Что хочет автор. Литературные конкурсы

Я опаздываю, ужасно опаздываю. Никогда не люблю заставлять кого-то ждать. Сам тоже этого не терплю. Но мне нужно встретиться с давним другом. Кое-что передать, кое-что получить. Всему виной футбол, заставивший меня уснуть в три часа ночи. А теперь стой и жди маршрутку. Остановка полна людьми. Чёртовый посёлок, прям как бермудский треугольник. Приедешь, но уехать уже не сможешь. Вот, кажется, подъезжает маршуртка, местные аборигены, как цунами накрыли ее. Даже подходить бесполезно, все места заняты, некоторые стоят на ногах. Все, теперь стой и жди ещё целый час. Хорошо что с погодой повезло. На улице ноябрь, солнечно, безоблачное небо, пахнет морем и травой. “Может поехать на такси?”- думаю я и подхожу к таксисту. Здороваюсь, спрашиваю цену до города. Сразу же отказываюсь от своей мысли после услышанного. Нет, сегодня точно опоздаю, впадаю я в отчаяние. Вдруг, позади звук тормозов и сигнал. Оборачиваюсь, знакомый парнишка на мерсе. Я уже бегу к машине, чувствуя за собой завидные взгляды аборигенов.

“Салам*”- говорю я ему, закрывая за собой дверь. Визг колёс и мы уже летим по направлению города. Утро. Трасса пуста и ровная, как стекло.

Я опустил стекло и смотрю на просторы своей родины. Тёплый осенний ветер гладит мне волосы и лицо. Позади меня колонки «пионера» готовы взорваться от звука. Поёт, певец известный своими блатными песнями на весь Баку. На душе спокойно и радостно. Все вокруг цветёт и пахнет. Мы подъезжаем к центру города. Я находу выскакиваю с машины, крича за собой: “Сагол*”. “Успел!”- радостно говорю я себе, приближаясь к месту встречи.

Рядом с кафе где мы сочли встретиться никого. Я смотрю на часы, нервно кусая губы. Вдруг звонит мобильник.

- Салам, – слышу я голос друга.- Я опоздаю, у меня появились незапланированные дела. Приеду расскажу.

- Ты долго будешь?- спрашиваю его, шипящим от ярости голосом.

- Максимум два часа. Не скучай, у меня мало контуров*, расскажу все наместе- отключается друг.

Я ругаю его по полной программе и осматриваюсь по сторонам. Что делать? Куда пойти? Надо скоротать время. Не возвращатся же назад. Достаю бумажник, открываю, смотрю.

Денег должно хватить. Вперёд танки наши быстрые! Открываю со скрипом дверь и вхожу вы кафе под названием «Достлуг*».

В помещении спокойно и тепло. Потускневшие от никотина стены, дешёвые столы и стулья. Пахнит долмой*, приготовленной из баранины. Посетителей не много. Плохое освещение препятствует увидеть сидящих за столиками.

Я сажусь в самом углу, внимательно изучая интерьер зала. Комне подбегает официантка, средних лет с измученным и уставшим взглядом.

- Что будете?- спрашивает она, уставившись на меня.

- А что предложите? – отвечаю я вопросом на вопрос.

-Меню перед вами, решать вам. Хочу предупредить, что Хаша* больше не осталось. Могу предложить долму из виноградных листьев, - звучит грубый голос подавальщицы.

“А ведь я сразу угадал блюдо, как только зашёл. Прям как Парфюмер*”,- подумав улубнулся я.

-Порцию Бозбаша*, чобан салаты* и солёненькое.

- Араг* будете? – задаёт вопрос подавальщица.

- Пиво НЗС* если есть.

Официантка молча удаляется, оставив на столе большую, чёрную пепельницу.

Ждать приходится не долго. Как джин с лампы появляется официантка держа в руках большой поднос.

Для обеда ёще рано, но и завтракал я как всегда неплотно.

Тёплая и вкусная жидкость владеет моей плотью, медленно выливаясь в желудок. Все тело нагревается до костей, глаза излучают яркий свет.

