Кто его здесь поставил - никто не знает…

Может, остался он от предыдущего исторического периода, когда сначала делали, а потом думали, может, напротив, это был чей-то замысел - никому не ведомо.

Стоит он с незапамятных времен на пересечении двух пустынных дорог в горной долине, где, если и проедет одна машина в течение часа, то это в лучшем случае, а иной день - вообще никого. Но светофор днем и ночью с заданной периодичностью переключает свои лампы.

И так уж повелось, что все, кто бы здесь ни проезжал, выполняют его команды, терпеливо ждут, если выпало подъехать на красный свет. Не из-за боязни нарушить правила или осторожности. Отнюдь. - На десятки километров вокруг ни одной живой души не сыщешь, не то, что полицейского, да такого и не бывало, чтобы к перекрестку одновременно подъехали хотя бы две машины. Может быть суеверие? Скорее всего, тоже нет. Просто дань негласной традиции - соблюдать законы даже тогда, когда их соблюдение не имеет никакого смысла. Так шло годами, заведенным порядком, и воспринималось привычно, без удивления.

В один из дней из узкого ущелья, выплескивающего серый язык шоссе поперек долины, едва касаясь колесами асфальта, вылетел на предельной скорости автомобиль. Водитель, увидев впереди красный свет, инстинктивно сбавил скорость и, притормаживая, пустил машину накатом к перекрестку. Он что-то слышал об этом светофоре, но очень спешил. Посмотрев, направо - налево, прибавил газу и, проскочив перекресток на красный свет, полетел дальше, приближаясь к горной гряде, подпирающей долину с противоположной стороны.

До гор было еще далеко, но что-то смутно стало его беспокоить. Что-то было не так - он никак не мог понять, что. Ехал он этой дорогой впервые, но знал, что этот путь через горы на сотню километров короче, чем вдоль побережья, и он сможет быстрее добраться до цели. Внезапно, он увидел, что дорога, стелющаяся перед ним ровной полосой, не упирается в горы, а обрывается, словно ее кто-то обрубил гигантским топором. Срезанный край приближался стремительно, водитель резко затормозил. И вовремя! Впереди зияла пропасть. Машина остановилась всего в нескольких метрах от края бездны. Промедли он всего секунду… Ошеломленный, он вышел из машины и осторожно приблизился к гигантскому, захватывающему дух провалу. Внизу билась в каменных тисках река. Человек замер, пытаясь осмыслить происходящее.

Из заторможенного состояния его вывел едва слышный шорох. Прямо перед ним от среза дороги без видимых на то причин оторвался огромный кусок асфальта и с нарастающим шумом полетел вниз. Громкий перестук камней гулким эхом забился о края пропасти и заставил его опрометью броситься к машине. Он быстро сдал назад, лихорадочно развернулся и понесся обратно, подстегиваемый страхом…

Впереди стоп-сигналом замаячил светофор. Он замедлил ход, соображая, как быть дальше. Подъехав к перекрестку, он резко повернул налево, не обращая внимания на красный свет, и прибавил газу, движимый лишь желанием уехать как можно дальше от опасного места. Затем одумался и поехал тише, внимательно вглядываясь в стелющуюся под колеса ленту шоссе, которая, петляя, вела его вдоль долины.

Проехав километров двадцать, он заметил, что двигаться дальше становится все труднее. Дорога, зацепившись за край предгорья, нырнула между скал и потянулась вверх. Шоссе не имело ответвлений - не было ни одного съезда, куда можно было бы свернуть. Лишь серое полотно, стиснутое с боков каменными исполинами, серпантином струилось вверх. Он ехал все медленнее и медленнее. Двигатель натужно гудел, требуя пониженную передачу.

На одном из поворотов он остановился, давая отдых машине и себе. Подоткнув под заднее колесо камень, он присел на бампер и закурил. Последние полчаса на первой передаче неуклонно прижимали стрелку уровня топлива к нулевой отметке, а предстоящий впереди подъем казался еще круче предыдущего, но заканчивался перевалом. Бросив сигарету, он поднялся и пошел вперед…

Крутизна подъема возросла настолько, что каждый шаг давался ему с трудом, а неприступные скалы, громоздящиеся с обеих сторон, становились еще выше. На полпути к перевалу он остановился отдышаться. Оглянувшись назад, на сиротливо прилепившуюся к обочине машину, он с досадой понял, что этот подъем она не вытянет, и ему придется возвращаться. Он все же решил дойти до верха и посмотреть, что могло бы его ждать дальше.

