Что хочет автор. Литературные конкурсы

Мама очень любила летнюю грозу. Особенно когда гроза была на даче. Мамина дача располагалась в очень уютном и красивом месте на холме между грибными лесами и глубоким карьером, который заполнялся холодными родниковыми водами и был бесценным богатством дачного поселка «Романово». Место было достаточно далекое от Москвы, чтобы приезжать на вечер после работы. А вот на выходные, а еще лучше на неделю – лучшего отдыха не придумать. Холм очень полого снижался в сторону леса и круто падал в сторону карьера. Так что из окошек чердака с одной стороны виден простор поля, окаймленный темной зеленью лесной опушки, а с другой стороны такая далекая перспектива – поле, карьер, опять поле, перелесок, далекая ложбинка ближайшей реки Нары... В этой стороне и гроза смотрелась просто как в театре, все небо закрывалось иссине-черной тучей с белыми клубками облачков, молниевые сполохи и прямые разряды то и дело расцвечивали небо, гулко ухал гром и звук, отразившись от земли повторялся затихая пару раз, еще молния, еще гром. Все меньше и меньше временной разрыв между молнией и звуком грома и, наконец, гром следует сразу же за молнией, это значит гроза прямо над тобой на высоте не более 300 метров. Мама знала эту хитрость: так как скорость звука примерно 300 метров в секунду, то сосчитав задержку грома от момента вспышки молнии можно было точно сказать как далеко гроза. 10 секунд, значит примерно 3 километра, еще далеко, значит, не опасно; 3 секунды – уже чуть меньше километра – внимание, встречай грозу...

В этот раз гроза была на заглядение. Мама приготовила фотоаппарат, открыла окно с видом на бескрайнее Подмосковье и начала ждать приближения грозы, чтобы снимать молнии, которые чертили художественные зигзаги на черном бархате туч. Но туча шла не прямо на поселок, а проходила чуть мимо, касаясь границы поселка, хотя дождь с этого края тучи так и сыпал на дачные крыши и что особенно приятно - на огороды дачников, где воды заждались овощи и ягоды. (Это было и безопасно, и более зрелищно.) Мама начала делать снимки. Но в том-то и трудность, что попасть на молнию почти невозможно, нужно делать множество снимков или снимать на видео. Сколько же кассет пленки тратила мама на эти съемки – не счесть. Однако две – три молнии все же попадались в фото-ловушку, из них бывало один или два кадра были удачными.

В этот раз было сплошное везение. На секундной выдержке то и дело фиксировались уникальные зигзаги молний и все это на фоне неба, опиравшегося на темную линию леса. Красота. Но дальше пошла совсем грозовая симфония – с неба посыпались яркие искрящие шары, они порхали несколько секунд во все стороны, длинная оранжевая полоса блеснула вдоль вершин далеких деревьем. Ахуло так, что стекла в окне задребезжали. В соседних домах погас было свет, но снова зажегся, раздались голоса встревоженных соседей, в основном это были люди пожилого возраста. С наступлением грозы они закрывали все окна наглухо, занавешивали окна и сидели тихо за чайным столом, ужинали и смотрели телевизор... Они уже насмотрелись своих гроз за свою жизнь.

Гроза прошла очень близко, но прошла все же и направилась в сторону грибного леса. Мама подошла к другому окну – видно было, что тучи стали вроде бы светлее, гром не гремел, а только ворчал и сплохи молний поредели. На маму медленно надвигалось чувство, нет не тревоги, но явного беспокойства. Что-то стало очень неуютно, кто-то будто просил о помощи. Даже не осмысливая полностью, что она делает, мама набросила легкое платье и без зонта, простоволосая пошла по дороге к забору, который окружал весь дачный поселок. На дачи все еще сыпал некрупный дождь и было бы ужасно приятно гулять под дождем, если бы не чувство обязательности. То-есть жить на даче и делать что-то, что не входит в твои приятные планы, ужасно не хочется. Платье промокло сразу, зато дорога, заросшая травой, была приятна для босых ног. В полумраке вечерних грозовых облаков виднелась калитка на поле. Дальше уже к лесу шла тропинка, оттоптанная сотнями ног и ножек дачников всех возрастов, грибных охотников. У калитки, прислонившись к столбику, сидел мужчина, непонятного в темноте возраста.

Мама сразу определила, что это незнакомый человек, не дачник и не гость кого-нибудь из местных. Женское чутье или острый взгляд на мелочи, но ясно сразу – не наш, нет, не наш. Но и не алкаш и не разбойник. Он смотрел на маму, вроде ожидая от нее первых действий или вопроса. Мама молча рссматривала незнакомца. Тот был совсем мокрый, толстые типа джинсов брюки налипали на ноги, куртка, нелепая в эту жару тоже промокла настолько, что с его рукавов стекала вода, ручьи текли и из-под куртки. Мужчина медленно и с трудом произнес: «Мне нужна ваша помощь». – «Вам так плохо?» - «Я еще не знаю, но я бы благодарил вас, если бы вы помогли мне подняться» - Она подумала: «Какой-то нерусский оборот». Она помогла ему подняться, это было нетрудно – он сам хорошо поднимал себя и еще – он был очень легкий. Они медленно и как бы прогуливаясь дошли до ее дома, там она сняла с него куртку, дала ему свой теплый халат и отвела в единственную спальню в доме, в свою спальню. «Раздевайтесь, оботритесь – она дала большое махровое полотенце – и ложитесь спать. Утро вечера мудренее. Только, пожалуйста, не бродите по дому. Я буду спать на диване в соседней комнате, но сначала посмотрю телевизор. Спокойной ночи. Да, не сделать ли вам чайку» - мужчина поднял на нее глаза: «Было бы очень хорошо. Я замерз до плохого состояния». «Прибалт, что ли?» - мелькнуло у мамы. «Нет, нет. Не то, что вы думаете. Я очень издалека, завтра расскажу». Мама сделала чай, принесла в комнату, поняла, что надо разбудить незнакомца, дотронулась до него и отдернула руку. Тот был горячий как только что заваренный чай.

Он прожил у женщины четыре дня. На пятый день он собрался уже уходить, крепкий мужчина, с громадными, красивыми глазами. Особенностью его глаз была способность изменять цвет от настроения хозяина. Он легко поднял ее на руки, она обняла его за шею. Они долго и молча смотрели друг на друга. Потом он бережно поставил женщину на пол, повернулся, вышел из дома и исчез. Она хотела посмотреть, куда же он пойдет, но незнакомец исчез сразу и как оказалось навсегда.

Пленки она проявляла сама, так делали все уважающие себя фотографы тех лет. На одном из кадров, где был сполох оранжевого цвета, летела тень громадных размеров, очень четкая и правильной геометрической формы. Треугольник с небольшим куполом.

Прошло девять месяцев. И сейчас мы обратимся к пожилому человеку – экстрасенсу.

Он глядел на большой, отвратительный в своей упругой белизне, вздувшийся живот и испытывал непреодолимую брезгливость. На что он попался. Какие-то бредни о летающих тарелках, неконтактных острых наслаждениях.... Ну, было, скажи, проезжал красавец-молодец, а то НЛО. Гоша, друг его еще школьных дней, местное светило в хирургии, взахлеб рассказывал об этом уникальном случае, об этой нетронутой девушке, готовящейся, однако, стать матерью... Но сегодня голос его был жестоким, отрывистым. Он приказал: “Экстрасенс, ко мне в пять минут, машина уже у тебя...”

В женщине растет плод, она его оберегает всей жизнью своей, но в момент появления на свет только болью невыносимой и утробным криком выносит ребенка. Если все в порядке. Эта роженица ничего не могла сделать, что-то с ребенком (это мальчик), запутался что ли.... Роженица прерывисто дышала, живот колыхался, какой-то запах... Чувство брезгливости не давало возможности экстрасенсу попасть на волну, он никак не мог настроиться. Какая-то мадонна с пронзительным взглядом вплыла в притупленную память да еще с таким вот неправильной формы белым животом...

Кто-то вдруг шепнул ему, буднично так: “как выходить из камеры?” Он, погруженный в свои попытки взять вектор лениво отсигналил на этот шопот “откуда?” и вдруг его ожгло. В комнате никого не было, только что сестра, обронив металлический медицинский табурет, побежала за врачом. Экстрасенс сделал посыл - “Ты в жидкости”. Без вопроса, утвердительно прошелестело в ответ - “это жидкость”... Резко вспыхнул в мозгу весь разговор с Гошей, его подробный анализ полный медицинских терминов, но с пояснениями - так доступно может излагать только профессионал - плод замотан трубкой ... Гоша заканчивал разговор, уже не говорил, а стонал: “Не умеем мы этого, раскрутить бы тихонечко и все, выходи!”.

Мать охнула. По поверхности живота изнутри пошли удары и ударчики. Снаружи - всплески холмиков на казалось сверху напряженной сфере. “Спокойней, медленней - просигналил экстрасенс - маме больно”. Мама очнулась, она морщилась от ожидания еще большей боли, но что-то поразило ее. Плод, ее ребенок, аккуратно так, отталкиваясь то ли ножками, то ли ручками шевелился в утробе, перебирался куда-то. Она наизусть помнила рентгеновский снимок, запутанный плод. Зажмет горлышко трубкой и все. Мама в отчаянии посмотрела на экстрасенса, но даже в отчаянии своем поразилась перемене. Прежде холодный брезгливый экстрасенс исчез, перед ней сидел не моложавый старик, а мудрый отец, патриарх ли. Глаза его прежде тусклые с налетом иронии, сейчас светились, он ничего не видел, губы его шептали. Мама уловила в движении внутри и в еле заметном ритме движения губ экстрасенса что-то очень общее - ребенок вращался медленными, но импульсивными движениями, экстрасенс сопровождал это кивками...

...”Вся трубка в стороне. Устал. Трубка прикреплена ко мне. Хочу выйти из камеры”. - “Это твоя мама” - нечаянно вслух ответил экстрасенс.

Мама затаилась, теперь ее глаза не отрываясь смотрели на экстрасенса. Глаза молили, да о чем? Чтобы не было боли? Уверенность медленно заполняла ее, она не боялась ничего, а ждала позывов.

Сигнал: “Дальше как”. “В камере только одна сторона не имеет стенки, стенки начнут сжиматься, туда и пойдешь. Но чтобы маме не было больно, прижми ручки к телу и головкой вперед... Скоро откроется свет”. В ответ прошелестело: - “это я почему-то знаю”.

В комнату вбежали светило-хирург и еще куча белохалатных медицинских работников. Они были вооружены до зубов желанием спасать роженицу и ребенка, но их остановила благоговейная тишина операционной, тишина творения жизни. Хлынула жидкость, показалась головка пловца.

Острая радость, громадная любовь потрясли экстрасенса. Весь мир, прекрасный добрый мир затаил дыхание. Раздался крик - ребенок плакал в руках у медсестры, которая держала его за ножки головкой вниз. Ребенок, обычный земной мальчик, он кричал на весь мир о своем появлении. На весь мир кричал человек вселенной, сын двух планет. Но не это было в слезах экстрасенса, и не радость спасителя, и не переживание свидетеля. А просто любовь к ним обоим - это природа включила свои самые мощные рычаги.

Рассказ первый. Начало бизнеса по-русски.

Леха Мартынов, инженер на сто восемьдесят рэ, наконец понял, что он никому в этом государстве как специалист, да и самому государству не нужен. Это явилось твердым основанием, чтобы запить. Пить в одиночку не позволяло то издревле аристократическое понятие о культуре пития, что присуще любому советскому пьющему. Но это тема для целой исследовательской работы - для института, не меньше.

Приняв как факт свою ненужность, он пошел к гаражам, где в своих боксах в течение рабочего дня славно трудились и директор Измаил Паторжинский, которого все уважительно звали по отчеству – Османыч, поскольку он был большой дока во всех машинах. И его добровольный помощник, тоже спец по авто, Сергей Попов, и пенсионер гаражного значения Лева Иванов, и начальник отдела снабжения Вовка Немчиковскй. А еще «водило», то есть профессиональный шофер Толя Гуржуев, он же афганец, и токарь Витя, и руководитель завода комбикормов, и сталевар, и плотник и все, все, поскольку именно здесь решались по-настоящему важнейшие проблемы семьи, а значит и отечества.

-”Мужики, не пора ли причаститься” - сказал он вслух, ни к кому собственно не обращаясь. Здесь орать не надо было, на это дело у всех слух работал избирательно обостренно. Трое откликнулись. Но это только начало - изъявить согласие. А вообще-то в данный момент быстро текущего времени ни у кого не было ни капли, потому что, если есть, то не держится. С неумолимостью камня, катящегося вниз с крутого горного склона, наличие спиртного быстро скатывалось в крепкие луженые желудки и, ударяясь о дно, вызывало волну, идущую наверх. Эта волна приводила в движение разные рычаги и приводы - начиналось “общение”.

-У меня вообще-то есть банка литров на пять, но и Маруська дома. Домой нельзя - раздумчиво произнес Леха. Снабженческий начальник перестал улыбаться, научный сотрудник по привычке задумался. Коля - работник котельной - хмыкнул неопределенно и произнес непонятное: “Вот такая бизнес”. Именно так и произнес.

Вдруг Алексея осенило: “А что, если жену взять на понт”. Для непосвященных поясняем - не то, чтобы обмануть, но ловко обвести вокруг пальца. Так вот, обвести вокруг пальца можно только обещанием появления в результате чего-то (а чего?), вообще-то, лучше всего большой суммы наличности. Чтобы устала червончики считать.

-Эй, наука - сказал он, обращаясь к Алику - у тебя есть идеи?

-Нет - вышел из своего путешествия в себя Алик.

-Я не про принять, а физические свои идеи есть?

