Ах, это шустрое создание! Малышка, меньше запятой. В чём держится душа, сознание? На слабых ножках в путь земной Пустилась. На стекле окошка Кочует лодкой по волне… Худющая, кривые ножки, И с крылышками на спине. Поднимет их и кружит, кружит, На месте кружит, как всегда. Как будто вентилятор вьюжит. Кем он вмонтирован туда? В палате свежее жужжанье, И нам намного веселей. Вот вам пример для подражанья И радость наблюдать за ней. Хотя один сезон отпущен Созданию мизерному, но Она живёт с азартом пущим. Ей интуицией дано Понять, что в день последний может Под солнцем золотым кружить, Но дней прошедших не итожить, Ткать ножками тропинки… Жить! Ты, гомо сапиенс, сознаньем Побелку соскребал со стен. Шум вздохов, тяжкий стон стенаний, Будить палату – твой удел. Ты умираешь сто раз на день, Хотя твой кризис миновал. Уж лучше б, на букашку глядя, Пример с неутомимой брал. Ах, это шустрое создание! Малышка, меньше запятой. В чём держится душа, сознание? На слабых ножках в путь земной Пустилась. На стекле окошка Кочует лодкой по волне… Худющая, кривые ножки, И с крылышками на спине. Поднимет их и кружит, кружит, На месте кружит, как всегда. Как будто вентилятор вьюжит. Кем он вмонтирован туда? В палате свежее жужжанье, И нам намного веселей. Вот вам пример для подражанья И радость наблюдать за ней. Хотя один сезон отпущен Созданию мизерному, но Она живёт с азартом пущим. Ей интуицией дано Понять, что в день последний может Под солнцем золотым кружить, Но дней прошедших не итожить, Ткать ножками тропинки… Жить! Ты, гомо сапиенс, сознаньем Побелку соскребал со стен. Шум вздохов, тяжкий стон стенаний, Будить палату – твой удел. Ты умираешь сто раз на день, Хотя твой кризис миновал. Уж лучше б, на букашку глядя, Пример с неутомимой брал. |