[ВОЗВРАЩЕНИЕ СОСО

 

КАМЕРНЫЙ СЦЕНАРИЙ

 

Действующие лица:

 

Сталин И.В он же Сосо Джугашвили

Образ матери

Грузинский священник

Троцкий Л.Д.

Диего Рибейра, месиканский ходжник, друг Троцкого (персонаж молчащий)

Калла, жена Рибейры, художница, любовница Троцкого

Меркадер, убийца Троцкого

Герострат Эфесский , персонаж исторической легенды

В эпизодах: жители Эфеса, прокурор, судьи, жители Гори, монахи.

 

19... год. Усталый Сталин приезжает в Гори и решает поселиться в доме матери, доме сапожника Виссариона Джугашвили, накрытом стеклянным колпаком. Сталин прошелся по комнатками. Остановился у фотографий юношеских лет. Его охватывает ностальгия по молодым годам. Задерживается у фото матери, Екатерины, оформленном как икона. И вдруг слышит:

Образ матери: «Ты устал Сосо. Вовращайся в семинарию. Стань священником!»

Сталин: «Действительно, Нино. Я очень устал. Но поздно мне в семинарию...

Образ матери: « Ничего Сосо.Есть тут у нас священник, он тебе поможет...»

Сталин, удивленно оглядывается и с возмущением: « Откуда здесь священник, Нино, я же их всех сослал?»

Священник, который , похоже, сошел с одной из картин, где нарисована сцена: «Сосо в семинарии спорит с преподавателем» : « Ничего, Сосо, я особенный священник. Пойдем со мной». Протягивает Сталину руку. Сталин смотрит на него недоуменно. Впервые в жизни не знает, что ему делать.

Сталин (по грузински, с паузами, как бы вспоминая забытые слова) Титры: «Откуда ты взялся... Отче»?

Священник: (очень мягко кладя руку на сталинские седины): Пойдем, сынок, увидишь.

Глаза Сталина слегка увлажнились. Вождь сбрасывает китель с маршальскими погонами. Под ним не очень чистая рубашка с открытым воротом. Долго ищет глазами, чтобы надеть. Священник показывает ему рукой на старый шкаф в углу комнаты. Сталин хочет открыть дверцу, но она рассохлась и не поддается. Сталин в гневе дергает дверцу на себя, и она со страшным скрипом распахивается, ударяя его по руке. На руке кровь. Из шкафа вываливается какая-то хламида. Это обветшавший семинарский балахон Сталина. Сталин в бешенстве отбрасывает ткань ногой, одновременно страяхивая с руки капли крови. Священник берет его за кисть и кровь немедленно исчезает.

Священник: «Пошли Сосо». Поднимает с пола балахон, набрасывает Сталину на плечи как шинель. Сталин покорно идет за ним.

 

Они выши на улицу. Мимо проезжают машины. Мерседесы, тойоты. Вот выехала старая 21 –я Волга раскрашенная в шашечку. Такси. Шофер машет им рукой, приглашая сесть. Сталин делает движение навстречу. Священник его останавливает.

Священник: Негоже в обитель на такси ехать, Сосо!

Вот старая Победа с портретом Сталина на лобовом стекле. Сталин вглдядывается в портрет, хочет что-то спросить. Священник опять его останавливает. Сталин отворачивается. Они идут дальше. Встречные прохожие раскланиваются со священником, но Сталина не узнают. Они проходят мимо бывшей Духовной семинарии. На стене табличка на четырех языках: грузинском, абхазском, английском и русском.

Сталин останавливыается, читает надпись. «Здесь учился великий вождь и учитель всех народов Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин» .

Сталин (вскрикивает) : Почему Джугашвили-Сталин? Я Сталин, Сталин прэжде всего.

Священник (берет его под руку, ведет дальше): Да, ты еще пока Сталин, но здесь ты был юным Сосо Джугашвили. Разве ты не хочешь быть снова юным, Сосо?

Сталин: (бормочет по грузински) Титры :Что такое? Что этот священник мелет, мать его...? Нача-ать все сначала?

Улицы уходят вверх. День движется к закату. Встречных все меньше. Путники выходят из города и поднимаются по нагорью. Панорама горийского ландшафта. Вдали возникает силует монастыря. Он прекрасен на фоне розовеющего неба и гор.

Путники, наконец, у ворот монастыря. Солнце спускается за горы. Последний луч падает на врата обители, озаряя их розовым светом. В отраженном от медных ворот луче фигура Сталина кажется красной. Священник вводит Сталина в монастырь, провожает в келью. А келья напоминает его кабинет. Похожая мебель. Но вместо электрической лампы под зеленым абажуром большая свеча. Темнеет. Сквозь окошко кельи пробивается лунный свет, рисуя решетку на полу и на ней тень Сталина .

