Я жил и живу, познавая живое - связуя, дробя, разделяя, сличая. Загадочный мир, ураганами воя, проносится, млечные кроны качая, и кровью упруго пульсирует в теле, плывет облаками, травой прорастает, танцует огнем и снегами метелит, и рвется сквозь дождь журавлиною стаей… Я сам - лишь мазок на вселенской картине, лишь нота в хорале, лишь буковка в книге. В галопе конь времени неукротимый мне мечет искристые звонкие миги, и эти блестящие миги - как грани, мелькнувшие остро меж миром и мною, как свечи в огромном таинственном храме, что, вспыхнувши, гаснут, теснимые тьмою… Я знаю, в убийственном этом круженье и мне суждено под конец затеряться, что неотвратимо мое пораженье, что тщетно стремленье собою остаться, что время придет и придется мне слиться, рассыпавшись прахом мельчайшим в хаосе, с бессмертием - смертью - воссоединиться, хоть этого мне и не хочется вовсе… Я в страхе живу и в великой надежде, что может когда-то, что может быть где-то, я снова воскресну и буду, как прежде, лететь сквозь миры беспокойной кометой. Мне хочется верить, что все - не случайно, что есть некий смысл в этой жизни мгновенной, что смерть - не конец, а всего лишь начало иного, где мысль торжествует нетленно. |