Так случилось, что именно накануне приезда сына на меня нашло «божественное сумасшествие». Ну представьте себе такое. Вам нужно бежать в магазин заполнять опустевший холодильник /сын провел неделю каникул в селе, и почему бы не воспользоваться этим, чтобы еще более остройнить собственную фигуру?/. Вам предстоит готовить жаркое, варить суп и все такое прочее – нужное, спешное, неотложное… Но в это же самое - неотложное - время из всех щелей вашей души лезут стихи…

Я честно пыталась их задавить еще в утробе, но они сопротивлялись. «Дети! Не время, мне же в магазин бежать, а завтра вставать в шесть утра… И впереди смена в мартеновском цеху». А они – ни в какую! Прямо сверлят мозг. И вот я пошла на компромисс с собой: не буду включать компьютер, не буду снимать пальто. Просто набросаю на листике бумаги то, что закрадывается, и отложу до лучших времен. Когда-то же они все-таки настанут!!!

Я набрасываю несколько строк. Они о том, что меня можно любить только всю и целиком - со всеми моими бедами, проблемами и комплексами. Эта мысль мне симпатична, и я не хочу с ней вот прямо сейчас расставаться. Пишу:

 

Я по частям не продаюсь,

деталями, фрагментами,

отдельно смех, отдельно грусть

со всеми сантиментами.

 

Хотите песен вы моих?

А слезы не хотите ли?

Мой танец легок. Светел стих.

И голос восхитителен.

 

Тут бы остановиться, покатать ощущение, как виноградинку на языке. Но, во-первых, некогда. Во-вторых, не получается. Я нервно посматриваю на часы. Сын завтра приезжает…

 

Глаза зияют глубиной,

ни дать ни взять красавица.

Но боль ношу я за спиной,

она вам что, не нравится?

 

А как слезу отфильтровать

От радости, от горести?

Как непорочность оторвать

От не порочной гордости?

 

Нет, эти вопросы - в дороге. По пути в магазин. Ведь закроется. Чем я буду завтра сына кормить? Он же не бережет фигуру. Ему нужен целый воз всякой снеди. И как я дотащу этот воз, я так устала после рабочего дня… Ну вот уже и разнюнилась… Встать! Кошелек потолще, сумку пошире и - вперед! Стихи допишу по дороге.

Ведь целых 10 минут до универсама. Это по крайней мере две строфы. Мне хватит, чтобы закончить мысль.

 

И вот иду и бубню… Примериваю то или иное слово на себя, любимую… Что-то получается… Только не очень спеши, в универсаме все растает. Нужно успеть до того. Бубню. Эврика!

 

Не уценяю я себя,

Не рассыпаюсь в розницу

/Но сердце, одного любя,

вовек не заморозится/.

 

Подумала и добавила P.S.

 

Да, много есть во мне всего,

кроме веселых песен.

Берите все иль ничего.

И торг здесь не уместен.

 

Боже, я забыла взять ручку, но я же все это не запомню! У меня в универсаме все выветрится из головы – вот какой список всего, что нужно купить для сына. Хо! Список! Да тут еще целых полстаницы чистых! Если писать меленько, - втисну. А ручка? Подбегаю к ларькам. Продают пиво, сушеные кальмары, резиновые изделия для тех, у кого неожиданно случилась любовь, шприцы, кому тоже ну вот прямо сейчас нужно, сигареты… И ручка есть! Всего 30 копеек!

…Но как она долго торгуется передо мной! Свежее – не свежее, темное - светлое, когда завезли, сколько градусов, действительно ли крепкое ? Боже мой, я сейчас все забуду! Миленькая, пожалуйста, пока вы выбираете, мне быстренько… Без сдачи. Ручку за 30 копеек. Мне просто очень срочно надо, я сильно спешу…

- Все торопятся…

Случайно задеваю плечом, бутылка пива падает на асфальт.

- У корова!

 

Корова, корова… Ну да, корова! Уже вихри в голове закрутились…

И вот я вбегаю в универсам. И в том самом месте, где нормальные женщины запаковывают свои стопудовые сумки, я на листочке из школьной тетради под пунктами «мясо», «майонез», «хлеб» «капуста» сею то, что через часок-другой обещает взойти законченным стихотворением. Про коров !

Я наполняю корзинку снедью, я выбираю, что получше и подешевле. Я прицениваюсь, взвешиваю, прикидываю по деньгам. И ничего не забываю. И покупаю все, что нужно. Но мои коровы уже взбрыкивают. Они, как лошади, ржут и бьют копытом. И им уже не миновать тетрадного листа.

…Я добегаю домой галопом, хотя сумки гнут меня в дугу. Я взмываю на свой 8-этаж, не ощущая ни веса, ни времени. Я быстро бросаю в кастрюлю курицу /будет Димкин любимый геркулесовый суп/, нетерпеливо жду пока закипит, снимаю шум /тем временем запускается компьютер/ , и пока курица дозревает на малом огне, я выпускаю на свет божий своих коров. Всю стаю. И они резвятся от души.

 

Одной рукой размораживаю холодильник, другой помешиваю бульон, ухитряюсь даже простирнуть по ходу свои колготки, но… процесс идет! Стихотворение варится. На малом огне.

Я выпускаю его на свободу.

 

Завтра мой сын будет есть вкусный суп. Свой любимый. И опустошать чугунок /жаркое тоже скоро будет готово/. И все это я поставлю в размороженный и вымытый холодильник. И мой малыш размером с дылду даже не узнает, что этой ночью - всего за три часа до того, как ей надо просыпаться - мама написала стихи о летающих коровах.

Слава Богу, что не узнает. Пусть ребенок живет со спокойной уверенностью, что мама у него нормальная. Как у всех.

 

Коровы когда-то летали.

Они не щипали траву,

а серые тучки глотали

и пили с небес синеву.

 

Туман им - как манная каша,

а облачко - на десерт.

И не было выше и краше

буренок в небесной росе.

 

Стройней быстроногих газелей,

все видели с высоты.

Они не мычали, а пели

и звезды вплетали в хвосты.

 

Коровьи горластые стаи

взмывали поверх облаков,

разбрызгивали, пролетая,

на млечном пути молоко.

 

Но люди сказали: «Не надо

нам этих летучих коров!»

И им обещали награду -

бесплатное сено и кров.

 

Одна из коров опустилась,

чтоб людям в хозяйстве помочь.

Поправилась. Остепенилась.

Вскормила им сына и дочь.

 

Другие же, ей позавидовав,

советам людей поддались.

Действительно, где это видано,

чтоб в небе коровы паслись?

 

Поверили: так будет лучше, -

земная дорога легка.

Спустились. А солнечный лучик

поджог в вышине облака.

 

И вот испугались буренки,

что будет на небе штормить.

И каждая по ребенку

взялась на земле откормить.

 

Им люди вручили за это

по снопику жухлой травы.

И тихо вертелась планета

под небом сплошной синевы.

 

Коровы уже не летают,

теперь они сено жуют.

И не собираются в стаи.

И песен своих не поют.

 

Те звезды давно уж погасли,

что были в хвосты вплетены.

Кефир, простоквашу и масло

коровы дают для страны.

 

Да, их обеспечили кровом.

И люди дают им поесть.

Но в гневе ругают: «Коровы!»

Ну что же… коровы и есть!