Интеллигентнейший человек, Загоруйко.

 

Эрнест Федорович Загоруйко - интеллигентного вида человек за сорок, в растянутой майке неопределенного цвета и широких, так называемых" семейных" трусах в приподнятом настроении вышел на балкон и с высоты шестнадцатиэтажного дома послал засыпающей Москве огромный привет в виде смачного плевка. От того, что плевок его, кружась словно среднего размера черноморская медуза шлепнулся на полированную, черную спину стоящего внизу новенького BMW- настроение Загоруйко стало вообще превосходным.

Еще бы, супруга его, Вера, вылетела сегодня к своей матери, то бишь к его, Эрнеста Федоровича теще в Гусь Хрустальный. Теща - огромная бабища с арбузообразными грудями и ярко-красной кожей лица, всю свою жизнь, работающая стеклодувом примерно раз в год, заимела привычку вызывать всех своих многочисленных дочерей для очередного прощания с ними по поводу приближения своей, внезапной кончины.

Видимо оттого, что здоровьем, Эрнестову тещу Бог не обидел, кончина ежегодно откладывалась, и дочери, забив свои сумки и баулы халявным хрусталем разъезжались по домам, во все концы нашей необъятной Родины.

Загоруйко, как человек интеллигентный, первые годы ездил на прощание с тещей вместе с женой своей, Верой, но, быстро сообразив, что в подобных случаях хрусталя они привозят домой в два раза больше, чем смогла бы допереть супруга, будь она одна, без него, и последние раз пять, находил веские причины, позволяющие ему избежать незавидной участи носильщика столь хрупкого груза, коим является хрусталь.

И вот он, стоит на балконе, и даже не прикрыв дверь в комнату, закуривает свою, столь сладостную перед сном сигарету.

По давней своей привычке, аккуратист Загоруйко вынул изо рта верхнюю, вставную свою челюсть, сработанную из превосходной, кованной медицинской стали и белоснежного фаянса. Челюсть эту, столь оберегаемую Эрнестом Федоровичем, ему сделал на заказ, по знакомству недавно уехавший в Израиль сосед снизу Поляков, яков Абрамович.

Итак, Интеллигентнейший человек Загоруйко курил на балконе, щурясь от удовольствия вдыхая горячий дым сигарет марки" Шипка" и притоптывал даже голой ступней в такт музыке Вагнера, струящейся из комнаты и даже не мог предположить, что вот-вот, через мгновенье, произойдет событие, с легкостью нарушившее хрупкий карточный домик его мимолетного счастья.

Как обычно, выбросив окурок вниз, в шестнадцатиэтажную пропасть, Эрнест Федорович наклонился над балконными перилами, дабы проводить взглядом упавшую его, красноватую звездочку, как вдруг с ужасом почувствовал, что указательный и большой его пальцы правой руки все еще держат тлеющий остаток своей вечерней сигареты, а верхняя, превосходная, вставная челюсть, слегка планируя в восходящих потоках воздуха неумолимо, согласно закону Ньютона падает на всю ту же, полированную крышу злополучного новенького BMW.

Бедолага Загоруйко вскинулся, было, и даже протянул руку вслед упавшей челюсти, но было уже поздно.

Набрав максимальное ускорение она грохнула по полированной поверхности и, пропоров податливый металл, отлетела куда-то в сторону, на темный и пыльный асфальт.

Одновременно с этим, в салоне машины что-то громко хлопнуло, защитные подушки надулись, фары засверкали не нашим, слишком ярким светом и с протяжным, милицейским ревом сработала система сигнализации.

Эрнест Федорович тихо охнул и сполз, я бы даже сказал стек на бетонный пол балкона.

Минут через пять, когда на дрожащих ножках он вновь приподнялся и, глянув вниз, глаза его, мокрые от слез уловили внизу, в вечернем сумраке какое-то оживленное движение.

Вокруг своей машины, отчаянно жестикулируя и громко матерясь, бегал здоровенный мужик, явно из "новых русских" с тяжелой массивной цепочкой на толстой бычьей шее. Мужик этот, внешне очень похожий на боксера Валуева, недружелюбно поглядывая куда-то вверх, отключил сигнализацию и, приподняв что-то с асфальта, пропал под подъездным козырьком.

- Порву как грелку - услышал Загоруйко последнюю фразу владельца иномарки и, промокнув вспотевшее лицо майкой, качаясь, словно пьяный побрел к своей, сразу же ставшей жесткой и неудобной кровати.

Наступила ночь, тревожная и бессонная.

Часов в десять утра, в квартиру Эрнеста Федоровичу громко и требовательно постучали. На цыпочках, крадучись, тот подошел к двери и припал к запотевшему, мутному глазку.

На площадке, стоял тот самый владелец BMW и с ним, двое его дружков, не менее внушительной комплекции.

- Это конец!- подумал Загоруйко и открыл дверь...