Я поднимаю голову и вижу глаза внимательно наблюдающие за мной. Точнее за тарелочкой передо мною. По-виду понятно что это БОМЖ или нищий. Он смотрит на еду, как изголодавшая собака на кость. Мне стало жаль его. Вернее у него были грустные глаза. Вот что в нем меня тронуло больше. Лёгким жестом руки я подозвал его к своему столику. БОМЖ сначала боялся, посматривал посторонам, не верил своему счастью. Он привстал, потом сел , опять встал, так и нерешаясь приблизиться. Я повторил свой жест во второй раз, немного улыбнувшись, дабы успокоить его. Улыбающийся незнакомец всегда распологает доверием. Наконец он решился и сел напротив меня.

На все происходящие с изумлёнными и маленькими глазами, как у японки наблюдала со стороны официантка. Я подозвал её и сказал что-бы она повторила все заказанное ещё раз.

- И пол литра водки, - бросил я вслед.

У сидевшего передо мною БОМЖа, чёрная и грязная борода. Он не мылся больше месяца. Об этом можно судить по жирным волосам и по запаху, несущиемуся от него. Ногти превратились в когти, зубов почти нет.

Я налил ему стопку и продолжил свою трапезу. БОМЖ выпил “огненную воду” и набросился на еду.

Мне стало интересно, что его привело в такое состояние? Когда он не смог нажать на тормоза, чтобы остановится, не провалиться в пропасть.

-Расскажи мне, что привело тебя к нищенству? – обратился я к нему,- водка? Норкота?

Я психолог, изучаю психологию, мне это интересно, - соврал я ему.

- Не похож ты на психолога,- отозвался БОМЖ- спасибо за угощение милейший,- он медленно сдвинул тарелку в сторону .

- Я расскажу тебе свою историю, может да-чем то помогу. Видно хороший ты человек, раз не скупился на еде. Напоил, накормил, как говорится,- показлись редкие зубы БОМЖа.

Воспоминания единственное, что у меня осталось от прежней жизни.

Кафешка была почти пуста. Кроме нас двоих внутри не было некого. Лишь официантка иногда выглядывала с кухни, вылупив свои японские глаза и снова исчезала в свою жирнопахнущую кашеварню.

-Имени своего я не скажу, да и незачем оно тебе. Я тоже его давно забыл, как и все остальное, оно осталось у меня где то там, в далёком прошлом, -начал свой рассказ БОМЖ- родился я в хорошо обеспеченной семье. Отец, несколько лет проработал на партийной работе. Был одним из уважаемых и знатных людей города. Мать работала заведующей в школе. Мы росли вместе, я и мой брат.

Брат года на три был старше меня. Росли мы как и многие другие дети того времени. Учились, занимались спортом, любили и гордились тем, что мы граждани великой страны. Брат первый год не поступает в ВУЗ и уходит в Армию. Служит на морском флоте в тихом океане. Родители и я очень радовались, каждый раз получая от него письмо. Мне он присылал посылки с разными ракушками, кораллами и натуральной тельняшкой. Я же потом долго стоял перед зеркалом, любуясь собой и гордость за брата переполняла все моё сердце. Так мы и ждали его и дождались. Его приезд совпал с расподом союза. Сначала события в Сумгаите, далее 20 января и как десерт Карабах. А потом пошло поехало. Люди уже привыкли к крови и остановить их было невозможно. Это было похоже на большую мясорубку, управляемой умелой рукой.

На вокзале было людно, шумно и темно. Пахло мочой и сыростью. Маму с собой не взяли. С ней он попрощался дома. Крепко обнял меня. Отцу пожал руку и больше минуты внимательно смотрел ему в глаза. Казалось, что прошла вечность, а не минута. Вот так мы и проводили брата. Внимательно слушали всё новости с войны. Баку она не коснулась. Люди жили как и прежде. Молодёжь кайфовала в барах, старики играли в нарды и в домино на набережной. Более средниее поколение, тех кого ещё не успели поймать во время облавы, собирались в ЛОТОхана* и пили чай с кеклик оту*.

Изредка ветер доносил запах крови и голос стонавших от боли детей, крик изнасилованных женщин, проклятия стариков в адресс врагов. Приносил ветер и дым, пылающих домов, запах серы и пороха, витающего над Карабахом. Доходили новости и слышался радостный смех врагов каждый раз, когда мы отдавали один из районов. Отдавали, просто вручали.