-Ну, этих-то навалом, да кто купит? Сейчас нужен сразу прибор и не макет какой-нибудь, а чтоб включил, а он тебе делает, что обещал. Так ведь его еще, брат мой Леха, надо доводить до железа... Ого-го-го... А где спонсор?-

-Много текста - перебил его Алексей. - Идем ко мне обсуждать твои идеи, хоть драные.-

-Драных не держим. У меня все - люкс...

-Идем ко мне и думаем над твоей идеей, но с банкой.-

-О, впарил - завопил Коля Котельный - “А, что в ней все пять?”-

-Все - резюмировал Леша. - И все будут наши. Только видочек ваш Машу не устроит.

-Так - жестко бросил снабженец Немчик (это его гаражная кличка) -Ребята, чтобы все было о’кей.-

-Маруся - осторожно начал Алексей Владимирович Мартынов. Осторожно, но не просительно, а по-деловому. -Сегодня у меня ребята соберутся по делу, бизнес наклевывается, будем физическую идею обсуждать и ноги ей приделывать.

-Это кто же это такие бизнесмены у тебя?-

-Ну, Алика знаешь? Подходит он ко мне и говорит. - Алексей Владимирович, инженер вы, я знаю, божьей милостью...-

Взгляд Маруси потеплел, она перебила Алексея:

-А помнишь, ты такой вакуумный шлюз сделал... Тебя ж тогда на выставку послали и еще три сотни бросили.

Леха потерял было нить:

-Так хвалил-то он меня не зря, я ему камеру сделал как-то (вспомнил, время идет, скоро ребята будут)... Алик и говорит - дескать, есть хорошая идея, но сам знаешь - от идеи до прибора столько шагов и первый шаг - инженерный. -И уже от себя - Понимает, значит. Я ему и говорю, приходи… Ну, он - А я не один. - Так комната, говорю, большая. Приходите, коль по делу. Вот сейчас они и придут. -

И после паузы, снимая рубаху и накидывая спорткостюм:

-Так ты чайку что ли сделала бы. Может быть, с нами посидишь, поможешь, ты же конструктор была мировой... - Это Леха произнес совершенно искренне.

Маша совсем заулыбалась –

-Ну, что я вам мешать буду. Только не орите, Маргоша уроками будет заниматься-

-Э, Маш, когда наука без ора бывает. Я вон на семинарах бывал, так мелки ломают, а какой-то паршивый интеграл на всех ни взять, ни поделить не могут.-

-Ладно, ладно - пропела Маша - Чай-то, конечно, хорошо, да может быть картошечки отварить? Это я быстренько. Да чуток налить. Хороших гостей давно не было - и пошла на кухню.

Леша изумленно хмыкнул, какая-то быстрая победа -Уж не Пиррова ли? - спросил он у себя вслух. Что-то он давненько с женой так хорошо не разговаривал. -Эх, не напиться бы - крякнул и пошел помогать супруге.

Стол он накрыл с большой скоростью и тщательностью превеликой. Перед четырьмя стульями на цветной парадной скатерти лежали листочки бумаги, карандаши. Достал он и свою логарифмическую линейку, протер пыль, посмотрел на нее, боевую подругу, затертую в тех местах, где часто пальцем прижимал. -Ох и поработала ты, тебе же пенсию надо...-

Машенька принесла тарелку с хлебом нарезанным, маленькие коньячные рюмочки, бутылку ноль восемь, благодарно запотевшую от неожиданного разлива и всяческую снедь, на что была известная мастерица. Впрочем как и любая хозяйка, ждущая приятных гостей: -”Картошка сейчас дойдет”.-

Первым пришел Алик, он обычно переодевался и отмывался в гараже. Всех поразил Коля-котельный. Он был, если не во фраке или смокинге, то в лучшем своем костюме, при галстуке темно-синего цвета на ярко голубом поле заграничной рубашки.

-Ну, ты - восхищенно покрутил башкой Леша - Те что это театр чи чо?- он иногда пользовал украинские выражения.

-Так мы ж по делу. Я и тетрадку взял.-

-Протокол будешь вести - засмеялся Вовка Немчик...

Стол их потряс. Садились ни разу не стукнув стулом. Чтобы вести ножками стула по полу. Ни-ни.

Сели, сглотнули слюни. Не жрамши ведь, а тут такое - огурчики под маринадом, ровненькие как гвардейцы на плацу. Помидоры - яркими кружочками под густой зеленью петрушки. Сельдь, плавая в желтом океане подсолнечного масла, бессовестно показывала жирное свое мясо, на котором зависли капельки уксуса... А тут еще царица картошка.

-Так вот, излагаю идею - взял огонь на себя Алик. Говорить он почти не мог - слюны выделялось больше, чем мог проглотить. Маша, разбрасывая вилки, бросила - Так вы хотя б закусили, а то ж ничего не соображаете, вижу ведь.- Налили. Ей тоже. Крякнули за идею по наперсточку. Еще бы. Прислушались. Мария на кухне стучала по чему-то мягкому, видно мясо отбивала. Переглянулись и мигом еще по махонькой. И третья тут же. Перед третьей заминка произошла - на кухне перестало колотиться, а наперстки-то в руках. Алексей аж зажмурился. Вот когда стук - это музыка. Прав был генералиссимус Суворов. На кухне музыка вновь заиграла. Облегченно вздохнули, тихо выпили и только тогда начали закусывать. С такой малости, конечно, у настоящего мужика и один глаз не поведет, а вот теплее и приятнее стало. Ну, как я отметил, и покушать чего было.

Алика уже не остановить. Это об идее. -Так вот, братцы бизнесмены, что является настоящим бичом цивилизации? -Алкоголь - прошамкал начальник снабжения - без закуски.- Алик не воспринял. -Ржавчина. Смотрите, каждый год где-нибудь да копает горе-водоканал. Или теплотрассу меняют. Или...-

Коля-котельный достал белоснежный платок, вытер лоб и попросил Алика слезть с трибуны. -Ты по делу - сказал он. - Я этой ржавчиной каждый день себе плешь посыпаю.-

-А что лучше - аппетитно захрумкал огурчиком Алик - Чистить от ржавчины пусть даже мгновенно или чтоб ее совсем не было?-

-Спрашиваешь - обидились остальные. - Конечно чтобы не было?-

-Ржавчины не будет, накипь нарастет, соли, минералы и сечение трубки тю-тю - это Коля

-Итак - вновь игнорировал все разговоры Алик - железные трубки без ржавчины. Есть идея. -Алик взял карандаш, подвинул листочек бумаги к себе и нарисовал трубку. Зачеркнул, изобразил лист, видимо железа.

-Предлагаю метод обработки железосодержащих металлов, позволяющий беспредельно поднять их антикоррозионные свойства. Смотрите здесь, милорды. Суть идеи вот в чем...

Маша на кухне вдруг насторожилась. Не было слышно веселого гомона, звяканья-бряканья вилок, ложек, стаканов. Только кто-то бубнил. Пошла будто бы картошечки добавить. Сидят, смотрят, что им Алик чертит, рисует. Лишь пальцами в какой-то чертежик тычат да вопросики задают. Правда, половины бутылки нет, но пьянкой не пахнет.

Марья-искусница только глянула на чертеж, сразу поняла в чем суть конструкции. -А вот это никуда не годится - думала она, увидев механизм подачи электродов. -Это же медленная редукторная система, а они вон что. Тут их движок и сгорит.

-А вот здесь, - уже вслух, - я бы червячную не ставила, лучше ступенчатую и плавно регулировать. Вот так - она выхватила карандаш у Алексея и точными движениями нанесла контуры. Алик подхватил - Точно, а здесь мы сделаем так, и к Маше - Ну, ты молодец. Ой, извините, я вас на ты...

Так и не допитая бутылка сначала сиротливо стояла в стороне, потом кто-то убрал ее на сервант. В ходу был чай и громадное количество бумаги. Снабженческий директор оказался чертежником-чистюлей. Николай отсел к тумбочке и считал, вспоминая недобрым словом свою учебу в техникуме. Считал он на маленькой машинке, которая не хотела сначала даже складывать, но потом под напором котельного начала и в степень возводить, и корни извлекать. Четыре раза проверил Коля свою работу и показал Алику. Тот махнул бегунком по линейке и удовлетворенно кивнул. –«О, теперь точно».

Расходились далеко за полночь. Немчиковский уже на выходе вдруг шлепнул себя по голове и произнес исторические слова. - А, что если этим способом упрочнить стекло, это ж какая выгода.

-Слушай, ты титан - отозвался Алик - вот где деньги валяются.-

-Ладно, ладно - еще не сообразил Леха - не зарывайся. А вот дело начать можно.- Все дружно согласились.

Эта компания, забросив все дела и пребывая в странной для всех трезвости, за два месяца отлила такой прочности стекло, что его невозможно было разрушить даже сжимая в тисках. Для демонстрации позвали всех остальных. «Всех остальных» возглавлял признанный председатель Османыч. Мартын зажал лист стекла в тисках и давал каждому попробовать свои силы. Славка Шмат, в рыхлой фигуре которого заключалась не одна лошадиная сила, и тот смог только сдвинуть тиски с болтом. Стекло же не имело ни одной царапинки.

И, наконец, стекло было поставлено в деревянный ящик у стенки гаража для растрела, бросали в него кто чем может. Сережка Попов даже ломик приволок и, заняв удобную позицию, замахнулся. Алик аж зажмурился. Ломик отскочил от стекла, чуть не вывернув руки Сереже. Стекло сияло на солнце первозданной чистотой.

-Пушкой ее, снарядом - вякнул кто-то из зрителей.

Итак, бизнес в нашем варианта зародился до начала перестройки, осталось только дожидаться нужных законов.

Рассказ второй. Сказки для Дениски.

Сказки для Дениса экстрасенс начал рассказывать совершенно неожиданно для себя. Это случилось, когда малыш, пытаясь взобраться на табурет, опрокинул его на себя. Больно его стукнула эта деревянная мебель. Денис только было скуксился, как экстрасенс подхватил его и поднял, прижав к себе.

- Давай нашлепаем табурет по попке.-

- Не - откликнулся малыш- он мертвый.-

А прыгает как живой - подхватила мама - вот тебя надо бы шлепнуть.-

И тут экстрасенс увидел его, будущего своего героя. Лукавый такой. Не то подросток, не то взрослый, но очень уж подвижный. Немного волшебник, а рук у него, если надо, вокруг появляется сколько надо. Двумя руками он держит зарвавшегося хищника, который решил меньшого зверя задрать, а двумя его по попке, по попке...

- А я тебе не рассказывал про Попкина-Шлепкина? -

Денис внимательно посмотрел на взрослого - А это кто?

- О, это такой друг всех-всех, кого обижают. А еще у него есть друзья...

Из экстрасенса поперло - Сластена-Пирожник. Он в их поселке главный по тортам. Каждый день просто так, без заказа, делает новый торт. И каждый раз такой вкусный... А еще Горюн-Горемыка, хороший товарищ, да все время кислый ходит и где он не пройдет, везде все вянет. А так парень хороший.-

- Расскажи - Денис и забыл о боли, но на голенькой ножке, выше колена у него уже наливался синяк. Мальчик, не задумываясь, провел ладошкой по больному месту, синяк исчез. Боль ушла. Мальчик сделал это машинально, не зная даже, что это тоже волшебство и не придавая значения содеянному. Мама переглянулась с экстрасенсом. Тот кивнул и продолжал.

- Ох и много чего умел делать Попкин-Шлепкин. Но первое, что он сделал, когда появился в этом лесу, он поставил домик для себя. Тогда он был еще совсем один, то-есть и папа у него был, волшебник по имени - экстрасенс на секунду запнулся и на одном дыхании - Навуходоносор...

- Ка-ак!? - у мамы появился интерес..

- Да - продолжал рассказчик - Навуходоносор. А жил он, где ему на земле понравится. А как-то раз, давным-давно, он поселился в Африке, около горы Великой где и встретил волшебницу Фрику.

Вот они и поженились.

Мама смеялась тихим смехом, отвернувшись к кухонному столу, где она фантазировала тоже волшебный салат. Экстрасенс улыбнулся, но мужественно продолжал.

- У них родился Попкин-Шлепкин. Он рос не по дням, а по часам и всему волшебному учился у родителей. От отца в наследство он получил большую любовь к путешествиям, а от мамы - любовь к справедливости.-

Мама Дениса согласно кивнула.

- Но что особенно любили родители Попкина-Шлепкина, так это все новое необычное. Они обожали телефон, но чтобы без проводов, поэтому они просто поднимали с земли палочку, набирали в воздухе номер... Ну, как будто крутили диск телефона. - Телефон у мамы с Дениской стоял тут ж, на отдльной полке и экстраснс, показав на диск, покрутил пальцем в воздухе, как бы набирая номер.

- Так вот, набрут они какой-нибудь номер, поднесут к уху палочку, вот так, и привет.

- Что, привет - тихо спросил малыш, удобно сидевший на коленях взрослого.

- Привет, Фрика. Что ты сейчас делаешь? -

- Мы с Попкиным моим Шлепкиным готовим салат из бананов. -

Мама повернулась к экстрасенсу, в глазах плещется смех.

- А бананы в Африке водятся? -

- Там все есть кроме моржей. -

- И белых медведей - уточнил Денис.

- Поговорят они друг с другом и дальше дела свои делают. А когда Попкин-Шлепкин подрос, он и поехал куда глаза глядят, точнее куда компас покажет.

- Какой компас?-

- У волшебников это тоже любая палочка. Положил ее на ладонь и говоришь куда сейчас податься? Палочка покрутилась на ладошке и показала - во-он туда. .А дальше все просто. Зажмурил глаза, представил что там - лес, река или поле чистое. Там сейчас же и очнутился.-

- Без самолета?-

- Конечно - убежденно ответил сказочник. - Прибыл значит Попкин-Шлепкин на то место, которое ему понравилось. Лес такой красивый. Где густой, а где светленький. Березки. Ветерочек легкий пролетает. А лес на крутом берегу речки стоит, внизу светлая вода плещется...

