- Скажите, пожалуйста, папаша выискался! Сначала научись деньги зарабатывать, а потом на ребенка претендуй! – ревела сирена женской невостребованности, горячим мороком изливаясь из мощной глотки раскрасневшейся тещи.

Тщедушный «папаша» стоял на лестничной площадке с предательски торчащим из супермаркетовского пакета хвостом ананаса и робко оглядывался по сторонам. Никто не слышит? Он попятился, сдвигаемый волной биоинформационного негатива. И в отчаянии поднял не нее искаженное обидой и страхом лицо.

Выкатив рыбьи глаза, Наталья Николавна воинственно приготовилась к сопротивлению. Стрельников не посмел. Куда ему. Он погасил гнев диафрагмой, сжав внутренности до размеров наперстка, и уставился на тещу вихрастой макушкой cвоей низко склоненной головы.

Его сын Антошка выскочил из-за могучего зада бабушки и бросился к отцу:

- Папа! Папа пришел! – скользнув под её рукой, пытавшейся его удержать, он повис на шее пришлого родителя.

Стрельников виновато, словно оправдываясь в неразумном поступке малыша, посмотрел на тещу и умоляюще проговорил:

- Наталья Николаевна, мы ненадолго, вот тут прямо под окнами во дворе погуляем.

- Чтоб через час были дома, - смягчившись от присутствия Антона, сказала бабка и понесла свое тяжелое тело обратно в квартиру.

Они сидели на лавочке возле песочницы, Антон жевал очищенный отцом банан, то и дело придерживая рукой скатывающийся с коленок ананас.

Они так редко виделись теперь. Мама, когда папа звонил, почему-то бросала трубку. А бабушка долго и громко кричала что-то непонятное. Но грозное и грубое. По интонации похожее на слова матери, когда она сердилась на Антона за разбитую посуду, грязную одежду или поломанные игрушки.

Папа ничего не ломал, но ему почему-то тоже доставалось по первое число. Чувствуя смутную потребность в негласной мальчишеской солидарности, Антошка всегда брал сторону отца. Когда бабушка пыталась рассказывать ему что-то «плохое» о папе, он нарочно ее не слушал, мрачно надувал губы и при первой возможности сматывался во двор.

Мальчишке было уже семь лет. В этом году он собирался в школу. И ему катастрофически необходимо было пообщаться с отцом на взрослые мальчишеские темы. В соседнем подъезде жил толстый пацан, который постоянно задирал малышей из старшей группы. Он закончил уже третий класс, и обещал много неприятностей, потому что ходил в ту же школу, куда собирался Антон. Малыш несколько раз намекал матери, что хотел иметь школу подальше от дома, но она не понимала, к чему он клонит.

Не мог же он, на самом деле, сказать ей прямо, что боится этого толстяка. С отцом можно было бы об этом поговорить. Он поймет. Он знает, как поступать в таких случаях.

Вот же он, папа.

Стрельников сидел на низкой лавочке, его худые колени почти доставали до носа, который уныло опустился под гнетом непреодолимых жизненных противоречий. Он был задумчив и совершенно не соответствовал роли советчика.

- Мама что-нибудь обо мне говорила? – грустно спросил он и стыдливо посмотрел на сына.

- Нет, - сказал Антон и передумал разговаривать о толстяке из соседнего подъезда.

Он доел банан, заглянул в пакет, из которого отец вытащил ананас и протянул отцу заморский фрукт.

- Знаешь, пап, пусть ананас у тебя побудет. Я его потом съем, в следующий раз. Когда ты еще придешь? – он посмотрел на отца каким-то глубоким взрослым взглядом, вздохнул и протянул руку, как делают мужчины в фильмах.

Стрельников от неожиданности растерялся, хотел его обнять, но волна какого-то невыносимо горького чувства накрыла его, он закашлялся и показал сыну свою макушку, точно так же, как давеча показывал теще.

Они виделись теперь редко и постепенно отвыкали друг от друга, словно стыдились каких-то новых незнакомых проявлений, которые могли обнаружиться в них в отсутствии близкого контакта. Получалось видеться только по субботам и воскресеньям, и то не всегда.

На Антошкин вопрос о причинах, отец краснел, опускал голову и тихо говорил:

- Ничего, сынок, мы что-нибудь придумаем. Поедем в отпуск вместе, к морю.

Но в отпуск бабушка не отпустила, она на все лето вывезла внука на дачу, на озеро, где, как она говорила, водились толстые караси и красноперки. Она не умела их ловить. И все больше сидела в шезлонге на берегу, читая «роман» с красно-черным расколотым сердцем на обложке. Мальчик, спрятавшись в зарослях камышей, с завистью наблюдал, как сосед со своим сыном ловит рыбу на берегу, как они складывают улов в пластиковое ведро, шутят, говорят о футболе. И сердце его обливалось горькими слезами невостребованной сыновей любви. Он приходил домой молчаливым, садился у окна и долго смотрел на дорогу…

Приезжала мама, привозила вагон сладостей, игрушек, книжек. Он заглядывал ей в глаза. Внимательно вслушивался в сбивчивые рассказы о делах, работе, доме. Но она ни разу не упомянула отцовского имени, будто и не было его на свете. Как будто всем-всем, даже Антону, теперь должно было быть совершенно безразлично, что с ним происходит.

А потом у мамы появился друг, дядя Сережа. И Антошка полностью перешел в собственность бабушки. Она воспитывала внука в суровой классической манере казарменного режима, лояльностей не допускала и напрочь исключила вредные для развития мальчика «телячьи нежности», которыми еще грешила мать.

Внук вынужден был принять этот спартанский стиль жизни и общения, приспособиться к нему и не роптать. В противном случае… А впрочем, противного случая не предвиделось, ибо Антону итак больше некуда было деваться.

Мать, увлеченная новым романтическим героем своих женских грез, беспечно отвлеклась от воспитания сына и отдала все на откуп обстоятельств. Прошло несколько лет...

Дядя Сережа не умел ловить рыбу и не разбирался в футболе. Зато он купил Антону компьютер и научил пользоваться Интернетом. Так у мальчика появился новый друг и советчик. Компьютер не кричал, как бабушка, ничего не обещал, как вечно спешащая мама и не краснел ушами, как «непутевый» отец. Он просто был с Антоном каждый день, погружая в удивительную виртуальную страну, где все возможно и все зависит только от быстроты твоей реакции, ума и сообразительности.

- Сынок, бабушка отпустила тебя со мной погулять. Давай сходим в зоопарк, - говорил повеселевший отец, который устроился на новую работу, немного раскрепостился, разбогател и больше не боялся строгой тещи.

- Я не могу, у меня сегодня дополнительные занятия по математике, - врал сын и усаживался поудобнее, чтоб погрузиться в виртуальную реальность в кресле с высокой спинкой, которое купил ему для работы на компьютере дядя Сережа.

- Антон, сходи в булочную, в доме закончился хлеб, - кричала из спальни приболевшая от вечного напряжения строгости бабушка.

- Угу, - отвечал ей Антон и продолжал «шпилить» в крутую онлайн игру нового поколения.

- Сынок, поедешь с нами на озеро? Дядя Сережа купил спиннинг, - спрашивала мама, вспомнившая о существовании своего подрастающего без рыбалки сына.

- Мы с папой договорились пойти в зоопарк, и бабушке надо помочь, - отвечал находчивый отпрыск, не отрывая рук от джойстика, а глаз - от монитора.

Имел он их всех в виду… У него теперь своя нирвана. «Раньше надо было в зоопарк ходить», - думал он и не спешил закрывать всплывающее окно с голой теткой в вызывающе откровенной позе.