Вскарабкавшись на перевал, он обомлел. Впереди был тупик. Обычный тупик, сопровождаемый тривиальным дорожным знаком. То, что он принимал за перевал, было просто ровным участком дороги, длиной метров пятьдесят, который упирался в скалу… Узкий каменный мешок. Он дошел до конца и осмотрелся. Ровное, успевшее уже надоесть, блеклое шоссе, зажатое горными кручами, упиралось в каменную громаду, монолитно впаянную в безжизненные стены. И нигде никакой ни лазейки, ни щели, ни тропинки. Ему стало не по себе, и он заторопился к своему автомобилю, с единственным желанием - поскорее убраться из этого неуютного места.

С трудом развернувшись на узкой дороге, чиркнув пару раз кузовом о камни, которыми густо были усыпаны обочины, он покатился назад, с осторожностью проезжая повороты, в ожидании какого-нибудь подвоха. Выехав в долину, он облегченно вздохнул и прибавил скорость. Дорога просматривалась далеко вперед и не сулила никаких неожиданностей.

Показался светофор с неизменным запрещающим сигналом. Через перекресток, справа налево, со стороны пропасти, бесшумно промелькнули два автомобиля. «Наткнулись на обрыв и вынуждены были повернуть обратно, - констатировал он, - догнать, спросить?». Но, глянув на часы, он чертыхнулся и, не снижая скорости, проскочил перекресток, провожаемый зловещим красным глазом…

Уже давно должно было показаться море, а дороге все не было конца. Серой змеей, извиваясь по долине, она звала, тянула, увлекала за собой. И он, как завороженный, все гнал и гнал дальше. Незаметно дорога ушла влево и углубилась в предгорье. Из оцепенения его вывел мелодичный звон датчика уровня топлива, предупредивший, что бензина осталось километров на семьдесят - восемьдесят, а ведь когда он первый раз подъехал к светофору, бензина было километров на четыреста, а до цели около пятидесяти. Поворачивать назад не имело смысла - от светофора он отъехал более, чем на сто километров, и дорога была абсолютно безжизненной: ни то, что заправки, ни одной живой души, никаких признаков цивилизации не было. Оставалось только уповать на благосклонность грядущей неизвестности…

Он встрепенулся – приемник, из которого несся незамысловатый шлягер, когда он спустился в долину, уже давно молчал. Покрутив ручку настройки, он воткнул кассету – никакого эффекта, – из динамиков доносился только тихий ровный шорох. Кассета, на которой были последние новинки эстрады, не издавала ни звука. Резко выдернув из магнитофона, он выбросил ее в окно, и огляделся по сторонам. По бокам, то, возвышаясь, то, опадая, опять взгромоздились каменные стены. Дорога начала медленно подниматься вверх. Им овладело отчаяние. Сколько так могло продолжаться?! Он проклинал себя, что соблазнился возможностью сократить путь, поехать этой неизвестной ему дорогой, вместо того, чтобы двигаться по хорошо знакомому ему шоссе вдоль побережья. Выбрав приморское шоссе, он давно бы уже был на месте. Полная непредсказуемость дальнейшего выводила его из себя больше всего. Но другого выхода, кроме, как двигаться вперед, надеясь на чудо, у него не было. Конечно, он мог остановиться в надежде, что кто-то, проезжая мимо, сможет ему помочь, разъяснит ситуацию, но за все время, кроме тех двух проскочивших перекресток автомобилей, ему больше никто не встретился. И это полное отсутствие каких-либо признаков жизни удручало его все сильнее. Он чувствовал себя пешкой в какой-то непонятной ему игре. Сбавив скорость, он выбрал наиболее экономичный режим движения, пытаясь протянуть, как можно дальше, совершенно не представляя, что еще его могло ожидать.

