Они познакомились в институте на выпускном: он - без пяти минут специалист, она - студентка. Танцевали весь вечер, на прощание обменялись поцелуями. На следующий день он ушел в плавание, а через месяц - когда вернулся - сделал ей предложение. Два года счастливой любви пролетели, как сказочный сон, но однажды, возвращаясь из очередного рейса, Егор, как ни

всматривался в толпу на пристани, Алены среди встречающих не нашел.

«Неужели что-то стряслось?» - пронеслось в голове.

Он поймал такси и поехал домой. Взлетел на третий этаж, открыл дверь и медленно подошел к столу, но – ни записки, ни письма...

 

Через час раздался телефонный звонок. Алена.

- Егор, это я. Со мной все в порядке. Извини, пожалуйста, что не встретила тебя. Поздравляю с приходом, - голос ее задрожал, и она замолчала.

- Откуда ты звонишь? - холодно спросил Егор.

- Я потом тебе все объясню, не сердись.

- Ты домой приедешь?

- Конечно приеду, дорогой. Но не сейчас.

- Когда? Когда в море уйду?

- Сейчас я не могу. Я позвоню тебе.

- Я еще раз спрашиваю, ты можешь хотя бы сказать, где ты находишься? И сколько времени тебя ждать?

Она ответила не сразу.

- К сожалению, не могу,- чувствовалось, что ей с трудом дается этот разговор, - прошу тебя, не переживай… - она помолчала. – Я в доме отдыха.

- И что ты там делаешь? - Егор взорвался. - Глупый вопрос. Что делают в доме отдыха? Отдыхают! От мужей… Мне все ясно! Надо предупреждать, хотя бы!

- Не говори так! - чуть не плача, прокричала она в трубку, - для меня это очень важно!

Но он уже не слушал ее.

 

На следующий день Егор оформил в управлении расчет, собрал чемоданчик, достал из шкафа рамку с ее фотографией. Вытащил фотографию, разорвал ее пополам. Одну половинку бросил в чемодан, а на обратной стороне другой написал: "Живи, как хочешь, меня не жди". И поехал в Приморск, небольшой городок, в котором был в молодости на студенческой практике.

 

Он снял комнату на окраине города у старушки в старом деревянном доме и началась новая жизнь.

Егор устроился на работу в одну из местных школ преподавателем по труду, а также стал вести кружок морского моделирования в детском Доме творчества. Ему нравилось конструировать и собирать модели самому и учить этому ребят. Работа отнимала все свободное время. Кроме этого, чтобы не скучать по выходным, Егор вернулся к своему старому увлечению, - охоте. Оформил в местном обществе охотничий билет и купил ружьё.

 

Прошло много лет. Старушка умерла. Егор похоронил ее и стал хозяином домика.

 

Однажды, возвращаясь домой, он чуть не столкнулся с большой, белой с черными пятнами собакой. Пес стоял у него на пути, мотал хвостом и доверчиво смотрел Егору в глаза, будто встретил старого друга: такая вот непосредственность. Егор почесал у дворняги за ухом и пошел дальше.

«Наверняка у него есть и дом и хозяин, - подумал Егор, а в душе позавидовал, - неплохо бы иметь такого друга. И для охоты и для дома. И как я раньше не подумал об этом».

А дворняга рассуждала по-своему. Ведь человеческую душу они распознают на расстоянии. У пса уже давно не было постоянного дома, а временные хозяева, к которым прилипала его добрая душа, единожды покормив собаку, спешили от нее отделаться, как от лишнего нахлебника. Егор оглянулся – пес семенил рядом, чуть позади. Они подошли к калитке. Суровая жизнь научила пса быть иногда немножко наглым. Поэтому не успел Егор приоткрыть калитку, как дворняга влетела во двор и радостно тявкнула, дескать, «кто тут лишний, выходи!» Потом повернулась к Егору, встала на задние лапы, передними достала до его плеч, высунула язык, чтобы лизнуть щеку нового хозяина. Потом спохватилась, - излишняя фамильярность ни к чему, может навредить.

Егор поскреб по сусекам, слил остатки супа в большую миску, добавил хлеба, колбасы и поставил еду на крыльцо. Пес сначала посмотрел на хозяина, как бы не веря своим глазам, - «это что, все мне?» и, чтобы не передумали и не отобрали, с жадностью набросился на еду. Буквально через минуту он толкал носом и языком пустую миску по крыльцу, пока она не свалилась и не загремела, покатившись по земле. А Егор суетился между прихожей и кухней. Не успел даже раздеться. Сразу куча проблем: куда спать положить, ошейник, поводок. Надо бежать в магазин, купить еды. Надо к ветеринару свести, зарегистрировать, сделать прививку. Даже кличку придумать. Он же не скажет, как его зовут. Да, скорее всего, никак. Кличка должна быть короткая и звучная. Галс! - так и назовем. Собаки быстро привыкают к новому имени.

