День был солнечный, и мы приехали на залив. Много смеялись и безмятежно валялись на песке, ели черешню, стрелялись косточками. Жара навязчиво дышала в лицо, и постепенно мысли стали ленивыми и плоскими. Все притихли и распластались морскими звёздами, я же, мечтая о прохладе, рискнула пойти искупаться. Мне уже всё надоело и раздражало – и обжигающее солнце, и горячий песок, и противный лысый толстяк, обливающийся потом по соседству с нами.

Волна оказалась немаленькой, быстро сменялась другой, сильнее прежней, пыталась сбить с ног, но я всё равно медленно и упрямо шла вперёд.

Неожиданно земля ушла из-под ног. Яма? Плавала я неумело, слабо, но на воде держалась. Одновременно с ушедшей надёжностью дна, глаза расширились до неестественных пределов, в них даже, кажется, стала затекать вода.

В миг ощутила себя ничтожным судёнышком с пробитым днищем в безбрежном океане при шторме баллов в девять. Сердце застучало, словно отбойный молоток в медный таз, да так, что я оглохла. Руки и ноги показались ниточками, безвольно подчиняющимися мощной стихии. Волна накрыла меня с головой, а потом, не дав времени отдышаться, как магнитом быстро потащила в море. За ней другая, ещё больше, опять накрыла меня. Она как кошка, прежде чем съесть мышь, играла со своей жертвой. Отпускала на мгновенье, затем снова пыталась придушить…

Вместе с тем у меня было странное чувство, что КТО-ТО за мной внимательно наблюдает. Причём не только за движениями, но и за мыслями. И совсем не с берега…

А тогда не оставалось никаких сомнений, что сил у меня меньше, чем у волны, и шансов справиться с ней мало. От берега меня отнесло уже прилично. Кричать показалось глупо. Стало дико страшно, что вот-вот захлебнусь, жизнь прервётся, так бестолково начавшись. А ведь ничего хорошего ещё не успело произойти! Обидно. Тут же представила свои бренные останки, в качестве вытащенной на всеобщее обозрение утопленницы. Зрелище гнусное.

И вот, когда надеяться было уже не на что, откуда ни возьмись, вдруг включились потаённые резервные силы (Оказывается, они у меня есть!). Кажется, я гребла даже ушами. Ах, как хотелось жить!

Ступив на твёрдое дно, не прекратила суматошно грести, всё ещё не веря в своё спасение. Из воды обессилено выползла на четвереньках. На берегу никто не всполошился, они уверены, что я развлекаюсь, улыбаются.

И вот тогда, в самый лучший момент своей жизни, я готова была целовать песок и чужие следы на нём. Я радовалась тому, что всего несколько минут назад так безумно раздражало меня! Пошатываясь, добрела до полотенца и молча упала на него. У меня не было сил, но эмоции переполняли меня.

И тогда КТО-ТО усмехнулся и отвернулся. ЕМУ было уже не интересно…

 

Какая сладкая оказалась черешня, раньше я этого и не заметила. А лысый толстяк совсем и не противный, а смешной и очень симпатичный.