10 Глава Возращение прошлого Ничейные земли, деревня Скороходы *** Могущество он возжелав, Сбросил оковы морали. Руку с кинжалом подняв, Окропил детской кровью ткани. А мать, себя смерти вручая, Закрыв глаза, пожелала, Чтоб в муках смерти изнывая, Душа убийцы во тьме угасала. *** Ночь, как сверкающее полотно, опустилась на землю. Звуки стали постепенно исчезать, чтобы потом воцариться вновь. Ночные обитатели леса стряхивали с себя остатки сна. Сова, чтобы размять крылья, взлетела ввысь. Она парила над землей некоторое время, а затем, уставши, опустилась на сук. Прохладный ветер встопорщил ей перья. Послышался хруст сухих веток и шорох опавшей листвы, и птица в испуге взлетела с дерева. Ее испуганный крик еще долго был слышан в тишине. Остановившись на секунду, Проклятый осмотрелся вокруг, пытаясь уловить малейшие движения около него. Громкий возглас совы заставил его приподнять морду в попытке разглядеть того, от кого он исходил. Уловив взглядом темный силуэт на небе, он облегченно выдохнул воздух, который паровым облачком поднялся вверх. Последний раз оглянувшись, он продолжил свое движение. Его путь лежал в деревню. И он придвигался к ней все ближе и ближе, и чем меньше становилось расстояние, тем сильнее его поглощал гнев к тому, кто пытался его убить… Эта мысль, как огненная змея, проскользнула в мозгу, усиливая в нем ненависть. Он не знал, сколько прошло времени, когда перед ним возник частокол, созданный крестьянами, рядом с которым рос дуб. Пригнувшись к земле, Проклятый подполз к нему ближе и стал ожидать, когда во всей деревне погаснет свет. Злость, воспоминание о жгучей боли подгоняли вперед, забывая об осторожности. Дождавшись, когда все стихло вокруг, он оттолкнулся от земли и вцепился когтями в кору дерева, а затем стал медленно подниматься наверх, все выше к верхушке. Прижавшись крепче к одной из толстых веток, он стал продвигаться ближе к частоколу и, когда до него оставалось совсем чуть-чуть, прыгнул. Острия лишь слегка задели живот, не ранив. Прошла минута ожидания, и вот под лапами оказалась жесткая листва дерева альта (7). Мягко переступая ногами, Проклятый приблизился к краю крыши здания, которое вплотную стояло к другим. Перепрыгнув на крышу соседнего дома, он внимательно осмотрелся вокруг, выискивая дом знахаря, который, как ему известно, только недавно появился в деревне. Его изба располагалась вдалеке от других. Там горел свет, который пронзал окружающую темноту полупрозрачным лучом света. Добравшись до конца деревни, Проклятый спрыгнул на землю и длинными прыжками приблизился к своей цели, обветшавшей, но со следами недавнего ремонта. Остановившись, попытался усмирить гнев, но ничего не вышло. И уже не осознавая, что делает, ворвался в дом через окно. Женщина, сидевшая у печки, обернулась на раздавшийся звук и замерла в испуге, увидев зверя. Рука ее так и застыла у рта, как будто пытаясь подавить уже готовый вырваться на волю крик. Он оскалил зубы и стал медленно приближаться к жертве. Жажда мести поглотила его полностью, он уже ничего не разбирал вокруг. Женщина в страхе отступила назад и задела рукой кочергу, которая со звоном упала на пол. Послышались шаги, и из соседней комнаты вышел худощавый мужчина с черными, как смоль, непослушными волосами. - Тара, что случилось? Заметив Проклятого, он остановился. - Это он… Всхлипнув, женщина кивнула в знак согласия. Вытянув руки вперед, мужчина стал осторожно подходить к жене, не делая резких движений. Взяв Тару за руку, он постарался ее успокоить. Она продолжала всхлипывать. Обернувшись к зверю, мужчина посмотрел ему в глаза и прошептал: - Ты пришел за мной… Тара в испуге схватилась за его ворот рубахи. - Нет! Сарон… - Молчи! Он пришел за мной, поняла?! Она зажала рот рукой, продолжая отрицательно качать головой. Сарон оттолкнул ее и выступил вперед, готовясь к атаке со стороны Проклятого. Жажда крови толкала вперед. В голове как будто множество молотков выбивали только им ведомый ритм. Зарычав, он прыгнул на Сарона, но дорогу ему преградила женщина с разведенными в разные стороны руками. Оттолкнув ее, Проклятый приземлился на мужчину. Тара ударилась о стену и упала на пол, волосы ее загорелись от искры, выметнувшейся из печи. Замахнувшись, Проклятый замер, уловив запах гари и услышав крик ребенка. Это уже было… уже было…было. Казалось, в мозгу что-то взорвалось, звуки стали резче, а запахи ярче. Все поплыло перед глазами, вспыхивали и гасли воспоминания… Он почувствовал дым, огонь охватил все вокруг, лишь заклятие защищало его от бушующего пламени. Перед ним в кровати лежал ребенок, который плакал, испугавшись раздававшихся вокруг резких звуков. Его маленькие ручки и ножки стучали по покрывалу, лицо покраснело и исказилось в страдальческой гримасе. В руках, в человеческих руках, Проклятый держал кинжал с изогнутым черным лезвием, нацеленным в сердце дитя. Руки задрожали, он понимал, что должен это сделать, но никак не мог. Сжав зубы, Проклятый замахнулся… Воспоминание было настолько ярким, что, казалось, все происходит сейчас, а не когда-то в прошлом. Под лапами он ощутил жесткий деревянный пол, а не мягкую плоть человека, хотевшего его убить. Проклятый оглянулся и заметил, что Сарон склонился над Тарой и обхватил ее за плечи. Обгоревшие локоны нависли над лицом, закрывая его. Сарон шептал что-то успокаивающее, гладя по голове. Тара же уткнулась ему в плечо и не издавала ни единого звука. Обернувшись к Проклятому и заметив, что тот очнулся, Сарон отстранил от себя жену. Проклятый, едва выговаривая слова, произнес: - Почему вы меня не убили? Сарон встал, вытянул руки вперед ладонями вверх. - Мы не желаем тебе зла… - Вы пытались меня убить, ваша отрава чуть не погубила меня. - Мы не хотели этого. Зверь зарычал, сдерживая злость, готовую снова вырваться на волю. Почувствовав это, Сарон в страхе отшатнулся, но затем, справившись с собой, сделал еще один шаг вперед. - Нам пришлось это сделать… Проклятый неверующе покачал головой. - Вы могли бы отказаться. Сарон в ответ на это отрицательно качнул головой. - Если бы это сделали, нас бы не приняли в деревню, а мою жену, - посмотрев на Тару и получив ее согласие, Сарон продолжил, - мою жену сожгли бы на костре за ворожбу, потому что пошел слух, что она причина засухи, продолжавшейся неделю. Проклятый повернулся к Таре, та в испуге оцепенела. - Она…? Сарон склонил голову. - Да она, но в этом виноват я, так что, если… Зверь рыкнул, перебив Сарона. Он еще долго смотрел на Тару, а затем отвернулся и направился к окну. На улице послышался гам, угрожающие выкрики, темноту ночи осветили мириады огней. Услышав это, Сарон подскочил к нему. - Они, наверное, услышали плач … Проклятый затравленным взглядом осмотрелся вокруг. Сарон зашел в соседнюю комнату и позвал к себе Проклятого. Через секунду он оказался там. Эта комната была небольшой, в одном из ее углов стояла детская кровать, выструганная из дерева, а в другом средней ширины скамья. Тара подскочила к ребенку и подхватила на руки. Из этой комнаты на улицу вела еще одна дверь. Зверь вопросительно посмотрел на Сарона. - Это на всякий случай, если жители деревни вдруг передумают насчет своего решения. Проклятый быстро выскочил на воздух и темными переулками пробрался к тому месту, где рос дуб. Страх накатывал волнами. Вцепившись когтями в деревянную стену здания, он залез на крышу, а оттуда на дерево. Оказавшись за пределами деревни, он ускорил движение, чтобы быстрее оказаться в тени деревьев. Полумрак в лесу скрыл его от преследователей. Он стал петлять, стараясь сбить их со следа, не разбирая, куда бежит. В нем просто горело желание умчаться прочь от этой деревни. Стук сердца создавал ритм бега. Постепенно выкрики, угрозы стали затихать, а затем вовсе исчезли. Лишь тогда Проклятый решил остановиться и перевести дыхание. Облокотившись о сосну, он осмотрелся вокруг, желая определить, где находится, но эта местность показалась ему незнакомой. Оглянувшись назад, он решил дождаться утра и тогда вернуться к себе в землянку. Постояв так немного, Проклятый медленно побрел на журчание, слышимое в тиши. Невдалеке от него располагался ручей, который пробегал средь корней, подпитывая кривую березу. Он наклонился над ним и стал пить воду, а напившись, отошел подальше и улегся в изнеможении на землю. Внезапно у него снова разболелась голова, мешая заснуть, и вновь как у знахарки в доме звуки стали громче: стало слышно, как поют птицы где-то в вышине, шелест листьев. Перед глазами стали мелькать давно забытые картины из прошлого… Он пробирался темными переулками к таверне, мечтая о том, чтобы его никто не заметил. Ему надоело то, что деревенские дети издеваются над ним, называя бастардом, а мать ведьмой. Жаль, с этим ничего нельзя было поделать, их просто было слишком много. До таверны оставалось несколько шагов, но для этого придется переходить улицу. У него от волнения вспотели руки. Выглянув из переулка, он осмотрелся вокруг, но ничего не заметил. Втянув голову в плечи, стараясь казаться намного меньше, побежал к постоялому двору. Тут из другого переулка выскочила шайка детей, которых возглавлял здоровенный парень. Все они держали в руках различных размеров камни. Он ускорил движение, пытаясь не обращать на них внимания. Здоровенный детина, подкинув тяжелый камень, крикнул своим товарищам: - Ловите Ворена, этого выродка, бейте его… бейте… И подавая пример, первым кинул камень в него. Наклонившись, Ворен ускорил движение и за счет этого булыжник пролетел мимо, не попав в цель… Детина, разозлившись, прикрикнул на своих: - Да бейте же его, а то он уйдет. Тут же посыпался дождь из камней, один из которых попал Ворену в ногу. Падая, он вытянул руки вперед, стараясь смягчить падение. Увидев поражение своего противника, дети помчались к нему. Ворен свернулся в калачик, стараясь защитить голову руками. Дети били по животу, голове…. Он мог бы защититься, но понимал, что это лишь раззадорит их, и они начнут бить сильнее. Поэтому Ворен, сжав зубы, стал терпеть боль и обиду, заполнившую душу и тело. Услышав крики на улице, хозяин таверны вышел наружу. Увидев, что дети избивают кого-то, он схватил метлу, стоявшую рядом с входом, и помчался к группе ребят. Подбежав поближе, он стал их отгонять, пытаясь пробиться к несчастному. Схватив их заводилу за ухо, он зло произнес: - Иди отсюда, пока не получил от меня по морде. Покраснев, здоровяк пытался освободиться от руки, которая его сдерживала, но ничего не выходило. Мужчина ударил его ногой под зад, а других разогнал с помощью метлы, приговаривая, что они от него получат, если не уберутся отсюда быстрее ветра. Затем он наклонился над поверженным и заметил, что это был Ворен, сын местной знахарки. Подав руку, он помог ему подняться. Насупив брови, Ворен начал отводить глаза, избегая его взгляда, при этом постоянно вытирая кровь, шедшую из носа. - Ты можешь идти? Ворен согласно кивнул головой, но как только сделал первый шаг, ноги подкосились. Он упал бы на землю, если б его не подхватил пожилой мужчина. Отдернув руку, Ворен покачиваясь, пошел к таверне, прихрамывая на левую ногу… Проклятый встряхнул головой, отгоняя наваждение, до сих пор чувствуя горечь обиды на губах. Затем он медленно приподнялся, все тело ломило. Ему не хотелось верить в то, что это был он. Голова слегка кружилась от такого количества информации. В мозгу звучало лишь одно слово, одно имя, это имя – Ворен. Он шептал его, как будто пробуя на вкус. Проклятый так был занят своими мыслями, что не заметил нескольких фигур, тихо подбирающихся к нему, а когда очнулся, то было поздно - они окружили его, не давая путей для побега. Их было около двадцати крупных молодцов, которые держали перед собой вилы. Проклятый оскалил морду в улыбке, сдерживая в себе нарастающий гнев. Парни стали сужать круг, скрывая за сосредоточенными лицами свой страх, который медленно овладевал ими. Обернувшись вокруг себя, Проклятый, наконец, выбрал себе жертву. Это был юноша лет двадцати пяти, на несколько годков старше остальных. Он смело смотрел Ворену в глаза, не избегая взора. Зверь облизнул губы, осознавая, как это ужасно выглядит со стороны, стараясь таким образом повергнуть своего противника в панику, но парень лишь побледнел, но не отвел взгляда. Не обращая на остальных внимание, Ворен, прижавшись к земле, побежал на юношу. Когда до него оставалось несколько метров, зверь сделал кувырок вправо, пропуская его мимо себя, в то же время, ударом лапы сбивая соседнего врага, нарушая, таким образом, их слаженный строй. Резко обернувшись, он встал на полусогнутые ноги и вытянул лапы вперед, приготавливаясь к атаке. Повернувшись в сторону Проклятого, противник снова выставил перед собой вилы. Пять из нападающих, побросав свое оружие, мчались в другой конец леса. Зверь почувствовал легкое разочарование, но потом перевел свое внимание на оставшихся. Некоторые из них уже были готовы последовать за пятью, а другие стали наизготовку, как их командир. Выпустив когти, Ворен присел, пропуская над головой удар вилами, который сделал неумелый боец. Несильно царапнув его по животу, зверь откатился в сторону. Увидев кровь на предводителе, еще пятеро убежали вглубь леса. Осталось всего десять, которые, сгруппировавшись, шли на приступ. Усмехнувшись, Ворен, обмахиваясь хвостом, удивленно наблюдал за этой картиной, не понимая, где они этому научились, но, вспомнив, что их деды были отставными вояками, прекратил это дурное занятие и снова стал приготавливаться к схватке. Проклятый напрягся, делая вид, что собирается прыгать, а затем сделал подкат, сбивая с ног бойцов. Их тела потянули за собой еще нескольких человек, создавая неприглядную кучу. Оставшиеся попытались создать шеренгу, но в этой неразберихи у них ничего не получилось. Ранив их для порядка, Проклятый снова ушел от парней на незначительное расстояние. Теперь уже шестеро, большею частью те, которые были ранены, убегали с поля боя. Перед Вореном осталось пятеро, и среди них тот юноша, которого он приметил первоначально. В их лицах отразилось отчаяние, что для Проклятого означало: они были следующими в списке убегающих. Пришлось значительно потрудиться, чтоб те побросали свои вилы и оставили его один на один с их командиром. В предвкушении хорошей драки зверь застыл. Парень же, перехватив поудобней свое оружие, нанес удар, который Проклятому