Егор стал стелить у двери старый ватник, Галс стоял рядом и терпеливо ждал. Потом растянулся на теплом ватнике и облегченно вздохнул. Много ли собаке надо!

Ну вот. Теперь и занятие на вечер есть. Егор собрал в кучу старые ремни, веревки и смастерил ошейник и поводок.

Утром, еще не успел прозвенеть будильник, Егор услышал под ухом сопение, а потом Галс лизнул его щеку мокрым языком. Пора вставать. Ну да! Надо ведь его выпустить на улицу. Заодно и зарядку сделать. Так в одинокой жизни Егора появилось доброе и преданное существо.

 

Таня сбежала по ступенькам почтамта.

- Карета подана! - крикнул Сергей в приоткрытое окно.

- Дожили, наконец, - сказала Таня после того, как села рядом с водителем.

- Скажи мне «спасибо». Сейчас бы топталась по лужам целый день.

- А ты теперь кто, водитель или охранник?

- Един в двух лицах. Вооружен и жуть как опасен,- он наклонился к ней, чтобы поцеловать.

- Это тоже входит в обязанность?

- Это дополнительный сервис.

- Это навязчивый сервис.

- Ладно, Танюшка, не будь злюкой. Тебе не идет. Не губи на корню чистые чувства.

- Да как же не быть! В соседнем районе опять почтальона ограбили.

- Ну, теперь то, ты со мной... Может, пойдем вечером на дискотеку?

- Не смеши меня. Смотри лучше на дорогу. Какая дискотека! Притворяться малолеткой. И потом сам знаешь, – лекции, лабораторки, не до этого.

- Чем грамотнее человек становится, тем он противнее.

- Тем он интереснее. Для других.

- А я, значит, для этого не подхожу, фэйсом не вышел.

- При чем тут фэйс. Я же уговаривала тебя поступать в институт. Сейчас бы вместе готовились к сессии, вместе всегда легче.

- Ну и что толку! Тебе хорошо рассуждать. А меня все равно в армию со дня на день заберут. Им до лампочки твои институты.

 

Вскоре Сергея забрали в армию. А через полгода Таня родила мальчика. Ей выделили отдельную комнату в общежитии.

От Сергея приходили не частые письма. А в декабре пришла похоронка. Сергей погиб в Чечне, защищая Россию.

Когда малыш подрос, Тане пришлось устроить его в ясли. На почте ей дали другую работу, за компьютером. Кроме этого, она попросилась работать на полставки почтальоном.

 

Ночью ветер пытался сорвать крышу. Егор проснулся. Оконные ставни тряслись и дребезжали так, будто настал их последний час. Слышно, как сосульки падают и разлетаются мелкими осколками по тротуару. «Весна!» - подумал Егор и уже не смог заснуть.

А к утру ветер разогнал облака и стих. Наступил черед солнца. Его бойкие лучи разбежались по голым черным веткам, по осевшим сугробам и погнали вешние ручьи по просыпающейся от зимней спячки земле.

 

Рядом с лодочной станцией, расположившись на гранитных ступенях, ребята из группы Егора гоняли по большому кругу модели. Треск от радиоуправляемых движков разносился по всей бухте. Иногда какая-нибудь модель застревала на воде. Тогда приходилось на лодке возвращать ее к берегу. Толпа зевак растянулась вдоль набережной. Галс сидел тут же, на привязи и нервно скулил. Ему хотелось самому броситься в бирюзовокоричневую водную гладь.

- Миша, возьми левее, а то столкнетесь! - командовал Егор, - Олег, не так круто. Старайся плавно входить в поворот, иначе модель вылетит вверх и перевернется. А у тебя, Ваня, что случилось? Почему заглохла?

- Топливо кончилось.

- Ну, тогда бери лодку. Только осторожно, сам не перевернись и весла не потеряй.

К вечеру подул ветер, нагнал сивых облаков, взъерошил водяную гладь упругой рябью. Зеваки стали расходиться.

- Заканчиваем, ребята! - крикнул Егор.