- Да-а - задумчиво поддержала мама - так и я бы поселилась. Вспахала бы шесть, нет десять соток, поставила бы домик, развела бы всякую живность. Козу хочу. Хотя Романово тоже хорошо...

-А еще кроликов - вставил Денис.

- Вот Попкин-Шлепкин это и сделал. Он пересадил деревья, чтобы они не пропали, оставил несколько березок и одну елочку, красавицу пушистую, чтобы на Новый год ее украшать. Пусть растет себе, а на Новый год украшается. Поляночка над рекой - мечтательно сказал экстрасенс - получилась просто прелесть...

- По-моему - сказала мама - салат тоже получился прелесть. Смотрите-ка какой.-

- Так мы его и назовем - восхитился экстрасенс - салат “Прелесть”.

Давай Дениска поможем маме освоить салат.

- Давай - согласился Денис - Только ты рассказывай дальше.

Несколько минут молча дегустировали “Прелесть”.

- А первым к Попкину-Шлепкину - прервал тишину экстрасенс - пришел как ни странно...

- Волк - догадался Денис.

- Волк. Он был хозяином этих мест, лесов и перелесков, и кустарниковых опушек, и маленьких таинственных полянок, и глухой глухомани. Жил он здесь давным -давно. Был хозяином серьезным, зверье не баловал, но напрасно никого не драл. И вот на его любимом крутогорье вдруг появился маленький красивый деревянный домик, из трубы, конечно, пошел дымок. На этот очень неприятный для него запах и вышел из чащобы Волк. Он особенно не осторожничал, но повадка у волков такая - должен осмотреться, принюхаться. Пошел он потихоньку к дому, от дерева к дереву, а ему вдруг сзади кто-то и говорит:

- Если ты ко мне в гости, давай, заходи.-

Волк от обиды на себя, проморгал ведь, такого не было ни разу, даже зажмурился. Как же так, его, прославленного охотника кто-то сзади подкараулил! Но он спокойно спрашивает у того:

- А ты кто же будешь?-

- Я Попкин-Шлепкин.-

- Забавное имячко. А я - Волк.

- Я вижу. И не злой ты. Пойдем ко мне в гости. -

- Как же в гости! - воскликнул Волк - В этих местах я хозяин.-

- Конечно ты хозяин, я гость. Вот осмотрюсь, поживу, а так может быть опять куда двину. -

- Да живи - милостливо ответил зверь. Ему понравилось, что его не боятся, но разговаривают уважительно. Как будто у людей не так. Кричат ведь, когда боятся. А если не бояться, то и разговаривают с уважением.

Познакомились, значит. Поговорили о планах Попкина-Шлепкина, о погоде хорошей. Пригласил Попкин-Шлепкин нового своего товарища на чай, да тот бульончика попросил с косточками. Что делать, сотворил Попкин-Шлепкин холодного бульона с косточками. Волк даже изумился.

- Знаешь - говорит - Будет голодуха, буду заходить к тебе. Особенно зимой...

Салат мамин уже откушали, чаю напились, мама посуду помыла, мужчины посуду вытерли и пошли Дениса укладывать спать.

Дениска лежал на своей кроватке. Экстрасенс сидел в кресле рядом с кроватью и, держа малыша за руку, продолжал свою сказочную повесть о Попкине-Шлепкине и его друзьях Сластене-Пирожнике, Горюне-Горемыке, прекрасной Кшесиньке, пане Спортсмене, о Ломаке, о близняшках бегемотиках - очаровательной Бегги и развеселом Мотике, о Собачке-Тучке и других друзьях веслого Шлепкина. Недолго ему пришлось рассказывать, ровное тихое дыхание Дениса остановило его повествование.

- Пора и мне на покой - экстрасенс опустил ладошку Дениса, бесшумно встал и пошел одеваться. В этот раз он не поехал на трамвае, а пошел пешком, думая об изумительной этой жизни, где есть место всему и счастью тоже.

Где-то через неделю назначила мама праздник - день рождения Дениса

- Вот три года и пролетели. Денис повзрослел на три года, а я постарела на сколько лет и не знаю.-

- Вы молодеете - экстрасенс заулыбался - И я молодею с вами.-

Именинник стоял посредине комнаты и держал на ладошке принесенную с улицы палочку - веточку.

- Куда мы все вместе пойдем сегодня? -

Мама с экстрасенсом с изумлением увидели, как палочка начала медленно поворачиваться,но ладошка-то чашечкой и палочка подзастряла. Она очень хотела повернуться еще да не могла взобраться с ложбинки на большой пальчик малыша.

- А ты попробуй позвонить -

Денис взял палочку в левую руку и правой начал крутить воображаемый набиратель номера. Экстрасенс подсказывал

- Один-два-три-два-ноль-два-три.-

Это был номер мамы с Денисом. Тот ждал, приложив палочку к уху, как трубку телефона. Телефон на полке зазвонил. Мама вздрогнула от неожиданности, а малыш стоял тут же с палочкой у ушка и дышал в воображаемую трубку. Телефон продолжал названивать. Экстрасенс решился взять трубку. Ну, а если он услышит голос Дениса!

- Алло, экстрасенс, это ты? - голос был взрослого, экстрасенс облегченно выдохнул.

- Ну, я. Кто это?-

- Что не узнаешь старых друзей? Алик Алахвердов! Ты в новой берлоге окопался что ли? -

- Подожди, не части - (- Алло - сказал Денис в палочку)

- Алло - прозвучал в трубке голос Алахвера, так его друзья называли

- Денисик, положи, пожалуйста свою трубку, мне поговорить надо - Денис положил палочку у ног и взглянул на взрослых. Мама беззвучно хохотала, слезы выступили у нее на глазах, она их вытирала кухонным полотенцем и никак не могла остановиться. Экстрасенс смущенно улыбался. Алик на том конце провода наконец заорал

- Эй, там, в берлоге... Откликнитесь что ли, дело есть! -

-Слушаю - перевел дух экстрасенс.

- Ты говорил тебе сверхпрочное стекло нужно для какого-то шарика-мячика?-

- Для шара, диаметром семь-восемь сантиметров -

- Приходи ко мне в гараж, демонстрировать буду. Сегодня же, в семь устраивает? -

-Жду. Салют. Привет твоей пассии или кто там у тебя -

У экстрасенса совершенно непроизвольно вырвалось

-Здесь моя семья -

До мамы долго не доходил смысл сказанного, наверное дня два.

Что-то держало ее все последующие после того разговора часы в каком-то радостно взволнованном состоянии, но что она не могла уловить. Помог Денис, он спросил ее перед сном

- Мама, а семья это семь я? - И мама вдруг отчетливо услышала твердый голос экстрасенса, отвечавшего неизвестному Алику

- Это моя семья -

Мама поправила подушку под головой сына и сказала

- Семья это и два, и три, и сколько хочешь человек, любящих друг друга.

Рассказ третий. О страшной силе общественного мнения для экстрасенсов.

“Нет, все же в нашем доме что-то творится, кто-то поселился в нашем доме, дух какой-то” - Варенька выпалила все это в одно дыхание и все скамеечные дамы закивали головами, не переставая впрочем говорить. Слушать других было некогда, надо было срочно сообщить об этой дурной кастрюле, которая вдруг наклонилась, вылила часть воды (слава богу, что вода была, а не бульон) на пол и снова со стуком шлепнулась дном об стол. Тамара Ивановна слышала как лилась вода, как что-то стукнуло об стол, но прибежав на кухню, увидела лишь последствия - вода на полу, да колыхание поверхности воды в кастрюле. На полу лежала (или стояла) черепаха Майка с мокрым панцырем. Венера Васильевна, громоздкая женщина с тяжелым мужским голосом, с яркими пронзительно синими глазами, в которых отливала доброта, рассказывала подруге Маше о пироге, который был самопорезан столовым ножом, правда нож вел себя странно - уж больно трудно было ему резать подзапекшуюся корку пирога. Он пыхтел и пилил пирог, пилил и пилил. Пересилив страх, Верера Васильевна схватилась за ручку ножа, почувствовала очень слабое, ну детское прямо-таки сопротивление и, дорезав пирог, сказала не зная кому: “Угощайтесь”. Было жутковато и почему-то смешно. Ни звука в ответ. Накрыв нарезанный пирог полотенцем, она пошла звать мужа, думая о том, как ему все это поднести. “Петя, пойдем к пирогу” - по обычаю позвала мужа, корпевшего за столом над статьей о НЛО. Муж охотно дал свое мужнино согласие, и они пошествовали к пирогу, благоухающему такими страстями для обоняния... Полотенце было откинуто, двух кусочков пирога не было...

Тихий летний вечер прорезало несколько голосов-сирен. Федор Иванович, пенсионер, кричал, показывая куда-то вверх, кричал и ковылял как мог быстро к дому. Кричала женщина с балкона соседнего дома. И вот к ним присоединился детский отчаянный звук, приближавшийся к земле долго-долго. Женщины не скамейке оцепенели вначале, И шелохнуться не успели, раздался шелест веток густых кустов и два глухих удара один за другим об землю сотрясли дом, людей. Сирены замолкли, стало тихо.

От скамьи, сквозь кусты были видны два маленьких тельца, одно шевелилось, другое согнутое и одновременно (казалось) разбросанное, лежало неподвижно. Ломая кусты, промчался Федор, женщины побежали туда же. Наверху раздался не крик, не вопль, а потрясение душевное - с шестого этажа смотрела вниз мама одного тельца, Леньки, появилась рядом вторая и тут же обе исчезли.

Венера Васильевна загородила детишек и запретила их трогать даже мамашам. Дениска, как ни странно, лежал спокойно, он бы и улыбался вроде, но это не вязалось с трагедией. И никто не верил, что он улыбается, Алексей даже не стонал, одна ручонка переломленная неестественно у локтя лежала на непримятой траве, кулачок его был зажат, в кулачке то ли кусочек хлебца, то ли кекса - по пальчику-мизинчику к этой горе еды спешил маленький муравейчик. Венера Васильевна всхлипнула, ей подумалось, что надо было угостить своим пирогом этих пацанят. “Ну, что съедим с мужем, внучок придет угоститься, так это ж редко. Ну, что мы со своим пирогом, позвала бы и с чаем, расспросили, поговорили. Эх, соседушки! Ну, что же мы... Ну, что же!”

Когда плохо с детьми, скорая приезжает мгновенно. Это замечено. Все обернулись к бегущим санитарам, они неслись за молодой докторшей, видимо, рекордсменкой по бегу среди всех врачей скорой помощи. Даже не запыхалась.

Ребятишечки лежали, оба одногодки, недавно шестой год пошел. И одеты были одинаково, тапочки на босу ногу, маечки голубенькие, небрежно заправленные в черные трусики. Они - эти маечки - болтались бы на их худеньких плечиках.

Дениска глядел и улыбался, докторша аж глаза зажмурила, открыла - а он улыбается. Более “человечно” разбился Ленька. Неуловимым движением рук скорая докторша общупала Алексея, тот не отреагировал. Носилки стояли рядом, но брать мальчика было страшно. Он еле дышал, хрипло пробулькивая, выталкивая воздух из легких и вновь с трудом вдыхая его. Розоватая пенка показалась из рта, из ушка текла кровь. Доктор - санитарам - “Фанеру на носилки”. Один из них понесся, она же начала готовить шприц.

Денис зашевелил рукой, дотронулся до Леньки, положил ладошку ему на височек, более ладонь и закрыть-то не могла. “Скорее с уколом-то” - шептал-молился Федор-пенсионер, слезы застилали ему глаза. На коленях стояли мамы, застыли,не шевелились. Смотреть не Ленькину маму страшно - пальцы ее рук царапали землицу, ковыряли травку, подтаскивая все это к голым коленкам, Она тянулась лечь так, чтобы быть у Ленькиного лица. Мама Дениса крепко держала ее. В нее начало прокрадываться ожидание чуда -”Сейчас все будет хорошо” - шепнула она подруге, сама еще не веря в то, что страстно хотела бы увидеть и чего почему-то очень боялась. Денискина ладошка сдвинулась к ушку, кровь оттуда перестала вытекать, пена из рта тоже прекратила свое пузырение. Ленька вздохнул осторожно и глубоко и ровно так выдохнул. “Сейчас, сейчас” - молилась мама. Алексей открыл глаза и начал поворачивать голову (Венера охнула) в сторону Дениса. Тот тоже повернулся , лег, подсунув под себя локотки, и уперся взглядом в друга. Мама вспомнила этот немигающий, поглощающий взгляд, дарящий ощущение полета в теплой океанской воде. Алексей улыбнулся. Денис с усилием проговорил: “Чтобы летать, надо очень хотеть и не бояться. Или с крыльями”. Ленька ответил: “А сам-то что?” - “Я догнать хотел.” Ленькина мама всхлипнула: “Я вам дам догонялки, целый день в углу стоять будешь”. Докторша взяла власть в свои руки, аккуратно сняла трусишки с Алексея и, нащупав островочек мягкого места, протерла его ваткой со спиртом и воткнула иглу шприца. Малчик воскликнул “Ой, больно!”. Докторша разьярилась и ласковенько так: ”А биться об землю не больно” - “Я не помню”. - “ А сейчас где больно?” Ручонка показала на голую попку: “Здесь вот.” Федор Иванович, боевой пенсионер, пропахавший всю войну и перетерпевший всех чертей военных со смертями и тяжкой работой окопной, нервно хихикнул. Тамара Ивановна закричала: “Моченьки нет с вашим баловством, мамок-то хоть пожалейте, летчики”... Скорая докторша продолжила: “В больницу я все же вас заберу и там уколов вам понасажаю, чтоб неповадно было” и санитарам “На носилки”.

