ОСВОБОЖДЕНИЕ

или

РОМАН ВО СНЕ.

 

Обычно мальчики бывают трех цветов: «красные», « оранжевые» и, реже встречающиеся « охристые». Существуют еще «лазурные» и «сиреневые», которых только начинают появляться в нашем веке. Этот мальчик был обычного песочного цвета (то есть, ближе к «оранжевому», но не такой шумный) Таким он показался всему классу, когда впервые переступил порог кабинета. Впечатление усиливалось благодаря смешным светлым «барашкам» на его голове. Мягкие локоны смешно завивались, наделяя лицо какой-то, почти девичьей чистотой и невинностью.

- Новенький, новенький! - понеслось по классу. - Барашка, как тебя зовут? - серьезно спросила самая маленькая девочка в классе. - Нет, он не барашка, а баран! - загигикал, довольный своей выдумкой Толя Марченко.

- А и в самом деле, как тебя зовут, мальчик? - спросила учительница. – Мне не говорил, что у нас будет новенький?

- Но это же «В» класс? Мне сказали идти сюда…

Мальчик внимательно посмотрел на учительницу и, хотя губы его улыбались, глаза остались печальными. Вперед выступила высокая девчушка с огромным белым бантом на голове.

- Я знаю, как тебя зовут. Ты Олег Орлов, правда? А я Неля. Неля Чернышова. Нас вместе в школу принимали, помнишь? Только, что же ты так долго не приходил? Мы уже две недели занимаемся?

Девчушка подошла поближе и, словно приподнялся занавес, в котором она увидала себя в двух веселых искорках васильковых глаз.

 

ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ, ПОСЛЕ ВЫПУСКНОГО

Сегодня я узнала, что Ты уехал. Так неожиданно сорвался с места, ни с кем не успев толком попрощаться. Наша классная, Нина Евстахиевна, сказала, что Твои родители получили какую-то работу за границей на пять лет. Оставлять Тебя тут одного не захотели и потому сорвали так резко, прямо посреди учебного года. Ты даже не предупредил меня, что некрасиво, особенно после всего, что связывало нас в последнее время. Да, я понимаю, дружить с девчонкой не то, что с ребятами. Ты иногда стеснялся говорить о наших общих интересах, если к нашей парте кто-то неожиданно подходил. Но это так понятно и даже где-то нормально для дружбы между мальчиком и девочкой.

Меня удивляло, насколько Ты иногда зависел от общего мнения. За те пять лет, которые мы просидели за одной партой, Ты лишь один раз обратился ко мне по имени и то шепотом, на уроке русского языка. Тебе, наверное, странным покажется, но я потом так ждала этих уроков. Словно «великий и могучий» мог еще раз сотворить это чудо - услышать свое некрасивое и обычное имя от Тебя, как открытие. Помню, как Ты учил меня играть на пианино. И я, окончившая к тому времени, пять лет музыкальной школы, внимательно смотрела, как Ты наяриваешь « собачий вальс», неумело подбираешь «Лаванду» и что-то из популярного кинофильма. Это было так здорово! Потом мы играли вместе. Ты все время попадал невпопад, я смеялась. Мы так заигрались, что даже не заметили, как вошли другие ребята во главе с нашей старостой Олей Охрименко. Оля считалась самой умной и талантливой девочкой в классе. Она была невысокого роста, с нескладной фигурой, но всегда держалась так уверенно, что заслуживала если не любви, то уж уважения наверняка. Ее мнение всегда было рационально, остро и если уж случалось попасть к ней на язычок - берегись. Ярлык прилеплялся сразу и навсегда. Завидев нас за пианино, полностью поглощенных музыкой, Оля тут же воскликнула: « Смотрите-ка, Орлов и Чернышова играют на пианино « Лаванду»! Давайте их поженим!»

Что было потом - я не помню. Со стыда я, конечно, не умерла, но долго ловила на себе ехидные взгляды одноклассников. А вот Ты…А что Ты? Ты вскоре уехал. Как пересел за другую парту. И я до сих пор не знаю и не понимаю, так были - ли те секреты, которыми Ты делился на переменках, единственным, что связывало нас? Может, Ты просто не умел молчать? И потому старался заполнять паузы интересными рассказами о том, как Ты снимался в кино, ездил с братом на рыбалку или решал кроссворды? И я все еще не могу понять - почему - же Ты ушел? А потом Ты стал мне сниться….

