Куземко Владимир Валерьянович.

 

Х О Р О Ш А Я Н О В О С Т Ь .

Странная проза.

 

Объятая пламенем палуба прогулочного катера с разбросанными по ней детскими трупиками скрылась под грязно-серыми волнами. На телеэкране вновь появилась ухмыляющаяся физия диктора. Глянув в лежавшую на столе бумажку, он нахмурился, помялся, и с некоторой удивлённостью прочитал:

 

- А теперь - новости из колхоза «Путь Ленина» Затоплянского района Нефигушинской области… Воодушевленный решениями последнего Пленума ЦК, молодой комбайнёр Никитюхин вышел на ударную трудовую вахту, и теперь ежедневно выполняет своё задание на 150 - 200%!.. Остальные колхозники стараются не отставать от правофлангового пятилетки…

 

Удивлённо пожав плечами и даже сплюнув от отвращения, диктор скомкал бумажку и выбросил её в мусорную корзину, а затем совсем другим, бодрым и уверенным голосом забубнил что-то о подорванном террористами в соседней области роддоме, но отдыхавший в кресле перед телевизором Сысоев уже не вникал, потрясённо переваривая только что услышанное. Уж несколько лет СМИ сообщало только то, что где-то что-то взорвалось, сгорело, разрушилось, развалилось, упало, утонуло, сгнило, обострилось, исчезло, погибло, облучилось, накалилось, разразилось, восстало и было беспощадно подавлено, а тут нате вам: «…вышел на ударную вахту….» Да кто ж сейчас ударно трудится?!. И что это за колхоз с таким странным и явно не современным названием?!. Нет, даже не в названии дело, хотя и в нём тоже, но разве ж где-то ещё вообще - остались колхозы?!.

 

От недоумения разболелась голова. Что-то невнятное крикнула с кухни жена Надежда, потом с грохотом опрокинулась табуретка. Вставать из кресла не хотелось, но Сысоев всё же встал и отправился на кухню. Жена висела над кухонным столом, качаясь в воздухе босыми, грязными ступнями прямо над тарелкой с остывающим в ожидании Сысоева супом. За окном из качающейся люльки с интересом следил за происходящим красно-рожий маляр.

 

- Мерзавка, ты что делаешь?! Сунула ноги в самую тарелку, а мне потом этот суп кушать, да?! – мгновенно завёлся Сысоев. И подскочив к повесившейся супруге, он в сердцах изо всей силы пнул её ногою. Жена подобно боксёрской груше отлетела к стенке, сработанная на местной фабрике верёвка лопнула, и костлявая женская туша шлёпнулась на пол. Надежда тут же поднялась, сбросила с шеи петлю, отдышалась, проскулила жалобно:

 

- Коленька, прости, но жить так дальше не могу… Что я в жизни хорошего вижу?.. Постирушки да очереди, очереди да постирушки… И никакого просвета!..

 

- А, надоела… У других – ещё хуже обстоятельства, но живут ведь! – отмахнулся с досадой Сысоев. Немножко жаль было, что помешал жене свести счёты с жизнью. Но с другой стороны - пришлось бы тратиться на похороны, а непредвиденных трат Сысоев не любил.

 

Хлебнув из тарелки безвкусного супа и занюхав его чёрствой коркой, он пошёл в комнату к детям, решив хотя бы с ними поделиться услышанным по телевизору. Но те оказались занятыми своими делами. Сынок, долговязый акселерат с бритой наголо макушкой, разбирал в углу сворованный накануне в соседнем переулке мотоцикл, и дочь – старшеклассница лежала в постели с каким-то инвалютного вида мужичонкой в ярко – оранжевых плавках. Мужичонка пыхтел и елозил задницей, а дочь устало улыбнулась отцу из – под придавившего её потного плеча.

 

- Хоть какой нации клиент-то? – вздохнув, полюбопытствовал Сысоев.

 

- Кажись, египтянин… - копаясь в мотоцикле, вместо дочери ответил сын.