Машина с ребятами, с мамами, санитарами и симпатичным врачом уже без сирены, не спеша, без тряски уехала. Тамара Ивановна сказала в пространство: “Это что, значит мой сосед с моими кастрюлями балуется” и пошла к знакомой работнице ЖКО сообщить о возможном хулиганстве со стороны странной семьи, где ребенок - невоспитанный Дениска, который никогда не здоровался. Венера Васильевна с жалостью подумала об этих ребятишках: “Накручу я им пирогов в больницу, пусть побалуются. Мамаши их вечно заняты, отцы приходящие какие-то, вот и режут пироги”. Вздохнула и пошла...замешивать тесто.

Мы и на малюсенькие чудеса молимся и веруем, а тут малыш какой-то дружка за десять минут оживил. Тамара Ивановна старалась по-своему обо всем этом рассказать. Федор же Иванович делился виденным с глубоким сочувствием к детишкам, но любопытство все же жгло. Венера Васильевна хранила молчание, хотя ее пытали про исчезнувшие кусочки пирога, а мужу строго наказала, чтобы тот не распространялся, пообещав в обратном случае лишить его любимых воскресных пирогов. И дом ждал - когда же появится маленький чудодей. Проверить бы надо. Эх, Дениска - знал бы и не просился бы из больницы домой.

Рассказ четвертый. Вылечи, Дениска.

В этот раз не звонили, а постучали в дверь. Тихо так, по-детски. Мама была уже в полном расстройстве от пяти предыдущих посещений. Сначала пришла Венера Васильевна, принесла пирогов, угощала Дениску и Леню. Сама же неотрывно смотрела на них, пока те ели ее волшебное угощение. На невредимого и опять болтливого Аленю, но в основном на Дениса, на движение рук его, на все, что он делает. Откровенно, прямо-таки беззастенчиво. Венера забывалась, отвечала на мамин разговор невпопад. Наконец, вдруг поднялась, расцеловала почему-то Леньку и ушла. Слезливая дама, но добрейшая душа, она ничем не расстроила маму, но тяжелое чувство надвигающейся беды заронила. Приходили и другие соседи, вроде бы по пустяшному делу, но явно с тайной целью, а какой - становилось все более понятным.

Прояснила все бабушка Макарова. Она была пятой, а пришла с разбухшим пальцем. Старческая рука ее дрожала и было трудно поймать прыгающий перед глазами большой палец левой руки. Малиново-красный крепкий, крестьянской породы палец кончался посинелым ногтем. Боль, видимо была сильная, но бабка терпела, сказала только маме: "Изболелся окаянный. Вскрыть надо, говорят, боюсь что-то. Помогли бы". Мама удивилась: "Так не врач я" - "Я не о тебе толкую, пусть Денисок полечит" - "А он что может?" - воскликнула мама. Денис стоял рядом. Видимо и он не понимал, что надо делать. То, что вершилось им шло всегда изнутри, не по команде, а так, по наитию. А здесь - лечи! "Ну, Денисочка, подержи палец, оживи" - шепотом, с болью попросила старуха. Мама предложила: "Может распарить надо, оно и прорвет..." Уходивший было Денис, вдруг повернулся и сказал, что ноготь уже может сняться. Он поймал левой рукой бьющуюся в воздухе сухую горячую руку Макаровой, поймал где-то в запястье и потянул на себя. Бабушка уперлась, собралась уходить: "Не сердись, соседка. Это я от боли". Рука мальчика соскользнула с запястья по тыльной стороне сложенной ладони, соскользнула на большой палец... Макарову поразило, что от прикосновения руки мальчугана боли не было, из руки что-то уходило, горячее, жгучее. Боявшийся даже прикосновения марлечки, палец не завопил, не вдарил по нервам. От ожидания боли круги пошли перед глазами у бабули: "Ой, к хирургу пойду" - выдохнула она, прикрыв глаза и, хватаясь рукой за дверной косяк. Но рука Дениски уже соскользнула с пальца, в ладони лежал черный матово блестящий ноготь, палец приуменьшился в размерах, Макарова открыла глаза, изумилась непривычному в последние дни покою со стороны всей левой руки, увидела ноготь, взяла осторожненько и покрутила перед собой: "Это ж как?" Мама наконец-таки по-настоящему испугалась: "Бабушка Макарова, не говори никому" - "Вот те крест, враг что ли я хлопчику твоему", и Денису: "Ох, сынок, цены тебе нет, чудодей мой бриллиантовый" и, перекрестив его, в благодарности своей, вышла в восторженном недоумении. "Не болит и все тут" - шептала она, "Что, Макарова, палец замучил" - раздалось сверху. По лестнице спускалась Тамара. В порыве радости бабуля показала ноготь и продемонстрировала палец: "Вот, Денис сей секунд излечил"... Эх, старость, эх, бабушка Макарова - просили же тебя не болтать.

А в дверь уже стучала Сашенька, маленькая Костина внучка, такая тихая девчушка, приветливая. Особенно она ладила со зверьем. Что собачка какая, что рыжий кот Мефодий с восьмого этажа, что пигалица-птенчик - со всеми ладила. А принесла она на руках маленького черного котеночка, который умещался в двух раскрытых Сашиных ладошках. Котенок трупиком лежал на этой зыбкой раскладушке, только заостренный кончик тоненького хвостика чуть шевелился. "Его железной решеткой по лапкам. Пашка с Колькой. Колькой котенка сует, а Пашка отпускает". Ребятам этим лет-то было по десяти, а чтоб напакостить - взрослым такого не сообразить. Родителям сказать - такого от них наслушаешься. Вот они и растут...

"Деня - так Сашенька всегда звала Дениса - я его потом молоком накормила, сделай как Лене". Денис посмотрел на маму, даже не страдание во взгляде, а глубокая тоска что ли, потом к Сашеньке: "Подари мне его, а?" - "А молоком напоишь?" - "Да как же" - откликнулась мама.

Девчушка ушла, а Денис с котенком побрел в свою комнату. Он шел чуть сгорбясь, осторожно неся покалеченного котенка. Что-то необычное происходило в нем, он страдал. Его заставляли действовать, Насилие только разрушает, но никогда не создает. Насилие чужой беды тяжестью огромной легло на малыша. До сих пор была игра, а сегодня беда, и силы не хватало на все это. Денис только понимал, что он очень устал.

Солнце уже катилось вниз, заканчивая свой дневной маршрут, все окна были открыты и мама отчетливо слышала, как маленькие пацаны орали уже не в первый раз не для Дениса, а так просто, неизвестно кем сочиненную песенку - “Попрошу ка я Дениску - почини мою пиписку”...

Мама рассмеялась и пошла на кухню, там было невпроворот работы.

Рассказ пятый. О пользе прямой передачи для экстрасенсов.

Тигра охаживали долго. Этот зверь был матерый и всем местным известный, выходил он из своих тайных спален редко. Возьмет жертву, рыкнет над ней и уволочет - как растаял. Но и бригада звероловов была что надо. Киреич, старичок такой тщедушненький лет восьмидесяти на вид (всего-то за 60 перевалило) тоже матер. Двухстволка - вроде б старье, чернение пообтерто, лыжи, обитые мехом, кое-где подчиненные, да и сам невзрачный такой старичонка, но молодые ребята соревноваться с ним - что стреляться, что силой браться - не очень-то хотели. Киреич зоопарки снабжал тиграми не однажды. В основном мальцами, котятами еще. Известно, нет опасней разъяренной мамы-тигрицы. А этот - тигр. Таких странных тигров Киреич еще не встречал. Тигр в последний год шастал не один, а с двумя малышами. Зверолов сам видел еще бесшумную тень на сумеречной, чуть синеватой заснеженной поляне. И два резвых тенечка рядом. Тигр мурлыкал, еще не чуя человека. Но вот дохнул ветерок, и глазом не моргнул Киреич, а тигр исчез, куда, как. "Колдун и только" - прошептал охотник.

В этот раз сюда наехало все телевидение, да не местное какое-нибудь, а центральное "В мире животных" - осветители, машины, шумный люд, разбрасывающий сигареты по снегу... Киреич подошел к старшому: "Ты того, скажи-ка своим молодцам-удальцам, пусть не мусорят. Не Москва, чай, тайга. Подумав, для убедительности, добавил - "Уссурийская". Нрав у бригадира был в общем-то, житейский, простой, но мог обидеться. Тогда, прощай "прямой эфир".

Прямой эфир "В мире животных" сотворен был в первый раз. Отлов знаменитого Кеши. Прозвали так этого тигра местные звероловы за то, что он помял слегка так, скажем любезно, Кешу-охотника. Удивительно, не царапнул даже. Дал лапой по спине, прямо по его дохлому рюкзаку, что болтался на тряпичных лямочках на старой протертой годами дубленке. Кеша и упал мордой в снег. Когда поднял голову, увидел перед собой улыбающуюся пасть и желтые холодные глазищи. Тигр понюхал его нос, мягко подошел к берданочке, помочился на него по-мужски и двумя прыжками сиганул в чащу.. Веточка не колыхнулась, снег с веточек не спал. Так и подтвердились приметы, что тигр, а не тигрица. Кеша долго потом размахивал бердышем своим, опозоренным тигром. Сберег его след на оружии до дома, нюхать давал всем, да охотничья братия не то, чтобы не поверила, а навеселилась изрядно. С тех пор и прозвали его Тишей, а тигра того - Кешей.

"Дениска, сейчас будут показывать как тигра ловят, скорей". Мальчик оторвал голову от конструктора. Телевизор он не любил, даже мультики не смотрел взахлеб, а так - мама смотрит и он иногда. Но прямые передачи любил. Что-то бродило в нем, когда он их смотрел и смотрел-то он странно, не переживая, но углубляясь, так, что взорвись все кругом, кроме телевизора - не шевельнется. Он уходил туда, он учствовал в том действе, что происходило глубоко за стеклом экрана.

Вообще-то, Дениска обычный мальчишка. Если бы не эти странные роды, мама так и не носила бы в себе это чудо. Но она считала, что благополучный исход - чудо экстрасенса. Мама помнила, что экстрасенс ей казался светящимся, то причудливым серым перламутром, то пронзительной божественной голубизной... Ни одного движения руки. Яркие глаза, устремленные на живот, радуга цветов... Боли не было, начались схватки и ребенок выплыл из лона, как пловец. Кричал, как все, только что родившиеся, может быть так кричат все разумные существа на всех планетах... Хотя успокоился тут же и больше никогда не плакал. Вообще. Обжог руку об утюг, подул и все. Мама бросилась с примочкой, а куда прикладывать - не ясно: "Где обжег-то?" - "Здесь". Дениска никогда не врал. Не мог видно. Ожогового пятна мама не нашла, ровненькая розовая ладошка. Она поцеловала на всякий случай и успокоилась. Такое было не первый раз: поцарапался гвоздем - ни следочка; заноза в два сантиметра - сама вышла.

"Денис, прямая передача" - повторила мама. Она сидела рядом с экстрасенсом за столом, пила с ним круто заваренный чай с травами. Они смотрели телевизор будто бы.

Экстрасенс так и прижился в этой семейке. Он со щемящей любовью своей к "крестнику" не мог остаться в своей холостяцкой квартире и почти каждый вечер приходил к ним, благо недалеко - всего пять остановок трамвая без пересадки. Это ль не благодать. Общался он больше с мамой, а с мальчиком разговаривал изредка, может быть с нарочитой строгостью, но мама чувствовала его бесконечную нежность к ее сыну. Она даже ревновала их друг к другу, хотя, если признаться, поводов за все четыре года не было никаких. Правда, из посторонних Денис признавал только экстрасенса. Но тоже по-своему. На решениях. Дениске не нравилось только, что экстрасенс обращается к нему не по имени, а говорил "малыш". Как-то раз год назад экстрасенс резко, по какому-то случаю, окликнул его: "Дэн!" И мальчик почувствовал вдруг, что в глазах у него темнеет, нет, чернеет, явственно проступают яркие точки с молочными ореолами. Голова стала такой тяжелой, что он попросился спать и мгновенно заснул. Занятая сыном, мама не заметила реакции старшего мужчины, а тот сидел, закрыв глаза и не смея их открыть, не смел шевельнуться от бомбы, взорвавшейся внутри, от удара изнутри, вспышки ослепившей изнутри глаза, от смещения черепных костей...

"Дениска, начинается". Тот отложил конструктор, кажется собирал трактор. Трактор держался на винтах, не скрепленных гайками, и когда Денис отвернулся от своего творения, трактор просто развалился. Только рама с колесиками, наклонившимися кто - куда, осталась. "Ну, как в колхозе" - подумал экстрасенс, вспомнив, как он возвращался из поездки на своей машине из Прибалтики, и, сразу после пересечения условной границы, увидел скотный двор, старательно залепленный навозом забытых коров и рассыпавшийся трактор, торчавший только разобранной своей кабиной из этого вселенского дерьма. Мальчик вслух спросил: "А что это такое - колхоз?" Экстрасенс успел в очередной раз поразиться, но не успел ответить. Пришло время, раздался голос ведущего, приглашавшего смотреть прямую передачу о поимке тигра Кеши. Рассказ о нем, его повадках шел на фоне заснеженного поля, окаймленного неровной темной лентой дальнего леса.

Тигр шел вдоль этого леса от одного лесного мысочка к другому. Мощная оптика, яркое зимнее солнце, перевалившее уже к весне, - все это позволило видеть его достаточно отчетливо. Мощный зверь, он шел ходко, но спешить не мог - за ним, то сбоку, а то путаясь где-то у хвоста, шли два рыженьких тигренка. Хлопнуло два-три выстрела, загонщики гнали его ко второму мыску, где была хорошо замаскированная ловушка. Комментатор центрального телевидения возбужденно сказал, забыв о дикции и всяческих правилах, выдавая свою родню: "Гонють"!