 

ПЕРВЫЙ СОН

 

Я в школе. Отдаю свои ключи нашему физруку, а потом, подойдя к ларьку, вижу Лиду Потапову и других девочек. Все они со своими ключами. Я возвращаюсь в физкультурный зал и прошу вернуть мои ключи. Физрук достает мамины ключи с мишкой, братовы, а мои никак не может найти. Я начинаю волноваться и вдруг вижу Тебя. Ты появляешься в дверях, держа мои ключи в руках. «Это они?»,- спрашиваешь Ты. Я молча киваю головой. Ты отдаешь мне ключи, и мы вместе выходим во двор. Ты что-то говоришь о поезде, что нам надо успеть на него. Но тут звенит звонок, и мы идем в класс на урок русского языка. Я хочу сесть с Тобой, но вижу, что Тебя уже нет рядом и, сажусь с Юлей Савкиной. Вдруг заходишь Ты, и Анна Андреевна так радостно говорит: « О, И Олег пришел. Значит можно начинать!» и никто не удивлен, что Ты пришел. Никто ни о чем Тебя не спрашивает. Вдруг Анна Андреевна обращается ко мне: « Ты такая красивая. Какая у тебя цель? Ведь она у тебя есть? Ну, не стесняйся, подумай. » Я возвращаюсь на место, и тут ко мне начинает приставать Стекляшкин с задней парты. Что он хочет - непонятно, но когда он говорит – « вот я сейчас тебя ударю. » Я, разозлившись в ответ, парирую - попробуй, ударь. А Ты молча подходишь и становишься между нами, глядя в упор на задиру. Тот вмиг отступает. Ты садишься за мою парту, и я шепотом спрашиваю: « А почему же ты не в Америке?» Ты удивленно отвечаешь: « А как же ты? Я должен быть с тобой. И буду учиться теперь в этом Городе». Когда после перемены мы возвращаемся в класс, я застаю такую картину: Стекляшкин, со своей бандой, дорисовывает мне двойку в тетрадь. Это видит преподаватель, делая им замечание. Начинается урок, кажется истории. Вопросы, даты. Подхожу к своей парте. На первой сидят наши «Сократы» - Ласкин и Тимченко. А на моем месте, рядом с Тобой, Дима Кравченко листает какие-то журналы. Завидев меня, уступает мне место. На нас все смотрят, мы довольны. Так легко и надежно. Открываем свои тетради, а там по большой « пятерке» каждому.

 

 

ЧЕРЕЗ ПОЛ - ГОДА

Ты продолжаешь мне сниться. И, мне так приятно, что мои мечты не пустой звук. Есть некий трансформатор для их воплощения и это - Ты.

 

 

ВТОРОЙ СОН

 

Мы гуляем с Тобой по весенней Одессе. Дерибасовская, каштаны в цвету. Мы должны найти какой-то дом. С особенной верандой. Но все не то. Наконец, повернув за угол, выходим прямо к этому дому, скрытому в маленьких одесских двориках. На столе недопитый чай, конфеты, рыба в газете. Начинается дождь. Ты усаживаешь меня в кресло-качалку, сам устраиваешься рядом. И тут в окно стучат. Кто-то кричит, что в каком-то квартале по соседству, появилась мадам Вонг. Мы молчим, не выдавая себя. Назойливый посетитель еще какое-то время стучит, но потом уходит. Ты целуешь меня в шею, теребя в руке низку жемчуга. Дергаешь пуговицы на блузке. Меня страшит Мадам Вонг, и я прошу крепко обнять меня. Так мы и сидим, молча обнявшись. Терпко пахнет мокрым деревом и мятой. За окном вовсю шумит дождь. Я прикорнула у Тебя на плече и засыпаю.

 

 

ЧЕРЕЗ ГОД И ДВА МЕСЯЦА.

 

Стала замечать, что Ты стал приходить ко мне во сне перед какими-то очень важными для меня событиями. Словно подготавливая меня к ним. Это очень приятно - Ты стал так заботлив и мил. Сегодня Ты приснился мне, а назавтра нас пригласили с Лидой выступить с небольшой концертной программой перед инвалидами. Были и телевидение и пресса, у нас взяли интервью. Хвалили и мои романсы, и Лидины народные частушки. А один меценат предложил поработать вместе, поддержать его программу « Вместе мы преодолеем болезнь!». Ночи, как же я ждала ночи! Но Ты не появился и через два дня. Звонка от мецената тоже не было и мне стало грустно, когда…

