Русско-английская сказка.

 

I want to ride my bicycle

I want to ride my bike…

 

Однажды, один человек возвращался раньше обычного с работы домой, и, вдруг, увидел возле калитки своего дома чей-то велик. "Наверное, к жене приехала подруга поболтать", -- подумал он, но, присмотревшись, замечает, что велик -- его лучшего друга. "Наверное, какое-то срочное дело", -- подумал человек, но на душе стало как-то мутно и беспокойно. Он паркует свой транспорт, заходит в дом -- там тихо, слишком тихо, учитывая, что в доме два человека. Он заглядывает в гостиную -- они должны там пить чай, но никого нет, идёт на кухню -- там пусто, выходит в садик -- может, она сажала цветы, он приехал и, чтобы не прерывать работу, они беседуют среди цветов и зелёной травы о том, какой он, человек, хороший, но, увы, там тоже никого нет. Смутная и глухая тревога всё сильнее охватывает его сердце и бредёт выше -- к горлу, рискуя превратиться в слезливый комок. Он возвращается в дом, рассеянно поднимается по лестнице и возле приоткрытой двери в спальню слышит какие-то знакомые неясные звуки... Холодея от догадки, покрываясь липким неприятным потом, в каком-то гипнотическом оцепенении, с застывшими на миг всеми органами чувств, кроме зрения, он приоткрывает дверь и видит... О, Боже! Природный стыд не даёт мне сил и слов описать то, что он видит. Пару секунд он наблюдает застывшее растерянное лицо жены, отмечает красоту мускулистого торса своего друга, и, когда кто-то издаёт какой-то всхлипывающий звук, пытаясь что-то объяснить, он выходит из постигшего его оцепенения. В отвращении от увиденной сцены, в ужасе от предстоящего объяснения, он в спешке, с грохотом, спотыкаясь на каждой ступеньке, спускается с лестницы, распахивает дверь и бежит подальше от места, где наблюдал картину, в реальность которой ему не хочется верить. Куда такой человек пойдёт? Ну, конечно, в паб. Там он сидит до глубокого вечера, пытаясь заглушить тоску ... Пытаясь утопить тоску в рюмке виски. Паб не круглосуточный, ближе к полуночи его просят уйти, дескать, закрываемся мы, sorry. Он берёт ещё одну бутылку с собой, выходит на тёмную улицу, везде в домах вокруг -- ласковые огни окон, там сидят тихо семьями и смотрят телевизор, а ему некуда идти. Он бредёт один по улице, его друзья - только звёзды. И вдруг натыкается на какую-то преграду. Что это? Велик! Тот! Его лучшего друга! Того человека, который разбил в один момент его налаженную счастливую жизнь! Э-эх! И он бьёт ногой по раме. Швах! Дёргает изо всей силы цепь, но от неловкого движения сам падает и впервые, за весь этот долгий вечер длинною в жизнь, плачет... А ты, ещё не плачешь? я сама плачу, мне его ужасно жалко. Кого? Велик, конечно!

Утром, еле разлепив глаза от яркого солнечного света, он видит склонённое заботливое лицо полицейского: «Is it your bike?» В состоянии чисто русского похмелья он не понимает родной английский. «No, no, - раздаётся взволнованный женский голос, - это не его bicycle, это мой, то есть, it’s mine.” Русская девушка смотрит на стража порядка с надеждой: тот накажет англоязычного вандала, разрушившего её велосипед.

Суд. Невозмутимые лица присяжных. Надменный судья в кучерявом парике. Сверкающий злобными отблесками стёкол очков общественный обвинитель. Равнодушный адвокат. Наш герой на скамье подсудимых мучается одним и тем же вопросом: зачем и почему судьи носят парики французского двора18 века? зачем увековечивать любовь к Людовику таким странным способом?

Обвинитель начинает речь: «Девушка, приехавшая из далёкой снежной России с любовью к нам, в цивилизованную страну, сталкивается с актом чисто русского вандализма. Она была вынуждена оставить свой велосипед на ночь, на стоянке. И что она утром находит? Сломанную ось и порванную цепь! Порванную его руками!» Обвинитель устремляет негодующий взгляд на скамью подсудимых. Человек вздрагивает и растерянно озирается. На него с агрессивным негодованием смотрят все: большая шоколадная дама негритянской национальности из числа присяжных свирепо сверкает белками глаз, белоголовая старушка, похожая на хрупкий осенний листок, возмутительно поджала губы, пожилой господин, покачивая в такт речи обвинителя пушистыми седыми усами, бормочет: «Эх, жизнь!» Русская девушка, страдальчески выгнув брови, негодующе смотрит из зала. И даже бывшая жена с нынешним любовником смотрят осуждающе!

«Вам есть, что сказать, обвиняемый?» - с высокомерной учтивостью задаёт вопрос судья.

О, ему есть что сказать! Он со вчерашнего вечера не мог ничего никому сказать! А теперь, слушайте! Слушайте! И, дрожащим от волнения голосом, полный сочувствия к себе, человек рассказывает, как он долго не мог жениться, как, наконец, после долгих сомнений, решился, как бережно и осторожно строил он свой семейный быт, как всё разрушилось в один момент! Спазм волнения сдавливает его голосовые связки.

Все плачут. Рыдает скамья присяжных: слёзы большой шоколадной дамы скатываются в глубокий вырез её платья, она достаёт белый, отороченный кружевами платок и, громко сморкаясь, больше не сверкает белками глаз – они красные от слёз; раскрыла в изумлении губы бабушка-листок – слёзы скатываются в тёмный беззубый провал её рта; старик покачивает посеребрёнными солёной влагой пушистыми усами, бормоча «эх, жизнь!». Плачут в раскаянии любовник с женой. Плачет судья, уткнувшись в кучерявый парик. Слёзы тихо скатываются по щекам русской девушки. Она смотрит удивлённо, и в её глазах светятся сочувствие, и даже, кажется, Любовь…

Unguilty!

Судья пожимает ему руку. Обвинитель стыдливо прячется. Адвокат удовлетворённо улыбается. Арестовавший полицейский отдаёт честь. Шоколадная дама ободряюще хлопает по плечу. Старушка-листок…м-м-м… пока ещё ничего не придумала… Старик бормочет на ухо, щекоча пушистыми усами: «Они (женщины) только первые 9 месяцев голубят нас в своей утробе, потом с мучением рождают и мучают всю (зевает: э-эх!) жизнь!» Подбегает жена. «I’m , I’m so sorry! – говорит она сквозь слёзы и, полная отвращения к самой себе, убегает с любовником. Русская девушка бормочет взволнованно: «Вы, вы позвоните мне как-нибудь, обязательно позвоните. Вот мой телефон, мой, это, как его, number,» - протягивает ему какую-то бумажку. Он берёт её за руку. Они уходят вместе.

Через 5 лет, однажды, человек возвращался раньше обычного с работы домой….:)