Дениска вытянул правую руку вперед, согнув кисть так, что его ладошка открылась к экрану. Тигра как бы толкнуло, он сделал прыжок в сторону и прыжками устремился поперек своего пути прямиком к лесу. Несколько махов и он исчез в лесу, там раздался один выстрел, из леса выкатилось несколько фигурок и рванули вроссыпь. Диктор вякнул по-местному: "Успел, язви его в качель"... А вот тигрята остались, заметались, перерезая им путь покатили два "бурана", волокущие по снегу что-то вроде сети. Но тут телевизор почернел, звук исчез и прямая передача тоже исчезла. Мама охнула: "Телевизор сгорел". Экстрасенс посмотрел внимательно вглубь аппарата и ответил: "Сейчас починим. Это предохранитель". Они, занятые телевизором, и не заметили, что Дениска тихо ушел в свою комнату. Так он лег на кроватку и прошептав- "ранили", заснул.

В зоопарк бы и не пошли, но Денис, беззаветно любивший театр в любом варианте - балет ли, куклы или Шекспир на сцене Малого, решительно высказался за зоопарк. Зоопарк он терпеть не мог. Помнится год назад пошли туда. Дальше пруда, где свободно плавала и летала разная птица, мальчик не пошел. Он не ревел, не упирался. Просто съел свое мороженое и сказал: "Хочу домой". Мама и экстрасенс твердо знали, что решение мальчугана всегда окончательно и безоговорочно. Поэтому они не стали возражать и повернули обратно. Малыш даже и не взглянул на клетки, он стал серьезен и после этой прогулки молчал несколько дней. Смотрел рисунок в Брэме, листал страницы и, тихо посапывая, смотрел. Видимо его поразила одна картина из жизни хищников. Тигр в широком размашистом и видно точном прыжке, сбоку бросался на шею какому-то животному. Что бы не изучал Дениска из книги о животных, он неизбежно возвращался к этому рисунку. Смотрел он не одни, у него объявился приятель, вертлявый такой Ленька с верхней квартиры. Они и обсуждали то, что видели односторонне - Ленька верещал, а Дениска слушал. Странно, но с Ленькой Дениска не скучал.

А вот сегодня - в зоопарк. "Мама, там тигры есть" - сказал он вполне утвердительно. Та, ощущая какое-то внутреннее наползание беспокойства, спросила: "Ты уверен?" "Но это же зоопарк" - серьезно ответил сын.

У клетки с тиграми народ не задерживался, тигр лежал далеко, вроде бы и дремал. Но вот он поднял крупную голову и повел ею, оглядывая стоящих у металлического барьерчика зрителей. Резко встал, так резко, что колыхнулся отвислый живот и пошел к железным прутьям. Встал прямо против Дениски и уставился не него желтыми немигающими глазами. Мальчик тоже смотрел на него не отрываясь. Мама знала его этот взгляд, несколько раз он так глядел на нее, забирая ее всю во внутрь взора. Это завораживало, успокоение и тихий светлый мир овладевали ею, обиды и заботы улетучивались. Потом мама светлела, напевала песни, но к чуду это она никогда не относила.

"А где тигрята" - спросил Денис ни у кого. Тигр опустил голову. Мушки и мухи крутились у него перед глазами, там в уголках глаз белели выделения, но вот они исчезли, хотя этого никто и не заметил. "Тигрята, я думаю, в цирке" - как бы про себя произнес экстрасенс - "И, наверное, там им плохо". Тяжелая голова спущена вниз, на другом конце туловища - хвост, брошенный на пол, неподвижная, но мощная и красивая фигура. Грустил тигр. Денис знал, что он грустит, нет, даже тоскует: густая волна тоски исходила от зверя. "Лапа не болит уже?" - обращаясь к тигру спросил мальчик. Тигр поднял голову и, не торопясь прошелся по клетке, снова подошел к прутьям решетки. "А ты откуда про лапу знаешь?" - встревожилась впервые мама. "Помнишь охотник стрелял, еще ранили его". - "Это тот самый тигр?!" - "Ага". - "Не ага, а да" - машинально поправила мама. Экстрасенс совсем как ребенок жалобно попросил: "Пойдем, а". Они пошли. Мощный рык, не злой, не хищный, пронесся по зоопарку. Заверещали обезьяны. Несколько раз трубнул слон. Над прудом взвились стаи пернатых. Денис дернул за руку экстрасенса: "В цирк съездим?" - "Обязательно" - с полным пониманием откликнулся тот. Мама поняла, что завязывается новая историйка с взрослеющим мальчуганом.

Плотный шум города встретил их у выхода из зоопарка, здесь и солнце было жарче, и люди суетливее. Грязные, в мусоре мостовые, у колон кучи бумаг и

стаканчиков от мороженого, окурки. Разномастные дома, аляповатые афиши "Иллюзиона". "Да мы все как этот тигр в клетке" - пронзило экстрасенса. Денис посмотрел на него и серьезно спросил: "А кому хуже?", в очередной раз поразив взрослого человека фантастическим умением слышать пронзительные мысли и боль чужую.

Рассказ шестой. На новом месте приснись...

Они жили у экстрасенса вторую неделю - Денис, мама и черный котенок. Котенок был бы совсем здоров, да только одна лапка у него видно была сломана, кость плохо срослась, и котенок бегал, переваливаясь и приседая на одну лапку. Даже на низенькую скрипучую тахту он не мог запрыгнуть, а только подбрасывал себя на сколько мог и, царапаясь передними лапами влезал и ложился, прижимаясь к Денису. Мурлыкал он переливчиками да так спокойно, что мама быстро успокаивалась. Тот дом их потерял, а этот - еще не приобрел, Дениска сначала поскуливал по Леньке, но потом нашел здесь же стайку ребятишек, да и в школе было вроде бы неплохо.

Большая квартира в добротном старом доме имела три квадратные комнаты и еще кухню, громадную и потому гулкую от громадности. Маленьким пятнышком чувствовал себя малыш, когда на кухне он с котенком на коленях читал около мамы. Читал вслух. Вместе и обсуждали прочитанное. А мама полюбила кухню. В первый раз робко вошла она в нее и про себя ахнула - "Это ж сколько грязи". Уже вечером того же дня, включив радио и напевая песни обязательно со словами, она споро и как-то очень ловко промыла все стены, перетряхнула все полки многочисленных шкафов, протерла громадные часы, стоявшие в углу высоченной наказанной башней. А когда она вымыла стекла окон, в них вдруг заглянуло ночное звездное небо. Окна кухни выходили во двор и сюда не проникал свет уличных фонарей. Небо неожиданно упало на Дениску черным глубоким плащом с громадным количеством дырок, откуда шел ясный мерцающий свет. Один из светлячков двигался, и Денис возбужденно закричал: "Мам, так люди плывут, в спутнике". Мама уже подумала, что он и это увидел воочию, но поняла, что здесь сейчас живут только воображение мальчика и его радость. В прежней квартире такого не было - Все окна выходили на шумящий за сквериком проспект, свет от которого всю ночь светил в глаза. Мама на кухне всегда пела.

Приходил поздно вечером домой экстрасенс. Он тихо открывал двойные двери, тихо закрывал их и несколько минут стоял молча, слушал мамины напевы. Денис всегда встречал его - он слышал экстрасенса еще когда тот входил в подъезд. В этот момент на мальчика падало теплое прикосновение изнутри. "Я пойду встречу" - говорил он маме и шел к дверям, а мама, мурлыкая песню, обязательно со словами, кивала головой. Денис и экстрасенс слушали маму несколько минут. Наверно, тогда, а может быть и все предыдущие годы, мальчик потихонечку пропитывался музыкой, как Александр Сергеевич сказками бабушки Арины... А литература Саши Пушкина - это уже позже...

Потом экстрасенс раздевался, надевал тапочки и шел на кухню, держа за руку Дениса. Там он торжественно целовал маму в правый висок - ему надо было наклоняться, а мама молча утыкалась головой в петличку его костюма. Это был нечаянно сложившийся ритуал, похоже сдирижированный Дениской, так как именно в этот момент он видел явственно сложение свечений двух разных, хотя и близких цветов, в свечение уже третьего цвета. Бледно сиреневый и слабо-розовый, сливаясь, давали голубоватый цвет несказанной чистоты. Свет взрослых трепетно колебался как огонек свечи на старом дворянском столе.

Сквозняка нет, а пламя погуливает - то трепыхнется, то пойдет вверх, то чуть расширится - светленьким кувшинчиком станет...

Потом экстрасенс шел мыть руки, а мама собирала на стол. Поздний легкий ужин "а ля колхозное поле" - говорила мама - овощной, фруктовый, молочный... Денису было все равно, он любил вечерний разговор при мягком свете двухрожкового бра. Взрослые говорили обо всем, что им встретилось сегодня в жизни и что они хотели бы в дальнейшем сделать или что было бы сделано тем-то и тем-то, иногда правительством. Денис все воспринимал, что неясно - спрашивал, неинтересно - смотрел на взрослых и вбирал от них чудодейственную голубую энергию. Про себя он их называл уже общим словом - родители, мечтал сказать экстрасенсу - папа, но это не давило на него. "Дениска, пойдем спать что ли" - смотрел на него экстрасенс и они шли в свою мужскую комнату. Вообще-то, малыш несколько первых дней жил в одной комнате с мамой, но потом сам попросился - очень уж он любил "засыпальные" разговоры с этим мудрым, неспешным, все понимающим и поэтому плывущим по жизни человеком так, как ему самому хотелось.

Представился случай и Дениска непроизвольно назвал экстрасенса папой, правда в его отсутствие. На улице шел дождь, миллионы капель, падая на осенние шершавые листья, на ветки деревьев, на землю создавали монотонный шум. Но, если прислушаться, было слышно каждую каплю и вдруг через них пробился тоже монотонный, нет, не звук, не свет... Даже так, монотонное, казалось бы, настроение. Денис не мог сказать, что это холодное прикосновение изнутри, он почувствовал физическую боль. Она мерцала, но усиливалась и явственней чувствовалась дробность этой боли. "Мам, папе плохо, папе плохо!" - Дениска не кричал, но в голосе появилось такое отчаяние, что мама перестала делать вид, будто не замечает чудес мальчика. Он показал рукой вниз - "Ему больно". "Да, где он?" - Прямо спросила мама. Они бросилась, натыкаясь друг на друга, к двери. Мама по лестнице вниз, бросив на ходу Дениске: "Спускай лифт".

Экстрасенс лежал на каменных ступенях на левом боку. Он держал на голове ладонь правой руки будто хотел исцелить голову, но, видимо, был без сознания. Денис тащился на лифте, безразлично отщелкивающем этажи, и чувствовал, что руки немеют от боли. Увидев лежащего экстрасенса, он прежде всего отметил неподвижный темный ореол над его затылком. Мама этого не видела и пыталась повернуть того на спину. Строгий голос Дена остановил ее: "Мам, так не надо". Она отступила, поддаваясь приказу, но сейчас же наклонилась снова: "Надо скорую вызвать". Денис с недетской силой оттолкнул ее, завел обе руки за шею экстрасенса, соединил их кольцом и начал медленно поворачивать это кольцо. Все это им делалось по какому-то наитию. Спроси его - откуда это, он не ответил бы. Удар был нанесен твердой рукой и твердым предметом. Сам предмет, зазубренный ржавый уголок, валялся тут же.

От места сплетения пальцев в рану текло лекарство, но все же волнение Дениса мешало ему. Лечил ли он бабку Макарову, котенка девочки Саши - ему было больше любопытно. Конечно, он страстно желал помочь, но все же не мог открыть себя всего, энергия вливалась в человека ленной струйкой. Сейчас мальчик видел только темное пятно, которое все расползалось. От громадных усилий закружилась голова, и Дениска, прежде чем отключиться, увидел, как в черное облако начали врываться светло-сиреневые протуберанцы и понял, что победил темноту. Он упал грудью прямо на лицо экстрасенса. Тот шевельнул рукой и автоматически продолжил действие Дениса, даже не снимая с себя малыша.

Мама уже скончалась бы от всего этого, если бы не заметила, что экстрасенс ожил и работает. Она подхватила сына и, сев на ступеньки, положила его головку на колени. Оба мужика открыли глаза одновременно, оба улыбнулись друг другу.

Эх, папка, папка, что же ты так?" - невпопад сказала мама.

"Денис, ты?" - взглядом спросил потерпевший.

Тут мама увидела уголок - "Что этим ударили?"

"Да - твердо ответил папа - этим. И я знал, что он готов ударить, но не верил, что вот просто так можно ударить".

"Да видел просто. Вошел в подъезд, услышал, что этот бежит за мной, повернулся к нему, вот и подставил голову..."

Экстрасенс держал Дениску на руках легко и спокойно. Лифт мирно гудел, в малыша вливалась сила...

-"Эх, сынок - вырвалось у экстрасенса. Мама роняла слезы, но что надо делала. Открыла дверь лифта, тихо закрыла его и, открыв дверь квартиры, впустила мужчин в их теплый, уютный дом.

В этот раз они не разговаривали на ночь. Хотя рана под затылком затянулась, но беспокойство не давало заснуть. Нападавший выхватил у экстрасенса коробку с молочным шаром, который названный отец нес сыну в подарок. Он сочинял этот шар всю жизнь. Шар усилитель связи для добрых рук и горячего сердца. Внешне - это тяжелый шар матового оттенка. Не разбить его ничем, хоть кувалдой бей, хоть асфальтовым катком по нему катайся. За целостность шара его создатель не беспокоился. Но как найти этот шар? В злых руках этот шар - стеклышко. Экстрасенс надеялся, что бандит выбросит эту игрушку, а какой-нибудь ребенок подберет. Тогда шар можно мгновенно найти.

В эту ночь Дениска иногда постанывал, и его папа сейчас же подходил к нему и клал ладонь на лобик сына. Никаких чудес - так любая мама успокаивает спящего неспокойно ребенка. И здесь - Денис, удовлетворенно вздохнув, продолжал путешествие во сне.