Изгибаясь плавными поворотами, дорога пошла под уклон. Хорошо понимая, что в горах это делать опасно, он, экономя бензин, выключил передачу и, слегка притормаживая, поехал дальше накатом. Спуск был пологим, и дорога хорошо была видна далеко вперед. Внезапно, вдалеке мелькнул и исчез за скальным выступом красный огонек. «Наверное, стоп - сигнал идущей впереди машины, - решил он, - надо обязательно догнать!». Он включил передачу и прибавил скорость. Огонек становился ярче и неумолимо приближался. Пройдя последний поворот, он выскочил из ущелья в долину, и от неожиданности резко ударил по тормозам. Это был светофор с уже опостылевшим ему красным светом…

Остановившись, он вышел из машины и, пошатываясь, словно пьяный, перешел на другую сторону дороги. Сев на придорожный камень, он, похлопав себя по карманам, достал сигареты, но пачка была пуста. Скомкав, он зашвырнул ее далеко в сторону. Подперев голову рукой, задумался, соображая, что к чему. Не зря последние полчаса его терзало дежа-вю, какое-то смутное чувство, что дорога ему знакома, и он уже проезжал эти повороты. Он вернулся обратно в долину по той же дороге, по какой подъехал к светофору в первый раз пять часов назад. Круг замкнулся. Ехать было некуда.

Внезапно он увидел, как слева направо через перекресток неторопливо проехал автомобиль и также неспешно последовал дальше. Он вскочил и бросился к своей машине. Резко рванув с места, он понесся к перекрестку, но, не доехав до него метров десять, остановился. Светофор по-прежнему запрещал движение. Начал накрапывать дождик, дробя светофорный сигнал на множество угольков на ветровом стекле. Мелкий дождь перерос в сплошной ливень, под порывами ветра с джазовыми интонациями отплясывающий на капоте. Уронив голову на скрещенные на руле руки, он задремал. Ему снилась дорога…

…Судорожно цепляясь за руль, он вел машину вдоль пропасти, изломанный край которой все ближе подбирался к колесам, заставляя его все теснее прижиматься к каменной стене, угрожающе подступавшей с другой стороны. Дорога резко пошла под уклон и метров через тридцать, еще сильнее сужаясь, упиралась в огромную скалу, нависавшую над пропастью. Он сильно надавил на тормоз, но машина, лишь слегка замедлив ход, заскользила вперед. В ожидании удара он зажмурил глаза и… проснулся от резкого удара грома.

Он огляделся, с трудом приходя в себя. Тучи, ворча, уходили прочь. Дождь почти перестал. Вокруг было все также пустынно, но что-то изменилось. Вдруг, вскрикнув от неожиданности, он уставился перед собой. Светофор приглашающе полыхал зеленым. Он завел двигатель и, медленно подъехав к нему вплотную, остановился. Теперь уже зеленые искры улыбались в каждой капельке на ветровом стекле. Включив передачу, он осторожно пересек перекресток. Как это часто бывает в горах, погода быстро переменилась. В разрывах туч заголубело небо. То тут, то там, оживляя местность, засияли солнечные пятна. Мокрой китовой спиной перед ним лоснилась непросохшая после дождя дорога. Крадучись, он двигался вперед, напряженно вглядываясь в стелющееся перед ним дорожное полотно, и готовый в любую секунду остановиться. Но дорога была ровной и гладкой, насколько хватало глаз. Он слегка прибавил скорость, продолжая все еще настороженно поглядывать по сторонам. Все было мирно и спокойно, из приемника лилась тихая, плавная музыка…

Он уже проехал то место, где в прошлый раз резко затормозил на краю пропасти. Он его заприметил по жестянке из-под пива, поблескивавшей на обочине в метре от обрыва. Колеса уверенно шуршали по асфальту, и ничто не указывало, что недавно здесь было все иначе.

Дорога, прорезав горный кряж и выскочив с другой его стороны, уперлась в окраину небольшого уютного городка. Стрелка указателя топлива уже намертво прилипла к нулю. Но прямо за перекрестком виднелась оживленная автозаправочная станция, где можно было перекусить и расслабиться с чашкой кофе и сигаретой. От одной мысли об этом у него засосало под ложечкой, и он невольно увеличил скорость. До перекрестка оставалось уже совсем немного, когда светофор переключился на красный. Несмотря на острое чувство голода, он плавно нажал на педаль тормоза. На всякий случай…