Эта история произошла несколько лет назад, в один из моих приездов в славный город Санкт – Петербург, но каждый раз, гуляя по Питеру, я вспоминаю тот день с улыбкой.

Стоял ветреный июль. Вечером мы с подругой должны были сесть на поезд и уехать в стольный град Москву, поэтому последний день решили посвятить прогулке по Питеру и встретится с нашим питерским другом Данькой. Побродив по набережным и Невскому, капитально замерзнув и проголодавшись, мы заглянули в маленький ресторанчик с каким-то островным названием, которое сейчас уже и не вспомним… Ресторанчик, находившийся в полуподвальном помещении, был чистеньким и уютным. Интерьер был приятным, да и цены в меню нас тоже вполне устроили. Там мы и решили встретиться с Данияром и пообедать. Созвонившись и договорившись о месте встречи, мы сели за столик, заказали кофе и, в предвкушении вкусного обеда, стали ждать Даньку.

Минут через тридцать в дверях показался улыбающийся Данияр. Подойдя к нашему столику и обменявшись с нами приветствиями, он неуверенно произнес:

- Девчонки… А почему вы решили обедать именно здесь? Может, я вас отведу в то место, которое знаю?

- Дань, да ты посмотри, как тут здорово, меню вкусное и цены нормальные! Да и устали мы, с самого утра гуляли… Давай здесь, а?

Данька скептически улыбнулся и сел за столик.

- Ну, смотрите… Мое дело – предложить…

Маленький кореец-официант принес меню и, вежливо улыбнувшись, отошел в сторонку в ожидании заказа. Мы, пробежав глазами названия, которые вызывали обильное слюноотделение, решили особо не мудрствовать и заказали три разных, незатейливых салата. Ольга на горячее решила съесть куриные крылышки – гриль с острым соусом, а Данька, оглянув подозрительно полупустое помещение ресторана, в котором кроме нас, глотая янтарный коньяк в бокале за соседним столиком, сидел одинокий, грустно - задумчивый мужчина, тихо сказал:

- Я, пожалуй, ограничусь салатом… и пивом… Что-то я не голоден…

Тем временем я, ощущая настойчивый призыв голодного желудка бросить в него что-нибудь съедобное, заказала свинину под каким-то экзотическим соусом с картофелем – фри. Официант принял заказ, кивнул головой и тихо удалился за массивной, деревянной дверью, за которой, судя по всему, находилась святая святых любой пищевой точки – кухня. Минут через тридцать, когда за приятной беседой мы выкурили несколько сигарет и допили остатки остывшего кофе, официант появился, разложил приборы, поставил корзиночку с хлебом и набор со специями и быстро удалился. Прошло еще минут пятнадцать. Есть уже хотелось так, что желудок начало сводить судорогой. Разговор плавно затих. Мы занервничали. Данька сидел с непроницаемым лицом и так внимательно рассматривал совершенно гладкую стену, выкрашенную темно-синей краской, что казалось – там подлинное полотно Босха. Наконец официант принес поднос с двумя салатами, поставил их перед моими друзьями и, обращаясь ко мне и краснея, произнес:

- Извините, пожалуйста… Но Вашего салата нет… - и протянул меню.

Я судорожно сглотнула слюну и, мельком взглянув на список, заказала другой салат с вопросом:

- А этот салат быстро приготовят? Очень есть хочется…

- Сейчас спрошу, - ответил официант и быстро скрылся за дверью кухни.

Прошло минут десять. Я загрустила. Данька с Ольгой, глядя на мою несчастную физиономию, давились своими салатами. Наконец, не выдержав, Ольга передвинула свою тарелку с половиной недоеденного салата мне под нос, бодро предложила:

-Ешь, я больше не хочу. У меня еще крылышки будут.

Я, борясь с уже кричащим желудком, для очистки совести спросила:

-Ты точно больше не хочешь?

- Точно! Не волнуйся! – ответила Ольга, отводя глаза в сторону.

Салат бесследно исчез с тарелки в течение тридцати секунд. Тут появился официант и, шаркнув маленькой ножкой, еле слышно произнес:

-Извините, пожалуйста… Этого салата тоже нет… Может, Вы что-нибудь другое закажете? – и заискивающе заглянул мне в глаза.

- Не нужно больше салата… Принесите горячее… пожалуйста,- еле сдерживаясь, прошипела я.

Мы втроем дружно закурили. Мужчина за соседним столиком заинтересованно наблюдал происходящее. В выражении его лица явно наметились положительные изменения. Печали в глазах больше не было. Он тоже закурил. Минут двадцать мы сидели в полной тишине. Только из-за барной стойки раздавалось негромкое позвякивание. Барменша от нечего делать, переставляла с места на место бокалы. Я периодически оборачивалась на дверь кухни, но оттуда не доносилось ни звука. Наконец, появился наш долгожданный официант и гордо поставил перед Ольгой тарелку с дымящимися крылышками.

-Приятного аппетита, - пропел он и, развернувшись на каблуках, хотел снова скрыться за дверью.