Когда стал отвязывать Галса, услышал приближающийся вой пожарной сирены. Несколько машин пронеслось в сторону центра. Галс нервно дрожал, предчувствуя беду, и тянул поводок вперед. Пришлось легкой трусцой последовать за ним. Галс хрипел: «быстрее, батя! Там беда!» Ветер доносил запах гари. Они пробежали несколько кварталов и увидели в проемах между домов пылающее здание. Пожарным к этому времени удалось сбить основное пламя. Догорала южная сторона деревянного трехэтажного общежития. Жестяная крыша болталась от ветра и разбрасывала снопы искр. Вот-вот грохнется вниз. Перекрытия в одном из подъездов, в котором очевидно и произошел пожар, рухнули вниз и подмяли оба лестничных пролета. Люди бегали между пожарниками, медиками и спасателями. Кто помогал, кто кричал "Помогите!" Спасенных торопливо укладывали в кареты скорой помощи и увозили под вой сирен и пылающие мигалки. Некоторые выскакивали из обгоревшего каркаса в полуобожженной одежде и звали спасателей.

 

Егор сразу заметил ее. Девушка с перекошенным от ужаса лицом металась от горящего подъезда к спасателям.

- Там! Мой мальчик! Спасите пожалуйста! Он должен быть там!

Потом она подбежала к женщине, которая перед этим успела выскочить из подъезда.

- Тетя Паня! Юрочку моего не видели?

- Так я ж вас обоих видела час назад.

- Ну да! Я его из яслей привела и побежала почту разносить. А тут такое…

Галс, тем временем, тянул поводок и хрипел, Егор отцепил его. Пес бесстрашно ринулся в дымящийся проем, лег на живот и быстро пополз под обвалившиеся лестничные пролеты. И сразу исчез. Егор обернулся и позвал пожарника со шлангом:

- Полей туда, там собака. Учуяла кого-то.

Через некоторое время, словно из-под земли показалась собачья морда. В зубах – детская кофта, а в кофте ребенок. Галс оттащил малыша на безопасное место и положил аккуратно. Лицо у малыша в опилках. Галс лизнул его в щеку. Малыш чихнул и попытался встать. Подбежала молодая мама.

- Юрочка, родной мой! Ты жив, жив!.. - она схватила малыша на руки.

- Быстренько, в скорую его! - вмешался Егор.

- Зачем? - изумилась мама, - он же живой.

- Так надо. Там ничего плохого не сделают.

- Ну, хорошо. А это ваша собака спасла Юрочку?

- Наша, наша. У вас нет больше пострадавших? Тогда не тяните резину.

Галс лежал рядом и лизал обожженные лапы.

 

- Ну, что сказали врачи? - спросил Егор, когда девушка вернулась с ребенком на руках.

- Они осмотрели его, послушали. Сказали, что легкие чистые, ожогов на теле нет. Разрешили забрать... Если бы не ваша собака... Не знаю даже, как отблагодарить вас... - у неё навернулись слезы на глаза, - и зачем я понеслась вечернюю почту разносить...

- Обождите меня здесь, - сказал Егор и пошел к машине скорой помощи. Он попросил у врачей противоожёговой мази, вернулся и смазал Галсу лапы. Потом прицепил поводок.

- Ну вот. У вас есть тут кто-нибудь из родственников? Муж, родители.

- Муж погиб. Мы с ним оба детдомовские.

- Тогда пойдемте с нами.

- Куда? - спросила девушка,- я же не знаю вас.

- Меня зовут Егор. Егор Степанович. А его, - Галс.

- Очень приятно. А я – Таня. И сынишка Юра.

- Переночуете пока у нас. Места всем хватит. Давайте, я возьму его на руки. О, какой крепкий карапуз! А вы Галса поведете. Он дорогу знает... А мы сами еще не умеем ножками по земле? Сколько нам?

- Нам два годика. Он умеет сам ходить. Только его за ручку надо держать... Ой, - спохватилась она, - у меня же там вещи, документы.

- За вещи не переживайте, дело наживное. А за документами завтра утром сходите. Если не сгорели. Сейчас вас все равно не пустят туда.

 

Егор вскипятил чай, накрыл стол, стал кормить всех ужином. Галс гордо восседал возле стола, как герой, в центре внимания и с благодарностью принимал кусочки пищи, тут же глотал их, не жуя, и терпеливо ждал очередной порции.

После ужина Егор разложил небольшой старенький диван, положил подушки, одеяло.

- Ваша постель готова. Можете с сыном ложиться спать.

- А вы? - спросила Таня.

- А я в другой комнате, там моя лежанка походная. Галс нас будет сторожить в прихожей. Раньше хотел ему построить собачью будку во дворе, но передумал. Будет лаять на каждый звук, на прохожих. На луну. Сам не будет спать и другим не даст.

Таня всю ночь не сомкнула глаз. Чуть забрезжил рассвет, она встала, оделась и засобиралась на выход. Галс завилял хвостом и уткнулся носом в дверь. Вышел Егор.

- Не спали?- шепотом спросил он.

- Ничего особенного, - махнула рукой Таня.

- Вместе пойдем, - сказал Егор. Малыш пускай спит. Его собака постережет. Только ее надо на пару минут выпустить на улицу.