Вот так и проиграли, так и потеряли. Кто-то земли, кто-то веру в государство и в народ, некоторые деньги и славу. Иные родственников и близких. Наша семья тоже потеряла. Отец и мать сына, я же потерял брата. Весть о смерти пришла в день моего рождения. В тот день все были напряжены, словно знали о случившемся.

Получили тело, омыли, похоронили. У отца за ночь все волосы побелели. Мать же ещё долга плакала над могилой.

Через месяц скончался отец. Поговорил с нами вечером, пожелал всем спокойной ночи и уснул. Умер он тихо и спокойно. После, мама вспомнит, что ночью она проснулась, почувствовав силу сжимаюшию ее руку.

Утрату сына он так и не перенёс.

Время шло, боль затуплялась. Я поступил, окончил, отслужил армию, устроился на работу. Казалось жизнь налаживается.

В один из вечерних и холодных декабрьских дней я вазвращался домой. Шёл то я домой немного поддатый и весёлый.

Рядом с Шадлыг сарайы* в десяти шагах от аллеи Шахидов* остановился, закурил. Увидел как трое, смеясь и подшучивая, прикурили с вечного огня.

- Не правильно вы поступаете, - мне было обидно и больно. Я увидел, застывший взгляд брата среди погибших.

- Дома нужно было сидеть, а не корчит из себя Рембо, - смех как выстрел прозвучал в моей голове. Я был невменяем. Не знаю, почему оставили те двое своего товарища. То ли испугались, а может просто поняли его ошибку. Говорят, виноват всегда мёртвый. В тот вечер так оно и было. Очнулся я от тёплой и густой крови, струившейся по моей руке. Несколько сильных ударов головой об плиту сделали своё дело. Голова была похожа на кусок большого кровавого мясо. Далее все как по программе. Обвинения, арест, суд и тюрьма.

Сначала пожизненно, потом амнистия. Плюс за хорошиее поведение ещё два года сняли. Вышел через семь лет.

На свободе узнал, что маму похоронили через год после моего ареста. Рассказывали, что она так и умерла, сидя у окна с моей фотографией в руках. Потерю второго сына она не вынесла. Все ее мечты и надежды были связаны со мной. А я…

Я же первое время бродил, искал работу, благо квартира родителей осталась и мне было, где жить. А где ее найдёшь то, работу эту. Было у меня высшее образование.

Ну и что? Мало ли молодых было в ту пору, с образованием да еще с высшем. Вдобавок слово “убийца” в документах портило мне репутацию.

Так и прожил годика два. Работал грузчиком, охранником.

Я хотел, старался, трудился, надеялся, цеплялся, боролся. И я выиграл, победил, одолел жизнь. Восстал из ада, прошёл через чистилище. Поборол самого Люцифера.

Вернулся к нормальной жизни. Я сдал экзамен. Но не тут то было…

Её я встретил на остановке, ранним весенним утром. Прошло два месяца, как я устроился на завод. Должность мая была-инженер механик. Не тяжелая, но ответственная работа. До этого я никогда не встречал ее, хотя после нашего знакомства она говорила, что всегда ждала автобус именно на этой остановке.

Оказалось университет, где училась она, находился рядом с заводом.

Познакомились, пообщались, полюбили друг-друга. Все было как в сказке. Встречи с цветами, ужины при свечах, поцелуи под луной.

Мы любили подолгу гулять по набережной, наблюдая за чайками, играющимися с морскими волнами.

Зимой же своими поцелуями я грел ее нежные, замершие, длинные пальчики.

Через год мы приняли решение создать семью и быть вместе навсегда.

Жизнь друг без друга нам казалась невыносимой.

Думали нас может разлучить только смерть. Та же смерть постучалась в наш мир в обличии ее отца. Как нам стало известно он, а точнее ее отец был категорически против нашей совместной жизни.

- Ты не годен для нашей семьи, - были первыми словами ее отца при нашей встречи.

- Да, я самый обыкновенный инженер на заводе. У меня мизерная зарплата. Так же нету у меня родственников чиновников и Дяди, занимающегося бизнесом в России. Отца, матери, брата, сестры тоже не имею. По иронии судьбы пришлось сидеть в тюрьме, за то что лишил жизни человека, этого тоже не отрицаю.

