? А теперь иди, завлекай меня в свои сети, развратная сука!

В тот момент я не могла представить себе, чего он от меня хочет, КАК после того что случилось, я вообще могу себя вести. Испуганная, я замерла на месте, держа в руках полы платья и плачущая. Этим я, казалось, злила его ещё больше. Развернув меня лицом к ложе, он с силой толкнул меня в спину и, повалив, сел всей своей тяжестью на мои ноги и откинул полы юбки, оставив мою нижнюю часть голой, а голову накрытой тяжёлой тканью, плохо пропускающей воздух.

Вошёл он в меня резко и грубо, как и почти всегда, за исключением тех ночей, когда он был слишком пьян. Но, в отличии от прочих подобных разов, я не была сухой и больно теперь мне не стало. Странно было подумать, что повлияло на меня. Вгонял он в меня довольно быстро и глубоко, так что мне становилось больно и, одновременно сладко от его крупного древка. Но, странное дело… сейчас я, сколько не старалась почувствовать обычное для себя отвращение, так и не смогла этого сделать. Возможно, мне были приятны воспоминания о том приключении и благородном воине, не бросившим меня на дороге промокшую… не знаю, но только спустя несколько минут я впервые стала такой мокрой, а разум мой таким помутнённым… Я скинула с головы юбку и приподнялась, нагоняя темп. Мне было хорошо… настолько, что нечто приблизилось ко мне, похожее на рай и ад одновременно, сжигавшее меня дотла… но кое-что всё таки омрачило мою благостность и мгновенно испортило всё – мысль о том, кто находится во мне.

Соки во мне сразу начали пересыхать, но пересохнуть окончательно не успели – после затяжных поездок страстные порывы у моего мужа не продолжались слишком долго…

Полежав на мне несколько минут, он поднялся, грубо упершись рукой мне в спину так словно я была вещью и, обтершись, сказал:

? Сегодня вечером надень лучшее из тех, что отыщешь платье. С нами отужинают славные гости.

? Что за гости? - тихо спросила я, хотя я и так видела достаточно, чтобы не задавать этого вопроса.

? Мой верный друг и брат по крови. Мы воевали с ним, он спас мою дрянную шкуру из лап зверей.

? Враги?

? Нет. Я напился в стельку и заснул возле сосны. Мной хотели отужинать пара – тройка диких псов, но Эдмунд отбил их и не позволил свершиться их знатному ужину.

? Чего ещё ждать от тебя?

? Заткнись и спрячься до поры ужина! Если я наткнусь на тебя случайно – убью.

Подобные угрозы теперь не были для меня обидны, хотя терпела я для достижения такого результата довольно долгое время.

Собрав свою волю в кулак, не заплакав(это доставило бы ему слишком много чести), я отправилась туда, откуда любила смотреть за движением жизненного цикла – маленькую угрюмую комнатку с красивым видом.

Поставив стул к окну, я просидела так, пока не заметила, что солнце склонилось к горизонту и стремится упасть за холмы, наполняя мой дом мрачным кровавым светом. Тогда я вспомнила, что настала пора собираться к ужину.

В коридорах и во дворе явственно пахло жаренным на костре мясом, вином, слышался громкий смех. Казалось, смех этот леденил душу, а не утверждал мне, что эти стены не пустынны и безжизненны. Сейчас мне показалось, что ненавистный замок, всё-таки ставший мне домом, был бы куда приятнее, будь он совсем пустым. Совсем.

Войдя в опочивальню, я заметила, что все платья давно убраны и разложены по местам. Средь них я отыскала спокойное серовато-зелёное и надела его с металлическим поясом кольцами, оплетшим бёдра и далее, соединившись воедино, спускавшимся вниз до верха моих ног.

Волосы зачесала, просто собрав их сзади и сверху в небольшой хвост, а прочие оставив распущенными. Такой я себе нравилась. Что-то во мне сейчас казалось, было, что вызывало какую-то древнюю память, когда я ещё не была человеком. Или же я так просто думала…но только глаза на этом лице мне казались иными, чем само лицо. Словно некая Я из глубины веков на всё смотрела и, как мне представилось, упрекала меня за нерешительность.