 

 

ТРЕТИЙ СОН

 

Погоня началась неожиданно. Чего хотели от меня эти люди в черных масках я не знаю. Поначалу я бежала, а потом вдруг полетела над домами, обминая гаражи и водонапорные башни. Мне было и страшно и весело. Какая-то сморщенная собачонка бежала за мной по бульвару, но вскоре отстала. Город был темный и весь в пыли. Желтые и красные здания стояли одно на другом, как кубики. Вдруг я увидала, как какой-то маршал в белом мундире с орденами истошно махал мне снизу, предлагая опуститься. Там высился стол с угощением. Вазы, полные пирожных и яблок. Но все они были слишком мелкими. Беру пару штук про запас. И тут меня кто-то хватает за руки. Это Яриков из параллельного класса. Ведет меня за руку, и мы оказываемся в подсобке кабинета биологии. Она очень длинная и там стоят красные Жигули. Я сажусь на скамейку, Яриков где-то сзади. И вдруг опрокидывает меня назад, пытаясь чем-то напоить. Я поначалу сопротивляюсь, а затем пью. Горько, но послевкусие приятное. Я встаю и, следуя примеру других, заворачиваюсь в какое-то сари, сбросив с себя одежду. Надо выйти в класс, раздать всем тюбики с пастой. Я стесняюсь и остаюсь в подсобке. Начинает темнеть, и я прячусь в корзину с бельем. Возвращается Яриков, но, решив, что я сплю, уходит опять. И тут я вижу Тебя. Глаза мои полузакрыты, простыня немного съехала с груди. Я кокетливо закидываю руку за голову и зову Тебя. Ты подходишь, молча смотришь, не решаясь подойти ближе. Потом шепчешь, что еще никогда не видел женской груди. Мы оба молчим. Неожиданно ты подхватываешь меня на руки и уносишь вдаль, в темноту. Я делаю вид, что крепко сплю и не реагирую на Твои прикосновения. Уложив меня на кровать, Ты отходишь, не замечая, как я наблюдаю за Тобой из-под полуопущенных век.

 

 

ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА.

 

У меня важные новости, а Тебя нет. Почему? Я все время жду Твоего появления, но видимо напрасно. Может быть, Ты обиделся на что-то? Или не считаешь это событие важным? Но я не сержусь - нет. Я понимаю, каково Тебе. Но поверь, я вовсе не изменяю нашей памяти. Я все еще надеюсь и верю в нашу встречу. А ОН просто оказался рядом и знаешь, чем-то напомнил мне Тебя. Голос, манера говорить, держа руки на поясе - что-то есть. Только волосы у него не Твои - непослушные кучеряшки и глаза и… Да, у него море недостатков и еще больше достоинств. Хотя, главного он все же лишен - он не Ты! Не смей меня ревновать, слышишь, не расстраивай в такой важный для меня день. Хорошо?

 

 

ЧЕТВЕРТЫЙ СОН

 

Сегодня я так устала, что даже во сне хотела спать. Муж пытался меня расшевелить, сделав массаж спины, но я все равно уснула. Меня разбудил Ты. Поцеловав в шею так, как это делаешь Ты один. Затем, на пол упала ночная рубашка и остатки Твоей одежды. Мы оказались на подушках и мягких коврах. Где-то недалеко журчала вода. Приятная прохлада освежала наши разгоряченные тела…

Чуть позже, я обнаружила, что мы лежим под прозрачным колпаком и сверху все видно. Я вмиг собралась и убежала. Как Ты не пытался остановить меня.

 

ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ

 

Дочь увидела Тебя во сне. Зачем Ты сделал это? Зачем решил ей показаться? Она и так не поняла - почему какой-то дядя (для нее все старше 10 –дяди, а что уже говорить о Твоих 14-ти?) катал ее на американских горках, которые потом превратились в слонов? А еще через день моя девочка заболела гриппом. Температура под сорок, я все время возле нее. Следующая очередь мужа и свекрови. На работе - годовой и квартальный отчет. Еще и соседи умудрились нас залить. Хожу, шатаясь. Как оказалась в больнице - не помню. Мне сказали, я упала на улице. Нервное истощение и обострение панкреатита. Кололи успокоительные, от которых хотелось спать. Но сновидений не было. Я просто проваливалась в бездну и приходила в себя уже под утро. Но вот, наконец, настал день, когда, закрыв глаза, я увидала Тебя за маминой спиной. Такого же кудрявого смеющегося мальчика с большущей раковиной в руках и футляром для кларнета.