 

Обуглившийся дверной проем был заколочен досками. Кое-где просачивался сизый дымок. Пять часов утра. Никого вокруг. Тишина. Егор, как чувствовал, взял с собой монтировку. Стал отдирать доски. Гвозди предательски скрипели.

- Ваша комната на каком этаже?

- На первом, - прошептала Таня, - прямо под лестницей. Была.

- Это хорошо, - сказал Егор.

- Почему?

- Потому что пожар начался на третьем этаже. До первого он не успел дойти.

Он отогнул две доски, и они проникли внутрь. Обгоревшие пролеты и балки перекрытий были уже вытащены наружу. Они толкнули черную от копоти дверь. В малюсенькой комнате стоял невыносимо едкий запах гари, и почти ничего не было видно. Егор достал из кармана платок, обмакнул его в воде и отжал.

- Прикройте нос и рот, это – вместо респиратора, а то задохнетесь, и быстро забирайте документы. И если есть, - ценности, деньги. Вот сумка, все сюда и складывайте.

- Ой, что бы я без вас делала! - сказала Таня, когда они выбрались на улицу.

- Ничего не забыли?- спросил Егор и поставил доски на место.

- Дома проверим,- ответила Таня. И про себя подумала. Сказала "дома", как про свой дом. - Я даже письма и фотографии, - все забрала.

- Правильно. Эти вещи бывают бесценны.

- А вы откуда знаете? Вам тоже приходилось бывать в таких...

- Ситуациях, хотите сказать?

- Да.

- В пожарах, Бог миловал. А вообще-то, я ведь старый волк, всего навидался.

- Да вы вовсе не старый.

- Я знаю, о чем вы хотите спросить, - он помолчал немного, - спрашивайте.

- Если вы догадались, тогда говорите сами. Мне, действительно, неудобно спрашивать.

- Да, была у меня жена. Детей, правда, не было.

- А где она сейчас?

- Разошлись, как в море корабли.

Они шли некоторое время молча.

- Мне надо наверно в ЖЭК сходить... Узнать, что они с нами, с погорельцами, решили, - она помолчала немного, - после работы схожу... Сейчас Юрочку отведу в ясли и – на работу.

Галс скулил, прыгал и мотал хвостом.

- Сейчас, сейчас! - сказал Егор,- надо его покормить и погулять с ним, а вы пока завтракайте с Юрой.

- Он позавтракает в яслях.

- Ну, тогда вы садитесь, поешьте. Завтрак на столе, чай горячий.

- Нет, Егор Степанович! Не расслабляйте. Вы и так столько сделали для меня. Вы не только спасли жизнь моему сыну, - у Тани начал срываться голос, - вы меня спасли... понимаете... зачем мне одной...никого не осталось... жизнь Юры, - это моя жизнь,- слезы мешали ей говорить.

- Ну-ну, не надо, - Егор обнял Таню за плечи, - я здесь ни при чем. Это вот он, - Егор показал глазами на Галса. Тот скромно обгладывал зажатую в лапах косточку. - Раз уж мы вас спасли, как вы говорите, то мы вас теперь не бросим. Давайте вытрем глазки и – за работу. У нас дел невпроворот. Работа все раны залечит.

 

Вечером Таня пришла и сказала, что общежитие будут восстанавливать. А кому негде жить, - пусть просят временное жилье на работе. Так сказали в ЖЭКе.

- А откуда у почты жилье. Это же не строительная организация. И общежития у нас нет, - Таня вошла в комнату и ахнула. Рядом с диваном стояла детская кроватка. Стол был накрыт на двоих. Посередине дымилась кастрюля с супом. Таня повернулась к Егору.

- Я так не согласна! - капризно сказала она.

- С чем?- спросил Егор.

- Раз вы нас, как жильцов взяли к себе, мы должны вам платить деньги. Я не хочу быть нахлебницей.

- Логичное требование. Чтобы избавить вас от этого комплекса, предлагаю делить расходы поровну. Кроме этого, распределим и обязанности. Кто за что отвечает. Я беру на себя камбуз, закупку продуктов и приготовление пищи. У меня больше для этого времени. Составлением меню занимаемся совместно. На вас, Таня, ложится женская доля: чистота и порядок в доме, стирка, посуда… Согласны?

- Теперь согласна,- улыбнулась Таня.

- Ну вот. А вас, оказывается, легко уговорить.

- На что?- удивленно подняла брови Таня.

- Да это я так, шутя... Я, как командир, буду требовать идеальной чистоты. Ребенок не должен дышать пылью. Знаете, как на флоте проверяют чистоту? Приходит старпом и мокрым платком проводит по рундукам. Если на платке остается пыль, - наряд вне очереди.