Другой кто, будь он на месте несчастного Эрнеста Федоровича, конечно дверь открывать бы не стал, а, скорее всего, просто отважно послал бы незваных визитеров куда подальше, ну может для подстраховки, позвонил в милицию, или там, в скорую помощь, но, к сожалению Загоруйко как уже было сказано выше человеком был сплошь интеллигентным, к мату, а тем паче к дракам совершенно не подготовленным..., одним словом дверь он открыл, и даже вроде бы помахал вялой своей ручкой. - Типа привет ребята! Как я вам рад....-

Ребята не заставили себя долго ждать, и прямо в ботинках, хотя и явно дорогих, но тем ни менее пыльных протопали в комнату.

- Открой рот, козел - задушевно проговорил иномарковладелец, и, выудив из кармана роскошного, с фиолетовым отливом костюма грязную, кое-как склеенную челюсть Загоруйко придвинулся к побледневшему Эрнесту Федоровичу.

- Ты братан не бойся, - сытно рыгнув беляшами, проговорил второй визитер и выудил из штанов тревожно блеснувшие кусачки.

- Мы эти зубы уже всем жильцам этого подъезда померили. Если не подойдут - оревуар так сказать, а если в пору, не обижайся.- И громко щелкнул кусачками.

Мокрый от страха Загоруйко представил, как его крайняя, а может быть и не совсем крайняя плоть со стуком падает на пол и мысленно перекрестившись, открыл орало.

- Ну, вот и славно, проговорил тот, который с челюстью, и толстыми как сосиски, с неровно обкусанными ногтями пальцами, залез в рот Эрнеста и пристроил на место ему его родную челюсть.

- Да мужик, налетел ты на бабки - проскрипел третий, наверное, самый грамотный из всей троицы гость и, вытащив телефон, перевел его в режим калькулятора.

- Будем посчитать....-

Загоруйко отступил к балкону и промямлил - А может быть подкрасить? У меня и Кузбасс лак в машине есть, кажется.

- А!- обрадовались они - У тебя и машина есть?!-

- Да - обреченно выдохнул Эрнест Федорович и, пройдя на балкон, указал на стоящий невдалеке желтый свой запорожец, который даже отсюда, сверху выглядел убогой и ржавой развалюхой.

- Да ты что же гад, издеваться вздумал?- возмутился владелец кусачек.

- Да что бы твое сраное корыто продать, нам еще доплачивать придется. Бабки давай, по бырому....-

Загоруйко просочился в комнату и, открыв шкаф, достал кипу счетов и неоплаченных квитанций.

- Честное слово господа, я бы рад, но сами видите, одни долги...

- Так что же,- заорал взбешенно хозяин BMW, что ты мне прикажешь делать? Премию тебе, что ли выдать за испорченную машину, а?

...В этот момент, робкий солнечный лучик добрался наконец-то до этажа Эрнестовой квартиры и упал на сервант забитый халявным тещиным хрусталем.

Легкая грань засверкала. Сверкнуло и что-то в воспаленной голове Загоруйко.

- Ребята - пробормотал он - А может быть можно возместить ущерб натурой?-

После этих его слов, вся троица брезгливо уставилась на тощий зад Эрнеста Федоровича, а тот, который с калькулятором ткнув в какую - то кнопку своего телефона и отрицательно замахал головой.

Загоруйко только сейчас догадавшийся о двусмысленности своего предложения прижался спиной к стенке и затараторил отчаянно жестикулируя.

- Да нет, братцы, вы меня не так поняли.... И вообще у меня геморрой, а так бы я..., да жалко, что ли, для таких - то людей... Я хочу спросить, вы что ни будь про Гусь хрустальную группировку слышали?-

Бандиты дружно ответили отказом.

- Вот ведь сволочи, - разошелся Эрнест Федорович в праведном своем негодовании.

- Ни кто про них ничего не слышал, ни кто их не видел, а они, козлы дранные, наших Московских братанов ни в пень не ставят. Вот и у меня, нормального пацана свой воровской, Гусь хрустальный общаг держат, и ничего не боятся, гады -

и махнул, жучила указующим перстом при этом в сторону серванта.

Троица подошла к хрустальному изобилию семьи Загоруйко, и о чем-то пошептавшись, упаковала все, что стояло на полках серванта в пыльный мешок, из-под сахара предложенный Эрнестом направилась к выходу.

Вошедший в раж хозяин квартиры перегнулся через перила, и роняя слезы на пыльные ступени прорыдал вслед уходящим бандитам - Ребята, а можно я иногда буду к вам приходить, любоваться на свой, то есть уже ваш хрусталь? Привык я к нему как-то...-

Все трое мстительно рассмеялись и скрылись в подъездном полумраке, а Загоруйко, высушив майкой слезы полез на антресоли, где у него хранилось еще несколько коробок хрусталя.

_________________