Утро, еду на работу. На одной из остановок в автобус входит чистенько одетая, аккуратная пожилая леди со старомодным ридикюлем и каким-то мешочком в руках, садится на переднее сиденье.

Шофер вежливо просит ее оплатить проезд (в американских автобусах вход только через переднюю дверь, тут же и касса, и электронное табло для спецпроездных). Дама, смотря на него совершенно круглыми прозрачными глазами, говорит: «Я потерялась?! Я не знаю, где я... на улице ветер... я потерялась?!».

Водила начинает расспрашивать ее – где она живет, есть ли у нее дом, есть ли у нее документы и т.п.

Старушка пытается что-то найти среди скомканных тряпочек в ридикюле, но похоже, что документов там нет. Она огорченно говорит снова: «Я потерялась... у меня нет документов... я не знаю, где я...».

Пора ехать, автобус трогается. Дама расстроенно то смотрит в окно, то чуть не плача, роется в ридикюле и повторяет: «Я не знаю где я... зачем я в автобусе?! Я потерялась?».

Между делом шофер, как полагается, объявляя остановки и тормозя на светофорах, звонит куда-то и через несколько минут на очередной остановке в автобус входит женщина и спрашивает, для кого был нужен социальный работник. Шофер молча показывает на огорченную старушку, социальщица бережно выводит ее из автобуса, успокаивая: «Не расстраивайтесь, Вы потерялись – мы Вас найдем, всё будет хорошо!».

Старушка вцепляется в спасительную руку с таким выражением безграничной благодарности и счастья на лице, что в носу у меня вдруг щиплет, а на глаза наворачиваются слезы...

Автобус продолжает свой путь. Пассажиры улыбаются.

 

*******************

 

Утро, снова утро. Не то чтобы дождь или морось, а так – остатки тумана с ночи. Настроение не проснувшееся еще. Сажусь, как всегда, на третье от входа двойное сиденье и почти придремываю. Автобус практически пустой - кроме меня, может, три-четыре человека, заполняться салон будет чуть позже, когда будем проезжать кварталы с многоквартирками.

Несколькими остановками позже в автобус входит черный парень с плейером и наушниками. Расхлябанная походка, полуприкрытые глаза, штаны с мотней где-то в районе колен и футболка длиной примерно до туда же. Плюхается с маху на сиденье чуть впереди и через проход от меня и располагается, фактически полулёжа на нем. Из наушников несется депресивный рэп на четырех нотах примерно такого содержания:

Я сегодня никакой-никакой,

Потому что я черный, черный, черный...

Быстро все отъе@итесь от меня,

Потому что я черный, черный, черный...

Музыка звучит настолько громко, что непонятно, как парниша выдерживает такие децибелы, направленные прямо в уши. Входящие в автобус стараются миновать это сиденье, не задев торчащие в проход ноги размера так примерно сорок шестого.

Автобус уже полон... народ недовольно косится на парня, но у него закрыты глаза и, похоже, реакция толпы его не волнует. Наконец, высокий черный мужик довольно грубо толкает ноги любителя рэпа, тот инстинктивно поджимает их, и мужик так же с маху плюхается рядом с ним и говорит: «Ну-ка, выключи эту херотень быстро!».

А далее – почти как в анекдоте про наркомана: парень вскидывается с ошарашенным видом и буквально орет испуганно: «А-а-а... кто тут?!» В испуге оглядывается и, поняв, что и как, вскакивает и начинает протискиваться к выходу, так, впрочем, и не выключив свой дебильник.

Автобусный народец ухмыляется. Парень выпадает из дверей наружу, все еще ошарашенно оглядывается по сторонам и медленно куда-то бредет.

Когда задумываешься, как и чем живет тут черная молодежь - становится очень не по себе.

 

********************

 

Маршрут моего автобуса несложен – практически всё время по прямой со множеством остановок, две из которых иногда не то чтобы портят настроение, а так – наводят на размышления и грусть. Остановки эти – одна возле дома престарелых, другая – недалеко от квартирного типа заведения, где живут разного возраста люди с нарушениями мозговой деятельности. Нет, это не дурдом, это, скорее, что-то типа общежития, где есть наблюдающие социальные работники, которые помогают таким людям адаптироваться в обыденной жизни. Иногда обитатели сего заведения едут автобусом в лавку или некоторые даже на работу.

Инвалиды в Америке – явление совершенно отличающееся от того, что наблюдалось дома, в России, но я не об этом сейчас.

Возле дома престарелых в автобус входит пара: она – совершенно воздушная, такая беленькая вся, невысокого роста, худенькая и ярко-голубоглазая, с седыми, слегка подсиненными и старательно уложенными явно в парикмахерской волосиками; он – высокий седой мулат с серьгой в ухе, придающей ему лихой пиратский вид, тем более, что на голове у него залихватски надвинутый на лоб берет. Оба прилично одеты, на руках у обоих поблескивают дорогие украшения.

Он аккуратненько усаживает ее на сиденье, платит за проезд и садится напротив. Если видеть, КАК они смотрят друг на друга, становится тепло внутри. Выходят через две остановки – он джентльменски подает ей руку при выходе, что вряд ли часто увидишь в американском паблик транспорте, и они тихонечко так и идут - держась за ручки и тихонечко переговариваясь. И становится как-то хорошо на душе.