удалось избежать. За этим последовал следующий. Ворен отразил его лапой, открывая перед противником свой бок, чем и воспользовался юноша. Рана была не серьезной, но вывела Проклятого из-под контроля, и он опрокинул парня на спину. Перед глазами Ворена стали проноситься сценки из недавнего воспоминания, наполняя еще большей злостью и обидой, затуманивая взор. Он уже был готов обрушить смертельный для противника удар… и вновь, как в доме у знахарки, остановился. Он понимал, что это не тот здоровила, который бросал его в грязь, кидал в него камни и бил ногами. Это был совсем другой - он был более смелый, был тем, кто не действует исподтишка и не нападает только тогда, когда за его спиной стоит много народу. Он осмелился драться с ним один на один, хотя знал несколько ужасных легенд, придуманных про Ворена деревенскими жителями. Не этот парень был виноват в том, кем он стал, но кто…? Отскочив назад, Ворен позволил юноше подняться. Затем, посмотрев ему в глаза, произнес: - Ты можешь идти. Парень оцепенел, не зная, что делать. Тогда зверь на него прорычал: - Иди…! Ты не покажешь страха, если сейчас уйдешь. Заметив, что это не оказывает на него никакого влияния, Ворен продолжил: - Иди… ты нужен семье живым, а не мертвым. Последний раз взглянув на зверя, юноша повернулся к нему спиной и медленно направился в сторону деревни. Чтоб не произошло загрязнения, Ворен промыл рану в ручье. Холодная вода принесла успокоение, но только на несколько минут. Стараясь не делать резких движений, он стал удаляться от места, где происходила битва, понимая, что здесь вскоре может оказаться еще большее число народу. Боль затуманивала взгляд, мешая разбирать дорогу. Кровь не прекращала течь из раны. Ему приходилось останавливаться, чтобы вновь набраться сил для следующего броска вперед. Но силы совсем оставили его, и он упал наземь. Перед глазами стало все расплываться, он не мог сфокусировать взгляд хоть на чем-либо. Выступил пот, от которого начало щипать глаза. Он завыл, пытаясь криком освободиться от боли, но ничего не получалось. И вскоре Проклятый стал медленно погружаться в темноту… Проведя рукой по волосам, Ворен устало оглядел зал, в котором остался лишь один посетитель, сидевший в дальнем углу. На нем был надет черный плащ, мешавший разглядеть фигуру, а капюшон полностью скрывал лицо. Изредка из-под плаща высовывалась очень бледная худая рука. Взяв в руки тряпку, Ворен, передернув плечами, направился к посетителю. Приблизившись, он стал вытирать стол, стараясь не смотреть на незнакомца. Затем, покончив с этим делом, он застыл около него. - Чего желаете, господин? Прошло несколько секунд, но незнакомец ничего не отвечал. Решив уйти, Ворен уже сделал движение в направление стойки, когда его перехватила рука посетителя, и в тишине раздался старческий голос: - Тебя терзает гнев, злость, боль от утраты… Мне нравится такая смесь чувств. Выдернув руку, Ворен повернулся к незнакомцу и резко ответил: - Меня не волнуют, что вам нравится. Эти слова вырвались непроизвольно, и он оцепенел, ожидая реакции собеседника. - Да, я знаю… После смерти матери тебя не волнует ничье мнение…Ты хочешь просто отомстить жителем деревни, которые не подали руку помощи несчастной женщине, когда она была больна… - Это неправда. - Ах, да…Я забыл о хозяине таверны, который приютил тебя после ее смерти и старался облегчить страдание… Неужто его помощь была так значима, что оставила в тебе след? - Это вас не касается. Ворен отвернулся, чтобы уйти, но что-то заставило его остановиться. - Нет, это не так… Я прав? Ты считаешь это подачкой, как, например, обглоданная кость для больной собаки. Поэтому ты до сих пор испытываешь злость, даже по отношению к своему спасителю. Парень сжал кулаки и отрицательно покачал головой. - Нет… это неправда. Зал наполнил суховатый, каркающий смех. - А ты уверен в этом? - Да… Голос Ворена был еле слышен и едва не дрожал. - О… я чувствую борьбу в тебе, но поверь, все, что я говорю - правда. Не старайся подавить свой гнев, лучше выпусти его на волю… Отомсти за все, причиненное тебе… - Нет! Я этого не сделаю. - Ты сам осознаешь, что в скором времени сорвешься, ты не сможешь успокоить душу. Но если освободишься от оков, в которые ты заковал себя, то сделаешь первый шаг к успокоению. Ворен склонил голову и разжал кулаки. Увидев это, незнакомец вытащил из-под плаща ладонь. - Если ты согласен, я помогу тебе… Стоит только пожать мне руку. Юноша повернулся и остановил взгляд на собеседнике. Прошел час, и вот… он неуверенно протянул руку и коснулся пальцев незнакомца. Крепко сжав ладонь Ворена, собеседник привстал со скамьи. От резкого движения капюшон упал с головы посетителя, открывая взору обтянутый кожей череп, у которого вместо глаз клубилась чернота, а тонкие губы были растянуты в зловещей улыбке. Ворен попытался выдернуть свою ладонь, но она была, будто в тисках. - Перед тобой откроется другой мир,… ученик. Пробуждение было мучительным. Голова, казалось, раскалывалась пополам, мешая упорядочить мысли, мешая обдумать все то, что приснилось. От сна в душе остался неприятный осадок, от которого невозможно было избавиться. Стон сорвался с губ, потрескавшихся от жажды. Открыв глаза, он заметил, что снова наступила ночь, что было благословением, так как не представлял, как бы двигался вперед под палящим солнцем, от которого не мог спасти даже полумрак леса. Осмотревшись вокруг, Проклятый не мог узнать местности, в которой очутился. Привычные сосны, березы и дубы перемешивались с карликовыми деревьями, которые издалека можно было принять за кусты. Встряхнув головой, он попытался прояснить голову, до сих пор затуманенную болью, но это не помогло. Тогда Проклятый встал и оперся о ствол рядом стоящего дерева. Листва шелестела над головой, успокаивая. Боль потихоньку стала покидать тело, оставляя после себя лишь болезненное ощущение. Оттолкнувшись от опоры, Ворен медленно двинулся в направлении, которого придерживался в конце пути. В голове вновь возник образ парня, потеряно стоявшего перед колдуном. Он мог ощутить его сопротивление, борьбу, проигранную для самого себя. Проклятый не мог осуждать его, так как это был он сам, но и не только поэтому, но и потому, что ему было знакомо чувство обиды за несправедливость, осуществленную с ним, только в это раз осуществленную с … его матерью. Мать… он почти не помнил ее, лишь мог вспомнить смутный образ высокой темноволосой женщины. Горестно вздохнув, Проклятый остановился. Все эти воспоминания все равно не дают ответа на вопрос: что совершил он тогда в доме у женщины? Он даже не мог вспомнить ее лица, лишь помнил плач ребенка и крики, проклятья. Это мгновенье, когда он занес кинжал над ребенком, все время крутится в мозгу, не давая покоя, которого так жаждал тот юноша из… прошлого. Оглянувшись назад, Проклятый задумался, что ему делать. Возвратиться он уже не мог, да и не хотел. Остается только двигаться вперед и еще раз вперед… Ворен не знал, сколько дней уже в пути. Рана на удивление быстро зажила, не оставив за собой даже шрама, а воспоминания… больше не возникали, и он не знал, хорошо это или нет. Проклятый остановился, чтобы перевести дух. Ему было неизвестно, куда он идет и зачем, просто Знал, что надо идти, и не мог противоречить этому. Все чаще в сознание возникал образ эльфийки, которая помогла ему тогда… Проклятый не знал, почему, да и не хотел. Ему просто было приятно видеть ее. Можно сказать, что это единственное живое существо, подавшее ему руку помощи в трудную минуту, если не считать… хозяина таверны, приютившего после смерти матери… Мать… Он несколько раз снова повторил это слово, но оно не вызывало никаких чувств, кроме легкой грусти. Он желал, чтобы ему были вновь доступны те чувства, которые испытывал Ворен, но не мог. Проклятый просто стал старше, мудрее, и это в некоторой степени было лучше, чем то буйство чувств. Склонив голову, Ворен стал прислушиваться к звукам леса: где-то вдалеке запел хор из нескольких голосов лесных певунов, рядом в кустах зашуршал зверь, с ветки на ветку перепрыгивали белки, в лучах света хвосты которых заблестели ярко-оранжевым с серебристым отблеском – они пищали, переговариваясь друг с другом. Один исполин с густой листвой, отблескивающей зеленоватым цветом, склонил ветви к другому, как бы приветствуя своего друга низким поклоном. Проклятый вдохнул свежий воздух, стараясь не думать ни о чем. Это помогло лишь на несколько секунд, а потом все возвратилось и вместе с этим – боль в голове, предзнаменовавшая еще одно видение о прошлом… Ночь опустилась на землю, скрывая под своим покрывалом все вокруг. Лишь вдалеке на постоялом дворе горел одинокий огонь, маня своим светом заблудших путников. Посреди двора стояли две фигуры в темных плащах. Задул пронизывающий холодный ветер, но он не всколыхнул даже полы их накидок. Один из них приблизился к дубовой двери и стукнул медным молотком, приклепанным к ней. Другой же остался на месте, только посильнее закутался в плащ. Луна единственным своим глазом осветила его силуэт. Прошла минута, и вот послышались тяжелые шаги. Дверь отворилась, выпуская на волю свет. Путник склонился к старому человеку и скинул капюшон. Лицо старика озарилась улыбкой, и он сделал проем шире, приглашая войти. Тут же пошевелилась стоящая неподалеку фигура и медленным шагом приблизилась к говорившим. Старик окаменел, не зная, что делать, но собеседник что-то сказал ему, и тот вновь улыбнулся. Через несколько секунд они вошли в помещение. Ворен потер руки, стараясь их согреть, а его наставник присел за тот же столик, за которым впервые с ним и познакомился. Даже спустя столько лет учений, он все равно содрогался, когда видел его – это стало почти привычкой. Скинув плащ, Ворен сел около мастера. Вскоре к ним подошел старик, который суетливо стал выставлять на стол еду. Ворен холодновато его поблагодарил, на что тот удивленно приподнял бровь. - Ворен, я давно тебя не видел. Как раз с того момента, когда ты исчез. Что с тобой было? Где ты пропадал? Мужчина ничего не ответил, лишь молча уставился себе на руки. Послышался шорох и раздался хриплый шепот: - Пришел тот день, когда ты должен доказать, что способен отомстить. Ты можешь сделать это прямо сейчас, начать с него, – и незнакомец кивнул в сторону хозяина таверны. - Я могу тебе помочь. Он взмахнул рукой, и пожилой человек ударился об стену, сбивая столы и стулья на своем пути - такой силы был удар. Его тело упало на пол, придавив своим весом неестественно вывернутую руку. Из его носа потекла струйка крови, скатывавшаяся на пол крупными рубиновыми каплями. Ворен вздрогнул, но не повернулся в их сторону. - Посмотри на его мучения. Смотри же! Ты должен побороть в себе человечность, наконец, снять с себя оковы, которые мешают твоему дальнейшему обучению. Наставник сжал руку в кулак, и пожилой человек стал задыхаться, царапая себе горло в надежде вдохнуть воздух. Ворен встал и, стараясь сохранить самообладание, произнес: - Прекратите, мастер Уторен, я справлюсь сам. - Ну что ж, посмотрим на это – и он сел на скамью, - но дай закончить начатое, - и, протянув руку в сторону владельца постоялого двора, прошептал заклятие. В ту же минуту из его ладони вырвался ярко-красный луч света, который, как петля, охватил шею мужчины, завертев его в воздухе. Тот стонал, дергая руками, стараясь освободиться, но ничего не выходило: они лишь покрылись пятнами, из которых стала сочиться кровь. После нескольких секунд Уторен сделал резкий взмах, и тот сразу же упал на пол. На ладони Ворена стал расцветать ярко-оранжевый цветок. Уторен с любопытством следил за его действиями, а старик со страхом стал отползать к стене. - Цветок мести…мхм, хороший выбор, но слишком для этого существа. Или ты хочешь оказать ему честь? Ничего не ответив, Ворен сосредоточился на заклятие – бутон приобрел более четкие формы, его лепестки обрели легкий карминовый оттенок. Ученик резко обернулся к Уторену, и время, казалось, остановилось. Было видно, как цветок, уже цветок, срывается с руки и летит в сторону наставника, как постепенно опадают лепестки, открывая взору кровавую сердцевину, наточенную, как лезвие гномьего кинжала, нацеленное прямо в сердце противника. Но на своем пути оно врезалось во внезапно появившуюся полупрозрачную преграду, которая покрылась красными трещинами и со звоном опала вниз. - Глупец! Как ты посмел напасть на меня! Подул резкий, пронизывающий до костей ветер, который скинул капюшон с Уторена, открывая его лицо, искаженное в гримасе гнева. Он, приподнявшись со скамьи, медленно, нараспев начал произносить слова заклятия. Ворен подул на свои пальцы и резким движением хлестнул ими в воздухе. С них стали срываться полупрозрачные иглы, постепенно приобретавшие темно-синий цвет. Они прорезали пространство, оставляя за собой медный след, как будто были обагрены кровью. Уторен лишь отмахнулся от них, как недавно от хозяина постоялого двора, и они рассыпались в пыль. Затем он скрестил пальцы перед собой, как бы молясь, и резко выкинул вперед – из земли под ногами ученика начали вылезать зеленоватые, блестящие в лучах свечи, змеи: воздух заполнился их шипением. Ворен отскочил от них, прихватив одну. Она извивалась в его руках, переливаясь красками от светло-зеленого до темно-изумрудного, сияя рубиновыми глазами. Справившись, он кинул ее в Уторена. На середине своего пути змея перевоплотилась в копье. Уторен, наслаждаясь схваткой, остановил копье в полете тягучим порывом ветра и на лету схватил его. Как только пальцы коснулись древка – змея ожила, опутывая руки. Он скинул ее, но ей удалось прокусить ему руку. Прижав палец к небольшим ранам, Уторен с гневом, посмотрел на Ворена. Он приподнял измазанные в своей крови пальцы и потер ими, в ту же минуту капли крови стали медленно превращаться в стаю бесплотных демонов, которые с визгом понеслись в сторону мужчины. Ворен пропустил одного мимо себя, а другого разрезал пополам полупрозрачным лучом, возникшем в руке. Развернувшись, он ударил наискось, разрезая еще одного - их становилось все больше и больше. Ворен просто не успевал… и вот один демон прорвался сквозь оборону и проник в него, парализуя тело. Он с грохотом упал на деревянные половицы. Уторен, наслаждаясь поражением противника, медленно приблизился к нему. Сев около него, он произнес: - Жаль… мне очень жаль, у тебя был