 

- Ненадёжная национальность… Может и не заплатить! - по-отцовски заботливо предупредил Сысоев, и, ещё минутку потоптавшись в двери, вернулся к себе. На телеэкране во всех подробностях показывали автобус с пассажирами, пять минут назад раздавленный грузовым составом. Потом замелькали заваленные погибшими городские улицы.

 

- При взрыве химкомбината погибло 13 тысяч 456 человек! - с видимым удовлетворением похвастался диктор пусть и не рекордной, но всё-таки достаточно «звонкой» даже и для нынешних времён цифрой.

 

« Ну вот… А этот дурачок Никитюхин пузо рвёт на уборке зерновых! – с горечью вспомнил Сысоев. - Спрашивается, зачем?.. Ну, соберёт урожай на недельку раньше, так в аккурат на неделю раньше его и сгноят в закромах Родины по вине бюрократов – чинушников… Так какого тогда… стараться?.. А может, он в банде какой-нибудь состоит… ударной работой от себя глаза отводит, чтоб не заподозрили?.. Так перебор ведь, как раз этим он к себе всеобщее внимание и вызывает… Нет, тут явно какая-то загадка!»

 

От водянистого супа заныло в животе. Вспомнив про кусок колбасы в холодильнике, Сысоев потащился на кухню. Прислонившись спиною к окну, за которым снаружи качался в люльке любопытствующий маляр, Надежда целилась себе в висок из семейного обреза.

 

- Не стреляй, кретинка, у нас только один патрон остался! - вскрикнул Сысоев. От неожиданности жена вздрогнула, дёрнувшись рукой, тут же оглушительно хлопнул выстрел, и маляр в люльке за окном с воплем ухватился за простреленное ухо. Ошарашенная промашкой Надежда всхлипнула, отбросила обрез, тотчас схватила со шкафчика кухонный нож и с размаху всадила его себе в живот. Точнее, пыталась всадить, но ничего у неё не получилось: сработанное на местной фабрике лезвие оказалось не способным пробить даже ситцевую ткань халата и легко согнулось. Жена в отчаянии разрыдалась. Слёзы стекали по её впалым щекам. Даже бить её ногой в челюсть не хотелось!.. Сысоев молча достал из холодильника кусок колбасы, откусил половину, потом проглотил остаток, запил водой из-под крана и, так ничего и не сказав всхлипывающей жене, хлопнул дверью.

 

В коридоре тут же наткнулся на лежащего на полу сынка - лыбящегося, кайфующего, с воткнутым в вену на сгибе руки грязным шприцем… В прихожей одевался египтянин и раздевался низенький и узкоглазенький азиат, похоже – японец.

 

- Берёт дорого, шлюха! – на английском заботливо предупредил японца египтянин.

 

- Заломит лишнего - я ей ноги вырву! - ни на миг не прекращая улыбаться, тоже по-английски ответил японец. После чего египтянин удалился, а улыбающийся японец вошел в комнату к дочери. На Сысоева никто даже и не косился, явно принимая его за мебель.

 

Сысоев огорчился. С какой же всё-таки сволочью приходится вступать в близкие отношения его дочурке!.. А всё почему?.. Захотелось ей на турпоездку себе в Западную Европу насобирать, вот и старается… Эх, до чего проклятая жизнь наших людей доводит!.. Между тем как эти, из Затоплянского района, как ни в чём не бывало зерновые убирают…Бред!..

 

Ныла уязвлённая загадкой происходящего душа. Сысоев вышел на лестничную площадку. У соседа слева в квартире что-то горело, из дверного проёма валил чёрный дым, устроившие перекур на ступеньках пожарники с усмешкой прислушивались к доносящимся из квартиры жалобным крикам. У соседа справа из квартиры тоже кричали, - то ли это к нему в гости пришли рэкетиры и пытали его раскалённым утюгом, то ли это он сам под любовницей в полный голос оргазмил - не поймешь. Короче, скука… Обычная текучка буден!. .Ей - ей, хоть иди к соседу слева и помогай тушить пожар…

 

Отстранив пожарников, на лестничную площадку поднялись по ступенькам молоденький лейтенант с «Калашниковым» на груди и двое усачей-сержантов с «максимом» на колёсиках. Увидев Сысоева, лейтенант насупился:

 

=- Вы – гражданин Сысоев Андрей Николаевич?