А снился ему детский сон про счастье - море, море, море,... поле, поле, поле,... небо, небо, небо... и то там, то рядом проступает совершенно незнакомое лицо с громадными черно-синими глазами, из которых льет ровный свет... Денис знает, что это отец. Это точно он, и малыш кричит через море, через поле и на самое небо - "Па-а-пка-а-а"... А экстрасенс слышит лишь тихий шепот и, расслышав слово, вздрагивает и вдруг, наклонясь к самому лицу мальчика, зависает над ним - лоб в лоб. И видит море, поле, небо и огромные глаза, из которых плещет доброта и покой. Кто-то там, в пространстве улыбается Дениске и показывает ему - экстрасенс отчетливо видит - галактический знак рукой, ладонью вверх, пальцы сомкнуты, рука согнута в локте. Выпрямляется плавно рука, и ладонь, открываясь навстречу космосу, взмывает вверх. "Жду сигнала, Дэн" - прошелестел голос, образ заколебался на морской волне, на стеблях травы, на облачках неба и поплыл верх, размножаясь многократно и все более уменьшаясь до миллиарда ослепительных точек. Где же Денис такое уже видел?

А еще и не догадывался экстрасенс, что его бесконечное доверие к человеку, которое он вложил в молочный шар, благотворной силой разольется по человеку, державшему этот шар и начнет растапливать его душу, почерневшую от собственных дел. Но это другая история.

Рассказ седьмой. Самая большая победа Дениски-экстрасенса.

"Сегодня Денис получил по грамматике четверку. Все ребята болели за него, а его шеф Таня Зверева не отходила от него ни на шаг. Денис! Поздравляем с самой большой победой в жизни".

Мама прочитала заметку и пошла по коридору к приоткрытой двери кабинета директора. Здесь ее ждала, судя по пригласительной записке, Ольга Яковлевна, завуч школы, с другими учителями. Мама решительно не понимала причины такого интереса к ней, а более того к Дениске. Ну, получил четверку по русскому... У мальчика всегда была твердая тройка, вообще то он сам не знал наперед, что получит. Эти знаки препинания, как писать слово - все эти правила отскакивали от него - говорил Денис - как орех от стенки из мрамора (почему из мрамора мама не поняла), но самое главное он никогда не мучился от этого. Он удивленно смотрел на маму, когда она ему говорила: "Сын, тройка хуже двойки". Ему было все равно. Но в последнее время он вдруг стал зависим от этой злосчастной тройки. Ну, не было такого, а тут (догадка!) появилась Таня Зверева, и Денис стал биться за лучшую отметку. Он зубрил грамматические правила, перед ним на столе появилась розовая аккуратненькая такая бумажечка, на которой красивым почерком написано: "Когда работаешь, думай только о работе", он начал читать только книгу по правилам правильного писания. Не ведала мама, что от этого, нет не тоска брала его - желание было - он почувствовал, что от появления грамматического порядка у него внутри начинается какой-то беспорядок...

У двери в кабинет директора также стояла маленькая рыженькая девчонка с рыжеватым, к сожалению прилизанным, стожком соломы на голове. Она явно ждала маму. Ну да, эта улыбчивая девочка с серьезными глазами - первая отличница класса, учившаяся без видимых всем усилий (она и физкультурница и в самодеятельности) - она тоже была вызвана к директору.

Из-за приоткрытой двери раздавались голоса - “Это что-то среднее между феноменом и полным отсутствием ума... Вы отдаете себе отчет, выбирая такие полярные характеристики... Я отдаю себе отчет в том, что начинаю бояться за свою психику”...

Мама решительно потянула дверь, Таня пропустила ее вперед. Она была страшно воспитанной девочкой и этим гордилась. Она знала все правила воспитанного человека, что надо уступать всегда старшим, если входишь в дверь. Она знала, что нельзя шмыгать носом за столом, а уж тем более с шумом вытряхивать все из носа в платок - это уж никуда не годится. Танечка знала все, что положено было знать воспитанному человеку, но вот привычки выполнять все-все у нее не было. Она ужасно не любила, когда взрослый был не прав. Было так стыдно, что хоть сквозь землю провались. Когда на лавочку у подъезда какой-то прохожий положил пустые спичечные коробочки, а боевой пенсионер Вадим Андреевич наорал на Женьку из восьмой квартиры, она сбежала вниз со своего седьмого этажа и сказала вежливо (еще не отдышавшись) и спокойно: "Вадим Андреевич, вы не правы, это не Женька, а вон тот дядя". Пенсионер не знал, что вежливый человек ответил бы следующим образом "Спасибо, Таня, а ты дружок, извини" и поэтому начал орать на Таню, что он без адвокатш-ш-ш обойдется. Тогда на Таню нашло "побеление", как она сама о себе говорит (из рыжей она в это время делается светлой) и Танька сказала, но очень спокойно опять же: "Я напишу в ваш комитет ветеранов, пусть вас проработают" и пошла домой. А волнение исчезло. Пусть Вадим Андреевич волнуется.

Когда все расселись по периметру кабинета директора - кто на каком-то абсолютно домашнем диване, кто на стульях, неожиданно для всех, продолжая горячий разговор, англичанка Люся сказала "Нет, я действительно в полном недоумении. Позавчера я читала ребятам - пусть на слух воспримут - великого Шекспира. В первый раз! Вы знаете, "Ромео и Джульетта" не столько гениально по сюжету, сюжет то древний, сколько по языку. Динамика, экспрессия, и величайшая детская душа, нежность. Это два крыла ...". "Полетела" - шепнул молодой физик. Англичанка видимо привыкла уж к осечкам во взаимопонимании, перевела дух и продолжала уже самым бытовым голосом “А Денис смотрит и смотрит в окно, ну хотя бы там самолет пролетел или еще что-нибудь, а то глухая стена и одно дерево с галками...” - “ С воронами” - поправил физик. Англичанка подержала паузу. Этим великолепным приемом она владела как Шаляпин на сцене, все внимание обратилось к ней, физик потерпел полное фиаско. “Денис, дорогой - говорю я - ты слышал, что я читала, расскажи, пожалуйста, сюжет отрывка в своем изложении, Он встает, упирается взглядом в книгу, она, мне показалось даже поползла на меня (у физика появились смутные надежды) и начал излагать текст на английском. Не тот, который я читала (у англичанки начали слезиться глаза), а тот, который дальше. Не в своем изложении, а прямо по тексту. И не нашим английским, который может понять ну какой-нибудь скандинав, изучавший язык, а тем великолепным оксфордом... Она сделала паузу... Я осваиваю оксфорд уже семь лет и все же до сих пор имею несколько фонетических помарок. Например, в слове (физик очень дружелюбно "Люся, остановись"). Та остановилась как машина на бетонной стенке, но нашла силы далее разрушить ее: "Каково!? Но это еще что!" Мама напряглась. "Через пятнадцать минут после этого к концу урока я попросила Дениса прочитать с выражением текст из учебника. Текст примитив, написан нашим соотечественником - неудачником в педагогике, но хоть по правилам. Денис встает и читает, но, боже мой, прямым произношением. Слово "она" - вместо "Ши-и" (ах, как это прозвучало), читает "Схе"... Хорошо зазвенел звонок и многие ребята не успели даже понять, что произошло.

Собственно, как ни странно, никакого ЧП нет - также тихо ответила Ольга Яковлевна и уже громче ко всем - вот, познакомьтесь, мама Дениса. Мама привстала. Она уже давно вышла из школы, но во всех нас что-то школьное осталось и во взрослые дни, например, вставать при появлении учителя в классе. Множество дружелюбных глаз смотрели на маму.

-Что- то Дэн натворил? - голос мамы дрогнул. Ее тут же успокоили:

-Вообще-то, мальчик как мальчик, но есть необъяснимые вещи - сказала Ольга Яковлевна. - Вот вы слышали, как с английским, например? Да вы сидите, пожалуйста. Из угла, где сидела плотная женщина с выразительным лицом раздалось - Вы знаете, он при всем при этом далеко не ординарный ребенок. Он способен творить чудеса, знает это... Хорошо еще, что он добрый человек, творит не во зло. А если?...-

Вопрос повис в воздухе, поплыл по комнате, то вставая ребром, то расплываясь. Мама опять хотела встать, ее придержала литераторша - Ах, бога ради -

-Я тоже беспокоюсь. Главное - это всегда неожиданно. И знаете, очень во-время.

- Именно - подтвердил физик - во время.

Мама продолжала - Но я не вижу в этом беды, лишь бы не сломать его, пока он не повзрослеет.

- Вы бы хотели, чтобы он по-прежнему чудил - рубанул физкультурник, крепкий парень очень симпатичный на вид - Катались мы, класс то-есть, на лыжах, на Пучковских горках, так он вдруг остановился на середине крутого склона.

- Как что? Кто ехал за ним, а на него наехала остальные. Куча мала! Веревочка, то есть Вера Веревкина сломала лыжи, а если ноги - и, обращаясь к аудитории - Ну, что вы смеетесь? Эти на горке тоже, аж визжали, а я отвечай потом.

Оказывается Денис хотел проверить какую-то идею сильного импульса.-

Опять всплеснулась волна смеха.

Биологиня с блокнотом на коленях похоже стенографировала происходящее, лихорадочно писала, писала и, наконец, подала голос

-Самым серьезным в сегодняшнем разговоре я считаю замечание мамы Дениса, что на мальчика ложится все возрастающая нагрузка. А именно -эксплуатация его феноменальных способностей в тех или иных корыстных целях - спор ли это одноклассников, просьба ли о помощи, ну сами понимаете. Если проявление его чудодейства идет от него самого - это благо для психики ребенка, но если это нажим со стороны - это ломка. Вот что должно бы быть предметом для нашего разговора. Нам надо сберечь малыша в период его становления, чтобы душа его не ожесточилась и не стала работать во зло.

-Да, да - негромко воскликнула мама - Я просто не смогла так четко изложить проблему. И я именно этого боюсь. Пока шалости... И потом, наверно не надо привлекать внимание всех к Дэну. Он в остальном хороший, заботливый сын. Очень правдивый.

-Но есть другая сторона проблемы - подняла руку Валерия Николаевна, преподаватель русского - это очень неровная учеба Дениса. Для всех нас он явление, не укладывающееся в рамки преподавательской схемы, если хотите, психологии. А эта схема имеет большой коэффициент серости, годится для средних детей, но становится катком для Дениса.

Физик смешался - Простите, уточню. Наша схема - каток для любого одаренного ребенка, живого, даже просто более развитого, чем другие дети.

Валерия Николаевна согласно кивнула и продолжила, обращаясь к маме - Мы и хотели посоветоваться с вами, что же делать. Но вот живой контрпример - Танюша (это в сторону Зверевой), легко и спокойно учится. И отвергает сказанное мной. Более того, сам Денис. Некий интерес Дениса к предмету, который я веду, позволил ему вдруг справиться с уроками, он начал работать в классе, Мне кажется в это время он меньше генерирует всякие чудеса.

Мама задумалась. Что она могла сказать. Внутренний разлад Дениса был налицо, внешне это проявлялось в разных, только ей видимых мелочах. Он любил помогать маме на кухне, приходил сам, теперь его приходилось звать. Нет не то ... Она неожиданно для себя произнесла:-По-моему нет той гармонии...

Биология как точку поставила, сказав торжественно - Вот!

Мама спросила, обращаясь ко всем -

- А почему "Самая большая победа Дениса в жизни?

Физик - Может быть потому, что он в первый раз по-настоящему заработал хорошую оценку. Но, честно говоря, я даже не знаю, откуда такой заголовок.

Таня закраснелась - Я поздравила Деню и сказала, что это его самая большая победа. А Гена, редактор газеты тут как тут...Наступило молчание. Все размышляли. Разговор зашел в тупик. -”Может быть мы все усложняем - физкультурник встал с дивана, нутро которого, скрипя пружинами, начало облегченно вздыматься - На Дениса раньше других детей начинает давить ответственность за поступки, просто его поступки более - он подыскивал слово - выпуклые что ли. Надо просто помогать ему нам всем, беречь что ли.

- А ты-то как бережешь его? - спросила биология.

- Я его стараюсь нагрузить больше других, но незаметно, а в остальном не выделяю никак. Ну за горку всыпал. Но он же видит, что я не со зла, улыбается и все тут. А мне именно это и понравилось.

-Наверно, я его попрошу, чтобы он не занимался в школе всякими своими фокусами - откликнулась мама.

- Ну, уж нет! - подскочил физик - Извините, пожалуйста. Но не надо ставить ему никаких условий.

Расходились задумчивые, с какими-то пустяшными разговорчиками. А до событий оставалось чуть менее недели.

Рассказ Восьмой. Встречи. Какие встречи.

Цирк летом не работал. Надо было дожидаться зимы, и она пришла. В последние годы зима была мягкой, даже с дождями под Новый год, а эта выдалась на удивление - зимой. Белоснежная, поскрипывающая под ногами, дышавшая морозным воздухом, приносящая удивительно удовлетворенное состояние - эта зима была благодатной. Оттого и настроение было хорошим, когда наша троица в субботу днем двигалась к цирку. Денис чувствовал, что наконец-то состоится его встреча с теми самыми тигрятами, которые остались без папы - тигра. Конечно, на арену их не выпускали, еще малы. Но какой-то дрессировщик верно занимался с ними.

До начала спектакля Денис с экстрасенсом пошли за кулисы и на удивление быстро нашли тигрят и, главное, дрессировщика - совсем молодого парня, выпускника цирковой школы. Дениска сразу поверил ему, мальчика покорили улыбка дрессировщика и его серьезное отношение к рассказу Дениса. Дрессировщик Веня со своей стороны был сразу же поражен тем, как тигрята, эти дички молодые, потянулись к мальчику. Эти запуганные недотроги, прижимаясь друг к другу, при виде любого человека уползали в самый угол вольера, а при настойчивом приближении к ним начинали рычать, если это бульканье с повизгивованием можно было назвать рычанием. Но тигриная родословная чувствовалась.