потенциал, но ты не захотел его развивать. Ну что ж, как говорится, поднявший меч от меча и погибнет, - и в руках Уторена возник кроваво-красный луч. Приподнявшись, он замахнулся, и…его глаза увеличились от удивления, луч погас, а он сам упал, приземлившись рядом с Вореном. Слегка разминая занемевшие мышцы, мужчина приподнялся и встал перед Утореном, улыбнувшись. - Не всегда, мастер... Я слегка видоизменил ваше излюбленное заклятие Змей и нашел защиту от Демонов парализации, конечно, не очень удачную, так как меня по-настоящему парализовало, но не навсегда, как ожидалось, а на некоторое время. Из уст мастера вырвался еле слышимый вопрос: - Почему? Ворен удивленно приподнял бровь: - Вы меня этому научили: никому не доверять и свою шкуру ценить выше других, а этот человек, - мужчина кивнул в сторону владельца таверны, - лишь был причиной, чтобы напасть на вас. Осмысленное выражение в глазах Уторена стало постепенно угасать, и через некоторое время здание наполнил ветер, который закрутился вокруг Ворена, приподнимая полы его мантии, взъерошивая волосы. Он восхищенно улыбнулся, следя за бушующей стихией. Стало светло как днем. Ворен откинул голову назад и рассмеялся – ярко-красные всполохи впивались ему в тело, доносилось их яростное шипение. Усилившийся ветер влился в Ворена, и все стихло. Слегка шатаясь от переполнявшей его энергии, он посмотрел на пожилого человека. К нему медленно приближалась змея, неизвестно как оставшаяся живой в таком переполохе. Ворен подошел и убил ее, наступив на голову. - Вам лучше не вспоминать, что знали меня раньше. Здесь могут появиться много желающих свести со мной счеты, теперь я стал желанной добычей. А мне нужно набраться еще больше силы для борьбы с ними. Склонив голову, Ворен прошел к двери и остановился в проеме, в тишине раздался его голос: -…Спасибо…спасибо вам. И он исчез в темноте. Открыв глаза, он обнаружил, что вновь наступила ночь - излюбленное время суток. Он встал, разминая занемевшие мышцы. Голова еще кружилась, но не так уж сильно и постепенно проходила тошнота. Встряхнувшись, Проклятый вдохнул воздух, прочищая сознание. В его душе до сих пор бушевали те чувства, которые он испытывал во… сне: боль, гнев, сладость победы, страх и желание еще большего могущества. И именно это настораживало. Он испытал вновь, то неописуемое состояние, когда в него вливалась чужая мощь, сила. Это было восхитительное чувство - чувство превосходства над другими. Оно могло подвигнуть кого угодно на необдуманные поступки. Проклятый не знал, как бы поступил вновь оказавшись в такой ситуации… Может… Нет, на это ему было трудно ответить. Застонав, Ворен ускорил шаг, желая избавиться от всего, что на него навалилось. Ему не хотелось думать над воспоминания, которые нарушали так долго ожидаемый покой. Ему хотелось избавиться от них, но он понимал, что это ключ к тайне, которую так хотелось разгадать. Как он стал таким, каким сейчас есть? И что же случилось тогда, в том доме, что же Ворен мог сотворить? Теперь ему было ясно, почему он хотел совершить то преступление - понимал, но не хотел принять. Это было жестоко, неправильно. Зарычав, Проклятый остановился и ударил рядом стоящее дерево. Его когти погрузились в мякоть, оставляя за собой глубокие порезы - стало намного легче. Громадные деревья вскоре практически полностью сменились карликовыми, а затем вовсе исчезли. Солнце медленно стало заползать на небосклон. Но почему все так случилось, как можно исправить то, чего нельзя. Как ему хотелось отблагодарить старика, сейчас уже умершего, за ту помощь, оказанную ему. Почему Ворен не осознавал ее значимость? Теперь уже поздно – его тело истлевает в земле, холодной, мерзлой земле… Он не жалел, что уничтожил наставника, нет – ему понятен был мотив убийства. Если бы тогда Ворен не решился бы убить учителя, то тот вскоре уничтожил бы его, использовав до этого в своих целях. Колючки кустарников цеплялись за шерсть, заставляя замедлить движение. Проклятый даже был благодарен им за эту передышку. Тогда почему в нем поселилась жалость о содеянном? Он не знал, а хотел ли? Жара, как мягкая перина, окутывала все вокруг, мешая сосредоточиться. Мысли замедляли бег, не укладываясь в логическую цепочку. Заболела вновь голова, боль разрывала на куски, застилая кровавым полотном все вокруг. В нос ударил запах гари, неизвестно откуда взявшийся, а перед глазами вновь стали проявляться очертания небольшой комнаты с печкой в углу… Темный клинок кинжала отсвечивал кровавым в бликах огня. Неподалеку зашевелился ребенок, и стала видна женщина. Одна нога ее была сломана, а лицо исказилось в гримасе боли. Она тянула к Ворену руки и о чем-то молила. - Не трогайте его, прошу вас. Не трогайте, молю! Возьмите меня, но оставьте его в живых. Губы Ворена исказились в злой усмешке. Он медленно покачал головой. Женщина закричала, приподнимаясь на ноги, стараясь доползти до кроватки. Нога ее подломилась и стала видна белая кость. Она, упав на спину, заплакала, закрывая лицо руками. Затем взглянула в глаза Ворена. Он испугался ее безумного взгляда и слегка отшатнулся. Но затем, разозлившись на себя, оттолкнул ногой и повернулся к кровати. Женщина вцепилась обожженными руками в мантию, таща ее на себя. - Прошу вас… Он почувствовал дым, огонь охватил все вокруг, лишь заклятие защищало его от бушующего пламени. Перед ним в кровати лежал ребенок, который плакал, испугавшись раздававшихся вокруг резких звуков. Его маленькие ручки и ножки стучали по покрывалу, лицо покраснело и исказилось в страдальческой гримасе. В руках, в человеческих руках, Проклятый держал кинжал с изогнутым черным лезвием, нацеленным в сердце дитя. Руки задрожали, он понимал, что должен это сделать, но никак не мог. Сжав зубы, Проклятый замахнулся, и клинок вонзился в сердце младенца. Раздался пронзительный вопль, который резко стих. Кровь омыла кинжал и руки Ворена. Закричав, женщина схватила лежавший около нее кусок стекла и порезала себе вены, тягучая жидкость медленно потекла по рукам. Ворен, не видя перед собой ничего, смотрел на клинок, к нему постепенно приходило осознание того, что совершил. Измазав пальцы в своей крови, женщина стала чертить в воздухе символы, которые стали приобретать темно-красные очертания. Ее истерический шепот, казалось, раздавался в голове, заглушая все окружающие звуки. - Кровь невинного стань проклятьем для убийцы. Дай ему звериный облик, чтоб убит он был своими, чтоб познал он в волчьей шкуре муки Эрга (8). Чтоб не знал, где ложь и правда, чтоб забыл, кто есть по правде. И любить не мог в помине. Руки Ворена стали покрываться шерстью, а все тело скорчилось от мучительной боли. Он закричал, ощущая, как разрывается на спине мантия, как сгибаются в коленях ноги, а ногти превращаются в когти, как ломаются ребра, как гаснет заклинание щита и огонь охватывает тело. Это боль выжигала сознание, не оставляя после себя ничего, лишь пустоту. Стало не хватать воздуха, и слезы потекли из глаз… Проклятый завыл, впиваясь когтями в землю. Нет, это не могло быть, не могло… Он рвал на себе шерсть, оставляя глубокие порезы. Ужас того, что совершил, заполнило сознание. Он бился в агонии, стараясь забыть, но не мог. Это мгновение было будто выжжено в мозгу каленым железом. Он побежал… бежал до тех пор, пока хватило сил, продолжая выть на луну… Его глаза, голубоватые глаза… Как он посмел, как посмел. Проклятый в бессилии упал. Слезы, горючие слезы потекли по щекам. Ему больше нет прощения, и, заплатив долг, который он задолжал перед этим миром, должен будет умереть. Свернувшись в калачик, Ворен горько плакал, а луна равнодушно освещала все вокруг своим призрачным светом. Он теперь знал, что ему нужно делать. 11 Глава Заговор раскрыт Королевство Дарн, город-столица Дарн *** Поправив юбки, девушка спешила по коридору дворца, чьи потолки подпирались черными мраморными колоннами, вздымавшимися вверх. Звуки ее шагов гулко отражались от белого мраморного пола, обрамленного по краям черным орнаментом. Подойдя к дубовым дверям, она, пригладив взлохмаченные волосы и сдержав рвущийся из груди смех, постучала, нервно теребя подол юбки. Дверь отворилась, и в проеме показалась голова эльфа, его золотистые волосы волнами спадали на плечи и лоб, придавая мальчишеский вид. Улыбнувшись молоденькой служанке, он пропустил ее в комнату. Тряхнув головой, она оглядела помещение, которое было заполнено солнечным светом, сочившимся сквозь два не зашторенных окна, выходящих на внутренний двор. Ее ноги утонули в темно-зеленом ковре, привезенном из самого Марата. Широкая дубовая кровать была застелена изумрудного цвета покрывалом, скрывая от взора служанки шелковые простыни белоснежного расцвета. Стены комнаты были завешаны гобеленами с изображением очень давней битвы между дарнийскими солдатами и маратскими воинами. Около камина в углу располагался письменный стол из красного дерева. Вдохнув освежающий воздух, который просачивался из распахнутых окон, девушка обернулась к эльфу. Тот, облокотившись о стену, посматривал на нее сквозь полуопущенные ресницы. - Господин Артио… Взлохматив волосы, эльф произнес: - Можешь звать меня просто Артио. Служанка смущенно улыбнулась, отчего на щеках появились очаровательные ямочки. Артио подошел к ней и, обняв за талию, запечатлел на пухлых розовых губках легкий поцелуй. Сжав его за плечи, она откинула назад голову, открывая свою белоснежную шею. Наклонившись, Артио провел влажную дорожку от щеки до ложбинки между грудей. Когда он положил ладонь ей на бедро, раздался уверенный стук в дверь. Не обратив на него внимания, эльф нежно сжал ее за плечо, спуская с него рукав льняной блузки. Стук повторился – Артио оторвался от девушки и, нежно улыбнувшись, отворил дверь. На пороге стоял худощавый мужчина в темно-коричневом камзоле. Его посеребренные волосы были перевязаны бежевой лентой. Заметив служанку с взлохмаченными волосами, с приспущенной блузкой, он обернулся к эльфу. Тот внимательно смотрел на него, ожидая пояснений. - Простите…хмм…Вас вызывают на аудиенцию Его Величество Дроган. Прошу следовать за мной. Вновь улыбнувшись служанке, Артио вышел вслед за посыльным. Их путь лежал через многочисленные переплетения коридоров, пока, наконец, они не остановились перед огромными дубовыми дверями с массивными золотыми ручками в форме головы дракона. Прокашлявшись, мужчина хотел уже громогласно произнести установленные порядком слова, как дверь отворилась. На пороге показался рыцарь, облаченный в придворные серебряные доспехи, державший правую руку на рукояти полуторного меча. В левой полусогнутой руке – шлем с поднятым забралом. Его голос прогрохотал в тишине зала, придавливая всех окружающих своими отзвуками к земле: - Вы можете войти. Посыльный отошел в сторону и пропустил Артио вперед. Около трона стоял уже знакомый ему человек, только теперь в ярко-оранжевом камзоле и в облегающих красных штанах. Его коротко стриженные волосы отливали в лучах солнца темно-красным. Изредка среди волос проблескивали золотистые пряди. Шут, стараясь привлечь внимание его величества Дрогана, то склонялся в карикатурном поклоне, то делал резкий взмах рукой, и из его пальцев вылетал то голубь, то шаловливая бабочка, изредка вызывая легкую улыбку на губах монарха, который задумчиво всматривался в мозаичное изображение на полу. Заметив Артио, склонившего голову в знак приветствия, он встал со своего трона и подозвал к себе. Кивнув головой в сторону шута, Дроган произнес: - Ты можешь идти, Карданело. Мужчина, на мгновение замешкавшись, поклонился и стал задом пятиться к выходу, при этом зло взглянув на эльфа. Передернув плечами, Артио обратил свой взор на короля. Когда до него донесся звук закрывшейся двери, он произнес: - Вы звали меня, Ваше Высочество? Дроган приветливо улыбнулся и согласно кивнул головой, отчего темные кудри упали на лоб. Его мускулистые ноги обтягивали черные штаны и были обуты в темно-коричневые ботфорты. Различие же с прошлым образом, когда он его видел, составляло в том, что теперь Дроган был одет в простую рубашку из хлопка, без кружев. - Да… мне нужно, чтобы ты немедля отправился с донесением о заговоре к своему королю, передав ему вот это послание и подарок, лично от меня. Артио, не позволяя себе высказать свой вопрос вслух, лишь вопросительно приподнял бровь. Загадочно улыбнувшись, Дроган отвязал с пояса кошель и кинул его эльфу. - Только за подарком надо заехать в таверну «Приют для путника». Передашь хозяину этот кошель и скажешь, что от Босяка - он поймет и то, что принесет, будет даром для Тимриэля. Артио поклонился, сдерживая свое разыгравшееся любопытство. - Можете на меня положиться. Город встретил его гамом голосов, гулким перестуком копыт по каменной мостовой, различными запахами, вихрем красок. Широкая главная улица, идущая от дворца, по краям которой были высажены ряды могучих деревьев, вскоре сужалась, разделяясь на различные переулки. На них ютились двухэтажные – трехэтажные белые каменные домики, чьи балконы, увитые в это время года виноградными лозами, выходили на главную площадь. Крыши их, на которых приютились многочисленные стайки голубей, были покрыты темно-коричневой черепицей. Площадь была предназначена для оглашения законов, объявлений. В центре площади размещался столб, на котором вывешивались портреты различных преступников и назначенные за них награды, также на площади устраивались праздничные концерты при участии королевских менестрелей, развлекающих народ. Существовала также и другая площадь, которая пользовалась дурной славой – на ней происходили казни преступников и предателей короны. Оторвавшись от идущего впереди Артио, Ильтис вспугнул птиц, подбирающих хлебные крошки с камней, решив с ними поиграть. Обиженно заржав, он вновь вернулся к Артио, который, заметив это, засмеялся, огласив окрестности своим звонким смехом. - Не маловаты ли они для игр с тобой, мой друг Ильтис? Вновь обиженно заржав, конь ткнул эльфа в плечо, чуть не сбив его с ног. Артио поднял руки вверх и, смеясь, покачал головой. - Сдаюсь, мой друг…сдаюсь… ммх… Меня волнует одно, что же это за подарок, который поручил забрать его высочество Дроган. Фыркнув, Ильтис стал оглядываться по сторонам в поисках зелени. Заметив росшее около одноэтажного здания маленькое еще молоденькое дерево, поспешил к нему. На улицах сновали различного вида люди: можно