- А что это значит?

- Ну, это как повезет. Могут на камбуз послать картошку чистить, а могут - гальюны, т.е. туалеты драить.

 

После ужина Егор предложил всем вместе прогуляться. Стояла тихая солнечная погода. Кое-где начала распускаться черемуха. Ее дым, ее нежно-терпкий аромат кружил голову и отгонял не только насекомых, но и одолевшие своей грустью и безысходностью тяжелые мысли. Солнце склонялось к закату. Галс выпятил грудь и шагал впереди, постоянно оглядываясь назад. Егор и Таня поддерживали с двух сторон Юру. Юра пытался догнать Галса и схватить его за хвост. Прохожие оборачивались и улыбались им вслед.

 

Таня сидела за компьютером и обрабатывала корреспонденцию. Открылась дверь и вошли Егор с Юрой.

- А это мы. Здравствуйте всем!

Женщины приветливо заулыбались и поздоровались.

- Хватит трудиться, - сказал Егор, - пора и меру знать.

- Егор Степанович, я сейчас, - сказала Таня, вы идите, я вас догоню, а то тут жарко, дышать нечем. Или подождите меня на крыльце.

- Послушай, Татьяна, - обратилась соседка, когда мужчины вышли, - ты замуж не собираешься?

- За кого? - спросила Таня, не отрывая глаз от компьютера. И почувствовала как краска приливает к лицу.

- Не прибедняйся. За своего Егора Степановича. Мужик что надо.

- Да вы что, женщины. Он мне как отец.

- Это же замечательно. Мужик и должен быть как отец... Смотри, а то у нас желающих много. Отобьют в момент.

 

Они шли по узкой дорожке меж благоухающих акаций.

- Егор Степанович, а почему вы разошлись с женой?- спросила Таня.

Егор ответил не сразу.

- Ну, а как вы думаете, Таня, почему люди расходятся?

- Не знаю. Мне не приходилось еще... Ну, наверно характером не сошлись... Или разлюбили друг друга.

- Как это – разлюбили? До свадьбы любили, а потом разлюбили. Значит,

это не любовь была.

- Тогда не знаю. Может быть, изменил кто-нибудь.

- Бывает и так.

- А вы любили свою жену.

- А как же. Любил.

- А она вас?

- Думаю, что да.

- Вы не уверены?

- Таня, к чему – извини, я на "ты" перейду – к чему ты этот разговор завела?

- Извините... что задеваю больные струны. Я не хотела.

Они долго шли молча. Юра залез в песочницу. И начал строить пирамиды. Они остановились. Таня подошла к Егору и взяла его под руку.

- Не сердитесь на меня... Знаете, что мне наши женщины сейчас сказали? Они спросили, почему я замуж за вас не выхожу.

- Поэтому ты и решила сначала выявить мои теневые стороны?

- Не смейтесь. Я серьезно. Я даже покраснела, когда они спросили меня об этом.

- Ну и что ты им ответила?

- Я сказала, что вы мне как отец.

Егор обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал в щеку.

- Это тебе отцовский поцелуй.

- Шутите все.

 

Вскоре Таню вызвали в ЖЭК.

- Ваша комната готова. Можете заселяться.

- Спасибо, - сказала Таня и пошла к выходу. Потом обернулась, - а можно мне с родственниками посоветоваться?

- Чтобы завтра дали ответ. У нас желающих – очередь!

 

За ужином Егор спросил.

- Таня, что случилось?

- Ничего.

- Я же вижу. Может, на работе нелады.

Таня долго молчала.

- В ЖЭКе сказали, что комната готова.

Теперь Егор замолчал.

- А ты? - наконец, спросил он.

- Сказала, что с родственниками надо посоветоваться.

- Ну и правильно сказала... давай будем советоваться.

- Вы как глава семьи, - Таня посмотрела грустными глазами на Егора, - ваше слово решающее.

- А мое слово простое, - куда же мы теперь друг без друга, - Егор подхватил на руки Юру и подбросил его под потолок, - скажи, тезка!

- Почему тезка? - спросила Таня, вытирая счастливые слезы.

- Потому что в святках так значится, Юрий и Егор, - одно и то же.

 

Однажды после ужина Таня зашла в комнату Егора.

А что это у вас? - спросила она.

- Это модели знаменитых парусников. Это "Санта- Мария", на котором Колумб открыл Америку... Это чайный клиппер "Катти Сарк". На нем англичане возили чай из Индии.

- Неужели такую ювелирную работу вы сами...

- Тебе нравится?

- Очень. Только не верится, что руками можно.

- Человек сам не знает, на что способны его руки. Как говорится, «глаза боятся, а руки делают». Мне тоже нравится, потому что такая работа нервы успокаивает. Вот ты, вязать умеешь?

