А как над клумбой я висел! О Богородица святая! Родной – и царский – львиный зев раскрылся трепетно цветами. Широк – почти как Енисей – и должен быть ужасно страшен... Пленял любимый львиный зев: немногое вдыхалось краше. Когда оставили, насев грядущим сном, как будто силы, – собой рисую львиный зев, не столь душистый и красивый. |