И радость, и горе испытала Катя. Радость – когда нашла в одной упаковке прямо десять тысяч. А горе – когда ее нашли те, которые потеряли деньги. Смертельно испугалась тогда Катя. И побежала, побежала, побежала.

Прибежала в один собес местной администрации и хотела там за кучу заявлений спрятаться. А председатель правления увидал Катю и говорит:

– У тебя столичная прописка имеется?

А Катя ему:

– А как же?

Председатель говорит:

– Ишь ты, какая тонкая! Хочешь, я тебя менеджером по работе с электоратом возьму?

А Катя говоримт:

– Отвали, козел с электролаком!

Председатель с достоинством подумал: «Сама ты сопля цельномолочная», – и говорит:

– Точно тебе говорю!

Заинтересовалась тут Катя:

– Что ж, мало вам парашютисток?

Председатель умно пошевелил пальцем и говорит:

– Такая ситуевина – одни подснежницы остались.

Тогда Катя посочувствовала:

– Ладно, совсем заколебал.

И взял ее председатель, посадил компьютер включать.

А Катя включала-выключала, включала-выключала и все равно смертельно испуганная, и умерла.

Председатель ужаснулся и попросил из-за двери двух пенсионеров внутренней службы. Зашли два шкафа – один с «малолетки», другой с «общака».

Председатель сильно невнятно говорит:

– Господарищи! Унесите скорее эту мертвую менеджершу.

А бухгалтер отдела повышения персональных выплат говорит:

– Нет, это не менеджерша. Она только комп выключала. А менеджерша, наоборот, вон сидит.

Амбалы говорят:

А нам все равно. Сказано – менеджершу унести, мы ее и унесем.

Стали они к менеджерше подходить. Менеджерша на пол легла и говорит:

– Никуда я не пойду. Это невыносимо!

Шкафы удивляются:

– Почему же? Очень даже выносимо! – и начинают менеджершу с пола поднимать, но никак поднять не могут, потому что менеджерша очень полная.

– Да вы ее за ноги, – говорит бухгалтер персонального повышения.

– Нет, – говорит председатель, – эта менеджерша мне вместо жены. Потому прошу вас, чтобы подснежные части не оголять.

Менеджерша говорит:

– Слышали? Кончайте ваши мульки, не смейте меня снизу оголять. Как Распутину!

Тогда пенсионеры взяли менеджершу под передние ноги и все равно выперли из отдела. Председатель вдруг согласился и даже велел соратницам продолжать производить труд.

– А что делать с этой? – говорит повысительный бухгалтер, показывая на Катю.

– Е-мое, – говорит хитрый председатель, – перепутали! Действительно, что же делать?

– И кто теперь за компьютером сидеть будет? – говорит опять бухгалтер. Председатель схватился за волосы, раскидал по столам заявления и говорит:

– Бляха муха, безобразие получилось!

– Безобразие, – говорят остальные.

– Вдруг председатель почесал свои храпесидии и говорит:

– Хэх! А посадим покойную за компьютер.

Посадили бывшую Катю за комп, будто прежде. И сиди она, как живая, тольеко цвет лица вроде недорумяненный и один глаз открыт, а другой совершенно закрытый, хотя на нем тени не хуже коктейля переливаются.

– Ничего, – говорит председатель, – сойдет.

А пенсионеры уже в двери постукивают. Не те, из вынутренней службы, а натурально всякие. Волнуются, не случилось ли чего? Может, новый указ о каком-нибудь повышении хоронят?

Председатель открыл дверь. Посетители растыкались по разным столам со своими бессовестными «почему»? Кому монетизацию подавай, кому ресло с ручным управлением, кому «Крейслер». А одна темная старушка взглянула по дороге на Катю и остановилась.

– Господи Иисусе Христе, – говорит, – с нами крестная сила!

Она б еще Сатью Саи Бабу или четырнадцатого Далай-ламу вспомнила!

У нас ведь не только автомашин, но и разной тосетины всегда еще не хватает. А церковь отделена от государства.