Священник: «Вот теперь ты Сосо! Ты Сосо Джугашвили». Мягко, но решительно помогает Сталину продеть руки в семинарский балахон.. Сталин оглядывает себя, превращется в сильно постаревшего Сосо

Сталин: (ворчит по грузински не без кокетства) Титры: Ну и как я, отче?

(Оглядывается на священника. Священник исчез).

Сталин: (бормочет по грузински, в промежутках слышен его смех) Титры: Странный человек. Куда он делся? А здесь в самом деле хорошо. Не хуже кремлевского кабинета товарища Сталина.

Сталин подходит к вделанной в стену книжной полке. Снимает том, разглядывает.

Сталин: Хм. Геродот. Зачем здесь Геродот? Мы в семинарии его нэ изучали. Да и потом нэкогда было. (Открывает том где-то посредине)... Хм... Все герои...Геро...Херо... Герострат! Это знакомо. Личность знакомая. Р-революционер. Ну что он пишет, Геродот – ради того чтобы попсть в историю... Во-первых попасть в историю тоже нэ плохо. Нэ кажый может. Во-вторых, ошибаэтся товарищ Геродот. Этот Герострат был рэволюционэром, борцом против старой рэлигии. Это заставили его втщэславии прызнаться. Хи-хм. Мы ведь тоже это умеем. Знаем как эт о дэелается...

Бормоча Сталин с томом в руках опускается в кресло. Несколько минут молчания. На стене напротив вспыхивает экран. Идет фильм.

ТИТРЫ:

Имя разрушителя Храма Артемиды, Герострата (Херостратос, Herostratos) из Эфеса, вошло в поговорку : геростратова слава – разрушение, дабы войти в историю. Геростратовы побуждения приписывали советским диссидентам, и честолюбивым вождям революций. Но сегодня неожиданной и увлекательной представляется в духе Бернарда Шоу другая интерпретация.

 

Кадры :К руинам древнего Эфеса направляется экскурсия.

Гид:

Вот здесь, как нам поведал Феокомп,

печально знаменитый Герострат

позорной славы ради

сжег чудо-храм высокочтимой Аретмиды,

богини древних жителей Эфеса,

Охотница считалась, между прочим,

невинной девственницей и

за нравами следила очень, очень...

Могла порочных просто пристрелить.

И хищника породы редкой,

с законом о защите не считаясь,

могла без всякой жалости убить.

И реку высушить...

 

Гида прерывает экскурсант-писатель:

 

Да Вы поэт. Но Герострат

Не пустотель тщеславная.

Он древний диссидент

И жертва политических наветов.

Он истинный «зеленый» древности, который

Культ нетерпимости, жестокости, убийства

Терпеть не мог. И вот

Себя решился сжечь во храме,

Красу которого столь высоко ценил.

Неловок был, однако, как часто им

Бывал интеллигент во времена любые...

 

Да что Вы такое несете? - возмущаются несколько членов группы.

 

На экране кадры древнего Эфеса

Жизнь города – полна колорита. Мелькает легендарный Крез – завоеватель города и основатель Храма.У Артемизиона группа обитателей обсуждает убийство Артемидой нимфы Каллисто. Артемида – наша богиня. Богиня не может быть неправой. Ах эта путана Каллисто – чего ее жалеть? Молодчина Артемида. Надо ж,е какая находчивая – это ведь почти экономическое чудо - превратитиь девицу в медведя, а медведя можно не только убить, но и на мясо в переработку отправить. Веселый смех. В разговор вмешивается Герострат, который обличает богиню и говорит, что она не любит жизнь, не любит людей, что она – старая дева, - пуританскую жестокость воспитывает.

Герострат: Под внешностью двусмысленно холодной ,скрыт ярый враг любви, эротики, живой природы.

 

Да ты просто «зеленый» какой-то ненормальный, - говорит один из спорщиков в хитоне, крутя пальцем у виска. И оказывается точной портретной копией одного из экскурсантов.. На Герострата набрасываются с побоями. В шоке он уходит.

Храм Артемизион. Ночь. Герострат обращается к богине с монологом.

Герострат: Меня никто понять не хочет

Но должен граждан я от пагубы спасти

От культуа жесткосердой Артемиды

Нет не сожгу тебя, Богиня!

