Памятуя про здешней реки реноме, Как она, в полноводном бесстыдстве нага, Покидает без спросу свои берега, Он возвёл себе дом на высоком холме. И как только река совершала рывок, Он садился под зонт на добротном крыльце И с довольной улыбкой на круглом лице Представлял, что макушка холма – островок… Кладовая забита на месяцы впрок Батареей бутылок с душистым вином. Никогда не мечтавший о рае земном, Он владел им, и рыба плескалась у ног. В трубку свежий неспешно набив табачок, Перекинувшись взглядом с огромным котом, Что с хозяином рядом сидел под зонтом, Он ловил ошалевшую рыбу в сачок. Но, однажды, крыльцо тронул лодочный нос, Был откинут с лица дождевой капюшон И спросила она - «Здесь причал разрешён?» Разметав по плечам кольца тёмных волос. Он плечами пожал, ничего не сказал, Подал руку и молча пустил на порог… Ей пришёлся по нраву его островок. Лодку ветер ночной от крыльца отвязал.
|