было заметить нищих, стоявших около стен и причитающих над своей судьбой. Артио, схватив коня за уздцы, слегка дернул за них, отрицательно качая головой. - Нет, лучше будь рядом. Переулки, радующие своей чистотой, сменились грязными, издающими неприятный запах улицами. Стены зданий здесь были серо-бурого цвета, и среди прохожих можно было различить женщин, девушек довольно легкого поведения, детей в лохмотьях, которые играли с ободранным котом, мусор, лежавший на окраинах переулков. Но скрашивала всю эту картину густая зелень деревьев, придающая более-менее благородный вид этой улице. И вот вскоре перед Артио показалось двухэтажное строение, вывеска над дверью которого гласила «Приют для путников». Эльф, удивленно оглянувшись, тихо прошептал: - Что же это за подарок? Дорогу ему преградил мальчишка лет восьми, улыбавшийся во весь рот, открывая взору свои двенадцать зубов. - Господин, давайте мне своего коня – я его отведу в конюшню. Артио, внимательно вглядевшись в глаза мальчика, кинул ему поводья. - Будь поласковей с мальчишкой Ильтис – не покусай. Мальчик, боязливо отодвинувшись в сторону, повел коня. Ильтис обернулся в сторону Артио и сердито фыркнул. Войдя под своды таверны, эльф оказался в большом помещении, уставленном деревянными столами и бочками, заменяющими табуретки. Среди столов сновали дородные служанки, разносящие выпивку и еду посетителям, среди которых можно было различить как людей благородной крови, так и разбойничьей наружности. Когда одну из девушек щипал выпивший посетитель, она вскрикивала, а затем давала пощечину. Это, на удивление, не сердило заседателей, а, наоборот, вызывало смех, как окружающих, так и самого несчастного. В отдаленном углу стоял дородный человек. Его лысоватая макушка отблескивала в лучах ста свечей светильника, подвешенного под потолком. Он изредка покрикивал на мальчишек лет от семи до двенадцати, которые протирали тряпкой опустевшие столы и мыли пол. Можно было заметить также здорового парня, расположившегося в другом дальнем углу зала – он выталкивал на улицу уж сильно подвыпивших заседателей. От этого зал наполнялся бранными словами, выкриками. Этот метод применялся как с представителями благородной крови, так и с беднотой. Таверну наполняли звуки лиры да приглушенный голос барда, сидящего на импровизированной сцене. Пение его перекрывали пьяные возгласы, хотя среди присутствующих можно было заметить тех, кто внимал его словам. «Бесстрастен, как и прежде Шепот ваш – как ни пленителен, он не ласкает слуха, Незнающего трепетаний духа. Она так холодна, печать уста Навеки льдом сковала. Увы, ее душа не так чиста… Один, но страшный грех она познала. А вы так влюблены, вам дела нет, Что мукам обречен сей образ милый, Блуждающий над собственной могилой, Оплакивая свой собственный скелет. О, вы, печальный влюбчивый поэт Не возмущайте горького покоя. Ей в песнях ваших облегченье нет - давно она презрела все земное…» (9) Прислушиваясь к пению, Артио медленно стал пробираться к хозяину, лавируя между столами. Служанка задела его подолом юбки и улыбнулась. Эльф, не обратив внимания, вскоре добрался до владельца сей обители, который с любопытством наблюдал за его продвижением. Дойдя до него, Артио произнес: - Простите… - Коран Мереи. - Коран, меня просил Босяк передать вам вот это. Он хочет получить то, что и всегда. Мереи, улыбнувшись и поймав кошель, развязал на нем завязки. Затем взвесил и высыпал содержимое себе на руку – на его ладони расположились зерна, размером с ноготь на большом пальце – это были орхотские орехи (10). После чего он быстро снял фартук и, кинув его одному из ребят, поспешил в комнату, ведущую в погреб. Вскоре он появился, держа что-то завернутое в льняную ткань. Артио вопросительно приподнял бровь: - Что это? Коран удивленно посмотрел на него: - Вы не знаете? Артио, понимая, что сказал глупость, попытался исправить ситуацию: - Нет… Босяк не сообщал мне этого. - Да…он любит удивлять своих товарищей. Хмыкнув, Коран развернул ткань, и в его руках оказалась старинная бутыль вина, покрытая паутиной. - Это вино?! - А вы что думали? Это вино самого лучшего качества, которое может встретиться в этом мире, и плата за него соответствующая. Артио улыбнулся и вышел на двор, где тот же самый мальчонок вел под уздцы Ильтиса. Кинув ему три медяка, эльф вскочил на коня и выехал за пределы столицы. Лес встретил его прохладой и успокаивающим шелестом листвы и пением птиц. Было так приятно окунуться в первозданную красоту природы, убежав наконец от гама людского города. Погладив Ильтиса по гриве, Артио оглянулся, примечая различный шорох и движения в полумраке. Перед ним мелькали деревья, слегка отличающиеся от своих представителей в лесах эльфов тем, что были мелковаты, к тому же в некоторых местах людского леса были проплешины – хотя нужно сказать, что он приобрел вид намного лучший, когда к власти пришел нынешний король Дарна, его высочество Дроган. Оглянувшись назад, эльф заметил, что отъехал от города на большое расстояние, что вселило в его душу волнение: так сильно хотелось оказаться в своем королевстве, в своем доме. Он пришпорил коня и ускорил движение, держась в направлении реки Крифт. Она являлась как бы границей, разделяющей людское государство от эльфийского. Внезапно дорогу преградили четыре человека, лица которых были скрыты под маской. - Господин, мы просим слезть вас с коня и отдать все имеющееся при вас. Эльф приветливо улыбнулся и произнес: - Вы, господа, видимо ошиблись – я не тот, за кого вы меня принимаете. - Повторять мы больше не будем – слезайте, а то вам не поздоровится. Артио соскочил с лошади и положил ладонь на рукоять меча. - Вам нужно будет постараться, чтоб забрать то, что не принадлежит ни мне, ни вам. Хлопнув Ильтиса по крупу, чтобы тот умчался вглубь леса, подальше от этого места, эльф стал ждать атаки. Они стали нападать поочередно, парами. Звон стали огласил окрестности, вспугивая мелких зверей, птиц. «Несущий смерть» вновь запел свою песнь, заставляя врага танцевать под свою музыку. Бандиты не успевали атаковать, как их выпады были уже отражены, и на них сыпался град новых ударов. Один из нападающих ударил наискось, отразив его удар, эльф нанес свой – бандит упал бездыханным трупом под ноги. Остальные трое начали наносить бессмысленные удары лишь для того, чтоб отвлечь внимание Артио. Почувствовав, что что-то не так, он обернулся и заметил, как невдалеке мелькнула фигура, задевавшая плащом ветки деревьев, заметил, как пространство около него прорезает стрела, которую едва сумел отбить. Тело поглотила жгучая боль и заполнила сознание. По шее потекла струя крови, отчего рубаха под кирасой прилипла к телу. Оглянувшись, Артио заметил разбойника, стоящего с окровавленным кинжалом в одной руке и мечом в другой. Гнев позволил Артио сделать рывок вперед и поразить ничего не подозревающего врага. После чего эльф провалился в темноту. Посмотрев на мертвого товарища, бандит наклонился, чтобы забрать меч Артио, но тот рассыпался в пыль. *** Карданело слегка наклонился вперед, вглядываясь в свое отражение в зеркале. На нем был светло-зеленый камзол, сочетающийся с ярко-желтыми штанами, а волосы переливались золотистым сиянием. Снова оправив камзол, он покрутился вокруг зеркала, желая увидеть себя всего. От этого занятия отвлек резкий стук в дверь. Он обернулся и произнес: - Можете войти. Дверь отворилась, и на пороге показался худой мужчина, одетый полностью во все черное. Карданело побледнел, затем быстро подбежал к двери, оттолкнув при этом гостя, и выглянул. Прошло несколько секунд перед тем, когда его голова вновь оказалась в помещении, где и тело. Он повернулся к мужчине и прошипел: - Дурак, зачем ты явился прямо во дворец? Тебя могли заметить, а мне сейчас нежелательны подозрения. Думай перед тем, как что-то делать! - после чего, немного успокоившись, шут прошептал. - Какую весть ты принес? Собеседник поклонился. - Он был убит, как и вы приказывали. - Что при нем было? - Вот, что. Карданело с любопытством оглядел бутыль вина, чихнув, поставил ее на стол и обратил свое внимание на конверт с личной печатью его величества Дрогана, после чего кинул кошель с деньгами гостю. - Ты свободен – можешь идти. Еще раз поклонившись, мужчина удалился. Карданело прочитал письмо и улыбнулся, затем подошел к камину и кинул его туда. Язычки пламени быстро принялись за пищу. В дверь вновь постучали. Вздрогнув, шут прокричал: - Можете войти! Дверь отскочила в сторону, и в комнату ворвались четверо рыцарей. За ними появился маленький худощавый человек в темно-серой мантии. Кивнув головой Карданело, он проговорил: - Карданело де Ортано, вы арестованы вследствие признаний ваших соучастников в том, что вы участвовали в заговоре против короля. Вам лучше не оказывать сопротивления и пройти за мной. Карданело побледнел, его нижняя губа нервно затряслась, а голос показался окружающим, как писк испуганной мыши. - Я невиновен! Я требую встречи с его величеством королем Дарна Дроганом! Ухмыльнувшись, глашатай произнес: - Вы встретись с ним – на плахе! Уведите его, пока он не скончался здесь от страха. Когда Карданело провожали мимо глашатая, тот отошел в сторону и брезгливо сморщил губы. Худощавый мужчина в последний раз оглянулся по сторонам и вышел из комнаты, не заметив в камине оставшийся кусок от сожженного письма. 12 Глава Пролитая кровь Земли кочевников, пустыня Доран Кредо Истрем *** Ночь покрывала землю, принося ей успокоение от дневной жары. Деревья вокруг постепенно превратились в колючие кустарники, и лошади стали ступать по сухому песку, поднимая в воздух облака пыли. Клем чихнул и вытер нос рукавом, посмотрев при этом на Грога. Вскоре к ним подъехала Киа, чьи рыжие волосы были заплетены в косы и закреплены на голове деревянными палочками. Нахмурив брови, она вгляделась вдаль, где виднелись бескрайние просторы пустыни, освещенные серебристым сиянием. Тишину наполняли причудливые басовые звуки, издаваемые дюнами: казалось, они исполняют древнюю песню, наполненную скорбью и печалью по погибшим воинам, по поселениям, потерянным источникам жизни. Киа взглянула в небеса и почувствовала, как душу наполняет необъяснимая грусть. Она не понимала ее причины, но одиночество поглощало, не оставляя места ни для чего другого. - Доран Кредо Истрем… Это прозвучала так тихо, что, казалось, было принесено ветром, обдувавшим лицо. Грог повернулся в сторону Киа и удивленно посмотрел на нее. - Ты знаешь? - Что? Грог вновь посмотрел на дюны. - Доран Кредо Истрем - это название этого места – места скорби и печали, опустошенности. В переводе с древнего общего языка это означает «Долина Потерянных Духов». Клем достал флягу и отпил из нее глоток. Грог, заметив это, покачал головой. - Клем, сейчас самое важное для нас – это вода. В этой пустыни будет невозможно наполнить флягу, пока мы не доберемся до близлежащего оазиса. Рыжебородый гном нахмурил брови и кивнул головой в знак понимания.Спрыгнув на землю и подняв большое облако пыли, Грог придержал коня за узды. - Мы остановимся здесь. Я понимаю, что это необдуманно - двигаться днем по пустыни, но другого выхода нет: наши кони слишком устали от выматывающей скачки. Вскоре в темноте зажегся неяркий огонь, отбрасывающий тени на засохшие кусты. Около него сидело два гнома и эльфийка, протянувшие руки к его теплу. Вглядываясь в танец огня, Киа прошептала: - Почему эта пустыня получила название «Долина Потерянных духов»? Дунув на руки, чтобы они согрелись в наступающем холоде, Грог произнес: - Некогда здесь были цветущие сады. Место было столь красивым, что отовсюду все представители народов, кроме, конечно, злобных гоблинов - так как известно, что они равнодушны к красоте - приезжали сюда, чтобы узреть его. Это были столь давние времена, что о них можно узнать только в легендах, да и то половину событий лишь вымысел. Два воющих королевства боролись за эту территорию, что, конечно, привело к кровопролитию. Земли окропились кровью в таком количестве, что не могли больше принимать ее в себя. Она выжигала все на свете, оставляя за собой только песок, обрекая всех на смерть. Изредка здесь можно увидеть города-призраки – остатки былого могущества - да духов, бродящих здесь в поисках своих боевых товарищей, своих семей. Ужиться на этих территориях смог лишь кочевой народ, живущий тем, что переходит от одного оазиса к другому. С ними никто не имеет дело, хотя… нет, я не прав, их используют как наемников. Встреча с ними для нас нежелательна. Мы будем избегать основных троп, которыми они пользуются. Сжав пальцы, Киа улеглась на подстилку, смотря на большие звезды. По разные стороны от нее улеглись Грог и Клем. Ее разбудил теплый ветерок, теребивший волосы. Она открыла глаза и ахнула от удивления: солнце еще не взошло на небосклон, а все вокруг было заполнено дивными цветами, истончавшими удивительный аромат. Привстав и стараясь не разбудить своих товарищей, она подошла к одному из кустов и наклонилась над цветком. Его нежные лепестки ласкали пальцы, как будто касалась шелка. Бабочка с темными, как ночь крыльями, присела на палец. Она часто махала ими, создавая дивные узоры. Киа засмеялась, и ее звонкий смех наполнил воздух. Она резко встала с колен - бабочка взлетела ввысь, касаясь своими крыльями лица. Душу Киа наполнила умиротворение и необъяснимое веселье. Она закружилась, распростерши руки в разные стороны. От резкого движения заколки выпали из прически, и волосы волной упали на плечи. Она откинула голову назад, вглядываясь в розовеющее небо, в котором еще была различима бледноликая луна. От переполнявших чувств Киа запела, приплясывая в такт музыке. От звуков ее голоса проснулся Грог, а Клем все так же храпел, не замечая ничего вокруг. Обернувшись к гному, эльфийка улыбнулась и ее глаза, как звезды, заблестели на лице. Грог не смог сдержать ответную улыбку. Остановившись на мгновение, Киа показала на цветки. - Посмотри. Как это прекрасно, даже в этом мрачном месте есть надежда на спасение. - Ты права - эти цветки называют Кинниликус, что и означает «Надежда». - Вера… теперь я верю, что мы доберемся до Мирита. Грог засмеялся. - А ты не верила? - Нет, даже сейчас меня мучают предчувствия – они не предвещают ничего хорошего. Эльфийка склонила голову и тяжело вздохнула. Грог хотел встать и успокоить Киа, но она вскинула голову и вновь