- Любезный! Мне бы очень хотелось получить свое пиво, - сказал Данька голосом, к которых зазвучали металлические нотки.

-А что с моей свининой? – простонала я.

Маленький кореец резко затормозил, обернулся, тихо ойкнул. Его брови взметнулись вверх, а глаза приобрели европейский разрез.

- Пиво?! Сию секунду! Сейчас будет! А свинина… - тут он сник, спина его сгорбилась и он прошептал, еле двигая губами, - Извините, пожалуйста… А свинины нет…

И рысью метнулся к двери. Дверь, закрывшись за ним, жалобно скрипнула.

Я почувствовала, как меня начала затапливать злость. Даже чувство голода стало меньше.

Мужчина за соседним столом хрюкнул, стеснительно отвел глаза, но по его трясущимся плечам было понятно, что он смеётся. Мне стало обидно. Ольга сидела и с тоской смотрела на крылышки. Было понятно, что они не лезут ей в горло. Данька начал ковырять пальцем синюю стенку с таким заинтересованным видом, как будто принимал участие в раскопках останков древней Трои. Запах дымящихся клылышков приводил меня в почти предобморочное состояние.

Вдруг неожиданно перед столиком возник официант, быстро стукнул бутылкой пива по столу, поставил бокал, сунул мне под нос меню и испарился. Я только успела открыть рот, но не успела произнести ни слова. Захлопнув рот, я сглотнула и снова нервно закурила. Данька оторвался от стенки, невозмутимо налил пиво в бокал, подвинул его мне, сам с наслаждением глотнул прямо из горлышка и закрыл глаза.

- Хочешь крылышко? - неуверенно спросила Ольга.

Я крутанула головой, показывая, что не хочу. Бочком из-за кухонной двери появился красный, как рак, официант.

- Вы выбрали? – неестественно бодро выдавил он из себя.

- Скажите, а Вы можете мне показать в меню то, что у вас точно есть?

- У нас есть все! - отрапортовал он.

- Ну, предположим, не все, - ядовито пропела я.

- Кроме тех салатов, что Вы заказали и свинины, есть все, - уже не так уверенно сказал официант.

- Давайте сделаем так. Вы пойдете на кухню и спросите у повара, что есть точно… А я это «точно» закажу! - почти прокричала я.

- Сейчас спрошу, - радостно промычал кореец и умчался в известном направлении.

Его не было еще минут двадцать. Потом он появился и осторожно приблизился ко мне. Выражение его лица не обещало радостных вестей.

-Так что у вас есть? – хмуро спросила я.

- Все, - пискнул он.

- Принесите мне крылышки, - уже умоляюще попросила я и засунула в рот корку черного хлеба, пытаясь подавить желание вцепиться ему в горло.

Официант ретировался. Через десять минут он появился бледный, как полотно и, помотав головой из стороны в сторону, тихо всхлипнул. Я поняла, что крылышек тоже нет. Ольга подавилась и закашлялась.

- Есть жареные колбаски, - обреченно прошептал он.

- Какие колбаски? – озверела я.

- Жареные… - сказал он, сделав шаг в сторону.

- Точно есть? – взвизгнула я.

- Абсолютно! - (еще шаг в сторону кухни).

- Несите! – сказала я тихим, угрожающим голосом, не сулившим ничего хорошего.

Когда, через двадцать минут моего напряженного ожидания, открылась дверь, мы увидели сияющее лицо корейца. Он нес тарелку с таким видом, как будто только что он выиграл в лотерею виллу на Багамах. Он нес её бережно, как новорожденного младенца, и это только подчеркивало торжественность момента.

-Пожалуйста! – произнес он, поставил тарелку передо мной и выставил вперед ногу с видом триумфатора.

Тарелка была огромной. В центре тарелки лежали две одинокие маленькие, коричневые колбаски, стыдливо прикрытые листиком петрушки. Своим видом они очень напоминали… Ну, сами догадайтесь, что… Мужчина за соседним столиком, делавший в этот момент глоток из чашки с кофе, выплюнул кофе фонтаном и, сунув нос в чашку, дико заржал. Барменша медленно сползла на пол, и из-за барной стойки послышались сдавленные стоны вперемешку с хрюканьем. Ольга заколыхалась в молчаливой истерике, а потом упала лицом в тарелку. А из моих глаз полились слезы. Я смотрела на эти малюсенькие колбаски и тихонько завывала. Глаза официанта стали совершенно круглыми, а на лице появилось выражение ужаса. Он медленно попятился в сторону кухни. Глядя на его паническое отступление, я хихикнула один раз, потом второй… Мой плачь плавно перешел в истерический смех. Один Данька, как истинный петербуржец, сохранял невозмутимый вид. Чувство голода испарилось без следа.

Вечером мы прощались с Питером, голодные, но в удивительно хорошем настроении. Больше этого ресторана на Невском нет. А память о нем осталась.

Вот такая, друзья мои, история. Правдивая. Не верите? Честное слово! Могу показать фотографию!