Вчера у Люси был день рожденья - шесть лет исполнилось. Мама соорудила ей на хвостики огромные белые банты, и целый день Люся чувствовала на голове покачивания. Она сделает кивок, а банты - два, повернет голову, и банты дважды качнутся. Так и ходила с пышной колышущейся короной.

 

Подарка не было. Мама расцеловала дочурку и пообещала, что с зарплаты непременно купит ей что-нибудь. Люся сначала огорчилась, но решила на маму всё же не обижаться, а подождать до зарплаты.

 

Сама себе она уже подарок сделала. Несколько дней назад ходили они с мамой в городскую библиотеку. Люся уже умела читать. Для картинок-раскладушек она уже стала взрослой, новые – для старших - покупать было не на что, поэтому маме пришла в голову отличная идея – записать дочь в библиотеку. Там они выбрали большую красивую книгу с необыкновенными рисунками, в которых люди и звери были почти всамделишные. Даже лучше.

 

Вечером, когда мама стирала белье в ванной, Люся достала принесённое из библиотеки. Долго рассматривала, цокая языком. До невозможности захотелось иметь такую красоту у себя. Она взяла ножницы и стала старательно вырезать понравившиеся фигурки животных и ребят. Вырезанные фигурки разложила на столе и начала играть с ними. Теперь они ожили. Их можно было передвигать и шевелить бумажными руками и ногами.

 

Фигурки заговорили Люсиными измененными голосами: пищали и басили, тявкали и мяукали, хохотали и плакали. На столе кипела жизнь. Услышав, что мама закончила стирать, Люся спрятала красоту в коробку из-под шоколадных конфет. Вышла к маме, потянулась, зевнув протяжно, пожелала маме «спокойной ночи» и пошла спать. Уже засыпая, улыбнулась, вспоминая о подарке.

 

Утром мама убежала скоренько на работу, а Люся осталась по хозяйству. Поев немного рисовой каши на молоке, посмотрев вдоволь на красоту в конфетной коробке, она оделась и вышла из дома. Перед домом был небольшой палисадник с несколькими цветочками. Они давно пожухли и выглядели жалко. Люся нашла за углом сарая пластмассовую лейку, большой алюминиевой кружкой начерпала в нее прокисшей воды из кадки, и заправски засучив рукава, понесла воду к цветам.

 

С улицы донеслись какие-то звуки. Люся опустила лейку на землю и побежала к калитке. У соседских домов стояла лошадь. Люся отворила калитку, вышла на середину улицы и начала рассматривать невидаль. Лошадь, запряженная в телегу, устланную соломой, замерла, как вкопанная. На перекладине повозки восседал чёрный дядька. Кожей он был смугл, волосами и бородой чёрен, а яркая красная рубаха празднично расцвечивала черноту.

 

- Эй, цыган! Поворачивай оглобли! Всё уже в прошлом месяце выменяли! – кричала ему с порога своего дома соседка тетя Даша.

Дядька подтянул вожжи, лошадь тронула и тут же раздался его громогласный призыв:

- Старрр-ьё! Меня-я-ем старьё на ширрр-потр-е-е-б!... Ст-а-а-ррр-ьё! Меня-я-ем на ширрр-потре-е-б!

 

Он заметил Люсю, поравнялся с ней, улыбнулся широко, показывая два ряда на удивленье белых зубов и, сверкая золотой фиксой, ласково спросил:

- А что, девочка, есть дома вещи на обмен?

- Какие вещи, дядечко?

- Ну там платья, юбки, брюки.

- Брюков нема, а платьев много.

- Мамкины?

- Да. А как это – на обмен?

- Да очень просто! – еще шире улыбнулся цыган, - Ты мне вещи, а я тебе... Смотри!

 

Люся подошла к телеге и увидела в раскрытых картонных коробках, утопленных в солому, много всяких интересненьких вещиц. Чего там только не было: переводные картинки, глиняные свистульки, надувные шары со свистком, солнцезащитные очки, металлические поясочки из колец, значки всякие разные. У неё захватило дух от такой красоты.

- И что? Если я принесу платья, Вы мне это дадите?

- Не всё, но много!

 

Люся не могла поверить. Так много богатства у нее еще никогда не было!

- А вы, дядечко, не обманете? А то я приду с вещами, а вы уедете.

- Не обману! Неси, что есть.

- Что – всё нести?

- Неси всё.

 

Она побежала в дом. Даже не разулась на пороге, прямо в босоножках влетела в мамину спальню. Растворила дверцы шкафа. «Ой, как мало платьев-то!» - ахнула. Подумала о том, что одно платье можно обменять только на одну вещь из коробки. А ей хотелось много. Люся стягивала платья и юбки с вешалок прямо на пол. «Если мои платья добавить, то уже больше получится. А вот кофты ещё!».

 

Она сваливала платья, юбки и кофты в одну кучу. Когда шкафы опустели, окинула оценивающе небольшую горку одежды, схватила всё в охапку и торопясь выбежала на улицу.

 

Цыган сидел на телеге. Был доволен и весел. Завидя приближающуюся Люсю с тряпичным ворохом, прытко соскочил с козел, и двинулся ей на встречу.

- О, какая молодец! Давай считать.

Насчитали двадцать две вещи. Оказалось, что за каждую причитается что-то определенноё: за шерстяную – глиняный свисток, за шелковую или синтетику – шарик, за хлопок – значок.

 

Выменянный товар уместился в две Люсиных ладошки. «Какое богатство в моих жменьках!» - не верила своим глазам девочка. Цыган снова запрыгнул в телегу, отпустил вожжи, закричал на лошадь «Цоп-цабе, скотина!» и утарахтел так быстро, как будто его и не было никогда.

 

Люся разложила на столе наменянное богатство и долго любовалась им. Вскоре прибежала на обеденный перерыв мама.

- Люся! Ты где?

- Здесь я.

Мама пришла на голос.

- Ой, что это? – склонилась над столом, рассматривая безделицы.

- Это теперь моё.

- Откуда, Люся?

- А! Поменяла, - как бы безразличным тоном ответила ей дочь.

- На что? – с любопытством поинтересовалась мать.

- А на вещи!

- Какие вещи? – голос мамы стал несколько глуше. Она повернула голову и внимательно всмотрелась в лицо дочери.

- На наши – какие же ещё! – весело отвечала дочь.