у тёти Кати. Тогда Главный собрал всех сотрудников и начал длинную речь:

• Дело в том, друзья, что мы столкнулись с вами с очень необычной болезнью. Очень необычной. Она не передалась ни одному из инфицированных нами объектов. А дело всё в следующем: Типчиков очень умный тип (простите за тавтологию). Он постоянно думает, думает, думает. Заразился-то он совершенно обычными микробами, просто простудился. Но в результате необычайно интенсивного мыслительного процесса микробы в нем мутировали и приобрели интеллект. В чем мы с вами могли убедиться, наблюдая за ними в микроскоп.

Но микробы, - продолжил он, - не могут жить долго без интеллектуальной подпитки. Пример тому – не заболевшие тётя Клава и охранник Игорь. Поэтому мы с вами сейчас можем найти пути для лечения Типчикова. Естественно зафиксировав на фото и видео результаты наших изысканий. Какие будут предложения?

• ЗаставитьТипчикова смотреть все сериалы вместе с рекламными перерывами! – выкрикнули из зала.

• Отнять у него все умные книги! – раздался другой голос.

• Заставить читать “Комсомолку”, “Спид-Инфо” и “Космополитен” ежедневно! – это, кажется, сказал Ежиков.

• Хорошо, друзья! – Главный оглядел всех присутствующих и потер руки. – Сейчас же и приступим!

И Типчиков стал смотреть сериалы вместе с рекламными перерывами, читать “Комсомолку” с “Космополитеном” и рассматривать фотографии в “Спид-Инфо”. Для усиления эффекта ему велели также смотреть все ток-шоу и читать Донцову.

Но ни через сутки, ни через неделю Типчиков не излечился. По-прежнему прыгали под микроскопами умные микробики, по-прежнему они корчили рожи и словно бы смеялись над учеными.

…Когда Главный зашел в палату, там гремело ток-шоу “Окна”, а Типчиков держал на коленях глянцевый журнал.

• Ну-с, о чем сейчас думаете? – спросил он с надеждой.

• Знаете, я сейчас как никогда близок к раскрытию психологии человечества как вида, - начал было Типчиков, но не договорил – Главный выбежал из палаты, - куда же вы? Постойте! – крикнул он, но было поздно – дверь уже захлопнулась.

Главный в отчаянии собрал всех сотрудников и высказал упадническую идею об общей ошибке в методах лечения.

• Ничего, - сказал вдруг Ежиков, я его вылечу!

• Каким образом? – удивились все.

• Я, - он воздел палец к небу, - создам умный аспирин!

• Это как? – заинтересовались коллеги.

• Чем лечат обычную простуду? Аспирином и витамином С. А умную простуду лечат умным аспирином и умным витамином С. Вот! Дайте мне пачку какого-нибудь Эффералгана или просто советского аспирина с аскорбинкой.

Заполучив желаемое, Ежиков отправился домой. Первым делом, он распаковал таблетки. Затем стал читать вслух разные энциклопедии и учебники. На следующий день сводил таблетки на выставку в музей. Потом в театр. Потом на вечер авторской песни.

Когда эти таблетки дали Типчикову, он внезапно вспотел и залез под одеяло. Его пробил озноб. В эту ночь Типчиков спал крепко и безмятежно.

А наутро анализы показали, что он абсолютно здоров! И его вскоре отпустили домой. А все сотрудники получили премии и стали соавторами научного труда Пал Семеныча и Ежикова под названием “Homo microbus победим”.

Вот так умный аспирин победил умных микробиков!