- А где сейчас их отец? -

- Да, наверное, в зоопарке и живет. - Денис немножко разволновался.

- Их бы встретить, а?-

Веня задумался.

- Да, как же это сделать. Во-первых, узнает ли он их сейчас...

- Узнает, узнает - перебил Денис - Он тоскует по ним...

- А тогда, во-вторых, как потом у него их отнять, он же подохнет, ой, извини, умрет с горя.

- А пусть они здесь вместе будут. Я буду помогать...

- Так он же раздерет меня сразу и дрессура вся коту под хвост, ой, извини, ну нарушится, значит -

Экстрасенс, молчавший все время разговора раздумчиво произнес -

- Похоже, что тигр будет здесь хорошо работать если с тигрятами и с Денисом. -

- Я боюсь - честно признался Вениамин.

- А давайте свозим их в зоопарк - еще раз предложил Денис.

- Надо с главрежем, ой, с режиссером, с главным поговорить, получить официальное разрешение...

Экстрасенс кивнул головой, дескать, действительно надо, но вслух сказал другое -

- Молодой человек, а мы втроем к тигру можем съездить?

- Ну, на это ничье разрешение и не требуется - рассмеялся парень - Давай хоть завтра. Договорились на завтра.

Мама почти весь спектакль просидела одна. Она все понимала - шел серьезный разговор, а то, что было на арене просто не видела.

Денису пришлось пропустить уроки - дело было в понедельник. С утра Вениамин провел нужные телефонные разговоры с зоопарком и в одиннадцать они уже подходили к клетке, освещенной мягким светом. Кеша лежал точно посередине клетки, дремал, видимо что-то ему снилось - он иногда вздрагивал, и тогда по телу пробегала волна. Иногда кончик его хвоста тихо пошлепывал по полу, лапа вытягивалась и появлялись на свет страшные когти. Служитель звал его просто тигрой, почему-то он был безымянным, а это вообще-то обидно...

Веня одел тот самый рабочий костюм, в котором он дрессировал тигрят - была надежда, что Кеша как-то среагирует на запах своих малышей. Тигр даже не шевельнулся, когда люди приблизились к прутьям клетки. Денис смотрел на зверя, экстрасенс стоял поодаль и не мешал мальчику. Взрослый человек - он чувствовал напряженную работу Дениса и только был готов помочь ему в случае необходимости, хотя не знал еще как.

Голова тигра приподнялась, медленно повернулась к людям, и желтые немигающие глаза прямо взглянули на Дениса. Тигр легко встал на передние лапы, оторвал полностью тело от поля и мягкой поступью пошел к клетке. А смотрел на Дениса, но вдруг остановился, мотнул головой и настороженно принюхался. Запах его малышей бил со стороны, там стоял другой человек, тоже глядевший на зверя. Хриплое р-р-ра-ра негромко прозвучало в помещении, тигр резко двинулся к запаху. Человек не шевелился, ждал. Веня поразился - вытянув морду вперед, сопя носом и отфыркивая воздух, тигр приближался к нему, не проявляя, впрочем, никакой агрессивности. Подошел и, почти касаясь носом униформы Вениамина, обнюхивал здесь, там.

- Ведь протянет лапу и когтями за ребра - подумал Веня.

Служитель шепотом предупредил.

- Отодвинься, парень, цапнет. -

Денис откликнулся.

- Ничего, у него добрая волна, не злая, он вспоминает.

Вдруг тигр потерся мордой о пруток клетки и оглянулся на мальчика.

- Да, да - сказал Денис с необычайной нежностью - тигрята твои, твои.

- Ну, чего же с тобой делать? - спросил Вениамин.

- Смотрите - произнес Денис - он сейчас сядет. И к тигру - Кеша, садись, пожалуйста. Тигр потоптался для порядка и вдруг, как бы подломив задние лапы, сел, но не так, как собаки, прямо на хвост, а чуть боком. Так, что задние лапы оказались чуть сбоку.

- Кеша, миленький, а теперь на спинку, лапами вверх. Кеша увалился на бок, не плюхнулся, а медленно, с достоинством лег и затем перевалился на спину - лапы наверху.

- Кешенька, помаши передними лапами. -

Кеша сделал несколько царственных движений передними лапами.

Служитель нервно засмеялся - Так он же ручной! -

Экстрасенс подошел к Денису - Ты устал, отпусти его.-

- Сейчас. Кеша, спасибо. Давай с твоими ребятами вместе поработаем.-

Кеша вскочил сразу на все лапы, быстро, резко. Р-раз и нет вялого зверя. Весь подобранный, красивый... И еще - Кеша улыбался.

Вениамин подошел к экстрасенсу - Фантастика, но надо подумать. Это же на расстоянии, а если в контакте!

Экстрасенс ответил невпапад - Денис быстро устает.-

- Да как он это делает? -

- А надо себе очень ярко представить, чего ты добиваешься и это транслировать зверю. Моей энергии не хватает, а из Дениса прет... Но он быстро устает, а как восполнять энергию.

- Я понял - дрессировщик был очень серьезен - Я ведь почти также работаю, но конечно, очень далеко от той силы. А энергию сразу не восполнить - кормежка здесь не при чем.

- Вот именно - откликнулся экстрасенс.

Каждый из пришедших сказал - До свидания, Кеша - и все двинулись к выходу. И также, как тогда в зоопарке Кеша откликнулся коротким рыком и в рычании не было угрозы.

Худсовет цирка располовинился. Денис с Вениамином сидели тут же, тигрята жмурились на яркое зимнее солнце, лежали около мальчика. Они не дичились, но и не баловались, тихо лежали и все. Теплое одеяло доверия укутывало их, им было хорошо. А вот худсовету не очень - тигрята не церемонились и по кабинету пошел запах ими наделанного. Вениамин с Денисом уже дважды меняли газеты и подстилки, но запашок-то в газету не завернешь.

- Все решит прогон - закончил дискуссию директор. На том и порешили. То есть добро на совместное выступление Кеши с тигрятами в присутствии Дениса и Вениамина было дано, но полный прогон - цирковой эксперимент должен быть сделан. Прошедшие после этого два месяца были в сплошной круговерти для Вени-дрессировщика, Дениса и экстрасенса. Вениамин написал кучу бумаг, утвердил рацион Кеши, получил подтверждения из Госцирка.

- Знал бы не начинал бы - вопил он дома, слезно жалуясь своей маме.

Но прогон состоялся и, несмотря на присутствие громадного количества официальных лиц, пожарных с брандспойтами в руках, зевак из свободного персонала (а все в этот момент оказались свободными), несмотря на громовое сопровождение оркестра и тысячисвечевого света, в общем несмотря на весь этот балаган, Кеша с тигрятами показали все, что от них требовалось. Бурные аплодисменты была разрешены, также как и повышенный шум - надо было проверить зверя - поэтому долго и громко хлопали. Программу утвердили.

Наступил день первого выхода "Великолепной пятерки" на зрителя, на публику.

Волновались все. Начал директор, всемирно известный коварный, который наорал в телефонную трубку на прямое свое начальство, на что трубка его поняла и начала успокаивать совсем по-родственному, закончив, однако, такими словами - "Не надейся, сам буду". От директора главреж выходил уже заведенный до предела, не хватало только детонатора. Взрыв, однако состоялся, пострадал дирижер, и оркестр вскоре почувствовал это, когда вместо пьяно рявкнул форте (тоже волнуются), на что дирижер, выйдя на крещендо кричал в голос - "Пьяно надо, пьяненько"... Когда оркестр рявкнул первые такты, рабочий сцены опустил канат, державший на себе полный вес другого рабочего, крепившего трапеции, к счастью всего на высоте три метра. Рабочий номер два вместе с деталями трапеции упал в минибассейн... Хорошо, что на дежурную по сцене Таисию напал смех, она засмеялась да так звонко, так весело, что все, кто толкался на арене и вблизи подхватили эту симфонию веселья. Наверху смеялся оркестр вместе со своим дирижером.

Отсмеялись. Тем временем и манеж был готов. Огорожен решетками. Коридор, по которому выбегают звери, не монтировался. Денис с Кешей должен был выйти из-за занавеса - на многих репетициях крутили и так и эдак, но Кеша по коридору шел плохо, нервничал. Вот и решили рискнуть. Вениамин с тигрятами уже должен был быть на манеже - это и был лучший расклад, так Кеша шел к своим питомцам охотно, был настроен на встречу и никакой шум его уже не отвлекал...

Публика ожидала всего чего хочешь. Она же разная - эта публика, из людей состоит. Одни жалеют зверье, другие ахают - надо же такому научить собачек, львов, слонов, коней-лощадей, страусов, змей и другую живность - научили, и они показывают.

Перед началом спектакля вдруг наступает мгновение тишины. Как многотысячная публика объединяется в этот момент - одному богу известно, но перед объявлением первого в жизни Дениса выхода на люди эта тишина была самым главным, что он потом вспоминал.

Первым номером объявили Кешу, уссурийского тигра с тигрятами. Дали свет на занавес, он заколыхался и появился, и весь высветился Вениамин в белом с зеленью трико. Он держал на руках тигрят. Тяжело ему было - они же прибавили в весе ой-ой как, а тут изволь непринужденно, с улыбкой. В публике засмеялись, захлопали. Вениамин вошел через предупредительно открытую калитку внутрь клетки, прошел на середину и вдруг упал на спину. Тигрята выкатились из рук, перевернулись и устремились к нему. Передними лапами стали дрессировщику на грудь, мордой друг к другу. Веня взметнул обе руки вверх - Ап! Аплодисменты. Никто не обратил внимания, что перед занавесом появился Денис, руку он держал на холке Кеши. Основные прожектора внезапно перенесли свет на эту группу. Холка зверя была чуть не по плечи Денису. Мальчике чуть возвышался над тигром, но тигр был громадный, а малыш - маленький. Цирк замер и взорвался овацией. Кеша чуть зажмурился на свет, а к крикам и аплодисментам его тоже приучили - на репетициях через мощные усилители воспроизводили весь шум.

Зал стих. Дирижер не решался дать вступительный аккорд, но на него громко шикнула первая скрипка - старый Гоша Бунимович - Витька, начинай! Оркестр плавненько заиграл, когда Денис с Кешей не торопясь подошли к лежащим Вениамину и тигрятам. Тигрята забежали в хвост родителя, а тот потопал поперек дрессировщика прямо по его животу (тигрята остались на Вениамине) и, пройдя еще немного, сложил передние лапы и сделал поклон публике. Денис наклонился к нему и все услышали многократно усиленное - Кеша, хороший мой, ляг на спину. - Тигр перевернулся и передними лапами царственно "похлопал". Зал взорвался. Номер шел шесть минут, к тому времени Денис уставал. Напоследок Кеша сел, а передние лапы положил на плечи Дениса, тигрята легли перед ними и после аплодисментов вся наша группа торжественно и спокойно покинула арену. Мальчик проводил Кешу с ребятишками до клетки, где их ждало хорошее угощение. Еще раз погладил тигрят, почесал за ухом Кешу и вышел из клетки, где попал в объятия Вениамина - На выход, бисируют!

- Без Кешы, ладно. -

- Конечно. Пойдем. С дебютом, милый!-

Рассказ девятый. Детектив не во-время.

Полковник Виктор Васильевич Катанин, следователь по особо важным делам вел новое дело, связанное с совершенно таинственными явлениями, зафиксированными с протокольной точностью в Москве, особенно вблизи Кремля. Уже в течение нескольких недель замечено было кратковременное мощное излучение, хорошо бы на одной частоте, а то на совершенно разных, не коррелирующих частотах. Если бы это была передвижная радиостанция, ее бы отловили за пару дней. Так нет, мощный импульс и больше нет, а этот импульс сбивал работу многих приемо-передатчиков, коими центр Москвы напичкан как сайка изюмом. Уже поступили запросы из нескольких посольств. Комитет радиочастот, где утверждают частоту любой зарегистрированной радиостанции, ничего не мог добавить к уже известному. Полковник Катанин, которого по созвучию с известным итальянским комиссаром, звали за глаза итальянцем, пошел сегодня в цирк, а привело его туда именно это дело. На оперативных совещаниях, которые, естественно, вел генерал, самым скурпулезным образом исследовалась обстановка в центре города. Была раскинута сеть наблюдателей, рассматривались все версии, вплоть до возможности присутствия преступных группировок. И здесь сюрприз преподнес старший лейтенант Мухтаров, про которого злые языки говорили, что "он постарается". Старлей Мухтаров попросил слова и сообщил, что по данным его группы трижды появление мощной генерации совпадало с присутствием на улице Горького двух известных личностей, отсидевших неоднократно за всякие дела и, хотя давно уже работающих, но "кто их знает, хорошо бы проверить". Полковник все это уже знал, они с Мухтаром все обсудили, и по субординации должен был докладывать сам полковник, но он имел привычку давать возможность делать сообщение своим сотрудникам. За это его уважали и свои сотрудники и начальство.

Приняли решение среди прочих срочно проверить и эту версию. Но как? Впрямую, например, взять их, Горбатого и Шпору, повести на участок и обыскать. Опять же зачем обижать, они только-только выпрямляться начали. Катанин уже понял, что ему на них посмотреть надо. Оделся скромненько, оружие штатное оставил в сейфе и пошел, куда его навели. А эти двое сели себя более, чем странно. Конечно, для наблюдательного человека. Или заинтересованного, каким на сегодня был наш полковник. Горбатый и Шпора отчаянно спорили, негромко, но хорошо слышно для человека, вооруженного спецсредством.

- Шпор, ты не дави на меня. Я не хочу, но меня тянет в цирк, а что не знаю.

- Горб, ты как фраер на качелях. То туда, то сюда. Сколько будем шманаться за твоими хотелками.

В общем странное это препирательство кончилось тем, что, пожертвовав стаканом водки и парой пива, жуки пошли в цирк. Итак, новое дело привело следователя в цирк.