улыбнулась. - Все будет в порядке, не так ли, Грог? - Да, ты права. Я сделаю все, чтобы ты добралась до Мирита живой и здоровой. Киа отрицательно покачала головой, а затем уверенно произнесла: - Мы Грог, мы. Гном улыбнулся и согласно кивнул. Получив желаемое подтверждение, Киа вновь посмотрела в небо. - Нам пора двигаться в путь, мы сможем преодолеть две трети пути до того момента, как наступит жара. - Ты права, Киа, я сейчас разбужу Клема, а ты пойди, запряги лошадей. Погладив коня по мягким ноздрям, эльфийка, чтоб успокоить его, начала насвистывать мелодию. Она боялась за Грога и Клема, боялась их потерять и не знала, как защитить, если не в силах даже защитить себя. На сердце стало тяжело – казалось, ее окружили стены комнаты, из которой нет выхода. Чтоб не беспокоить своих друзей пустыми предчувствиями, она притворялась, что все в порядке, хотя боялась, что каждый вздох может быть последним. Вдруг в душе с новой силой вспыхнуло чувство опасности, которое тут же было заглушено резкой болью в правом плече. Стало не хватать воздуха, спустя еще несколько мгновений, боль пронзила ногу, а затем все прекратилось. Лишь мелкая дрожь в теле, да некая пустота в душе осталась в память о том, что случилось. «Это все, наверное, нервы…» - Киа закрыла глаза, устало вздохнула и, пригладив взлохмаченные волосы, принялась за поручение, данное ей Грогом. Оглянувшись, она заметила, как гномы о чем-то спорят, и это вызвало искреннюю улыбку на лице. При ее появлении они замолчали, что обеспокоило Киа. - Что-то случилось? Нахмурив брови, Клем отрицательно покачал головой, а Грог ответил: - Нет, все в порядке – нам пора выдвигаться в путь. Затоптав остатки костра и засыпав песком, Грог, Клем и Киа вскочили на коней. Пришпорив их, они медленно начали свой путь. Казалось, все замерло - каждый новый день был похож на прошедший. Киа потеряла им счет, жара измучила не только тело, но и душу. Пот стекал по лицу, оставляя солоноватый привкус на губах. Вода заканчивалась, а оазиса все не было видно. Облизнув пересохшие губы, эльфийка почувствовала, как перед глазами появились круги, и нельзя было разглядеть, что впереди. Локоны, вырвавшиеся из заколотых волос, прилипли к шее. Ткань, замотанная на голове, совсем не защищала от жары. Хотелось очень сильно пить, но она понимала, что каждая капля воды сейчас на большом счету. Она посмотрела на спину Грога и, как могла, ускорила движение своего коня, несмотря на то, что он так же устал, как и хозяйка. Позади, так же понурив голову, двигалась кобыла Клема, да и он сам ничем не отличался от нее. Грог остановился около колючего растения и подал знак остановиться другим. Затем слез с коня и приблизился к нему. До Киа доносились некоторые слова, которые он шептал себе под нос: - Прошу тебя, Кровам, пусть я окажусь прав. Помоги взывающему к тебе. Киа покачала головой, боясь, что сознание Грога помутилось из-за жары. Достав меч, гном размахнулся и разрубил растение пополам. В разные стороны брызнули капли сока. Грог зачерпнул жидкости и припал к ней губами. Через секунду его лицо осветила измученная, но счастливая улыбка: - Я оказался прав. Это растение, - он указал на то, что было перед ним, – получило название Этнелекус из-за своей способности запасать воду и тем самым получать возможность выживать в самых засушливых местах. Клем, быстро бери фляги с водой и наполни их до краев, а ты, Киа, подойди, попей. Клем радостно соскочил с лошади и, разрубив еще один этнелекус, стал набирать воду. Эльфийка благодарно улыбнулась Грогу, зачерпнула жидкость и стала ее пить. Сок стекал по губам, оставляя во рту слегка сладковатый привкус. К Киа вернулись силы, и она даже сумела снова рассмеяться. Морщины на лице Грога и Клема, казалось, разгладились, и на их лицах тоже появилась улыбки. Киа посмотрела на Грога и произнесла: - Нам повезло, что ты любил читать книги. Пожав плечами, гном ответил: - Я всегда думал, что это пригодится, особенно для путешественника, коим я хотел стать и стал. Отдохнув еще немного, путники вновь продолжили путешествие. С каждой секундой беспокойство Киа увеличивалось, все чаще она стала оборачиваться назад. Клем заметил это и попытался успокоить ее, но ничего не получилось. Наоборот, она стала нервничать еще больше. Теперь уж Грог забеспокоился. - Киа, что с тобой? Еще раз обернувшись назад, а потом вновь посмотрев перед собой, эльфийка произнесла, чувствуя, как страх сжимает сердце. - Что-то должно произойти, но я не знаю что. И это пугает больше всего. Грог отрицательно покачал головой. - Ничего страшного не может случиться, мы оторвались от преследователей и набрали воды, все страшное позади. Это все из-за переутомления. - Нет, нет. Я так не думаю. Клем посмотрел на Киа, а затем на Грога и прошептал: - Я согласен с Киа, что-то должно случиться. Я доверяю ее чувствам. - Ну, раз так, то… Не успел Грог договорить, как им преградил дорогу отряд кочевников. Их низкорослые тонкокостные кони нервно вспарывали землю копытами. Гном удивленно посмотрел на эльфийку, не понимая, как могло случиться так, что он не заметил их приближения. Подняв руку, один из отряда соскочил на землю. Следом за ним соскочили и другие. Из чего стало ясно, что смуглый, худощавый мужчина с орлиным носом являлся их предводителем. Среди них так же привлекал внимание человек в коричневых одеяниях. Он делал пасы руками и что-то шептал себе под нос. Сделав приглашающий жест, кочевник остановился в метре от Грога. Понимая, что неразумно выражать неуважение, Грог соскочил с коня. Киа последовала за гномом, но при этом не убирала руки с рукояти меча и настороженно наблюдала за шаманом. Клем сдвинул топорище на спине таким образом, чтобы удобней было выхватить его и тоже слез с коня. Держа скакуна на поводу, Грог приблизился к вожаку. Тот, склонив голову, произнес: - Меня зовут Илбар из клана Урбан, а тебя, путник, встретившийся нам на пути? Повторив его жест, гном ответил: - Грог из клана Ракун, что в переводе с гномьего означает «Мудрый». - Значит, ты должен понять разумность моего предложения. - Зависит от того, что ты предложишь, вождь. - У вас находится то, что нужно мне. - Что же, Илбар из клана Урбан? - Эльфийка. - Что? Грог схватился за рукоять, гневно блестя глазами, но через мгновение, успокоившись, напряженно застыл, ожидая то, что скажет Илбар. - Вы с товарищем сможете спокойно пройти через пустыню, в проводники я дам вам одного из своего отряда, а если нет, то вы погибнете, и мы в любом случае заполучим то, что хотим. Гном, стараясь подавить гнев, произнес: - Может, мы договоримся. Илбар отрицательно покачал головой: - Мы свое слово ценим выше золота. - Мы не позволим забрать эльфийку. - Почему-то я так и думал. Илбар кивнул головой и поднял руку, подавая сигнал своим воинам. Как только его рука опустилась на рукоять, все кочевники, кроме шамана уже стояли наизготовку. Киа выхватила меч, приготовившись к нападению. Клем, размяв ноги, вытащил топор. Казалось, время остановилось, никто не решался напасть первым. Но вскоре атаковал один из кочевников, сделав выпад вперед. Киа, отскочив, покрепче перехватила рукоять и, плавно переступая ногами, стала обходить его со стороны. На Клема навалились двое, чередуя свои удары. Он полностью вошел в защиту, выискивая ошибки нападающих. Грог, сделав ложный замах справа, произвел выпад вперед. Илбар, уйдя из-под удара, застыл в напряжении, ожидая следующего выпада. Клем обнаружил ошибку и воткнул меч в живот одному из кочевников, когда тот замахнулся для удара. Но не смог уйти из-под удара другого атакующего - теплая кровь стекала по плечу, из-за чего рубашка под кожаным панцирем прилипла к телу. Киа, когда кочевник ударил сверху вниз наискось, припала на правую ногу и ударила его в живот, тот пошатнулся и упал. Наклонившись, чтоб убить его, Киа услышала позади себя шаги и отскочила в сторону, как раз вовремя - меч еще одного нападающего вонзился в живот своего товарища. Кровь брызнула в разные стороны и заляпала одежду эльфийки и кочевника, вынимающего клинок из товарища. Быстрее, чем молния, Киа замахнулась и опустила меч ему на голову, вскоре тело упало на землю. Обернувшись, она обнаружила, что к ней приближается еще один противник, а два других дерутся с Клемом. Отскочив, Грог стал внимательно вглядываться в глаза своего противника, пытаясь опередить его следующий шаг. Илбар развернулся и ударил Грога с плеча. Отбив атаку гном, крутанул меч в руках и нанес удар наискось. Илбару едва удалось спастись от грозившей ему смерти. Когда гном хотел сделать еще один выпад, то увидел улыбку на лице Илбара. Поняв, что это означает, он отскочил, и меч воина Илбара прорезал лишь воздух. Воин нанес удар сверху вниз, Клем припав на правую ногу, перекатился вбок - меч нападающего ранил рядом стоящего своего напарника, разрубая от плеча до талии. Киа, отбив выпад, заметила, как шаман делает какие-то пасы рукой. С ней стало что-то происходить, как тогда с лисенком. Она оцепенела, перед глазами был только шаман. Из уст потекли слова, вонзающиеся в тело врагов ледяными иглами. Шаман в страхе зажал руками уши, пытаясь защититься. Киа почувствовала, как ее наполняет холод, который затем вылился на окружающих. Она развела руки в разные стороны, даже не осознавая, что делает. В потяжелевшем воздухе раздался визгливый крик колдующего человека: - Глупцы, остановите эльфийку! Не дайте ей до конца произнести слова! Киа откинула голову назад, упиваясь силой, открывшейся перед ней, но затем наступила тьма. Тело эльфийки медленно опадало на землю. Над ней стоял один из воинов, его лицо исказила удовлетворенная ухмылка. Заметив, что девушка упала, Клем отбился от атаки и, сделав кувырок вперед, попытался пробиться к эльфийке. Но не успел - быстрей его оказался Илбар, он приставил клинок к горлу Киа и приказал: - Бросьте оружие, или эльфийка погибнет. Грог сжал крепче рукоять меча и со злостью посмотрел на вождя одного из племени кочевников. Клем, заметив сопротивление товарища, произнес: - Грог, прошу, будь разумным, делай, как он говорит, Киа должна остаться в живых. Гном разжал пальцы, и меч упал на землю, поднимая в воздух облака пыли. Клем поступил так же. Оставшиеся в живых по приказу вождя, боязливо приблизились к ним и подобрали оружие. - Даже не думайте, о том, чтобы попытаться освободить эльфийку. Связав Киа руки и ноги, Илбар забросил ее на круп лошади и сам сел на седло. Кивнув на гномов, он произнес воинам: - Сделайте, что должны, а потом присоединяйтесь ко мне. Ударив коня в бока, он направился в ту сторону, откуда приехали гномы. Тело ломило от боли, когда Киа открыла глаза, всматриваясь в небо. В горле пересохло, и губы потрескались от жары. Она лежала невдалеке от расположившегося на отдых отряда. Они о чем-то горячо спорили, но с того места, где она была, ничего не было слышно. Когда же Киа резко села, голова закружилась. Эльфийка закрыла глаза, стараясь прийти в себя. Поблизости послышался шорох: кто-то остановился перед ней. Открыв глаза, она заметила кочевника, поросшего жесткой щетиной. Его лицо было покрыто шрамами, а когда он улыбнулся, оказалось, что нескольких зубов у него не хватает. Он наклонился над эльфийкой и дернул за веревку, связывающей руки и одну из лодыжек. Подняв ее с земли и прижав к себе, он стал грубо шарить по телу. Эльфийка стала вырываться из его объятий, от этого он разъярился и ударил по лицу. Киа упала на землю, ощущая на губах солоновато-металлический привкус. Она гневно сверкнула на него глазами, стараясь скрыть то, что ей стало страшно. Ухмыльнувшись, воин вновь поднял эльфийку и произнес: - Люблю строптивых, нравится смотреть потом, когда они лижут мне ноги. Эльфийка плюнула ему в лицо, за что получила новую пощечину. Перед глазами все закружилось. Кочевник наклонился и впился грубым поцелуем ей в губы, причиняя боль. Киа отклонив тело назад, ударила ему в пах. Когда он согнулся от невыносимой боли, ударила в лицо, отчего он упал на землю, держась за нос, из которого потекла кровь. Киа почувствовала удовлетворение, но, посмотрев на остальных, поняла, что совершила ошибку. Она вскинула голову и смело посмотрела перед собой. Кочевник, лежавший около ее ног, пришел в себя и, привстав на шатающихся ногах, схватил эльфийку за волосы. - Да я тебя убью, сука. Позади него послышался рассерженное шипение. - Попробуй, еще раз только тронуть ее пальцем, ты их не досчитаешься. - Но Илбар… - Она наш товар, а если товар будет в плохом состоянии, никто у нас его не возьмет, понял?! А теперь уходи отсюда! - Но Илбар… - Я приказал тебе уйти! Передай, чтоб ей приносили еду и питье и чтоб никто не трогал. Воин кивнул головой и вернулся к остальным. Стараясь воспользоваться ситуацией, Киа произнесла: - Зачем я вам? - За тебя нам очень хорошо заплатят. Это все, что тебе нужно знать. Илбар вернулся к остальным. Вскоре к Киа подошел один из кочевников и поставил перед ней глиняную пиалу с похлебкой. Затем, хмурясь, удалился. Киа дотянулась до пиалы и жадно набросилась на еду. Ее руки дрожали, она до сих пор не могла поверить в то, что осталась жива. От пережитого ужаса не хватало воздуха, и она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Отставив пиалу, Киа улеглась на земле и свернулась калачиком, стараясь скрыться от палящего солнца. Перед ее мысленным взором возник образ Клема с Грогом, и сердце вновь сжалось от страха, но теперь не за себя, а за своих друзей-наставников. Закрыв глаза и прижав руки к сердцу, Киа произнесла: - Кровам, защити своих путников, спаси их от страшной участи… Веревки врезались в руки, Киа несколько раз пыталась от них избавиться, но ничего не получалось. Вскоре стало понятно, что на них наложили заклятие. Об этом говорила злорадная ухмылка на лице шамана. Было страшно, очень страшно… она не знала, как сбежать от кочевников. Почему это происходит с ней? Кто хочет ее купить? Зачем? Почему именно она? Киа тяжело вздохнула, а горячий ветер обдул лицо, бросая пыль в глаза - эльфийка посильнее наклонилась к шее лошади. За ней все время следило несколько пар глаз, даже днем, когда останавливались, чтоб передохнуть и дать отдых коням. Все тело ломило от постоянной скачки, и, казалось, этому не будет конца, пока, наконец, не достигли границы леса. Киа ощутила прилив энергии, от усталости не осталось и следа. Шепот деревьев как будто успокаивал