- Ну ничего, сказала я себе вслух, - однажды всё это закончится…я положу всему этому конец.

Внизу, в зале, где мой муж встречал гостей обычно, кипела жизнь. Все уже собирались к столу, и в основном эти гости были такими же грязными свиньями, как и мой муж, рядившимися в знатных господ и говорящих о святых войнах, когда как двигала ими только алчность. Такие люди в основном стояли в тылах и редко участвовали в сражениях, боясь умереть и не награбить чужого добра. Впрочем, откуда мне тогда было знать, что это так? Я просто видела многих таких же, как и видела прежде. Да что говорить, подавляющее большинство я действительно видела прежде, за этим же столом.

Стены непреложно были обвешаны шкурами убитых зверей, их мордами и гербами поверженных врагов. Видимо, муж мой считал, что это украсит угрюмые помещение и за одно расхвалит его перед новыми гостями и не даст забыть старым, какой славный воин сидит с ними за одним столом.

Я никогда не усаживалась у второго изголовья стола, напротив мужа, когда стены его небольшого замка наполняли его друзья. Садилась я по левую от него руку, сразу за двумя его лучшими друзьями и рядом с другими женщинами, если они бывали в наших местах.

Сегодня такие были, наверно их прикупили специально для случая, в этом я и не сомневалась.

И получилось так, что тот, кто сегодня утром создал для меня такую неловкую ситуацию, сидел по правую руку от моего мужа, сразу за его лучшим другом по прозвищу Тигр, таким же кобелём, как и мой «супруг».

Так что, можно было сказать, что он сидел почти напротив меня. Я узнала его по случайной улыбке, когда он встретился со мной глазами. Сейчас он не был похож на того воителя утром. Без доспеха, в парадных одеждах он показался мне… красивым. От него исходила энергия силы, но доброй силы, знающей способы и место реализации. Он не был псом, как мой муж и его друзья, но был его вассалом.

Судя по всему, Эдмунд не был высокого положения, был просто воином, сражавшимся за моего мужа и их общего господина, добившийся всего сам, своими силами. Это было просто моё мнение о нём и мои размышления многим позже, но я так и не разочаровалась в нём…Эдмунд был хорошим человеком.

Поймав себя на том, что смотрю на него в упор, когда он обернулся и взглянул на меня, я сиюминутно отвела взгляд и направила его в стол.

Муж мой поднялся из-за стола с чашей вина, поднимая её высоко над головой и разглагольствуя о их славном походе против соседних земель, рассказал всем ещё раз о том, как его друг и брат Эдмунд спас его от голодных псов, которых становилось с каждым его повествованием всё больше… о чём говорить, если напиваться он начал уже по утру, сразу, как вернулся? Теперь он был уже изрядно пьян, а для того чтобы напиться, ему нужна не одна такая чаша…

Потом принесли кабана, гусей, за ними ещё поросёнок, потом ещё один… много мяса для настоящих мужчин… и мало всего остального. Листья зелени вокруг, скорее украшавшие, чем пригодные кому-то из них в еду.

Не стану скрывать – я тоже урвала немалый кусок от поросёнка. Он был сочный и мягкий, а я была так голодна… однако, много я так и не съела. Живот крутило и я поняла, что я не ела слишком долго. Поэтому выпила вина, захмелев мгновенно. А потом и мясо уже стало идти куда лучше. Но каждый раз, как мой взгляд попадал на этого мужчину, я вспоминала о боли в животе. Меня словно выворачивало от его глаз, звука его смеха… но не в отрицательном смысле, а…

Эдмунд был ярких светлых волос, лицо его было обрито, как и его виски. Черты его лица были строги и четки. Весь его вид источал мужественность и неприкрытую привлекательность. Чёрт возьми, я просто пылала!

Но об этом можно было позабыть. Я даже не раздумывала о возможностях встречи с ним, знала, что это бесплодные фантазии. Теперь, как он покинет стены этой угрюмой крепости, у меня появится новая печаль.