 

 

ПЯТЫЙ СОН

Какой-то концертный зал. Все места заняты. Ты сидишь на первом ряду, рядом мужичонка в ватнике и такой хитрый-хитрый глаз у него. Поздоровались. Я остановилась и стою, как вкопанная, а этот смотрит и ухмыляется. Ты протягиваешь мне раковину. Она огромная, розовая, с нежно-фиолетовыми прожилками на волнистых гранях. Мужичонка вдруг встает и с кривой улыбочкой отходит куда-то вглубь. Я сажусь, продолжая вертеть в руках это чудо. Как же она называется по - научному? Не помню. Спектакля все нет. Ты нервно теребишь в руках футляр от кларнета. И вдруг медленно так начинаешь падать, склоняясь над моим плечом. Я поворачиваю голову - Твои глаза закрыты. Уж не шутишь ли Ты? То ли в обмороке, то ли спишь? Но боюсь пошевелиться, встать. Не хочется привлекать лишнего внимания, но очень неудобная поза. Так и сидим: Ты всей тяжестью своей курчавой головы на плече, я, по возможности стараясь сидеть ровно, с беззаботным видом осматриваю зал. И так хорошо, лишь бы не кончилась эта молчаливая встреча.

 

 

ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ

 

Был сбор в школе. Ты, конечно не пришел. Девочки сказали, что Ты укатил то - ли в Израиль, то - ли в Египет. Странно, что нет вестей. Хотя бы кому-то можно было сообщить? Зачем же так, насовсем, рвать с детством? С прошлым? С родным городом? Со старой любовью? Хотя, я теперь начинаю понимать, что любви-то и не было. Симпатия, интерес (в пределах одной парты – да), но я Тебе была не нужна, потому что Ты сам тогда себя еще не нашел.

 

 

ШЕСТОЙ СОН

 

Приснилось мне, будто бы мы с Лидой все-таки поехали за границу, на гастроли. Зал был полон. Цветы, овации, записки от поклонников. Кончается концерт- публика в восторге. Вызывают на бис бесчисленное количество раз. Мы уходим к себе за кулисы, переодеваться. Смеемся и танцуем с Лидой как сумасшедшие. И вдруг она мельком замечает нашего мецената в дверях. Он долго жмет нам руки и говорит, что нас хочет видеть один человек, тоже с Украины. Переглядываемся и продолжаем хохотать. Чей будет поклонник?

А это Ты! В красивом черном костюме, такой красивый, ну просто картинка. Лида из вежливости уходит, забирая с собой и нашего продюсера. Я снимаю черную шаль с плеч, оставшись в бархатном платье. Ты молчишь, и мне становится неловко.

- Я был поражен, увидав тебя здесь», - шепчешь Ты, еле слышно. «Вы очень красиво пели!», - добавляешь после небольшой паузы.

- Спасибо. Я рада, что тебе понравилось. Как у тебя дела?

Я сажусь в кресло с высокой спинкой. Ты делаешь несколько шагов вперед и замираешь напротив меня.

- Справляюсь.

- Дел много?

- Кручусь. Здесь все так живут.

Я опускаю глаза.

- Ты пропустил наше десятилетие.

- Я не смог вырваться.

( Что же еще Ты можешь сказать?)

- Мы пробудем здесь еще день. Завтра улетаем в …

- Я знаю…

За дверью слышатся веселые голоса. Я срываюсь с места и бегу к Тебе. Обнимаю, и целую в лоб. Какой-то глупый жест, но ничего другого сделать не успеваю. Заходит Лида с Михаилом Барышниковым и Майклом Дугласом. Последний, видя нас в обнимку, спрашивает у Тебя.

- Ты что в нее влюблен?

Ты (не убирая моих рук с твоей шеи),

- Я? В Нелю?

Барышников тащит меня на улицу. В кустах перепела, мы шагаем по длинному бульвару, считая, как в детстве, цветные квадраты на асфальте…Я проснулась вся в слезах, побрела на кухню, напилась валерианы и прикорнула возле спящей Анюты.

.

 

ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ

 

Ты почти ушел из моих снов. И мне, почему-то это нравится. Я перестала засыпать, кладя рядом ручку с тетрадкой. Записывать утром наши разговоры. Их попросту нет - и бумага отдыхает.

