Я однажды умру

 

Посвящаю мальчикам и девочкам убитым героином.

 

Имена Влада и торговца смертью не вымышлены.

 

Я валялся в коридоре на полу и умирал. Всё моё, сильно исхудавшее за последнее время, но очень рослое тело в нем не поместилось. Голова упёрлась в кухонный порог, а ноги вылезли в прихожую. Мой носогубный треугольник стал ярко синим, мочевой пузырь самопроизвольно опустошился и по светлым приспущенным брюкам расползлось сырое пятно. Под полураспахнутой рубахой моя впалая грудная клетка не подавала признаков дыхания, лишь небольшие всхрипы, где-то глубоко внутри меня, говорили о том, что оно еще есть.

 

Отец, втащивший меня с лестничной клетки, сидел возле меня на корточках, охватив рано поседевшую голову трясущимися с похмелья руками, и, раскачиваясь из стороны в сторону, причитал:

 

-Что с ним? Что с ним?

 

Из маленькой комнаты нашей " Хрущевки" выбежала Светка, моя мачеха, с грудной дочкой на руках, окинула меня взглядом и закричала отцу:

 

- Быстро бей его в грудь! Кулаком наотмашь! Бей, чо пялишься?! У него передоз!

 

- Ты - дура! Я ему ребра переломаю! - папка, опухшими от постоянного пьянства, глазами уставился на жену. Светка, морщась, отобрала у Дашки прядь, выкрашенных в ненормальный красный цвет, волос, продолжила:

 

- Ну, сделай ему хотя бы искусственное дыхание!

 

-А я знаю, как его делают?!

 

-Запрокинь ему голову и дыши ртом в рот, и если не можешь ударить, то хоть дави ему на грудь, как следует. Давай, а я в "Скорую" позвоню.

 

Светка, прямо с Дашкой на руках, перепрыгнув через меня, очутилась в кухне.

 

Отец взял меня за голову. Но в это время у меня начались судороги, изо рта попёрла пена. Батя затрясся, выронил мою голову, привалился спиной к стене, и сиплым голосом позвал жену:

 

- Свет, у него судороги начались! Иди, посмотри!

- Щас, со "Скорой" закончу.

 

Моя мачеха, хоть и была порядочной сукой, и постоянно гнобила меня, по-видимому, преисполнилась решимости меня спасти. Покрыв виртуозным матом "Скорую", которая не хотела ехать на вызов к наркоману, Светка вернулась в коридор, прижимая к себе мою сестру так, будто та вырывалась, и прошипела отцу:

 

- Ты будешь его откачивать, или будешь охать? Дай ему в душу, или подержи ребенка, я ему сама сейчас врежу! ( Прикидываю Светкино наслаждение)

 

-Я тебе врежу! Я тебя щас саму по стенке размажу! Убить что ли его хочешь?! - отец поднялся, навис над щуплой Светкой всей своей мощной коренастой фигурой, глаза его налились кровью, он сжал кулаки.

 

Если бы у мачехи было побольше мозгов, она бы, конечно, испугалась, и не стала дразнить мужика в таком состоянии, но Светка сорвалась на визг:

 

- Ну, ты - падла! А он жив?! Сейчас он жив по-твоему?! - она взяла отцов подбородок в руку, отчего Дашка осталась у неё на одной руке, и сестренкины ножки повисли над моим лицом,-

- Смотри! Жив он сейчас?! - отец дёрнул головой, чтобы освободить подбородок, но Светка вцепилась бульдожьей хваткой.

 

- Пусти меня, чмо!- папке все-таки удалось вырваться, желваки на его скулах ходили ходуном, и если бы не Дашка, он бы уже накостылял Светке. Света же, может и смелая от того, что на руках дочка, продолжала возмущаться:

 

- Я - чмо? Это вы со своей бывшей два чмошника - лучше один раз похоронить! (Ничего себе новости узнаешь на смертном одре!) Хороните теперь! Уроды!

 

Отец сжался весь, сник и пробормотал:

 

- Свет, а может ты ему сама искусственное дыхание сделаешь?

 

Света посмотрела на отца непонимающим взглядом, потом опомнившись, ехидно улыбнулась, и прошептала мужу в самое ухо:

 

- А больше ты ничего не хочешь? - не воспринимая Светино ехидство, отец неуверенно промямлил:

 

- Он мне сказал как-то, что надо по щекам бить (Господи, папа, не тупи!), - и принялся лупить меня по щекам, отчего моя голова начала болтаться из стороны в сторону.

 

Судороги у меня прекратились, дыхание замерло полностью, моё тело безжизненно обмякло, и стало ешё длиннее. И только голова болталась под батиными оплеухами. Светка вяло перешагнула через меня в комнату, сунула Дашку в коляску, потом сразу вытащила, присела на край дивана, посмотрела на отца с жалостью, и почти ласково сказала:

 

- Вить, бесполезно. По нему пятна пошли...

 

Отец, не ответив, куда-то вышел. Вернулся он очень быстро, с моим приятелем Владом, невысоким, смуглым парнишкой, таким же худым, как и я. Владик, увидев меня, побледнел и застыл. Светка же при появлении Влада встрепенулась, вскочила с дивана, толкнула парня в бок и крикнула (До чего ж она шумная баба):

 

- Влад! Делай что-нибудь! Он же помирает!

 

Влад со знанием дела попросил шприц и охлажденную кипяченую воду (Ну, наконец, хоть кто-то взялся за дело!).

Светка стояла за согбенной спиной Влада, и, закусив губу, соображала, начать допрос сейчас, или подождать. Но вынести процедуру до конца, любопытство ей не позволило:

 

- У него денег не было. Кто ему дозу дал? Женя?

 

- Да, он новую партию получил, - Владик, виновато улыбаясь, начал вводить мне воду в вену, разбавляя тем самым концентрацию героина в крови. Светка же не унималась:

 

- Во, сука! Он же знает, что Ромка завязал! Слышь, Вить, крестничек-то твой сына твоего хотел на тот свет отправить!

 

Отец отлепился от стены и начал вглядываться в меня:

 

- Свет, смотри с него синева сходит...

- Да вижу я! Чо передумал хоронить? (Поганый же у нее язык):

- Заткнись ты, - начал было отец, но Светка не дала закончить:

- Сам заткнись! - и почти без паузы Владику, - А ты-то пробовал?!

 

Владик опять виновато улыбнулся, вытащил шприц из моей вены, и, молча, помотал головой.

 

- А ты сходи к Жене, попробуй! Будешь так же валяться и синеть, может Ромка прибежит тебя откачивать.

И кивнула на меня головой:

- О, глядите, задышал...

 

Спустя полгода Влада найдут в петле...