- Твой опять на посту, - засмеялась лукаво бабуля,- у подъезда стоит. Караулит тебя, караулит...

- Пожалела бы парня, - мама вытерла фартуком руки. - Да! Вот это любовь! По - шекспировски - радость и муки.

Мама чмокнула Юльку в макушку. Потом отпустила:

- Ты сменила бы , доченька, гнев свой на милость.

- Очень надо! Стоит у подъезда без толку,- и пригладила рыжую и непокорную челку.

Но веснушки блеснули на вздернутом носике рядом так задорно, что стало понятно: ой, надо!

Вопреки заявлению, что прозвучало так веско, подбежала к окошку, отдернула прочь занавеску. И увидела Юлька с высоты своей восьмиэтажной: у подъезда стоит он - нелепый, несчастный и важный.

Засмеялась, довольная, на каблучке крутанулась, убежала в гостиную, лишь хвостом своим рыжим вильнула.

- Юля! Там тебя ждут. Ты пойди, погуляй чуток, Юля.

- Не пойду! Не хочу! Ну, чего ты пристала, бабуля!

- И в кого удалась? - сокрушенно бабуля вздохнула.- Ну, ни капельки жалости нет. И смахнула пылинку со стула.

- Ну, конечно, в тебя, - это мама из кухни. - Недаром наш отец говорит, что ты в жизни совсем не подарок!

- Да и ты хороша! Сколько за нос водила ты Мишу!

-Так я тоже в тебя, - улыбнулась ей мама. И вышла.

Только Юлька осталась в уютной и тихой гостиной. У подъезда ходил Он безропотно, важно и чинно...

Боже мой, чтоб я дал, чтобы в год тот далекий вернуться, где от спелых плодов и ломаются ветки, и гнутся, где мальчишки в войну беззаветно, как в жизни, играют, и с утра старики на фанере "козла забивают". На веревках белье ветер теплый щекочет игриво, и волнуются: чье же белее?- хозяйки у окон ревниво. Посидеть бы чуть-чуть на скамейке. На той, где автобус. Но безжалостно время: его умолить и не пробуй!

Вот и Юлька! И вид венценосной особы. Нос приподнят надменно: а ну, подступись к ней, попробуй!

Мимо парня прошла. И уже в ожиданье победы:

- Ладно. Что там... Пошли.

Благодарный, он двинулся следом.

- Юль, возьми...- и ладонь протянул ей.

- Что это?

- Шоколадная... Хочешь?- на ладони лежала конфета.

Она долго, наверно, у парня хранилась в кармане. От тепла размягчилась, немного подтаяли грани. И приклеились к спинке ее загорелой три крошки.

- У нас есть. Ну, давай. - деликатно куснула. Немножко.

Где - то вдруг громыхнуло - будто выстрелил кто-то из пушки. Юлька взвизгнула громко - он придвинулся ближе к подружке. Появилась над садом огромная черная туча. Поворчала немного. И скрылась за крыши.

Тем лучше !

Он стоял возле Юльки - был весь переполненный счастьем. Улыбались соседки : "Пусть Господь их спасет от напастей!"

Отшумела весна... Отцвела, отошла незаметно. Расчертило дорожками сад раскаленное лето. Оборвали мальчишки незрелые яблоки всюду. В доминошном раю в полдень тихо, дремотно, безлюдно.

Яблонь чахлая тень никого не спасает от зноя.

Только что это? Люди! Скажите, что это такое?!

Я не вижу давно у подъезда фигуры привычной. Юлька всюду одна. Ей, что? Все безразлично?

И старается бабушка вызвать на разговоры:

- Что-то, внучка, давно не видать твоего ухажера. Что случилось? Поссорились? Все зачеркнули? Почему ты расплакалась? Что с тобой, девочка? Юля! Где же Вовка? Скажи, Бога ради!

- Его мама и папа отдали в другой детский садик