и давал надежду на спасение. Стиснув губы, Киа гордо выпрямила спину. Кусты едва доходили до ног всадников, но с каждым днем они становились все выше и выше, пока, наконец, их верхушки не стали касаться неба. Полумрак окутывал со всех сторон, малейший шум в лесу вызывал дрожь в воинах, которые привыкли к пустынной местности и к тому, что врага видно за милю. Киа же чувствовала себя здесь, как дома, каждый шорох теперь казался знакомым и вызывал не страх, а нежную дрожь по телу. Теперь рядом с ней постоянно находился кто-то из кочевников, следя за малейшим движением. День за днем они двигались по лесу, пока не выбрались на опушку. Илбар дал знак своим воином остановиться и соскочил с лошади. Затем повернулся к шаману и спросил: - Встреча должна произойти в этой местности? Шаман, боясь разозлить своего вождя, несколько раз кивнул головой. - Да, здесь, так мне сообщили. Илбар, обернувшись к одному из кочевников, произнес: - Хорошо. Разбейте лагерь и проследите, чтоб пленница не убежала! Шаман самовлюбленно улыбнулся: - Она не может убежать, пока на ней лежит заклятие Сдерживания. Вождь хмуро посмотрел на собеседника: - На поле боя я заметил, как это заклятие на нее подействовала, так что шаман ври, но не завирайся, понял?! Отряд внезапно остановился, и Киа удивленно осмотрелась вокруг, когда ее резко сдернули с лошади. Она упала на землю, оцарапав руки о мелкие камни. Затем грубо приподняли за волосы и ударили в спину, чтоб начала двигаться. Приказ вождя они беспрекословно выполняли, никто теперь не пытался изнасиловать ее. Хотя взамен они начали пихать ее в спину, грубо скидывать с лошади, подкидывать в еду песок. Эльфийка прошла к предназначенному для нее месту, хотя ноги тряслись при каждом шаге. Когда она сняла шарф, прикрывающий лицо, волосы упали на спину. Киа облокотилась о дерево, сползла к земле и, откинув голову назад, засмотрелась на солнце, пробивающее сквозь листву. Его тепло согрело ее, и она закрыла глаза, стараясь сохранить в душе ощущение нежности и уверенности в том, что все будет в порядке, стараясь отогнать от себя дурные мысли. *** Луна посеребрила все вокруг, придавая лесу мрачный вид. Сквозь листву можно было заметить медленно продвигающийся отряд. Мелакор оглянулся на ехавших позади разбойников и снова скривил в отвращении губы. Ему хотелось избавиться от них, но этого было нельзя делать. Встряхнув головой, он придержал коня за уздцы и подал знак спуститься с коней. К нему сразу приблизился Рамэрор. - Что-то не так? Не ответив, Мелакор прислушался к окружающей тишине. - Что-то здесь тихо. Я чувствую страдание, гнев. Это человек, но с ним что-то не так. Я не могу понять, что. Нам лучше с ним не встречаться. Прикажи остановиться на ночлег, мы пропустим его вперед. Рамэрор кивнул головой и поспешил удалиться. Расседлав лошадь, Мелакор хлопнул ее по крупу, а сам присел под деревом. Ветерок ласкал лицо, теребя пряди иссиня-черных волос. Облокотившись о дерево, он устало прикрыл глаза. Они продвигались довольно медленно, что и беспокоило. Им было под силу ускорить свое движение, но разбойники не поспели бы. Вдохнув прохладный воздух, Мелакор устало потер лоб. Что же делать, что? Не успеваем. Если не случится что-нибудь необычного, они будут потеряны. Солнце медленно просыпалось, разукрашивая небеса в различные тона от светло-голубого – до розоватого. Облака приобретали причудливые формы, радуя своей красотой. Вскочив в седло, темноволосый эльф подал знак двигаться в путь. Минута шла за минутой, превращаясь в час, дни… Рамэрор подскакал к Мелакору. - Я получил послание. - От кого? - Уртхара, шамана Илбара. Нахмурив брови, Мелакор спросил: - Что он хотел? - Они поймали эльфийку. Ее образ совпадает с тем, который мы описали… с тем, который мы предположили. Они ждут свое вознаграждение. Мелакор недоверчиво покачал головой. - Они уверены в этом? - Готовы дать головы на отсечения. - Тогда сообщи им о месте встречи, хотя…нет. Я им сам сообщу - ты свободен. Собеседник склонил голову, прощаясь. Закрыв глаза, Мелакор сосредоточился, начиная поиск тонкой ментальной нити, которую поймал Рамэрор. На секунду заболела голова, он дотронулся до виска, замораживая боль, но понимая, что она вернется, в несколько раз сильнее. В мозгу раздался еле слышимый голос полный боли. Для собеседника беседа проходила в несколько раз болезненней. - Да… Мелакор знал эту местность, поэтому сразу сообразил, где организовать встречу. - Мы получили ваше сообщение. Ожидайте нас на опушке, окруженной деревьями, как будто стеной. - Где… Не дослушав, эльф разорвал нить. Он встряхнул головой и направил коня рысью, чтобы скорее достичь указанного места… Вдали показались деревья, напоминающие дисциплинированных вояк, захвативших кого-то в полукруг. До слуха донеслись мужские голоса. Вот мгновение, и перед Мелакором уже открылась поляна, наполненная кочевниками. Невдалеке он заметил худощавого смугловатого мужчину, о чем-то горячо спорящего с одним из воинов, выглядевшим, как Крегар. Приостановив коня, Мелакор подал знак остальным остановиться. Через мгновение все взоры сконцентрировались на эльфе. К нему быстро подскочил Илбар. Кочевник прижал руку к сердцу и склонил голову в знак приветствия. Соскочив с коня, Мелакор передал поводья Крегару и обратился к вождю. - Мы приехали за эльфийкой. Илбар вежливо улыбнулся и покачал головой: - Вы получите товар лишь после того, как я увижу назначенную награду. Мелакор гневно ударил хлыстом рядом с Илбаром. Тот, даже не моргнув глазом, все так же смотрел на эльфа. - Ты не веришь слову эльфа?! - Господин, мы доверяем вашему слову, но, как говорится, доверяй, но проверяй. Мелакор хмуро кивнул головой и дал знак Рамэрору поднести к нему мешочек с золотом. Раскрыв его, он показал Илбару его содержимое. - Если не доверяешь, можешь проверить. Илбар жадно набросился на добычу, проверяя каждый золотой на зуб. После чего крикнул своим: - Ведите пленницу. Мелакор оцепенел, вглядываясь в хрупкую фигуру эльфийки. Она шла, гордо вскинув голову, смотря прямо ему в глаза. Ее кожа, в отличие от других представительниц данной расы, обладала золотистым оттенком, придавая сходство с золотой статуэткой. Медные волосы струились по спине, завиваясь вокруг ушей, а в ярко-зеленых глазах мелькали вспышки молнии. На ее руках виднелись синяки и царапины, так же, как и на лице, но это не портило впечатление от внешности. Кочевник подтолкнул эльфийку, и та, потеряв равновесие, упала на землю. Мелакор дернулся, желая ее подхватить, но, сдержав порыв, гневно взглянул на Илбара. Тот, прикрикнув на воина, помог подняться Киа и подтолкнул ее к Мелакору. Схватив веревку, он притянул ее к себе, взял за подбородок и всмотрелся в глаза. - Как вас зовут? Киа попыталась отвести взгляд, но его рука, державшая за подбородок, не позволила этого сделать. - Как вас зовут? - Кианэма… Эльф повторил ее имя, как будто пробуя на вкус: - Кианэма… «Утреннее дыхание» Киа стояла перед ним, не зная, что делать, не зная, как избежать его пристального взгляда, который, казалось, прожигал насквозь. Он дотронулся до ее щеки, вызывая дрожь страха. Она не знала, как теперь спастись от участи, уготованной ей. Мелакор подтянул ее к себе еще ближе. Киа сделала попытку вырваться, но ничего не вышло. К нему подошел Рамэрор и шепнул на ухо: - Нам пора выдвигаться в путь. Мелакор тряхнул головой, как будто избавляясь от наваждения. Затем вытащил кинжал и разрезал веревки, связывающие ей руки. Рамэрор удивленно приподнял бровь, Мелакор же не оборачиваясь, произнес: - Она не убежит. Киа поняла, что так оно и будет: в нем ощущалась сила, позволяющая говорить с такой уверенностью. Крегар осмотрел эльфийку с ног до головы и передал поводья Мелакору. Киа даже передернула плечами от его липкого взгляда. Обхватив Киа за талию, эльф посадил ее на свою лошадь, а сам сел позади, придерживая одной рукой поводья. После чего направил своего коня вглубь леса. Кианэма напрягла спину, боясь даже шелохнуться. Закрыв глаза, она попыталась успокоиться, но не могла. С каждой секундой надежда в ней таяла, оставляя после себя лишь пустоту, поглощающую сознание. Стиснув зубы, чтобы не заплакать, Киа вцепилась покрепче в гриву скакуна, поражающего своей красотой и хрупкостью. Тишина опустилась на плечи, тягостная тишина, от которой щемило сердце. - Зачем я вам? – это вырвалось у нее непроизвольно, она даже не успела осознать то, что произнесла. Склонив голову, отчего волосы закрыли ей лицо, она стала ожидать ответа. - Мне было приказано поймать вас. - Кем? Он промолчал, не отвечая на вопрос, тогда она задала еще один. - Это вы стали причиной нашего побега из деревни? - Да. - Значит, вы преследовали меня всю мою жизнь, заставляя скрываться? - Да. Она взглянула на свои руки с узкими ладонями и длинноватыми пальцами и прошептала: - Зачем я Вам? Мелакор посмотрел на ее склоненную голову и почувствовал, как на душе стало очень тяжело. - Мне был дан приказ. - Приказ… Киа сжала пальцы в кулак, не замечая, как ногти впиваются в ладони. Мелакор обнял ее за талию, чтобы не упала. От его прикосновения она вздрогнула и вновь схватилась за гриву лошади. Нахмурив брови, он убрал руку. Ее дрожь, казалось, словно лезвием резанула по сердцу. Он встряхнул головой, пытаясь избавиться от мучительного ощущения. С ним происходило что-то странное: каждый мимолетный взгляд на склоненную голову, еле уловимый запах, запах летнего утра – все это вызывало в нем бурю чувств, в которой было трудно что-либо разобрать. Эльфийке было трудно дышать, каждый вдох доставлял боль, казалось, горло сдавил металлический обруч – так сильно хотелось расплакаться. Ни гнев, ни ненависть, которые можно было понять, стали причиной их спешного бегства, а безликий приказ. - Куда мы держим путь? Мелакор промолчал, не зная ответить ей или нет, но затем, решившись, произнес: - В Ренбруг. - В государство гномов? - Да. - Мы могли бы сократить путь, проехав через пустыню? Киа замерла, надеясь, что он согласится, что тут же направит коня в обратную сторону, и она, может быть, увидит своих наставников. - Я знаю, но безопаснее будет, если сделаем крюк, не заезжая в пустынные земли. - Почему? - Вы, наверное, не заметили как, - эльф усмехнулся, - в глазах вождя кочевников блеснул жадный огонек, когда он увидел золото. Думаю, вступи мы на его земли, он бы с радостью освободил нас от оставшегося запаса. Солнце склонилось к земле. Мелакор подал знак сделать привал и соскочил с коня, затем помог спуститься Киа. Она посмотрела сквозь густую листву на небо, вдыхая прохладный воздух, обнимая себя за плечи. Эльфийка так погрузилась в себя, что не заметила, как на плечо легла ладонь. Она вздрогнула и резко повернула голову. Мелакор вглядываясь ей в глаза, холодно произнес: - Вы будете спать рядом со мной, так будет безопаснее, потому что появилось много желающих согреть вам постель. Девушка перевернулась на спину и закрыла глаза, пытаясь заснуть, но сон не приходил… Глубоко вздохнув, она поплотнее закуталась в одеяло, пытаясь согреться. Рядом с ней лежал Мелакор, казалось, он заснул крепким сном, и ничто не сможет его разбудить. Но Киа знала: если попытается даже просто встать, его рука не допустит этого. Страх перед неудачей сковывал тело, и она даже не хотела пытаться это сделать. Киа тихо заплакала, слезы струились по щекам, оставляя за собой грязные дорожки. Какая она трусиха - если бы на ее месте был Грог или Клем, они бы уже попытались бежать, а она… Киа всхлипнула, закрыв рот ладонью, чтоб не разбудить своими рыданиями Мелакора. Через мгновение она заснула. Тихо шелестела листва. Солнце светило в лицо, лаская теплыми лучами. На душе не было смятения, испарился страх – была лишь умиротворенность. Она улыбнулась, удивленно посмотрев на свои ладони. Оглянувшись, Киа никого не заметила – она была одна, лишь ветер обдувал лицо да журчал ручей, завораживая своей мелодией. Киа присела на землю около него и вгляделась в воду. В ее глади отразилась красивая эльфийка со спутанными красновато-рыжими волосами, с очаровательной улыбкой на полноватых губах. Киа засмеялась, проведя по поверхности воды ладонью. Вдруг позади нее послышался шорох. Она резко обернулась, но никого не заметила. Сердце заколотилось сильнее. Она привстала, осматриваясь вокруг. Невдалеке послышался еле слышимый шепот, как будто он был принесен ветром: - Война наступит… - Кто ты? В ответ была лишь тишина. Киа сделала шаг и только теперь обнаружила, что была облачена в шелковое кремовое платье, казалось, созданное из лепестков неизвестного цветка. Оно подчеркивало малейший изгиб тела, и было очень нежным на ощупь. Ее босые ноги окунались в мягкую траву. Киа удивленно покружилась, и от резкого движения подол взлетел вверх. Снова раздался шепот, отчего эльфийка замерла. - Война наступит. - Кто ты? Прошу, появись. Как только эхо от ее слов стихло, из древесного исполина, стоящего около воды, появилась хрупкая девушка с нежно-зеленоватой кожей. Ее темно-зеленые волосы касались земли, закрывая полуобнаженное тело, как будто покрывалом. Тонкую талию ее, голову, запястье обхватывал венок из цветков, а маленькие ножки были погружены в воду. Она села около ручья и поманила к себе Киа. Эльфийка невольно улыбнулась и медленно двинулась к ней. Затем села около нее, вглядываясь в ее золотистые с красными крапинками глаза. - Кто ты? - Я? - она откинула голову и засмеялась, открывая взору свою тонкую шею, - я дриада. - Дриада? - Хранительница дерева… - Ты говорила о войне, что это означает? Дриада склонила голову и произнесла: - Все то, что было понято тобой. - Война…это война, которая назревает между людьми и эльфами? - Может быть… - Так, да или нет!? - Если ты так считаешь, то да… Киа в отчаянии вцепилась в подол платья. - Почему ты не можешь ответить прямо? - Потому что тайна составляет мою сущность. Наступила тишина, которая прерывалась журчанием ручья да шелестом листьев. - Зачем я здесь? - До меня донеслись твои страдания, и я хотела принести тебе успокоение. Киа дотронулась до ее руки и прошептала: - Освободи меня, освободи от пут, которые связывают меня. Дриада печально покачала головой: - Прости, я не могу…прости. - Но мне не нужно спокойствие, мне нужна свобода! - Прости, но я не могу… Киа вскочила на ноги и посмотрела на дриаду сверху вниз. - Тогда все это, - эльфийка обвела рукой