Спасенья граждан ради, я себя сожгу

Герострат зажигает факел, но факел падает. Начинается пожар.. В шоке Герострат выбегает, и тут его хватают вызванные народом стражники.

Процесс в духе процессов 37-го и 60-х-70-х годов.Судьи и прокурор в хитонах, но с погонами юридического ведомства. Герострат пытается объясниться, но ему не дают.

Прокурор ( в котором легко усмотреть сходство с Вышинским) «Признайся, ты хотел сжечь Храм , ради позорной славы, ради того, чтобы о тебе все папирусы писали, все Геродоты рассказывали, чтобы газеты, телевидение... !Или ты шпион? Враг народа, агент наших извечных врагов – персов?» Герострата уводят. Повторные пытки. Он признается.

Герострат: «Ничтожный червь, я покусился на великую богиню... На солнце нашей Родины... О судьи, судите вы меня... Я признаюсь - влюбился пошло я в девицу, в ту самую Каллисто, проституку... Вы правы, правы, просто сутенер я и предатель... Продался варварам персидским... Заслужил тем самым страшной смертной казни....»

Судьи совещаются.

Главный судья и жрец:

Оставим в стороне историю с Каллисто.

Не стоит также с персами рядиться.

Но знает пусть народ –

Он диссидентом лишь прикинулся, предатель –

Позорной славы ради.

Смерть ему!

Герострата сжигают. На нем доска – «Герострат, искатель славы!». Народ ликует. Дым поднимается высоко в небо и слышен голос Герострата: Люди, будьте бдительны! Я признался, но только под пыткой. Я еще вернусь...В клубах дыма угадывается дух Герострата.

 

Сталин, (просыпается, бормочет с грузинским акцентом): Я кажется вздремнул. Здесь так уютно в кресле. И что такое мне привиделось. Да, Герострат, Герострат... Жаль революционера. Но судьи – правы. У истории свои законы. Государство надо беречь. Черт его знает (невольно крестится) . Вечная проблема: с одной стороны революция – с другой государственность, держава. Революция – хорошо. Революция – хорошо. Хорошо, когда огнем революции сжигается старое. Вот сжег Герострат старый храм, а какой взамен новый выстроили – седьмое чудо света. Вся Греция строила. Революция хорошо, но и Державу строить надо, беречь надо. Вот еще один революционер появился. И революцию делает, и порядок наводит, и державу строит, и на весь мир замахивается. Надо к нему поближе присмотреться. Удивительный человек. Есть чему у него поучиться. Деловой человек. Много общего вижу. Могли бы и подружиться. И как от бывших своих лихо отделался. Я – марксист, а Маркс что говорил? Революция как Сатурн пожирает своих детей. Правильно сказал... Надо дать указания...

А почему здесь телефонов нет? (Оглядывается) . Ни одного телефона. (Бормочет на смеси грузинского и русского) А впрочем, хорошо без телефонов и без этих дураков – Молотова, Ворошилова, Буденного... Был один умный, а я его зачем-то выслал. Написать ему что ли? Еще один умный был. И я его тоже выслал, сослал. (Шутливо) Не в Гори. В Горки. Ха-ха. А он и умер там.Ха-ха! Где теперь умных взять? Напишу-ка этому жиду. Напишу в Полибюро, пусть его найдут... Ха-ха. (Подходит к двери. Стучит)

Входит монах.

Монах : Зачем ты стучал, Сосо?

Сталин-Сосо: Мне надо писать. Принэсите, пожалуйста, чэм писать, товарищ монах. Здэсь па-чэму ничэго нету? Черт знаэт что?!

Монах: Не ругайся Сосо. Здесь нельзя ругаться. И (крестится) имя поганое поминать .... Ушед монах. Приносят письменные принадлежности – бювар, чернила, гусиное перо.Сосо зажигает свечу садится писать и шепчет себе под нос:

ТЕКСТ: «Дорогой Лэв Давидович! Нэхорошо получилось. Зачэм ми с Вами так ссорылись. Ссорылись, спорыли, правда. Но вот нэту вас и как-то скучно мнэ стало. Очэнь скучно с ними. Да и бороться нэ с кем. Они ужэ сами сэбя посадыть рады, как та вдова унтэр-офицэрсекая, помныте? В общэм, дорогой Лэв Давыдовыч, прыезжайтэ, возвращайтэсь сюда. А я устал. Я в монастырь ушел. Праведником буду. А ви уж самы там грэшите. С умом , по крайнэй мере!» Письмо уносят.

Сталин прохаживается по келье. Снова садится в кресло и смотрит на стену.