Но привсем этом я люблю вашу дочь искренне.

– Она тебя не любит, - отец смотрел на меня брезгующим взглядом

- Любит! и вы лучше меня это знаете. Мне трудно понять одно, разве имеет значенияе есть ли у меня «тапш» в лице родственника чиновника или бизнесмена. Мы любим друг-друга. Эта ее жизнь и вы не вправе ею управлять.

- Да кто ты такой? Ай, бедбахт*. Посмотри на себя со стороны. Жалкий инженеришка.

На этом разговор наш окончился. Ее в последний раз я видел за неделю до свадьбы.

- Давай убежим, у меня есть друзья за границей, нам помогут, - предложил я неуверенным голосом

- Дорогой, любимый, милый. Я не могу, не могу опозорить нашу семью. Отца, мать, брата.

Ты лучше меня знаешь обычай и менталитет нашего народа. Мне давно было известно, что отец меня продал. Продал за деньги. Дал согласие на мою руку сыну одного известного министра. Отца моего интересую не я, ему важнее деньги и власть. Он зависит от власти, как от наркотиков. Для него больше нет ничего священного в этом мире. Хоть он и говорить что, мол, думает о нас, в действительности он думает только о себе и о деньгах. Но при всем этом, я не опозорю себя и честь семьи. Ведь ты меня полюбил такой, какая я есть. Помни всегда, умирать я буду с твоим именем на устах.

Те утопающие в слезах, глаза я запомнил на всю жизнь. На улице стоял жаркий, удушающий июльский вечер. Вокруг меня проходили, говорили, смеялись и спорили люди. Все куда то спешили, торопились. А я стоял как окаменевший и смотрел ей в след.

Ее похоронили через год после свадьбы. Из письма переданного ее сестрой, я узнал, что она сдержала свое слово. Она не зачернила честь своих родных, но и жить без меня тоже не смогла.

До сих пор не могу понять, почему я не наложил на себя руки после ее смерти. А может и понимаю, но не хочу себе признаться. Признаться в том, что я боюсь смерти.

Да я боюсь, страшусь, трясусь со страху, когда слышу слово из шести букв, а именно СМЕРТЬ. Смерть, Смерть, Смерть, ... удивительно 6 букв. Сатаническое число, число зла, черноты, забвения, пустоты и страха. Но она не испугалась, перешагнула, перепрыгнула, перешла эту черту.

Да, мне стыдно, совестно за свою трусость. Я не могу ее принять трезвым, она, точнее моя совесть мучает меня ночами и днем.

Мне трудно без нее, без моей любимой. Каждая вещь связанная с нею, каждая улица где мы гуляли, каждый переулок, заставляет меня гореть в огне.

Каждое воспоминание, связанное с ней, вонзается в моё сердце, как отравленная стрела умелого охотника.

Вскоре мне стало ясно что поединок проигран. Я побеждён, обыгран, унижен, оделён, осилен, разгромлен, повержен, сломан. В игре под названием жизнь я проиграл все. Далее жить не имело для меня никакого значения.

После ее смерти, внутри меня что-то поменялось. Многими часами я, сидя дома, задумывался о жизни и смерти. С работы уволился, точнее уволили. Не мог я больше работать, все вокруг мне казалось бессмысленным.

-Зачем?- задавал я себе вопрос, ради чего трудится, зарабатывать, создавать. Ведь всем: богатым, слабым, нищим, сильным, умным, старикам и молодым всем один конец. Все мы умрём. Превратимся в кусок холодного и вонючего мяса.

Похоронят нас, поплачут чуток над головой, ещё годик будут вспоминать, а потом вовсе и забудут. Ночью прибежит собака или шакал, пометит свою территорию над могилой и убежит, в то время как черви будут терзать и смешивать с землёй наши гниющие тела. Некоторым это покажется мерзко, но истина в этом есть, вот только люди принять истину то эту не могут.

Так спрашивается, зачем тогда трудится то. Для чего страдать, любить, дружить, изучать науки, не курить, не пить? Ну, проживёшь эдак лет на 20 больше чем сосед, ну и что?

