— Кстати, как тебя зовут?

 

У вопрошавшей была короткая стрижка, черная прямоугольная оправа очков, татуировка в основании шеи и ручка за одним ухом, а сигарета — за другим. Футболка с раскоряченной пародией на «витрувианского человека» Да Винчи по схеме «палка, палка, огуречик» только добавляла законченности в несколько богемный образ девушки. Происходи наша встреча пару десятилетий назад, она была бы точно обвешана фенечками и в свободное от работы время напевала песни о том, что «по Миссисипи плывет пирога, в пироге хиппи, и хиппи много…»

 

— Антонина, — безрадостно отозвалась я. Собственное имя мне не слишком нравилось. «Зато редкое!» — утешали друзья. Никакое оно не редкое; я бы сказала, что оно — редкостное. Скажешь кому, что твое полное имя — Антонина, тут же представляют бабищу с ведрами и косой через плечо. Слава богу, хоть не Конкордия…

 

Собеседница поморгала, очевидно, сопоставляя образ пресловутой бабищи со вполне цивилизованной мной, и хмыкнула:

 

— Ну а полное?

 

— Антонина Сергеевна Савинова, — вздохнула я. Знакомство с коллегой, похоже, имело все шансы перерасти в общение из серии: «Доброго дня, Антонина Сергеевна!» — «И вам не болеть, Как-Вас-Там-По-Батюшке!»

 

Впрочем, как выяснилось, я мыслила слегка не в том направлении.

 

Собеседница пошевелила губами, что-то соображая, удовлетворенно кивнула и улыбнулась:

 

— Будешь Асса! Сойдет?

 

— Что?! — отвисла от такой наглости моя несчастная нижняя челюсть.

 

— Мои слова в первый день работы! — бессовестно заржала коллега. — Так, очень приятно, я — Ника, в миру — Наталья Ивановна Карпицкая… ясно, как тут всех сокращают? Инициал, инициал, начало фамилии. Легко запомнить, да?

 

— Ника, — повторила я, контуженно моргая. — Очень приятно.

 

— Ты у нас художником, — резюмировала тем временем сокращенная Наталья Ивановна. — Это ясно, это хорошо… Только будь готова, что припашут к чему угодно, вплоть до репортажей… В компе рубишь?

 

— Рублю, — вяло согласилась я.

 

— Ай, молодца! Значит, с нами посадим… Так ты как насчет Ассы?

 

— Сойдет, — смирилась я.

 

— Вот и отлично. Пошли, с остальными познакомлю…

 

Редакция, занимавшая третий и последний этаж облупленного и оптимистично розового здания городской администрации, прямо-таки поражала размахом. Считая с парой комнаток с буквенной маркировкой «М» и «Ж», соответственно, она обреталась на территории аж пяти с коридорным довеском помещений. Богато, богато, аж слезы навернулись, думала я, глядя на, похоже, еще дореволюционный стол (судя по зелени сукна — карточный), оккупированный связками старых номеров, парой затянутых войлоком мониторов и пачкой календарей местного производства. Пара ЭВМ системы «телевизор, чемодан, кнопочки» удручали даже издалека.

 

Впрочем, если судить по атмосфере, редакция не была убыточной, а большего мне и не было нужно, подумала я, выходя из комнаты. Ника пинком закрыла за нами дверь и устремилась вперед…

 

В следующие двадцать минут я пожала руки всем членам редакции, от «глав-вреда» Лары (изначально она была Людмилой Аркадьевной, насколько я могла судить по табличке на двери…) и до юриста Валика (его имени-отчества моя память не смогла зафиксировать). Угрюмая бухгалтерша, выдавшая мне что-то вроде: «Очень приятно, царь», была не в счет.

 

Завершающим аккордом Ника могучим ударом субтильного плеча отворила обитую жестью дверь с размашистым плакатом «ПОСТОРОННИМ В» и кивнула внутрь:

 

— Заходи, располагайся.

 

Я зашла, наверное, в святая святых

 

На столе у окна были разбросаны свеженькие гранки нового номера, гудели мощные, не в пример стоявшим у спецкоров «трешкам», компьютеры, величественно поблескивал облепленный напоминаниями несгораемый сейф, а из монументального принтера что-то выуживал согбенный студиозус в застиранной футболке.

 

— Будь здоров, Юстас! — гаркнула Ника, отчего студиозус вздрогнул всем телом. — Асса, знакомься — наш корректор, в миру — Юрец…

 

— Юрий Станиславович, — расшифровал сокращение студиозус. — Очень рад. А Асса…

 

— Антонина Сергеевна Савинова, — оттарабанила я уже раз в десятый за день.

 

— А-ха, — кивнул Юстас. — Художник?

 

— Бывает.

 

— А-ха… Ни-ик? Сходи к Царю, испроси чернил…

 

— Сам иди и испрашивай, — передернула плечами Ника. — И гранки не потеряй.

 

— Н-ны…

 

— Иди-иди, вернуться не забудь, — отмахнулась моя провожатая. Сникший студиозус со вздохом покинул наше общество.

 

— Ника, — взмолилась я, — а ты-то кто? Главный у вас Лара, у спецкоров ты не сидишь, главбух — эта… эта…

 

— Царь, — подсказала Ника.

 

— Что, правда — Царь?! — удивилась я, силясь представить женское имя на букву «Ц».

 

— Ее сократить нельзя, вот по фамилии кличку и приделали, — пояснила Ника. — Она по паспорту — Царь. Пытались урезать с инициалами — пригрозила испепелить, да и язык сломать можно. Вот так теперь и зовем… А я у нас… — она сделала серьезное лицо и туманный взгляд, и мечтательным голосом провозгласила: — Версталка! Гибрид весталки с верстальщиком. Мило, а?.. Сейчас будешь мне помогать, у нас на календари заказ…

 

В коридоре что-то ухнуло, прогудело, и кто-то тоненько взвизгнул. Запахло дымом.

 

— Что это? — упавшим голосом спросила я.

 

— Царь бесится. Юстас ее уже задрал своим «испрашиванием», — хмыкнула Ника. — А что он хотел, у нее конец рабочего дня, вот и обосновала позицию доступными методами…

 

Я прислушалась. Судя по удалявшемуся верещанию, Юстас побежал в поисках приюта и картриджа с краской в другой кабинет.

 

— Понятно, — рассеянно сказала я, глядя за спину Ники и потихоньку холодея.

 

Я только сейчас заметила, что компьютер на ее столе гудел не просто так, от лени лишний раз выключать агрегат. На экране бодро возникали строчки, клавиши оживленно щелкали…

 

Без посторонней помощи.

 

— Ах, это, — проследив мой взгляд, протянула Ника, открывая сейф и доставая из него бубен. — Садись, научу. Тут главное — желание…

 

Желание у меня было. Сначала — убежать. Потом — проснуться. Дальнейшие мои мысли укладывались в одну фразу.

 

«А, гори оно все!..»

 

В коридоре жрица огненных богов оборвала на полуслове свое новое воззвание, свирепо фыркнула и захлопнула дверь, дав понять, что за чернилами к ней лучше не соваться.

 

Макет календаря понуро доделывался под нашу шаманскую песню и бой бубна.

 

До конца моего первого рабочего дня было почти два часа.

 

© citywatch