Натруженное солнце начало склоняться к отдыху, когда в дверь католического монастыря застучали с усердием, более уместным при молении. Привратник чинно подошел, отпер, и едва не был сметен с ног ворвавшейся женщиной. Ее залитое слезами лицо с расширенными от ужаса глазами, дрожащие вытянутые перед собой, словно в попытке кого-то схватить, руки заставили привратника быстро перекреститься.

 

- Что, что случилось? – визгливо спросил он.

 

Выдавив несколько невнятных звуков, женщина, наконец, произнесла:

 

- Горе!.. Джек… мой сын… в моего сына вселился бес! Где святые отцы?

 

- Уехали все. На лекцию отца Балтазара. Вернутся завтра…

 

- О-о-ой!.. – завыла женщина и опустилась на каменный пол, закрыв лицо руками.

 

- Есть послушник, - попытался успокоить несчастную привратник, - подождите, - и убежал в сторону келий.

 

Через пять минут он появился в сопровождении юноши лет тринадцати, облаченного в рясу послушника, заляпанную пятнами краски. Едва увидев его, женщина запричитала и сбивчиво принялась рассказывать о постигшей ее семью беде. В сына – Джека – вселился бес. Это очевидно. Другого не может быть.

 

- Вы бы слышали, что он говорит, видели бы, каким он стал! - выла она.

 

Послушник слушал со все растущим интересом. На нем не было сана, проводить обряд экзорцизма он не имел права. Да и не справился бы, наверное. Но как же ему хотелось попробовать! Сколько раз он представлял себя в роли борца с нечистью, уверенно приказывающему коварному демону отправиться в ад, где тому самое место. «Мне бы только одним глазком глянуть, и все», - убеждал он себя.

 

- Я схожу, посмотрю, - решившись, сказал он тонким голосом с проблесками будущего баса. – Сейчас, только переоденусь, - и, пытаясь выглядеть солидно, нетерпеливо пошел к себе.

 

В келье он сменил рясу на другую, чистую. После подумал немного и, сбегав к алтарю, запасся бутылочкой святой воды и распятием, - так – на всякий случай. Прихватил также том бревиария…

 

По дороге женщина рассказала более подробно о том, что случилось. Утром, когда она вошла в комнату, чтобы разбудить Джека в школу, то обнаружила его не спящим, со страшными темно-красными глазами. Сын обращался к ней «женщина», и хохотал, как одержимый. Она сразу бросилась в церковь, но там никого не было. Целый день она безрезультатно пыталась найти хотя бы одного священника. Теперь-то она понимает, почему не нашла, – все на этой лекции отца… как там его?.. - хорошо, добрые люди подсказали сходить в монастырь.

 

То, что рядом с ней идет не священник, а всего лишь послушник, женщину не смущало нисколько. Набегалась, измучилась. Хоть кто-то рядом, и то хорошо…

 

В доме она провела юношу на второй этаж и, осторожно подойдя к двери комнаты сына, посторонилась.

 

- Идите сами, я не могу на это смотреть, - сказала, снова залившись слезами.

 

Кажется, только теперь послушник понял, в какое сомнительное мероприятие ввязался. Но отступать было поздно. Юношеский максимализм подсказывал ему, что этого он сам себе никогда не простит. Начинающий экзорцист немного потоптался на пороге, после чего взял себя в руки и осторожно открыл дверь.

 

- Наконец-то! – загремел из комнаты зычный потусторонний бас. – Веселье начинается!

 

Послушник сглотнул и, перекрестившись, робко вошел внутрь, держа распятье перед собой в вытянутой руке.

 

На кровати в пижаме сидел паренек - его ровесник. Глаза цвета лопнувшей черешни, как и говорила его мать, и лицо, словно надетое на другое – грубое, с заметными рожками. Красные глаза уставились на вошедшего. Синие губы раскрылись, выпустив нитку слюны изо рта.

 

- А где священник? – почти нормальным голосом произнес Джек.

 

- На лекции отца Балтазара, - не задумываясь, икнув, ответил послушник.

 

- А ты кто?

 

- Послушник.

 

- Ну, - тело Джека разлеглось на кровати, - и как, спрашивается, ты – неуч - меня изгонять будешь? Ты же еще ничего не умеешь делать!

 

Справедливое, в общем-то, неверие беса в его силы почему-то подстегнуло послушника.

 

- Это мы сейчас посмотрим, - сверкнул он глазами, насупившись, и открывая бревиарий.

 

- Ну-ка, ну-ка! – бес сел по-турецки, подперев голову рукой. – Это даже интересно…

 

Открыв нужную страницу, послушник зло глянул на него и, неожиданно пискляво, начал:

 

- Ин номине Патрис…

 

- Ух, ты! – восхитился нечистый. – Неужто по-латыни читаем? Ну, надо же!

 

Послушник откашлялся и начал снова более уверено:

 

- Ин номине Патрис…

 

- Не верю! – запрыгал на кровати бес. – Не верю! Где чувства, где сила, где мастерство? Где, я спрашиваю?