- Ну, сравнили! Простыми петельками, что в детдоме учили...

- Покажи свои пальчики.

Таня протянула руки вперед ладонями вниз.

- Так. А ты попробуй связать... красивую... – Егор не закончил. Что такое? Наваждение.

Егор взял ее ладони, наклонился к ним. Стал разглядывать нежную кожу, до боли знакомые ноготки. Такой же рисунок, такой же цвет. Повернул ее руки ладонями вверх, поднес ладони к своему лицу. Даже запах кожи …Не может быть! Это счастье, которое он потерял. Неужели оно вернулось? Все поплыло перед глазами. Сладостные воспоминания захлестнули мозг. Где ты ... была? Моя любовь. Наверно это сон. Да это сон. Я сейчас проснусь. И все исчезнет... Нет... Я не хочу... Чтобы ты исчезала... Он прикоснулся к ладоням губами, стал целовать их и шептать.

- Это ты... я знаю... я мечтал о тебе... все эти годы... ты пришла... сама пришла ко мне...

- Егор, милый, - так же, шепотом произнесла она. И уже не в силах совладать с чувствами, бросилась в его распростертые объятия.

 

- Долго лежали молча, не в силах прийти в себя. Егор не шевелился, боялся нарушить святое мгновение, так внезапно взявшее его в плен. Даже глаза не открывал. Он и сейчас, после того, что произошло, не мог ответить себе на вопрос, «что это было – фантазии или божественный подарок?» Но не реальность – это уж точно! Такого в жизни не бывает!

- Егор, - наконец он услышал ее голос, - ты чудный, - она повернулась к нему и поцеловала его.

Егор стал приходить в себя, открыл глаза и, не веря своему счастью, приподнялся на локтях.

- Что это было? - повторил он свой вопрос, но уже вслух.

- А то, что мы теперь с тобой как муж и жена, - сказала Таня, улыбаясь.

Егор повернулся к ней, обнял и поцеловал.

- Ты хотела этого? - спросил он.

- Давно.

- Тогда надо это отметить!

- А никто и не возражает!

 

Вечером они закатили пир горой и наслаждались своим счастьем все последующие дни.

 

Количество хлопот по дому многократно возросло. Ремонт, замена мебели, новая домашняя техника, все это постепенно делалось, приобреталось, и все эти хлопоты доставляли столько же забот, сколько и радости. Они также по вечерам, после ужина, если позволяла погода, вместе выводили на прогулку Галса. Юра играл с ним на поляне, кидал ему мячик или палку и загонял его до седьмого пота. Тогда Галс валился к ногам хозяина, высовывал язык, хрипел и просил пощады, дескать, уберите от меня этого маленького палача, я выдохся.

 

- Ты почему так поздно, Егор?- спросила Таня, - на свидание, небось, ходил. Все остыло. Я уже десять раз разогревала твои любимые голубцы.

- Виноват. Больше не буду. А это, кстати, твой шеф воду мутит.

- Не поняла.

- Завтра снова пойду к нему. Два месяца, как обещал нам телефон поставить. Был бы телефон, я предупредил бы, что задерживаюсь.

- Ладно. Раздевайся, мой руки и садись. Я сама с ним разберусь.

Егор разделся, помылся.

- Ой, что это ты такой сегодня нарядный, да еще в галстуке. Я же говорю, на свидание ходил. Сознавайся по-хорошему.

- Закрой глаза.

- Зачем?

- Закрой глаза, - повторил Егор.

Таня закрыла глаза. Егор достал из кармана маленькую красную коробочку и раскрыл ее.

- А теперь открывай.

На сафьяновой подушечке лежал золотой перстенек с рубиновым камушком.

- Это что, мне? - не веря своим глазам и, улыбаясь от счастья, промолвила Таня.

- Примерь.

Колечко оказалось впору. Таня привстала на цыпочки и поцеловала Егора.

- Спасибо, милый. Мне таких подарков еще никто не дарил.

- Я буду первый.

 

В августе наступила такая жара, что без купания в море не обойтись. Тем более, что оно под боком. Они уходили не на городской пляж, а немного подальше. Песка там поменьше, зато и народу почти нет, не будут ругаться, что собака вместе с людьми купается. А Галс ведь настоящий матрос, его из воды не вытащить просто так. Он первый ныряет в море и последний вылезает из него.

 

В сентябре жара устала томить людей. В этот выходной на востоке вместе с багряным солнцем, словно прикрывая его от непогоды, выплыли вереницы темно-серых облаков. Егор засобирался на острова. Открыли охоту на уток. Галс закрутился вьюном, предчувствуя настоящую мужскую работу. Заскулил, завизжал, засуетился вокруг рюкзака и походного снаряжения. Зеленый газик «со товарищи» стоял у калитки под парами и нервно бибикал.