лес, ручей, - мне не нужно. Дриада поднялась и, не касаясь земли, подошла к Киа. Затем дотронулась до ее плеча. - Я могу подарить тебе это… Открыв глаза, Киа обнаружила, что солнечный диск заползает на небо. Опустив свой взгляд на руку, она заметила на своей руке кольцо в форме цветка, оно переливалось разноцветными бликами. Это было напоминание о дриаде и доказательством того, что все, что ей приснилось – являлось правдой, а это значит – война. Резко вскочив, она пошатнулась и упала на землю, потому что кто-то схватил за ногу и дернул на себя. Мелакор встал, хмуро смотря на эльфийку. - Лучше бы вы дождались того момента, когда встану я. - Война … Мелакор удивленно приподнял бровь. - Война? - Война между эльфами и людьми. - Откуда вам это известно? Киа уже готова была ответить, но затем замерла, понимая то, что ей лучше всего промолчать. Мелакор устало покачал головой. - Вставайте, нам пора отправляться в путь. Киа оцепенела, осознавая, что ей никто не поверит, да она сама себе не верила, но кольцо на пальце говорило о том, что все это правда. *** Было очень жарко, Проклятому постоянно надо было останавливаться, чтобы перевести дух. Он двигался и ночью и днем, стараясь быстрее достичь того место, куда его тянуло. И с каждым шагом он ощущал, как оно все ближе и ближе. И вот - вдали показались воткнутые в землю восемь кольев, но с того места, где он стоял, нельзя было различить, кто же к ним был привязан. Ускорив свой бег, Ворен оказался перед двумя гномами, распятыми на земле. Один из них смотрел прямо перед собой, его губы потрескались от жары, тело было покрыто солнечными ожогами, и, казалось, он ничего не замечал вокруг, а другой лежал с закрытыми глазами, постоянно что-то бормоча себе под нос, мотая головой в разные стороны. Грязные рыжие волосы падали ему на лоб, закрывая лицо. Стараясь не шуметь, Проклятый подошел еще ближе. Шорох привлек внимание гнома с черным коротким ежиком на голове. Он посмотрел на Проклятого и дернул рукой, как будто потянувшись за мечом. Но веревка, стягивающая запястья, затянулась еще сильнее, причиняя боль. Стиснув зубы, он попытался освободиться, но ничего не получилось. Из-за шума, созданного его другом, открыл глаза рыжебородый. Увидев Проклятого, он тоже дернулся, пытаясь достать несуществующее оружие. Ворен остановился и, стараясь говорить медленнее, произнес: - Я не причиню вам зла. Гномы оцепенели от удивления, уже не делая попыток вырваться на свободу. Тот, что с короткими волосами, прошептал так тихо, что Проклятому пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. - Кто ты? - Многие называют меня Проклятым. - Зачем ты здесь? - Что-то тянуло меня сюда. Наверное, чтоб освободить вас. Клем отрицательно покачал головой, вновь пытаясь освободиться. - Ты лжешь… - Зачем мне это делать? Поверьте, ваши иссушенные тела мне не покажутся вкусными, даже если б я голодовал перед этим несколько лет. Грог всмотрелся в глаза Проклятого, после чего произнес: - Хватит, Клем. Нам нечего терять. К тому же я догадываюсь, кто он… Клем удивленно обернулся к Грогу - это движение доставило ему боль, и он стиснул зубы, пытаясь сдержать стон. - Киа, эльфийка – она тебе помогла? Проклятый кивнул головой. - Раз она тебе доверилась, то …я прошу тебя, освободи нас от мучений, освободи от пут, связывающих нас. Проклятый оскалил зубы… *** Киа стояла невдалеке от отряда, за ней наблюдал Мелакор, изредка отвлекаясь на одного из эльфов, который что-то тихо ему говорил. Усталость сковывала тело, хотелось закричать от одиночества, от неизбежности происходящего. Склонив голову, эльфийка дотронулась до дерева, уткнувшись лбом в его шероховатую кору, которая царапала кожу, но Киа этого не замечала. Пальцы сжимались в бессильной ярости на саму себя за трусость, за слабость, которую проявила. Боль поглотила ее, боль без отрады и без слез, но яркий всполох на руке отвлек внимание. Цветок стал светиться ярким, пронизывающим насквозь светом, а затем постепенно исчез. Ее рука стала медленно погружаться в плоть дерева, затягивая тело за собой. Медленно очень медленно она окунулась в дерево. Ее окружил ароматный запах древесины, заползающий в душу, приносящий умиротворенность. Сквозь кору она могла различить эльфов, людей, всполошившихся из-за ее исчезновения. В сердце появилась робкая надежда на спасение. Дождавшись, когда все разбредутся по лесу, Киа протянула вперед руку и почувствовала прохладный воздух на своей коже. Сделав резкий рывок на волю, она упала на землю рядом с деревом. Встав на ноги, Киа оглянулась и, не заметив никого вокруг, медленно направилась к лошадям. Лишь только она приблизилась к ним, как сзади послышался ехидный смех. Киа обернулась и заметила разбойника, который, злорадно ухмыляясь, стал приближаться к ней. Стараясь сохранить самообладание, она стала в стойку, ожидая его нападение. Он достал кинжал - на клинке отразились первые лучи солнца - и сделал рывок, целясь кинжалом в сердце. Киа, сделав разворот на месте, выбила оружие из его рук. Разбойник опешил и отскочил назад. Они стояли друг перед другом, и никто не решался напасть первым. В таком ожидании прошло несколько секунд пока, наконец, она не сделала выпад вперед, разбойник перехватил ее руку и повалил на землю. От его зловонного дыхания стало трудно дышать, она попыталась вырваться, но руки крепко держали ее в своем плену. Прижав ее своим телом к земле, он начал грубо сдирать с нее рубашку. Киа стала ощупывать рядом траву, в надежде найти упавший кинжал. Ее рука наткнулась на рукоять. Пытаясь не делать резких движений, она обняла мужчину. Тот ухмыльнулся и произнес: - Я знал, что тебе понравиться, ты лишь с виду такая недоступная. Выдавив из себя улыбку, Киа из последних оставшихся сил вонзила в него кинжал до самой рукояти, вложив в этот удар всю свою ненависть. Его глаза расшились от удивления, он сжал пальцами ее горло. Она стала задыхаться, не хватало воздуха, казалось, еще немного и задохнется, но его хватка ослабла, и он повалился на бок, упав рядом с ней. Осмысленное выражение в его глазах постепенно стало потухать. Его руки все еще сжимали горло, но ей удалось их разжать, пока пальцы не свела предсмертная судорога. Встав на колени, Киа отползла от трупа. Рубашка и руки были все в крови. Вскоре, встав на ноги, она подошла к лошадям, которые в страхе отскочили. Их громкое ржание огласило округу. Послышался шорох, Киа обернулась и заметила рядом с собой Мелакора. Его голубые глаза пронзали насквозь, но, как ни странно, вселяли лишь безысходность, а не страх. Она склонилась над трупом и достала из его спины кинжал, не отрывая взгляда от эльфа. Кровь стекала по лезвию и падала на землю, переливаясь от светло-красного до рубинового. Затаив дыхание, Киа произнесла: - Отпусти меня. Ничего не ответив, Мелакор приблизился к эльфийке и протянул к ней руку. - Не могу Кианэма, прости, не могу. - Почему? Отпусти. Мелакор склонил голову, его волосы упали на лицо, скрывая от Киа муку от выбора, который ему приходится сделать. - Нет. Я должен выполнить приказ. Отдай кинжал. Эльф вновь посмотрел в глаза Киа. Как ему было больно видеть ее отчаяние, надежду. Она покрепче перехватила рукоять и напряглась. Мелакор отшатнулся – только не это, ему так не хочется убивать ее, нет… Арэмо (11), только не это, прошу. Киа понимала, что не сможет победить в схватке с Мелакором - была еще слишком слаба, но так просто отвергнуть от себя надежду на спасение тоже не могла. Остается только одно… Киа замахнулась и направила кинжал себе в живот. Мелакор дернулся, желая перехватить ее руку… Кинжал ласточкой отлетел в сторону и юркнул в кусты. - Зачем ты это сделал? Мелакор вгляделся в ее печальные глаза и произнес: - Я не хочу, чтоб ты погибла. - То, на что ты меня обрекаешь, хуже смерти – это заточение, рабство! Лучше я погибну, чем достанусь кому-либо! - Нет! Эльф обнял ее за плечи. Киа дернулась, пытаясь вырваться, но Мелакор не разжал свои объятия, а лишь прижал к себе посильнее и зарылся лицом в волосы. - Ты должна жить, жить ради надежды, любви. Ты должна жить, потому что… Закрыв глаза, Киа прошептала: - Почему? - Потому что я… не смогу… Раздался шорох в кустах, и Мелакор отскочил в сторону, его рубашка теперь так же была испачкана в крови. Из зарослей появился Крегар, хмуро глядя на труп, лежавший у ног эльфа. - Что здесь случилось? - Он, – Мелакор кивнул головой в сторону мертвого разбойника, - напоролся на мой кинжал. Глаза Крегара засверкали от еле сдерживаемого гнева: - Что!? - Он напал на меня, не по твоему ли приказу? Крегар в испуге отскочил и замотал головой - гнев как рукой сняло, вместо этого на лице стала проступать гримаса страха. - Нет. Нет! - Ну что ж – у меня нет доказательств… пока. Созови всех остальных, мы отправляемся в путь. Немедленно! Затем он исчез в полумраке леса. *** Клем стряхнул песок со штанов и улегся удобнее. Посмотрев на него, Грог шикнул и прижал палец к губам. Клем кивнул головой и обратил свой взор на кочевников, которые сделали привал на границе с пустыней. От их внимательных взглядов гномов закрывал густой кустарник. Грог напряженно застыл, дожидаясь Проклятого. Сквозь листву он заметил, как один из воинов скрылся в высоких зарослях, где через мгновение раздался крик, от которого гном нахмурил брови. Проклятый слишком сильно привлек к себе внимание, что в их ситуации не очень хорошо. От отряда отделились еще двое и направились в те же заросли. Наступила тишина, но через несколько минут вновь раздался душераздирающий крик. Илбар послал туда четырех своих лучших воинов. Грог, выругавшись себе под нос, привстал, готовясь прийти на помощь своему товарищу, но в соседних кустах зашуршало, и из них вышел Проклятый тянущий за собой оружие – их оружие. Кинув их рядом с гномами, он оскалил свою морду в улыбке. - Мне показалось странным, что кочевник орудует топором, вот я и решил, что нужно его отдать в умелые руки. Улыбнувшись в ответ, Клем схватил топор и стал его лихорадочно оглядывать, поминутно качая головой. Грог взялся за рукоять меча и вытащил из ножен, любуясь игрой света на клинке, после чего, посмотрев на Клема и Проклятого, проговорил: - Готовы? Дождавшись их кивков, Грог встал и издал гортанный звук, который поддержал Клем. Проклятый зарычал и застыл в предвкушении борьбы. Илбар вздрогнул и стал оглядываться по сторонам в поисках источника вопля, который заставил его содрогнуться. Невдалеке он заметил двух гномов и какое-то странное существо. Они неслись на них, не замечая ничего вокруг. Воины всполошились, но затем от страха застыли на месте. Атака была столь стремительна, что они не успели разобраться, откуда нападают и кто – им показалось, что это песчаные духи разозлились на них из-за неуважения и пришли мстить - так ужасны были атакующие в своем гневе. Один из кочевников выхватил изогнутый меч, но не успел ударить – его разрубил ударом топора Клем, оставив после себя лишь обрубки, а не тело. Следующим пал его товарищ, держась за вспоротый живот, из которого на волю выпадали кишки. Его глаза расширились от удивления и боли, но он ничего уже не мог сделать. Илбар достал меч, а перед ним возник полуживотное - получеловек, скалящий в ужасной гримасе морду. Он оцепенел, но затем, справившись со своим страхом, атаковал. Его удар прорезал лишь воздух. Проклятый ушел из-под удара, оцарапав при этом ему бок. Илбар отскочил и покрепче перехватил рукоять меча. В глазах Проклятого плескалась ярость, что заставило Илбара вздрогнуть – того, кто никогда не давал волю своему страху. Проклятый прыгнул, Илбар сделал выпад вперед, целясь в живот. Ворен же, изменив направление прыжка, приземлился рядом, и пока кочевник пытался повернуться в его сторону, опрокинул на землю и выбил из рук клинок. Все закончилось так же быстро, как и началось. Всю местность заполнили трупы, лишь кони беспокойно ржали, да два гнома и зверь стояли возле Илбара. Из его рта вытекала струйка крови, а при кашле она пузырилась, забрызгивая лицо. Грог склонился над ним и притянул к себе. - Где эльфийка? Илбар улыбнулся. - Где она? - Я ее продал… - Кому? - Тому, кто назначил за нее награду. - Кто он? Илбар закашлялся, ему стало трудно дышать, и глаза закатились. Грог несколько раз его встряхнул, приводя в чувство. - Кто он? Я знаю, что ты не хочешь стать бесплодным духом, истязающим себя вечными поисками, поисками того, что ему никогда не будет вновь доступно. Я смогу тебе помочь, исполнив ритуал очищения – ты знаешь это. Помоги мне, и я даю тебе обещания, что исполню его. Илбар закрыл глаза и прошептал: - Я продал ее темноволосому мужчине со шрамом на лице… Кашель прервал его речь, и он на минуту замолчал. Грог его не подгонял, дожидаясь продолжения. - Мне удалось услышать из рассказов его спутников, на вид обычных разбойников, что они направляются в Ренбруг… Кровь запузырилась на его губах, и он обмяк в руках Грога, который аккуратно опустил его на землю, а затем поклонился, отдавая честь за хорошую схватку. - Клем, притащи как можно больше хвороста – мы должны запалить костер, показав его духу дорогу на небо и не оставив для него пристанище на земле – тело. Костер достигал самих небес, освещая на несколько миль все вокруг в наступившем сумраке. Грог долго наблюдал за его танцем, пока, наконец, не обернулся к Клему и Проклятому, в задумчивости смотрящего на огонь. - Они не пошли бы в пустыню, боясь нападения со стороны кочевников, а значит, они решили пойти в обход… Мы прямо сейчас двинемся в путь, чтоб быстрее их настигнуть. *** Крегар сел у мелкого огня и посмотрел в глаза собеседника: - Зачем ты позвал меня сюда? Ты хочешь, чтоб я со своими ребятами напал на Мелакора и эту эргскую эльфийку? - Да. - А что меня сдерживает от того, чтобы не сообщить Мелакору о том, что ты запланировал, а? Эльф улыбнулся и покачал головой. - Ты разумный парень и не видишь свою выгоду в этом, к тому же в тебе пылает ненависть к нашему знакомому. Крегар поворошил веткой в огне. - Может, ты и прав, но на его защиту выступит весь отряд, кроме, конечно же, тебя…где гарантия того, что нас не превратят в мясо, а? - Гарантии нет, но награда так высока, что глупо так просто отказаться. - Боюсь, жизнь дороже будет. - Тогда награда увеличится вдвое, к тому же… я возьму часть атаки на себя. Крегар нахмурил брови, по лицу было видно, как трудно ему достается мыслительный