 

- Нет, я его отец… Сын – в квартире! - испугавшись, кивнул рукой Сысоев. Лейтенант сразу же потерял к нему всякий интерес, пинком ноги распахнул дверь и ворвался в квартиру. Усачи-сержанты сноровисто поволокли за ним «максим». Буквально через пару секунд отрывисто тявкнул сыновий «ТеТе – шник», а затем голосисто и многозарядно заговорил пулемёт. Уверенно бил, массивно, слышно было, как во все стороны летят осколки раздробленных стен. Это продолжалось секунд двадцать без перерыва, но затем взорвалась граната - и наступила тишина. Под сочувственными взглядами пожарников Сысоев подождал ещё некоторое время, и, убедившись, что продолжения не будет, осторожно зашёл в квартиру. М-да… Сильно рвануло! Сынок с мотоциклом, лейтенант с «калашом» и оба усача с «максимом» - всё было разорвано на мелкие кусочки и равномерно перемешано друг с другом.

 

В углу прихожей сиротливо стояла нога дочери. Красивая, стройная, с до боли знакомой родинкой под коленом. Так-так… Кривоглазый самурай таки осуществил свою угрозу!.. Ну до чего же мстительна раса азиатов!.. Возмущённый Сысоев заглянул в комнату к дочери. Вместе с нею в постели в разных позах лежало ещё 9 человек, из которых как минимум двое было негритосами. М-да… Зря доця увлекается групповухами - это ж так утомительно!.. Снаружи в окно заглядывал из люльки красно-рожий маляр. Сысоеву он сегодня уже начал надоедать.

 

Сзади на плечо Сысоеву легла чья-то тяжёлая рука. Он вздрогнул и обернулся… Тьфу ты, всего лишь жена!.. Стоит с канистрой в руках, жалко бормочет:

 

- Прости меня, если сможешь, и – прощай!..

 

С этими словами облила себя из канистры, отбросила её, потом чиркнула спичкой, поднесла к себе… Спичка, погорев некоторое время, зашипела и погасла. Только тогда Сысоев сдержанно сказал:

 

- А могла бы и помнить, что в этой канистре я держу не бензин, а дистиллированную воду для аккумуляторов!.. Если так уж хочется освободить меня от себя, то пожалуйста - там на кухне в ведре с картошкой после сыночка осталась ещё одна граната!..

 

Бессильно шаркая ногами, жена удалилась. Совсем уж старуха… А ведь только 38-й ей пошёл!.. Это на какой же молодухе в следующий раз надо будет жениться, чтобы она не успела на твоих глазах обветшать и состариться?..

 

Придерживаясь за стенку, из комнаты выковыляла дочь. Кроме ноги, ей успели оторвать руку и оба уха, откусили нос и вышибли все зубы.

 

- Всё класс, папка!.. На турпоездку насобирала! - прошамкала она, ликующе помахав уцелевшей рукой.

 

- Рад за тебя, доця! - озарился улыбкой Сысоев. - Труженица ты у меня! Не то, что твоя мамочка…

 

Вовсю газуя заведённым мотоциклом и наводнив прихожую клубами сизого дыма, сын махнул сестре рукой на заднее сиденье:

 

- Садись, прокатимся с ветерком!

 

Дочь ловко прыгнула на сиденье, обхватив брата сзади единственной рукой. С рёвом и грохотом мотоцикл вынеся в распахнутую дверь и помчал по ступенькам лестницы вниз. Сысоеву смутно почудилось, что произошедшее - невозможно. Сынка-то вроде только что – того… Он потряс головой, отгоняя неприятные мысли, пошёл в свою комнату. Подошёл к открытому окну. Красно-рожий маляр, разумеется, был тут как тут - покачивался в люльке снаружи.