- Надолго?- спросила Таня.

- С ночевкой, - ответил Егор.

Таня вышла на крыльцо, поцеловала Егора, потрепала за уши Галса и помахала им вслед. Потом вернулась в дом и занялась приборкой. Вынесла ковры и коврики, выбила их. Потом развесила белье на просушку, помыла полы. Потом решила навести порядок и протереть пыль на полках в шкафах и шкафчиках. Вытаскивала содержимое, складывала на стол. Ненужное сортировала: что-то – в мусорное ведро, что-то возвращала обратно или перекладывала в другое место.

 

А вот и тумбочка с документами. Старые счета, квитанции, какие-то бумаги, письма. Надо все разобрать, аккуратно сложить и не выбросить лишнее. Вот толстый пластиковый пакет – документы Егора. Она раскрыла пакет. Из пакета выпала фотография. Разорванная пополам. Лицо очень похожее. До боли похожее. До сердечной раны. До истошного крика! У Тани подкатил комок к горлу. Не может быть! У нее ведь тоже есть оборванная фотография. Вторая половинка! Она вскочила, подбежала к своей тумбочке, вытащила дамскую сумочку. Достала фотоальбом и стала лихорадочно листать трясущимися пальцами. Вот она. Со странной подписью на обороте: «Живи как хочешь. Меня не жди». Таня положила их рядом. Горький спазм перехватил горло. Заныло сердце. Таня безвольно сложила руки на стопку с фотографиями и уронила на них голову.

 

Так и просидела почти до захода солнца. Юра заплакал и запросил есть. Она встала и покормила его. Потом стала наводить порядок. Все разложила и убрала на место. Кроме двух разорванных фотографий. Их она аккуратно склеила и оставила лежать на столе. Она также достала старое мамино письмо. Потом достала чистый лист бумаги.

 

Рано утром она одела Юру, сняла с пальца кольцо, положила его на стол, подхватила с вечера упакованную большую сумку и пошла сначала на почту.

 

- Ты куда это собралась в такую рань, - спросила дежурная.

- У меня неделя от отпуска осталась, хочу на родину съездить.

- А тебе тут бумага какая-то пришла.

Таня вскрыла конверт. Бумага была из военкомата.

 

«Версия гибели вашего мужа не подтвердилась. Все это время он находился в плену. По взаимной договоренности об обмене пленными военнослужащими старший сержант Глебов С.И. в данный момент находится в реабилитационном отделении Ростовского военного госпиталя».

- Ну вот, - сказала Таня, - это нам как раз по пути будет. Сходим на могилку к бабушке, а потом к папе поедем. Да, сынок?

 

Охота выдалась на редкость удачной. Возвращались довольные и уставшие. Лихой «газик» высадил их у самой калитки. Егор попрощался с друзьями. Солнце скатилось за горизонт. Вечерние сумерки. Егор открыл калитку. Тишина. Свет в окнах не горит. На душе стало неспокойно. Они прошли с Галсом через дворик, поднялись на крыльцо. Дверь закрыта. «Изнутри или снаружи?» - с тревогой подумал Егор и нажал на звонок. Слышно, как трель разнеслась по дому. Никто не открывает.

 

Егор достал ключ из кармана и открыл дверь. Галс забежал первым и понесся по пустым комнатам. Все обежал, вернулся к Егору и вопросительно посмотрел на него: «Где все?» Егор скинул амуницию, повесил ружье и включил свет. Прошел, не раздеваясь, в кухню, из кухни в комнату. Везде порядок, все чисто убрано. Увидел на столе какие-то бумаги. Подошел ближе. Бросилась в глаза знакомая фотография. Почему-то аккуратно склеенная. И два письма. Одно старое, в конверте с многочисленными штампами. Другое – на чистом, свежем листке бумаги, недавно написанное. Егор тяжело опустился на стул и стал читать.

 

«Оказывается, ты мой отец, который бросил мою мать, когда она носила меня под сердцем. Бедная мама. Она не вынесла горя, оттого что ты несправедливо обвинил ее в измене. И умерла через три года после моего рождения, совсем молодой. Все три года она надеялась, что ты вернешься к ней. А ты даже ни разу не поинтересовался ее судьбой. Ты сделал меня сиротой. А теперь еще и разбил мое сердце. «Живи, как хочешь. Меня не жди». Эти слова ты написал когда-то маме. Эти же слова я обращаю к тебе. Прощай».

 

Егор взял старый конверт. Адресовано ему, когда он плавал в пароходстве. Письмо вернулось на старый домашний адрес с припиской «адресат выбыл». Егор вытащил из конверта выгоревший, слегка помятый листок и сразу узнал почерк Алены.