 

 

ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

 

Только что вернулась с родительского собрания. У моей дочери появился друг. Он учился в соседней школе, но живет с нами в одном дворе и, упросил родителей перевести его в нашу школу. Теперь, они сидят за одной партой с моей Анютой. Совсем как мы когда-то. Он даже чем-то…Нет, нет. Так мне лишь показалось сначала, когда я впервые увидала их вместе. Подойдя ближе, я поняла - ничего подобного. И цвет волос, и походка, и выражение глаз. Да зачем я все это делаю? Все еще веря, что сон может стать явью? И тот озорной мальчишка возле фортепиано станет осязаемым? Не приходи сегодня – я не хочу. Сердце болит. Корвалол и снотворное - вот и все мои собеседники на эту долгую ночь.

 

СЕДЬМОЙ СОН

 

Ты все - же пришел. Мы стояли на берегу черной реки, у которой Ты застал меня за своеобразным занятием: я пускала в нее змей. Маленьких, сиреневых гадюк. Ты оттащил меня в последний момент, когда одна из них уже готова была вцепиться в мою руку. Рядом в воде огромный якорь с острыми краями. Меня все тянет в воду. Но прыгать опасно, Ты пытаешься отговорить меня. Вдалеке я вижу три полузатонувших корабля. Палуба у них голубая, поручни зеленые. На одном из них мелькает лицо. Я хватаю тебя за руку, мне показалось, это лицо моей прабабушки, которая умерла, когда мне был годик. Проплывает какой-то автобус с людьми в нем. Мне страшно. Я хочу обнять Тебя, но Ты неожиданно прыгаешь в воду. И вот я уже плыву за Тобой. Мне тяжело и холодно. Руки, ноги стынут. Еще чуть-чуть и я не выдержу. Что-то касается моей ноги. Это огромное весло. Оно зацепилось за большущий крест на дне. Один покосившийся купол. Я плыву дальше. Все труднее и труднее. Конечности наливаются свинцом, Тебя я уже не вижу, но, чтобы не захлебнутся, отчаянно машу руками. Вода начинает прибывать и заливает мне рот и нос. Отплевываюсь, я кричу: « Олежка! Олег! Ты где?» и … просыпаюсь в объятиях мужа. Меня морозит и трясет, я что-то бормочу и плачу одновременно. Он гладит меня по волосам и укачивает, как ребенка.

 

ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ

 

 

Как я ждала этого дня! Наша встреча в отремонтированной и перестроенной школе, где училась моя дочь и куда через год пойдет наш внук. Собрались все, кто остался - около 15-ти человек. Нашей Нины Евстахиевны («Прекрасной Нинон») уже нет. Встречу вела бывшая староста Оля Охрименко, теперь Бражник. Я слушала ее рассказы о наших бывших одноклассниках и тайком рассматривала их. Что делает время? Вот Ниночка Ивченко – наша гордость и краса, бывшая балерина, теперь она преподает в частной школе. Ниночка сохранила стройную фигуру, но что случилось с ее лицом? Наверное, и я не стала краше. А вот Дима Кравченко - модный стоматолог и отчаянный авантюрист. Казалось, годы не успокоили его кровь, а лишь разожгли ее. Подтянутый Яриков - почтенный отец семейства, оказалось, их у него аж пятеро! Лида Потапова, верная моя подружка и «жилетка» на все случаи жизни! Оля Охрименко, которую все боялись и тайно завидовали – преуспевающий юрист с обширной практикой. Знакомые лица – те же и не те! Неожиданно Оля объявляет о сюрпризе. Все рассаживаются по местам, Толя Верник театральным жестом (он работает осветителем в театре) открывает дверь…

Наверное, я стала бледнее мела, так как Оля первой бросилась ко мне. Лида стала суматошно рыться в сумке. Запахло валерианой. Металлический привкус во рту немного исчез, заглушенный валидолом. Меня подняли и вновь усадили на стул поближе к окну. Девочки хлопотали вокруг меня, а я старалась заставить себя не смотреть в дверной проем, где, так же нелепо замерев, стоял Ты. НЕТ! НЕТ! НЕТ! Этот грузный мужчина с потертым красным лицом, на котором, как складки на пуховике, ютились щелочки глаз - это не могло быть тем мальчиком - нет! Я глухо застонала. О, Боже, помоги мне уснуть! Ты стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и, впервые за все время, смотрел только на меня. Но во мне уже не было ответного чувства! Что - то оборвалось в сердце. И страшно хотелось спать!

 

 

 

 

 

24.04.05