С запада неба Баран надвигается: сизый, свирепый, на крыши бросается, и угрожает несчастному городу; вьюгами тащит по улицам бороду. В страхе людишки куда-то попрятались, лишь фонари расплясались, как сватались. Брови домов, тяжелея, насупились, взоры ослепшей лепнины потупились. Снегом забиты проёмы оконные… Лишь в старом парке охранники конные рыщут и ищут тиши нарушителей… …Но никого!... …………… ...кроме «мух» – неба жителей, что облепляют игривые ветки, черным деревьям, малюя виньетки; вихрем врываются в парка аллеи, туши кустов развалившихся клея белою пеной…. ………………........Воздушною ватой штопают контур рябины распятой… …Вдруг, ………....ниоткуда, ……………….........выносится поезд – вьюг языки на боках – словно пояс. Гневно Баран налетел на прожектор, но несгибаем сияющий вектор. Мчится, нацелив курсор расписания в снегом убитый перрон ожидания… Двери открылись, и двери закрылись, и силуэты во мгле растворились… А через десять минут, или двадцать, будут в прихожей стоять, раздеваться, и сокрушаться, как водится, станут, дескать: народ вновь прогнозом обманут. Сядут за стол и в шипенье бокала грянут Куранты… – и года не стало…. |