- Хм, а Вы здесь как прошли? – Игнат Ипполитович вяло и рассеянно поднял свои окуляры, за которыми чернелись 2 впадливо-стыдливых уже не блестящих глазных яблока.

- Через дверь, не поверите! - тонко и незаметно пошутил гость.

- Ах, эта крыса - Анфиса снова не соизволила закрыть за собой дверь - редкостная сволочь, - не обратил никакого внимания на тонкую шутливость незнакомца доктор и тут же продолжил, - вы здесь какими судьбами?

- Да вот занесла меня нелёгкая…-заткнулся на полуслове гость.

 

Нависла тишина. Тишина-тишиной, а гость тем временем находился под выгодным светом настольной лампы – так, что можно, не прищуриваясь по привычке в полутьме, разглядеть его заурядную внешность. Среднего роста, среднего телосложения – в общем, золотая середина во всём, как и большинство среднестатистических, а порою даже и статических граждан. Но вот только было в его внешности что-то незаурядное, особливо в столь поздний час, а именно: полотняная бледность лица и кровавая алость его рубашки, в секундном промежутке проливающаяся на идеально начищенный крысой - Анфисой пол Игната Ипполитовича.

Игнат Ипполитович с минуту подумал, что бы эта бледность и одновременно алость могла значить. Пытался связать события прошлой недели, расстройства полуонемевших любовных чувств, критическую вредность многократно вышеупомянутой крысы - Анфисы, а также личностные переживания студенческих лет в медицинском институте города С. Но вот незадача - всё это никак не вязалось с бледно-алеющим ночным гостем. Игнат Ипполитович предпринял вторую попытку, на этот раз он припомнил все свои приключения по американским штатам в сопровождении друга-кудесника – Артамона Павлыча. Но и это не привело к должному результату.

Игнат Ипполитович почесал давно нечесаный (за неимением пациентов) затылок. В душЕ, а может, и в дУше он надеялся, что гость наберётся несвойственного его современникам сострадания и всё же сам поведает цель своего здесь стояния. Но гость молчал, странно покачиваясь, и этим самым своим покачиванием напоминал Игнату Ипполитовичу осеннее-тонкий лист на уже по-зимнему холодном ветру.

 

- Дааааа, - вздохнул Игнат Ипполитович, осмелев до степени нарушения так мило хранимой тишины. И пока он выдыхал это своё «даааа», незнакомец вначале пошатнулся, а затем, прикрыв свои, как позже оказалось, воспалённые глаза, грохнулся прямо на пол.

Игнат Ипполитович своевременно поймал момент и позвонил в колокольчик. Прибежала молодая санитарка Анфиса Геннадиевна.