 

«Дорогой Егорушка! Извини, что не встретила тебя тогда и не объяснила толком, где я и что со мной. Но теперь это все позади, и я с радостью хочу посвятить тебя в мою тайну. Ни в каком доме отдыха я не была. А находилась в специализированном санатории по излечению от бесплодия. И лежала там на сохранении. Когда ты пришел из рейса и я позвонила тебе, ещё ничего не было известно, поэтому я тебе не могла ничего определенного сказать. А обнадеживать тоже не хотелось. Хотелось преподнести тебе приятный сюрприз. И вот теперь я могу с уверенностью тебя обрадовать. У нас будет мальчик. Или девочка. И мы можем уже придумать им красивые имена. Жду тебя с нетерпением. Скучаю. Целую. Твоя Алена.

P.S. Ждем уже вдвоём».

 

Егор оцепенело уставился в текст, перед глазами мелькали отдельные слова, фразы, опустошенный мозг в который раз выхватывал их из письма, но был уже не в состоянии облечь в смысловую форму. Он положил Аленино письмо на стол и стал перечитывать записку Тани.

«Но ведь я писал ей, много раз писал. Но все письма возвращались. Я их со злостью выбрасывал. Они были даже не распечатаны. Я, дурак, решил, что она не хочет их читать... Подлец! Ее уже не было в живых! Милая Алена! Я знаю, что не имею права просить у тебя прощения. Я лучше уйду к тебе, найду тебя на небесах. И тогда ты простишь меня, я знаю!»

 

После этого почувствовал, как мозг начал растекаться внутри свинцовой подушкой. Если черепная коробка не треснет и не выпустит свинец, он упадет замертво от невыносимой боли. «Ну и хорошо, - решил он, - это как раз то, что я заслужил! Это – расплата!»

 

Но расплата не наступала, а боль не проходила. Егор встал, подошел к холодильнику, вытащил бутылку водки, налил полный стакан и выпил. Боль через некоторое время ослабла, а мозг вернул способность адекватно воспринимать реальность. «Ну вот! - решил Егор, - теперь я в состоянии принимать самостоятельные решения. А то расплылся, как блин на сковороде». Он налил еще стакан водки и также, залпом, выпил. После чего встал и повернулся к Галсу.

- Галс! – Галс все это время внимательно следил за хозяином, лежал на коврике, не сводя с него глаз. После такого окрика Галс послушно встал, готовый выполнить любой приказ, потянулся и повернул голову набок, дескать, слушаю вас.

Егор снял с гвоздя ружье. Вытащил из патронташа два патрона с картечью, разломил ствол и зарядил оба патрона.

- Мудрый Галс! - сказал Егор, - ты же мудрый пес, все понимаешь. И меня должен понять. Знаешь, Галс, есть такое выражение. Собаке, - собачья смерть! Извини, к тебе это не относится, - Егор сделал шаг в сторону двери. Галс насторожился. До него стал доходить тайный смысл затевающегося действия. Хозяйки нет, ее сына тоже. И хозяин задумал что-то плохое. Галс попятился к двери. Егор шагнул ему навстречу. Галс зарычал. Зарычал глухо, в себя.

- Ну-ну, Галс, не сердись. Позволь мне восстановить справедливость в этом мире. Ты не должен мне мешать. Если я этого не сделаю, то никто за меня это не сделает. Ты же не сделаешь эту работу за меня. А ждать, когда Бог меня покарает, я не могу. Я просто не смогу жить. Лучше сразу. Так что отойди от двери и не мешай мне!

Реакция Галса оказалась непредсказуемой. Он оскалил все свои зубы так, что кожа как резина, натянулась от свирепой пасти до ушей, и – злобно зарычал. Егор протянул руку, чтобы открыть дверь, но Галс рявкнул и больно укусил хозяина.

Укус подействовал и отрезвил Егора.

- Первая попытка оказалась неудачной, - пробурчал он и отступил назад. Сел на стул. Прислонил ружье к стене. Голова упала на грудь. Время остановилось. За окном легкий ветерок трепал листья деревьев.

 

Вдруг он почувствовал, как кто-то трется у его ног. Это был Галс. Положив голову на колени Егора, Галс тихонько скулил. Егор поднял голову. Их взгляды встретились. В собачьих глазах блестели слезы. Слезы жалости, любви и сострадания. Они долго смотрели друг на друга.

- Извини, дружище, -наконец, произнес Егор,- чуть не совершил еще одну подлость... оставил бы и тебя сиротой,- он с трудом поднялся, взял ружье, разрядил его и повесил на гвоздь,- теперь то уж нам точно друг без друга не жить.