Здесь сегодня уже в двенадцатый раз выступал уссурийский тигр Кеша со своими малышами. На афише был очень талантливо изображен этот зверь, на нем сидел мальчик по имени Денис. Его имя в эти дни было у всех на устах, реклама не требовалась, публика идет, билеты все распроданы. У входа продают втридорога, Катанин убедился, что в результате бурных обсуждений и торговли с каким-то пацаном, которого Шпора подержал за грудки, билеты заволновались в руках у этих друзей. Они зашли в помещение, но наблюдение за ними, конечно, продолжалось. Полковник прошел к администратору, тот прекрасно знал, что Катанин не имеет свободного времени так просто ходить в цирк, а только совмещает приятное с абсолютно полезным для общества. Администратор - сама любезность - прошел с Катаниным в зрительный зал и посадил его на то место, которое его попросили. Отсюда хорошо просматривались оба приятеля.

Денис с Вениамином волновались перед каждым представлением, как перед первым. Веня, успокаивая мальчика, говорил:

- Сегодня не тринадцатый же выход, а двенадцатый. Все будет о'кей. А тринадцатый мы пропустим. Понял?

Все шло хорошо. Вениамин провел на арене интродукцию с тигрятами. Перед занавесом появился Денис с Кешей. Тигр спокоен, только чуть пофыркивает, впрочем как и всегда перед первыми шагами. Публика увидела высвеченных мальчика с Кешей и захлопала, очень бурно, кто-то приветственно закричал... В зале обязательно сидел кто-нибудь из класса.

Прожектора ярко светили прямо в глаза, впереди слегка высвечен Вениамин с тигрятами, за манежем полная темнота. И вдруг в этой темени Денис увидел мерцающую точку. Она то вспыхивала слабым серебристым светом, то высвечивала радужным ореольчиком. Вот она, справа наверху.

- Молочный шар - прошептал Денис, рука его лежащая на холке тигра, напряглась. Кеша понял и повернул свою морду в правую сторону, а потом вслед за Денисом упруго пошел не в манеж, а прямо в зрительный зал. Молочный шар мерцал и звал к себе. Оркестр еще играл, но наступившая мгновенная тишина заставила дирижера бросить взгляд в зал. Дениса на его обычном маршруте не было, он уже поднимался по проходу. Оркестр бренькнул литаврой и тишина взорвалась. Перед Денисом и тигром лежала какая-то женщина, держа в руках малыша. Она-то и завопила истошно

Зал откликнулся. Зрители, сидевшие у прохода, бросились внутрь рядов, но медленное и спокойное шествие необычной пары вдруг привлекло такое любопытствующее внимание, что паника не разбушевалась. Любопытство взяло верх. Кеша неуклонно шел к своей цели, ведомый Денисом. На восьмом ряду навстречу ему начал приподниматься - Катанин что-то начал понимать - Горбатый. Денис остановился в проходе и замерший зал услышал:

- Отдайте, пожалуйста, молочный шар. Он наш -

Горбатый полез в карман пиджака и вынул светящийся внутренним глубоким серебристым светом шар. Он как бы во сне шел к мальчику, рука его дрожала, свет от шара мелко прыгал в полумраке. Денис протянул руку за шаром, навстречу ему протянулась рука Горбатого. И Кеша этого не смог вынести, он рыкнул на чужую руку. Рука вздрогнула, и шар упал на пол.

- Ты что - заорал подбежавший Шпора - Нашу игрушку этому кенарю отдаешь! Он наклонился, подхватил шар и бросился по ряду обратно, нещадно наступая на ноги. Несколько раз он махнул рукой и под его профессиональным ударом опрокидывались мешающие. Прожектора, до сих пор бездействовавшие, выхватили Шпору и сопровождали его до следующего прохода, Там Шпору уже ждал полковник, в простенькой штатской одежде. Бросив шар в карман, Шпора сделал нырок под Катанина, чтобы коленом ударить в пах и правой закончить с препятствием. Но оба приема ушли в пустоту, а сам он лежал головой вниз на ступенях прохода, руки вздыблены за спину, над ним навис штатский полковник. С двух сторон по проходу к этой группе уже бежали те, кому надо, в том числе и милиционеры. Денис пошел обратно к занавесу, зрители провожали его и Кешу аплодисментами. Шпору увели. Милиционер выглянул из-за занавеса и сказал Денису шепотом, но оказалось прямо в микрофон

- Ты не волнуйся, шар у нас и ты его после выступления возьмешь-

Денис, кивнул и наклонился к Кеше -

- Ну, что Кешуньчик, мой хороший, попробуем?-

Зал услышал и это. Кешу как озноб взял, он резко встряхнулся и приготовился идти.

- Зал начавший было скандировать - Денис, Кеша...- увидел, что артисты готовы и резко смолк. Вениамин все время держал тигрят, успокаивал их, и поняв, что все в порядке, взмахнул рукой, дескать, давай начинать, Оркестр дал вступление, действо началось.

Катанин сидел в глубоком кресле в гримерной, там обычно лежали тигрята до выхода. Сейчас, после выступления, они с Кешей отдыха.ли в вольере. Рядом притулился взмокший Вениамин, он даже не пошел в душевую, С другой стороны, прижавшись друг к другу сидели зкстрасенс с Денисом.

- Ну такого мощного излучения еще не бывало - продолжал рассказывать полковник своим спокойным, внушающим доверие голосом - Цирк обложили так, что и мухе не пролететь. Когда увезли Горбатого со Шпорой...Денис перебил - Он же сам отдавал, может и пришел из-за этого...

- Не волнуйся, сынок. Я тебе обещаю, если Горбатый не виновен, его отпустят. А вот со Шпорой сложней. Так вот, когда их увезли, чутье мое подсказало, что это далеко не конец истории. Сейчас вы - он обратился к зкстрасенсу - возьмите ваш молочный шар, но берегите его пуще ока своего, думаю за ним идет крупная охота. А зти двое - мелкота. Ну, как по домам. Подвезти вас?

- Не откажемся - откликнулся экстрасенс.

На улице, у служебного выхода их ждала, как и принято, черная "волга" с соответствующими номерами. Уже подходя к машине, Денис почувствовал, что от нее, от машины идет темная волна опасности. Катанин открыл заднюю дверцу, приглашая Дениса. с зкстрасенсом садиться. Мальчик шагнул вперед и по заднему сиденью продвинулся, давая место названному отцу. Но вместо него рядом вдруг плюхнулся полковник, за ним ввалился какой-то громила. Левая задняя дверь резко открылась, на Дениса сел еще кто-то, очень тяжелый. Сидевший впереди хриплым голосом рявкнул - Пошел.- Машина рванула и, включив сирену, понеслась. Мальчик хотел посмотреть назад, но ему закрыли глаза и нос. Пахнуло чем-то сладковатым и малыш потерял сознание.

Денис приходил в себя мучительно долго. Что- то настойчиво побуждало его к этому. Наконец, сознание уловило... Откуда-то сзади он слышал хриплый шепот, прерывающийся и повторяющийся снова и снова

- Дениска, сынок, давай... Дениска, приходи в себя, давай, сынок...

Голова прямо таки разрывалась от боли, тошнило отчаянно, Еще ничего не понимая, но откликаясь на призыв, Денис слабо шевельнулся. Содержание шепота стало другим.

- Денис, не показывай, что ты пришел в себя, старайся не делать лишних движений, не отвечай громко.

Мальчик шепотом откликнулся:

- Я сейчас, сейчас. Мне чуть легче станет. Я сейчас, себя...

Через минуту, другую Денис сообщил

- Я в порядке...

- Ну-у - удивился голос сзади.

- Не узнал. Тот самый... полковник. Крепко меня по голове тюкнули, да еще газом напоили. -

Денис начал потихоньку просовывать руку назад за автомобильное кресло. Машина явно была другая. Мальчик лежал на переднем пассажирском сиденье, достаточно просторном, очень мягком и даже уютном. Денис дотянулся до руки лежащего сзади.

- Давайте вашу руку-

- Не могу, я весь обвязан-

Денис изо всех сил вытянулся, и ладонь его нашла запястье Катанина. Некоторое время молчали. Вдруг полковник сообщил

- Слушай, чудодей, а ведь действительно легче стало, боль-то прошла. Да и не тошнит - и, помолчав, шепотом же - а руки развязать не можешь?

- Нет -- признался Денис - Если бы я видел, а так я не представляю даже, как узел завязан.

- А веревку разрезать?

- Перед тобой, в передней панели бардачок, ну ящичек такой для перчаток, поищи там - и сразу же - Стой, замри...

К машине подошли и спинами прислонились с обоих сторон две крупные фигуры. Внутри стало меньше света.

- Погоди - шепнул Катанин - Эти гаврики нас берегут. Если увидят, что мы в норме, они же нас снова разделают, да посильнее.- В голосе, как ни странно, послышалась улыбка - А у меня на башке даже шишка стала меньше.

- А как же руки? - спросил Денис.

- Прямо рядом с твоей рукой мой карман, там ножичек перочинный. Пошарь.

- Там ничего нет. Наверно, в другом. -

- Поищи по сиденьям или под ними. -

- Нет ничего - в голосе малыша прозвучало отчаяние.

Вдруг полковника осенило:

- Слушай, а ты сможешь машину повести? -

Денис испугался:

- Да так! Надо, сынок. -

- Один раз мне отец давал, но у него старый "Москвич"

- Слушай, наше спасенье в твоей четкости и в скорости. Спокойно. Слушай. Ты видишь перед носом ручку, ну, буквой "П"?

Ночной мрак слегка освещался каким-то дальним фонарем, но глаза ужe пригляделись и Денис действительно перед носом увидел широкую и толстую ручку.

- Посмотри, где она стоит, у какой буквы?

- Латинский "Р"-

- Это стояночное положение. Поставь на одно деление вперед, на букву "А"

Денис начал давить слабой рукой да и еще из неудобного положения ручку вперед, ничего не получалось.

- Не получается - чуть не плача сообщил он

Подъехала какая-то машина, охранники отошли к ней. Послышался чей-то властный голос.

- Ого, сам Ватман - сказал про себя полковник. И к Денису

- Под ручкой защелка такая, как кнопка. Нажми и двигай.

- Чем двигать, только одна рука, другой не достать.

- Головой, сынок, для чего она тебе еще сейчас...

Денис уперся головой в черную ручку и рычаг мягко перескочил вперед.

- Ползи к рулю, как нажмешь на кнопку, дави на правую педаль, а там надейся на бога. Пока не поедешь, не поднимай головы.

Денис медленно заворочался, подтягивая ноги и пропуская их под руль, к педалям.

Подошли охранявшие парни, закурили, к счастью не глядя в темный салон машины, прислонились спинами к задним дверям, ожидая конца операции. Беспокоиться было не о чем - обвязанный мент считай был уже труп, пацан в отключке...

Денис уже было изготовился нажать на кнопку пуска двигателя, но шепот остановил его

- Слева еще одна кнопка, это автомат запирания дверей...А, ладно, не надо... Давай, с богом!

Денис ногой достал педаль газа и нажал ее, потом на кнопку блокировки дверей и сразу на пуск. Щелкнул автомат, и оба парня резко повернулись к машине, но не настолько, чтобы успеть. Еще быстрее машина-умница раскрутила свой движок и метнулась вперед, сбросив охранников с себя.

Денис приподнялся и испугался окончательно - жуткая темень рвалась навстречу машине, чудом держащей дорогу. А если дорога чуть повернет... Мальчик лихорадочно, держа руль одной рукой, нажимал на все панельные кнопки - где же включение фар?

- На рулевой колонке-

Проступила серая лента узкой асфальтированной дороги, окруженной по краям лесом. Здесь не разгонишься. Наконец-то сработал какой-то из рычажков, вспыхнул чересчур уж яркий свет. Дорога стала видна отчетливо и звала к скорости. Денис прибавил газку и, вытянув шею, гнал машину, пожиравшую, подминавшую под себя полотно дороги, которая метаясь то влево, то вправо, резко сбегала вниз, под машину.

- Как живая, дорога - подумалось Денису.

- За нами уже гонятся - Катанин ухитрился сесть и поглядывал назад-

- Смотри, впереди перекресток, там шоссе. Дай непрерывный сигнал и выскакивай куда удобней, лучше вправо. И жми до ГАИ.

Денис выскочил на чистое широкое шоссе, повернул направо и дал газку.

- Стой, сынок, в Москву назад-

Денис резко тормознул и начал разворачивать машину. Он увидел, как с той дороги на шоссе друг за другом выскочили четыре машины, два сюда, два к Москве. Машина Дениса шла теперь в сторону Москвы и на первый взгляд подозрений не вызвала. Машина шла как пела. Впереди виднелись габаритки тех, кто их же преследовал.

- ГАИ, где же ГАИ -- шептал Катанин. Он все время шевелил руками, пытаясь освободится от жестко натянутых веревок. Вдруг одна из машин так резко тормознула, что ее начало разворачивать поперек дороги. Денис не успел даже отреагировать, как его машина врезалась в бок другой, мальчика бросило головой вперед и он во второй раз потерял сознание, ударившись о ветровое стекло...

Экстрасенс вошел в палату, где лежал малыш, и положил перед лицом Дениса тяжелый молочный шар, но к удивлению пришедшего шар даже не прогнул простыни. Он плавал перед лицом мальчика будто прощупывая его и вдруг внутри шара блеснул и заискрился тоненький лучик. Экстрасенс замер. Лучик скользнул по разбитому лицу Дениса и начал миллиметр за миллиметром продвигаться от подбородка вверх, иногда замирая, иногда совершая какие-то колебания. Так он продвинулся до лба и там остановился. Яркость луча увеличилась, но и внутреннее свечение усилилось. Световое пятно захватило уже весь лоб, шар пылал холодным сиреневым светом. Свечение, четкие границы которого явственно видел зкстрасенс, становилась все объемней и наконец поглотило Дениса целиком.