процесс. - Хорошо, когда начать бунт? Эльф ухмыльнулся, и в его зеленых глазах блеснул опасный огонек. - Прямо сейчас, мой… друг, прямо сейчас. Киа смахнула прядь с глаз и посмотрела на Мелакора. Тот сосредоточенно шлифовал меч, изредка любуясь им под солнечными лучами. Она не знала, что происходит: в ней то пылал гнев к эльфу, то появлялось желание подойти и обнять его, утонуть в глазах, чтоб он улыбнулся ей и окружающий мир исчез, оставив их наедине. Заметив на себе взгляд Киа, Мелакор удивленно приподнял голову. Краска залила щеки эльфийки, и она посмотрела на свои ладони. Встряхнув головой, она сжала пальцы в кулак – так нельзя, почему это происходит с ней, почему? Она должна испытывать ненависть, злость, но не то, что происходит сейчас у нее в душе. Почему же? Киа покачала головой - это все происки Варим (12), но это для нее кара, а не благо. Около нее раздались звуки шагов, она вскинула голову и заметила рядом Мелакора. Тот пристально вглядывался в ее глаза. - Что-то не так? - Нет… Мелакор дотронулся до щеки, затем наклонился. Их губы почти соприкоснулись, когда позади них раздался злой хохот. - Так… так. Вот почему ты не отпускаешь ее от себя, решил завладеть ею и не поделиться с нами, так? Мелакор резко обернулся и заметил Крегара, за которым расположились трое его приспешников. - Что-то, Крегар, ты больно разговорчив сегодня. - Нет, тебе видимо показалось - твоя же голова забита сейчас этой эльфийкой, не так ли ребята, а? За его спиной раздался дружный хохот. Глаза Мелакора сузились, и он взял в руки меч. - Ты, видимо, не понимаешь, что говоришь, не так ли? - Нет - наоборот, я очень хорошо разбираюсь в том, что говорю. Киа вскочила, оглядываясь вокруг в поисках оружия. - Стой там, где стоишь Кианэма. Произнеся это, Мелакор встал в стойку и весело ухмыльнулся Крегару. Тот побледнел, но вытащил на свет короткий меч. Рядом с Мелакором оказалось трое эльфов, которые приготовились к драке. Первым напал Крегар. Его выпад Мелакор легко отпарировал, пропуская мимо себя и нанося удар сверху. Поляну наполнили звуки скрещивающейся стали. Резкий порыв ветра бросал волосы в лицо, мешая увидеть своего противника. Соратник Мелакора принял на меч удар одного из разбойников, а затем отскочил в сторону. Клинок нападающего рассек лишь воздух, не задев эльфа. Сдерживая гнев, человек ударил, желая разрубить своего врага на части. Уйдя из-под удара, соратник Мелакора сделал выпад вперед, пронзая разбойника. Кровь брызнула в разные стороны, опадая на землю пурпурными каплями. Рядом с Киа оказался Рамэрор. Он схватил ее за руку и дернул на себя. Эльфийка потеряла равновесия, упала, потянув на себя эльфа. Он ударил ее в лицо, отчего перед глазами все закружилось. Рамэрор встал и потянул за собой Киа, та попыталась вырваться, но ничего не получилось. Обернувшись, она закричала: - Мелакор! Услышав ее вскрик, Мелакор обернулся. Он резко рванулся к ней, желая спасти, не замечая удара, который наносил Крегар. Оттолкнув Мелакора, под этот удар попал его соратник. Меч рассек ему плечо и застрял в нем. Изо рта потекла кровь, но он, не замечая ее, сделал выпад вперед, и его клинок вошел Крегару в живот, выйдя из-за спины. Поднявшись с земли, Мелакор посмотрел на погибающего эльфа и произнес: - Прости. Ветер подул в лицо, когда он сорвался с места и побежал к Киаэнэме. Схватив Рамэрора за плечо, он оторвал его от девушки и отбросил в сторону. Тот упал, ударившись головой о камень. Киа посмотрела ему в глаза и еле слышно с мольбой прошептала: - Спасибо. Помоги мне сбежать. Сердце от боли сжалось, хотелось закричать. Он понимал, что нарушает приказ, но не мог больше ее сдерживать. - Уходи…уходи быстрее, пока я не передумал…беги же. Киа остановилась, не зная, что ей делать. Она сама молила о свободе… - Прости. Позади Мелакора поднялся Рамэрор, в его руке уже блестел меч. Он улыбнулся и сделал выпад… - Мелакор! Клинок вонзился Мелакору в живот. Его глаза округлились, оцепенев, он медленно упал на землю. Киа подскочила к нему и подхватила голову. Кровь медленно стекала по его подбородку, он хотел что-то произнести, но слов не было слышно. Киа подняла свой взгляд на Рамэрора и заметила, как тот злорадно ухмыляется. - Мне было приказано доставить тебя живой. Хотя… можно сказать, что ты погибла в схватке. Так что… Рамэрор замахнулся, казалось, время остановилось… *** Устроившись в кустах, Грог наблюдал за отрядом, расположившимся на поляне. Почти около леса находились люди, чуть в стороне - эльфы. Среди отдаленных фигур гном различил Киаэнэму. Она сидела около темноволосого эльфа, склонив голову и смотря себе на руки. Рядом зашуршало, Грог обернулся - около него расположился Проклятый. - Это весь отряд, не достает двух, но я обыскал все вокруг и заметил лишь одного. Клем еще наблюдает за людьми, так что придет не скоро. - Что с эльфами? - Их четверо, одного не достает. - Что с человеком? - По-видимому, он ждет что-то или кого-то. Грог кивнул головой, задумавшись. - Надо разобраться. Гном вновь посмотрел на поляну и заметил, как к людям присоединился еще один. Рядом вновь зашуршали кусты, только теперь около них расположился Клем. - Что случилось? - Наш милый разбойничек договорился с эльфом о бунте. - Они тебя заметили? Клем сердито посмотрел на Грога. - Нет… Проклятый тихо зарычал, привлекая внимания гномов. Группа людей, поднявшись с земли, стала медленно приближаться к эльфам. Их предводитель что-то сказал, чем привлек внимание темноволосого эльфа, склонившегося над Киа. Клем яростно схватился за топорище. - Да что он там делает? - Успокойся Клем, меня волнует, что делает сейчас эта группа людей. Началась перепалка, которая закончилась тем, что здоровяк напал на темноволосого эльфа. Тот отпарировал и нанес ответный удар. Послышался звон стали. Клем азартно блеснул глазами и произнес: - Нам атаковать? - Нет…пока еще рано. К Киа подскочил эльф, который схватил ее за руку и потащил за собой. Грог, схватившись за меч, прокричал: - В атаку! Клем подскочил к эльфу, который отбивался от ударов человека. Сделав подкат под ноги, он свалил разбойника с ног и еле увернулся от удара, нанесенного тем, кого он только что спас. Клем удивленно фыркнул в бороду: - Да ты что, эльфийский червяк, я же хочу тебе помочь! Отбившись от выпада человека, Грог услышал возглас Киа: - Мелакор! Обернувшись, он заметил, как темноволосый эльф сорвался с места в сторону Киа, как вместо него под ударом главаря погибает его соратник. Грог отбился от атаки и, сделав перекат в сторону, снова посмотрел на Кианэму. Он увидел, как темноволосый падает на землю, а над Киа склоняется его убийца. Рванув вперед, Грог не заметил, как позади него замахнулся разбойник, он лишь почувствовал резкую боль, и его окутала темнота… Киа закрыла глаза, готовясь к смерти, но почувствовала, как в ее руках дернулся Мелакор, переворачиваясь на спину. Распахнув вновь глаза, она заметила, как он протянул в сторону Рамэрора руку, по которой медленно скатывается кровь. Из его уст вырывались непонятные слова, от напряжения его ладонь подрагивала. Постепенно кровь стала образовываться в ярко-кровавый шар. От него исходил жар, опаляющий все вокруг. Рамэрор пытался отскочить, но не успел, шар пронзил его насквозь, разрывая на куски. Все стихло. Киа склонилась над Мелакором, всматриваясь в его глаза. Тот улыбнулся, его губы слегка подрагивали от усилия. - Я… По щекам Киа потекли горячие слезы, сердце разлеталось на мельчайшие куски, хотелось закричать, но не хватало сил. Она улыбнулась и прижала палец к его губам. - Тшшш…не говори. Боль прожигала сознание, казалось, это происходило не с ней, а с кем-то другим… настолько это было ужасным. Наклонившись, она поцеловала его в губы, чувствуя на своих щеках дыхания, затем все… стихло. Он лежал перед ней, все так же улыбаясь, но теперь взгляд его остекленел, и грудь не вздымалась в усилии сделать вдох. Киа сжала его голову. -Нет, прошу…нет…нет! Она закричала – это из-за нее он умер, из-за нее! Боль затуманила ее рассудок, она ничего не замечала вокруг, пока до нее кто-то не дотронулся… - Киа, это я, Клем… Киа! Киа обернулась и сквозь слезы улыбнулась. Клем… Грог они здесь, они все исправят, сделают так, чтоб Мелакор ожил, чтоб вновь все было в порядке. - Клем…Клем! Киа вскочила на ноги и обняла гнома, который стоял с хмурым лицом и смотрел куда-то в сторону, а не ей в лицо. - Клем, где Грог? Клем… - Киа, Грог… Киа оцепенела, боясь услышать продолжение. Клем закашлялся, по его лицу медленно стекали слезы, он, шмыгнув, вытер их рукавом. - Грога больше нет с нами, он погиб. Киа отскочила и, споткнувшись об Мелакора, упала на землю. - Нет ты врешь… ты врешь. Грог не мог погибнуть… Нет! Скажи, что это неправда, скажи! Клем печально посмотрел на эльфийку и покачал головой. - Киа, он умер. Он пытался защитить тебя. Проклятый сейчас около него. Стой, Киа! Эльфийка побежала, не разбирая дороги, желая увидеть своего наставника, друга. Слезы застилали глаза, мешая разглядеть все вокруг, боль обжигала все внутри, не оставляя места ни для чего другого. Ее кто-то остановил. Она всмотрелась в Проклятого, тот стоял, понурив голову, смотря на труп, лежащий около его ног. Киа опустила взгляд и заметила Грога. Она вновь закричала, зажимая рот рукой. Голова гнома лежала чуть вдалеке, глаза его были закрыты. - Нет! Она упала на колени рядом с телом, сжимая его руку. Мир для нее стал рассыпаться на мелкие кусочки, как сердце до этого. В душе разрасталась пустота, пожирая все чувства, как голодный зверь… Киа подошла к Мелакору, поцеловала в губы, прощаясь, и закрыла ему глаза. Затем подошла к Грогу, сжала руку и склонила голову, отдавая дань памяти и уважения. Отойдя немного назад, она кинула факел, и огонь стал яростно набрасываться на еду. Его языки пламени достигли почти небес. Боль исчезла, теперь осталась лишь пустота. Ей было все равно, что теперь будет с ней, она не знала, для чего жить, зачем? Жар опалял глаза, но она не отходила назад, желая раствориться в нем, исчезнуть. Кто-то дотронулся до ее плеча и потянул назад. Ей было не интересно, кто это, она раздраженно передернула плечами от того, что ее не оставят в покое, не дадут окунуться в пустоту, не дадут забыть про все… - Киа, до того, как мы наткнулись на ваш отряд, Грог просил передать тебе вот это в случае, если он…умрет. В руку Киа вложили что-то тяжелое. Она склонила голову, с отстраненным вниманием посмотрев на то, что находилось в ладони. В ней располагалась рукоять, которая была покрыта древними рунами. В центре нее покоился рубин, обрамленный изображением медведя - символом силы. Посмотрев снова на костер, она прошептала: - Зачем мне это? - Это подарок Грога…он хотел, чтобы ты его сохранила. - Хорошо. Рубин заискрился, отбрасывая ярко-красные отблески на лицо эльфийки, гнома. Через мгновение свет погас, и стало заметно, что камень теперь был обрамлен изображением рыси – символом ловкости. - Киа пора двигаться в путь. - Зачем? Все погибли. Никого уже нет. Клем покачал головой. - Вряд ли это единственный отряд, который тебя ищет… Нам пора, пойдем. - Я хочу остаться одна. Не беспокойтесь. Оглянувшись, Клем вопросительно посмотрел на Проклятого. Тот, кивнув головой, развернулся и удалился вглубь леса. Тяжело вздохнув, Клем медленно пошел к лошадям. Киа закрыла глаза, отблески огня запутывались в волосах, создавая огненный ореол вокруг головы. Не хватало сил, чтоб плакать, поэтому Киа лишь стиснула зубы. - Прощай. Эльфийка развернулась, и резкий порыв ветра бросил волосы в лицо, всколыхнув пламя за спиной... Небо закрыли темные, рваные тучи, казалось, оно решило оплакать павших воинов. Луна пожелтевшим оком освещала одиноко идущую фигурку с поникшими плечами, чуть поодаль гнома, державшего по уздцы двух скакунов и затаившуюся тень в лесу. Тишину разорвал вой, горестным эхом заполнив ее. *** - Господин, связь с отрядом прервалась, - слуга, склонив голову перед гномом, чья седая борода едва достигала колен, а волосы были заплетены в косы, лишь изредка посматривал на него краем глаза. Тот, вскочив, обернулся, гневно глядя на собеседника. - Ты уверен? - Да… - слуга в испуге отскочил, когда Дрегар швырнул в стену огненный шар. - Вон! Хотя…- немного успокоившись, он присел на стул, - позови мне Арго. Взяв в руки мясо, Дрегар откусил кусок. Жир стекал по его подбородку, пачкая черную мантию с золотой окантовкой. Он взял бокал с вином и сделал большой глоток. Стук в дверь отвлек его внимание. На пороге стоял низкорослый даже для данной расы гном, волосы были заплетены в косу так же, как и борода. Его черные глаза поблескивали маслянистым блеском, выглядывая из нависающих седых бровей. Тело было увито мышцами, которым позавидовали бы и молодые. Дрегар махнул рукой, призывая его к себе. От пальцев, увитых перстнями, в разные стороны веером разлетелись капли жира. - Зачем звали, господин? - Собери отряд, ты немедленно выезжаешь в путь! - Цель нашего путешествия? - Эльфийка. Арго склонил голову, прощаясь. Ему вдогонку донеслось: - Собери своих лучших воинов! Она находится под опекой Грога и Клема. Для нашего народа это позор, так что ты можешь их спокойно уничтожить. - Клем? - Да… Это тебя смущает? Арго отрицательно покачал головой. - Нет. Нисколько. Дрегар, когда Арго исчез с его поля зрения, махнул рукой, и дверь с тяжелым грохотом захлопнулась. Он погладил свою бороду и улыбнулся: - Ну что ж, ты скоро будешь у меня. 7. Альта – дерево знаменитое среди крестьян тем, что его крупную мясистую листву используют для покрытия крыш, потому что она не впитывает воду, а отталкивает, как будто поверхность ее была покрыта тонким слоем жидкого масла. Плоды его имеют горьковатый привкус и не пригодны для пищи. 8. Эрг – мифологическое место, наполненное болью, мучениями, специально созданное для людей нарушающих божественные законы. Противоположность ему Гар. 9. Стихотворение, чудом уцелевшее и ставшее достоянием общественности после исчезновения его автора – колдуньи Азизель. 10. Орхот – дерево довольно не примечательное на вид, но знаменито тем, что раз в два года приносит плоды в твердой кожуре, слегка сладковатые на вкус и с резким пряным запахом, что и обеспечивает их ценность. 11. Арэмо в данной ситуации упоминается как бог мудрости. 12. Варим в данной ситуации упоминается, как богиня любви. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