 

Юноше внезапно захотелось использовать книгу по-другому – дать по башке этому бесу, чтобы не выпендривался.

 

- Может, заткнешься, а? – зло спросил он.

 

- Ка-а-акие мы грозные! – издевательски протянул бес. – Ладно, давай, дальше читай. Какое ни есть, развлечение.

 

- Ин номине Патрис…

 

- Да дальше, говорю, читай, это я уже наизусть выучил!

 

- Ах, так! – скрипнул зубами юный экзорцист. – Ну, сейчас ты у меня получишь! – И, откупорив бутыль со святой водой, от души брызнул на наглеца.

 

- А-а-а-а! – заорал тот, отпрыгивая к изголовью кровати. – Ты что – с ума сошел?! Больно же! Жжется! Если на тебя кипящей смолой вот так, понравится тебе?! Ты пришел сюда книжку читать, вот и читай! Нечего водой брызгаться!

 

- Не нра-а-авится? – пропел послушник. – А ты не хулигань.

 

- Уф, - вытер бес пот со лба, - морока мне с тобой. Может, настоящего священника подождем, а?

 

- А тебе очень хочется быть изгнанным? Так, что ли?

 

- Ну, так, в общем-то… - сморщившись, признался бес, усаживаясь удобнее. – Беда у меня, понимаешь? – в красных глазах мелькнуло адское отчаянье. – Мы ведь в прятки с демонятами играли; ну, я в этом теле и спрятался. А выйти не могу никак. Не вижу пути, и хоть убей! Дома уже все с ума сходят, небось, а я здесь сижу…

 

- Ты это серьезно?

 

- Ну, конечно! Мне бы убраться отсюда побыстрее. Только как?

 

- Ни-че-го себе! – по складам выговорил послушник. – Впервые слышу такое. Так значит, ты сам – неуч! – злорадно заключил он.

 

Бес вскинулся и тут же, вздохнув, поник.

 

- Какой есть, - буркнул он. – Ты лучше скажи, раз такой умный, что мне делать теперь?

 

- Не знаю, - честно признался юноша. – Давай так попробуем: я читать буду, а ты прекрати ерничать, попытайся сосредоточиться и найти этот свой… путь, что ли.

 

- Давай попробуем, - вздохнул застрявший в чужом теле бес, - только ты водой больше не брызгайся.

 

- Ладно, не буду, - пообещал послушник и снова раскрыл книгу. - Ин номине Патрис…

 

Он торжественно читал древнюю молитву, изредка поглядывая на Джека. Тот тихо сидел с закрытыми глазами, слегка раскачиваясь. Внезапно из его лица стали уходить чуждые черты… но ненадолго, все вернулось на место. Бес открыл глаза.

 

- Вот это номер, – растеряно произнес он. – Понимаешь, чтобы вселиться сюда, мне пришлось душу этого парня в своем теле запереть. А ей там, кажется, понравилось. Отказывается возвращаться…

 

- Как это? – опешил послушник.

 

- Да я откуда знаю?! – бес спрыгнул на пол и принялся ходить туда-сюда, раздумывая. – Возможно, парень этот, сам – тот еще дьяволенок: родителям грубит, кошек бродячих обижает. Курит, к тому же, - все тело табаком провоняло. Такому у нас понравится! Это уж точно, к оракулу не ходи... Что делать? Что делать?

 

Юноша задумался.

 

- Так ты видел его? – спросил он.

 

- Чувствовал, скорее. Но очень явно.

 

- Ну что ж, - усмехнулся послушник, - давай теперь его из твоего тела изгонять будем.

 

- Как это? – остановил бес ходьбу.

 

- Да черт его знает… ой! – юноша прикрыл свой предательский рот. – Будем вместе молитву читать, а ты как-нибудь до него доноси. Мысленно. Что нам еще делать остается?..

 

…Солнце совсем скрылось, чтоб не видеть такого безобразия. В маленькой комнате двое подростков, сидя рядышком на краю кровати, монотонно бубнили «Ин номине Патрис…», переплетая голоса. Бубнили долго, потеряв счет времени. Бес басом повторял слова, закрыв глаза и сосредоточившись на чем-то невидимом. В какой-то неуловимый момент его тело дернулось и упало на кровать. Испугавшись, послушник стал бить Джека по щекам. Тот открыл глаза. Обычные человеческие глаза…

 

- Вот это сон! - мечтательно произнесли ставшие красными губы. И тут Джек увидел человека в рясе. – Ты кто? Что ты здесь делаешь? – завопил он.

 

- Да я так… мимо шел, - устало произнес послушник, - заглянуть решил, – и, собрав свои вещи, направился к двери.

 

Взявшись за дверную ручку, он остановился, не оборачиваясь, глухо сказал:

 

- Ты это… курить бросай… и того… кошек больше не обижай, - и вышел прочь…

 

* Во имя Отца (лат.)