Я кинула взгляд на своего мужа, который от вина уже лыка не вяжет. Мне стало приятно, что хоть он сегодня, скорее всего, не станет мне докучать своим обществом. Поднявшись, я быстро удалилась из-за стола и направилась в опочивальню, где сегодня утром произошло…то, что произошло. Я не обернулась и не смотрела на Эдмунда, так больно мне было.

Завернув за угол, я пошла стремительно, предавшись лёгкой грусти и светлым слезам, но не слишком быстро, чтобы не услышать позади себя чьих-то шагов. Утершись, я ускорила шаг, пока просто не вбежала за дверь комнаты, подпирая её руками. Простояв так меньше минуты, я отправилась к всегда закрытому ставнями окну. Стены освещали две лампады, и ещё одна стояла на комоде, на который сегодня мой муж ставил свою винную чашу. Она и сейчас там стояла, наполненная, словно ждущая его возвращения.

Задумавшись о шагах, я сочла, что это он решил пойти спать, заметив, что я покинула и без того пьяных гостей, но дверь, распахнувшаяся секундой позже, обнаружила совсем иного человека.

? Вы? – невольно воскликнула я, вошедшему Эдмунду.

? Да, я.

? Вы обезумели входить сюда, что подумают об этом?

? Никто не узнает, что я здесь.

? Это безумие! Вы ошибаетесь! Он узнает! Он может войти в любую секунду… и не станет разбираться!

? Не войдёт. Он спит под столом, как и большая часть гостей, другая же часть уже давно резвится с этими шлюхами…

? Что вам нужно здесь?

? Вы всё-таки его жена… сегодня утром я так не подумал, поэтому пришёл принести извинения.

? Да ничего страшного, просто, если бы он…

? Знаю, но он не увидел. И всё же, что произошло сегодня?

? Я упала в реку. Поскользнулась на мокром камне и упала. – Я не стала говорить ему, что грохот копыт меня испугал и я, не сохранив равновесие, свалилась в речку, как подкошенная.

? И что же вы делали там?

? Я, я… какая вам разница, Эдмунд? – я заметила, что он начал наступать, но после этих слов, он остановился, внемля всё же моим словам.

? Откуда вам известно моё имя?

? Что вы! Мне уже дважды известна история про голодных псов!

? Ах, да… но она уж сильно преувеличена!

? Я даже не сомневалась в этом… не говоря уже о самой ситуации… но, тем не менее, вам теперь лучше уйти. Я приняла ваши извинения.

Эдмунд потемнел в лице. Понурил голову, словно не зная как сказать то, что он хотел сказать. Я же надеялась на то что он всё-таки уйдёт, но и на то, что он останется, я тоже надеялась…

? Вы очень красивы, вы знаете? – молвил он, не поднимая глаз.

? Я…не задумывалась…это в жизни мне не пригодится.

? Тем не менее, это так. И я не могу уйти.

? Что же, на вас не осталось шлюх? Не с кем развлечься?

Эдмунд поднял на меня взгляд укора и, громко выдохнув, направился к двери, выдавая глубокую разочарованность.

? Постойте, прошу вас. – он остановился уже у самой двери, так и стоя спиной ко мне, - мой муж… он всегда говорил мне, что я развратная шлюха… он говорит мне это каждый раз, когда, возвращаясь, рад меня видеть… так что, извините меня…

? нет, это я должен бесконечно просить вашего прощения…это я пришёл к вам… и о чём я только думал? – говорил он, так и не поворачиваясь, очевидно, не желая, чтобы я видела его глаз, - и что подумали вы…то, что должны были…завтра мы снова уходим в поход. Сюда мы приехали отпраздновать одну победу, а завтра поедем добывать другую…

? Эдмунд…

Он обернулся и просто посмотрел на меня, более ничего, что мне было бы нужно, чтобы понять, что так, как на меня смотрит он, за мою жизнь ещё никто не смотрел. И он пришёл сейчас, не боясь смерти и позора…

Затем он принялся целовать меня. Целовал и целовал, и целовал… так сладко и нежно! Мои руки легли на его собранные в хвост светлые волосы, и тут я поняла, как мне это нравится – каждое его движение, каждое его слово – ничего лишнего.