 

Мексика. Троцкий. Кало. Рибейра. Меркадер. Троцкий читает письмо Сталина. Энергичными нервными шажками ходит по комнате. На письменном столе с ледорубом за пазухой сидит Меркадер. Входит жена Рибейры, роскошная женщина - Калла.

 

Троцкий: Ты представляешь, Кало, что этот Коба надумал. Строил, строил социализм в одной отдельно взятой стране и вдруг отдохнуть решил. Теперь меня зовет. Все, что мы с Лениным наделали – все разрушил, вместо прогресса – сплошная реакция, а теперь в монастырь бежит, хоть и семинарии не окончил.

Кало: Ну, так тебе и карты в руки, Leon, querido!

 

Калла бросается к Троцкому, жарко обнимает и целует его. Меркадер ощупывает ледоруб, извлекает наполовину.

 

Троцкий: Да, но как же мы с тобой, Кало, - говорит растерянно Троцкий. Ты же не оставишь Диего? А я не хочу тебя оставить!

 

Калла отступает, задумывается. Входит Диего Рибейра. Меркадер прячет ледоруб за пазуху.

Троцкий: И вообще, здесь так хорошо. Кактусы любимые, пальмы. Кругом революционеры. Четвертый интернационал создаем – трибуну. Будет где слово сказать. Правда, Диего? –

Рибейра: Я слышал, Леон, тебя в Москву опять зовут. Маравийозо. Какой масштаб. Опять мировой пожар разожжем. И выставку мою там покажем, революционную...

Троцкий Нет, Диего, я свое дело уже сделал – старый мир, как Герострат старый храм, разрушил, мировой пожар разжег. Мог бы, конечно, новый мир, как греки новый храм Артемиды, построить, не чета кавказскому горцу. Да не дал он мне. Пусть теперь сам в отдельно взятом монастыре сидит и расхлебывает. Вот когда они все там запутаются, придет наше новое время – мы еще новый пожар разожжем и чего-нибудь потом новое мировое построим. Так, Меркадер?

 

Меркадер достает ледоруб и ударяет Троцкого. Паника. Диего Рибейра и Кало рыдают. На стене - Гримаса Герострата.

 

Сосо в своей келье получает от монахов записку с известием об убийстве Троцкого.

Сосо-Сталин: (грозно) Кто велел? Ах да, это я сам велел. Но Сосо хозяин. Своего слова хозяин. Разве я своим письмом не отменил. А Молотов куда смотрел – министр иностранных дел, мать его ...? А Берия – недоё...?

В дверь просовывается монах: Здесь не положено выражаться, Сосо... Это Вам не Политбюро. - А пошел ты...Ах, извините, брат. Забылся на минутку. Бумажки еще можно?

 

Сосо пишет письмо в Политбюро.

Текст на экране: Дорогие товарищи! Как могли вы допустить такую грубую политическую ошибку. Верного сына партии , дорогого тов. Троцкого Льва Давидовича какой-то провокатор навсегда из строя вывел. Кто за этим гнусным политическим преступлением стоит? Кто из членов Политбюро за это ответить должен? Я думаю, вы правильно поступите, если арестуете и передадите следствию следующих товарищей: Сталина И.В. , Джугашвили И.В. ...»

Сосо (берет перо в рот, шепчет) . Как это? Разве тов. Джугашвили это не я? А тов. Сталин, разве тоже не я? Я или не я – вот в чем вопрос? А что такое «Я» с точки зрения диалектики....

В дверь кельи заглядывает монах.

Монах: На молитву пора, тов. Сталин

Сосо-Сталин: (кричит) Я нэ Сталин. Я Сосо . Нэт, я Сталин! Я врагов насквозь вижу! Политбюро, ЦЕКА, Коминтерн? - Все предатели, все – враги народа, меня враги. Крови товарища Сталина хотите? Не дадим вам крови товарища Сталина. Монастырь наш , отдельно взятый, уничтожить хотите?. Не дадим... Я сам ...

 

Сосо в бешенстве хватает горящую свечу и бросает об стену кельи. Начинается пожар. Горит монастырь. В огне и дыму к небу уносится силуэт Духа Герострата.

**************

Сталин просыпается. Кабинет на дальней даче. Сталин заснул в кресле за пиьменным столом. Полыхает огонь в камине. На столе бумага – список для процесса и расстрела: Молотов, Ворошилов, Каганович... Сталин берет ручку, хочет что- то вписать или подписать. В этот момент ему становится плохо. Падает, Хрипит на полу и затихает. Врываются Берия, Молотов и др. Берия кричит: «Сдох тиран!»

КОНЕЦ.

 

b]