 

- Парашют есть? – спросил его без всяких предисловий Сысоев.

 

- Нет… - честно ответил маляр.

 

Сысоев. довольно кивнул, взял с подоконника тяжёлый цветочный горшок и крепко двинул им маляра в лоб. Вскрикнув, тут вывалился из люльки и ухнул вниз, с высоты 11-го этажа. А Сысоев снова сел в кресло перед телевизором.

 

На экране среди дымящихся обломков рухнувшего на здание школы авиалайнера разбитной репортёр среди груд тел погибших пассажиров копался в их карманах и бумажниках, реквизируя всё ценное. Потом в который уж раз за сегодня всю ширь телевизора заполнила радостная физиономия диктора.

 

- Парни, тут у нас маленькая поправка… Помните бодягу, которую я толкал два часа назад, насчёт уборки зерновых в Затоплянском районе?.. Нам тут уж телефоны все оборвали, выясняя, что за лажа… Объясняю: сюжет прошёл в эфир по недоразумению!.. Типа, у нас один из редакторов съехал крышей и под видом свежей сводки информации пустил в эфир архивную, 20-летней давности… Его, понятно, только что свезли в психушку… А всем интересующимся - сообщаю, что мы уже успели связаться с Затоплянским районом и узнать, каковы же на самом деле там нынче дела… Значит так: ещё 10 лет назад восставшие от голодухи крестьяне, бывшие колхозники, перебили весь сельсовет и ушли в партизаны. До настоящего момента их не могут выкурить из леса карательные части МВД. Разумеется, давным - давно никто в тех местах уж не сеет, а следовательно - и не убирает… Что касаемо бывшего тракториста Никитюхина, то этот садист, гомосексуалист, алкоголик, наркоман и людоед на первом этапе возглавлял повстанцев, но затем по пьяни случайно выстрелил в себя из гранатомёта… Довольны, черти?!. Всё путём!

 

Диктор залихватски свистнул, расстегнул ширинку и начал мочиться прямо в телекамеру. А с души Сысоева словно камень свалился. Вот оно что!.. А он – то думал…

 

Сзади скрипнула дверь. Наверняка, опять – супруга… Даже не оборачиваясь, Сысоев крикнул:

 

- Уйди, Надежда!

 

- Всё, можешь считать, что надежды у тебя больше нет! - охотно согласился чей-то тусклый голос. Сысоев оглянулся. Рэкетир Ласточкин! ЖЭК нанял его для выколачивания из жильцов коммунальных платежей… В руках он держал утюг, которым обычно гладил по животу злостных неплательщиков.

 

- У тебя уж третий месяц не плачено! - равнодушно напомнил Ласточкин, и заозирался в поисках электрорезетки для утюга. Но тут сзади него на пороге появилась Надежда, судорожно сжимая обеими руками гранату. Пробормотала слезливо своё обычное:

 

- Коленька, прости меня, если можешь…

 

- Э, мать, ты с гранатой не балуй - она ж и рвануть может! - струхнул рэкетир, бледнея и пятясь. Сысоев из кресла успокоил:

 

- Да не взорвётся… Лет десять в кладовке среди овощей валялась, небось – давно уж заржавела!..

 

Но граната на удивление всё-таки через секунду взорвалась, изрешетив осколками жену и рэкетира. А Сысоев – спасся, прикрытый от осколков спинкой кресла с когда-то шутки ради вмонтированным в неё бронелистом. Телевизор также не пострадал, и в данную минуту показывал какую-то обаятельную девушку, разрезываемую на части окровавленной бензопилой одиноким и несчастным психопатом. Сысоев даже засмеялся от удовольствия!.. Мир снова выглядел гармоничным и «правильным»…

 

…А что от ошметьев супруги пришлось потом целый день очищать пол, стены и потолок - ну так ведь всё равно она уже давно надоела!..