Ещё хуже, помрёшь в мучениях и страданиях. Да и надоешь всем жутко, ой как надоешь.

С окна моей комнаты, где я проживал, открывался прекрасный вид на море.

Я каждое утро вставал, что бы увидеть, как рождается солнце над тем самым морем.

Снизу, под моим окном, находилась большая мусорка. То ли от забывчивости, то ли от безразличности городской управы, мусорка эта, состоявшая из дести мусорных ящиков и обильного скопления мух, всегда была переполнена отходами и жутко воняла.

В одно утро я с окна увидел такую картину. Чёрная от грязи дворняжка весело и энергично виляя хвостом, что-то вынюхивала в мусорном ящике. В ту же минуту подошёл соседский парнишка и подкинул той дворняжке кусочек чего-то вкусненького. Собака быстро отреагировав, стремительно поглотила брошенное и продолжила свои поиски. Казалось в этой сцене, явившейся перед моим взором в то ранниее утро, не было ничего удивительного.

Но меня вдруг осенило. Несколько лет назад, в университетские годы я читал о философском учение под названием Кинизм. Получило это учение свое имя от греческого слова «кюон » (собака). Основоположником и в тоже время самым известным представителем этого учения был Диоген Синопский*.

Кстати прозвище то у Диогена было не как иначе, как «кюон» то есть собака.

Согласно Кинизму наилучшая жизнь – это естественное, свободное от обладания чем бы то ни было, избавленное от условностей и прочих искусственных сложностей существование, подобное жизни собаки.

Киники – ученики и последователи Диогеновской школы, кормились подаянием, презирали собственность, опрятность, вежливость, сексуальные ограничения, они без уважения относились к общественным институтам и условностям. К тому же в своем отрицании всего этого они не ведали никакого стыда.

-А почему бы и нет? – спросил я себя. Ведь на самом деле, вы только подумайте, как легко жить собачьей жизнью. Ни хлопот, не переживаний, не утраты и не потерей. Один день кто подкинет косточку, иной погладит. Порой же могут и ногой ударить, ну и что?

Зато не надо думать об одежде, о деньгах и проблемах иных социальных.

Я всегда говорил, что общество в коем мы живём, это одна большая мусорка. А кто там муха или же дворняжка, так это уж ему лучше знать.

Я же знаю лишь одно, люди, а их у нас очень много, почти более половины, как я, это те самые дворняжки каждый день обнихувающие в надежде что-то откопать, чтоб можно было брюхо наполнить.

С тех пор так я и живу. Точнее я всегда так жил, вот только, как и все остальные люди не думал об етом и не осознавал. Сейчас же я киник.

Запомни не нищий и не БОМЖ, как тебе показалось с первого взгляда. Я киник.

Громкий и звонкий звук мобильного телефона, нарушает гробовую тишину.

Я все еще находясь под впечатлением от услышанного, цепляюсь глазами на дисплей телефона, узнавая в нем знакомый семизначный номер.

- Где ты? – голос друга звучит настороженно

- А ты где?

- Там где мы должны были встретится. Я уже больше 20-ти минут жду тебя здесь. Думал ты отошёл куда-нибудь. Так мне подождать тебя?- спрашивает друг

-Больше 20-ти минут?- кричу я, посматривая на часы.

-Жди, минут через пять буду, -проговорив отключаю телефон.

В спешке оплачиваю счёт, оставляя добрые чаевые подавальщице, ничего не сказав, киваю БОМЖ у (все таки БОМЖ) и невзначай, сильно хлопая за собою дверь, выхожу из кафе под названием

«Достлуг».

г. Баку 15.11.06

Указатель слов встречающихся в рассказе.

Алфавитный порядок не соблюден.

Салам*- Приветствие ( на Азерб)

Сагол*- До свидания ( на Азерб)

контуры*- деньги на счету мобильнего телефона

Достлуг*- Дружба ( на Азерб)

долма*- Национальное Азербайджанское блюдо

Хаш*- блюдо, приготавленное из головы и ног барана

Парфюмер*- герой П. Зюскенда по одноименному роману

Бозбаш*- Азербайджанское блюдо