Он снял с себя свои одежды, я с себя свои, окидывая друг друга взглядом. Мы не тушили лампад, желая смотреть друг на друга снова и снова. Встав на колено, Эдмунд припал губами к моему животу, покрывая его поцелуями, затем препроводил меня к ложе, на котором мой муж насиловал меня часто, и бережно положил на него, продолжая ласкать мою грудь и всё моё тело.

Сейчас я поняла, что утренняя страсть – это только начало того, что я испытывала к этому человеку. Уже сейчас я истекала соками страсти и была готова принять его в себя. Мои руки легли на его древко, хоть и не такое крупное, как у моего мужа, но всё же весьма и весьма немалое. И сейчас я не думала о сраме. Я желала его самой грешной страстью, но грех ли это? Не грех ли то, что муж мой делал со мной? Как получил меня? Как завладел?

Мысли об этом немного отравляли мою душу, но, тем не менее, не могли остановить меня. Хотя я подумывала об этом, безусловно.

И вот он вошёл в меня в томящей душу неистовой ласке. И любил меня он долго, глядя на меня, целуя меня… да, именно любил, я уверена в том. Потому что так не смотрят на женщину, которую не любят, так не ласкают женщину, к которой нет любви… так не поступают, если не испытывают сильного чувства.

Он излился в меня и ещё долго смотрел в мои глаза, расправлял бережно волосы, проводил пальцами по щекам, лбу… и лёжа так он сказал:

1 У тебя прекрасные глаза. Но такие печальные…

2 Я не боюсь того, что будет. Если завтра вы, как и планировали отправитесь в поход, не говори ему ничего. Прошу, обещай мне молчать и ничего не предпринимать!

3 Я обещаю тебе, нет, клянусь, что вернусь за тобой! Когда мы верёмся сюда снова, я обещаю, что-нибудь придумаем…

Я увидела, как загорелись его глаза при мысли о своём замысле, как он безрассудно этого желает, и я поняла, что не ошиблась в нём…

Затем он скоро оделся, и уже было собирался уйти, как сказал:

1 И надеюсь, что твои глаза больше не будут такими грустными…

В ответ я не нашлась что сказать, только улыбнулась, но как-то безжизненно. Как перестать моим глазам быть грустными, если столько было в моей жизни тягостного и отравляющего, если ещё столько предстоит… и последнее угнетало меня сильнее всего – будущее.

Одарив меня последним поцелуем, Эдмунд скрылся за дверью, как я надеялась, незамеченный никем. Сама же быстро нырнула в платье и метнулась к постели, лихорадочно осматривая и перебирая простыни в поисках семени или других следов, которые мерзкая падаль, зовущая себя моим мужем, мог обнаружить.

Ночь я так и не проспала. Постоянной болью сводило живот от постоянных мыслей и раздумий. Знала я, что ничего не будет так, как я хочу, но у меня появилась надежда. То, о чём я позабыла уж давно.

На рассвете муж мой вернулся, видимо начавший отходить от вечерней попойки. Фигура его была полусогнутой, лицо искорёженным похмельем, но напиваться он никогда бы не перестал, даже если знал, что следующее подобное застолье принесёт ему смерть.

Кое-как добравшись до постели, он лёг, только тогда заметив, что я сижу у окна в раннем рассветном сумраке.

2 Не спится? – спросил он срывающимся голосом.

3 Да уж… где ты был? С кем ночевал?

4 Тебе ли спрашивать? Не верю, что и вправду интересно это. – слова он говорил через силу, растягивая их, но не изменяя своему тону.

5 Да, ты прав… мне ли интересно?

Он, наконец, замолчал, начав дышать ровно, скоро перейдя на храп. Заснул. Значит меня сейчас больше ничего уже не держало здесь. Спать рядом с ним, источающим ядовитое зловоние вчерашнего веселья, для меня было бы невыносимо, оттого я покинула опочивальню и отправилась в свою маленькую комнатку, полюбоваться восходом светила.

Она никогда не бывала заперта. Что говорить, никто и не заходил туда обычно. Обычно, но не сейчас. Верно, позабыла я, что замок полон гостей, точнее верных псов моего мужа, захвативших с собой свежих шлюх, возможно купленных у их родителей, точно так же, как и я однажды.